Напоследок расскажу один тяжелый случай о военнослужащем, участвовавшем в очень серьезных антитеррористических операциях.

Понятно, что специфика работы таких бойцов такова, что иногда не особо приходится разбираться, нет места сентиментальностям.

Когда уже было очень много чего в его жизни наворочено, он захотел поисповедаться. К несчастью попал на какого-то неопытного священника, и тот ему сказал: «слишком много крови на тебе». Но человек же выполнял какие-то боевые задания! Понятно, что мы гуманистически настроены, но кто-то выполняет работу на «нуле» и там случается всякое…

Этому человеку были сказаны слова, что ты, мол, не спасешься, потому что слишком много у тебя было наворочено, – и человек замкнулся. Он сказал: «раз не спасусь – то и точка».

Некоторые священники приглашали его через знакомого к нам на Соловки, что если он к нам приедет – мы его отвергать не будем.

Тем, кто сталкивался с таким подходом к воинам или к тем, кто пережил какие-то серьёзные ошибки и в них раскаивается, можно вспомнить эпизод из жизни Льва Оптинского, и на этом закончу.

В Оптинском монастыре был один старчик, который был очень неопытен, но так у него была и борода, и преклонный возраст, то все его принимали за старца и к нему очень много людей ходило. Но опыта у него духовной жизни особо не было. Когда приходил человек с серьезными каким-то падением, он качал головой, говорил: «Даа, ну с такими делами Царства Божия Тебе не видать!..» И люди приходили в отчаяние, замыкались, и уже потом, когда Лев Оптинский как-то вычислял этих людей из толпы, то большими усилиями как-то этих людей приводил в чувство.

Однажды ему этот старчик надоел и когда по традиции с братьями он пил чай в скиту Оптиной пустыни, он сказал: «позовите мне этого старчика».

Послушники пошли и сказали, что он не может по здоровью. На самом деле он мог, просто не хотел идти на чаепитие. Прп. Лев сказал, чтоб предложили его на руках отнести, а по пути чтоб нашли какой-нибудь сугроб поглубже и швырнули его в этот сугроб. И послушники пришли, сказали ему, что есть благословение его на руках нести. Понесли его, увидели какой-то сугроб, туда его закинули, он оттуда как-то выполз… Побежал старчик жаловаться к прп. Льву Оптинскому, тот его вразумил: «А ты что творишь? Люди ведь не лично к нам приходят, а к Богу!»

Задача священника – такого человека вытянуть, а не утопить еще глубже.

Поэтому всем, у кого есть такие знакомые, можно сказать, что всё-таки выход есть, но этот выход в создании альтернативного образа жизни, основанного на нашей Православной вере. И дело не просто в нахождении в храме, а в погружении в «ткань» Православия, в Предание, в изучение опыта воинов, в чтении записок полковых священников, как они мыслили, даже в изучении великих наших икон прославленных, – как они помогали чудесами, в том числе, в военное время, на поле боя.

И тогда у человека сформируется тот положительный перевес, вместе с Исповедью, который поможет ему освободиться от их тягостных переживаний и как-то влиться здоровую гражданскую жизнь.

*

Проповедь иером. Прокопия (Пащенко),
сказанная в день иконы Божией Матери "Казанская",
в Соловецком монастыре,
21.07.2024 г.

Аудио-версия

Запись трансляции молебна о помощи Божией на всякое благое дело прикреплена ниже.

За неудачей может последовать лучшее

Один молодой человек рассказывал, что как-то он писал статью. Он строчил её со всей скоростью, на которую был способен, ему очень хотелось написать её побыстрее.

И вот он очень порадовался, что так быстро закончил. Но перед тем как пойти покушать, он решил эту статью перенести в другую папку.

Как он потом понял – это, наверное, был Промысел Божий в том, чтобы статье этой исчезнуть.

Он вырезал статью из папки, откуда хотел переместить статью и решил сразу тут же, пока находится в этой зоне своей документации, заодно удалить и папку (потом, конечно, он уже перестал так делать).

И пока удалял папку, он то ли забыл вставить статью в новое место, то ли ещё что-то… Но почему-то пришло ему на ум ещё и почистить корзину, что он и сделал.

Всё это было сделано в суете, связанной со спешкой написания статьи, а также и с желанием навести порядок в структуре своих каталогов.

Довольный собой, он вернулся после чаепития. Захотел открыть свое любимое детище. Открывает папку, куда он хотел статью вставить – и понимает, что статьи там нет.

Наверное, какой-нибудь компьютерный специалист сказал бы, что нужно было посмотреть там-то и там-то, что наверняка эта статья была где-то в буфере обмена, можно было извлечь её так-то и так-то, но человек на тот момент был не в курсе (да и до сих пор), как это делается.

Его бросило в пот. Реально можно сказать, что он даже пропотел. Сразу понял, что всё – статьи нет! Но его сознание отказывалось этот факт принять.

Он – в корзину, хотя знает, что там все удалено. Наверное, он надеялся, что откроет корзину, а там будут все документы.

И в течение какого-то времени раз за разом выходил из тех папок, всё закрывал и снова открывал ту папку, в которой он думал, что должна быть статья…

Для психиатрии это классический случай, опытный психиатр, наверное, даже скажет, как это называется.

Естественно, статьи там, где он искал, нигде не было.

Человек обхватил лицо руками и сидел за столом. Он говорит, что понял пьющих людей в тот момент – ему хотелось просто напиться. Напиться, чтобы не чувствовать свой мозг, который сигнализировал о том, что всё – статьи больше нет.

Алкоголя у него под рукой не было, да и в принципе пить – не вариант. И он решил, что пока память свежа, пока она удерживает в себе все повороты мыслей, всего того, что он сочинял, когда статью строчил, – он решил, что по горячим следам надо восстановить статью. И начал опять строчить.

Но в этот раз он уже перепроверял написанное, то есть шел по своим следам и уже видел какие-то не совсем толковые переходы или натянутые мысли.
Если первый вариант статьи был на несколько страничек, то потом количество страниц перевалило за сотню, и человек считает эту статью одним из своих лучших произведений.

Стало понятно, что если бы эта статья не была удалена, то она бы вышла в свет таким, полуживым детищем, не приспособленным к жизни, нежизнеспособным. В первый раз при написании ему главное было написать статью, выложить её, и забыть.

Когда он этой историей поделился с одной своей знакомой, а та рассказала мужу, который был пианистом – тот поделился своей историей.

У него не получалось исполнить какой-то концерт. Не получалось сыграть произведение, которое очень хотелось сыграть. Не физически, а какие-то организационные моменты мешали.

Но с годами, оборачиваясь назад, он тоже понял, что в этом был какой-то смысл. Потому что в то время, как ему очень хотелось сыграть этот концерт, – всё-таки, оборачиваясь назад и объективно оценивая ситуацию, он понимал, что не дотягивал до этого уровня. Физически-то он сыграть мог бы, но это тоже было что-то такое незрелое. Только через какое-то время он уже сумел понять произведение, прожить его.

Поэтому, когда мы что-то теряем, когда что-то удаляется из нашей жизни – это ещё не факт, что мы столкнулись с чем-то плохим.