Романтика. Прекрасная работа. И чувство супер. Это есть добро жизни, то самое, без которого нет жизни и нет добра. Все-таки как бы вы меня тут не считали «странным» или «отсталым», эти картины были сделаны мною и для того, чтобы мы не забывали о главном.

Всю жизнь я мечтал стать человеком с определенным делом, которому можно было бы запросто посвятить всю жизнь — и так ее запросто прожить. Я хотел быть священником, который учит других истине, принимает исповедь, но ни в коем случае не осуждает и не навязывает; я хотел помогать людям любить, сближать или находить общее в множестве частного; мне хотелось иметь жизненный контраст, чтобы люди говорили: «Он ветеринар, но также… работает в сфере кино для взрослых». Ладно, ветеринар уж вряд ли, но у меня был сценарий фильма, где я играю серьезного гада, который иногда вклинивается в откровенные сцены, или мешает другим… когда думаешь: «Вот бы они сейчас разделись и занялись любовью…», приходит этот гад и разделяет их, это такое… не совсем типичное кино для взрослых, и мне даже не пришлось бы там обнажаться и участвовать, я был бы все время в строгом гадском костюме, само напряжение возникает от присутствия этого персонажа на экране… это — работа с другим чувством, а остальные — пусть занимаются на экране тем, что и предполагает жанр, но, к сожалению, не всегда по нашей воле.

Я выбрал путь метания от дела к делу, когда ты быстро достигаешь нужной цели в одном и тотчас переключаешься на что-нибудь другое. Здесь нет вершины, это все пригорки… небольшие… нельзя взглянуть на скалу и сказать: «Я взберусь», потому как в этот же момент увлечет другая… выше или ниже… а потом третья… и так далее.

Вот бы в сутках было 48 часов, чтобы можно было еще больше думать.

Вот бы в сутках было 48 часов, чтобы еще дольше было на все пох в жизни 😎 доброе утро

Вот бы в сутках было 48 часов, чтобы можно было опять завязать, а они бы снова меня туда затащили.

Вот бы в сутках было 48 часов, чтобы можно было обнять каждого подписчика и сказать: «Да, я тебя понимаю…» хотя, наверное, хватило бы и 5 минут, тут не так уж много подписчиков, да и не каждый дался бы.

…я нашел в себе упрямство проснуться этим тяготящим каждый живой член организма воскресным и ноябрьским утром; последовательно привыкая к зябкости осеннего положения мира и малочувствию жизни, я взглянул сквозь зеркало и, будто все еще хранясь в бессознательном самосозерцании, хрупко произнес: «Да, и все-таки я пиздюшара…»

Мои_мысли.zip файл поврежден 😐 когда думаешь, что день уже не будет хуже

Человеку попросту легче руководствоваться инстинктивной категорией измерения величины мира, не вдаваясь в физический закон и не вдавливаясь в математический дискурс жизни; дело здесь не в подписчике и его зацикленности и/или испорченности: есть пися, есть попа, наши драгоценные, сакраментальные величины, ими вполне себе можно измерять практически все — от ширины души, до высоты водосточного канала. Лагранжианцы, физики, меня поправят, но мы живем в обществе, к сожалению, и их мнение обыкновенно в почете на 2/16 в 10 степени куб. см размера среднестатистической обезьяньей попы.

В своей дедосреде.

Вот я только что раззадорился, что уже и не остановить никак. Встал у зеркала и подумал: я молодой, да, красивый, привлекательный, спортивный молодой человек, без вредных привычек, ну одна есть ОК, ладно, но когда нужно Я МОГУ помолчать, и что же это я не имею воли хотеть «некое» свое? Не буду говорить что, просто оно есть. Просто для себя, да? Некое. Если мне тридцать и больше, то как же так? Я теперь — все? Я буду хотеть, ничего себе! И все буду. И в церковь пойду завтра 100%, потом покручу, потом даже выпью может быть, и дальше буду хотеть. Мой вам совет: хотите, даже если вы не такие как я, или получше, или просто — другие. Ваше право.

Можно снимать короткий фильм о том, как изо дня в день я пытаюсь дойти до церкви, заиметь сильное преодоление и открыть двери храма. Первого дня я был близок: я видел, как люди энергетически тянутся, я почти взял эту энергию, но что-то оборвалось… Второго дня я просто прошел мимо, совершив вид, что храма и не существует, но есть только я. Третьего дня я был натурально в этом и почти дал — подошел ко входу, отрепетался, посчитал до десяти, трижды прокрутился вокруг себя, и поймал смешинку; у меня были полные карманы разбавителей и кистей, и маленькое глупое словосочетание в голове, то, каким я себе сейчас воспринимаюсь, разбило во мне помысел… это было примерно так же, как когда я спросил ребенка об младогегельянцах и он, продышавшись, сообщил, что очень сильно хочет в туалет. Сдаваться я не собираюсь, даже если этот ежедневный ритуал просто обратится подходом к церкви и тотчас же — побегом к дому, пусть будет так.