В старом доме, который стоит на отшибе, живет ведьма. Ее боятся все жители деревни, поэтому не подходят к ее владениям. Но трое мальчишек, поспорив между собой, все же нарушили запрет. Один из мальчуганов медленно подошел к хижине, в которой, казалось, ни души, и заглянул в замочную скважину... https://www.litres.ru/book/olga-brus-30929010/dom-na-otshibe-71920630/

"Любовь не виновата", глава 20 https://dzen.ru/a/aBIlVQJL3n4mgMCx?share_to=telegram
Свекровь постаралась

Любовь не виновата - 21 Когда Люба заглянула в телефон, который предусмотрительно поставила на беззвучный режим, прежде чем зайти на приём к Олегу Наварскому, то увидела там семнадцать пропущенных вызовов, и все они были от дочери.
«Что-то случилось с Сергеем!» — первая мысль, промелькнувшая в голове у Любы, заставила её сердце сжаться от страха.
Она тут же перезвонила Аленке и услышала в ответ её недовольный голос:
— Мам, ты издеваешься, что ли?
— А что случилось? — Любовь не сразу поняла, чем была так недовольна Аленка. Эйфория от сеанса у Наварского начала потихоньку рассеиваться, уступая место тревоге.
— Что случилось?! — девушка всё больше выходила из себя. — А случилось то, мамочка ты наша, что мы с тобой договаривались пойти к Сергею в больницу! Ты обещала!
— Так в чём проблема? Сейчас приеду. Ты тоже выезжай из дому, в больнице встретимся.
— Из какого дому, мама?! Я уже в больнице! Через двадцать минут здесь всё закроют, и никого никуда не выпустят. Ой, мама, ты как хочешь, а я вызываю Сергея. Я не собираюсь везти обратно этот пакет с гостинцами!
Любовь посмотрела на часы. Двадцать минут! Она точно не успеет. До города ехать минимум полчаса, а потом ещё добираться до больницы…
Аленка бросила трубку. Обиделась. Люба решила, что поедет в больницу, а там что-нибудь придумает. Неужели не выпустят сына к матери на пять минут повидаться?
В двадцати шагах от того места, где остановилась Люба, была стоянка автомобилей. Люба подумала, что это могут быть местные таксисты, не понаслышке знающие про нескончаемый поток людей из дома Наварского.
Она подошла к первой машине, стоявшей у обочины. Там сидел мужчина довольно приятной наружности. Лет сорока пяти, не больше. Смуглое, загорелое лицо, обрамленное густыми тёмными волосами, прямой нос, зеленые глаза, которые смотрели на Любу с лёгкой улыбкой. На нём была светлая рубашка с короткими рукавами и джинсы.
— До города подбросите? — поинтересовалась Люба.
— Конечно, — ответил мужчина, оценивающе оглядывая её с ног до головы. — Куда именно вам нужно?
Люба назвала адрес больницы. Мужчина озвучил цену. Она показалась Любе вполне адекватной, и она согласилась.
— Хорошо, садитесь, — предложил мужчина, любезно открывая Любе дверь.
Минуту спустя автомобиль уже мчал по дороге, ведущей к трассе до города. Водитель то и дело поглядывал на Любу, севшую на переднее пассажирское сиденье. Было заметно, что он хочет заговорить с ней, но никак не решается. Наконец, набравшись смелости, он сказал:
— Ну что, помог? — он кивнул в ту сторону, откуда они только что уехали.
— Кто, простите? — не сразу поняла Люба, всё ещё находясь под впечатлением от сеанса.
— Экстрасенс наш, — пояснил водитель. — Вы же к нему ездили?
— Ах, да! — Люба смутилась.
— Помог он вам, я спрашиваю? — повторил водитель вопрос.
— Поживём – увидим! — загадочно произнесла Люба, стараясь уйти от ответа.
— Он вообще многим помог, — продолжал таксист беседу, как будто не заметив уклончивости Любы. — Может, слышали, как он богача одного из запоя вывел и депрессии. Тот, говорят, в аварию попал – семью всю угробил, и сам чуть не представился. Запил, по наклонной пошёл. Но как сходил к нашему магу, как бабка отшептала! Дом, кстати, видели? Шикарный, да? Вот это он ему в благодарность отстроил. Такая вот история!
— Интересно, правдивая она, или просто выдумка, чтобы людей заманивать?
— Правдивая! Наши люди врать не будут. И вам он поможет. Я прям чувствую, что поможет!
— Спасибо на добром слове!
Наступила минутная пауза.
— А вы? — нарушила её Люба.
— Что я? — переспросил водитель.
— Ходили к этому вашему… магу?
— Нет, что вы. Было, правда, время… Понимаете, я овдовел рано… Так бывает. Сложный период. Но я быстро в себя пришёл, понял, что детей надо поднимать. Всё ради них теперь! Слава богу, дочка замужем уже, сын военное училище заканчивает в этом году. Они – моё всё!
Люба с уважением посмотрела на мужчину. Было видно, с какой любовью он говорил о своих детях, и это её растрогало. В его голосе звучали неподдельная гордость и нежность.
— Чего замолчали? — улыбнулся таксист. — Может, о себе расскажете?

И Любовь рассказала ему свою историю. О том, как потеряла мужа, как тяжело переживала его смерть, как пыталась найти утешение в работе и алкоголе, как дочка упрекала её в равнодушии… Когда она закончила, таксист тяжело вздохнул:
— Вот вы, конечно, молодец! Держитесь! Желаю, чтобы дела ваши пошли в гору. И ателье чтобы деньги приносило. А то ведь без них сейчас никуда!
— А вам хватает на жизнь? — поинтересовалась Люба. — Ну… ваше ремесло… достаточно ли оно денег приносит?
— Вы про работу в такси? — мужчина улыбнулся. — Так это не работа. Это подработка на лето. Я преподаватель в колледже местном. Историю преподаю. Платят немного, но я не жалуюсь. Здесь подработаю, там… В общем, хватает.
Только теперь Люба заметила, что манера разговора её собеседника была несвойственной простому таксисту. Всё встало на свои места.
Так, за разговорами, Любовь и не заметила, как добралась до больницы. Любовь поблагодарила водителя и протянула ему деньги за проезд.
— Ух ты, — призадумался таксист при виде крупной купюры. — А помельче нет? Я вам сдачу не найду на это…
Люба виновато помотала головой.
— Ладно, давайте тогда так, — предложил водитель. — Диктуйте телефон, я переведу вам сдачу на карту.
Люба продиктовала, мужчина медленно вводил цифры и перепроверил номер три раза.
— Любовь? — переспросил таксист, когда имя получателя высветилось на экране его телефона.
Люба кивнула.
— А я Ваня! — пользуясь случаем, представился водитель. — Иван Андреевич. Всё, я перевёл вам денежку. Проверьте, пожалуйста.
Люба проверила – деньги поступили. Она попрощалась с таксистом-преподавателем, и тот уехал прочь.
Любовь поймала себя на мысли, что этот мужчина, Иван Андреевич, очень понравился ей своей простотой и искренностью. В нём не было ни капли фальши, ни тени высокомерия, которые так часто встречались ей в мужчинах в последнее время. Ему удалось поднять ей настроение и поверить в то, что порядочных мужчин вокруг не так уж мало…
Но мысли матери сейчас должны быть о сыне, проведать которого она и приехала. Оставалось лишь связаться с ним.
Сергей не брал трубку. Любовь прошла к регистратуре, сердце её тревожно билось.
— Здравствуйте, — обратилась она к девушке за стойкой. — Мой сын, Афанасьев Сергей Иванович, находится у вас в отделении. Не могли бы вы сказать, в какой он палате?
— Смотрите время приёма! — раздраженно сказала девушка-регистратор, тыча пальцем в листок, приклеенный к стеклу. На листке жирным шрифтом было написано: «Время посещения пациентов с 17:30 до 19:00». На часах было уже почти восемь вечера.
— Я всё понимаю, но вы войдите в положение… — начала оправдываться Люба. — Я издалека приехала…
— Женщина, если я войду в положение каждого, здесь такой бардак начнётся. Вы это понимаете? У нас строгие правила!
— Прошу вас, сделайте исключение! Всего на пять минут! Мне только увидеть его…
— Нет! — отрезала регистратор, не поднимая глаз.
«Принципиальная попалась!» — с досадой подумала Любовь. Она вышла на улицу и принялась искать окно палаты, где лежал Сергей. Вскоре она его нашла – окно на втором этаже было завешано тонкой белой шторой.
— Сергей! — позвала Люба, вставая на цыпочки, чтобы её было лучше видно. — Сергей, подойди, пожалуйста! Дай хоть тебя увижу!
Но никто не подходил к окну, а телефон по-прежнему не отвечал.
Любовь набрала номер Аленки, чтобы узнать, как она добралась домой. Аленка тоже не отвечала.
Расстроенная Люба убрала телефон в сумочку. Вот так бывает. Немного отвлеклась, чтобы наладить личную жизнь, поверила в чудо, а в итоге испортила отношения с детьми. Нахлынуло острое чувство вины. Она представила, как расстроена Аленка, как обижен Сергей… Они ждали её, надеялись на её приезд, а она… Она предала их доверие. Впервые за долгое время Люба не чувствовала себя свободной и лёгкой, как после сеанса у Наварского. Теперь её словно придавило огромным камнем вины и раскаяния. Хотелось плакать, кричать, просить прощения…
Любовь тяжело вздохнула и, чувствуя, как к горлу подступает ком, направилась к автобусной остановке.

Дом на отшибе - 10 В тот вечер после встречи с родителями Мишки Петька впервые за всё время сел за стол и по‑настоящему поел. Бабушка подала вареники и тёплый кисель — их запах отчего‑то не вызывал прежнего комка в горле. Петя ел жадно, пока тарелка не опустела, и только тогда заметил, как бабушка украдкой вытерла глаза краем платка.

Сразу после ужина, Петька поднялся и тихо тронул деда за плечо.

— Дед, выйдешь со мной? Поговорить надо.

Во дворе стоял запах прелого сена и чуть тлела кучка сорняков, которые днём жгли за огородом. Дед уселся на низкую скамью у старой яблони, прикурил и молча посмотрел на внука.

— Я, может, ещё пацан, — начал Петька. — Но ты расскажи мне, что тогда случилось. Неужели та бабка и вправду прокляла Мишку?

Дед затушил спичку, долго вертел её в толстых пальцах, будто искал правильные слова.

— Не была она ведьмой, — произнёс он наконец. — Люди любят пугалки, особенно когда правда простая да горькая.

— Тогда кто она? — тихо спросил Петька.

— Звали её Аграфена Петровна. Осталась одна. Сначала помогала колхозу: лекарственные травы знала, кого‑то лечила. А потом закрылась.

Дед стряхнул пепел на землю.

— Когда человек одинок да обижен на весь свет, в нём накапливается зло, — продолжал он. — Но зло — не порча. Мишку испугал не её вид или ее слова, а то, что он сам себе в голове дорисовал. Страх ведь в человеке живёт.

Петька опустил взгляд.

— Значит, всё это мы сами?

— Да. Сами — да ещё слухи подпитали. Понимаешь, внучек, плохая история быстро растёт, как сорная трава. Стоит одному сказать «ведьма», и вот уже десяток клянётся, что видел, как она луну рукой трогала. А правда проста: ты сам себя можешь напугать сильней любой нечисти.

Дед затянулся, потом погасил папиросу о кирпич стены.

— Ты не вини себя. Вы, ребята, забрались туда из любопытства — оно в каждом ребёнке сидит. Только за чужой закрытой дверью можно увидеть то, что у тебя внутри.

— Спасибо, дед, — прошептал он.

— Ладно, ступай спать, — кивнул дед. — Завтра работы много. Жить надо дальше, понял?

Петька кивнул, выпрямился и пошёл к дому. Тёплый дымок костра растаял в ночном воздухе, а за спиной тихо скрипнула садовая калитка — дед, видимо, пошел к реке.

***

Июль 1935

Тёплый ветер гнал по воде жёлтые лепестки шиповника, а над камышами лениво кружили стрекозы. Илья сидел на валуне, разминая в ладонях сухую былинку, будто та могла подсказать подходящие слова. Рядом, на траве, почти не шевелясь, сидела Гаша — белое ситцевое платье прилипло к коленям, косы пахли свежим сеном.

Илья прочистил горло, отчаянно стараясь не смотреть в глаза девушки.

— Ты очень хорошая девушка, Гаша, ты мне очень нравишься — выдавил он наконец.

Гаша вспыхнула. Она прикусила губу, но улыбка всё‑таки прорвалась, робкая, несмелая.

— Не смейся, правда это, — быстро добавил Илья, чувствуя, как на висках выступил пот.

Девушка нерешительно протянула руку, будто хотела поблагодарить его за доброту, но в последний миг отдёрнула пальцы и спрятала их в складках юбки.

И тут за спинами сухо щёлкнула ветка.

— Эй‑эй! Чего это вы тут расселись, а? — раздался хрипловатый голос.

Они вздрогнули. На тропинке стоял Максим — деревенский шофёр, в сине‑чёрном комбинезоне, с кепкой набекрень. Лоб его отливало медью вечернего света, глаза были прищурены, он улыбался, но улыбка была недоброй. Он был старше обоих, женат, с детьми, но видимо крайне несчастлив.

— Думали, никого тут нет? — продолжал он. — Работы, значит, всем хватает, а они тут романтику придумали.

Илья рванулся подняться, выронив былинку. Гаша вскочила следом, платье зацепилось за камыш, но она быстро освободила подол.

— Мы сейчас, Максим, — пробормотал Илья, отводя взгляд. — Пойдём, Гаш.

Они шагнули на тропу, почти бежали. А Максим так и остался стоять у воды. Солнце скользнуло по его широким плечам. Он посмотрел им вслед, до того, как их фигуры растворились за ивняком, и тихо произнёс:

— Хороша девка, хороша.

***

С того самого вечера Максим начал всё чаще появляться рядом. Будто невзначай — то мимо проходил, то на грузовике проезжал, то дрова кому-то подвозил. Но взгляд его неизменно цеплялся за фигуру Гаши — как она несёт корзину с рынка, как выносит бельё сушиться, как поправляет косу.

Он делал вид, что всё случайно, что ему и дела нет, но внутри что-то тянуло к ней. Что о нём могут подумать — было уже не важно. Дома его почти никто не ждал: жену он не любил, давно остыл. А тут — будто током кольнуло. Хотелось подойти, заговорить, коснуться руки. Но каждый раз все мимо.

Он приносил ей мёд, вязанку дров, букет маков. Она принимала вежливо, но сухо. Или вовсе отказывалась. Он злился, хотя виду не подавал.

— Упрямая, — бурчал, глядя ей вслед. — Гордая, но всё равно хороша.

А когда видел, как к ней подходит Илья, у Максима в груди будто всё переворачивалось. Тихий, сутулый, из книжек не вылезает — а Гаша с ним вдруг становится другой. Светлее. Теплее. Она смущалась, краснела, смотрела с нежностью.

И тогда злость накатывала настоящая.

— Что ж она в этом нашла? — шептал Максим себе под нос. — Ни кожи, ни рожи, ни слова нормального не скажет. А всё туда, к нему.

Однажды вечером Максим возвращался домой пьяный. Пил с друзьями у механика из колхоза. Шёл теперь неровно, босой по дороге, ругаясь вполголоса и ухмыляясь своим мыслям. И вдруг — прямо перед ним, будто из воздуха, появилась она, Гаша. Возвращалась с речки, с вёдрами. В юбке, с распущенными косами, на юбке были мокрые пятна от воды.

Максим замедлил шаг, глаза его блеснули.

— Ах, вот ты где… — хрипло сказал он, — Всё одна ходишь, всё никого тебе не надо…

Гаша нахмурилась и пошла быстрее. Он за ней. Шаг, другой — и уже догоняет.

— Постой… Поговорить хочу. Чего ты как чужая? — Он поймал её за руку. — Ну не бойся, я ж… Я тебя с первого дня…

— Отпусти, — резко сказала она и попыталась вырваться.

— Ты ж понимаешь всё… Понимаешь! — он рванул сильнее, будто не слышал ее слов. — Я, между прочим, к тебе с душой, не то что всякие заучки!

— Пусти! — закричала она. — Люди!

Она выронила вёдра, вода расплескалась по земле. Девушка побежала к дому, он за ней — налетел, втащил в сени, хлопнула дверь.

Там — темно, тесно, пахло сыростью. Он прижал её к стене, руки у него были сильные.

— Ты же знаешь, чего я хочу… Зачем ты такая, а? Глядела же на меня! Смеялась!

Она извернулась, ударила его локтем в живот, потом ладонью по лицу. Он зашипел, разозлился, бросился на неё — но Гаша успела пнуть дверь ногой, она распахнулась, и девушка вырвалась, выбежала во двор.

— Помогите! — кричала она, — Люди! Помогите!

Сбежались со всех сторон — женщины, старики. Одна бабка — в фартуке, с мешком картошки за плечами.

— Девка! Что с тобой? — запричитали люди. — Кто? Кто тронул?

Гаша дрожала, спина испачкана пылью, рукав сорван, она вся в слезах. Две женщины ее обняли, посадили на крыльцо, кто-то дал платок, кто-то принес воды.

А Максим остался внутри — за дверью. Испугался того, что чуть было не натворил.

Гаша рыдала, задыхалась, а потом она увидела его. Среди всех. Илью. Он стоял чуть в стороне, в тени. Лицо было бледное, губы сжаты, кулаки в карманах. Он смотрел. Долго. Потом отвернулся и пошёл прочь. Не сказав ни слова.

Гаша смотрела ему вслед, пока тот не скрылся за домами. Смотрела и дышать не могла.

После той ночи Гаша не находила себе места. Её спасли, да, все всё знали. Все всё видели. Но единственный человек, чья поддержка ей была нужна, отвернулся и ушёл.

Сначала она просто искала его глазами по всей деревне - у колодца, на рыночной площади, у амбаров, где они раньше украдкой встречались. Потом — начала ходить теми тропками, где он раньше бывал, будто случайно. Задерживалась на мостике, где они когда-то стояли рядом, боясь даже плечами коснуться, заглядывала в окна школы, старалась быть там, где раньше был он.

Но Илья будто растворился.

Каждый вечер сердце её изнывало: «А вдруг он не понял? Вдруг он подумал, что этого всего она захотела?»

Она не могла спать. На людях держалась, но стоило остаться одной, и всё внутри сжималось от боли.

А потом однажды, уже под вечер, в калитку постучалась мать Ильи. Молча и без лишних слов, она протянула дрожащую руку и передала свернутый вчетверо листок.

Творожный пирог с вишней
Ингредиенты:

Яйцо — 3 шт.,
Творог обезжиренный — 500 гр.,
Манная крупа — 3 ст. л.,
Мука цельнозерновая — 3 ст. л.,
Вишня без косточек — 300 гр.,
Сода — 1 ч. л.,
Ванилин — по вкусу,
Подсластитель — по вкусу.

Приготовление:
1. В рецепте можно использовать как свежую, так и замороженную вишню. Перед добавлением вишни в тесто следует слить образовавшийся в процессе изъятия косточек вишневый сок.
2. Взбить яйца, добавить к ним подсластитель и ванилин и еще раз хорошо взбить. Добавить к яичной смеси творог и соду, перемешать.
3. Добавить в творожную массу предварительно очищенные от косточек вишни, аккуратно перемешать.
4. Добавить манку и муку, снова перемешать.
5. Выложить получившееся творожное тесто в форму и выпекать в духовке при 180°C 40 минут.

Судьбинушка - 14 Задыхаясь от быстрого бега, Шура спустилась к реке, пошарила в прибрежных кустах и достала оттуда припрятанный заранее мешок. Быстро, но тщательно намылила руки стиральным порошком, ополоснула их, потом налила на ладонь подсолнечное масло и втёрла его в кожу рук чуть ли не до локтей. Снова намылила порошком и опять смыла водой. Повторив все это ещё пару раз, Шура с удовлетворением убедилась, что руки совсем не пахнут бензином и перевела дыхание. Но расслабляться было ещё рано.
Быстро скинув с себя всю одежду, и даже нижнее белье, Шура переоделась в чистые вещи, а то, что сняла, сунула в мешок, крепко скрутила его, подсунула под узел камень и, размахнувшись, бросила свёрток в воду. В темноте она не увидела, далеко ли попала, но камень должен был утянуть вещи на дно, и Шура не стала волноваться на этот счёт.
Теперь ей нужно было вернуться домой так, чтобы её никто не заметил, и тёмная безлунная ночь обещала помочь ей в этом. Воровато обернувшись в ту сторону, где была Касьяновка, Шура едва слышно пошевелила губами:
– Горите в аду…
***
Осторожно приоткрыв дверь, Шура проскользнула в дом и тихонько, на цыпочках, подошла к своей комнате, когда услышала за спиной заспанный голос зевающей Валентины:
– Где это ты шляешься по ночам?
– Тебе что за забота?! – воскликнула Шура. – У любовника была! Хочешь, завтра тебя с собой возьму? Андрюша твой после самогонки в постели, небось, только храпеть умеет!
– Тьфу, дурында! – выругалась Валентина. – Чего разоралась как оглашенная? Побудишь всех!
– А ты не приставай ко мне! – потребовала Шура, приближаясь к невестке и заглядывая ей прямо в лицо. – Радуйся, что я пустила вас к себе и сопи в две дырочки!
– Ты давай не очень-то, – отшатнулась от нее Валентина. – А то разошлась...
Развернувшись, она ушла в кухню, напилась воды, потом отправила спать. Шуры в комнате уже не было...
***
Фёдор, сосед Анфисы и Любаши, всегда спал крепко. А тут вдруг почему-то проснулся, сам не понимая, что его разбудило. За окном, по занавесям били какие-то странные всполохи, как будто кто-то разжёг громадный костёр. Пытаясь сообразить спросонья, что же это может быть, Фёдор полежал ещё немного, но вдруг вскочил с кровати, бросился к окну и одёрнул занавески.
- Натаха!!! – тут же закричал он дурным голосом, насмерть перепугав тоже открывшую глаза жену. – Пожа-ар!!! Анфиска горит!!! Быстро поднимай людей!!!
На ходу надевая первые попавшиеся под руку штаны, Фёдор бросился к двери, а через минуту уже метался вокруг дома Анфисы, соображая, как проникнуть внутрь через стену охватившего его огня.
– Дядь Федь! – подбежал к нему с ведром Мишка Паламарчук, молодой касьяновец, всего две недели как вернувшийся из армии. – Вон кадка с водой, облей меня, живо!!!
– Сдурел! Поздно уже!!! – отшатнулся от него Фёдор.
– Обливай!!! – заорал Мишка.
Фёдор больше спорить не стал. Мишка, насквозь мокрый, сунул в воду какую-то тряпку, обмотал ею голову и рванулся к крыльцу. Огонь мгновенно принялся лизать отчаянного парня, но он, не обращая на это внимания, ударился плечом в дверь, пытаясь сорвать её с петель. Фёдор схватил ведро, зачерпнул воды и побежал к крыльцу:
– Мишка! Давай ещё!
Снова облив парня с головы до ног, Фёдор опять метнулся к кадушке и набрал воды, но теперь уже вылил её на себя и сунул ведро оказавшейся рядом жене. К дому Анфисы бежал народ, а Фёдор и Мишка, уже вдвоём, ещё раз попытались выломать трещавшую под их напором дверь. Наконец им это удалось, и Фёдор первый ввалился в дом старой соседки.
– Анфиса, Любка! – заметался он по комнатам, пытаясь перекрыть голосом треск и шипение разбушевавшегося огня. – Мишка, смотри там!!!
А тот уже нёс на руках бесчувственную Любу. Народ так и ахнул, увидев, как едва Михаил показался на крыльце, рухнула верхняя его перекладина, и парня с его ношей осыпал сноп огня. Люди бросились к ним на помощь, оттащили подальше и принялись обливать водой, чтобы сбить пламя.
Наталья же металась по двору, вопя во всё горло:
– Федя! Феденька мой!!! Федя-а-а!!!

Фёдор не слышал крики жены. Взвалив на себя Анфису, он рванулся за Михаилом, но увидел, как падает балка, и отступил назад. Задыхаясь и теряя ориентиры, он метнулся к одному из окон, выбил его и, закричав что было силы, вытолкнул Анфису через языки бушующего пламени. Потом прыгнул сам и принялся кататься по земле, сбивая с себя огонь.
А люди уже бежали и к ним на помощь…
Ольга Васильевна, местный фельдшер, едва услышав о пожаре, вызвала скорую помощь из города, а сама поспешила оказать первую помощь пострадавшим… Михаил и Фёдор, хоть и получили серьёзные ожоги, но были в сознании, а вот Анфису и Любу ей привести в чувство так и не удалось.
***
– Шурка! Шурка, подымайся! – хмурый Андрей потряс сестру за плечо.
– А? – спохватилась она. – Чего тебе?
– Из Касьяновки Толик Макутин приехал. Бабка Анфиса погорела. Вместе с Любкой, – сообщил сестре Андрей.
– Что??? – ахнула Шура, стряхивая с себя остатки охватившей её на рассвете дремоты.
– Пожар у них там случился, говорю! – повторил Андрей. – Ехать туда надо. Собирайся живее, он ждёт.
Шура вскочила, но слабость, внезапно охватившая её, не позволила ей сделать даже шаг, и она упала на кровать, побледнев как стена.
– Чего ты? – удивился Андрей, знавший, что сестра не отличается особой чувствительностью.
– Люба и баба Анфиса… – с трудом проговорила Шура непослушными губами. – Они погибли?
Андрей в ответ пожал плечами:
– Не знаю. Толик сказал, что их скорая увезла. Сильно погорели вроде.
Он вдруг рассердился:
– Ну что ты расселась? Поехали, говорю!
***
Толик, Касьяновский тракторист, всегда отличался разговорчивостью, а тут был такой повод для беседы. Выжимая из своей «копейки» всё, на что она была способна, он то и дело дёргал рычаг коробки передач, рассказывая Андрею и Шуре происшествия прошедшей ночи:
– Хорошо хоть скорая приехала быстро, да не одна, а сразу две машины. На одну погрузили ваших, а в другой Мишку с Федькой в город повезли. Тем тоже досталось, будь здоров. Может хоть кто-то выживет. Страсть, такая страсть творилась, просто ужас. Смотрю, у Любки волосы горят, трещат аж, а Мишка вместе с ней на руках на колени упал и сам весь дымится. Я к ним, водой поливаю, другие тоже! А дом – всё! Тю-тю! Опоздали пожарники. Только Федьку с Анфисой оттащили, крыша рухнула. Двух минут не прошло. Если б не Мишка с Фёдором, уже б Царствие Небесное вашим бабке и сеструхе пели. Теперь, если в больничке не помрут, придётся вам их к себе забирать. За инвалидами ухаживать ведь надо.

https://dzen.ru/a/aBSLmCBh-SIcVt5D?share_to=telegram
Муж подруги

https://dzen.ru/a/aBXKnO_TZ3nSjwCv?share_to=telegram
В квартире соседа

Все идет к тому, что "Судьбинушка" уйдет в платку. Заебали меня халявщики за последнюю неделю. На всех площадках одно нытье. В общем так, ничего личного, вернусь домой и тщательно подумаю над этим вопросом.

Сосед - 3 Когда Лиза вернулась, оказалось, что Нюша и Юра, увлеченные карточками, даже не обратили внимания на ее появление. Женщина воспользовалась этим и ушла в душ, чтобы скорее смыть с себя следы измены. Стоя под тугими струями теплой воды, она вспоминала произошедшее со странной, мечтательной улыбкой на губах.
— Все-таки он хорош… вот это мужик, — думала она, прокручивая все детали кратковременной страсти с Денисом.
Ночью, обнимаясь с Юрой, Лиза представляла на его месте Дениса и чувствовала себя на вершине блаженства.
Постепенно у нее появилась чуть ли не болезненная потребность видеться с соседом при каждом удобном случае. Тем более, что теперь его примета не всегда работала – почти каждый вечер Денис возвращался домой довольно рано, ближе к семи вечера. Но женщины с ним не было, и Лиза решила, что это говорит о многом, причем в ее пользу. Неужели он понял, что она не просто так проявляет интерес к нему? Тогда как быть с Юрой? Он так замечательно относится и к самой Лизе, и к ее дочке, даже называет ее своей дочуркой? Лиза временами чувствовала себя мерзко, понимая, что наставляет рога любящему ее человеку, но ничего не могла с собой поделать.
К Денису ее тянуло со страшной силой, будто магнитом. Она даже стала забегать к соседу по разным пустяковым причинам, но мужчина лишь понимающе кивал и молча тащил ее в спальню. Там Лиза забывала обо всем…
Но, как говорится, сколько веревочке ни виться, а будет ей конец. Раньше Денис отшучивался, говоря, что поменял образ жизни и хочет продолжать жить, как старый холостяк. Однако спустя три месяца бурного романа с Лизой не смог дальше врать другу:
— Юрка… я просто предатель, который заслуживает только одного - чтобы ты как следует набил мне лицо.
— За что? — усмехнулся Юра. Он искренне не понимал, почему Денис в последнее время выглядит таким виноватым. Думал, что причина кроется в работе – мужчина устроился в конкурирующую фирму. Но Денис отрицательно мотнул головой:
— Нет, дело не в этом. Просто я… короче, я сплю с твоей Лизой. Она сама ко мне приходит, и так уже три месяца.
Юра вскочил на ноги:
— Что ты сказал?! Повтори сейчас же!
— Да что тут говорить? Первый раз свалял дурака, а потом все пошло-поехало… — уныло проговорил Денис, опустив глаза.
— Ты свалял дурака? Лучше ответь – с какого перепугу вздумал лезть на мою бабу? Других мало, что ли? — разъярился Юра, хватая друга за грудки. — Ты и так переспал со всеми, кого только встречал. И решил, что моя Лиза будет для тебя почетным трофеем? Так, получается?
— Да, я гад, не отрицаю. Только весь прикол в том, что Лиза не имела ничего против. Потом сама стала приходить, говорила, что больше ничего другого от меня не хочет.
— Ты… ты… — только и смог выдавить из себя Юра. Он отпустил друга и молча вышел.

Когда Лиза услышала странный шум, то обнаружила Юру, который с невозмутимым лицом собирал свои вещи в чемоданы. Не глядя на Лизу, он процедил сквозь зубы:
— Долго собиралась молчать? Я все знаю про тебя и Дэна. Так что мне больше нечего делать в вашей жизни, я ухожу.
Лиза замерла, как пораженная громом. Даже попыталась защищаться:
— О чем ты говоришь? Какой еще Денис?
— Не смей мне врать! — закричал Юра. На его лице была написана такая боль, что Лиза мгновенно замолчала. — Это ты ходила к нему за всякой ерундой. Я думал, что проблема в том, что я не умею делать что-то важное для тебя по дому, а ты вот за чем ходила… раздвигала ноги в обмен на что? Чего тебе не хватало в наших отношениях? Что он дал тебе?
Лиза чувствовала себя так, словно взошла на эшафот и ее вот-вот сбросят с петлей на шее вниз.
— Прости… — только и смогла сказать она, глядя в полные ярости глаза Юры. — Куда ты пойдешь?
Лиза знала, что Юра не имеет собственного жилья. Но мужчина мрачно отмахнулся:
— Не твое дело. Надо будет, вернусь к маме, ей как раз уход нужен после инсульта. Да куда угодно пойду, лишь бы больше тебя не видеть. Оказывается, плохо жить с бабой, слабой на передок. Обзаведешься не одной парой рогов.
Лиза хотела ему возразить, но ей не хватило смелости. Она себе боялась признаться в том, что после Дениса уже не представляет кого-то другого в своей постели. Даже Юру, который делил с ней ложе последний год и вел себя, как образцовый отец и муж. Да уж, заварила кашу!
— Кто сказал, что я должна спать с тем, кто меня уже не устраивает? — пыталась успокоить себя Лиза после спешного ухода Юры. — Я - свободная женщина и имею право выбирать. И кто виноват, что это не Юра? Он хороший, но все равно, в нем чего-то не хватает…
Она хотела в тот же день пойти к Денису, но увидела, что свет в квартире соседа не горит. Скорее всего, ушел бороться со стрессом в ближайший бар.
— Жаль, что ключей от его квартиры у меня нет. Могла бы устроить неплохой сюрприз. Он приходит, а я уже готова и жду его, — пробормотала Лиза, потягивая вино из бокала. Это было марочное красное вино, которое Юра привез из последней командировки. Теперь, когда Юра ушел, в память о нем осталась только эта бутылка. Все фотографии и видео мужчина уничтожил, чтобы не напоминать о себе как о жалком глупом неудачнике, который так бездарно проглядел предательство самых близких ему людей.
Нюша расстроилась и обиделась, когда поняла, что дядя Юра больше не будет с ними жить.
— Мама, он же добрый и хороший. Почему он ушел от нас? Мы его чем-то обидели? —девочка вытирала слезы, а Лиза мучительно пыталась придумать ответ.
— Просто мы с ним оба ошиблись… понимаешь, такое бывает у взрослых, и с нами тоже случилось, — пыталась она объяснить дочери. Но Нюша надулась и не разговаривала с мамой почти неделю.