В 2016 году после новогодних каникул в одном из ПНИ покончила с собой девушка, у которой был синдром Дауна. После выписки из психиатрической больницы, ее заперли на все новогодние и рождественские праздники в помещении изолятора. На 18-й день заключения, 12 января, она покончила с собой, повесившись на больничном халате, забытом в палате кем-то из персонала. По внутренним правилам того ПНИ любой человек, который приехал в интернат после больницы или домашнего отпуска, должен был провести три дня в карантине. Но три дня превратились в восемнадцать. Кровать, ведро для мочи и больничный халат. «Умер еще один ПСУ». А ведь это случай беспрецедентный: суицид человека с синдромом Дауна - это невероятна редкость, так как слишком уж это добродушные и добросердечные люди.

В ПНИ - в психоневрологических интернатах - не живут опасные психи. Вообще. Их там нет. При этом, в структуре инвалидности в нашей стране психоневрологические состояния занимают более 60%. Просто по запросу в Яндексе «психоневрологические заболевания» я нашла синдром Дауна, синдром Аспергера, аутизм, детский церебральный паралич, эпилепсию, гидроцефалию, шизофрению, биполярное расстройство, энурез, школьную дезадаптацию, заикание и массу всего ещё - грустного, тяжелого для родных, но совершенно для нас с вами неопасного. В ПНИ живут несчастные и одинокие инвалиды, выросшие, но не повзрослевшие из-за социальной депривации дети-сироты, брошенные старики, мужчины и женщины с деменцией и болезнью Альцгеймера, которые перестали узнавать своих близких; живут те, кого раньше можно было встретить в каждой деревне - те, кого притеснять было грешно («обидели юродивого, отняли копеечку»); живут люди, не справившиеся с темпом и уровнем напряжения современного мира, живут мужики, прошедшие Афган или Чечню и не сумевшие встроиться в мирную жизнь после войны, или контуженные и оставленные родными из-за невыносимости совместного проживания с «контуженным на всю голову».

Мне сто раз говорили: Нюта, не лезь. Ты понимаешь, это огромные суммы, сэкономленные на инвалидах за счет того, что никто не борется за них и не требует для них лечения или положенного им отдыха, не требует соблюдения их прав на образование и работу; что это тысячи квартир, не предоставленных государством сиротам, которых проще и дешевле отправить гнить в ПНИ, признав недееспособными; это выморочное имущество на сотни миллионов рублей, возвращённое в федеральный бюджет после смерти тысяч и тысяч брошенных в ПНИ одиноких инвалидов, сирот и стариков. Всего этого я не знала, поэтому - влезла. Я не могла тогда знать, что увижу в интернатах тысячи забытых и ненужных сирот и стариков, голодных, лишенных личной одежды, лишенных человеческого достоинства, словно в настоящем концлагере - ведь их даже не называют по именам. Разве это возможно, если государство выделяет на их содержание столько денег? Да очень просто. Если система закрыта и полностью лишена прозрачности, если за забор попали одинокие люди, за которых никто не переживает во внешнем мире, то превратить их в скот намного дешевле и проще, чем заниматься инклюзией и воспитанием в обществе толерантности к человеческой немощи и инаковости.

Я еще раз прошу - каждого - подпишите наше письмо. Может у нас и не получится остановить узаконивание беззакония, но все же - надо пытаться. Сегодня в законе «О психиатрической помощи» прописана возможность защищать права людей в интернатах силами специально для этого созданной службы, а нововведения эту службу упраздняют. И это вместо того, чтобы сделать ее работу обязательной для каждого региона!! Вымарывание из закона статьи о создании специальной, независимой от поставщика услуг, Службы защиты прав людей с психическими нарушениями - нарушает все десятилетиями существовавшие между государством и обществом негласные договоренности о том, что можно, конечно, закон нарушать, но если уж правда вылезет наружу - ответишь. Если в законе такой службы не будет, то не будет и способа контроля. А раз нет контроля - нет нарушений. Нет нарушений - нет наказаний. Значит - никто ни в чем не виноват, да и вообще, «не слушайте их - это же ПСИХИ».

Уже сегодня в 9:00 мы идем на очередное заседание в Думе. Идем бороться, договариваться, и несем все ваши 25 513 подписей. Несем письмо, которое может быть и сможет что-то изменить. Если вас будет больше, то нам будет легче. Мы будем знать, что нас много, что мы не сошли с ума, что делаем всё, что можем. И что нас там не двое в зале, а 25 тысяч.

#МыНеПринимаем

Ни мы, ни 75 российских НКО, ни 40 000 подписей тех, кому не все равно, под письмом на президента с просьбой наложить вето на такие дикие поправки в закон «О психиатрической помощи»… ничего не сработало.

В Думе сказали, что эти цифры - ничто. Люди подписали то, в чем мы их убедили, а закон, де, о другом, как раз в интересах пациентов написан.

Мы ничего не смогли. И вчера ближе к ночи мы отправили письмо президенту официально, выгрузили в него все подписи - получилось 2000 страниц.

Я не знаю, что еще можно сейчас сделать. Но я знаю, что происходящее ужасно и стыдно. Что если люди не хотят слышать о том, что у каждого может случиться больной ребенок, что каждый может умереть и, оставшись один, их больной ребенок попадет в ПНИ, что каждый сам может состариться, остаться парализованным после инсульта или неуправляемым в старческой деменции и попасть в ПНИ, откуда даже любящие родственники его не вытащат, если только у них нет денег на частную сиделку. Что при таком подходе ПНИ уже ничем не будут отличаться от островов Валаам, Свияжск, Соловки… куда свозили после войны калек и оставляли там умирать, чтобы народ-победитель не расстраивался от вида «утюжков»… Что сделать? Только кричать о том, что в закон принимаются поправки, которые извращают все смыслы (вот, как это происходило), все слова про инклюзию и пациенториентированность, которые не защищают людей, а дают психоневрологическим интернатам страны и их директорам право на гегемонию, насилие и расчеловечивание. Поправки, узаконивающие бесправие тех, у тех, у кого уже и так ничего не осталось - жителей интернатов и детских домов. Потому что они живут в стране, которая обещает им лучшее, но отнимает последнее - право на человеческое достоинство.

Второе чтение завтра. И я ору. Мне не страшно, потому что все ясно.

#МыНеПринимаем

Под письмом президенту с просьбой наложить вето на принятые Госдумой позавчера поправки в закон "О психиатрической помощи подписались:
54 457 человек - родители детей с инвалидностью, благотворители, юристы, отцы, матери, все, кому не все равно.
И еще 122 российские благотворительные организации, АНО, СОНКО, родительские объединения и центры.
7 российских общественных деятелей - Анна Львовна Битова, Елена Клочко, Мария Островская, Маргарита Урманчеева, Елена Альшанская, Лиза Олескина и я.

Все, кто не принимает происходящее. Все, кому не все равно на то, что будет дальше происходить за высокими заборами и закрытыми дверьми в ПНИ и ДДИ, в ПВТ и ДИПИ нашей страны. Все, кто читал законопроект, потратил время на то, чтобы разобраться в сложных поправках, которыми манипулируют и пугают, вчитаться в таблицу, в статьи и посты, которые мы все выкладывали, чтобы остановить происходящее.

Саша Сёмин - абсолютно гениальный режиссер, который для НКО-сектора сделал больше, чем кто бы то ни было, тоже следил за судьбой поправок в закон "О психиатрической помощи". И не смог промолчать. Он сделал ролик о тех, кто принимал поправки, противоречащие здравому смыслу, против прав человека. Ролик для тех, кто их не принимает.

Закон принят Госдумой во втором и третьем чтениях. Благодаря участию Ксении Горячевой воздержались от голосования депутаты фракции «Новые Люди» - 10 человек, и один человек - Сергей Шаргунов - проголосовал против. Им всем спасибо. Сейчас закон отправлен в Совет Федерации, там он будет рассматриваться в конце недели. И только потом он ляжет (или нет?) на подпись президенту.

Мы продолжаем сбор подписей. Потому что:
#МыНеПринимаем.

Вот ссылка для всех, кто с нами:
http://opeka-pni.tilda.ws/

UPD: СБОР ЗАКРЫТ!

Когда-то, мне кажется, года полтора назад, весь выпуск «Новой газеты» был посвящен психоневрологическим интернатам. Это была совместная работа нашего проекта «Регион заботы», журналистки Елены Костюченко и фотографа Юры Козырева - тяжелейший и правдивый материал о том, что происходит с людьми за высоким забором ПНИ. Скрытое от глаз, калечащее всех, кто там живет. Социальная журналистика обязательно должна приводить к изменениям. Тот выпуск “Новой” многое изменил: тема адского расчеловечивания в интернатах перестала замалчиваться, очень много неравнодушных людей впервые узнав из “Новой”, что соседний с их домом забор — это забор ПНИ. В конце выпуска были даны адреса всех психоневрологических интернатов в стране, стали писать и подключаться к помощи. Трудно поверить, но нет такого города или поселка, где нет интерната. И при этом так мало людей, которые знают о том, что происходит за серыми заборами рядом с ними. В палатах за окнами зданий по конкретному адресу.

Пару недель назад я была в одном ПНИ. Там в интернате проживают 400 человек. А находится он в деревеньке, где всего 200 жителей. И это стремление спрятать калек, инвалидов, юродивых дурачков подальше от глаз “нормальных” людей, это стремление привело к тому, что теперь преодолеть такую искусственно созданную изоляцию, кажется, совершенно невозможно. А власть тем временем заговорила новыми словами: инклюзия, пациентоориентированность, интеграция. Какая инклюзия, какие права и свободы, если люди идут работать в ПНИ не по желанию, а потому что больше работать негде?

Как-то мы ехали в командировку дорогой через болото из Нижегородской области в Мордовию. Ехали как раз в такой незаметный для глаз интернат. Через болото. Ноябрь, снег, ветер, темнота. Леса. Леса - справа и слева. И время от времени леса эти прерываются заборами с колючей проволокой - это зоны. Едем к поселку, который называется Потьма. Психоневрологический интернат в поселке Потьма. Впотьмах.

Там, где появляется интернет, я читаю в телефоне, что Потьма - населенный пункт, организованный в начале 30-х годов как пересылочный пункт - этап Потьминских лагерей ГУЛАГа. Удивительная дорога, как на Колыме: зоны, лагеря, тюрьмы. Там же находится тюрьма для заключенных с ВИЧ и туберкулезом, в которую мы тоже поехали смотреть условия проживания и качество медицинской помощи. И последней точкой нашего маршрута – ПНИ. Это и правда последняя точка маршрута - дальше просто нет дороги. Мы ехали в это страшное место, в холоде и в темноте, а когда приехали - замерли на несколько секунд. Было просто страшно выходить в эту мглу, ветер и в колючую проволоку. Ну какая тут вообще человечность, инклюзия, пациентоориентированность… Как приезжать в это место и пытаться до людей доносить смысл этих слов, обучать их, что-то менять…

Мы угрюмо вышли из машины на снег, где нас встречали человек 5-6, замерзшие, переминающиеся с ноги на ногу. Я тогда подумала: «Вот блин, опять встречает комиссия, опять накрытый стол, а за этим накрытым столом мы должны будем улыбаться и “войти в положение”. Ну, конечно, им же тут сложно жить в таких условиях. О какой вообще качественной заботе может идти речь…» Короче, я вышла из машины напряженная, со сведенными скулами, уже готовая к ярости. Руку протянул директор интерната Дмитрий Александрович: «Ну что, я знаю, что вы не любите все эти застолья и показуху, поэтому пошли сразу отделения смотреть? Одно здесь, а одно - прокатимся еще километр».

Читать дальше

Вот лакированный текст про многострадальный закон от Бадмы Башанкаева. Красиво, но увы, это не так работает на практике. Боюсь, Бадма в интернатах не бывал… но спасибо ему за готовность мониторить тему. Может, я доеду и до Калмыкии, посмотрим, как там обстоят дела с защитой прав…
Форбс дает понятные разъяснения практикующих профессионалов. Тех, кто работает в поле и кому с новыми поправками жить. Спасибо за то, что журналист разобралась в теме лучше депутатов:

https://www.forbes.ru/forbeslife/493733-process-idet-a-deputaty-resaut-vse-presec-cto-ne-tak-s-popravkami-k-zakonu-o-pni

Друзья, мы закрыли сбор для ПНИ в Потьме.

Благодаря вам мы собрали больше 2-х миллионов рублей. Это офигенски круто. Спасибо вам всем огромное.

В такой ситуации у Фонда всегда дилемма. Как потратить то, что собрано сверх потребностей, чтобы не обмануть ожидания? В Потьминском интернате живут дети, нуждающиеся в паллиативной помощи. И, увы, дети такие живут не только там.
Например, в Пермском крае с тяжелыми детьми работает выездная служба “Больше жизни”. Это негосударственная служба, хотя существует она и на деньги региона, и на пожертвования. Чем больше денег, тем больше помощи родители тяжелых детей получат на дому, а значит… родители не выгорят, не так устанут, не отчаятся… и не передадут своего ребенка в интернат. Давайте мы перечислим часть собранных денег и в Пермь.
В Перми мы сможем оплатить работу координаторов, которые 24/7 находятся на связи с семьей пациента и готовы решить любую проблему: найти машину, которая срочно отвезет в семью врача или медсестру, помогут заполнить сложные документы, следят за тем, чтобы всем пациентам хватало расходки и специального оборудования.

Организовала Пермскую выездную Маша Баженова, очень профессиональная, отчаянная, преданная делу женщина. Пусть ей тоже, как и Дмитрию Александровичу, будет полегче. Пусть и она чувствует поддержку.

А еще часть я бы направила на помощь детскому дому-интернату в городе Арзамас Нижегородской области. Там, как и в потьминском интернате, в отделении милосердия живут очень тяжелые дети, нуждающиеся в паллиативной помощи. Примерно 40 таких детей. В Арзамасском интернате нам удалось поменять директора, и ДДИ наконец стал абсолютно открытым и прозрачным. Руководит там сейчас Женя Габова, которая трудилась в “Доме с маяком”, фонде “Вера” и в Центре паллиативной помощи. В ней я совершенно уверена. Всего за несколько месяцев Женя очень многое изменила: дети теперь обезболены, заказаны нужные технические средства реабилитации, начал работать дефектолог, психолог, эрготерапевт. Недавно на деньги проекта Народного фронта “Регион Заботы” приехали разные специалисты-медики из федеральных клиник и проверили у детей и слух, и зрение. И с Женей мы начали лечить детям зубы. Те, что остались. Под наркозом! И еще регион сам выделил деньги на специализированное питание. В Потьме нам пришлось на это собирать, а в Арзамасе нашли средства бюджета. Но, к сожалению, Арзамасский детский дом-интернат остается одним из самых обездоленных (в финансовом смысле) интернатов, хотя там собраны самые тяжелые инвалиды области. И кроме лекарств, расходки, спецпитания, инвалидных кресел и прочей помощи, им еще нужны игрушки и одежда, книги и вкусности, заколки для волос и модная обувь, всякие раскраски, машины и куклы, музыкальные колонки, планшеты и телефоны - все то, что им купили бы родители и подарили бы бабушки-дедушки, если бы им не “повезло” воспитываться в государственном ДДИ. Что ж, значит, поможем мы. Точнее - вы!! Спасибо!!

За последние три недели, когда видео из Госдумы завирусилось, в соцсетях появилось много новых друзей. Нет худа без добра :)
Новеньким рассказываю про наши с Воробьевой пятничные эфиры на «Живом гвозде».

Мы встречаемся каждую (ну почти) пятницу в студии или по зуму. Мы с ней целую неделю фигачим, а в пятницу вечером хотим занять свои головы чем-то еще, кроме новостей и работы. Чем-то, что отвлекает и напоминает, что в мире жизнь разная, трудная, но она продолжается, несмотря ни на что, и… это нормально…

Говорим мы про разное: про алкоголизм, домашних животных, воспитание детей, доносы, про анекдоты и про похороны, про бездомность и насилие, про старость и деменцию, про пытки в тюрьмах и рукоприкладство дома, про то, что энурез - это не страшно, про то, что инвалидам тоже нужен секс… и тд. Короче, по пятницам у нас с Воробьевой «Нормальная жизнь» :)

Сегодня пятница, и мы как раз готовы к новому нормальному разговору. В декабре у нас была программу на тему нормальной жизни с онкологией с двумя Олями - Эбич и Павловой. Тогда мы обсуждали опыт химиотерапии, принятия болезни, и рассуждали о том, можно ли жить нормально, если знаешь, что у тебя рак. Спойлер, если вы еще не смотрели эфир - можно. И нужно.

Сегодня мы решили зайти с другой стороны. Вообще об онкологии можно и нужно говорить много. В этом выпуске мы поговорим с онкологом и гематологом Михаилом Ласковым о том, как сейчас меняется отношение к раку, как развивается наука, повыпытываем у него интересное :) Если получится, поговорим про будущее медицины вообще - в России и не только.

Если у вас есть вопросы к нашему гостю - пишите в комментариях, а мы с Ирой заглянем туда перед эфиром.

Присоединяйтесь по ссылке в 21:00

Снова про Питер.
Не могу не думать о том, что в некоторых городах-миллионниках хосписов до сих пор нет - ни детских, ни взрослых. Как-то настолько уже привычно это для Москвы, что про регионы совсем в голове не укладывается. Детского хосписа, например, нет в Красноярске, Самаре, Новосибирске. А еще в крупный городах: Ставрополе, Курске, Хабаровске, Твери, Костроме, Вологде, Рязани. Это не значит, что там совсем нет помощи, ведь есть паллиативные отделения, которые работают на базах областных больниц, например. И частично потребность в качественной и милосердной помощи они закрывают. Но хочется, чтобы не частично, а полностью… Хочется, чтобы жизнь семей не ломалась и не поворачивалась на 360 градусов только потому, что из-за отсутствия помощи рядом с домом им приходится все бросать и ехать в Москву или в Питер. А если позади все, что помогало держаться: друзья и родители, привычный быт, любимая работа, родные стены… то все равно будет очень тяжко.

Если какому-то губернатору не все равно, как его будут помнить, когда его срок закончится, то организация работы детского хосписа, на мой взгляд, не менее важный проект, чем строительство новой школы или стадиона. Невероятный проект открылся в Уфе. Спасибо Радию Хабирове и его чудесной жене Каринэ.

Невозможно говорить о качестве жизни в своем городе, если там нет возможности уйти из жизни достойно, без боли, без страха, без унижения.
У меня масса вопросов к Питеру, но все-таки детский хоспис и хоспис для молодых взрослых в Питере есть. И это то, что многим регионам даже не снилось. И дело не в деньгах или в отсутствии компетенций. Дело в равнодушии, в привычном «хорошо, что не у меня».
Посмотрите фильм про Питерский детский хоспис. Да, хоспис небольшой. И да, всем помощи не хватает. Даже в Москве. У Фонда “Вера” в Питере есть “Хоспис на дому” для взрослых и еще 17 детей под опекой. Но есть и те, кому помогает Питерский хоспис, меняя не только качество смерти, но главное - качество жизни своих подопечных. В семьях, которые смогли опереться на помощь хосписа, чувство страха, обиды, беспомощности и одиночества сменяется уверенностью, что важно не СКОЛЬКО мы живем, а КАК. И важно - кто рядом в трудное время.
Если вашей семье нужна помощь хосписа для детей и молодых взрослых в Санкт-Петербурге, звоните - 8(812)576-19-80.
В питерском хосписе 26 коек для детей, 15 коек для молодых взрослых и 2 выездные бригады, которые сопровождают пациентов каждый день.
Если вы хотите помочь питерскому детскому хоспису - сделать это можно у них на сайте: https://хоспис.дети/how_to_help

Сбор закрыт!
У нас в деревне Никитино-Троицкое в Ярославской области старый деревянный семейный дом. Родители купили его в 1971 году (рассказала подробнее по ссылке), и меня, и мою сестру привозили туда еще грудными, с самого рождения.

В моем любимом Поречье, недалеко от деревни Никитино, где теперь Дом милосердия кузнеца Лобова, недавно сгорело два дома. Огонь перекинулся с дома, где сильно пьющие хозяева не уследили за топившейся баней, на дом сотрудницы нашего Дома милосердия — Оли, которая и осторожна, и аккуратна, и совершенно не заслужила этого жуткого несчастья.

Погорельцы в городе - это тяжело. Погорельцы в деревне - это страшно. Потому что остается огород, и ты продолжаешь ходить на этот огород день за днём, и, поднимая глаза от грядок, видишь родное пепелище.

Оля пришла работать в Дом милосердия кузнеца Лобова еще в 2018 году уборщицей. Оля следила за чистотой основательно.
Полы, стены, двери, окна, ковры, ручки и поручни, шкафы, рамы у картин - все у нее под контролем. У нас можно ребенка голой попой на унитаз посадить - это заслуга Оли.

Оля не из тех киношных хрестоматийных уборщиц, которые “да куды ж вы по чистому-то полу?”, она всегда приветливая, бодрая. «Я же не просто за чистоту, я за нас всех. Чтобы помогать смертельно больным.»
Все приходят на работу к 8 утра, а уже все свежее и чистое.

Я очень хочу помочь Оле. Очень себя боюсь представить на ее месте. Сейчас она снимает квартиру в многоквартирном доме, и в целом ее зарплаты хватает на то, чтобы эту квартиру снимать. Но для человека, выросшего в своем доме и на земле, это как… Не знаю… Как из своего жилья в камеру перебраться.

Хочется, чтобы Оле удалось восстановить дом. Я боюсь, что до зимы это уже не успеть. Но, может быть, можно успеть к следующему сезону восстановить крышу и стены. Посчитали, что на все ремонтные работы нужно примерно 1,5 миллиона рублей. Фонд “Вера” уже нашел 500 000 рублей.

Последние сборы показывают, что оставшийся миллион - подъемная сумма. Поможете? Вот номер ее карты 2202203667908760, Ольга Борисовна С.

Вы все собрали!

Представляете! За пару дней!
То, что казалось Ольге неподъемным, немыслимым, невозможным - сделано за пару дней! Уборщице в деревне найти миллион рублей на ремонт и строительство сгоревшего дома!! Она скорее видела себя уже в интернате, чем снова в собственном доме. Я даже представить не могу, что она сейчас чувствует! Офигеть! Спасибо!!

Нас бьют - мы летаем.
Закон подписан, поправки не учтены.

Но мы не киснем и фигачим дальше!
#МыНеПринимаем

Всего каких-то три с небольшим года назад, в начале 2020-го года, мир был совершенно другой. Вот правда, 3,5 года назад назад мы с вами жили в другом мире. Просто в другой Вселенной. Ковид так все перевернул, что нам казалось, что мы находимся в небывалых условиях. Ковид разъединил мир и остановил глобализацию.

Но вот в этом разъединении людей оказалось какое-то невероятное соединение, потому что мы все были объединены одной непонятной и неведомой нам бедой. Между нами «вдруг выросла стена», и мир очень быстро нашел способ, как эту стену преодолеть.

Сейчас мы снова разъединились. Многие из нас раскиданы по разным странам. Но причина уже совсем не ковид. И новая беда нас не объединяет. Разделяет.
И опять «выросла стена».

Последние выходные я провела в деревне, в своем любимом Никитино, где волей-неволей наступает какое-то благодатное внутреннее состояние. И мне попалось вот это старое видео, записанное фондом «Вера» в разгар пандемии, в попытке поддержать всех, кто унывал из-за изоляции.

Мы пытались тогда показать, что одиночество преодолимо, что ничего страшного. Если вы вынуждено находитесь дома, валяетесь в кровати с ковидом или просто потому, что незачем вставать, то вы просто как будто на небольшой процент становитесь пациентами хосписа и нуждаетесь в заботе.

И куча людей объединились и спели друг для друга серенаду. Мы не знали, когда, но были уверены, что «ночь пройдет, наступит утро ясное, солнце взойдет».

Я сейчас тоже совершенно не знаю, когда все это кончится. Но, когда сидишь тут в деревне, смотришь эту запись, про которую напомнил запрещенный нынче Фейсбук, то кажется, очевидно же - ночь пройдет. Наступит утро ясное, солнце взойдет.

Есть невозвратное - Жени Брик, которая пела тогда с нами уже нет. Но я очень надеюсь, что все, кого нынешняя беда раскидала по разным странам, когда-нибудь так же, как и после ковида, смогут встречаться не виртуально.

Послушайте и, пожалуйста, верьте в то, что мы можем быть все вместе.

Пятница. После моего микро-отпуска возвращаемся к «Нормальной жизни».

Сегодня в 21:00 мы с Ирой Воробьевой поговорим о женской судимости. И о женщине в тюрьме. Как говорится, от тюрьмы и от сумы….

В одном из своих давних интервью Людмила Алексеева сказала: «Если твои друзья сидят по тюрьмам, то тебе не кажется странным, что и ты там можешь оказаться. Привыкаешь к этой мысли, и уходит страх.»
Так что… надо быть готовым.

Я только обрывками слышала про все эти тюремные понятия, законы, эээ… касты. Сегодня мы хотим поговорить о том, что делать, если тюрьма стала твоей новой ненормальной «нормальностью». Особенно, если ты… женщина, и у тебя на воле семья, ролители, жених или маленький ребенок.

У нас в гостях Оля Симонова - автор инфокурса «Как правильно заходить в хату». Ольга отсидела в колонии и вышла по УДО. Осуждена она была за то, что убила мужа, когда тот ее избивал. Оля - очень сильная духом. После выхода из тюрьмы запустила классный курс о том, как пережить тюремное заключение и социализироваться после. Курс этот очень популярен, а сама Оля нашла работу и даже выступает со стендапом.

Хоть и страшновато задавать вопросы про тюрьму, но мне это интересно. А можно там выспаться? А прочитать все непрочитанное? А помыться в теплой воде каждый вечер? А прокладки во время месячных? А ноги побрить? А там поправишься или похудеешь? А повесишься или выживешь?

Дура я, да? И вопросы мои дурацкие…

Присоединяйтесь к нам по ссылке

Завтра — снова в школу. И я решила ещё раз напомнить про акцию «Дети вместо цветов» - вдруг вы ещё не зарегистрировались, и даже детей с дачи еще не привезли. Смысл акции очень простой: вместо 30 букетов от каждого ребенка класс покупает один большой букет на всех. А сэкономленные деньги переводятся в фонд помощи хосписам "Вера" и Фонд "Дом с маяком". На эти деньги фонды смогут приобрести аппараты для дыхания, кресла, лекарство и спецпитание для тяжелобольных детей, а также обеспечить психологическую и юридическую поддержку их семьям.

Если вы никогда не участвовали - можно начать в этом году. И особенные воспоминания о 1 сентября, когда вы смогли поделиться праздником с детьми, которых уже нельзя вылечить, но которым еще можно помочь. Это один из тех уроков, которые запомнятся на всю жизнь. Вашим детям на всю их долгую и ответственную жизнь. А пациентам хосписов - на всю оставшуюся...

Регистрация по ссылке

Пятница. А значит - очередной эфир «Нормальной жизни» с Ирой Воробьевой.

Сегодня все вокруг кажется ненормальмым. И «новую нормальность» - «каждый выбирает для себя» (с), в соответствии со своими взглядами, финансами, с уровнем своих страхов, ответственности, кругом друзей.

А моя нормальная жизнь осталась прежней… Нормально мне живется только в деревне. В моем Никитино. Там ни за последние полтора года, ни за последние 40 - ничего особо не изменилось… Ну, коров стало меньше, ну, машин больше; но в целом - стабильность. Без воды, без дорог, порой - без электричества, без заборов и без замков, с верой в Бога, а не в будущее, с доверием к земле и к семье, а не к властям и не к правительству. С тяпкой, с косой, с граблями, с вонючкой от комаров на веранде, с дровами в бане.

Сегодня будем говорить про нормальную жизнь в деревне. Немного переведем дух после прошлых тяжелых тем. В этом выпуске мы привечаем Гузель Санжапову. С виду маленькая и хрупкая, но на самом деле, Гузя - это такой мини-трактор. Неугомонный. Ей оказалось мало собственного деревеского рая и она изменила целую уральскую деревню - Малый Турыш - обеспечив работой более 200 жителей. Она наладила в Турыше бизнес по производству домашнего варенья, меда, чаев, даже, кажется, натуральной косметики. Короче, привела туда цивилизацию.

Когда я слушаю Гузю, я боюсь, что современная «Нормальная жизнь» может прийти и в мое Никитино… и сломать мой покой:) Хорошо, что Гузя работает трактористом на Урале, а не в Ярославской области.

Подключайтесь к беседе по ссылке

Этим летом я старалась проводить как можно больше выходных на своей любимой даче в Никитино-Троицком. 3 часа на машине - и в другом мире, в родительском.

Я обожаю ковыряться в огороде, полоть и косить до того состояния, когда уже нереально разогнуть спину. Эта дачная усталость - дикий кайф! Особенно в жару, когда после марафона на грядках смываешь пот и грязь, обливаясь холодной водой из шланга.

Но лето кончается. Утреннее нежное солнышко сменяется туманами. Шикарные зеленые кусты картофеля коричневеют и гниют на грядке. Впереди - школа. А значит - приходит время привозить в хосписы излишки урожая: кабачки, тыквы, огурцы, яблоки, арбузы, дыни, помидоры. Все, что выросло и не нашло применения у вас дома, пожалуйста, привозите к нам в хосписы. Наши повара могут испечь ароматную шарлотку, волонтеры могут нарезать арбуз и дыню, которые у всех пациентов ассоциируются с закрытием летнего дачного сезона. Нашим пациентам очень важно и приятно быть частью дачных процессов: толькочтошний урожай напоминает им о своей даче, о часах, проведенных на грядках под палящим солнцем. И цветы! Наши пациенты очень любят свежие цветы. Астры, георгины, гладиолусы, ромашки, золотые шары. Мы их ставим в вазы и расставляем в палатах. Все, как дома. Чтобы просыпаться и видеть, как лучи солнца падают на осенний букет.

Пожалуйста, если у вас есть дачный урожай и желание помочь - привозите свои угощения, цветы, овощи и фрукты в наши филиалы и хосписы других регионов. Выберите филиал, который ближе всего к вашему дому или даче, и порадуйте наших подопечных... на всю оставшуюся жизнь.


Важно! Перед тем, как приехать, пожалуйста, обязательно позвоните или напишите координатору хосписа (номер телефона есть в списке).

Сегодня я в Питере. В «нормальном месте». И именно отсюда я буду вести эфир «Нормальной жизни».
Тут в Питере мы проводим лекции «Школы советников по социальным изменениям». Это значит, что сейчас в Нормальном месте (поверьте, это лучшее место в Питере) собрались неравнодушные люди со всей страны. То есть нормальные люди. Те, которым не все равно.

Это случайное совпадение навело нас с Ирой Воробьевой на мысль о том, чтобы поговорить о том, что благотворительность - это нормально. Позвали в гости Анастасию Гулявину - эксперта по развитию социальных проектов. Поверьте, Настя знает о благоворительности практически все и точно может отличить свет от тьмы в нашем беспощадном мире добрых дел…

«Вы принесли подарки в детский дом детям???? Это ужасно! Вы воспитали в них иждивенчество! Это не благо - это зло!!»

«Дети вместо цветов??? Кто это придумал! Вы отнимаете праздник у учителей! Это не говоря уже о том, что вы наживаетесь на больных детях!»

Поговорим о том, нормально ли НЕ участвовать в благотворительности, нормально ли быть в стороне. Как можно помогать? Что можно делать? Что нужно делать? А не помогать - можно?

Встречаемся как всегда по ссылке в 21:00

Я сижу и вытаскиваю пчел из баночки с клубничным вареньем. Они увязли там всеми ногами, и мне почему-то важно вытащить их и убедиться, что они обсохнут и улетят. Под густым весом варенья крылья их смялись и опустились. А ноги склеились от сиропа. Но зато в этой красной сахарной клубничной тяжести их не сдул ветер, они прилипли к блюдцу, подсохли, очухались и уползли.

А накануне я выдернула из щели между плитками очередной жирный желтый с толстым белым корнем одуванчик. Вылезая, он вывернул за собою часть муравейника. Муравьи суетились и пытались засунуть свои продолговатые белые личинки обратно под плитку, в безопасную рыхлую деревенскую землю. И чего я дернула этот одуванчик!? Столько народу растревожила и переполошила. Веником замела обратно в щель все личинки вместе с комками земли. Притоптала.

А теперь вот выуживаю из варенья капризных пчел.

Раньше спокойно бы их прихлопнула. А сейчас даже присосавшегося комара отгоняю…. Когда это я стала таким гуманистом? Раньше в других меня это бесило…

В юности, кстати, я как-то убила змею. Гадюку. Мы с подругой ее убили. Просто так. И нам дико противно было потом. Зачем мы ее убили, мы сами не понимали. Она, конечно, мерзотная, но ничего нам не сделала. Ползла себе куда-то… Змеи одновременно со страхом и уважением вызывают какую-то непобедимую гадливость. И вот мы ее поймали, убили, забили камнями, но гадливости от этого не уменьшилось. И страха перед ней, даже мертвой, меньше не стало, а вот уважения к себе поубавилось. Я смогла убить змею, которая виделась мне опасным врагом, но мне было очевидно, что я не стала от этого сильнее. Что это вообще не про мою силу. Это про мой страх. И убив - я не победила его. Только стала хуже думать о себе. Почему-то. И по сей день рассказывать и вспоминать про это как-то неловко.

Я много раз говорила, что я счастливая. Я окружена неравнодушными людьми, которые тратят силы и время на других. На тех, кто сам почему-то не справляется с нашей непростой жизнью.

На днях вот снова увиделась с коллегой по неравнодушию - Гузель Санжаповой. С виду маленькая и хрупкая, но на самом деле, Гузя - это такой мини-трактор с чудесной улыбкой. Неугомонный.

Гузель вернула жизнь в затухающую уральскую деревню - Малый Турыш. Там теперь у людей есть работа, там вода теперь проведена и даже есть раздельный вывоз мусора. Это круто. В это трудно поверить и… слава Богу, как мне казалось еще недавно, это трудно повторить. Боюсь повторения этого успеха, боюсь, что вот появится такой мини-трактор в моем любимом Никитино и все очарование деревенской глуши исчезнет, словно и не было…

Именно оторванность Никитино от цивилизации позволяет мне отключать мозг и расслабляться. А если цивилизация постепенно придет туда, и вода будет не с родника, куда надо спускаться с ведрами на изогнутом коромысле, а из скважины, и коров будут доить не скрюченные от многолетней дойки в полу-кулак старушечьи пальцы, а электрический дойный аппарат, и если придет в Никитино скоростной интернет, то куда же я буду прятаться от городской суеты…

Мне казалось, что Гузель хочет каждую деревню превратить в техно-рай, где я не могу уже наслаждаться лугами, холмами, ромашками и тишиной. В каждую деревню придет Яндекс-доставка, раздельный сбор мусора со штрафами за нарушения, большое производство и проверки Роструда :))

Слава Богу, все не так. Развивая Малый Турыш, Гузя не меняет привычного деревенского уклада и не превращает Турыш в недогород. Задача – сохранить деревню деревней, где можно босиком выходить из дома на свежую и холодную утреннюю росу и, потягиваясь, обнаруживать, что наступил в теплое еще куриное дерьмо :) Но чтобы кто-то там держал кур и косил траву, этот кто-то должен там жить, а значит - иметь работу и планы на будущее.

Уже несколько лет Гузель строит деревенский Клуб. Я помню, у нас был такой в соседней деревне. Там были дискотеки, там проходили выборы, там «казали кино», отмечали свадьбы и провожали в армию, приезжие артисты читали стихи, гастролирующие учителя - лекции. Местные в Турыше называют эту стройку по-городскому: Общественный Центр. В недостроенном Клубе (простите, в Общественном центре) прошедшим летом организовали лагерь для деревенских детей. Расходов было до фига, прихода - немного. А чтобы повторить лагерь на следующий год, хотелось бы иметь там главное - работающий туалет. Дети, знаете ли, пьют и писают. И без туалета они писают… эээ… неподалеку :)

Короче, собрать нужно 800 тысяч. Тогда:
- лагерь на следующий год состоится,
- Гузя будет занята в Турыше,
- до Никитино (к моей тихой радости) Гузя-мини-трактор еще пару лет не доберется

Болею за Гузель, за Турыш и за будущий Клуб с туалетом :)
Поддержите и вы, пусть деревня живет❤

https://planeta.ru/campaigns/malyi_turish