Воскрешаем рубрику #книжныйчервь подборкой книг от моего коллеги, управляющего московского masters bookstore Александра Шимановского. Каждый раз разговаривая с Сашей о культуре, я чувствую себя немного недорослем )) Список он тоже подготовил не для слабонервных, но мы попытаемся осилисть. Саш, спасибо! С тобой всегда есть куда стремиться 😹

О. Седакова. "Путешествие с закрытии глазами"
Письма о Рембрандте, о живописи, о зрении вообще. Что делает эту книгу не похожей на другие труды о Рембрандте, так это её форма - письма. У них есть конкретный адресат, а именно В. В. Бибихин - философ, переводчик М. Хайдеггера на русский язык, друг и собеседник Ольги Александровны. Мне кажется, что в этой книге важную роль играют именно эти отношения: поэт пишет философу о художнике, которого оба так любят и так хорошо знают. Быть может, это единственная перспектива, при которой возможны такие строки: «Представьте себе музыку и красоту с потушенным светом внутри!»

Ф. Жакоте. "Чашка паломника"
Книга, в которой присутствует та же удивительная перспектива, что и в вышеназванной. Поэт пишет о художнике. Филипп Жакоте - патриарх европейской поэзии (к сожалению, у нас почти неизвестный), делает ряд небольших заметок, набросков к таинственной живописи Моранди, находя ключи к её понимаю в, казалось бы, столь же отдаленных от темы предметах, сколько и художник находил свою живопись в, на первый взгляд, крайне «не-живописных» формах (колбы, вазы и прочие сосуды).
Внутри книги вы увидите большое количество белого пространства, пустот, нарочно расставленных автором, причем все они отличаются по размеру, внутреннему ритму, напряжению. Белые композиции вне текста. В этом угадывается какой-то общий рисунок Моранди: пустые пространства, расставленные на поверхности бумаги.
Белый цвет вообще очень важный в поэтике Жакоте и Моранди. В пространствах белого у Жакоте сказано гораздо больше, чем в словах. Грустно, что в настоящем русском издании белых пятен намного меньше, чем в оригинальном французском. Что-то этот текст без них теряет …

Р. М. Рильке. "Письмо о Сезанне"
Впечатления Рильке, о которых он писал своей жене Кларе Рильке, после посещенной им осенью 1907 года ретроспективе художника в Париже, - я думаю, лучше всего скажет сам поэт: «Ты знаешь, что на выставках мне всегда любопытнее смотреть не на живопись, а на людей, которые бродят по залам. Так было в Salon d'Automne и на этот раз, — за исключением зала, где выставлен Сезанн. Здесь вся правда дей­ствительности на его стороне: в этой пустой, как бы ват­ной синеве, свойственной лишь ему одному, в этих крас­ных и в этих лишенных оттенков зеленых тонах, и в рыжеватой черноте его винных бутылок. И как бедны все его предметы: его яблоки можно есть только пече­ными, его винные бутылки так и просятся сами в раз­ношенные, округлившиеся карманы простых курток. Прощай...»

Р. Барт. "Сай Твомбли"
Два коротких эссе Ролана Барта, меньше чем за сто страниц в которых он умудряется связать греческую философию, быт Средиземноморья, японскую каллиграфию и американский абстракционизм в одно целое. Но выбор этой книги связан скорее с именем Твомбли, нежели Барта (вторым я уже «переболел»); на русском языке про Твомбли написано крайне мало. Как раз по этой причине, я бы еще упомянул интереснейшее исследование Mary Jacobus «Reading Cy Twombly: Poetry in Paint».

М. Баксандалл «Живопись и опыт в Италии XV века: введение в социальную историю живописного стиля»
Пожалуй, наименее поэтичная книга из всего списка; в ней Баксандалл стремится понять, как повседневный опыт основных заказчиков и покровителей искусства, а именно патронов, и опыт других людей эпохи quattrocento определили пути развития живописи и культуры того времени, в Италии. А про Италию читать всегда приятно!

Больше всего во воспоминаниях Михаила Чернышова мне понравилось, как карикатурно художник обругивает своих современников: "Зверев любым мазком или "царапом" вы@бывается на зрителя" или "в талантливости Инфантэ позвольте усомниться, прибалтийская вкусовищина". Чернышов в пух и прах разносит отечественных
авторов — его протест во всем, высокомерие, кажется, сквозит через все повествование. От этого, парадокс, Чернышова как художника, меньше не любишь. Будучи совсем молодым юношей, он не покидал библиотеку иностранной литературы, там же впервые увидел работы Поллока, Де Куннинга и Джонса. Уважал абстракцию и для себя избрал геометрическую живопись. Тогда модный среди художников концептуализм он отвергал и полагал, что "если в картине есть содержание, о котором можно разговаривать, то такую картину лучше не стоит рисовать вообще". Ну а уже этой осенью у этого бунтаря и рок-н-рольщика (по духу) должна открыться выставка в Новой Третьяковке в партнерстве с Alina Pinsky Gallery. Проделайте домашнюю работу и подготовьтесь ко встрече с этим любителем чистых форм и самолетиков — прочтите книгу

#книжныйчервь

Больше чем художественную литературу я люблю только качественно написанный нон-фикшн. Мне важно, чтобы все изученное не кануло в лету через пару дней после прочтения, а использовалось моим мозгом и применялось на деле сразу же :)) Книжный клуб artoholic, который я веду, в этом плане дисциплинировал — страницы книг исписаны заметками и личными наблюдениями. А еще я обожаю выписывать красивые обороты речи, которые модернизирую и использую в своих текстах. Такого же bookworm (привет рубрике #книжныйчервь) нашла на просторах Телеграма, канал [Исаак с двумя а] ведет лингвист, преподаватель английского языка и коммуникационный гуру Исаак Далонин. Даже мне, человеку изощренному в теме букинистики, было интересно почитать про то, как эффективно читать книги, особенно в связке с изучением языка. С его подачи добавила в свой список must read два произведения на английском: Homegoing by Yaa Gyasi и Yellowface by Kuang. Всем жадным до новых знаний рекомедую подписаться

После прочтения книги "Нагори. Тоска по уходящему сезону" японской писательницы Рёко Секигути незамедлительно хочется накрахмалить скатерть, поставить на стол свой лучший сервиз, приготовить сет из сезонных блюд и позвать на ужин друзей. Японцы точно знают, как проживать эту жизнь интенсивно. И я не о том, что галочек в их ежедневниках больше. Просто они чаще чем мы "фиксируют" и бывают в контакте с реальностью: больше созерцают, внимательнее вслушиваются, сильнее ощущают вкусы

О вкусах вообще отдельно. Характер продуктов в Японии принято делить на три группы: хасири - ранний, сакари - созревший в разгар сезона и нагори - поздний, пронизанный "тоской по уходящему сезону". Они существуют в разрезе сезонов, которых у них, в этой параллельной реальности, 24 (а бывает и 72). Помимо феноменальной наблюдательности автора за тем, как раскрываются продукты в той или иной период, бонусом в конце книги вы получите поэтические названия тех самых 72-х японских сезонов. Вот некоторые из них:

16-22 марта
Куколки превращаются в бабочек

21-25 мая
Шелкопряды едят листья шелковицы

17-22 июля
Птенцы сокола учатся летать

2-6 ноября
Клены и плющ желтеют

Всем гастро-энтузиастам для вдохновения это must

#книжныйчервь

Очень нужна эта новая книга про женщин арт-дилеров от британского издательства Bloomsbury Visual Arts. В ней объединили истории тех фей, что работали над продвижением искусства на разных континентах с 1940-х по 1990-е годы. Книга поделена на три части: первая посвящена женщинам-галеристам, отвечающим за продвижение послевоенного искусства, вторая рассказывает про вклад женщин арт-дилеров в развитии художественного рынка, и третья обращает внимание на почти забытых героинь арт-сцены южной Европы. Надеюсь, что скоро книгу переведут и на русский язык 🤞🏼

Источник: TANR
#книжныйчервь

В день 112-летия Пушкинского музея #книжныйчервь не оставляет вас без подходящего для этого события чтения. Эта не новая книга (1995 г. издания) рассказывает про то, как создавался ГМИИ им. А.С. Пушкина, а еще — про личность его творца, Ивана Владимировича Цветаева. Как в течение 25 лет он разрабатывал его программу, собирал коллекции, добивался лучшего места в центре Москвы и должного проекта здания, как ежедневно хлопотал о средствах, обращаясь к правительству и частным лицам. Словно выполнив свое предназначение, Цветаев скончался спустя год после того, как распахнулись двери музея 💔

Книгу покупала в магазине при музее

Уже послезавтра на Левашовском Хлебозаводе стартует курс о пересечениях литературы и философии в ХХ веке. В преддверии запуска питерские коллеги из masters попросили его лектора Юлиану Каминскую рассказать о самых личных книгах из своей домашней библиотеки — получилось потрясающе, смотрите сами

#книжныйчервь

Читаю сейчас мемуары дизайнера Дианы фон Фюрстенберг, владелицы модного бренда DVF и просто женщины they want to be. Свои воспоминания она начинает c главы "Истоки" и рассказа о своей матери, пережившей Аушвиц. Сходу становится ясно, что этой силе духа и пониманию, что ответственность за свое благополучие несет только она сама, ее научила мать, особенно ярко проживавшая свою жизнь после развода с отцом нашей it girl real woman. Про мужей и любовников Дианы читать интересно чуть меньше, постоянно путаешься в их именах и последовательности, зато быстро опознаешь то, что сейчас называют red flags. Теперь следующая глава на очереди — "Модный бизнес"; завариваю свой чай с мятой и приступаю к самой интересной части

#книжныйчервь

Вы сегодня кто, #книжныйчервь или ленточный червь?

Иллюстрация художника Ивана Майта, люблю зависнуть в его профиле в запрещенной сети