Арктические итоги года. Внутренний контур


Внутрироссийские расклады в измерении арктической политики и экономических процессов в АЗРФ в 2022 году в очень большой степени определялись раскладами внешними.

Как уже упоминалось, важным последствием западного санкционного курса стало замедление процессов, связанных с развитием и запуском новых арктических проектов. Экономика страны оказалась не в полной мере готова к этому вызову – в том числе ввиду фактического саботажа политик импортозамещения со стороны мейджоров в предшествовавшее десятилетие. В свою очередь, сырьевая модель эксплуатации Северов («качай и вези») сформировала ключевую уязвимость отечественной экономики – ее неестественно примитивный, зависимый от внешних рынков характер.

Геополитический кризис и связанный с ним внешнеторговый разворот на Восток востребовали новые решения в транспортно-логистической сфере. С остротой стал вопрос об усилении роли Северного морского пути как магистрали, активно задействованной в процессах как внутрироссийской, так и международной логистики. Дел тут не только в коммерции – как мы неоднократно подчеркивали, СМП является единственным океаническим маршрутом, находящимся под нашим полным контролем, что и определяет его стратегическую ценность. Реализацией этой ценности пришлось заняться вплотную – в авральном режиме и не самых благоприятных условиях.

В этом свете, особую значимость приобретает вопрос дальнейшего наращивания нашего ледокольного потенциала. Важным позитивным событием года стала сдача в эксплуатацию УАЛ «Урал». Строительство атомных ледоколов – нашего ключевого козыря в Арктике – продолжается.

В то же время, сокращение бюджетных возможностей заставило выбирать между проектами арктической логистики. «В долгий ящик» (с неясными перспективами) отправился проект строительства Северного широтного хода, зеленый свет которому дал президент в 2021 году. Деньги СШХ пойдут на Восточный полигон и Мурманский железнодорожный узел.

На внутриполитическом треке в АЗРФ имела место комплексная подморозка. Все заполярные губернаторы остались на своих местах – кредо нашей системы звучит как «лошадей на переправе не меняют» (даже если некоторых пора бы и пристрелить). Парадоксально, но токсичные губеры – важный актив для центральной власти, которая всегда может списать на них неудачи в исполнении делегированных им функций. Это касается в том числе и таких федеральных по определению тем, как проведение мобмероприятий и связанных с ними мер по социальному обеспечению.

И главное. На протяжении всего года официальная Россия вела себя в Арктике максимально пассивно, реагируя на вызовы, но не формируя повестку самостоятельно, в инициативном порядке. А ведь любой кризис – это в том числе и возможности.

В первую очередь это возможность встряхнуть страну, вымести сор, запустить новые треки развития. Нам нужна новая индустриализация и интеллектуализация экономики, отход от роли арктического сырьевого придатка остального мира. Нам нужна новая сильная арктическая политика, строящаяся на отказе от внешнеполитической горбачевщины. Нам нужен устремленный к Северному полюсу «конус» российских границ и отмена никем не одобренных «сделок» вроде «сделки Бейкера-Шеварднадзе». От того, насколько наши власти готовы искать и создавать эти новые возможности, и зависит наш успех (или неуспех) в Арктике в следующем году и гораздо далее.

https://t.me/caparctic/1814

#регионы #СМП #судостроение #ледоколы #стратегия

Арктические новшества от президента


Вчерашний день был богат на события, касающиеся Арктики.

Во-первых, прозвучало президентское послание, вокруг которого было столько интриги. Понятное дело, основной объем был занят другой проблематикой, но про Арктику тоже было. Главный акцент был сделан на транспортной роли АЗРФ: подтверждена установка на наращивание возможностей Северного морского пути. При этом северная логистика (ориентированная в целом на Китай) позиционируется как основа для решения общенациональных задач по развитию Сибири, Арктики и Дальнего Востока.

Во-вторых, тов. Путин внес поправки в Основы госполитики в Арктике на период до 2035 года. Тут есть на что обратить внимание.

Прежде всего, небольшой, но характерный штрих. Социально-экономическое развитие АЗРФ у нас теперь будет комплексным (именно это слово и добавлено), а развитие науки и технологий будет осуществляться в интересах не только освоения Арктики, как раньше, а и инновационного развития. Последнее – неплохой заход на применение более системных подходов к развитию АЗРФ и, главное, диверсификацию сугубо сырьевой, эксплуатационной модели, которая у нас там реализовывалась до настоящего времени (не сглазить бы).

Далее. К официальному перечню целей и основных задач нашей арктической политики добавился пункт «проведение оценки состояния и деградации многолетней мерзлоты для целей комплексного социального и экономического развития Арктической зоны Российской Федерации, а также развития ее инфраструктуры.» Таким образом, системе мерзлотного мониторинга – быть.

В повестку развития Арктики теперь официально интегрируется установка на экономический национализм. Взят курс на обеспечение импортонезависимости судостроительного комплекса, развитие и модернизацию судостроительных и судоремонтных мощностей для судов, осуществляющих судоходство в акватории СМП, а системы навигационной безопасности в СЛО теперь должны строиться с использованием отечественных технологий, средств и государственных систем. В свою очередь, в части энергообеспечения Арктики появляется установка на использование отечественных атомных станций малой мощности.

Международная часть Основ также была модифицирована в свете новых реалий. Отношения за полярным кругом перестали определяться как «добрососедские», при этом из текста были вымараны названия конкретных межправительственных организаций, в которых нам предписывалось взаимодействовать по высоким широтам в многостороннем формате – в небытие ушли АС, СБЕР и прибрежная «пятерка» как явно неперспективные.

В целом, особых революций не произошло. Но важный стратегический документ обрел бОльшую конкретность; добавились, наконец-то, и установки на реальное развитие, выходящее за пределы выкачки ресурсов. Теперь на очереди – модификация Стратегии-2035.

#стратегия

Арктическая внешняя политика: нерешительная угрюмость


На днях тов. Путин одобрил новый извод Концепции внешней политики России, заменивший собой аналогичный документ 2016 года. Есть там и про Арктику.

Теперь Арктика – это отдельное региональное направление внешней политики России. Статус заполярного направления высок – оно второе по счету после ближнего зарубежья, традиционно являющегося абсолютным региональным приоритетом.

Мир и стабильность – по-прежнему наша цель, но курс на сохранение конструктивного международного сотрудничества канул в Лету. При этом если в предыдущей версии Концепции в центр арктической повестки помещалось укрепление взаимодействия в формате Арктического совета, прибрежной арктической «пятерки», а также Совета Баренцева/Евроарктического региона, то теперь о международных площадках не говорится вовсе.

РФ также стремится к повышению экологической устойчивости, снижению уровня угроз национальной безопасности в Арктике, обеспечению благоприятных международных условий для социально-экономического развития Арктической зоны Российской Федерации (включая защиту исконной среды обитания и традиционного образа жизни проживающих в этой зоне коренных малочисленных народов), а также для развития Северного морского пути в качестве конкурентоспособной национальной транспортной артерии с возможностью его международного использования для осуществления перевозок между Европой и Азией. Отметим, что ранее о транзитной роли СМП говорилось определеннее, сейчас это скорее опция.

Что же планируется делать для достижения этих целей? Российская Федерация намерена уделять приоритетное внимание:

1) мирному решению международных вопросов, касающихся Арктики, исходя из особой ответственности арктических государств за устойчивое развитие региона и достаточности Конвенции Организации Объединенных Наций по морскому праву от 10 декабря 1982 г. для регулирования межгосударственных отношений в Северном Ледовитом океане (включая защиту морской среды и разграничение морских пространств);

2) нейтрализации курса недружественных государств на милитаризацию региона и ограничение возможностей России для реализации ее суверенных прав в Арктической зоне Российской Федерации;

3) обеспечению неизменности исторически сложившегося международно-правового режима внутренних морских вод Российской Федерации;

4) налаживанию взаимовыгодного сотрудничества с неарктическими государствами, проводящими конструктивную политику в отношении России и заинтересованными в осуществлении международной деятельности в Арктике, включая инфраструктурное развитие Северного морского пути.

Тут хотелось бы сделать пару комментариев. Во-первых, КМП ООН – наше все. Никаких «арктических конусов», забудьте (кстати, почему мы тогда упорно продолжаем рисовать на картах советские арктические границы с Северным полюсом?), только КМП и международные процедуры для разграничения морских пространств.

Во-вторых – неарктические страны. Понятное дело, что в первую очередь речь идет о КНР – это единственная держава, плотно сидящая в наших арктических проектах и поглядывающая на СМП. Но тут есть один нюанс, выходящий за пределы китайского кейса. Мы всегда держались позиции «закрытого клуба» – «Арктика для арктических стран». Новая концепция по факту легитимизирует арктические претензии других игроков, создавая опасный (для нас же самих) прецедент.

В целом же в части Арктики имеем несколько более реалистичный, чем ранее, но все же достаточно умеренный документ, не лишенный при этом подводных камней.

#СМП #арктикабезопасность #стратегия #КНР #КМНС

Транзит: реальны ли страхи?


И еще одна важная ремарка по поводу транзита на СМП как российской альтернативы более северному маршруту, который может быть проложен в международных водах СЛО под эгидой КНР.

В вышеописанном раскладе есть как минимум одна существенная угроза.

Условно говоря, в Центре нет 100%-й уверенности, что китайцы намерены реально провернуть историю с дублированием СМП. Так же нет и уверенности в том, что этот маршрут выстрелит. От китайцев никто не получал гарантий того, что они будут пользоваться нашим транзитным коридором на наших условиях. То есть это достаточно рискованная (и при этом крупная) инвестиция.

Но это может быть частью сложного замысла на уровне «большой стратегии».

Одним из способов борьбы с противником на долгосроке (а никто ведь не будет спорить с тем, что сейчас ведущие мировые государства находятся в состоянии активной борьбы?) является его принуждение к капитальным расходам, которые не дадут плодов. Грубо говоря, соперника заставляют тратить силы на бег к заведомо недостижимой или бесполезной цели. Соответственно, есть ненулевой риск того, что и с арктическим транзитом мы получаем подобную ситуацию, «ведясь» на надуманную угрозу и вкладываясь в то, что не принесет отдачи.

Кому это может быть выгодно? Почти всем большим игрокам, кроме нас. Запад может быть заинтересован в том, чтобы мы вкладывались не там, где для него это будет представлять бОльшую опасность, а на Севере, и притом в то, что может не быть коммерчески востребовано в силу позиции стран ЕС. Инвестиции, направленные на «негодный объект» могут изменить ситуацию в какой-то другой стратегически значимой области, которая будет недофинансирована и т.д. В свою очередь, китайцам будет выгодно сделать нас заложниками нашего курса на транзит, чтобы выкручивать руки в смысле цен, усугубить нашу общую зависимость от КНР.

Впрочем, значительная часть транзитной инфраструктуры будет в любом случае иметь «двойное назначение» в том смысле, что сможет использоваться для наших сугубо внутренних нужд. Нам целесообразно сделать СМП круглогодичным хотя бы для себя самих, отладив все сопутствующие механизмы в части навигации, связи, спасслужб, портовой и прочей инфраструктуры. А те же сухогрузы в арктическим исполнении, которые запланированы для постройки под транзит, смогут использоваться для каботажа (который, надеемся, таки получится на Севморпути).

В любом случае, транзит решено развивать. Ставка сделана – теперь работаем над тем, чтобы она сыграла.

#СМП #КНР #транзит #стратегия

Еще расти и расти?..


Арктическая зона станет больше – такое решение может быть принято Кремлем.

Путин одобрил предложение губернатора Югры Натальи Комаровой о включении Березовского и Белоярского районов в Арктическую зону. Березовский и Белоярский районы Югры соответствуют территориям с особенностями, прописанным в стратегии развития Арктической зоны, в том числе отличаются низкой плотностью населения, высоким потенциалом освоения углеводородов и твердых полезных ископаемых, таких как марганцевые, хромовые и медные руды, цинк, свинец, кварц – заявили в департаменте внутренней политики ХМАО. До этого о планируемом указе рассказала губернатор округа тов. Кормарова, выступая в Березове.

Товарищи из ХМАО бегут впереди паровоза. Это еще не решение как таковое, хотя заготовка под него есть.

Но сама история более чем показательная. С бухты-барахты, «с руки» в АЗРФ заводят еще один субъект, пусть даже пока и в варианте двух районов.

Не то чтобы мы были против того, чтобы еще два района получали льготы и федеральное внимание, связанные с высоким арктическим статусом. Нет. Но само расширение АЗРФ с определенного момента становится контрпродуктивным: страна у нас северная и климатически неблагополучная, при этом не густонаселенная и богатая ресурсами. И что теперь – расширять Арктику до того момента, когда она совпадет с понятием «Крайний Север и приравненные к нему районы»? Теряется логика, размываются географические реалии.

И главное, все это делается без адекватного экспертного обсуждения. Политика в Арктике должна быть осмысленной, должна подчиняться понятным правилам и приоритетам. Но у нас – праздник лоббизма и, как результат, шараханья из стороны в сторону.

#стратегия #регионы

Арктические мотивы президентского послания


С интересом прослушали послание президента. Было там и про Севера.

СМП. Дальнейшее развитие маршрута – «в зоне особого внимания». Сделана установка на круглогодичную навигацию, заявлено увеличение оборотов северных портов, включая Мурманский транспортный узел, и наращивание арктического флота. На СМП приглашаются иностранцы – логистические компании и государства.

Логистика. Озвучена задача обеспечения ритмичной работы транспортного коридора «Север – Юг», который свяжет Россию со странами Ближнего Востока и Азии (пожалуй, в сфере логистики это вообще наш национальный приоритет на ближайшие годы). Один из его ключевых элементов – «бесшовное железнодорожное сообщение на всем протяжении от российских портов на Балтике и Баренцевом море до побережья Персидского залива и Индийского океана». Также проговорена застарелая проблема развития внутренних водных путей: их опорную сеть необходимо модернизировать, в том числе на Крайнем Севере.

Города. Была обозначена тема создания мастер-планов – для 22 дальневосточных городов и агломераций они уже сделаны, такая же работа идет по населенным пунктам в Арктике. Предложено спуститься на уровень ниже и определить перечень еще более 200 крупных и малых городов для подготовки мастер-планов их развития. Озвучено намерение пристегнуть к реализации мастер-планов решения по поддержке субъектов, включая инфраструктурные кредиты.

Газификация. В русле решения этой, уже изрядно наболевшей, проблемы обещана поддержка для жителей отдаленных северных и дальневосточных территорий, где в ближайшие годы пока не будет сетевого газа. С помощью субсидий от государства им дадут возможность «приобрести современное экологичное оборудование, причем отечественного производства». В приоритете – наиболее нуждающиеся семьи.

Жилье. Заявляется продолжение ипотечных программ со ставкой 2% для жителей Дальнего Востока и Арктики. В тех же регионах на льготную ипотеку смогут претендовать и участники/ветераны СВО.

Надо сказать, не все из озвученных тезисов бесспорны. Так, вновь делается попытка «поставить телегу впереди лошади» в смысле акцентирования количественного роста грузопотока на СМП без его логического увязывания с работой над ростом грузовой базы. Тема речных перевозок, находящихся в глубоком загоне, поднята без какой-либо конкретики, прежде всего – ресурсной, что превращает этот тезис просто в благое пожелание. Можно порадоваться за мобилизованных северян, участвующих в СВО, поддержанных ипотекой, но вот смогут ли они порадоваться ей сами, будучи мобилизованными бессрочно – до конца операции, ранения или гибели?

В целом, Арктика вновь актуализировалась как тема президентского дискурса, притом одновременно как приоритет и история успеха. Впрочем, нового было сказано мало: вряд ли что-то изменится в терминах практической политики, выйдя за рамки уже известного коридора «добычные проекты – СМП – инфраструктура».

#Путин #стратегия

Накормим Севера?


На днях в Салехарде прошло выездное заседание думского комитета по развитию Дальнего Востока и Арктики, посвященное хлебу насущному. То есть сельскому хозяйству АЗРФ.

Состав участников был солидный, идеи озвучивались небезынтересные. В основной своей массе, правда, они вращались вокруг темы совершенствования правовой базы и введения новых механизмов господдержки.

В частности, предлагались такие инструменты:

- разработка и принятие ФЗ о регулировании хоздеятельности в области многолетней мерзлоты;

- субсидирование продовольственной логистики Северов, введение адресной помощи хозяйствам;

- усиление материальной поддержки арктического агропрома с особым акцентом на оленеводстве как «становом хребте» полярного сельхоза, в т.ч. через улучшение соцпакета работников, занятых в традиционных трудоемких отраслях;

- дальнейшее расширение программы «Арктический гектар» (который на самом деле «дальневосточный»);

- внедрение новых научно-технических достижений для стимулирования развития местного сельского хозяйства (дроны, вертикальные теплицы и т.д.);

- наше всеми любимое субсидирование (в более «тонконастроенном» варианте);

- выстраивание синергий (ГЧП и т.д. и т.п.)

Пара заметок на полях.

Не обошлось без озвучивания идей, типичных для нашей вывозной экономики: а давайте, мол, усилим механизмы экспорта для заполярного пищепрома. Вроде бы, мысль звучит и здраво, но она явно контрастирует с известной низкой обеспеченностью Северов местной пищевой продукцией. И вообще, с этой зацикленностью на внешторге пора заканчивать. Давайте-ка лучше пока перебьемся без юаней (притом в заведомо незначительном объеме) за нашу оленину, а взамен отладим цепочки поставок этой и других видов продукции на свой внутренний рынок.

Интересная история с усилиями по повышению продовольственной безопасности АЗРФ, мыслимой как выход если не на полное, то хотя бы частичное самообеспечение (в авангарде, конечно же, теплицы). В этом аспекте мы сделали полный круг: запустили северные хозяйства при Союзе, целенаправленно развалили их при «демократии» и вот теперь делаем второй подход к снаряду.

Ну и главное: многие идеи откровенно неплохи. Но правильных вещей вообще говорится много. Вопрос в том, будет ли у этих идей какая-то реализация, когда и в каком объеме.

#стратегия #пищепром

Новый срок и Арктика: что дальше?


Итак, тов. Путин вновь официально стал президентом нашей страны. Это – повод для некоторой рефлексии о том, какой у нас имеется расклад в Арктике и чего там можно ожидать в краткосрочной перспективе.

За почти четверть века, прошедших под знаком путинского президентства, Севера состоялись как нетто-донор ресурсов для пополнения бюджета и (к сожалению, лишь отчасти) для развития страны. При этом, за редкими исключениями, как и при Ельцине, в АЗРФ наблюдается отток населения и сохранение негативных тенденций в социальной и инфраструктурной сферах. Эти тенденции перестали быть обвальными, стали менее выраженными, но пока не развернулись в обратном направлении. Возможно, заявленная в инаугурационной речи установка на народосбережение как-то проявит себя в этой области.

В предыдущее десятилетие АЗРФ стала одной из приоритетных и очень хайповых тем. На Арктику была сделана крупная ставка в трех аспектах – газ, нефть, СМП. Если первые два должны были обеспечить рыночную нишу РФ на мировом углеводородном рынке и устойчивый источник валютных поступлений, то последний виделся как потенциально значимый маршрут с международной составляющей, имеющий не столько экономическую, сколько геостратегическую роль. На данный момент эта ставка сработала в части новатэковских газовых проектов и, в определенной степени, СМП. Полной реализации планов помешали не только внутренние факторы, но и большая международная политика, которой на данный момент и определяются наши арктические дела. При этом будущее газовых проектов РФ находится в подвешенном состоянии (США твердо намерены выбить этот козырь из наших рук), а санкции начали стимулировать чемоданные настроения у добычных арктических игроков.

В аспекте военной безопасности ситуация в Арктике характеризуется растущей конфронтационностью. Теперь в высоких широтах нашим глобальным соседом является НАТО. В смысле межгосударственной политики уравновесить этот блок объективно некем – можно долго спекулировать о «многополярности», но в Арктике она возможна только посредством втягивания в заполярные расклады новых игроков – прежде всего, конечно же, Китая, – то есть исключительно за наш счет. В ответ на новые вызовы мы теперь вынужденно ремилитаризируем пограничье и наращиваем силы на Севере, отвлекая ресурсы из других сфер.

В своей речи тов. Путин заявил о готовности к переговорам с Западом, в т.ч. по вопросам безопасности, стратегической стабильности. Но, цитата, не с позиции силы, без всякого высокомерия, чванства и собственной исключительности, а только на равных, уважая интересы друг друга. Даже оставляя за скобками всю сложность проблематики отношений между РФ и Западом, только глядя на Арктику, можно сказать, что это wishful thinking в чистом виде. Увы, текущая конфигурация запрограммирована на долгосрочный конфликт с очень высокими ставками. При этом Запад настолько дискредитировал себя несоблюдением любых предыдущих соглашений, что поиск новых представляется заведомо нерациональным выбором. Соответственно, новый сет договоренностей возможен только в новом статус-кво, который еще и близко не сформировался.

В этом свете не исключено, что в Арктике в недалеком будущем нас ожидает обострение, причем вероятность его будет тем выше, чем дальше продвинутся наши западные «партнеры» в области военных технологий и ледокольного строительства. Параллельно растут угрозы новых проявлений гибридной войны, направленной против Северного флота, арктической группировки, а также наших стратегических добычных, инфраструктурных и производственных мощностей в АЗРФ.

В целом, картина к началу нового срока старого-нового президента складывается непростая. Повторимся: в этой ситуации главное – это не терять из виду перспектив собственного развития и рассматривать любой кризис не только как вызов, но и как возможность. Надеемся, в центре разделяют этот подход.

#арктикабезопасность #стратегия

Новый майский указ


Тов. Путин вчера подписал указ о национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года и на перспективу до 2036 года.

Документ производит неоднозначное впечатление. Многие темы, затронутые прежним указом 2018 года, вообще не упомянуты, а анализ результатов работы (по понятным причинам) отсутствует. В части Арктики это далеко не майский указ-2018 с его 80 млн тонн по Севморпути – больше такой конкретики центр себе не позволяет.

При этом документ выглядит как программа действий в условиях мирного времени и ясно очерченных горизонтов, что уже само по себе наводит на скептические мысли по поводу перспектив реализации поставленных целей. С другой стороны, известная доля абстрактности этих целей, ограниченность их спектра и «плавающий», относительный характер параметров их количественной оценки несколько «компенсируют» этот изъян.

Некоторые пункты указа так или иначе касаются АЗРФ.

Так, документом предусмотрено улучшение качества среды для жизни в опорных населенных пунктах на 30 процентов к 2030 году и на 60 процентов к 2036 году. Как видим, тема опорности, раскрученная на федеральном уровне с подачи тов. Чибиса, прочно вошла в дискурс развития, а сами наши опорные города получили особое внимание центра.

Гуманитарный аспект указа (а он является доминирующим) весьма актуален для Северов.

Такие задачи, как «обновление к 2030 году жилищного фонда не менее чем на 20 процентов по сравнению с показателем 2019 года», «устойчивое сокращение непригодного для проживания жилищного фонда», улучшение мобильности населения, повышение рождаемости и т.д. особо злободневны с точки зрения Арктики, испытывающей сложности во всех этих измерениях. Надеемся, что целевые показатели, установленные документом, будут достигнуты.

Не будем забывать главного – немалую часть ресурсов, за счет которых ожидаются все эти хорошие и нужные вещи, нам даст, опять же, Арктика. Где перед нами стоят очень серьезные вызовы, которые необходимо целенаправленно преодолевать.

#стратегия

Сырьевая стратегия: есть ли ресурсы на ресурсы?


Ознакомились с новой редакцией Стратегии развития минерально-сырьевой базы РФ до 2050 года. Документ любопытный. Конечно, хотелось бы сказать несколько слов о его содержании.

Прежде всего, отметим наличие определенных проявлений здравого подхода, ориентированного на «экономический национализм». Теперь у нас есть еще один стратегический документ, четко указывающий на необходимость комплексного замещения зарубежных технологий и узлов в таких критически важных областях, как геологоразведка, управление минерально-сырьевыми ресурсами, добыча и производство.

В то же время, обращает на себя внимание глубина того дна, от которого нам приходится отталкиваться в попытках утвердить свой технологический суверенитет в сырьевой сфере. Так, по буровому и лабораторному оборудованию, специализированному ПО мы зависим от заграницы более чем на 90%, по горным машинам – на 50%, по наземному геофизическому оборудованию – на 30 и т.д. Это очень неутешительный итог для сектора, до сих пор буквально являющегося «кормильцем» госбюджета. То есть за годы «мира и жира» мы не просто скатились в положение страны-экспортера сырья, но и не сумели развить/сохранить собственные механизмы устойчивого обеспечения добычи этого самого сырья.

При этом темпы постановки на баланс новых запасов отстают от наших потребностей. Игроки – федералы, госы, большие частники – слишком долго перебрасывали друг другу расходы на геологию, как горячую картошку. Теперь надо ускоряться, чтобы если не закрыть, то хотя бы создать задел под закрытие этого разрыва.

Документ констатирует необходимость преодоления этих и других (хорошо известных в отрасли) негативов и предлагает ряд рецептов. В первую очередь – тотальную цифровизацию и интеллектуализацию как способ быстрой интеграции отрасли, повышения ее информационного единства и, вообще, снижения общесистемных издержек. Лейтмотив стратегии: нам надо активнее изучать недра, притом не только у нас на материке, в АЗРФ и на Дальнем Востоке, но и в Антарктике, а также на Шпицбергене (привет норвежцам). Про источники столь нужных нам технологий говорится обтекаемо – речь идет и об их «трансфере» из-за рубежа, и их создании внутри страны.

Отметим установку на развитие внутренних производств, завязанных на стратегические виды сырья. Отрадно, что в Центре хотят видеть более сложные цепочки, выдающие на рынок – притом не только внешний, но и внутренний – продукцию с повышенной добавленной стоимостью. Это, по мысли разработчиков, должно повысить привлекательность отечественных добычных проектов и добавить перспектив растущим минерально-сырьевым центрам (и дать вторую жизнь тем, которые уже готовятся выйти в тираж из-за неэкономичности добычи по прежним стандартам).

При всем том, самым неоднозначным вопросом документа является вопрос финансов и, вообще, ресурсного обеспечения всех этих широковещательных идей. По факту, основными механизмами, доступными здесь и сейчас, являются совершенствование нормативной базы и регуляторная поддержка целевых секторов, в перспективе – упомянутая информационная составляющая, развитие кадрового потенциала и т.д. Эти рычаги сами по себе значимы, но недостаточны. А другие механизмы (например, запуск госзаказа на более сложную продукцию из отечественного сырья) еще только предстоит создать и, что особенно важно, наполнить средствами.

Получается, что, с одной стороны, государство проговаривает правильные вещи, требует по всем фронтам «расширить», «углубить», «усилить» и т.д., а с другой стороны, закладывает весьма, скажем так, абстрактные инструменты реализации этих требований. И в этом – ключевой риск для реализации положений документа. В пессимистичном сценарии он может просто остаться набором благих пожеланий, как это неоднократно случалось у нас ранее с другими важными и громкими бумагами.

#стратегия #деньги