Любовь не виновата - 31 Едва проснувшись, Люба позвонила Зинаиде и предупредила, что опоздает на работу. Быстро собравшись, не успев толком позавтракать, Люба и Алёнка вызвали такси и направились в отделение полиции, куда прошлым вечером доставили Сергея. Сердце Любы бешено колотилось, тревога сжимала горло. Алёнка сидела молча, сжав в руках небольшую, потёртую игрушечную собачку – ее талисман на удачу, который она брала с собой, когда становилось совсем плохо.
Следователя, который звонил по поводу Сергея, не было на месте, поэтому Любе и Алёнке пришлось ждать на улице. Они устроились на скамье – удобной, такой, что Алёнка, уставшая от переживаний, даже задремала на ней, уютно прислонившись к тёплому дереву. Люба смотрела на дочку и думала о том, что Алёнка, скорее всего, не спала прошлой ночью, переживала за брата – как он там, уютно ли ему, покормили ли его или сидит за решёткой голодный. Материнское сердце сжималось от боли и беспомощности.
Наконец, вышел дежурный, молодой полицейский, и сказал, что следователь объявился. Сон с Алёнки будто рукой сняло. Дежурный проводил Любу и Алёнку до кабинета. Там сидел следователь, мужчина лет сорока, с лёгкой небритостью на лице, короткой стрижкой под ежика, в джинсах, кроссовках и кожаной куртке. Его лицо было угрюмым и непроницаемым. Любовь, если честно, ожидала увидеть Волкова, того самого следователя, который разбирал дело Сергея после драки у бильярдной. Она думала, что Сергея увезли всё по тому же делу. Но их ждал совершенно другой мужчина.
— А, объявились?! — ехидно улыбнулся следователь. — Я уж подумал, что этот наркоша брешет, и никого у него нет.
— Как вы моего сына назвали? — переспросила Люба, не услышав всех слов следователя. Её голос дрогнул от возмущения и страха.
— Наркоша, — повторил мужчина, невозмутимо поправив кожаную куртку. — Нарколыга, нарик, наркоман – как вам больше нравится?
— Мой сын никогда не употреблял этой гадости, — Любовь принялась защищать Сергея, её голос становился всё сильнее, отчаяннее. — Он не такой!
— Сам, может, и не употреблял, а вот для корешей своих припас целый пакет, — прервал её следователь, не скрывая иронии.
— Что-о? — продолжала вступаться за сына Любовь. — У него здесь никого нет, мы только переехали. Он не мог…
— Значит, на продажу. А это, гражданочка, ещё хуже будет. Сидеть придётся дольше.
— Товарищ, полицейский, объясните, пожалуйста, по существу, что случилось с моим братом? — попросила Алёнка следователя, видя, что его разговор с матерью не приносит никаких ясностей и раздражает обоих всё больше. Её голос, хотя и дрожал, звучал твёрдо и уверенно.
— Поступил звонок. Анонимный, — пояснил следователь, взгляд его оставался всё таким же непроницаемым. — Указали на некоего Сергея Афанасьева. Приехали наши ребята в больницу. Нашли у него вот это.
И он вывалил на стол замотанный в пищевую плёнку пакет с какой-то засохшей травой внутри. Запах от пакета был резким и неприятным.
— И что это? — спросила Алёнка, с недоумением глядя на пакет. Её взгляд переместился с пакета на лицо следователя, ожидая ответа. Воздух в кабинете сгустился от напряжения, ожидания и нарастающего страха.
— Дурь, травка, план – называйте, как хотите, — отвечал следователь, эмоционально жестикулируя над находкой. Его лицо, и без того непроницаемое, стало ещё более суровым. — Но номер статьи от этого не поменяется. Три года минимум, гражданочка. А может, и больше, если найдём тех, кому он это «добро» продавал.
— Но ведь это неправда, оно не может принадлежать ему? — продолжала защищать сына мать, её голос звучал уже не так уверенно, как раньше. — Он ведь даже простые сигареты не курил никогда. Это какая-то ошибка!
— Гражданочка, ему и не обязательно курить самому, — начинал выходить из себя следователь, откидываясь на спинку стула. — Перепродажа – это очень прибыльное дело. Это путь в никуда. Билет в один конец. И ваш сын им уже воспользовался. Вещественное доказательство налицо. Заявление есть. Свидетели, надеюсь, найдутся.

— Что же теперь будет? — пробормотала Люба, на лице её появилась гримаса отчаянья. Она обхватила себя руками, словно пытаясь унять дрожь в теле.
— Дальше будет суд, потом срок… Если, конечно, не случится какое-нибудь чудо… — следователь усмехнулся, словно прочитав мысли Любы.
Любовь отлично понимала, на какое «чудо» намекает полицейский. В городке, где всё решается с помощью звонка и конверта, нужно было искать человека, который может оказать помощь, человека, имеющего связи и влияние. Ей вспомнились слухи о влиятельных людях, о тех, кто способен решить любые проблемы за соответствующее вознаграждение. Но где их найти? И как убедить их помочь? Её охватила безнадёжность.
— Всё понятно, товарищ полицейский, — сказала Люба уставшим голосом. — Хотя бы увидеть его можем?
Следователь помотал головой.
— А номер свой дадите? Как мы можем с вами связаться? — спросила Алёнка, пытаясь взять инициативу в свои руки. Она видела отчаяние матери и хотела хоть как-то помочь.
— Свой номер я не даю никому. Найти меня можете здесь. Утром. Пока не на выездах. — Следователь говорил сухо и резко.
— Ну хоть фамилию свою скажите, чтобы вас найти могли! — настаивала Алёнка.
— Это можно. Кузнецов моя фамилия. — Следователь назвал свою фамилию, не отрывая взгляда от лежащего на столе пакета.
Любовь запомнила фамилию следователя и, вместе с Алёнкой, покинула его кабинет. На улице её охватил холод, несмотря на тёплое летнее солнце.
— Это какая-то ошибка. Недоразумение! — прошептала Алёнка, когда они с матерью вышли за порог участка. Её голос дрожал, но в нём звучала вера в то, что всё ещё можно исправить.
— Понятно, что ошибка, — согласилась с дочерью Любовь, обнимая её. — Но если ничего не делать, то Серёжу так и посадят… По ошибке! Нам нужно действовать.
— И как же нам теперь быть? – спросила Алёнка, глядя на мать с надеждой и ужасом одновременно.
— Искать… Искать того, кто решит этот вопрос, — ответила Любовь, стиснув зубы. Она знала, что ей предстоит пройти через множество трудностей, но ради сына она готова на всё. В её сердце зародилась новая, жёсткая решимость. Она не позволит посадить её сына по ошибке. Она найдёт того, кто сможет помочь.
***
Всю дорогу из больницы Любовь ломала голову, думая, кого бы попросить о помощи. Максим Сергеевич, конечно, мог бы помочь, его связи в городе были очевидны. Но сказать ему о случившемся Люба пока боялась. Что он о ней подумает? Марго, подруга, тоже могла бы что-то посоветовать, но после недавней ссоры звонить ей вообще не хотелось. Оставалась Зинаида Валерьевна, её строгая, но надёжная бухгалтерша, женщина с опытом и, как Люба подозревала, с немалым количеством связей.
Люба примчалась на работу, её лицо было бледным, а глаза полны тревоги. Она едва успела войти, как сразу же, не церемонясь, выложила всё Зинаиде Валерьевне. Та выслушала её, положив на стол свои очки в тонкой оправе. Она постучала ручкой по столу, задумавшись. Её лицо, обычно оживлённое и немного насмешливое, стало серьёзным и сосредоточенным.
— Был у меня роман с одним полковником, — неожиданно произнесла Зинаида, нарушив тишину. — Уважаемый, между прочим, человечек. В определённых кругах. Попробую отыскать его номер. Не хотела, блин. Но придётся. Ситуация… нестандартная.
— Не хотели? Есть какие-то проблемы с ним? — спросила Любовь, насторожившись. Она не знала ничего о личной жизни Зинаиды Валерьевны.
— Есть… — вздохнула Зинаида, потирая переносицу. Она выглядела усталой, словно тяжёлый груз лежал на её плечах. — Это личное… Но тебе скажу, как женщина женщине. Ненасытный он. Уж больно энергичный. Обычно я доминирую над мужчинами. Но этот! Тестостерона, что ли, много? Знаешь, меня это пугает. А если он сейчас за услугу попросит… Это… Ну, ты понимаешь… А он попросит! — и Зинаида вздохнула ещё раз, – Ну да ладно, Люба, для тебя пойду на любые жертвы. Сейчас позвоню этому тигру. Надеюсь, он поможет. Хотя… всё зависит от его настроения.

Зинаида Валерьевна достала свой старый, потёртый мобильный телефон, на экране которого едва виднелись трещины. Она начала искать номер, время от времени вздыхая и морщась. Её пальцы, немного дрожащие, набирали номер. Люба наблюдала за ней, сердце сжималось от тревоги и надежды. Она понимала, что Зинаида Валерьевна делает для неё очень многое, и ей становилось неловко от того, что она втянула свою бухгалтершу в эту неприятную историю. Но в то же время, Любовь была бесконечно благодарна ей за помощь. Она знала, что может рассчитывать на поддержку своей надёжной и решительной бухгалтерши. В воздухе витала напряжённая тишина, прерываемая лишь тихими гудками телефона. Люба сидела, сжав пальцы в кулаки, ожидая решения, которое могло перевернуть жизнь её сына.

https://dzen.ru/a/aCC5Mdl4Dm7UUhkz?share_to=telegram
Папка

https://dzen.ru/a/aCGlWQh1EUXpoXkl?share_to=telegram
Младшая сестра

Любовь не виновата - 32 Полковник, к которому так не хотела обращаться Зинаида Валерьевна, действительно оказался человеком с большими возможностями и, что немаловажно, отзывчивым сердцем, пусть и спрятанным под суровой выправкой человека в погонах. Уже на следующий день, после вмешательства «этого тигра», как его в сердцах называла Зинаида, Сергея перевели из разряда подозреваемых в свидетели и, к неописуемой радости всей семьи, отпустили домой.

Сергей, едва переступив порог квартиры, остановился как вкопанный. Он долго стоял молча, обводя глазами знакомую обстановку – старенький диван, на котором он любил смотреть футбол, книжную полку с его немногочисленными, но любимыми книгами. Даже просто домашний воздух, почти забытый за эти страшные дни, показался ему самым сладким ароматом на свете. Он глубоко вдохнул, и по его щеке, осунувшейся и покрытой нездоровой бледностью, скатилась одинокая слеза. Ему казалось, что он уже никогда не увидит всего этого, что впереди только казенные стены и серая безысходность. Он подошел к окну, посмотрел на суетящийся внизу городок и вдруг широко улыбнулся – так искренне и счастливо, как не улыбался, кажется, целую вечность. Он дома.

Любовь и Алёнка, конечно же, устроили по этому случаю самый настоящий праздник. Не забыли пригласить и главного «виновника» торжества – бухгалтера Зинаиду Валерьевну. Но та любезно отказалась, сославшись на неотложную занятость – её, как оказалось, пригласил в ресторан тот самый полковник.

— Представляешь, Любаша, опять с ним ужинать, — с театральным вздохом пожаловалась Зинаида по телефону. — Он, конечно, человек хороший, помог вот так… но аппетиты у него… богатырские! И не только в еде, если ты понимаешь, о чём я. Ох, тяжко мне, девонька, тяжко! Но чего не сделаешь ради… справедливости!

Любовь рассмеялась, в очередной раз благодаря Зинаиду от всего сердца. Она понимала, что за этой наигранной усталостью скрывается и толика женского кокетства, и искреннее желание помочь.

Вечером, когда все дела и тревоги дня были позади, Любовь и Алёнка хлопотали на кухне, накрывая на стол. Аромат запечённой курочки с золотистой корочкой наполнял всю квартиру. Рядом с ней на большом блюде расположились разноцветные салатики: «Оливье», без которого не обходится ни одно застолье, и лёгкий «овощной», заправленный душистым подсолнечным маслом. В хрустальных вазочках красовались домашние соленья – хрустящие огурчики и маринованные помидорчики, остатки роскоши из прошлой, деревенской жизни, привезённые с собой в город как напоминание о доме. В большом кувшине рубиновым цветом переливался вишнёвый компот. Всё было просто, по-домашнему, но с такой любовью приготовлено, что казалось самым изысканным угощением.

Когда домочадцы – немного смущённый, но счастливый Сергей, весёлая Алёнка и сама Любовь, сияющая от облегчения, – уже собрались за столом, в дверь позвонили.

«Наверное, соседка, — подумала Люба, вспомнив о том, что в квартире по соседству недавно родилась малышка. — Наверное, пришла попросить, чтобы мы не шумели, укладывает ребёнка».

Любовь поспешила к двери, но, когда открыла её, была немало удивлена. За порогом стоял Максим Сергеевич с большим и невероятно красивым тортом в руках, украшенным свежими ягодами и взбитыми сливками.

— Привет! — улыбнулся он виновато. — Звонил тебе вчера, ты не ответила. Сегодня тоже… Вот, думаю, может, случилось что, нужно проведать.

— А это зачем? — улыбнулась Любовь, кивая на торт.

— А это к чаю! — ответил Максим.

Любовь, немного растерявшись от такого неожиданного визита, пригласила Максима к столу. А пока тот снимал обувь в прихожей, она вкратце рассказала ему причину их маленького семейного торжества.

— Дети, это Максим Сергеевич, — представила гостя Люба, когда они вошли в комнату. — Мой… хороший знакомый.

Сергей и Алёнка, как это часто бывает у детей, с некоторым подозрением отнеслись к новому ухажёру матери. Сергей вежливо кивнул, а Алёнка смерила Максима оценивающим взглядом с ног до головы. Но уже в первые минуты знакомства стало заметно, как их отношение меняется. Максим не стал сюсюкать или пытаться изображать из себя «своего парня». Он разговаривал с ними как со взрослыми, с уважением и неподдельным интересом. С Сергеем они быстро нашли общую тему – футбол, обсуждая недавний матч любимой команды. Алёнку же Максим покорил рассказами о своих путешествиях – он, оказывается, побывал во многих интересных странах и мог часами увлекательно рассказывать о культуре и обычаях разных народов.

Вечер пролетел незаметно. За столом царила тёплая, непринуждённая атмосфера. Дети, забыв о первоначальной настороженности, наперебой рассказывали Максиму о своих делах, увлечениях, мечтах. Любовь смотрела на них и на Максима, и её сердце наполнялось тихой радостью. Ей казалось, что она видит перед собой идеальную картину счастливой семьи, о которой так давно мечтала. Максим умел слушать, задавал интересные вопросы, шутил, и его смех был таким заразительным, что вскоре вся компания хохотала до слёз.

— Спасибо, что ты появился в моей жизни! — прошептала Любовь, провожая Максима до двери, когда тот уже собрался уходить.

— Да что ты, Любушка, мне самому так приятно, — смущённо произнёс Максим, его голос звучал искренне. — У тебя такие дети замечательные. И обстановка такая добрая дома, семейная. Я как будто вернулся в детство. К маме… Она тоже так вкусно готовила, и у нас всегда было шумно и весело. Вспомнил свою семью…

Чем больше говорил Максим, тем больше Любовь находила в нём что-то родное, тёплое, доброе, и в то же время – невероятно надёжное. Та искренность, с которой он делился своими чувствами и воспоминаниями, не просто подкупала – она очаровывала, заставляя сердце биться чаще.

Любовь хотела поцеловать гостя в щёку на прощание. Но, когда она приблизилась к нему, что-то неуловимо изменилось. Их взгляды встретились, и в этот момент слова стали не нужны. Сама, не заметив как, она слилась с Максимом в долгом и жарком, совсем уже не дружеском поцелуе. Мир вокруг перестал существовать, остались только они двое и это внезапное, всепоглощающее чувство.

Потом Люба смущённо спрятала глаза, её щёки пылали.

«Что я наделала? — пронеслось у неё в голове. — Зачем? А вдруг он что-то не то обо мне подумает? Подумает, что я легкомысленная… доступная…».

Но Максиму, похоже, самому было неловко. Он смущённо улыбнулся, ещё раз поблагодарил Любу за прекрасный вечер и, слегка кашлянув, быстро ушёл, оставив Любовь в смешанных чувствах. Она закрыла за ним дверь и прислонилась к ней спиной, пытаясь унять дрожь в коленях.

«Глупая! Ну какая же я глупая! — мысленно ругала она себя. — Ещё не время! Мы едва знакомы! Что он теперь обо мне подумает?»

Но, при всём при этом, Люба должна была честно признаться самой себе, что ей безумно понравился этот поцелуй. Он был таким… настоящим. Она вспомнила свои молодые годы, когда ещё только встречалась с Ваней. Вспомнила их первый поцелуй, такой же неуклюжий и волнующий. Они всегда потом смеялись, утверждая, что первым поцеловал её тогда Ваня, но она-то отлично помнила, что настоящим инициатором была именно она. И вот, история, кажется, повторяется. Только вместо немного скромного и нерешительного Вани – такой же смущённый и тактичный, но при этом уверенный в себе Максим. В этот момент Люба вдруг отчётливо поняла, что на самом деле её привлекают именно такие мужчины – немногословные, надёжные, искренние, может быть, чуть-чуть стеснительные, но с глубоким внутренним миром. Это был её эталон, её типаж. И это осознание вселило в Любу робкую, но такую сладкую надежду на то, что её отношения с Максимом Сергеевичем обязательно перерастут во что-то большее, чем просто дружба или деловое партнёрство.

Хомут - 14 Клава сначала немного опешила. Но времени терять нельзя, надо найти Нюру. Обойдя каждый двор, где имеются маленькие дети, Клава побледнела еще больше. Девочку так и не обнаружили. Клава, роняя слезы отчаяния, решила, что девчушка ушла к озеру. Испугавшись за последствия, она рванула к «Красавице».
—Подожди! — крикнул ей Степан и бросился за ней.
— Утонула, — захлебываясь слезами, запричитала Клава. — Ой, боже мой, утонула.
— Не нагоняй беду, найдем, — Степан, обогнав ее, первым прибежал на берег.
Но там, кроме местных ребятишек от десяти до двенадцати лет, больше никого не было.
— Вы не видели Нюру?! — взволнованная Клава хватала мальчишек за плечи, тряся их и всматриваясь в растерявшиеся лица.
— Не-ет, — мотали головой ребятишки.
— Точно? — спрашивал Степан, нахмурив брови.
— Точно.
— Пойдем обратно, значит, живая. — взяв Клаву за руку, парень повел ее в деревню.
Они шли, не торопясь. Уставшая от переживаний Клавдия уже не могла плакать. Она всхлипывала, вздрагивая плечами, и протяжно выдыхала, чтобы взять себя в руки. Степан курил, искоса поглядывал на свою спутницу и думал о том, что никогда в жизни не видел ее такой… потерянной. Ему даже жалко ее стало, а, может быть… Нет-нет, какая к черту любовь? Вот Зойку он, кажется, любил, пока та не открыла рот, а Клава… Да что ж такое, какие-то странные чувства к ней просыпаются. Жалость? Прощение?
— Надо к трассе выдвигаться, — вполголоса сказал Степан и выбросил окурок на обочину. — Вдруг туда отправилась?
— Зачем? — спросила Клава, заикаясь.
— Ну-у, не знаю. Я так сбегал в детстве пару раз, чтоб в город пешком пойти.
— Зачем? — повторила Клава.
— Да бог его знает. Сам уже не помню. Может, цирк хотел увидеть, а может еще что-то. У малых в голове столько фантазий, только успевай за ними смотреть.
— Вот я не досмотрела. — выдохнула Клава.
— Ничего. Найдем.
Уже начинало темнеть. Поднялся легкий ветерок и Клава, обхватив руками свои плечи, поежилась. Степан снял рубаху и накинул ее на Клаву, а сам остался в одной майке.
— Я крепкий, не простужусь, — пояснил он, когда Клава посмотрела на него вопросительно.
Минуя перекресток, они не успели свернуть на проселочную дорогу, как рядом с ними притормозила «копейка». Улыбчивый водитель опустил окно и высунул голову.
— Здрасьте, не ваша девчонка? — кивнул он на заднее сиденье.
Нагнувшись, Клава увидела спящую Нюру.
— Нашлась!! — закричала она и Нюра проснулась.
— Ну слава богу, — обрадовался мужчина, выходя из салона. Открыв заднюю дверь, предложил Нюре выйти, но та замотала головой и вжалась в спинку сиденья.
— А ну, иди сюда, — рыком приказала ей Клава и протянула руку к девочке. — Кому сказала!
— Тише ты, — Степан одернул ее, — дай я сам.
Он вытащил Нюру, поднял на руки и прижал к себе.
— Дочка? — улыбался водитель. — А я еду, вижу, выруливает с вашей стороны. Присмотрелся, одна. Ну, думаю, или сбежала, или потерялась. Спрашиваю: «Где мама с папой?» Молчит. «Куда путь держишь?» Молчит. Предложил прокатиться, сразу согласилась. Вы ее… это… научите, чтоб к чужим дядям в машину не садилась, а то мало ли что. Ну? Все хорошо, что хорошо кончается. Поеду я.
Он протянул руку Степану, тот, пожав ее, поблагодарил незнакомца за помощь.
— А может, чайку? — вдруг предложил Степа. — В знак благодарности, так сказать.
— Это можно! — радостно ответил мужчина. — Термос забыл с собой взять, а тут так приспичило пить, что совестно было у вас попросить. Кхе-кхе, садитесь, подвезу.
Они разместились в салоне и водитель, повернувшись к Степану, вновь протянул ему руку.
— Игорь.
— Степан. А это Клава и… Нюрка.
— Хорошая у вас семья, — кивнул Игорь.
— Нам туда, — указал пальцем Степан.
Выпить чаю было решено в доме соседей, где живет Клава. Когда Степан передал Нюру невестке и сказал, что зайдет к себе и тут же вернется, Игорь не понял, почему парень направился к рядом стоящему дому.
— Так вы соседи?
— Это наша племянница, — уточнил Степан, уходя.
— А-а-а, значит, брат и сестра.

Клава не стала отвечать на это и повела гостя с девочкой в дом. Там ее уже ждал свекор. Он сидел за столом и пил горячий чай вприкуску с сухарями. Клава открыла дверь и услышала следующее:
— А ты где пропадаешь? Почему сарай открыт и калитка нараспашку? Куры разбежались, еле всех собрал. Грядки повыгребли. Ох мать, когда вернется, недовольная буде-е-ет.
За ее спиной показалась черноволосая голова незнакомца. Сергей Петрович отложил недоеденный сухарь на блюдце и поздоровался.
— У нас гости, — встал он и протянул руку мужчине.
Тот пожал ее ему, представился.
— Я вашу девочку привез. Потерялась, бедная.
— Нюрка? — Сергей посмотрел на невестку удивленно. Или Клавка, кто из них потерялся?
— Садитесь за стол, — перебила мысли свекра Клава и усадила девочку на стул у стены, поближе к окну.
И только сейчас, после долгого волнения, Клава вспомнила, что она так и не успела приготовить ужин, и в кухне заметно воняет гарью.
— Ой, — посмотрела Клава на плиту.
В сковороде лежали подгорелые куски куриного мяса, на поверхности плиты красовалась осевшая пена, превратившись в противную лужицу, и кастрюля снаружи тоже вся в пене.
— Хорошо, что я раньше пришел, — кивнул Сергей, заметив, как Клава разглядывает посуду. — А так бы погорели к чертям собачьим.
Клава оглядела присутствующих. Чем кормить хозяина дома, ребенка и гостя? Ей вдруг стало стыдно, щеки налились румянцем, взор потупился.
— Может, молочка? — спросила она, теребя край платья.
— Чайку, — напомнил Игорь, улыбнувшись.
Клава потрогала чайник. Он был еще горячим. Она налила кипятка в кружки, разбавила его черной заваркой, подвинула к гостю сахарницу. Затем налила молока в кружку поменьше, накрошила туда хлеба и передала скромный ужин Нюрке. Над столом повисла гробовая тишина, которую нарушил скрип двери. Это пришел Степан. Сергей посмотрел на него пристально, ожидая подвоха, но Степа, поздоровавшись, присоединился к чаепитию, сказав, что он заглянул всего на десять минут. Потом Клава объяснила всю ситуацию. Сергей Петрович пожурил ее немного, извинился перед гостем и ушел в комнату, отдыхать. Нюра, как только умяла свой ужин, была отправлена спать. Степа и Игорь разговорились. После недолгого рассказа о себе, Игорь спросил:
— Я вчера привозил сюда одну красавицу. Хотел бы узнать, в каком доме она живет?
— А кто она? — с любопытством спросила Клава.
— Олеся. Кажется, она из больницы ехала. Светленькая такая. Хорошенькая, слов нет. Не подскажете, где ее дом?
Степан чуть не поперхнулся чаем.
— А зачем она тебе?
— Да вот, понравилась. Жениться на ней хочу.

https://dzen.ru/a/aCMJSSOsI04Ncw_K?share_to=telegram
Саша, Сашенька...

https://dzen.ru/a/aCMfjgJfezC0_vCB?share_to=telegram
Скрыл обман