Божья коровка. 🐞

Сколько текстов начиналось так, но и этот начнется также, потому что в той точке лежит так много начал и концов, как в любых точках перелома судьбы. Ну и вот.

Когда умер Сережа, в тот темный первый год проживания травмы, я немного смотрела фильмов и читала книг. Но “Под солнцем Тосканы” – стал наилюбимейшим.
Есть там такая притча, ее рассказывает главной героине очень харизматичная женщина.
Когда она была еще совсем маленькой, она любила ловить божьих коровок на лугу. Ей казалось: ну что может быть проще? Божьих коровок – пруд пруди. Всякий раз она ловила их часами и не находила ни одной, сколько бы она их ни искала. Выбившаяся из сил, очень расстроенная, девочка засыпала прямо в траве. А когда просыпалась, обнаруживалась, что все ее тело усыпано божьими коровками. Они были повсюду – на ее платье и руках, на голых коленках и сандаликах, на груди и даже на лице.

Каждый раз, слушая это, я о чем-то очень жгуче плакала.
Кажется, я оплакивала то, что автобус приходит только тогда, когда его перестаешь ждать. Я оплакивала удачу.

Именно в те годы я и задумала вытатуировать себе на предплечье крошечную, размером с настоящую, божью коровку. Как символ своего счастья, как символ удачи и благополучия.

Что такое удача?
Как часто мы слышим и говорим сами: “Мне просто не повезло”, “Ну, не сложилось”, “Shit happens”. Так, будто есть такая магическая штукенция – удача, кому-то подфартило в жизни, а кому-то нет.
Сейчас, во времена защиты от виктимблейминга, это стало звучать еще острее, дабы не завиноватить того, с кем случилось что-то плохое. “Такое может с кем угодно произойти”, “Это не говорит ничего про тебя”.

Я отважусь сообщить иное чувствование устройства судьбы. Как жертва абьюза, как обладательница чернушного пояса по трэшняку в жизни, как пережившая ужас и беду:
конечно, про тебя.
конечно, говорит.
и нет ничего случайного в том, что произошло и как произошло.

Другое дело, что “говорит о тебе” не равно, что говорит что-то плохое и обличающее, а в том, что это закономерность – нет обвинения даже близко – в моей душе, в моих ценностях. Имеющий глаза – да прочитает внимательно эти строки несколько раз и вникнет в их содержание – аминь.

Есть нечто внутри нас самих, что магнитит в это самое shit наступить, и нечто, что отводит нас из его поля так, что даже душка не долетает.

Что же это? Материнское благословение. Или… антиблагословение.
Каждая заботливо вытертая слеза, выслушанное слово, нежный поцелуй, любование глаз материнских, – плавится внутри в любовь, достоинство, благополучие и способность быть счастливым. Мы воспроизводим ее любовь отношением к себе, а отношение к себе – материализуется в жизненных реалиях.
И наоборот. Та самая мать, что детское сознание даже воспринять не может от ненормальности этого и отщепляет ее в злую мачеху из сказок или Бабу Ягу, теневую мать – уничтожающая, убивающая, проклинающая, раздирающая, – становится в тебе самосаботажной системой, тщательно выверенной самонаводящейся установкой против счастья, антивитальным движением, реверсивной рекой жизни.

Так оно есть у меня. Сотни раз я приводила образ реки как материнского потока от матери к ребенку, которого не может не быть. Река есть всегда, – говорила я мамам, плохо чувствующим любовь к своему ребёнку.
А однажды я горько плакала, найдя наконец слова о потоке, пришедшем ко мне от моей матери. Отравленная река. Также отравленная, как океаны – нефтью. Ее движение во мне – уничтожение себя, а не жизнь меня.
Ох, и долго же я была детективом, выискивая все ее следы и смыслы в своей жизни.
Первый раз я заподозрила токсичность этой реки, когда мой муж покончил с собой. Не знаю, откуда в 23 года мне хватило ума понять, что это больше чем про “не повезло” и “такое может случиться с кем угодно”. Ни с кем угодно. И не такое. У каждого его четкие формы – взрыва заложенной в детстве бомбы.
В моем детстве каждый член семьи по несколько раз хотел или даже пытался покончить жизнь самоубийством.
Сложно было обнаружить что-то деструктивное в том, как неистово я рожала детей каждые три года. Ведь каждого хотела и ждала. 👇

Однако я всегда придумывала себе беременность всякий раз, как только у меня накапливалось сил – на реализацию ли, на улучшение жизни, на то, чтоб развернуться во всю свою силу. Ребенок – гениальный способ загасить себя на следующие года три как раз. Лишить сил и возможностей. Прибить энергию к земле, “низенько” чтоб текла, ниже травы, тише воды.

Вы думаете, наверное, что опыт абьюзивных созависимых отношений длиною в 16 лет тоже сюда? И да, и нет. Пока он, этот другой человек был, – в противопоставлении ему (как и противопоставлении себя маме) было значительно легче держаться внутри за ощущение себя хорошей. Если я получала столько токсичности по отношению к себе снаружи, я крепче стояла за себя внутри. Когда его не стало, вся ненависть и зло обрушились на меня изнутри себя самой.
Стало видно: все эти годы абьюз хоть и был хронической ядовитой прослойкой, куда было вылито много жизненных сил, но также все это время те отношения были громоотводом, вынесенным наружу филиалом ада, местонахождение которого – внутри.
Абьюз в моей жизни завершился вместе с оборвавшейся пятой беременностью. Пришла депрессия – тяжелым, плотным туманом, утопившем меня такой гравитационной силой, что, казалось, он раздавит меня.
Но где-то под всем этой тяжестью я ощущала тихую радость, затеплившийся огонек.
Я напала на след! Я впервые – остро чувствовала То. Что вот эта депрессия – и есть настоящая правда, все то, что всегда вытеснялось. И вот теперь, когда энергия не смогла поглотиться беременностью, когда ушло внешнее деструктивное отношение ко мне, – вся эта сила против меня – впервые материализовалась так плотно, так осязаемо. Одна большая ненависть к себе и обесточенность. Одно огромное послание – умри.

Поразительно, как это сочетается внутри – самое дно и одновременно надежда, ощущение, что тону, с тем, что начала выплывать именно – этим.

Теперь, когда мне казалось, что я поймала за хвост реверсивную реку в себе, когда моей осознанности и лет терапии стало достаточно, чтобы не попадать больше в трэшевые отношения и не беременеть, что же еще могло случиться?

Токсичный туман нашел еще один канал, лежащий в поле меньшей осознанности. “Случайности” и “деньги”.
И меня долбануло каскадом денежных историй и суммой долгов больше миллиона рублей. Страх за деньги, стыд за долги, попытка выдать их из себя – так похожи были на истекание кровью, пока выбиваешься из жизненных сил в попытке совладать с этой историей, полной бессилия, отчаяния и злости – ну как же так? как же “им”, “ей” удалось меня провести?
Будто кто-то внутри меня водит меня же за нос, будто оно делает это мимо меня, мимо моего сознания, давно уже любящего меня.

Когда я поняла, что история с деньгами – это очередная форма воспроизводящегося маминого абьюза внутри меня, я даже была благодарна, и впервые употребила нелюбимые мной слова утешения себе: спасибо, что деньгами.
Потому что следующее, что я начала выдавать в процессах на терапии – оказалась психосоматика рака, аутоиммунных процессов. Именно такие образы и слова, именно такие конструкции выдавали из своего бессознательного и мне самой мои клиенты с диагнозом.

Когда я говорила про эту силу во мне, я видела: ей все равно в какой форме ко мне прицепиться, как ковиду. Сейчас мне очевидно, что я уже ощущала постковидный синдром в себе, просто симптомы ещё не появились.
Сила эта рыщет по моей психике, телу и реальности в поисках слабого места – прицепляется к нему и там начинает множиться. Ей абсолютно непринципиально в чем и как проявиться, ей главное воплотить цель – уничтожить. Меня.
Она такая же невидимая, как отравляющий газ. Ей так много времени и она так широка, что какая-то там конкретная Марьяна не так значительна, потому что она захватывает систему – семьи, рода, передаваясь через поколения, ко мне от матери, а к ней от бабушки, и дальше, наверное, дальше.
Чем хуже, тем лучше. Вот что ещё я ощущала, и даже на что опиралась. Как ухудшение симптома при гомеопатическом лечении есть признак улучшения процесса выздоровления. 👇