Кремниевая долина правеет, часть 12
В 2018 году Марку Цукербергу пришлось пройти через серию судебных разбирательств, связанных с утечкой данных пользователей Facebook и предполагаемом сотрудничестве с компанией Cambridge Analytica. Эти разбирательства были инициированы демократическими элитами и в политическом контексте выглядели как публичная порка Цукерберга за помощь Трампу на президентских выборах в 2016 году.
В 2019 к наездам на Цукерберга присоединился и сам президент Трамп, невзначай угрожавший FB судебными разбирательствами и обвинявший соцсеть в предвзятости против консервативных инфлюенсеров (хотя на тот момент именно консервативные ресурсы собирали самые большие аудитории на FB).
Однако во время каденции Трампа Цукербергу удавалось избегать серьезных последствий как от судебных тяжб демократов, так и от критики республиканцев — во многом благодаря личной связи с Трампом. CEO Facebook дважды встречался с президентом, а его ментор Питер Тилль был его советником. Плюс Цукерберг часто общался с дочерью Трампа Иванкой и ее мужем Джаредом Кушнером, имевшим большое влияние в администрации президента.
Однако политическая протекция не избавляла Цукерберга и Facebook от культурного давления: после разбирательств 2018 года общим местом стали тезисы о том, что пользователи — это товар, который соцсеть продает рекламодателям, или что алгоритмы соцсети тайно манипулируют пользователями, меняя их политические предпочтения. Появилось целое движение «deletefacebook», в рамках которого прогрессивные представители Кремниевой долины призывали бойкотировать продукты Цукерберга.
Культурное давление на Цукерберга продолжалось вплоть до выборов президента в 2020 году. За два месяца до выборов на Netflix вышел документальный фильм «Социальная дилемма», который вывел критику Facebook из Долины в народные массы. Цукерберга обвиняли в том, что он своей соцсетью испортил демократию.
Чтобы уравновесить имидж убийцы демократии, Цукерберг пошел на необычный шаг: вместо донатов на президентские кампании партийных кандидатов он задонатил $400 млн на работу избирательных участков по всей стране, которым на фоне пандемии не хватало финансирования. Однако остаться нейтральным до конца не получилось.
За три недели до выборов-2020 вышла скандальная статья, из которой следовало, что кандидат от демократов Джо Байден замешан в коррупционных делах в Украине. Эта статья могла нанести решающий удар по основному сопернику Трампа, однако Facebook фактически нейтрализовал ее, радикально замедлив ее распространение. Впоследствии Цукерберг раскаивался в содеянном, так как история оказалась не фейком, и обвинял ФБР в давлении на его компанию.
Когда президент Трамп проиграл выборы, то отказался признавать их результаты и поддержал захват Капитолия своими сторонниками 6 января 2021 года. Цукерберг в ответ на это пошел на беспрецедентные меры и забанил аккаунты действующего президента в своих соцсетях, обосновав это тем, что его риторика слишком опасна для страны. Хотя отношения с Трампом в моменте были испорчены, Цукербергу надолго удалось отмыться от имиджа убийцы демократии.
К концу 2021 года Цукерберг объявил о том, что бренд Facebook — это теперь только часть его новой корпорации под названием Meta. Формально фокусом новой старой корпорации стало создание метаверса — смеси виртуальной реальности, интернета, соцсети и многого другого.
Однако на деле основным следствием такого ребрендинга стала попытка переизобрести самого Цукерберга: из роботичного хакера, чья соцсеть взломала мозги миллиардов людей и «убила» демократию, он стал превращаться в «самого известного миллениала», альфа-самца и кумира молодежи.
В 2018 году Марку Цукербергу пришлось пройти через серию судебных разбирательств, связанных с утечкой данных пользователей Facebook и предполагаемом сотрудничестве с компанией Cambridge Analytica. Эти разбирательства были инициированы демократическими элитами и в политическом контексте выглядели как публичная порка Цукерберга за помощь Трампу на президентских выборах в 2016 году.
В 2019 к наездам на Цукерберга присоединился и сам президент Трамп, невзначай угрожавший FB судебными разбирательствами и обвинявший соцсеть в предвзятости против консервативных инфлюенсеров (хотя на тот момент именно консервативные ресурсы собирали самые большие аудитории на FB).
Однако во время каденции Трампа Цукербергу удавалось избегать серьезных последствий как от судебных тяжб демократов, так и от критики республиканцев — во многом благодаря личной связи с Трампом. CEO Facebook дважды встречался с президентом, а его ментор Питер Тилль был его советником. Плюс Цукерберг часто общался с дочерью Трампа Иванкой и ее мужем Джаредом Кушнером, имевшим большое влияние в администрации президента.
Однако политическая протекция не избавляла Цукерберга и Facebook от культурного давления: после разбирательств 2018 года общим местом стали тезисы о том, что пользователи — это товар, который соцсеть продает рекламодателям, или что алгоритмы соцсети тайно манипулируют пользователями, меняя их политические предпочтения. Появилось целое движение «deletefacebook», в рамках которого прогрессивные представители Кремниевой долины призывали бойкотировать продукты Цукерберга.
Культурное давление на Цукерберга продолжалось вплоть до выборов президента в 2020 году. За два месяца до выборов на Netflix вышел документальный фильм «Социальная дилемма», который вывел критику Facebook из Долины в народные массы. Цукерберга обвиняли в том, что он своей соцсетью испортил демократию.
Чтобы уравновесить имидж убийцы демократии, Цукерберг пошел на необычный шаг: вместо донатов на президентские кампании партийных кандидатов он задонатил $400 млн на работу избирательных участков по всей стране, которым на фоне пандемии не хватало финансирования. Однако остаться нейтральным до конца не получилось.
За три недели до выборов-2020 вышла скандальная статья, из которой следовало, что кандидат от демократов Джо Байден замешан в коррупционных делах в Украине. Эта статья могла нанести решающий удар по основному сопернику Трампа, однако Facebook фактически нейтрализовал ее, радикально замедлив ее распространение. Впоследствии Цукерберг раскаивался в содеянном, так как история оказалась не фейком, и обвинял ФБР в давлении на его компанию.
Когда президент Трамп проиграл выборы, то отказался признавать их результаты и поддержал захват Капитолия своими сторонниками 6 января 2021 года. Цукерберг в ответ на это пошел на беспрецедентные меры и забанил аккаунты действующего президента в своих соцсетях, обосновав это тем, что его риторика слишком опасна для страны. Хотя отношения с Трампом в моменте были испорчены, Цукербергу надолго удалось отмыться от имиджа убийцы демократии.
К концу 2021 года Цукерберг объявил о том, что бренд Facebook — это теперь только часть его новой корпорации под названием Meta. Формально фокусом новой старой корпорации стало создание метаверса — смеси виртуальной реальности, интернета, соцсети и многого другого.
Однако на деле основным следствием такого ребрендинга стала попытка переизобрести самого Цукерберга: из роботичного хакера, чья соцсеть взломала мозги миллиардов людей и «убила» демократию, он стал превращаться в «самого известного миллениала», альфа-самца и кумира молодежи.
Кремниевая долина правеет, часть 13
В 2022 году Марк Цукерберг впервые пришел на подкаст к Джо Рогану. Это интервью стало краеугольным камнем превращения Цукерберга из нерда (которого одни считали рептилоидом, а другие роботом), в альфа-техно-бро — физически развитого мужчину, который любит подраться и ценит свободу слова, а также презирает бета-активности и пассивность в любой форме.
Цукерберг рассказал Рогану, что родители требовали от него хорошо учиться в школе, и вместе с тем участвовать в трех спортивных командах одновременно. И едва ли не главная ошибка в жизни техномиллиардера — что в школе он выбрал ходить на фехтование, потому что ничего не знал о борьбе джиу-джитсу. Но в 2021 году он занялся джиу-джитсу и теперь верно предан этой борьбе, да и вообще фанатеет от смешанных единоборств (ММА).
Увлечение единоборствами и подчеркнутая спортивность Цукерберга стали бустерами маскулинного образа «самого известного миллениала», который и раньше был известен своими «чисто мужскими» привычками. Например, в начале 2010-х Цукерберг рассказывал журналистам о том, что ест мясо только тех животных, которых он убил своими руками — чтобы помнить, эти животные когда-то были живыми. К слову, Роган тоже раньше промотировал принцип «eat what you kill».
Запрос публики, в первую очередь мужской, на образ «настоящего мужчины» был измерен и доказан на Джо Рогане. Тщательно курируемый Цукербергом имидж апеллирует к аудитории с консервативными ценностями: многодетный отец, который умеет и любит драться, может вырастить и забить скотину для своей семьи, скорее понравится техасскому рейнджеру, чем нью-йоркскому интеллектуалу.
Цукерберг играет одну из ведущих ролей в маскулинизации и поправении образа нерда из Кремниевой долины — вторую главную роль играет Илон Маск. В 2023 году два этих образа слились воедино: 51-летний Маск вызвал 39-летнего Цукерберга на «бой в клетке», то есть на поединок по смешанным единоборствам. Медиа пришли в восторг от такого инфоповода и обеспечили двум техноолигархам, владеющим соцсетями, дополнительную тонну бесплатного пиара.
Практически сразу к этому инфоповоду подключился другой представитель гипер-маскулинности, президент UFC Дана Уайт, пообещав устроить бой миллиардеров в римском Колизее. «Два самых богатых человека на Земле дерутся — кто не захочет посмотреть такой бой? Переплюнуть это может разве что поединок между Трампом и Путиным», — говорил Уайт на подкасте с Майком Тайсоном.
Хотя поединок так и не состоялся, Маск и Цукерберг выжали из этой шутки по максимуму: они стали еще мужественнее в глазах правого электората — любителей пива и зрелищных драк. Члену совета директоров Мета Марку Андриссену тоже очень понравилась идея такого поединка (возможно, он сам ее и посоветовал). В любом случае, Андриссен разродился статьей, в которой сравнил Цукерберга и Маска с античными героями Гераклом и Тесеем.
В статье под названием «Fight!» Андриссен пишет, что Цукерберг и Маск — отличные ролевые модели для детей и драка между ними всем пойдет на пользу. Он цитирует президента Кеннеди, который в 1960-х сокрушался, что американцы превратились «из нации атлетов в нацию наблюдателей». Поэтому вместо пассивного наблюдения, которое Цукерберг называет «бета-активностью», Андриссен советует всем заняться единоборствами.
«Представьте сочетание физической силы и способности защитить любимых. Результатом станет самоуважение — не то самоуважение, которое появляется от терапии в креслах или от wishful thinking, а настоящее самоуважение — заслуженное осознание того, что человек силен и полезен, что у него есть достоинство и ценность», — пишет Андриссен.
Драка, борьба, война. Насилие захватывает умы, души и тела людей по всему миру, и лидеры Кремниевой долины — не исключение. В мире, который опасно приблизился к Третьей мировой войне, правые ценности ценятся больше левых и человеколюбивых — по крайней мере, техноолигами, которые, кажется, хотят возглавить в этой войне одну из сторон.
В 2022 году Марк Цукерберг впервые пришел на подкаст к Джо Рогану. Это интервью стало краеугольным камнем превращения Цукерберга из нерда (которого одни считали рептилоидом, а другие роботом), в альфа-техно-бро — физически развитого мужчину, который любит подраться и ценит свободу слова, а также презирает бета-активности и пассивность в любой форме.
Цукерберг рассказал Рогану, что родители требовали от него хорошо учиться в школе, и вместе с тем участвовать в трех спортивных командах одновременно. И едва ли не главная ошибка в жизни техномиллиардера — что в школе он выбрал ходить на фехтование, потому что ничего не знал о борьбе джиу-джитсу. Но в 2021 году он занялся джиу-джитсу и теперь верно предан этой борьбе, да и вообще фанатеет от смешанных единоборств (ММА).
Увлечение единоборствами и подчеркнутая спортивность Цукерберга стали бустерами маскулинного образа «самого известного миллениала», который и раньше был известен своими «чисто мужскими» привычками. Например, в начале 2010-х Цукерберг рассказывал журналистам о том, что ест мясо только тех животных, которых он убил своими руками — чтобы помнить, эти животные когда-то были живыми. К слову, Роган тоже раньше промотировал принцип «eat what you kill».
Запрос публики, в первую очередь мужской, на образ «настоящего мужчины» был измерен и доказан на Джо Рогане. Тщательно курируемый Цукербергом имидж апеллирует к аудитории с консервативными ценностями: многодетный отец, который умеет и любит драться, может вырастить и забить скотину для своей семьи, скорее понравится техасскому рейнджеру, чем нью-йоркскому интеллектуалу.
Цукерберг играет одну из ведущих ролей в маскулинизации и поправении образа нерда из Кремниевой долины — вторую главную роль играет Илон Маск. В 2023 году два этих образа слились воедино: 51-летний Маск вызвал 39-летнего Цукерберга на «бой в клетке», то есть на поединок по смешанным единоборствам. Медиа пришли в восторг от такого инфоповода и обеспечили двум техноолигархам, владеющим соцсетями, дополнительную тонну бесплатного пиара.
Практически сразу к этому инфоповоду подключился другой представитель гипер-маскулинности, президент UFC Дана Уайт, пообещав устроить бой миллиардеров в римском Колизее. «Два самых богатых человека на Земле дерутся — кто не захочет посмотреть такой бой? Переплюнуть это может разве что поединок между Трампом и Путиным», — говорил Уайт на подкасте с Майком Тайсоном.
Хотя поединок так и не состоялся, Маск и Цукерберг выжали из этой шутки по максимуму: они стали еще мужественнее в глазах правого электората — любителей пива и зрелищных драк. Члену совета директоров Мета Марку Андриссену тоже очень понравилась идея такого поединка (возможно, он сам ее и посоветовал). В любом случае, Андриссен разродился статьей, в которой сравнил Цукерберга и Маска с античными героями Гераклом и Тесеем.
В статье под названием «Fight!» Андриссен пишет, что Цукерберг и Маск — отличные ролевые модели для детей и драка между ними всем пойдет на пользу. Он цитирует президента Кеннеди, который в 1960-х сокрушался, что американцы превратились «из нации атлетов в нацию наблюдателей». Поэтому вместо пассивного наблюдения, которое Цукерберг называет «бета-активностью», Андриссен советует всем заняться единоборствами.
«Представьте сочетание физической силы и способности защитить любимых. Результатом станет самоуважение — не то самоуважение, которое появляется от терапии в креслах или от wishful thinking, а настоящее самоуважение — заслуженное осознание того, что человек силен и полезен, что у него есть достоинство и ценность», — пишет Андриссен.
Драка, борьба, война. Насилие захватывает умы, души и тела людей по всему миру, и лидеры Кремниевой долины — не исключение. В мире, который опасно приблизился к Третьей мировой войне, правые ценности ценятся больше левых и человеколюбивых — по крайней мере, техноолигами, которые, кажется, хотят возглавить в этой войне одну из сторон.
Кремниевая долина правеет, часть 14
Илон Маск поддерживает Дональда Трампа на президентских выборах 2024, но многие говорят, что политически он уже является более мощной фигурой, чем поддерживаемый им кандидат.
Маск — один из самых богатых людей мира, его корпорации Tesla, SpaceX, Neuralink, x.Ai — лидеры технологической революции нашего времени. Ему принадлежит одна из крупнейших соцсетей — X, а его спутники Starlink обволокли всю Землю. Он встречается с руководителями стран и ощутимо влияет на международную политику, даже не будучи политиком.
Бизнес-карьера Маска началась во второй половине 1990-х, а политический путь — во второй половине 2010-х. К середине 2020-х он стал одним из самых влиятельных консерваторов нашего времени. Если Питер Тилль — серый кардинал и идеолог поправения Кремниевой долины, то Илон Маск — суперзвезда и публичный двигатель этого процесса. Вот, как он к этому пришел.
В нулевых Маск, по его словам, старался держаться подальше от политики, однако донатил обеим партиям и был в хороших отношениях с президентом Обамой. Его компания Tesla с ее электрокарами вызывала восторг у демократов, которые были озабочены зеленой повесткой, и презрительные ухмылки — у республиканцев, считавших климатический кризис выдумкой.
На выборах в 2016 году, где его друг Питер Тилль из всех сил продвигал Трампа, Маск донатил на кампанию Клинтон и говорил, что даже просто выдвижение Трампа в качестве кандидата от республиканцев будет позором, не то что его победа. И все же, как только Трамп стал президентом, Маск наладил с ним отношения (во многом благодаря Тиллю): Трамп неизменно называл Маска «гением» и всячески способствовал развитию SpaceX и Tesla.
Во время президентства Трампа Маск продолжил донатить обеим партиям, но начал склоняться в сторону республиканцев: в 2018 году он пожертвовал им в 7 раз больше. Эти донаты уже тогда вызвали упреки в “поправении” техномиллиардера, которые он парировал в Твиттере: «Поясняю — я не консерватор. Я зарегистрирован как независимый и политически умеренный». Впоследствии Маск говорил, что он так и остался в центре — просто все остальные уехали влево.
В 2018 году Маск впервые пришел на подкаст к Джо Рогану, где пил виски, курил травку и рассказывал о колонизации космоса. Подкаст состоялся в момент расцвета Intellectual Dark Web (IDW) — группы консервативных инфлюенсеров, боровшихся с woke-культурой и поддерживавших Трампа. Шоу Рогана стало вратами к аудитории IDW, которая и так была наслышана о Маске, а теперь рассмотрела его вблизи и пришла в неописуемый восторг. Сам Роган после этого стал амбассадором Маска и нахваливал техномиллиардера при каждом удобном случае.
Через полгода Маск впервые пришел на подкаст к другому представителю IDW, Лексу Фридману, который выпустил комплиментарную Маску научную работу по поводу автопилота Tesla. Подкаст взлетел в популярности, а Фридман стал еще одним амбассадором Маска и активно участвует в создании культа его личности.
В 2020 году предвыборная президентская кампания проходила на фоне пандемии. Отношение к вирусу стало важным политическим разделом: прогрессивная часть относилась к нему крайне серьезно, а консервативная часть населения — наоборот, считала, что это обычный вирус. На втором подкасте у Рогана в мае 2020 года Маск высказал откровенный скепсис в отношении вируса, чем закрепил свой авторитет в роли правого инфлюенсера.
Окончательно Маск утвредился в роли правого, консерватора и республиканца через 10 дней после записи подкаста Рогана. В своем популярном аккаунте в Твиттере Маск написал: «Прими красную таблетку» («Take the red pill»). Эта цитата из фильма «Матрица» когда-то означала духовное пробуждение, но со временем стала означать, что человек «все понял» и принял правые ценности.
Илон Маск поддерживает Дональда Трампа на президентских выборах 2024, но многие говорят, что политически он уже является более мощной фигурой, чем поддерживаемый им кандидат.
Маск — один из самых богатых людей мира, его корпорации Tesla, SpaceX, Neuralink, x.Ai — лидеры технологической революции нашего времени. Ему принадлежит одна из крупнейших соцсетей — X, а его спутники Starlink обволокли всю Землю. Он встречается с руководителями стран и ощутимо влияет на международную политику, даже не будучи политиком.
Бизнес-карьера Маска началась во второй половине 1990-х, а политический путь — во второй половине 2010-х. К середине 2020-х он стал одним из самых влиятельных консерваторов нашего времени. Если Питер Тилль — серый кардинал и идеолог поправения Кремниевой долины, то Илон Маск — суперзвезда и публичный двигатель этого процесса. Вот, как он к этому пришел.
В нулевых Маск, по его словам, старался держаться подальше от политики, однако донатил обеим партиям и был в хороших отношениях с президентом Обамой. Его компания Tesla с ее электрокарами вызывала восторг у демократов, которые были озабочены зеленой повесткой, и презрительные ухмылки — у республиканцев, считавших климатический кризис выдумкой.
На выборах в 2016 году, где его друг Питер Тилль из всех сил продвигал Трампа, Маск донатил на кампанию Клинтон и говорил, что даже просто выдвижение Трампа в качестве кандидата от республиканцев будет позором, не то что его победа. И все же, как только Трамп стал президентом, Маск наладил с ним отношения (во многом благодаря Тиллю): Трамп неизменно называл Маска «гением» и всячески способствовал развитию SpaceX и Tesla.
Во время президентства Трампа Маск продолжил донатить обеим партиям, но начал склоняться в сторону республиканцев: в 2018 году он пожертвовал им в 7 раз больше. Эти донаты уже тогда вызвали упреки в “поправении” техномиллиардера, которые он парировал в Твиттере: «Поясняю — я не консерватор. Я зарегистрирован как независимый и политически умеренный». Впоследствии Маск говорил, что он так и остался в центре — просто все остальные уехали влево.
В 2018 году Маск впервые пришел на подкаст к Джо Рогану, где пил виски, курил травку и рассказывал о колонизации космоса. Подкаст состоялся в момент расцвета Intellectual Dark Web (IDW) — группы консервативных инфлюенсеров, боровшихся с woke-культурой и поддерживавших Трампа. Шоу Рогана стало вратами к аудитории IDW, которая и так была наслышана о Маске, а теперь рассмотрела его вблизи и пришла в неописуемый восторг. Сам Роган после этого стал амбассадором Маска и нахваливал техномиллиардера при каждом удобном случае.
Через полгода Маск впервые пришел на подкаст к другому представителю IDW, Лексу Фридману, который выпустил комплиментарную Маску научную работу по поводу автопилота Tesla. Подкаст взлетел в популярности, а Фридман стал еще одним амбассадором Маска и активно участвует в создании культа его личности.
В 2020 году предвыборная президентская кампания проходила на фоне пандемии. Отношение к вирусу стало важным политическим разделом: прогрессивная часть относилась к нему крайне серьезно, а консервативная часть населения — наоборот, считала, что это обычный вирус. На втором подкасте у Рогана в мае 2020 года Маск высказал откровенный скепсис в отношении вируса, чем закрепил свой авторитет в роли правого инфлюенсера.
Окончательно Маск утвредился в роли правого, консерватора и республиканца через 10 дней после записи подкаста Рогана. В своем популярном аккаунте в Твиттере Маск написал: «Прими красную таблетку» («Take the red pill»). Эта цитата из фильма «Матрица» когда-то означала духовное пробуждение, но со временем стала означать, что человек «все понял» и принял правые ценности.
Кремниевая долина правеет, часть 15
Джо Байден выиграл выборы в 2020 году — и у Илона Маска с ходу не сложились отношения с президентом от демократической партии. Буквально через год после инаугурации Байдена, Маск уже называл президента «влажной куклой-носком в форме человека», которая «держит американскую публику за дураков», а президент в ответ публично призывал расследовать деятельность техноолигарха.
Ссоры начались в августе 2021, когда Байден не позвал Маска на встречу с ведущими производителями электрокаров — при том, что Tesla была самым крупным производителем электромашин в США. Одна из главных причин такого плевка в адрес Маска — его отказ сотрудничать с профсоюзом рабочих автопромышленности. Маск отвергает саму концепцию профсоюзов, в то время как Байден считается левыми самым про-профсоюзным президентом в новейшей истории.
В начале президентского срока Байдена Маск начал на разные лады повторять тезис о том, что государство и корпорация — это фактически одно и то же: «Правительство — это просто самая большая корпорация с монополией на насилие. И на них некому пожаловаться». Позже эта мантра стала еще проще: государство — это самая худшая форма корпорации.
В такой картине мира профсоюзы, как и всяческие комиссии, тарифы, налоги и другие государственные инструменты регуляции бизнеса — это манипуляции, с помощью которых «ультимативная корпорация» мешает другим корпорациям нормально работать. «Зачем забирать капитал у бизнеса, который показал, что он мастерски с ним обращается, и отдавать его организации, которая очень плохо обращается с капиталом – правительству?», — спрашивал Маск.
Презрение в адрес чиновников — это не ноу-хау Маска, а базовая позиция Кремниевой долины, независимо от политических предпочтений ее представителей. В 1995 году CEO Intel Энди Гроув сформулировал суть этого отношения: «Технологии работают в 3 раза быстрее нормального бизнеса. А правительство работает в три раза медленнее нормального бизнеса. Так что между нами девятикратный разрыв».
«Не мешайте нам и не тормозите нас» — главный посыл Кремниевой долины политикам последние 30 лет. Все эти 30 лет компании из Долины нанимали лоббистов, которые помогали им общаться с власть имущими в кулуарах и отстаивать свои интересы. Стандартный алгоритм взаимодействия выглядел так: технокорпорация нарушает правила правительства, чиновники публично наезжают на компанию, грозятся или реально устраивают разбирательства в суде, на что компании отвечают через лоббистов.
В 21 веке влияние Больших технологий на правительство росло, но до недавнего времени все же оставалось закулисным. И наоборот, влияние правительства на технокомпании постепенно уменьшалось, но всегда оставалось публичным, чреватым большими штрафами и судами. В 2016 году Питер Тилль показал, что Технологии теперь могут усадить «своего» президента в Белый дом и максимально влиять на политику, оставаясь в тени. В 2020-х Маск вывел эти отношения на новый уровень — публичного противостояния.
Он смог себе позволить такое противостояние, потому что у него получилось сконцентрировать в своих руках необычайно много влияния на правительство США. Если бы Маск управлял только Tesla, почти триллионной корпорацией, правительство было бы вынуждено считаться с ним из чисто экономических соображений. Но он также владеет SpaceX — ключевой космической компанией США, на которой держится космическое превосходство сверхдержавы. SpaceX обеспечивает не только экономическую и технологическую, но и стратегическую зависимость государства от предпринимателя.
Решение Маска предоставить Украине возможность пользоваться спутниковым интернетом Starlink сыграло одну из ключевых ролей в войне против РФ. Маск стал первым техноолигархом, чьи решения настолько сильно влияют на внешнюю политику США и ее военные возможности.
Наконец, в 2022 году Маск за 44 миллиарда долларов купил соцсеть Твиттер и получил единоличный контроль над одной из самых влиятельных онлайн-площадок мира.
Джо Байден выиграл выборы в 2020 году — и у Илона Маска с ходу не сложились отношения с президентом от демократической партии. Буквально через год после инаугурации Байдена, Маск уже называл президента «влажной куклой-носком в форме человека», которая «держит американскую публику за дураков», а президент в ответ публично призывал расследовать деятельность техноолигарха.
Ссоры начались в августе 2021, когда Байден не позвал Маска на встречу с ведущими производителями электрокаров — при том, что Tesla была самым крупным производителем электромашин в США. Одна из главных причин такого плевка в адрес Маска — его отказ сотрудничать с профсоюзом рабочих автопромышленности. Маск отвергает саму концепцию профсоюзов, в то время как Байден считается левыми самым про-профсоюзным президентом в новейшей истории.
В начале президентского срока Байдена Маск начал на разные лады повторять тезис о том, что государство и корпорация — это фактически одно и то же: «Правительство — это просто самая большая корпорация с монополией на насилие. И на них некому пожаловаться». Позже эта мантра стала еще проще: государство — это самая худшая форма корпорации.
В такой картине мира профсоюзы, как и всяческие комиссии, тарифы, налоги и другие государственные инструменты регуляции бизнеса — это манипуляции, с помощью которых «ультимативная корпорация» мешает другим корпорациям нормально работать. «Зачем забирать капитал у бизнеса, который показал, что он мастерски с ним обращается, и отдавать его организации, которая очень плохо обращается с капиталом – правительству?», — спрашивал Маск.
Презрение в адрес чиновников — это не ноу-хау Маска, а базовая позиция Кремниевой долины, независимо от политических предпочтений ее представителей. В 1995 году CEO Intel Энди Гроув сформулировал суть этого отношения: «Технологии работают в 3 раза быстрее нормального бизнеса. А правительство работает в три раза медленнее нормального бизнеса. Так что между нами девятикратный разрыв».
«Не мешайте нам и не тормозите нас» — главный посыл Кремниевой долины политикам последние 30 лет. Все эти 30 лет компании из Долины нанимали лоббистов, которые помогали им общаться с власть имущими в кулуарах и отстаивать свои интересы. Стандартный алгоритм взаимодействия выглядел так: технокорпорация нарушает правила правительства, чиновники публично наезжают на компанию, грозятся или реально устраивают разбирательства в суде, на что компании отвечают через лоббистов.
В 21 веке влияние Больших технологий на правительство росло, но до недавнего времени все же оставалось закулисным. И наоборот, влияние правительства на технокомпании постепенно уменьшалось, но всегда оставалось публичным, чреватым большими штрафами и судами. В 2016 году Питер Тилль показал, что Технологии теперь могут усадить «своего» президента в Белый дом и максимально влиять на политику, оставаясь в тени. В 2020-х Маск вывел эти отношения на новый уровень — публичного противостояния.
Он смог себе позволить такое противостояние, потому что у него получилось сконцентрировать в своих руках необычайно много влияния на правительство США. Если бы Маск управлял только Tesla, почти триллионной корпорацией, правительство было бы вынуждено считаться с ним из чисто экономических соображений. Но он также владеет SpaceX — ключевой космической компанией США, на которой держится космическое превосходство сверхдержавы. SpaceX обеспечивает не только экономическую и технологическую, но и стратегическую зависимость государства от предпринимателя.
Решение Маска предоставить Украине возможность пользоваться спутниковым интернетом Starlink сыграло одну из ключевых ролей в войне против РФ. Маск стал первым техноолигархом, чьи решения настолько сильно влияют на внешнюю политику США и ее военные возможности.
Наконец, в 2022 году Маск за 44 миллиарда долларов купил соцсеть Твиттер и получил единоличный контроль над одной из самых влиятельных онлайн-площадок мира.
Кремниевая долина правеет, часть 16
В 2000 году Питер Тилль и Илон Маск объединили свои финансовые стартапы и создали компанию PayPal. Через два года они продали PayPal и получили по $100 миллионов, которые затем превратили в многомиллиардные состояния. А сегодня два техноолигарха объединили свои политические и социальные капиталы, чтобы сделать Дональда Трампа президентом и с его помощью радикально трансформировать американскую и мировую политику.
В 2016 году Тилль в первый раз помог Трампу стать президентом США. Во время той предвыборной гонки Маск не поддержал политический проект своего бывшего партнера, однако сразу после победы все-таки сблизился со скандальным президентом. Между ними возникла взаимная симпатия, а Тилль говорил, что Маск и Трамп похожи: «оба экстраординарные личности и продавцы уровня гроссмейстера».
Первый президентский срок Трампа сильно испугал его оппонентов, которые опасались, что он разрушит политическую систему в США и во всем мире. Тилль же, наоборот, опасался, что Трамп недостаточно радикально «осушит болото» вашингтонской бюрократии и не сумеет разрушить устаревший мировой порядок.
Первый президентский срок Трампа действительно оказался не особо радикальным, тем более с точки зрения либертарианца Тилля, десятилетиями мечтавшего об ослаблении и даже упразднении правительства. Трампу практически ничего не удалось сделать с «глубинным государством» — чиновничьим аппаратом США, который остается на месте даже со сменой президентов и отвечает за долгосрочную стратегию страны.
В 2020 году началась следующая президентская гонка, и Тилль отказался поддерживать Трампа, как в прошлый раз. Отчасти из-за недостаточной радикальности кандидата, но в большей степени из-за отсутствия веры в его победу. Ведь выборы 2020 проходили на фоне пандемии и вызванных ею экономических проблем, так что действующий президент заранее уступал в привлекательности любому новому кандидату.
Тилль не отрекся от Трампа и собирался за него голосовать, однако не донатил на его кампанию и не агитировал за него публично. Вместо этого он сконцентрировался на республиканском движении MAGA (Make America Great Again) и занялся продвижением молодых последователей трампистской идеологии, которые в 2022 году избирались в Палату представителей и в Сенат.
Трамп проиграл выборы 2020 года, а из-за отказа признать проигрыш еще и попал в бан во всех крупных соцсетях и, казалось, поставил крест на своей политической карьере. Байден, став президентом, почти сразу вошел в конфликт с Маском, который к тому времени и так начал открыто склонятся на сторону республиканцев. В начале 2022 года Маск заговорил о покупке Твиттера и пообещал разбанить Трампа в случае, если покупка состоится.
В апреле 2022 Маск начал процесс покупки Твиттера и вскоре заявил, что демократы превратились в партию «разделения и ненависти», поэтому он теперь будет голосовать за республиканцев. Про-республиканская позиция Маска играла на руку Тиллю, который занимался предвыборной кампанией двух молодых MAGA-политиков, баллотировавшихся в Сенат: Блейка Мастерса и Джей Ди Вэнса.
На ноябрьских выборах в 2022 Тилль сумел сделать одного из своих MAGA-кандидатов, Джей Ди Вэнса, сенатором штата Огайо. Незадолго до выборов Маск завершил покупку Твиттера, а сразу после них — восстановил аккаунт Трампа. Все это фактически запустило текущую предвыборную кампанию Трампа — хотя бывший президент еще долго не возвращался в Твиттер, это снятие бана обозначило, что Маск, как и Тилль, теперь открыто поддерживают его.
Под руководством Маска Твиттер стремительно сменил политическую ориентацию на 180 градусов: из крайне либеральной и прогрессивной виртуальной площадки он превратился в любимую мейнстримную площадку для правых и консервативных инфлюенсеров.
Твиттер, позднее X, и аккаунт его владельца Маска стали важнейшими факторами дальнейшего поправения Кремниевой долины и опорой президентской кампании Трампа 2024.
В 2000 году Питер Тилль и Илон Маск объединили свои финансовые стартапы и создали компанию PayPal. Через два года они продали PayPal и получили по $100 миллионов, которые затем превратили в многомиллиардные состояния. А сегодня два техноолигарха объединили свои политические и социальные капиталы, чтобы сделать Дональда Трампа президентом и с его помощью радикально трансформировать американскую и мировую политику.
В 2016 году Тилль в первый раз помог Трампу стать президентом США. Во время той предвыборной гонки Маск не поддержал политический проект своего бывшего партнера, однако сразу после победы все-таки сблизился со скандальным президентом. Между ними возникла взаимная симпатия, а Тилль говорил, что Маск и Трамп похожи: «оба экстраординарные личности и продавцы уровня гроссмейстера».
Первый президентский срок Трампа сильно испугал его оппонентов, которые опасались, что он разрушит политическую систему в США и во всем мире. Тилль же, наоборот, опасался, что Трамп недостаточно радикально «осушит болото» вашингтонской бюрократии и не сумеет разрушить устаревший мировой порядок.
Первый президентский срок Трампа действительно оказался не особо радикальным, тем более с точки зрения либертарианца Тилля, десятилетиями мечтавшего об ослаблении и даже упразднении правительства. Трампу практически ничего не удалось сделать с «глубинным государством» — чиновничьим аппаратом США, который остается на месте даже со сменой президентов и отвечает за долгосрочную стратегию страны.
В 2020 году началась следующая президентская гонка, и Тилль отказался поддерживать Трампа, как в прошлый раз. Отчасти из-за недостаточной радикальности кандидата, но в большей степени из-за отсутствия веры в его победу. Ведь выборы 2020 проходили на фоне пандемии и вызванных ею экономических проблем, так что действующий президент заранее уступал в привлекательности любому новому кандидату.
Тилль не отрекся от Трампа и собирался за него голосовать, однако не донатил на его кампанию и не агитировал за него публично. Вместо этого он сконцентрировался на республиканском движении MAGA (Make America Great Again) и занялся продвижением молодых последователей трампистской идеологии, которые в 2022 году избирались в Палату представителей и в Сенат.
Трамп проиграл выборы 2020 года, а из-за отказа признать проигрыш еще и попал в бан во всех крупных соцсетях и, казалось, поставил крест на своей политической карьере. Байден, став президентом, почти сразу вошел в конфликт с Маском, который к тому времени и так начал открыто склонятся на сторону республиканцев. В начале 2022 года Маск заговорил о покупке Твиттера и пообещал разбанить Трампа в случае, если покупка состоится.
В апреле 2022 Маск начал процесс покупки Твиттера и вскоре заявил, что демократы превратились в партию «разделения и ненависти», поэтому он теперь будет голосовать за республиканцев. Про-республиканская позиция Маска играла на руку Тиллю, который занимался предвыборной кампанией двух молодых MAGA-политиков, баллотировавшихся в Сенат: Блейка Мастерса и Джей Ди Вэнса.
На ноябрьских выборах в 2022 Тилль сумел сделать одного из своих MAGA-кандидатов, Джей Ди Вэнса, сенатором штата Огайо. Незадолго до выборов Маск завершил покупку Твиттера, а сразу после них — восстановил аккаунт Трампа. Все это фактически запустило текущую предвыборную кампанию Трампа — хотя бывший президент еще долго не возвращался в Твиттер, это снятие бана обозначило, что Маск, как и Тилль, теперь открыто поддерживают его.
Под руководством Маска Твиттер стремительно сменил политическую ориентацию на 180 градусов: из крайне либеральной и прогрессивной виртуальной площадки он превратился в любимую мейнстримную площадку для правых и консервативных инфлюенсеров.
Твиттер, позднее X, и аккаунт его владельца Маска стали важнейшими факторами дальнейшего поправения Кремниевой долины и опорой президентской кампании Трампа 2024.
Кремниевая долина правеет, часть 17
Стив Джобс создал Apple — самую дорогую компанию нашего времени. Он сделал технологии невероятно привлекательными не только для потребителей, но и для создателей — инженеров, дизайнеров и предпринимателей. В 2011 году он умер от рака: Apple потеряла СЕО, более популярного, чем поп-звезды, а вся Кремниевая долина утратила своего концептуального лидера и идейного вдохновителя.
После смерти Джобса место предводителя глобального техно-культа опустело, однако культурный спрос на техно-мессию остался. И в первой половине 2010-х самым подходящим кандидатом на эту роль оказался Илон Маск: многие представители Долины с радостью приняли его за нового техно-мессию. Несмотря на специфическую манеру говорить, «новый Джобс», как и старый, был прирожденным шоуменом и продавцом от бога.
Но главное, Маск заражал их всех мечтой, которая превращала скучные технологии во что-то захватывающее и наполненное глубинным смыслом. Нарративы Маска звучали возвышенно: он не просто делал машины Tesla, а «спасал планету от климатического коллапса» и «вел цивилизацию в будущее с неограниченной энергией». Он не просто строил ракеты, а «вел человечество к звездам» и пытался «сделать людей мультипланетарным видом».
«Хочется просыпаться утром и чувствовать воодушевление будущим. Мы должны бороться за то, что заставляет нас радоваться будущему. Нельзя жить, просто решая одну проблему за другой», — повторял Маск. Он создавал у коллег, покупателей и инвесторов ощущение светлого будущего, в которое он их проведет. И особую мессианскую убедительность ему придавало то, что он строил такое будущее, рискуя всем, что у него есть, и, как бы, преодолевая инертность окружающих.
«Когда Илон начал строить Tesla и SpaceX в нулевых, люди думали, что он реально, реально сошел с ума — так думали даже его коллеги по PayPal», — вспоминал Питер Тилль в 2024 году. Несмотря на такой скепсис, Маск уговорил Тилля инвестировать в SpaceX, но не в Tesla. «Мы с Дэвидом Саксом в начале нулевых хотели написать книгу про PayPal, и глава про Илона должна была называться «Человек, который ничего не знал о риске», — продолжал Тилль. «Если бы одна из двух компаний [Tesla и SpaceX] стала успешной — можно было бы сказать, что Илону просто очень повезло. Но когда успешными стали обе компании, которые в нулевых считались абсолютно безумными предприятиями — нам пришлось крепко задуматься. Может быть, это мы все слишком избегаем рисков? Может, он знает о рисках что-то, чего не знаем все мы?»
На протяжении 2010-х Маск постепенно превращался в культурного героя Долины на подобие Джобса. А в 2020 году стал живой легендой, когда акции Tesla за один год подорожали на 700% и сделали целую армию его ранних инвесторов мультимиллионерами.
Стремительное превращение Маска из «нового Джобса» в правого инфлюенсера совпало с его сказочным обогащением. В 2019 году он все еще занимал нейтральную политическую позицию и его состояние оценивалось в 20 миллиардов долларов. В 2020 году состояние Маска подскочило до $128 миллиардов, он стал одним из самых богатых людей в мире, а вместе с этим «принял красную таблетку» и по сути стал правым политиком. Еще через год он стал первым человеком, чье состояние перевалило за $300 миллиардов — это больше ВВП большинства стран мира.
Одно дело вдохновляться речами и делами публичной фигуры, другое — реально разбогатеть благодаря этой вере без малейших усилий. Сторонники Маска окончательно уверовали в него и решили идти за ним, куда бы он ни пошел. А пошел он в политику.
Стив Джобс создал Apple — самую дорогую компанию нашего времени. Он сделал технологии невероятно привлекательными не только для потребителей, но и для создателей — инженеров, дизайнеров и предпринимателей. В 2011 году он умер от рака: Apple потеряла СЕО, более популярного, чем поп-звезды, а вся Кремниевая долина утратила своего концептуального лидера и идейного вдохновителя.
После смерти Джобса место предводителя глобального техно-культа опустело, однако культурный спрос на техно-мессию остался. И в первой половине 2010-х самым подходящим кандидатом на эту роль оказался Илон Маск: многие представители Долины с радостью приняли его за нового техно-мессию. Несмотря на специфическую манеру говорить, «новый Джобс», как и старый, был прирожденным шоуменом и продавцом от бога.
Но главное, Маск заражал их всех мечтой, которая превращала скучные технологии во что-то захватывающее и наполненное глубинным смыслом. Нарративы Маска звучали возвышенно: он не просто делал машины Tesla, а «спасал планету от климатического коллапса» и «вел цивилизацию в будущее с неограниченной энергией». Он не просто строил ракеты, а «вел человечество к звездам» и пытался «сделать людей мультипланетарным видом».
«Хочется просыпаться утром и чувствовать воодушевление будущим. Мы должны бороться за то, что заставляет нас радоваться будущему. Нельзя жить, просто решая одну проблему за другой», — повторял Маск. Он создавал у коллег, покупателей и инвесторов ощущение светлого будущего, в которое он их проведет. И особую мессианскую убедительность ему придавало то, что он строил такое будущее, рискуя всем, что у него есть, и, как бы, преодолевая инертность окружающих.
«Когда Илон начал строить Tesla и SpaceX в нулевых, люди думали, что он реально, реально сошел с ума — так думали даже его коллеги по PayPal», — вспоминал Питер Тилль в 2024 году. Несмотря на такой скепсис, Маск уговорил Тилля инвестировать в SpaceX, но не в Tesla. «Мы с Дэвидом Саксом в начале нулевых хотели написать книгу про PayPal, и глава про Илона должна была называться «Человек, который ничего не знал о риске», — продолжал Тилль. «Если бы одна из двух компаний [Tesla и SpaceX] стала успешной — можно было бы сказать, что Илону просто очень повезло. Но когда успешными стали обе компании, которые в нулевых считались абсолютно безумными предприятиями — нам пришлось крепко задуматься. Может быть, это мы все слишком избегаем рисков? Может, он знает о рисках что-то, чего не знаем все мы?»
На протяжении 2010-х Маск постепенно превращался в культурного героя Долины на подобие Джобса. А в 2020 году стал живой легендой, когда акции Tesla за один год подорожали на 700% и сделали целую армию его ранних инвесторов мультимиллионерами.
Стремительное превращение Маска из «нового Джобса» в правого инфлюенсера совпало с его сказочным обогащением. В 2019 году он все еще занимал нейтральную политическую позицию и его состояние оценивалось в 20 миллиардов долларов. В 2020 году состояние Маска подскочило до $128 миллиардов, он стал одним из самых богатых людей в мире, а вместе с этим «принял красную таблетку» и по сути стал правым политиком. Еще через год он стал первым человеком, чье состояние перевалило за $300 миллиардов — это больше ВВП большинства стран мира.
Одно дело вдохновляться речами и делами публичной фигуры, другое — реально разбогатеть благодаря этой вере без малейших усилий. Сторонники Маска окончательно уверовали в него и решили идти за ним, куда бы он ни пошел. А пошел он в политику.
Кремниевая долина правеет, часть 18
В 2022 году Илон Маск покупал Twitter, пафосно поясняя, что платит $44 млрд не за соцсеть, а за «восстановление свободы слова». В первую очередь это восстановило свободу правого и консервативного слова. Свежее расследование Wall Street Journal показало, что в том же году Маск тайно стал одним из самых крупных политических доноров США. Он задонатил $50 млн на рекламные кампании консервативной группы «Граждане за здравомыслие», поддерживавшей республиканских кандидатов на выборах в Конгресс и заявлявшей, что борется с «woke безумием».
Сегодня термин woke (от англ. «проснулся») имеет двойной смысл. В прогрессивной и левой среде бытие woke приветствуется и означает стремление к социальной справедливости, признание существования системных неравенств (по вопросам пола, расы и т.д.) и работу над их устранением. В консервативной и правой среде woke — это фактически ругательство, которым обозначают левый дискурс, культуру отмены и политику, «подрывающую» традиционные ценности.
Woke-культура ратует за климатическую осознанность и зеленую повестку, поэтому в 2010-х Маск был в почете у многих ее представителей: его корпорация Tesla обещала снять мир с иглы ископаемого топлива и перевести на возобновляемую энергетику. Однако в 2022 году он же стал одним из главных врагов woke-культуры, начав публично нападать на нее с позиции правых.
Маск считает woke-культуру «крайне разобщающей политикой идентичности, которая усиливает расизм, сексизм и все прочие "-измы", утверждая при этом, что делает противоположное. Она заставляет людей ненавидеть друг друга и самих себя». В 2023 году Маск обвинял woke-культуру в том, что та якобы пытается уничтожить цивилизацию и называл ее «культом смерти».
Политический партнер Маска Питер Тилль сравнивал woke-культуру с ваххабизмом и утверждал что и то, и другое — небольшая группа людей внутри большого сообщества, которая своими радикальными идеями портит репутацию всему движению. Так woke-культура, по мнению Тилля, испортила репутацию либералам. А к середине 2020-х правые вроде Маска и Тилля основательно подпортили репутацию woke-движения и превратили слово «woke» в ругательство: оно отчасти стало токсичным даже в прогрессивной среде.
На выборах 2024 Тилль и Маск изначально делали ставку не на Дональда Трампа, а на республиканского губернатора штата Флорида Рона Десантиса. Тилль из-за этого на время поссорился с Трампом, а Маск тайно стал одним из самых крупных доноров Десантиса, пожертвовав на его кампанию $10 млн в 2023 году. Политическая повестка Десантиса опиралась на борьбу c «woke-мыслевирусом», который он определял как «форму культурного марксизма» и «атаку на правду».
«Мне не нравится термин woke, — говорил Трамп на одном из митингов в 2023 году. — Я все время слышу этот термин: «woke, woke, woke». Но половина людей даже не могут сказать, что он значит, они не знают, что это такое». Трамп отказался делать ставку на борьбу с woke-идеологией и оказался прав: к началу 2024 года стало ясно, что анти-woke кампания Десантиса, поддерживаемая Тиллем и Маском, потеряла импульс — и он снялся с президентских выборов.
В июне 2024 года Дональд Трамп выиграл праймериз и стал официальным кандидатом в президенты от республиканской партии. В начале июля на него совершили неудачное покушение — и сразу после этого Маск публично заявил, что полностью поддерживает Трампа, и включился в гонку. К концу июля Трампа поддержал и Питер Тилль — но только после того, как тот согласился взять тиллевского протеже Джей Ди Вэнса в качестве вице-президента.
В 2022 году Илон Маск покупал Twitter, пафосно поясняя, что платит $44 млрд не за соцсеть, а за «восстановление свободы слова». В первую очередь это восстановило свободу правого и консервативного слова. Свежее расследование Wall Street Journal показало, что в том же году Маск тайно стал одним из самых крупных политических доноров США. Он задонатил $50 млн на рекламные кампании консервативной группы «Граждане за здравомыслие», поддерживавшей республиканских кандидатов на выборах в Конгресс и заявлявшей, что борется с «woke безумием».
Сегодня термин woke (от англ. «проснулся») имеет двойной смысл. В прогрессивной и левой среде бытие woke приветствуется и означает стремление к социальной справедливости, признание существования системных неравенств (по вопросам пола, расы и т.д.) и работу над их устранением. В консервативной и правой среде woke — это фактически ругательство, которым обозначают левый дискурс, культуру отмены и политику, «подрывающую» традиционные ценности.
Woke-культура ратует за климатическую осознанность и зеленую повестку, поэтому в 2010-х Маск был в почете у многих ее представителей: его корпорация Tesla обещала снять мир с иглы ископаемого топлива и перевести на возобновляемую энергетику. Однако в 2022 году он же стал одним из главных врагов woke-культуры, начав публично нападать на нее с позиции правых.
Маск считает woke-культуру «крайне разобщающей политикой идентичности, которая усиливает расизм, сексизм и все прочие "-измы", утверждая при этом, что делает противоположное. Она заставляет людей ненавидеть друг друга и самих себя». В 2023 году Маск обвинял woke-культуру в том, что та якобы пытается уничтожить цивилизацию и называл ее «культом смерти».
Политический партнер Маска Питер Тилль сравнивал woke-культуру с ваххабизмом и утверждал что и то, и другое — небольшая группа людей внутри большого сообщества, которая своими радикальными идеями портит репутацию всему движению. Так woke-культура, по мнению Тилля, испортила репутацию либералам. А к середине 2020-х правые вроде Маска и Тилля основательно подпортили репутацию woke-движения и превратили слово «woke» в ругательство: оно отчасти стало токсичным даже в прогрессивной среде.
На выборах 2024 Тилль и Маск изначально делали ставку не на Дональда Трампа, а на республиканского губернатора штата Флорида Рона Десантиса. Тилль из-за этого на время поссорился с Трампом, а Маск тайно стал одним из самых крупных доноров Десантиса, пожертвовав на его кампанию $10 млн в 2023 году. Политическая повестка Десантиса опиралась на борьбу c «woke-мыслевирусом», который он определял как «форму культурного марксизма» и «атаку на правду».
«Мне не нравится термин woke, — говорил Трамп на одном из митингов в 2023 году. — Я все время слышу этот термин: «woke, woke, woke». Но половина людей даже не могут сказать, что он значит, они не знают, что это такое». Трамп отказался делать ставку на борьбу с woke-идеологией и оказался прав: к началу 2024 года стало ясно, что анти-woke кампания Десантиса, поддерживаемая Тиллем и Маском, потеряла импульс — и он снялся с президентских выборов.
В июне 2024 года Дональд Трамп выиграл праймериз и стал официальным кандидатом в президенты от республиканской партии. В начале июля на него совершили неудачное покушение — и сразу после этого Маск публично заявил, что полностью поддерживает Трампа, и включился в гонку. К концу июля Трампа поддержал и Питер Тилль — но только после того, как тот согласился взять тиллевского протеже Джей Ди Вэнса в качестве вице-президента.
Кремниевая долина правеет, часть 19
«Если Трамп проиграет, мне пиздец! На сколько меня посадят? Мне дадут с моими детьми увидеться?», — шутит Маск на интервью у Такера Карлсона. Если миллиардеры поддерживают одного из кандидатов в президенты, они обычно предпочитают делать это тихо и оставаться в тени — потому что если выиграет другой кандидат, напряженные отношения с новым президентом могут навредить их бизнесам. Но Маск делает иначе: за месяц до выборов он стал лицом избирательной кампании Трампа. «Я ставлю все, я по уши в этом. Я как та свинка в грязи», — говорит Маск и изображает хряка, радостно катающегося в грязи.
Рассчитывая на склонных к конспирологии избирателей, Маск называет кандидата от демократов Камалу Харрис «куклой Камалой». С его точки зрения, она — не самостоятельный политик, а ставленник демократического «глубинного государства». По словам техноолигарха, «кукла из мокрого носка» президент Байден (а вслед за ним и Харрис) просто читает все, что показывают на телесуфлере — в таком раскладе страной управляет не президент, а люди, которые пишут ему тексты.
«Никто даже не пытается убить Камалу, потому что это бессмысленно и ни к чему не приведет: вместо нее найдут другую куклу», — говорит Маск на интервью Карлсону, перефразируя свой скандальный пост с аналогичным содержанием. Аккаунт Маска с 200 млн подписчиков превратился в энергичную пропагандистскую машину: в 2024 году Маск постил, репостил и комментировал в 230 раз больше политического контента, чем в 2019 году.
Выступая на митинге Трампа 6 октября, Маск пугал консервативную толпу тем, что демократы хотят «забрать вашу свободу слова, забрать ваше право носить оружие, они, по сути, хотят забрать ваше право голосовать». На митинге и в соцсетях Маск повторяет, что если Тамп не победит, то «это будут последние выборы», потому что демократы все подстроят так, что у республиканцев больше никогда не получится выиграть.
Личный бренд Маска — пожалуй, самое ценное, что у него есть. Стоимость Tesla, SpaceX и других его компаний максимально зависит от того, что в их главе стоит именно Маск — «новый Джобс», «гений» и «продавец от Бога». Такая вовлеченность в выборы, потоки личных оскорблений в адрес топовых политиков, задирание миллиардеров из противоположного лагеря, а также готовность выступать в роли консервативного зазывалы ставят его личный бренд под угрозу. Но его участие в выборах не ограничивается личным брендом.
Маск финансирует кампанию Трампа через комитет политических действий (англ. PAC) «Америка», на который он еще в июле пообещал выделить $180 миллионов. Сегодня «Америка» нанимает людей с зарплатой $30 в час, чтобы они лично уговаривали избирателей Трампа зарегистрироваться и проголосовать заранее. Также «Америка» предлагает людям из колеблющихся штатов по $47, если они уговорят консервативных знакомых подписать петицию, которая передаст их данные в штаб Трампа.
Также «Америка» делает политрекламу и особое внимание уделяет агитации мужчин от 18 до 44 лет, которые обычно голосуют значительно реже сверстниц. Молодые американские мужчины чаще женщин ходят в церковь, тяготеют к традиционным ценностям, культивируют в себе маскулинность и очень ценят эту маскулинность в других. Поэтому «Америка» делает особый акцент на маскулинность Трампа, называя его «американским badass», за его реакцию на покушение.
То есть Маск поддерживает Трампа личным брендом, соцсетью Х и вливанием денег в агитацию «Америки». Он действительно рискует многим. Но ради чего? Разберемся в следующих выпусках.
«Если Трамп проиграет, мне пиздец! На сколько меня посадят? Мне дадут с моими детьми увидеться?», — шутит Маск на интервью у Такера Карлсона. Если миллиардеры поддерживают одного из кандидатов в президенты, они обычно предпочитают делать это тихо и оставаться в тени — потому что если выиграет другой кандидат, напряженные отношения с новым президентом могут навредить их бизнесам. Но Маск делает иначе: за месяц до выборов он стал лицом избирательной кампании Трампа. «Я ставлю все, я по уши в этом. Я как та свинка в грязи», — говорит Маск и изображает хряка, радостно катающегося в грязи.
Рассчитывая на склонных к конспирологии избирателей, Маск называет кандидата от демократов Камалу Харрис «куклой Камалой». С его точки зрения, она — не самостоятельный политик, а ставленник демократического «глубинного государства». По словам техноолигарха, «кукла из мокрого носка» президент Байден (а вслед за ним и Харрис) просто читает все, что показывают на телесуфлере — в таком раскладе страной управляет не президент, а люди, которые пишут ему тексты.
«Никто даже не пытается убить Камалу, потому что это бессмысленно и ни к чему не приведет: вместо нее найдут другую куклу», — говорит Маск на интервью Карлсону, перефразируя свой скандальный пост с аналогичным содержанием. Аккаунт Маска с 200 млн подписчиков превратился в энергичную пропагандистскую машину: в 2024 году Маск постил, репостил и комментировал в 230 раз больше политического контента, чем в 2019 году.
Выступая на митинге Трампа 6 октября, Маск пугал консервативную толпу тем, что демократы хотят «забрать вашу свободу слова, забрать ваше право носить оружие, они, по сути, хотят забрать ваше право голосовать». На митинге и в соцсетях Маск повторяет, что если Тамп не победит, то «это будут последние выборы», потому что демократы все подстроят так, что у республиканцев больше никогда не получится выиграть.
Личный бренд Маска — пожалуй, самое ценное, что у него есть. Стоимость Tesla, SpaceX и других его компаний максимально зависит от того, что в их главе стоит именно Маск — «новый Джобс», «гений» и «продавец от Бога». Такая вовлеченность в выборы, потоки личных оскорблений в адрес топовых политиков, задирание миллиардеров из противоположного лагеря, а также готовность выступать в роли консервативного зазывалы ставят его личный бренд под угрозу. Но его участие в выборах не ограничивается личным брендом.
Маск финансирует кампанию Трампа через комитет политических действий (англ. PAC) «Америка», на который он еще в июле пообещал выделить $180 миллионов. Сегодня «Америка» нанимает людей с зарплатой $30 в час, чтобы они лично уговаривали избирателей Трампа зарегистрироваться и проголосовать заранее. Также «Америка» предлагает людям из колеблющихся штатов по $47, если они уговорят консервативных знакомых подписать петицию, которая передаст их данные в штаб Трампа.
Также «Америка» делает политрекламу и особое внимание уделяет агитации мужчин от 18 до 44 лет, которые обычно голосуют значительно реже сверстниц. Молодые американские мужчины чаще женщин ходят в церковь, тяготеют к традиционным ценностям, культивируют в себе маскулинность и очень ценят эту маскулинность в других. Поэтому «Америка» делает особый акцент на маскулинность Трампа, называя его «американским badass», за его реакцию на покушение.
То есть Маск поддерживает Трампа личным брендом, соцсетью Х и вливанием денег в агитацию «Америки». Он действительно рискует многим. Но ради чего? Разберемся в следующих выпусках.
Кремниевая долина правеет, часть 20
В начале нулевых Илон Маск работал в PayPal и ездил на спорткаре McLaren F1, который называли самой быстрой машиной в мире. Однажды они с Питером Тиллем ехали на этой машине на бизнес встречу и вдруг Маск потерял управление и въехал в насыпь. Машина взлетела, развернулась в воздухе на 360 градусов и, приземлившись, разбилась в хлам. Пассажиры остались невредимыми.
«Вау, Питер, это было реально интенсивно, — сказал Маск, а потом признался: Знаешь, я читал все эти истории про людей, которые, разбогатев, покупают спортивные машины и разбивают их. Но я точно знал, что со мной такого не случится, поэтому я не застраховал машину». Питер Тилль рассказал эту историю в одном из интервью в конце 2010-х, чтобы описать характер Маска.
Другая история, тоже из начала нулевых, звучала так. Маск сел играть в покер с инженерами PayPal и всех удивил готовностью на каждой раздаче ставить все, что у него было. Позже выяснилось, что он впервые играл в покер и толком не знал правил.
Суть этих историй в том, что самый богатый человек в мире любит рисковать и делать высокие ставки, не страхуясь на случай провала.
Маск по уши погрузился в политику в 2022 году, и одним из первых индикаторов его необдуманной стратегии стала покупка Твиттера. Предложив за соцсеть $44 млрд в апреле 2022 года, через 2 месяца он уже хотел выйти из сделки — потому что только после подписания контракта разобрался, как работает соцсеть, и решил, что сильно переплачивает. Однако под угрозой суда соцсеть все же пришлось купить. Сегодня она стоит уже $9 млрд.
В 2022 году Маск заходил в политику не только через проблемную покупку соцсети, но и через инвестиции в консервативных политиков. Как и Питер Тилль, он считал, что время Трампа прошло, — поэтому они оба вкладывались в альтернативных MAGA-политиков, и назначение Джей Ди Вэнса стало одной из главных побед тех усилий. Тогда Маск писал, что Трампу «пора повесить свою шляпу и уплыть в закат», однако Трамп не собирался сдаваться двум техноолигархам — он начал неформально давить на Тилля, а Маска атаковал публично.
«Когда Илон Маск пришел ко мне в Белый дом, он просил меня помочь со всеми его субсидируемыми проектами: с электромашинами, которые недостаточно далеко едут, беспилотными авто, которые разбиваются в авариях, и космическими кораблями, летящими в никуда. Без субсидий он — ничто, поэтому он рассказывал мне, что он ярый фанат Трампа и республиканец. Я тогда мог бы ему сказать: “Упади на колени и умоляй меня”, и он бы это сделал», — писал Трамп в принадлежащей ему соцсети Truth.
С пустя два года Трамп представлял Маска MAGA-толпе на митинге в городе Батлер совсем иначе: «Он спас свободу слова! Он создал первую за поколения крупную американскую автокомпанию! А его ракетная компания — единственная причина, по которой мы можем запускать наших космонавтов в космос!». Именно в Батлере 3 месяца назад на бывшего президента совершили покушение, после которого Маск окончательно сделал на него ставку и стал самым громким и влиятельным агитатором Трампа на этих выборах.
Публичная часть «договора» Трампа с Маском заключается в том, что в случае победы на выборах техноолигарх возглавит комиссию по оценке эффективности работы правительства. Эта комиссия, по словам техноолигарха, должна радикально сократить правительство: из 428 федеральных агентств он хочет оставить 99. Примерно столько же работников (80%) он почти сразу уволил из купленного им Твиттера.
Непубличная часть этого договора между Маском и Трампом подразумевает, что корпорации техноолигарха продолжат получать преференции со стороны президента и правительства. Рисковый поход Маска в политику можно было бы объяснить просто материальной выгодой — однако он рвется во власть не в одиночку, а вместе с Тиллем и другими техноолигархами, которые разделяют общую философию и мировоззрение, о которых мы поговорим в следующих выпусках.
В начале нулевых Илон Маск работал в PayPal и ездил на спорткаре McLaren F1, который называли самой быстрой машиной в мире. Однажды они с Питером Тиллем ехали на этой машине на бизнес встречу и вдруг Маск потерял управление и въехал в насыпь. Машина взлетела, развернулась в воздухе на 360 градусов и, приземлившись, разбилась в хлам. Пассажиры остались невредимыми.
«Вау, Питер, это было реально интенсивно, — сказал Маск, а потом признался: Знаешь, я читал все эти истории про людей, которые, разбогатев, покупают спортивные машины и разбивают их. Но я точно знал, что со мной такого не случится, поэтому я не застраховал машину». Питер Тилль рассказал эту историю в одном из интервью в конце 2010-х, чтобы описать характер Маска.
Другая история, тоже из начала нулевых, звучала так. Маск сел играть в покер с инженерами PayPal и всех удивил готовностью на каждой раздаче ставить все, что у него было. Позже выяснилось, что он впервые играл в покер и толком не знал правил.
Суть этих историй в том, что самый богатый человек в мире любит рисковать и делать высокие ставки, не страхуясь на случай провала.
Маск по уши погрузился в политику в 2022 году, и одним из первых индикаторов его необдуманной стратегии стала покупка Твиттера. Предложив за соцсеть $44 млрд в апреле 2022 года, через 2 месяца он уже хотел выйти из сделки — потому что только после подписания контракта разобрался, как работает соцсеть, и решил, что сильно переплачивает. Однако под угрозой суда соцсеть все же пришлось купить. Сегодня она стоит уже $9 млрд.
В 2022 году Маск заходил в политику не только через проблемную покупку соцсети, но и через инвестиции в консервативных политиков. Как и Питер Тилль, он считал, что время Трампа прошло, — поэтому они оба вкладывались в альтернативных MAGA-политиков, и назначение Джей Ди Вэнса стало одной из главных побед тех усилий. Тогда Маск писал, что Трампу «пора повесить свою шляпу и уплыть в закат», однако Трамп не собирался сдаваться двум техноолигархам — он начал неформально давить на Тилля, а Маска атаковал публично.
«Когда Илон Маск пришел ко мне в Белый дом, он просил меня помочь со всеми его субсидируемыми проектами: с электромашинами, которые недостаточно далеко едут, беспилотными авто, которые разбиваются в авариях, и космическими кораблями, летящими в никуда. Без субсидий он — ничто, поэтому он рассказывал мне, что он ярый фанат Трампа и республиканец. Я тогда мог бы ему сказать: “Упади на колени и умоляй меня”, и он бы это сделал», — писал Трамп в принадлежащей ему соцсети Truth.
С пустя два года Трамп представлял Маска MAGA-толпе на митинге в городе Батлер совсем иначе: «Он спас свободу слова! Он создал первую за поколения крупную американскую автокомпанию! А его ракетная компания — единственная причина, по которой мы можем запускать наших космонавтов в космос!». Именно в Батлере 3 месяца назад на бывшего президента совершили покушение, после которого Маск окончательно сделал на него ставку и стал самым громким и влиятельным агитатором Трампа на этих выборах.
Публичная часть «договора» Трампа с Маском заключается в том, что в случае победы на выборах техноолигарх возглавит комиссию по оценке эффективности работы правительства. Эта комиссия, по словам техноолигарха, должна радикально сократить правительство: из 428 федеральных агентств он хочет оставить 99. Примерно столько же работников (80%) он почти сразу уволил из купленного им Твиттера.
Непубличная часть этого договора между Маском и Трампом подразумевает, что корпорации техноолигарха продолжат получать преференции со стороны президента и правительства. Рисковый поход Маска в политику можно было бы объяснить просто материальной выгодой — однако он рвется во власть не в одиночку, а вместе с Тиллем и другими техноолигархами, которые разделяют общую философию и мировоззрение, о которых мы поговорим в следующих выпусках.
Кремниевая долина правеет, часть 21
В 2010-х Кремниевая долина все еще была преимущественно либеральным и прогрессивным местом: толерантность и инклюзивность постепенно вытесняли здесь расизм, сексизм и другие «пережитки» культуры 20 века. Одним из пережитков 20 века считались войны, поэтому разработка технологий войны и оружия считалась в лучшем случае бесполезной тратой ресурсов, а в худшем — подстрекательством к войне. Вместо этого лучше разрабатывать лекарство от рака.
Военные, в свою очередь, с подозрением относились к либеральным нердам из мира технологий и не спешили делиться с ними оборонными бюджетами. При этом ежегодные бюджеты американских военных в 21 веке превосходили ВВП почти 90% стран: в 2024 году эта сумма превысила $800 млрд.
ИИ-корпорация Palantir, основанная Питером Тиллем в 2003 году, стала первой технологической компанией из Кремниевой долины, сделавшей ставку на военные технологии и претендовавшая на военные бюджеты. К середине 2010-х Palantir обслуживал полицию, миграционную службу, военных и разведку — все сферы, от которых прогрессивная Долина открещивалась по идеологическим причинам.
В отличие от Palantir, либеральная техносреда не хотела усиливать полицейских ИИ-технологиями и, напротив, акцентировала внимание на полицейском беспределе, требовала снизить финансирование копов и заменить их социальными работниками. А с миграционной службой технолибералы не хотели сотрудничать, чтобы не упрощать депортацию нелегальных мигрантов, к которым они относились лояльно и с сочувствием.
На словах Тилль причислял себя к либертарианцам и хотел минимизировать власть государства, но на деле помогал силовым структурам модернизироваться с помощью ИИ — и делал их сильнее. В то же время, можно сказать, что Тилль делал силовиков зависимыми от его технологий и специалистов: такая точка зрения подтверждается судебным разбирательством, которое Palantir выиграл у американской армии в 2016 году.
Тогда Palantir уже был подрядчиком частей Минобороны и хотел обеспечивать ИИ-системами армию США. Но в сухопутных войсках хотели самостоятельно разработать систему, которая должна была отвечать за сбор и анализ разведданых с поля боя. Корпорация Тилля через суд доказала, что армия некомпетентна и собирается впустую потратить деньги налогоплательщиков на разработку ИИ с нуля, в то время как Palantir уже создал работающую ИИ-систему — поэтому военных обязали купить ее у Тилля.
Илон Маск основал SpaceX в 2002 году и уже через 3 года обслуживал Министерство обороны в сфере космоса. Как и Palantir, в середине 2010-х SpaceX с помощью суда расширила свое влияние в военной сфере и добилась от ВВС США права обслуживать секретные военные контракты в космической сфере. Во время президентского срока Трампа SpaceX заключила серию многолетних контрактов с Минобороны и стала незаменимой компанией для военных.
Как и Тилль, Маск — сторонник либертарианской идеологии, минимизации правительства и государственной власти. Однако своими технологиями он делает государство, военных и спецслужбы сильнее: от GPS-спутников военных, которые его ракеты запускают в космос, до его собственных спутников Starlink, используемых в военных и разведывательных целях, — все это позволяет государству более эффективно реализовывать свою власть. И это же дает Маску власть над властью.
Когда в недавнем интервью Маск говорил, что в случае проигрыша Трампа на выборах – ему пиздец, он все же давал понять, что у власти в любом случае не получится взять его голыми руками, потому что государство зависит от его компаний.
Маск и Тилль больше 20 лет последовательно сотрудничают с государством, хотя их личная философия и этический кодекс их среды критикуют такое сотрудничество. За таким противоречием можно увидеть прозаичный мотив: деньги — ведь госбюджет США это один из самых больших пирогов в мире, и ради его кусочка можно закрыть глаза на всякие противоречия. Но все не так просто.
В 2010-х Кремниевая долина все еще была преимущественно либеральным и прогрессивным местом: толерантность и инклюзивность постепенно вытесняли здесь расизм, сексизм и другие «пережитки» культуры 20 века. Одним из пережитков 20 века считались войны, поэтому разработка технологий войны и оружия считалась в лучшем случае бесполезной тратой ресурсов, а в худшем — подстрекательством к войне. Вместо этого лучше разрабатывать лекарство от рака.
Военные, в свою очередь, с подозрением относились к либеральным нердам из мира технологий и не спешили делиться с ними оборонными бюджетами. При этом ежегодные бюджеты американских военных в 21 веке превосходили ВВП почти 90% стран: в 2024 году эта сумма превысила $800 млрд.
ИИ-корпорация Palantir, основанная Питером Тиллем в 2003 году, стала первой технологической компанией из Кремниевой долины, сделавшей ставку на военные технологии и претендовавшая на военные бюджеты. К середине 2010-х Palantir обслуживал полицию, миграционную службу, военных и разведку — все сферы, от которых прогрессивная Долина открещивалась по идеологическим причинам.
В отличие от Palantir, либеральная техносреда не хотела усиливать полицейских ИИ-технологиями и, напротив, акцентировала внимание на полицейском беспределе, требовала снизить финансирование копов и заменить их социальными работниками. А с миграционной службой технолибералы не хотели сотрудничать, чтобы не упрощать депортацию нелегальных мигрантов, к которым они относились лояльно и с сочувствием.
На словах Тилль причислял себя к либертарианцам и хотел минимизировать власть государства, но на деле помогал силовым структурам модернизироваться с помощью ИИ — и делал их сильнее. В то же время, можно сказать, что Тилль делал силовиков зависимыми от его технологий и специалистов: такая точка зрения подтверждается судебным разбирательством, которое Palantir выиграл у американской армии в 2016 году.
Тогда Palantir уже был подрядчиком частей Минобороны и хотел обеспечивать ИИ-системами армию США. Но в сухопутных войсках хотели самостоятельно разработать систему, которая должна была отвечать за сбор и анализ разведданых с поля боя. Корпорация Тилля через суд доказала, что армия некомпетентна и собирается впустую потратить деньги налогоплательщиков на разработку ИИ с нуля, в то время как Palantir уже создал работающую ИИ-систему — поэтому военных обязали купить ее у Тилля.
Илон Маск основал SpaceX в 2002 году и уже через 3 года обслуживал Министерство обороны в сфере космоса. Как и Palantir, в середине 2010-х SpaceX с помощью суда расширила свое влияние в военной сфере и добилась от ВВС США права обслуживать секретные военные контракты в космической сфере. Во время президентского срока Трампа SpaceX заключила серию многолетних контрактов с Минобороны и стала незаменимой компанией для военных.
Как и Тилль, Маск — сторонник либертарианской идеологии, минимизации правительства и государственной власти. Однако своими технологиями он делает государство, военных и спецслужбы сильнее: от GPS-спутников военных, которые его ракеты запускают в космос, до его собственных спутников Starlink, используемых в военных и разведывательных целях, — все это позволяет государству более эффективно реализовывать свою власть. И это же дает Маску власть над властью.
Когда в недавнем интервью Маск говорил, что в случае проигрыша Трампа на выборах – ему пиздец, он все же давал понять, что у власти в любом случае не получится взять его голыми руками, потому что государство зависит от его компаний.
Маск и Тилль больше 20 лет последовательно сотрудничают с государством, хотя их личная философия и этический кодекс их среды критикуют такое сотрудничество. За таким противоречием можно увидеть прозаичный мотив: деньги — ведь госбюджет США это один из самых больших пирогов в мире, и ради его кусочка можно закрыть глаза на всякие противоречия. Но все не так просто.
Кремниевая долина правеет, часть 22
Палмер Лаки получил школьное образование дома. К 17 годам он создал первый прототип шлема виртуальной реальности Oculus Rift, а в 19 лет познакомился с Питером Тиллем, который стал его ментором и одним из первых инвесторов основанной Лаки компании Oculus. В 2014 году Facebook купил компанию Oculus за $2 млрд: 22-летний Лаки получил около $700 млн и продолжил управлять Oculus уже внутри корпорации Цукерберга.
В 2016 года Палмер Лаки, вслед за Тиллем, стал одним из нескольких видных представителей Долины, открыто поддержавших Дональда Трампа. Хотя Facebook сотрудничал с президентской кампанией Трампа, а Тилль сидел в совете директоров соцсети, позиция Лаки показалась руководству компании чересчур вызывающей — это привело к конфликтам, и в начале 2017 года Лаки пришлось покинуть компанию Цукерберга.
Сразу после ухода из Facebook 25-летний миллиардер Лаки под влиянием того же Питера Тилля основал millitary-tech компанию Anduril. По его словам, это сразу же сделало его нерукопожатным: если поддержку Трампа кое-то в либеральной Долине еще мог стерпеть, то стремление Лаки создавать орудия убийства превратило его в «демона», с которым никто больше не хотел иметь дело. Никто — кроме Питера Тилля.
Первые инвестиции Anduril получил именно от Тилля. Вместе с Лаки компанию со-основали три человека, которые до этого работали в тиллевском Palantir и в его венчурных фондах. Название Anduril, как и Palantir (как и названия еще ряда тиллевских компаний) взято из «Властелина колец» Толкина — в переводе с эльфийского Anduril означает «Пламя Запада».
Через несколько месяцев после основания Anduril получил заказ от администрации Трампа на строительство цифровой версии стены, которую президент Трамп обещал избирателям построить между США и Мексикой. Компания Лаки спроектировала и произвела серию вышек с сенсорами и нейросетями, позволявшими распознавать людей, незаконно пересекающих американскую границу. Применение ИИ для борьбы с нелегальными мигрантами сделало Лаки еще более ненавистной фигурой в Долине.
Трамповская администрация подсчитала, что у американских военных в среднем уходит 16 лет для внедрения новой технологии на поле боя, в то время как у Китая этот путь занимает всего 7 лет. Чтобы сократить такой разрыв, Трамп решил обратиться к технобизнесу. Тогда либеральная часть Долины, в частности Google, отказалась сотрудничать с военными по идеологическим соображениям, так что консервативные Palantir и Anduril стали основными бенефициарами этой стратегии.
Со временем Anduril начал производить боевые воздушные дроны всех видов, подводные дроны и антидроновые системы. Мозгами всех этих дронов стала ИИ-система Lattice — она присутствует в большинстве продуктов компании и используется американскими пограничниками и командованием спецопераций США. К началу 2020-х Anduril стал эталонной military tech компанией (которую, правда, презирали в Кремниевой долине).
Все радикально изменилось 24 февраля 2022 года, когда РФ вторглась в Украину. Взгляд либерального техно-комьюнити на войну как на пережиток прошлого, оказался глубоко ошибочным. Мировое либеральное сообщество бросилось на помощь Украине, но оказалось, что Запад просто не готов к войне 21 века: не может производить достаточно оружия старого поколения и почти не производит оружие нового поколения.
Palantir Тилля с его ИИ-системами, Starlink Маска с его спутниковым интернетом и Anduril Лаки с его дронами стали первыми технокорпорациями из Долины, которые вывели свои технологии на поле боя в крупнейшей войне 21 века. На фоне этой войны Палмер Лаки превратился из изгоя Долины в ее героя, с которым все хотят дружить: например, теперь топ-менеджмент Meta публично извиняется за несправедливое увольнение Лаки в 2017 году.
Вместе с Питером Тиллем и Илоном Маском Палмер Лаки возглавляет консервативный поворот Долины, связанный с войной во всех смыслах этого слова: культурном, экономическом, психологическом и, конечно, кинетическом.
Палмер Лаки получил школьное образование дома. К 17 годам он создал первый прототип шлема виртуальной реальности Oculus Rift, а в 19 лет познакомился с Питером Тиллем, который стал его ментором и одним из первых инвесторов основанной Лаки компании Oculus. В 2014 году Facebook купил компанию Oculus за $2 млрд: 22-летний Лаки получил около $700 млн и продолжил управлять Oculus уже внутри корпорации Цукерберга.
В 2016 года Палмер Лаки, вслед за Тиллем, стал одним из нескольких видных представителей Долины, открыто поддержавших Дональда Трампа. Хотя Facebook сотрудничал с президентской кампанией Трампа, а Тилль сидел в совете директоров соцсети, позиция Лаки показалась руководству компании чересчур вызывающей — это привело к конфликтам, и в начале 2017 года Лаки пришлось покинуть компанию Цукерберга.
Сразу после ухода из Facebook 25-летний миллиардер Лаки под влиянием того же Питера Тилля основал millitary-tech компанию Anduril. По его словам, это сразу же сделало его нерукопожатным: если поддержку Трампа кое-то в либеральной Долине еще мог стерпеть, то стремление Лаки создавать орудия убийства превратило его в «демона», с которым никто больше не хотел иметь дело. Никто — кроме Питера Тилля.
Первые инвестиции Anduril получил именно от Тилля. Вместе с Лаки компанию со-основали три человека, которые до этого работали в тиллевском Palantir и в его венчурных фондах. Название Anduril, как и Palantir (как и названия еще ряда тиллевских компаний) взято из «Властелина колец» Толкина — в переводе с эльфийского Anduril означает «Пламя Запада».
Через несколько месяцев после основания Anduril получил заказ от администрации Трампа на строительство цифровой версии стены, которую президент Трамп обещал избирателям построить между США и Мексикой. Компания Лаки спроектировала и произвела серию вышек с сенсорами и нейросетями, позволявшими распознавать людей, незаконно пересекающих американскую границу. Применение ИИ для борьбы с нелегальными мигрантами сделало Лаки еще более ненавистной фигурой в Долине.
Трамповская администрация подсчитала, что у американских военных в среднем уходит 16 лет для внедрения новой технологии на поле боя, в то время как у Китая этот путь занимает всего 7 лет. Чтобы сократить такой разрыв, Трамп решил обратиться к технобизнесу. Тогда либеральная часть Долины, в частности Google, отказалась сотрудничать с военными по идеологическим соображениям, так что консервативные Palantir и Anduril стали основными бенефициарами этой стратегии.
Со временем Anduril начал производить боевые воздушные дроны всех видов, подводные дроны и антидроновые системы. Мозгами всех этих дронов стала ИИ-система Lattice — она присутствует в большинстве продуктов компании и используется американскими пограничниками и командованием спецопераций США. К началу 2020-х Anduril стал эталонной military tech компанией (которую, правда, презирали в Кремниевой долине).
Все радикально изменилось 24 февраля 2022 года, когда РФ вторглась в Украину. Взгляд либерального техно-комьюнити на войну как на пережиток прошлого, оказался глубоко ошибочным. Мировое либеральное сообщество бросилось на помощь Украине, но оказалось, что Запад просто не готов к войне 21 века: не может производить достаточно оружия старого поколения и почти не производит оружие нового поколения.
Palantir Тилля с его ИИ-системами, Starlink Маска с его спутниковым интернетом и Anduril Лаки с его дронами стали первыми технокорпорациями из Долины, которые вывели свои технологии на поле боя в крупнейшей войне 21 века. На фоне этой войны Палмер Лаки превратился из изгоя Долины в ее героя, с которым все хотят дружить: например, теперь топ-менеджмент Meta публично извиняется за несправедливое увольнение Лаки в 2017 году.
Вместе с Питером Тиллем и Илоном Маском Палмер Лаки возглавляет консервативный поворот Долины, связанный с войной во всех смыслах этого слова: культурном, экономическом, психологическом и, конечно, кинетическом.
Кремниевая долина правеет, часть 23
Глобализация помогла американским software компаниям захватить мир. Windows и Office от Microsoft, начиная с 1990-х, стали цифровой основой подавляющего большинства бизнесов и правительств по всему миру. Программы Google обеспечивали доступ к информации на любом языке, из любой точки мира — чем больше стран их использовало, тем ценнее они становились. Программный код из нолей и единиц, а не вещи из атомов и молекул, сделал Microsoft и Google самыми дорогими компаниями мира.
На контрасте с Microsoft и Google, Apple в конце нулевых поразила мир не только программами, но и физическим устройством — iPhone надолго стал символом совершенства американских технологий. Однако на обратной стороне миллиардов яблочных устройств почти всегда было написано: «Designed by Apple in California. Assembled in China».
Чертежи американского смартфона превращались в физические предметы руками низкооплачиваемых китайских работников: они собирали воедино тайваньские и южнокорейские процессоры и микросхемы, сделанные из редких африканских ресурсов. Всего в производстве айфона использовались компоненты, произведенные в более чем 40 странах — этот смартфон символизировал не только превосходство американских технологий, но и триумф глобализации.
Ставка Кремниевой долины на международные рынки и цепочки производства работала до тех пор, пока США оставались безусловными экономическими лидерами мира. Однако в 2010-х это лидерство зашаталось под напором экономического развития Китая, ставшего твердым номером 2 с перспективой занять первое место. Одним из главных факторов взрывного развития КНР стала именно Кремниевая долина.
Оказалось, что главный продукт Долины — компьютерные программы, состоящие из нолей и единиц, очень легко скопировать. Именно это и сделали китайские предприниматели, успешно создавшие свои версии Amazon, Google, Twitter и т.д. Так возникли китайские техногиганты вроде Alibaba, Weibo и Baidu, ставшие важными драйверами экономического роста КНР.
Та же участь постигла и немногие физические технологии Долины: так как американские смартфоны, планшеты и ноутбуки собирались в Поднебесной, китайские специалисты быстро научились делать их собственные версии. Из этого выросли китайские аналоги Apple: Xiaomi и Huawei, которые также забустили экономику КНР и стали ее бизнес-лидерами.
Питер Тилль стал одним из первых представителей Кремниевой долины, которые увидели в Китае не рынок для сбыта и дешевый завод, а глобального конкурента и без того не блещущих США. Тилль не только помог Трампу стать президентом в 2016 году, но и стал одним из идеологов торговой войны против Китая, которую Трамп начал в 2018 году. Санкции и повышение тарифов, инициированные Трампом, в первую очередь коснулись именно технологического сектора КНР.
В первый срок Трампа больше всех досталось компании Huawei, конкурировавшей с Apple на рынке смартфонов: сначала за нарушение американских санкций арестовали ее финдиректора, потом запретили Google поставлять Huawei операционную систему Android, а британской компании ARM — продавать ей микрочипы.
Вместе с этим Трамп наехал и на сам Apple, который слишком сильно, по мнению президента, зависел от китайских поставщиков и заводов. Трамп угрожал Apple тарифами на ввоз собранной в КНР техники, что сделало бы все яблочные продукты на 15% дороже. Apple была вынуджена открыть производства в самих США.
Взрывной рост экономики и амбиций Китая, с одной стороны, и агрессивная Трамповско-Тиллевская стратегия сдерживания — с другой, положили в конце 2010-х конец экономической системе, лежавшей в основе успеха Кремниевой долины. В американской техносреде начал крепнуть менталитет конфронтации — то ли в предчуствии второй Холодной войны, то ли в подготовке к Третьей горячей.
Глобализация помогла американским software компаниям захватить мир. Windows и Office от Microsoft, начиная с 1990-х, стали цифровой основой подавляющего большинства бизнесов и правительств по всему миру. Программы Google обеспечивали доступ к информации на любом языке, из любой точки мира — чем больше стран их использовало, тем ценнее они становились. Программный код из нолей и единиц, а не вещи из атомов и молекул, сделал Microsoft и Google самыми дорогими компаниями мира.
На контрасте с Microsoft и Google, Apple в конце нулевых поразила мир не только программами, но и физическим устройством — iPhone надолго стал символом совершенства американских технологий. Однако на обратной стороне миллиардов яблочных устройств почти всегда было написано: «Designed by Apple in California. Assembled in China».
Чертежи американского смартфона превращались в физические предметы руками низкооплачиваемых китайских работников: они собирали воедино тайваньские и южнокорейские процессоры и микросхемы, сделанные из редких африканских ресурсов. Всего в производстве айфона использовались компоненты, произведенные в более чем 40 странах — этот смартфон символизировал не только превосходство американских технологий, но и триумф глобализации.
Ставка Кремниевой долины на международные рынки и цепочки производства работала до тех пор, пока США оставались безусловными экономическими лидерами мира. Однако в 2010-х это лидерство зашаталось под напором экономического развития Китая, ставшего твердым номером 2 с перспективой занять первое место. Одним из главных факторов взрывного развития КНР стала именно Кремниевая долина.
Оказалось, что главный продукт Долины — компьютерные программы, состоящие из нолей и единиц, очень легко скопировать. Именно это и сделали китайские предприниматели, успешно создавшие свои версии Amazon, Google, Twitter и т.д. Так возникли китайские техногиганты вроде Alibaba, Weibo и Baidu, ставшие важными драйверами экономического роста КНР.
Та же участь постигла и немногие физические технологии Долины: так как американские смартфоны, планшеты и ноутбуки собирались в Поднебесной, китайские специалисты быстро научились делать их собственные версии. Из этого выросли китайские аналоги Apple: Xiaomi и Huawei, которые также забустили экономику КНР и стали ее бизнес-лидерами.
Питер Тилль стал одним из первых представителей Кремниевой долины, которые увидели в Китае не рынок для сбыта и дешевый завод, а глобального конкурента и без того не блещущих США. Тилль не только помог Трампу стать президентом в 2016 году, но и стал одним из идеологов торговой войны против Китая, которую Трамп начал в 2018 году. Санкции и повышение тарифов, инициированные Трампом, в первую очередь коснулись именно технологического сектора КНР.
В первый срок Трампа больше всех досталось компании Huawei, конкурировавшей с Apple на рынке смартфонов: сначала за нарушение американских санкций арестовали ее финдиректора, потом запретили Google поставлять Huawei операционную систему Android, а британской компании ARM — продавать ей микрочипы.
Вместе с этим Трамп наехал и на сам Apple, который слишком сильно, по мнению президента, зависел от китайских поставщиков и заводов. Трамп угрожал Apple тарифами на ввоз собранной в КНР техники, что сделало бы все яблочные продукты на 15% дороже. Apple была вынуджена открыть производства в самих США.
Взрывной рост экономики и амбиций Китая, с одной стороны, и агрессивная Трамповско-Тиллевская стратегия сдерживания — с другой, положили в конце 2010-х конец экономической системе, лежавшей в основе успеха Кремниевой долины. В американской техносреде начал крепнуть менталитет конфронтации — то ли в предчуствии второй Холодной войны, то ли в подготовке к Третьей горячей.
Кремниевая долина правеет, часть 24
«Нам обещали летающие машины, а вместо этого мы получили 140 знаков», —разочаровано повторял Питер Тилль в 2010-х (140 знаками раньше ограничивался один пост в соцсети Twitter, которой Тилль противопоставлял летающую машину как символ технологического прогресса из его детства в 1970-х).
Тилль и его единомышленники считают, что за последние 50 лет технологический прогресс сильно замедлился. Особенно плохо дело обстоит в 21 веке, потому что ученые и бизнесмены слишком понадеялись на мир нолей и единиц — в результате большинство реальных инноваций происходили в цифровой сфере, а не в физическом мире, как это было в 20 веке до эпохи компьютеров и интернета.
Первый полет на самолете состоялся в 1903 году, а чуть больше чем через полвека люди уже высадились на Луне. «Мы высадились на Луну в июле 1969, а через три недели после этого начался фестиваль Вудсток — оглядываясь назад, можно сказать, что именно тогда прогресс остановился и хиппи захватили страну», — любит повторять Тилль.
Чтобы второй раз попасть на Луну, нам понадобится полвека (и это при условии, что мы сумеем сделать это через пару лет, как планируем). По мнению Тилля, современная либеральная культура отрицает, что лучшее будущее возможно и что люди могут построить это лучшее будущее. Вместо того, чтобы лететь в космос, говорит Тилль, они бы предпочли жить на каком-нибудь «грязном острове».
Илон Маск стал воплощением правильного, с точки зрения Тилля, подхода к прогрессу: в нулевых он основал Tesla, производившую реальные машины, и SpaceX, строившую реальные ракеты. Автомобили Tesla могут стать теми самыми летающими машинами, а ракеты SpaceX могут помочь людям освоить космос — и это сделает мир чуточку более похожим на фантастику из детства Тилля и Маска. Но на пути у “правильного” прогресса стоит неправильное правительство.
Один из любимых политических тезисов Маска сводится к тому, что правительства принимают слишком много законов: настолько много, что если не начать их отменять, то скоро вообще все попадет под запрет. В этом же ключе стоит понимать его желание возглавить гипотетический департамент государственной эффективности при Трампе — это позволит ему в разы сократить количество федеральных агентств, и, соответственно, в разы уменьшит количество регуляций для его компаний. А значит, в его понимании, очистит дорогу для настоящего прогресса.
«Правительство — это не решение проблемы, правительство — и есть проблема», —говорил республиканский президент США Рональд Рейган. Он также говорил, что самые страшные слова на английском звучат так: «Я из правительства и я пришел, чтобы помочь». Рейган, управлявший США с 1981 по 1989 годы, принес в американскую политику антиправительственное настроение и скепсис по поводу компетентности власти — в этом Трамп стал его наследником .
Трамповская готовность «осушить болото в Вашингтоне» на выборах в 2016 и поставить Маска на роль заведующего этим осушением в 2024 — одно из основных преимуществ республиканца Трампа для техноолигархов. Например, уменьшение госрегуляций позволит Маску вывести автономные машины на американские дороги и получить еще больше контрактов и преференций для его космических проектов. ИИ, блокчейн, криптовалюты и другие инновационные сферы также выиграют от ослабления госконтроля.
Другое преимущество заключается в том, что Трамп максимально серьезно воспринимает соперничество США с Китаем: будь то торговая война или перспектива реальных боевых столкновений, глобальный конфликт требует экстренных мер, от которых выиграют, в первую очередь, технокорпорации. Если уменьшение госрегуляций снимет с техноэлит лишнюю, по их мнению, нагрузку, то угроза войны заставит правительство максимально способствовать своим техночемпионам, чтобы они выиграли самую важную — технологическую — гонку у китайцев.
«Нам обещали летающие машины, а вместо этого мы получили 140 знаков», —разочаровано повторял Питер Тилль в 2010-х (140 знаками раньше ограничивался один пост в соцсети Twitter, которой Тилль противопоставлял летающую машину как символ технологического прогресса из его детства в 1970-х).
Тилль и его единомышленники считают, что за последние 50 лет технологический прогресс сильно замедлился. Особенно плохо дело обстоит в 21 веке, потому что ученые и бизнесмены слишком понадеялись на мир нолей и единиц — в результате большинство реальных инноваций происходили в цифровой сфере, а не в физическом мире, как это было в 20 веке до эпохи компьютеров и интернета.
Первый полет на самолете состоялся в 1903 году, а чуть больше чем через полвека люди уже высадились на Луне. «Мы высадились на Луну в июле 1969, а через три недели после этого начался фестиваль Вудсток — оглядываясь назад, можно сказать, что именно тогда прогресс остановился и хиппи захватили страну», — любит повторять Тилль.
Чтобы второй раз попасть на Луну, нам понадобится полвека (и это при условии, что мы сумеем сделать это через пару лет, как планируем). По мнению Тилля, современная либеральная культура отрицает, что лучшее будущее возможно и что люди могут построить это лучшее будущее. Вместо того, чтобы лететь в космос, говорит Тилль, они бы предпочли жить на каком-нибудь «грязном острове».
Илон Маск стал воплощением правильного, с точки зрения Тилля, подхода к прогрессу: в нулевых он основал Tesla, производившую реальные машины, и SpaceX, строившую реальные ракеты. Автомобили Tesla могут стать теми самыми летающими машинами, а ракеты SpaceX могут помочь людям освоить космос — и это сделает мир чуточку более похожим на фантастику из детства Тилля и Маска. Но на пути у “правильного” прогресса стоит неправильное правительство.
Один из любимых политических тезисов Маска сводится к тому, что правительства принимают слишком много законов: настолько много, что если не начать их отменять, то скоро вообще все попадет под запрет. В этом же ключе стоит понимать его желание возглавить гипотетический департамент государственной эффективности при Трампе — это позволит ему в разы сократить количество федеральных агентств, и, соответственно, в разы уменьшит количество регуляций для его компаний. А значит, в его понимании, очистит дорогу для настоящего прогресса.
«Правительство — это не решение проблемы, правительство — и есть проблема», —говорил республиканский президент США Рональд Рейган. Он также говорил, что самые страшные слова на английском звучат так: «Я из правительства и я пришел, чтобы помочь». Рейган, управлявший США с 1981 по 1989 годы, принес в американскую политику антиправительственное настроение и скепсис по поводу компетентности власти — в этом Трамп стал его наследником .
Трамповская готовность «осушить болото в Вашингтоне» на выборах в 2016 и поставить Маска на роль заведующего этим осушением в 2024 — одно из основных преимуществ республиканца Трампа для техноолигархов. Например, уменьшение госрегуляций позволит Маску вывести автономные машины на американские дороги и получить еще больше контрактов и преференций для его космических проектов. ИИ, блокчейн, криптовалюты и другие инновационные сферы также выиграют от ослабления госконтроля.
Другое преимущество заключается в том, что Трамп максимально серьезно воспринимает соперничество США с Китаем: будь то торговая война или перспектива реальных боевых столкновений, глобальный конфликт требует экстренных мер, от которых выиграют, в первую очередь, технокорпорации. Если уменьшение госрегуляций снимет с техноэлит лишнюю, по их мнению, нагрузку, то угроза войны заставит правительство максимально способствовать своим техночемпионам, чтобы они выиграли самую важную — технологическую — гонку у китайцев.
Кремниевая долина правеет, часть 25
Компьютеры сильно повлияли на развитие нашей цивилизации, а ИИ обещает изменить ее до неузнаваемости. Один из отцов компьютерной революции, Билл Гейтс, говорит, что ИИ — это «самый значительный технологический прогресс» в его жизни. Один из главных двигателей ИИ-революции, Сэм Альтман, утверждает, что она станет «самой большой, лучшей и самой важной» технологической революцией в истории.
ИИ-революция коснется всех сфер нашей жизни: от развлечений и экономики до медицины и войны. Мы находимся на ранних ее этапах: все понимают, что ИИ изменит мир, но никто не знает, как именно это произойдет. Кто-то считает, что ИИ-революция случится молниеносно, а кто-то — что все будет происходить постепенно. Одни говорят, что ИИ спасет мир, а другие — что он уничтожит все живое. Кто-то думает, что ИИ станет богом, а кто-то — что сделает богами людей.
Самые горячие дебаты разворачиваются вокруг экзистенциальных рисков ИИ. Во всеблагость ИИ верят либо ученные-оптимисты, занимающиеся его разработкой, либо бизнесмены, собирающие на эти разработки деньги. Лагерь тех, кто видит в ИИ смертельную угрозу, делится на две части: одни считают, что угроза исходит из самого ИИ (в основном это ученые-пессимисты), а другие уверены, что главная угроза — это люди, вооруженные им (так чаще всего говорят политики).
Марк Андриссен — один из самых влиятельных людей в сфере ИИ. Он жалуется, что в один день политики говорят ему, что США должны оставаться «доминирующей технологичной сверхдержавой» и выиграть ИИ-гонку у Китая, Ирана, РФ и т.д. А уже через день они же забывают про внешнюю политику и КНР, вспоминают про внутреннюю политику и называют ИИ «странной и страшной» технологией, которую нужно регулировать и тормозить.
Андриссен — друг и соратник Питера Тилля и Илона Маска. Он тоже поддерживает Трампа на выборах-2024 и вдохновляет правый поворот Кремниевой долины. Один из его главных аргументов в пользу Трампа — обещание трампистов не мешать развитию ИИ и снять ограничения в этой сфере. Демократы же, особенно их левое крыло, ответственны за уже существующие ограничения в сфере ИИ и собираются только усилить их в ближайшем будущем.
С точки зрения техноэлит, консервативные политики сконцентрированы на прогрессе ИИ, в то время как прогрессивные — на его сдерживании. И те и другие занимают такие позиции из соображений безопасности, но для консерваторов важнее безопасность через призму гонки против Китая, а для прогрессивов — безопасность и права пользователей. Правые техноэлиты и консерваторы хотят решать проблемы с безопасностью пользователей по мере их поступления, а прогрессивные политики и инженеры считают, что об этом нужно думать заранее, даже если мы пока не понимаем, что нас ждет дальше.
Европейский регламент об ИИ — самое прогрессивное законодательство в этой сфере, на которое ориентируются и американские демократы. Оно же — повод для насмешек и злорадства правой части Кремниевой долины: там убеждены, что европейцы добровольно уничтожили свою ИИ-индустрию, приняв законы, которые защищают права и безопасность пользователей, но мешают ИИ-компаниям развиваться.
Питер Тилль считает, что для реального ограничения развития ИИ понадобилось бы «глобальное управление вычислениями», контроллирующее все компьютеры мира — а это под силу только деспотичному мировому правительству. Тилль говорит: «Если приставить пистолет к моей голове и спросить, что опаснее: ИИ, который задисраптит общество и станет опасным оружием или мировое правительство, которое не позволит построить такой ИИ, — я отвечу: “Так как все волнуются о первом варианте, волноваться нужно о втором”».
Компьютеры сильно повлияли на развитие нашей цивилизации, а ИИ обещает изменить ее до неузнаваемости. Один из отцов компьютерной революции, Билл Гейтс, говорит, что ИИ — это «самый значительный технологический прогресс» в его жизни. Один из главных двигателей ИИ-революции, Сэм Альтман, утверждает, что она станет «самой большой, лучшей и самой важной» технологической революцией в истории.
ИИ-революция коснется всех сфер нашей жизни: от развлечений и экономики до медицины и войны. Мы находимся на ранних ее этапах: все понимают, что ИИ изменит мир, но никто не знает, как именно это произойдет. Кто-то считает, что ИИ-революция случится молниеносно, а кто-то — что все будет происходить постепенно. Одни говорят, что ИИ спасет мир, а другие — что он уничтожит все живое. Кто-то думает, что ИИ станет богом, а кто-то — что сделает богами людей.
Самые горячие дебаты разворачиваются вокруг экзистенциальных рисков ИИ. Во всеблагость ИИ верят либо ученные-оптимисты, занимающиеся его разработкой, либо бизнесмены, собирающие на эти разработки деньги. Лагерь тех, кто видит в ИИ смертельную угрозу, делится на две части: одни считают, что угроза исходит из самого ИИ (в основном это ученые-пессимисты), а другие уверены, что главная угроза — это люди, вооруженные им (так чаще всего говорят политики).
Марк Андриссен — один из самых влиятельных людей в сфере ИИ. Он жалуется, что в один день политики говорят ему, что США должны оставаться «доминирующей технологичной сверхдержавой» и выиграть ИИ-гонку у Китая, Ирана, РФ и т.д. А уже через день они же забывают про внешнюю политику и КНР, вспоминают про внутреннюю политику и называют ИИ «странной и страшной» технологией, которую нужно регулировать и тормозить.
Андриссен — друг и соратник Питера Тилля и Илона Маска. Он тоже поддерживает Трампа на выборах-2024 и вдохновляет правый поворот Кремниевой долины. Один из его главных аргументов в пользу Трампа — обещание трампистов не мешать развитию ИИ и снять ограничения в этой сфере. Демократы же, особенно их левое крыло, ответственны за уже существующие ограничения в сфере ИИ и собираются только усилить их в ближайшем будущем.
С точки зрения техноэлит, консервативные политики сконцентрированы на прогрессе ИИ, в то время как прогрессивные — на его сдерживании. И те и другие занимают такие позиции из соображений безопасности, но для консерваторов важнее безопасность через призму гонки против Китая, а для прогрессивов — безопасность и права пользователей. Правые техноэлиты и консерваторы хотят решать проблемы с безопасностью пользователей по мере их поступления, а прогрессивные политики и инженеры считают, что об этом нужно думать заранее, даже если мы пока не понимаем, что нас ждет дальше.
Европейский регламент об ИИ — самое прогрессивное законодательство в этой сфере, на которое ориентируются и американские демократы. Оно же — повод для насмешек и злорадства правой части Кремниевой долины: там убеждены, что европейцы добровольно уничтожили свою ИИ-индустрию, приняв законы, которые защищают права и безопасность пользователей, но мешают ИИ-компаниям развиваться.
Питер Тилль считает, что для реального ограничения развития ИИ понадобилось бы «глобальное управление вычислениями», контроллирующее все компьютеры мира — а это под силу только деспотичному мировому правительству. Тилль говорит: «Если приставить пистолет к моей голове и спросить, что опаснее: ИИ, который задисраптит общество и станет опасным оружием или мировое правительство, которое не позволит построить такой ИИ, — я отвечу: “Так как все волнуются о первом варианте, волноваться нужно о втором”».
Кремниевая долина правеет, часть 26
Дисрапшн — это радикальное изменение существующей индустрии или рынка в следствии технологических инноваций. В конце 20-го и начале 21-го века Кремниевая долина с ее персональными компьютерами, интернетом и соцсетями задисраптила финансы и медиа, музыкальную и киноиндустрии, рекламу, науку и многие другие сферы деятельности. В каждом случае дисрапшн происходил по-своему, но результат всегда был один: технологии цифровизовали индустрии и ставили их в зависимость от владельцев технологий.
Деньги — показатель успешности тотального технодисрапшна. В 1980 году в списке 10 самых дорогих компаний была всего одна технокорпорация, а сегодня там всего 2 компании не из сферы технологий (и то, одна из них там — за счет владения акциями технокомпаний). За несколько десятилетий Большие технологии буквально выкачали «лишние» деньги из остальных индустрий, а владельцы этих технологий стали самыми богатыми людьми мира.
Но не все можно измерить деньгами: хотя власть и деньги всегда идут рука об руку — но они не тождественны. В конце 1990-х американское правительство с помощью антимонопольных законов показательно «поставило на место» главную технокорпорацию того времени — Microsoft. В результате судебных разбирательств Биллу Гейтсу пришлось уйти с поста CEO, а Microsoft пришлось стать скромнее и покладистее. Следующие поколения технокомпаний, вроде Google и Facebook, развивались с ощущением, что государство представляет опасность для их сверхуспешного и экспансивного бизнеса.
Технологии и политика долгое время существовали в параллельных мирах: либеральная Кремниевая долина не лезла в дела государства, а оно не мешало технокорпорациям развиваться. Первой технологией, напрямую влияющей на политический процесс, стали соцсети: в начале 2010-х Twitter и Facebook сыграли важную роль в серии про-демократических революций за пределами США, что вполне устраивало власти страны.
Президентская кампания Трампа в 2016 году во всей красе продемонстрировала, как выглядит дисрапшн политической системы самих США. Питер Тилль и Марк Цукерберг с помощью Facebook доказали, что старые медиа и деньги лишились монополии на политическое влияние — теперь именно технологии решают исход выборов. Сначала соцсети помогли новоиспеченному политику Трампу взломать республиканскую партию, а затем и всю политическую систему США. Так начался полноценный дисрапшн власти техноэлитами.
Почему дисрапшн власти начался именно через правого политика? Начнем с того, что большую часть жизни Трамп не был консерватором и донатил демократам, он сделал резкий правый поворот начале 2010-х, когда пошел в политику. Республиканская партия первой поняла, что пришло время для глобальных политических реформ, и пошла на серию рисковых экспериментов, одним из которых и стал Трамп.
Будучи несистемным политиком, Трамп, в свою очередь, тоже был открыт к экспериментам, одним из которых стало тесное сотрудничество с Тиллем и Facebook. Президент стал троянским конем для Тилля и его соратников, которые внутри его администрации заехали в самое сердце политической власти — в Белый дом. Однако власть самой сильной страны мира оказалась крепче любой другой индустрии, которые Большие технологии завоевывали предыдущие десятилетия. Первые четыре года трамповского правления стали только прелюдией к тому, что техноэлиты реально хотят сделать — и продолжат делать следующие четыре года, если Трамп придет власти.
Дисрапшн — это радикальное изменение существующей индустрии или рынка в следствии технологических инноваций. В конце 20-го и начале 21-го века Кремниевая долина с ее персональными компьютерами, интернетом и соцсетями задисраптила финансы и медиа, музыкальную и киноиндустрии, рекламу, науку и многие другие сферы деятельности. В каждом случае дисрапшн происходил по-своему, но результат всегда был один: технологии цифровизовали индустрии и ставили их в зависимость от владельцев технологий.
Деньги — показатель успешности тотального технодисрапшна. В 1980 году в списке 10 самых дорогих компаний была всего одна технокорпорация, а сегодня там всего 2 компании не из сферы технологий (и то, одна из них там — за счет владения акциями технокомпаний). За несколько десятилетий Большие технологии буквально выкачали «лишние» деньги из остальных индустрий, а владельцы этих технологий стали самыми богатыми людьми мира.
Но не все можно измерить деньгами: хотя власть и деньги всегда идут рука об руку — но они не тождественны. В конце 1990-х американское правительство с помощью антимонопольных законов показательно «поставило на место» главную технокорпорацию того времени — Microsoft. В результате судебных разбирательств Биллу Гейтсу пришлось уйти с поста CEO, а Microsoft пришлось стать скромнее и покладистее. Следующие поколения технокомпаний, вроде Google и Facebook, развивались с ощущением, что государство представляет опасность для их сверхуспешного и экспансивного бизнеса.
Технологии и политика долгое время существовали в параллельных мирах: либеральная Кремниевая долина не лезла в дела государства, а оно не мешало технокорпорациям развиваться. Первой технологией, напрямую влияющей на политический процесс, стали соцсети: в начале 2010-х Twitter и Facebook сыграли важную роль в серии про-демократических революций за пределами США, что вполне устраивало власти страны.
Президентская кампания Трампа в 2016 году во всей красе продемонстрировала, как выглядит дисрапшн политической системы самих США. Питер Тилль и Марк Цукерберг с помощью Facebook доказали, что старые медиа и деньги лишились монополии на политическое влияние — теперь именно технологии решают исход выборов. Сначала соцсети помогли новоиспеченному политику Трампу взломать республиканскую партию, а затем и всю политическую систему США. Так начался полноценный дисрапшн власти техноэлитами.
Почему дисрапшн власти начался именно через правого политика? Начнем с того, что большую часть жизни Трамп не был консерватором и донатил демократам, он сделал резкий правый поворот начале 2010-х, когда пошел в политику. Республиканская партия первой поняла, что пришло время для глобальных политических реформ, и пошла на серию рисковых экспериментов, одним из которых и стал Трамп.
Будучи несистемным политиком, Трамп, в свою очередь, тоже был открыт к экспериментам, одним из которых стало тесное сотрудничество с Тиллем и Facebook. Президент стал троянским конем для Тилля и его соратников, которые внутри его администрации заехали в самое сердце политической власти — в Белый дом. Однако власть самой сильной страны мира оказалась крепче любой другой индустрии, которые Большие технологии завоевывали предыдущие десятилетия. Первые четыре года трамповского правления стали только прелюдией к тому, что техноэлиты реально хотят сделать — и продолжат делать следующие четыре года, если Трамп придет власти.
Кремниевая долина правеет, часть 27
За неделю до выборов Кремниевая долина, особенно ее правая часть, практически уверена в победе Трампа. В свой первый срок в 2016 году Трамп выглядел одиночкой, почти случайно попавшим в Белый дом. Новичок в политике, он был вынужден назначить сотни незнакомых людей на ключевые государственные позиции — и о многих назначениях ему впоследствии пришлось сильно пожалеть.
На этот раз в случае победы Трампа вместе с ним в Белый дом войдет довольно большая свита, среди которой особое место занимают представители техноэлит. Правые техномиллиардеры не просто профинансировали его кампанию и помогли с предвыборной агитацией — они повлияли на формирование его политической программы, которая обещает сделать их главными бенефициарами нового президентского срока Трампа.
Эффективность — ключевое понятие новой политической программы Трампа. Главным идеологом и олицетворением этой эффективности стал техномиллиардер Илон Маск, под которого Трамп обещает создать целый Департамент Государственной Эффективности (DOGE). В рамках этого DOGE Маск получит возможность ощутимо сократить количество государственных департаментов и работников — сделать правительство более эффективным.
Мы находимся в начале ИИ-революции, которая обещает заменить людей умными машинами, поэтому идея сокращения количества человеко-работников витает в воздухе. Первыми радикально сокращать рабочий штат начали технокорпорации, стоящие у руля ИИ-революции: Meta, Google, Amazon и т.д. Хотя напрямую о замене чиновников ИИ-системами пока никто не говорит, стоит помнить о том, что одна из главных целей Тиллевской ИИ-корпорации Palantir — «стать главной операционной системой правительства США».
Обещанное Маском сокращение госаппарата тесно связано с другим пунктом увеличения эффективности правительства — уменьшением госрегуляций. Маск (а за ним и Трамп) любит повторять, что у чиновников уходит больше времени на перемещение бумажного документа с одного стола на другой, чем у его компании на строительство громадной ракеты. Меньше чиновников будут меньше вмешиваться в работу «гениальных», как их называет Трамп, технопредпринимателей — и так страна станет более эффективной.
Приближенный к Маску техномиллиардер Чамат Палихапития считает, что тот сможет оптимизировать правительство, которое десятилетиями «растрачивало миллиарды и триллионы долларов впустую, платило больше, чем надо, и получало меньше, чем надо». Он считает, что случае победы Трампа Маск сократит госрегулирование и показажет, что можно тратить меньше, а получать больше, — и что если у него всё получится, то это поменяет ход истории США.
Глава самого крупного и технологичного американского банка JPMorgan, миллиардер Джейми Даймон, тоже поддерживает кандидатуру Маска на роль оптимизиатора государственного аппарата. «Правительства должны стать более эффективными, более компетентными. Когда они тратят деньги, они должны отвечать за результаты. Нужно “переизобрести” правительство», — говорит один из бенефициаров экономического кризиса 2008.
Почему бизнесмен Илон Маск, а не какой-то сверхопытный чиновник или нобелевский лауреат по экономике стал хедлайнером идеи оптимизации правительства (к слову, одной из самых привлекательных и популярных идей трамповской политической программы)?
Критики скажут, что он просто купил себе эту роль — и отчасти будут правы. Но куда важнее то, что Маск — самый популярный человек из мира технологий. Люди потеряли веру в политику, науку, справедливость и т. д. — но технологии ни у кого не вызывают сомнений. Поэтому мысль о том, что человек-технология у власти может что-то изменить к лучшему, многим кажется реалистичной.
На деле же Маск может оказаться прелюдией к новому типу власти — алгоритмической власти ИИ.
За неделю до выборов Кремниевая долина, особенно ее правая часть, практически уверена в победе Трампа. В свой первый срок в 2016 году Трамп выглядел одиночкой, почти случайно попавшим в Белый дом. Новичок в политике, он был вынужден назначить сотни незнакомых людей на ключевые государственные позиции — и о многих назначениях ему впоследствии пришлось сильно пожалеть.
На этот раз в случае победы Трампа вместе с ним в Белый дом войдет довольно большая свита, среди которой особое место занимают представители техноэлит. Правые техномиллиардеры не просто профинансировали его кампанию и помогли с предвыборной агитацией — они повлияли на формирование его политической программы, которая обещает сделать их главными бенефициарами нового президентского срока Трампа.
Эффективность — ключевое понятие новой политической программы Трампа. Главным идеологом и олицетворением этой эффективности стал техномиллиардер Илон Маск, под которого Трамп обещает создать целый Департамент Государственной Эффективности (DOGE). В рамках этого DOGE Маск получит возможность ощутимо сократить количество государственных департаментов и работников — сделать правительство более эффективным.
Мы находимся в начале ИИ-революции, которая обещает заменить людей умными машинами, поэтому идея сокращения количества человеко-работников витает в воздухе. Первыми радикально сокращать рабочий штат начали технокорпорации, стоящие у руля ИИ-революции: Meta, Google, Amazon и т.д. Хотя напрямую о замене чиновников ИИ-системами пока никто не говорит, стоит помнить о том, что одна из главных целей Тиллевской ИИ-корпорации Palantir — «стать главной операционной системой правительства США».
Обещанное Маском сокращение госаппарата тесно связано с другим пунктом увеличения эффективности правительства — уменьшением госрегуляций. Маск (а за ним и Трамп) любит повторять, что у чиновников уходит больше времени на перемещение бумажного документа с одного стола на другой, чем у его компании на строительство громадной ракеты. Меньше чиновников будут меньше вмешиваться в работу «гениальных», как их называет Трамп, технопредпринимателей — и так страна станет более эффективной.
Приближенный к Маску техномиллиардер Чамат Палихапития считает, что тот сможет оптимизировать правительство, которое десятилетиями «растрачивало миллиарды и триллионы долларов впустую, платило больше, чем надо, и получало меньше, чем надо». Он считает, что случае победы Трампа Маск сократит госрегулирование и показажет, что можно тратить меньше, а получать больше, — и что если у него всё получится, то это поменяет ход истории США.
Глава самого крупного и технологичного американского банка JPMorgan, миллиардер Джейми Даймон, тоже поддерживает кандидатуру Маска на роль оптимизиатора государственного аппарата. «Правительства должны стать более эффективными, более компетентными. Когда они тратят деньги, они должны отвечать за результаты. Нужно “переизобрести” правительство», — говорит один из бенефициаров экономического кризиса 2008.
Почему бизнесмен Илон Маск, а не какой-то сверхопытный чиновник или нобелевский лауреат по экономике стал хедлайнером идеи оптимизации правительства (к слову, одной из самых привлекательных и популярных идей трамповской политической программы)?
Критики скажут, что он просто купил себе эту роль — и отчасти будут правы. Но куда важнее то, что Маск — самый популярный человек из мира технологий. Люди потеряли веру в политику, науку, справедливость и т. д. — но технологии ни у кого не вызывают сомнений. Поэтому мысль о том, что человек-технология у власти может что-то изменить к лучшему, многим кажется реалистичной.
На деле же Маск может оказаться прелюдией к новому типу власти — алгоритмической власти ИИ.
Кремниевая долина правеет, часть 28
«В ежегодных общественных опросах о доверии и репутации журналисты и СМИ регулярно оказывались на самом дне, часто чуть выше Конгресса. Но в этом году в опросе Гэллапа мы умудрились оказаться ниже Конгресса. Наша профессия теперь пользуется наименьшим доверием из всех. Мы что-то точно делаем не так», — пишет в статье Джефф Безос, техноолигарх и владелец одного из самых влиятельных медиа в мире The Washington Post (WP).
Этой статьей меньше чем за неделю до выборов Безос объявил, что его медиа отказывается поддерживать кого-либо из кандидатов — мол, эта поддержка ничего не меняет, зато снижает степень доверия к изданию. Эта позиция взбесила демократов, так как обычно WP поддерживала именно их кандидата, и нейтралитет в этой ситуации означает отказ поддержать Камалу Харрис (а по сути — поддержку Дональда Трампа).
Одной из самых ярких особенностей первого президентского срока Трампа стала его война с традиционными медиа, которые он называл не иначе как «fake news». Трамп стал первым президентом, который пришел во власть не благодаря, а вопреки позиции «старых медиа»: он опирался на «новые медиа» — соцсети. Все 4 года, пока Трамп находился у власти, старые медиа гнобили его, а он унижал их в ответ. Сегодняшнее тотальное недоверие к СМИ — во многом результат той информационной войны.
WP Безоса было одним из старых медиа, атаковавших Трампа, на что президент отвечал не только клеймом «fake news», но и атаками на самого Безоса и угрозами другим его бизнесам. Сегодняшний нейтралитет Безоса считывается как вера в победу Трампа, из-за которой техноолигарх заранее подстраивается под будущего президента и заявляет, что его медиа больше не будет умышленно атаковать его. Вместе с тем, это легитимная попытка хоть как-то восстановить авторитет старого медиа.
«Мы поймем, что старым медиа настал конец, когда их будут игнорировать полностью. Добиться такого расклада — цель на следующие 4 года», — пишет техномиллиардер Дэвид Сакс на фоне заявления Безоса о нейтралитете WP. Сакс — друг Питера Тилля и ближайший соратник Илона Маска (во многом ответственный за его политизацию). Именно Сакс помог Маску преобразовать Twitter в X, трансформируя традиционно либеральную соцсеть в основное социальное медиа для консерваторов.
Сакс — один из 4 создателей и ведущих подкаста All-In, посвященного бизнесу, технологиям и политике. За 4 года существования All-In стал культовым в технологической среде и сыграл ощутимую роль в поправении Кремниевой долины — в первую очередь, за счет политических тирад Сакса, последовательно доносившего консервативную точку зрения, в общем-то, либеральным соведущим и слушателям. Со временем All-In стал площадкой, через которую Сакс, а через него и Тилль с Маском, начал оказывать ощутимое давление на либеральную часть Долины и склонять их вправо.
Заявление Безоса о нейтралитете Washington Post привело к потере 200 000 платных (и в основном либеральных) подписчиков издания, зато принесло ему бурное одобрение среди новых правых техно-бро — в том числе среди аудитории подкаста All-In и поклонников Маска. В каком-то смысле Безос повторяет путь Маска, который потерял часть либеральной аудитории и платных рекламодателей из-за того, что развернул свою соцсеть вправо.
«Мы должны быть точными, и люди должны верить в то, что мы точны. Нужно проглотить горькую пилюлю и осознать: у нас не получается соответствовать второму требованию. Большинство людей считают, что медиа предвзяты. Тот, кто этого не видит, не обращает внимания на реальность, а тот, кто борется с реальностью, проигрывает. Реальность — непобедимый чемпион», — пишет Безос. Реальность, очевидно, разворачивается вправо.
«В ежегодных общественных опросах о доверии и репутации журналисты и СМИ регулярно оказывались на самом дне, часто чуть выше Конгресса. Но в этом году в опросе Гэллапа мы умудрились оказаться ниже Конгресса. Наша профессия теперь пользуется наименьшим доверием из всех. Мы что-то точно делаем не так», — пишет в статье Джефф Безос, техноолигарх и владелец одного из самых влиятельных медиа в мире The Washington Post (WP).
Этой статьей меньше чем за неделю до выборов Безос объявил, что его медиа отказывается поддерживать кого-либо из кандидатов — мол, эта поддержка ничего не меняет, зато снижает степень доверия к изданию. Эта позиция взбесила демократов, так как обычно WP поддерживала именно их кандидата, и нейтралитет в этой ситуации означает отказ поддержать Камалу Харрис (а по сути — поддержку Дональда Трампа).
Одной из самых ярких особенностей первого президентского срока Трампа стала его война с традиционными медиа, которые он называл не иначе как «fake news». Трамп стал первым президентом, который пришел во власть не благодаря, а вопреки позиции «старых медиа»: он опирался на «новые медиа» — соцсети. Все 4 года, пока Трамп находился у власти, старые медиа гнобили его, а он унижал их в ответ. Сегодняшнее тотальное недоверие к СМИ — во многом результат той информационной войны.
WP Безоса было одним из старых медиа, атаковавших Трампа, на что президент отвечал не только клеймом «fake news», но и атаками на самого Безоса и угрозами другим его бизнесам. Сегодняшний нейтралитет Безоса считывается как вера в победу Трампа, из-за которой техноолигарх заранее подстраивается под будущего президента и заявляет, что его медиа больше не будет умышленно атаковать его. Вместе с тем, это легитимная попытка хоть как-то восстановить авторитет старого медиа.
«Мы поймем, что старым медиа настал конец, когда их будут игнорировать полностью. Добиться такого расклада — цель на следующие 4 года», — пишет техномиллиардер Дэвид Сакс на фоне заявления Безоса о нейтралитете WP. Сакс — друг Питера Тилля и ближайший соратник Илона Маска (во многом ответственный за его политизацию). Именно Сакс помог Маску преобразовать Twitter в X, трансформируя традиционно либеральную соцсеть в основное социальное медиа для консерваторов.
Сакс — один из 4 создателей и ведущих подкаста All-In, посвященного бизнесу, технологиям и политике. За 4 года существования All-In стал культовым в технологической среде и сыграл ощутимую роль в поправении Кремниевой долины — в первую очередь, за счет политических тирад Сакса, последовательно доносившего консервативную точку зрения, в общем-то, либеральным соведущим и слушателям. Со временем All-In стал площадкой, через которую Сакс, а через него и Тилль с Маском, начал оказывать ощутимое давление на либеральную часть Долины и склонять их вправо.
Заявление Безоса о нейтралитете Washington Post привело к потере 200 000 платных (и в основном либеральных) подписчиков издания, зато принесло ему бурное одобрение среди новых правых техно-бро — в том числе среди аудитории подкаста All-In и поклонников Маска. В каком-то смысле Безос повторяет путь Маска, который потерял часть либеральной аудитории и платных рекламодателей из-за того, что развернул свою соцсеть вправо.
«Мы должны быть точными, и люди должны верить в то, что мы точны. Нужно проглотить горькую пилюлю и осознать: у нас не получается соответствовать второму требованию. Большинство людей считают, что медиа предвзяты. Тот, кто этого не видит, не обращает внимания на реальность, а тот, кто борется с реальностью, проигрывает. Реальность — непобедимый чемпион», — пишет Безос. Реальность, очевидно, разворачивается вправо.
Кремниевая долина, часть 29
«ИИ каждый год становится лучше в 10 раз. То есть через 4 года он будет в 10 000, а может, даже в 100 000 раз лучше и, скорее всего, сможет делать все, что может делать человек через год-два. Сколько времени пройдет, прежде чем ИИ сможет делать все, что могут делать все люди вместе взятые? Думаю, еще через три года — то есть к 2028 или 2029 году», — говорит Илон Маск за неделю до выборов.
Похожие прогнозы строит глава ИИ-компании Anthropic Дарио Амодеи: он считает, что мы придем к ИИ на уровне человека уже к 2026 году. Глава лидера ИИ-индустрии OpenAI Сэм Альтман утверждает, что в течении «следующей пары тысяч дней» мы создадим сверхразум — то есть ИИ, который будет умнее всего человечества вместе взятого.
Недавно ИИ-корпорация Маска xAI закончила строительство одного из самых мощных суперкомпьютеров под названием «Колосс». Он станет «мозгами» ИИ-системы Grok — чатбота, доступного платным подписчикам соцсети X. В перспективе Grok будет уже не просто чат-ботом, а ИИ-системой, которая будет раздавать «сознание» машинам и роботам-гуманоидам Оптимус компании Tesla. По мнению Маска, за следующие 15 лет на Земле станет больше роботов, чем людей — и, если верить другим его предсказаниям, они будут такими же умными, как люди, либо даже умнее всех нас вместе взятых.
Выступая на митингах в поддержку Трампа, Маск убеждает электорат в том, что выборы 2024 — самые важные в их жизни. Они точно самые важные в жизни Маска, так как определяют будущее его компаний. Через 2 года SpaceX собирается запустить Starship на Марс и, в случае успеха, через 2 года отправить туда уже людей. Уже в следующем году ИИ в машинах Tesla должен превзойти людей в вождении, а робот-гуманоид Оптимус должен выйти в массовый тираж в 2026.
По расчетам Маска, робот-гуманоид Оптимус, которого он заранее называет самым успешным продуктом в истории человечества, должен увеличить стоимость Tesla до 25 триллионов — это чуть меньше ВВП США сегодня. По некоторым прогнозам, к 2027 году Маск может стать первым триллионером в истории (к слову, в мире всего 20 стран с ВВП больше триллиона долларов). Эти сказочные цифры опираются на безоговорочную веру инвесторов в Маска и стоящую за ним философию.
Эффективный акселерационизм (e/acc) — философское движение, популярное среди правого крыла Кремниевой долины. Суть этого движения заключается в том, что не ограниченный ничем технологический прогресс — это ответ на все беды человечества. Технологии могут решить все наши проблемы и спасти миллионы людей, поэтому если по ходу их развития кто-то пострадает — так тому и быть, это необходимая цена прогресса. Илон Маск — кумир акселерационистов, живое воплощение технологий.
Культ Маска стал одной из главных причин правого разворота Кремниевой долины. Деньги, безусловно, мотивируют Маска, но идея технологического прогресса, кажется, драйвит его и его последователей еще сильнее. И в текущем культурном раскладе правые консервативные ценности, парадоксальным образом, больше подходят для неограниченного технопрогресса, чем либеральные прогрессивные. Еще парадоксальнее то, что результатом этого прогресса Маск видит нечто, подозрительно похожее на коммунизм.
«В будущем будет уже непонятно, что такое деньги. В какой-то момент мы прийдем к посткапиталистическому обществу, к эпохе изобилия, где каждому будут доступны любые товары и услуги, которые он пожелает. Это будет мир не с безусловным базовым доходом, а с безусловным высоким доходом», — говорит Маск. В его понимании, такая цель оправдывает любые средства.
«ИИ каждый год становится лучше в 10 раз. То есть через 4 года он будет в 10 000, а может, даже в 100 000 раз лучше и, скорее всего, сможет делать все, что может делать человек через год-два. Сколько времени пройдет, прежде чем ИИ сможет делать все, что могут делать все люди вместе взятые? Думаю, еще через три года — то есть к 2028 или 2029 году», — говорит Илон Маск за неделю до выборов.
Похожие прогнозы строит глава ИИ-компании Anthropic Дарио Амодеи: он считает, что мы придем к ИИ на уровне человека уже к 2026 году. Глава лидера ИИ-индустрии OpenAI Сэм Альтман утверждает, что в течении «следующей пары тысяч дней» мы создадим сверхразум — то есть ИИ, который будет умнее всего человечества вместе взятого.
Недавно ИИ-корпорация Маска xAI закончила строительство одного из самых мощных суперкомпьютеров под названием «Колосс». Он станет «мозгами» ИИ-системы Grok — чатбота, доступного платным подписчикам соцсети X. В перспективе Grok будет уже не просто чат-ботом, а ИИ-системой, которая будет раздавать «сознание» машинам и роботам-гуманоидам Оптимус компании Tesla. По мнению Маска, за следующие 15 лет на Земле станет больше роботов, чем людей — и, если верить другим его предсказаниям, они будут такими же умными, как люди, либо даже умнее всех нас вместе взятых.
Выступая на митингах в поддержку Трампа, Маск убеждает электорат в том, что выборы 2024 — самые важные в их жизни. Они точно самые важные в жизни Маска, так как определяют будущее его компаний. Через 2 года SpaceX собирается запустить Starship на Марс и, в случае успеха, через 2 года отправить туда уже людей. Уже в следующем году ИИ в машинах Tesla должен превзойти людей в вождении, а робот-гуманоид Оптимус должен выйти в массовый тираж в 2026.
По расчетам Маска, робот-гуманоид Оптимус, которого он заранее называет самым успешным продуктом в истории человечества, должен увеличить стоимость Tesla до 25 триллионов — это чуть меньше ВВП США сегодня. По некоторым прогнозам, к 2027 году Маск может стать первым триллионером в истории (к слову, в мире всего 20 стран с ВВП больше триллиона долларов). Эти сказочные цифры опираются на безоговорочную веру инвесторов в Маска и стоящую за ним философию.
Эффективный акселерационизм (e/acc) — философское движение, популярное среди правого крыла Кремниевой долины. Суть этого движения заключается в том, что не ограниченный ничем технологический прогресс — это ответ на все беды человечества. Технологии могут решить все наши проблемы и спасти миллионы людей, поэтому если по ходу их развития кто-то пострадает — так тому и быть, это необходимая цена прогресса. Илон Маск — кумир акселерационистов, живое воплощение технологий.
Культ Маска стал одной из главных причин правого разворота Кремниевой долины. Деньги, безусловно, мотивируют Маска, но идея технологического прогресса, кажется, драйвит его и его последователей еще сильнее. И в текущем культурном раскладе правые консервативные ценности, парадоксальным образом, больше подходят для неограниченного технопрогресса, чем либеральные прогрессивные. Еще парадоксальнее то, что результатом этого прогресса Маск видит нечто, подозрительно похожее на коммунизм.
«В будущем будет уже непонятно, что такое деньги. В какой-то момент мы прийдем к посткапиталистическому обществу, к эпохе изобилия, где каждому будут доступны любые товары и услуги, которые он пожелает. Это будет мир не с безусловным базовым доходом, а с безусловным высоким доходом», — говорит Маск. В его понимании, такая цель оправдывает любые средства.
Кремниевая долина правеет, часть 30
В случае победы на выборах Дональд Трамп хочет создать Департамент государственной эффективности (D.O.G.E.), который возглавит самый богатый человек на Земле — Илон Маск. D.O.G.E. должен сократить количество госдепартаментов, уволить тысячи чиновников, оптимизировать госбюджет и упростить жизнь бизнесу и гражданам. По крайней мере, так D.O.G.E. представляет предвыборная кампания.
В отличие от левых демократов, чья риторика строится на презрении к богачам и доверии к избранным политикам, правые республиканцы известны толерантностью и симпатией к миллиардерам в сочетании со скепсисом в адрес правительства. Поэтому D.O.G.E. стал одним из самых эффективных пропагандистских инструментов кампании Трампа: сокращение правительства — простая и понятная идея, а техномиллиардер Маск у руля этого процесса как бы заряжает его своей аурой богатства и успеха.
Сокращение правительства поддерживают и другие миллиардеры. Например, Джон Полсон, претендующий на роль министра финансов в случае победы Трампа. Полсон обещает помочь Маску урезать ненужные государственные траты, в частности, отменить правительственные «зеленые субсидии», направленные на поддержку ветряной и солнечной энергетики, стимуляцию покупки элекрокаров и других инициатив в сфере возобновляемой энергии.
Бенефициаром этих «зеленых субсидий» также стала Tesla: за счет правительства американцам выгоднее покупать электрокары, в том числе, у компании Маска. Тот факт, что Маск поддерживает отмену «зеленых субсидий» ради снижения трат правительства и несмотря на ущерб для Tesla, должно бы вызывать к нему больше доверия. Но все портит озвученая им самим логика: отмена субсидий только «слегка» навредит его компании, зато окажется «разрушительной для конкурентов Tesla» — и в итоге полезной для его компании.
Также за несколько дней до выборов Маск заручился публичной поддержкой легендарного 89-летнего либертарианца Рона Пола, который согласился помочь техномиллиардеру с управлением D.O.G.E. в роли неофициального советника. Техасский конгрессмен Пол трижды баллотировался в президенты США (впервые в 1988 году от партии либертарианцев), а его работа с избирателями республиканской партии в нулевых заложила основу для развития трампизма в 2010-х.
Сокращение размера и влияния правительства, радикальное сокращение налогов и государственных выплат, минимизация американского военного присутствия в других странах и конфликтах — за счет этих идей Пол стал одним из самых влиятельных республиканцев в 21 веке. «Мы уберем правительство с вашей шеи и из вашего кошелька», — обещает техномиллиардер Маск, продолжая риторику Пола. Предсказать, как либертарианство у власти будет выглядеть в США, сложно, но есть пример с другого континента.
Приятель Маска и правый либертарианец Хавьер Милей — президент Аргентины с декабря 2023 года. Милей пришел к власти с «Планом бензопилой», в рамках которого он уже распустил 13 министерств, уволил около 10 000 чиновников и радикально сократил государственные траты на 30%. D.O.G.E. — американский аналог Милеевской «бензопилы»: Маск говорит о роспуске 80% госагентств и сокращении государственных трат на 2 триллиона долларов — то есть почти на треть.
Хотя урезание «бесполезных» государственных трат выглядит рационально, эффект от таких экономических мер неоднозначен. Они вызывают кризис в краткосрочной перспективе, хотя и, теоретически, приводят к долгосрочному росту экономики: например, Милеевская Аргентина проходит кризисный этап и пока только надеется на экономический рост. Маск заранее признает, что последствия работы D.O.G.E. сначала будут болезненными, но потом должны привести к большему процветанию. Верим?
В случае победы на выборах Дональд Трамп хочет создать Департамент государственной эффективности (D.O.G.E.), который возглавит самый богатый человек на Земле — Илон Маск. D.O.G.E. должен сократить количество госдепартаментов, уволить тысячи чиновников, оптимизировать госбюджет и упростить жизнь бизнесу и гражданам. По крайней мере, так D.O.G.E. представляет предвыборная кампания.
В отличие от левых демократов, чья риторика строится на презрении к богачам и доверии к избранным политикам, правые республиканцы известны толерантностью и симпатией к миллиардерам в сочетании со скепсисом в адрес правительства. Поэтому D.O.G.E. стал одним из самых эффективных пропагандистских инструментов кампании Трампа: сокращение правительства — простая и понятная идея, а техномиллиардер Маск у руля этого процесса как бы заряжает его своей аурой богатства и успеха.
Сокращение правительства поддерживают и другие миллиардеры. Например, Джон Полсон, претендующий на роль министра финансов в случае победы Трампа. Полсон обещает помочь Маску урезать ненужные государственные траты, в частности, отменить правительственные «зеленые субсидии», направленные на поддержку ветряной и солнечной энергетики, стимуляцию покупки элекрокаров и других инициатив в сфере возобновляемой энергии.
Бенефициаром этих «зеленых субсидий» также стала Tesla: за счет правительства американцам выгоднее покупать электрокары, в том числе, у компании Маска. Тот факт, что Маск поддерживает отмену «зеленых субсидий» ради снижения трат правительства и несмотря на ущерб для Tesla, должно бы вызывать к нему больше доверия. Но все портит озвученая им самим логика: отмена субсидий только «слегка» навредит его компании, зато окажется «разрушительной для конкурентов Tesla» — и в итоге полезной для его компании.
Также за несколько дней до выборов Маск заручился публичной поддержкой легендарного 89-летнего либертарианца Рона Пола, который согласился помочь техномиллиардеру с управлением D.O.G.E. в роли неофициального советника. Техасский конгрессмен Пол трижды баллотировался в президенты США (впервые в 1988 году от партии либертарианцев), а его работа с избирателями республиканской партии в нулевых заложила основу для развития трампизма в 2010-х.
Сокращение размера и влияния правительства, радикальное сокращение налогов и государственных выплат, минимизация американского военного присутствия в других странах и конфликтах — за счет этих идей Пол стал одним из самых влиятельных республиканцев в 21 веке. «Мы уберем правительство с вашей шеи и из вашего кошелька», — обещает техномиллиардер Маск, продолжая риторику Пола. Предсказать, как либертарианство у власти будет выглядеть в США, сложно, но есть пример с другого континента.
Приятель Маска и правый либертарианец Хавьер Милей — президент Аргентины с декабря 2023 года. Милей пришел к власти с «Планом бензопилой», в рамках которого он уже распустил 13 министерств, уволил около 10 000 чиновников и радикально сократил государственные траты на 30%. D.O.G.E. — американский аналог Милеевской «бензопилы»: Маск говорит о роспуске 80% госагентств и сокращении государственных трат на 2 триллиона долларов — то есть почти на треть.
Хотя урезание «бесполезных» государственных трат выглядит рационально, эффект от таких экономических мер неоднозначен. Они вызывают кризис в краткосрочной перспективе, хотя и, теоретически, приводят к долгосрочному росту экономики: например, Милеевская Аргентина проходит кризисный этап и пока только надеется на экономический рост. Маск заранее признает, что последствия работы D.O.G.E. сначала будут болезненными, но потом должны привести к большему процветанию. Верим?
