Рубрика "Современное искусство"

Буто – это воплощение дистанции между сознательным и неизведанным.

Танец буто появился в Японии после Второй мировой войны. В нем отражался дух послевоенной Японии, охваченной тревогой и неопределенностью. Однако буто корнями уходит в японскую древность, а его отцы, хоть и черпали вдохновение на Западе, создали нечто подлинно японское…

Первой постановкой, которая ознаменовала собой рождение буто, стали «Запретные цвета» - танцевальный спектакль Тацуми Хидзиката, основанный на одноименном романе Юкио Мисимы. Движения танцоров, обсыпанных белой пудрой, были столь непривычны и в то же время столь однозначны, что разразился скандал. Хидзикату немедленно исключили из ассоциации современного танца. Это был своеобразный, но успех.

Родился Тацуми в округе Акита в северной Японии в многодетной семье, был десятым из одиннадцати детей. В его детские воспоминания вмешивались легенды о демонах зимы или духах метели, и, слушая завывания ветра, он пытался подружиться с этими хтоническими силами. Кроме того, в детстве он был часто вынужден приглядывать за маленькими детьми своих соседей, и в их странных, нескоординированных движениях тоже обнаруживаются истоки буто.

Хидзиката изучал современный танец, и его особенно интересовало то, что сейчас называется «контемпорари», танцем немецкого экспрессионизма. Самого его интересовало все, что подавлялось культурой, все, о чем предпочитали молчать – жестокость, скрытые желания, смерть и боль. Это резонировало с настроением самого послевоенного общества, неспособного ни проговорить, ни осмыслить кошмар атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки.

Второй основатель танца буто Кадзуо Оно воевал и был в австралийском плену, прожил сто три года и продолжал преподавать танец даже тогда, когда уже не мог ходить. Будучи по образованию преподавателем физкультуры, он увлекся танцами, когда увидел представление с участием танцовщицы фламенко Архентины. Он познакомился с Хидзикатой, будучи уже за сорок, но взросление, а затем и старение, стало своего рода «рабочим материалом» для них обоих. Например, Хидзиката поставил для Оно танец на основе «Богоматери цветов» Жана Жене, и в нелепом «женском» костюме и парике Оно выглядел трогательно и возвышенно, как французские мимы.

Несмотря на долгое сотрудничество, отцы буто проповедовали диаметрально противоположные подходы к танцу. Хидзиката искал вдохновения в запретном – грязи, темноте, отверженности, в детском плаче, в разрушении тела старостью и болезнями. Кадзуо Оно тоже говорил в танце о человеческой хрупкости, исследовал свой опыт плена, воспоминания о том, как выбрасывали за борт мертвые тела и иссушенных на солнце медуз – человек и бессловесное создание разделяли одну судьбу, лишаясь жизни. Но еще больше говорил он о нежности, о том, что каждое движение должно быть проникнуто любовью ко всему миру. За особую трогательную манеру танца и подобные взгляды Кадзуо Оно называли «белым ангелом буто».

Буто некоторым образом связано с театрами Но и Кабуки, но в еще большей степени – с философскими понятиями дзен-буддизма и традиционной японской эстетики. Первое – это «югэн», то есть нечто непознаваемое рационально, нечто, что нельзя описать словами и отрефлексировать. Обращение основателей буто к психоанализу и сюрреализму здесь вполне обосновано культурными предпосылками.

Второе – это «никутаи», что переводится как «внутренний ландшафт», построенный из наслоенных, перепутанных глубинных воспоминаний. То есть буто – это обращение к бессознательному, поэтому в нем столько одновременно детского и старческого, столько связанного с телесными страданиями и желаниями.

С годами буто перестал быть исключительно японским, концепция «японского тела» сменилась идеями о коллективной памяти, о мировом человеческом единстве, своего рода космополитизме. Сегодня студии буто существуют по всему миру, в том числе и в России, и в некоторых случаях даже приобретают национальные черты – скажем, нигерийские бутоисты используют и движения национальных африканских танцев.

Рубрика "Современное искусство"

«Фотография — это язык, с помощью которого люди могут увидеть то, что видишь ты»

Создание мощных черно-белых фотографий, способных подтолкнуть мир к переменам, стало целью жизни Себастьяна Сальгадо (08.02.1944).

Первые годы творчества пришлись на середину 70-х. Сальгадо начал работать в качестве фотожурналиста и сотрудничал на непостоянной основе с такими агентствами как Гамма и Сигма. В 1979 году он стал штатным фотографом в международном фотоагентстве Магнум Фото. В 1994 году Себастьян Сальгадо уволился из Магнума и вместе со своей женой Лейлой Ваник Сальгадо основал собственное фотоагентство Амазонас с главным офисом в Париже.

Вместе с женой Сальгадо с 1990 года работал над восстановлением небольшой части Атлантического леса в Бразилии. В 1998 году удалось превратить эту землю в заповедник и создать фонд Instituto Terra. Миссией фонда является восстановление и сохранение лесов, а также экологическое образование населения Бразилии.

В 2004-11 гг. Себастьян Сальгадо работал над проектом "Genesis". Проект представляет из себя серию фотографий "незапятнанных" мест планеты. Фотограф снимал пейзажи дикой природы, а также человеческие сообщества, которые продолжают жить в соответствии с их исконными традициями и культурой. Концептуально Genesis это попытка наметить потенциальный путь к повторному открытию человечества самого по себе в природе.

В 2014 году вышел документальный фильм о жизни и творчестве Себастьяна Сальгадо "Соль Земли" (англ. The Salt of the Earth). Режиссерами в данной картине выступили Вим Вендерс и Джулиано Сальгадо, старший сын самого фотографа. Фильм был удостоен специального приза Каннского кинофестиваля и был номинирован на Оскар-2015 в категории Лучший документальный фильм.