Несколько дней назад не стало Юлии Марковны Алихановой, замечательной исследовательницы индийской литературы, знатока индийской древности, увлеченного, харизматичного преподавателя. Для меня просто — дорогого Учителя. Помимо печали из-за ее ухода, к которой примешиваются досада и горечь, — это поймут и разделят только те, кто был вхож в ее приватную жизнь в последние годы, — я, сейчас особенно, чувствую глубокую благодарность за возможность ее слушать, у нее учиться и общаться с ней тепло и искренне.

Юлия Марковна училась в ИВЯ — Институте восточных языков МГУ, — позже ставшим Институтом стран Азии и Африки. Там же защитила кандидатскую диссертацию. В середине 60-х гг. стала преподавать на кафедре индийской филологии, покинула которую уже незадолго до своего 80-летия. ➡️
#индология
*Фотография Екатерины Комиссарук

Все филологи ИСАА проходили через жернова экзаменов и зачетов у Алихановой. Первокурсников ждал разработанный ей основополагающий курс «Введение в литературоведение», отличавшийся от аналогичных филфаковских ориентацией не только на западный — от Аристотеля до Барта, — но и восточный материал. Курс «История всемирной литературы», читавшийся на 2 и 3 годах обучения, был непредставим без её яркого блока лекций по Древней Индии. Студентам-индологам в ИСАА и РГГУ она читала разнообразные курсы и спецкурсы по истории индийской литературы.

Алиханова была эталоном лектора. Она входила в аудиторию минута в минуту, вставала перед преподавательской партой и, без каких-то предварительных слов, начинала свой рассказ, лишь изредка отвлекаясь на то, чтобы написать несколько имен или терминов на доске, и на ответы слушателям. Все лекции читались наизусть. Иногда она держала в руке половинку тетрадного листа с выписанной откуда-то цитатой, не более того. ➡️

Мне не довелось учиться у Юлии Марковны санскриту, но те, кто ходили к ней на индивидуальные или групповые занятия (как правило факультативные), отзываются о них с благоговением и восторгом: они приобретали драгоценный опыт вдумчивого чтения классических текстов, погружались в изысканную образность кавьи, постигали навыки анализа и комментирования текстов практически в традиционном для Индии стиле передачи знания от учителя к ученику (то что называется гуру-шишья парампара). Алиханова никогда не отказывала вольнослушателям с других факультетов МГУ и других вузов, просившихся на её занятия санскритом или на лекции по литературе; в том числе и благодаря этой щедрости её вклад в развитие московской школы индологии бесценен.

Под руководством Алихановой в разные годы было выполнено около полутора десятков прекрасных дипломных работ и несколько кандидатских диссертаций. Но, пожалуй, только с двумя учениками её связывали особенно глубокие отношения — не всегда простые, но всегда эмоциональные, интеллектуально напряжённые, тёплые. Это тамилист Александр Михайлович Дубянский, учившийся у Юлии Марковны с середины 60-х годов, друг и соратник по кафедре индийской филологии, и Максим Альбертович Русанов, индолог с уникальной широтой и глубиной интересов, создавший собственный центр изучения Индии в РГГУ и, позже в ВШЭ. Они оба ушли раньше своего учителя, в 2020 году, но каждый из них, помимо обширного научного наследия, оставил плеяду собственных учеников.

В узком смысле Юлия Марковна была специалистом (редчайшим, не только в русскоязычном, но и в мировом научном сообществе) по высокой поэзии и драме на санскрите и по индийской поэтике. Она занималась сложнейшими средневековыми трактатами по теории поэтической речи, переводила поэзию малой формы, буддийские джатаки, изучала древнеиндийский театр. При этом она хорошо знала и более позднюю литературу, а также живо интересовалась культурными аспектами Нового времени. ➡️

Своим увлечением культурой колониальной и современной Индии я обязана именно лекциям Юлии Марковны по 19 веку. В мои студенческие годы случилось так, что основной преподаватель по литературе этого времени ушла в длительный отпуск, и она встала на замену. Мне передалось её восторженное отношение к этому переходному периоду, когда культура с жадностью перенимала европейский опыт, но при этом как бы заново открывала для себя собственные традиции. История индийского романа стала одной из основных тем моих собственных исследований благодаря вдохновению, исходившему от Алихановой. Как научный руководитель, — а я работала с ней буквально со второго курса и до защиты кандидатской диссертации, — она предоставляла мне большую свободу и, как я сейчас понимаю, относилась к моим трудам с редким и не заслуженным мною доверием. ➡️

* Юлия Алиханова, Александр Дубянский, Екатерина Комиссарук и Сергей Серебряный (стоит позади нас) после защиты моей кандидатской диссертации (июнь 2008 г.)

Юлия Марковна глубоко знала и любила русскую классику, увлекалась кино и театром в самых разных проявлениях. Профессиональный и общекультурный кругозор делали её асом сравнительного литературоведения: мало кто способен заметить, да и отважился бы проводить параллели между японским традиционным театром и драмами Тагора, древнекитайской лирикой и поэзией на пракрите. С большим энтузиазмом делилась она своими впечатлениями от знакомства с индийским авторским кино. Про фильмы Сатьяджита Рея я впервые узнала из её пересказов.

Потом, в незабвенном Музее кино, где ретроспективы индийской классики устраивались регулярно, я смотрела эти кинокартины во-многом через призму её восприятия, узнавая то, что она описывала нам с трепетом и восхищением, — знаменитый эпизод с поездом и цветущим тростником из «Песни дороги», очарование Шармилы Тагор в «Мире Апу», трагическую фигуру стареющего заминдара в «Музыкальной комнате», тонкий юмор «Шахматистов». ➡️

Алихановой никогда не был свойствен типичный для индологов-классиков скептицизм по поводу современной индийской культуры, в том числе и массовой. Она с удовольствием подмечала, как эпические традиции прорастают в современной жизни через болливудскую кинопродукцию, как глубоко традиционны безыскусные уличные представления и вообще как в Индии в наши дни в самых разных формах удивительным образом сохраняется культурная преемственность с глубокой древностью. Такого рода открытия особенно радовали Юлию Марковну во время ее первой (и, увы, единственной) поездки в Индию в 1996 году.

Она была одним из тех (надо сказать, немногих) советских индологов, кто вынужденно изучал культуру далекой Индии по текстам, научным работам и кинематографу, не имея возможности посещать конференции и архивы, ездить на стажировки. Близкое родство со знаменитыми физиками-ядерщиками в советское время лишало её шанса попасть за границу, даже в дружественную Индию, даже на короткий срок. ➡️

Да и та памятная поездка скорее всего не состоялась бы, если бы не два фактора. Во-первых, в 1995 году фонд Джорджа Сороса адресно выплачивал единоразовые гранты российским ученым, и Юлия Марковна оказалась в числе получателей этих денег. Без этого неожиданного вливания покупка билета в Индию и расходы на поездку были бы, конечно, едва ли представимы. Во-вторых, ключевую роль в ее решении все же отправиться в путешествие сыграл энтузиазм Александра Дубянского, моего отца, который сделал все возможное и невозможное, чтобы подбить её, человека крайне не любившего далёкие поездки, на такую авантюру.

Это был и мой первый визит в Индию. В первую неделю наша команда путешествовала вместе по т.н. золотому треугольнику, потом я с тамилистами отправилась на юг, а Юлия Марковна в компании с бенгалисткой Инессой Товстых переместилась в Калькутту. Помню, что для неё, как и для меня (несмотря на очевидную колоссальную разницу в возрасте, опыте, статусе и т.д.), первые дни в Дели, Агре и Джайпуре были связаны с ярким чувством узнавания. Юлия Марковна постоянно восклицала что-то вроде: «Точно такая сцена на поле описана в "Амару-шатаке"»! А я не переставала улыбаться, на каждом шагу встречая людские типажи, пейзажи и архитектуру, так знакомые по альбомам, папиным слайдам, кинофильмам. На новые путешествия Юлия Марковна потом не решилась, но запомнила этот месяц в Индии в мельчайших деталях и потом постоянно возвращалась к этому опыту в разговорах. ➡️

🔸 О наследии Юлии Марковны Алихановой: К сожалению, её блестящие доклады и лекции почти не записывались. Единственное сохранившееся на видео выступление прошло в рамках проекта «Российские индологи об Индии», инициированного Институтом философии РАН совместно с Посольством Индии, в 2015 г. - «Традиционная санскритская драма: взгляд извне и изнутри»

🔹Существует еще аудиозапись лекции «"Рамаяна" в драме Бхавабхути "Последние деяния Рамы"», сделанная в 2013 году в рамках семинара «Культуры Востока», проходившего под крышей Института восточных культур и Античности РГГУ (позже - Института классического Востока и Античности НИУ ВШЭ).

🔸Перевод трактата Анандавардханы «Дхваньялока: (Свет дхвани)» вышел в 1974 г. в издательстве «Наука» в серии Памятники письменности Востока.

🔹Сборник работ Ю.М. Алихановой "Литература и театр Древней Индии" вышел в 2007 году в издательстве «Восточная литература», его можно найти в продаже и в электронном виде в сети.

🌼МАДХУБАНИ🌺
выставка народной индийской живописи
12+

С 3 февраля 2024 года в галерее Музея Традарт начнёт работать выставка «МАДХУБАНИ», посвящённая архаической символике и современным тенденциям в народной живописи северной Индии (штат Бихар).
Билеты здесь:
https://tradart.ru/tickets

🪷Живопись Мадхубани. Индия, штат Бихар🌸

Два крупных природных бедствия в XX веке сыграли значительную роль в современной истории традиционного искусства Индии. Они открыли миру древние росписи Митхилы, которые чудом сохранились в народном промысле, названном по имени бихарского городка Мадхубани.
В 1934 году мощнейшее землетрясение на границе Индии и Непала разрушило множество деревень и городов. Во время инспекции пострадавших районов чиновник британской колониальной администрации Уильям Джордж Арчер обнаружил, что открывшееся внутреннее убранство неказистых глинобитных домов покрыто завораживающими рисунками и символами. Всё, что удалось, Арчер задокументировал. Росписи оказались закрытым ритуальным искусством, которым занимались исключительно женщины. Благодаря замкнутой культуре местных варн и каст за пределами древней Митхилы, чья территория в наши дни разделена между Индией и Непалом, об этой многовековой живописной традиции никто не знал.