У «Эпла» утекла запись совещания о борьбе с утечками:
— За секретность отвечает специальный отдел, сотрудники которого работали в ФБР, АНБ, Секретной службе и армии США. Недавно в компании появилась группа по «продуктовой безопасности» — благодаря ней утечек с производства в Китае стало меньше, чем из офисов в США.
— Служба досмотра крупного аэропорта проверяет 1,8 млн пассажиров в день, а контролёры «Эпла» — по 3 млн китайских рабочих. Детали новинок выносят под одеждой, перекидывают через забор и смывают в унитазы. «Эпл» смог снизить число краж корпусов с 387 в 2014 до шести в 2016.
— Инженеры тоже не любят утечки, потому что сюрпризы — важная часть презентаций. В «Эпле» не говорят о работе близким и не обсуждают планы в коридорах и столовых. Компания вычисляет и увольняет источников прессы: в 2017 СМИ узнали лишь обрывки данных об iOS 11 и колонке HomePod.

«Фэйсбук» крадёт идеи у «Снэпчата». Это хорошо для бизнеса, но плохо для рынка:
— На апрельской презентации Марк Закерберг сформулировал своё видение будущего: «камера должна стать важнее текстового ввода». Это — дословная цитата из февральской заявки на IPO «Снапчата». Попытавшись догнать и перегнать конкурента, «Фэйсбук» стал его копией.
— Позиция «Снапчата» похожа на «Эпл» в 90-х. «Майкрософт» монетизировал идеи первого Macintosh за счёт монополии в корпорациях, а «Фэйсбук» опирается на критическую массу пользователей. Нет смысла скачивать «Снапчат» ради историй или масок, когда в «Инстаграме» сидят все друзья.
— «Фэйсбук» превратился в монополию. Кто-то верит, что это поможет инновациям: ресурсы «Майкрософта» помогли продать компьютер в каждый дом. Но если «Фэйсбуку» будет достаточно простого копирования, прогресс встанет: стартапов-соцсетей будет становиться всё меньше.

«Фэйсбук» копирует чужие продукты — лайки «Тамблера», чекины «Форсквера», трансляции «Перископа», истории «Снапчата» — но развивает свои технологии. Каждый год соцсеть подаёт по тысяче патентов для возможных нововведений:
1. Новые рынки. Среди возможных конкурентов — сайты знакомств и сервисы по доставке продуктов. Знания «Фэйсбука» о пользователях помогут найти пару по интересам или предложить кому-то рядом подработку курьером.
2. Анализ эмоций. «Фэйсбук» хочет угадывать эмоции по скорости печати, выбору слов и силе нажатия на экран смартфона. Затем соцсеть подберёт шрифт, выражающий настроение автора записи.
3. Анализ интереса. Чем дольше пользователь листает ленту, не нажимая на посты, тем выше показатель скуки. Другой показатель интереса — взгляд, за которым следит камера телефона. Распознав скуку, соцсеть обновит ленту, чтобы удержать пользователя на сайте.

Картограф Джастин О’Бёрн задаётся вопросом: как изменится навигация с появлением беспилотных автомобилей?
— Современные навигаторы созданы для водителей. Первый режим — выбор маршрута на карте. Второй — поездка: с инструкцией (когда поворот?), картой (как выглядит развилка?) и шкалой прогресса (сколько осталось ехать?).
— Автопилот изменит требования к навигации. Автомобиль сам выберет маршрут и поймёт, где повернуть. Водитель станет пассажиром: он сможет смотреть фильмы, общаться и даже спать. Главной функцией навигатора станет показ прогресса.
— Карты прогресса уже есть в самолётах. Сходить в туалет сейчас или дождаться посадки? Поесть в воздухе или на земле? Бортовые компьютеры показывают, где летит самолёт, чтобы помочь пассажиру принять решение.
— Подсказки придут на смену инструкциям. Где ближайшая заправка? В каком кафе пообедать? Где остановиться на ночь? Акцент сместится с дорог на места: пассажиру важнее понять расположение заведений по пути, чем не пропустить поворот.

Статьи того же автора:
— Сравнение подходов к картографии «Эпла» и «Гугла».
— Сравнение прогресса карт «Эпла» и «Гугла» за год.

Новый «Человек-паук» — не только главный блокбастер июля, но и пример необычной сделки между киностудиями-конкурентами:
— В 1999 году «Сони» купила у издательства «Марвел» права на комиксы о Человеке-пауке. «Марвел» получил 5% от кассовых сборов, а «Сони» — творческий контроль. Три фильма Сэма Рейми стали хитами, но у режиссёра возникли разногласия со студией. 
— В 2011 «Дисней» (новый владелец «Марвела») отказался от доли в сборах и согласился выплатить «Сони» 175 млн долларов (плюс 35 млн за каждый новый фильм). В обмен он получил право выпуска игрушек и сувениров по фильмам.
— Перезапуск 2012 года и его сиквел заработали меньше, а продажи игрушек упали вдвое. Кроме того, последний фильм разгромили критики. «Марвел» же наладил собственный конвейер экранизаций, установив новые рекорды в кинопрокате.
— В 2015 «Сони» согласилась оплатить производство новой части, передав творческий контроль продюсерам «Марвел». Если фильм соберёт больше прошлой части — «Дисней» заплатит меньше отчислений за игрушки.
— Сотрудничество кажется взаимовыгодным: Человек-паук появится в новых «Мстителях», перезапуск 2017 года получит продолжение, а «Сони» самостоятельно готовит фильмы о второстепенных персонажах из комиксов.

Стартапам всё сложнее сохранять независимость. Крупные компании следят за рынком, стараясь копировать новые сервисы прежде, чем те станут популярны:
— В 2013 «Фэйсбук» купил VPN-провайдера Onavo: пользователи не платят за продукт, но отдают данные о запусках приложений. «Фэйсбук» общается с пользователями и напрямую: весной 2017 компания предложила подросткам подарочные карты «Амазона» за ведение дневников использования соцсетей.
— Прошлым летом приложение Houseparty (видеочаты на 8 человек) попало в топы App Store. Тем же летом «Фэйсбук» начал переговоры о покупке — а в декабре запустил видеочаты на 6 человек в Messenger. Идея сработала: осенью «Фэйсбук» запустит полный аналог Houseparty под кодовым именем Bonfire.
— Статистика помогает «Фэйсбуку» выявлять угрозы для бизнеса: решения о покупке WhatsApp и запуске трансляций основывались на данных из Onavo. На встрече с сотрудниками в 2016 Марк Закерберг сказал, что «удобство важнее гордости». С тех пор «Фэйсбук» скопировал трансляции «Перископа», а также маски и истории из «Снапчата».

Смартфоны приучили миллиард пользователей к текстовому общению. Но привычки жителей развивающихся стран отличаются: для них голос и видео важнее текста.
— Для «следующего миллиарда» пользователей смартфон — первый компьютер. Они испытывают проблемы с чтением и печатью, предпочитая искать голосом, обмениваться картинками вместо писем и узнавать новости из видео. Компании подстраиваются под их нужды: «Гугл» адаптировал выдачу в Индии, сделав упор на изображения вместо ссылок.
— Для развивающихся стран важен расход трафика. Пользователи сжимают страницы в UCBrowser (доля в Индии — 40%, в США и Европе — 1%) и обмениваются файлами по локальной сети через SHAREit. «Гугл» выпустил облегчённые версии Chrome и Youtube, а «Фэйсбук» спонсирует Wi-Fi в крупных городах и проводит «2G-вторники» для своих сотрудников, понижая скорость сети.
— У новых рынков большой запас для роста. Только 400 млн из 1,3 млрд жителей Индии пользуется интернетом. Операторы демпингуют в борьбе за лидерство: расход данных на абонента в Индии вырос с 0,5 до 6 ГБ в месяц. Пользователи путаются в тарифах, и поэтому провайдеры предлагают безлимит с почасовой оплатой.

Motherboard рассказывает о жизненном пути джейлбрейка айфонов:
— Первый джейлбрейк вышел в 2007.  Сайт JailbreakMe открывал доступ к закрытым разделам ОС, позволяя ставить приложения и вносить изменения без одобрения «Эпла». Другой тип взлома — анлок — служил для работы айфона вне сети оператора AT&T. Им пользовались энтузиасты, привозившие телефоны из США до старта мировых продаж.
— Спустя 10 лет джейлбрейк потерял актуальность. В первом айфоне не хватало базовых функций вроде копирования текста или съёмки видео. После запуска App Store в 2008 джейлбрейк ставили ради многозадачности, удобной работы с файлами или настройки дизайна под себя. С тех пор iOS заметно изменилась — неудобств почти не осталось.
— «Эпл» лучше следит за безопасностью. Искать уязвимости всё сложнее, а их цена всё выше. „Эпл“ платит по 25–200 тысяч долларов за сообщения об ошибках, но компании, работающие со спецслужбами, предлагают по 0.5–1.5 миллиона. Хакеры не спешат делиться находками: последний джейлбрейк вышел для iOS 10.2, а самая свежая версия — 10.3.3.

Ещё пара ссылок выходного дня:
1. Рестораны подстраиваются под соцсети: вешают яркие лампы над столами, крепят неоновые вывески на стены и облицовывают полы плиткой с узорами. Раньше владельцы просили дизайнеров создать интерьер, чтобы «гости захотели остаться», теперь — «чтобы захотели поделиться в „Инстаграме“». Всё ради лайков и бесплатной рекламы.
2. Дискриминация по возрасту стала трендом в технологических компаниях. Офисы превратились в игровые площадки с пиццей, консолями и пьянками до утра, а переработки и переезды считаются нормой. Опытным сотрудникам есть что предложить: достаточно не забывать об их интересах и давать работать в комфортном режиме.

Британский романист Джон Ланчестер критикует «Фэйсбук» в эссе на 9 тысяч слов. Компания формирует мировоззрение двух миллиардов человек, но избегает социальной ответственности: 
— Алгоритмы убивают культуру дебатов. «Фэйсбук» ставит целью «связать весь мир», но на деле делит его на лагеря единомышленников. Традиционные СМИ выступали единой площадкой для дискуссии. Фейковые новости в соцсетях расходятся среди заранее согласных с ними пользователей: у оппонентов отличаются не только взгляды, но и картина мира.
— Медиарынок страдает от роста «Фэйсбука». Главные метрики соцсети — вовлечённость пользователей и доход от рекламы. «Фэйсбуку» неважно, наполнена ли лента журналистикой или фейками — главное, чтобы пользователи не ушли к конкурентам. То же касается и копий авторского контента с «Ютуба»: пиратство не мешает, пока приносит просмотры.
— Другая проблема — приватность. Компания следит за пользователями как внутри (на смартфонах и десктопах), так и вовне (на сайтах с кнопкой «лайк») соцсети. Интересы и история посещений связаны с купленными «Фэйсбуком» данными о покупках по банковских картах и справочниками адресов. Общество не осознаёт масштабов слежки.
— «Фэйсбук» действует, потому что может. Марк Закерберг — не хакер-социопат, а отличный психолог, понимающий, как устроены популярность и престиж в обществе. Если «Гугл» периодически нарушает свой же принцип «don’t be evil», то «Фэйсбук» отказался от самоограничений: компания наращивает влияние, не задумываясь о последствиях.
— Ответом может стать внешнее регулирование. Если общество возмутит бизнес-модель «Фэйсбука», государству придётся действовать: так появился закон о рекламе во Франции 19-го века. Вопросы могут возникнуть и у антимонопольных служб. Монополия допустима, пока она снижает цены, а таргетинг «Фэйсбука» помогает продавать те же товары по разным ценам, опираясь на доход клиента.

CloudFlare — сервис, защищающий сайты от хакерских атак. В августе компания перестала работать с расистским СМИ The Daily Stormer. Ранее Евросоюз и РФ заблокировали к нему доступ, а Google Domains и GoDaddy отказались регистрировать домен. Глава CloudFlare пишет, что этот шаг — «его личное решение» и часть большей проблемы.
— Работу сайта гарантируют десятки посредников. Это регистратор (помогает купить домен), хостинг (хранит данные), DNS-провайдер (связывает домен и IP-адрес сайта), прокси (ускоряет загрузку и защищает от атак), платёжная система, оператор связи и браузер. Значимы и сервисы-платформы: соцсети, агрегаторы блогов и поисковые системы.
— Их полномочия почти не регулируются. Всё решает пользовательское соглашение: «Фэйсбук» вправе удалить ваши записи, «Гуглу» — скрыть сайт из выдачи, а «Клаудфлэйр» — отказать в защите. Свобода слова формально соблюдена: ничто не мешает уйти к конкурентам. На практике монополисты могут цензурировать Интернет, если захотят.
— В цифровом мире нет независимого арбитража. Конституция США предусматривает право на надлежащее судебное разбирательство. В Интернете его заменила модерация контента частными компаниями: без чётких правил, процедуры обжалования и ответственности за ошибки. Чем больше власти у корпораций, тем выше шанс вмешательства государства.

Также по теме:
— Фонд электронных рубежей призывает закрепить Манильские принципы ответственности посредников. Проект документа предусматривает право владельца сайта ответить на претензии перед блокировкой, а также публичность правил модерации сайтов.
— Аналитик Бен Томпсон считает, что государству придётся обратить внимание на проблему. На его взгляд, урегулировать ограничение доступа можно по принципам «справедливой войны» Фомы Аквинского. Согласно ним, агрессия должна быть легитимной, «ради справедливого дела» и «с правильными намерениями».
— Блогер Ник Хир указывает на рост влияния онлайн-гигантов. К примеру, Amazon занимает свыше трети рынка хостинга, а CloudFlare обрабатывает 10 процентов сетевых запросов. Несколько американских компаний решает, что читает и смотрит весь мир.

The Atlantic рассуждает о проблемах в современном программировании:
— Код влияет на жизнь людей. В 2014 служба спасения в пяти штатах США не принимала звонки всю ночь, потому что разработчик ограничил число записей в базе данных. Летом 2015 авиакомпания «Юнайтед» отменила все рейсы из-за программной ошибки. В автомобилях «Тойоты» сбоила тормозная система — проблему нашли спустя 28 месяцев судебного процесса. Физические ограничители стали цифровыми: программы следят друг за другом. 
— Возможное решение — сделать программирование менее абстрактным. Рисование или письмо дают мгновенную обратную связь, а разработчики представляют поведение кода в голове. Дизайнер и инженер Брет Виктор предложил визуализировать процесс, исполняя программу в одном окне с редактором кода: такой подход стали применять в образовании, но не в профессиональных инструментах.
— Другое решение — автоматизация разработки. Проблема технических заданий в том, что люди понимают их по-разному. Компания ANSYS создаёт системы для бортовых компьютеров и медицинских устройств. Требования прописаны в алгоритмах, а не в текстах: сборка программы по заданной модели происходит автоматически. Схожий подход использует язык TLA+ — каждый блок постоянно проверяется на совместимость с остальными.

38 минут на чтение

«Гардиан» поговорил с бывшими сотрудниками технологических компаний, скептически воспринимающими собственноручно созданные проекты:
— 30-летние разработчики отказываются от своих же продуктов. Джастин Розентшейн, работавший над кнопкой «мне нравится» в «Фэйсбуке», заблокировал соцсети и запретил себе скачивать новые приложения в смартфон. Его коллега, Ли Перлман, поставила расширение, скрывающее ленту «Фэйсбука». Они — часть нового тренда в Кремниевой Долине.
— Соцсети научились управлять вниманием. Пользователи неосознанно тянутся к соцсетям ради микродоз положительных эмоций. «Линкедин» давит на потребность в социализации, «Фэйсбук» раздражает красной иконкой уведомлений, «Нетфликс» и «Ютуб» сами включают следующее видео, а «Снапчат» даёт награды за общение несколько дней подряд.
— Их бывшие сотрудники пытаются вернуть контроль. Дизайнер Нир Ил осознанно борется с уловками коллег: скрывает отдельные кнопки на «Ютубе» и автоматически отключает домашний интернет по вечерам. Лорен Брихтер, автор жеста «потянуть-обновить», отключил уведомления, оставил в «Телеграме» только семью и заряжает телефон ночью на кухне.
— Неясно, куда двигаться дальше. Одни разработчики призывают ужесточить законы, сравнивая технологическую индустрию с нефтяной и табачной и утверждая, что экономика внимания — враг демократии. Другие видят решение в просвещении: уведомления — нейтральный инструмент, который должны ограничивать сами пользователи.

19 минут на чтение

Колумнист «Теккранча» считает, что «золотой век» стартапов прошёл:
— В начале нулевых небольшая компания могла занять нишу в вебе, в конце — на мобильных платформах. Сегодня талантливой команды разработчиков недостаточно. На устоявшихся рынках проще быть большой компанией, чем дерзким новичком.
— Нейронные сети требуют данных для обучения, устройства — затрат на прототипы (спросите HTC или Jawbone), AR и VR — вложений в контент. Даже если стартап решит эти проблемы, конкуренты выкупят его раньше, чем он вырастет в большую компанию.
4 минуты на чтение

Также по теме:
— Редактор Wired рассуждает об угрозе, которую несут крупные компании для инноваций. Размер инвестиций в стартапы падает: второго «Вотсапа» не случится, ведь «Фэйсбук» выкупит его на ранних стадиях.
— WSJ рассказала о том, как «Фэйсбук» борется с конкурентами: выявляет перспективные стартапы через собственный VPN-сервис и соцопросы, копирует их функции либо делает предложение о покупке.
— Бен Томпсон пишет, что регуляторы не поспевают за прогрессом. Федеральная торговая комиссия запретила «Вотсапу» передавать данные о пользователях в «Фэйсбук», упустив тот факт, что соцсеть лишила конкурентов возможности получить такие же данные.

Профессор Нью-Йоркского университета Джулиан Тогелиус даёт советы журналистам, пишущим об искусственном интеллекте:
— Не ищите универсальных экспертов. ИИ — большая сфера: мало кто разбирается одновременно в глубоком обучении, распространении ограничений и стохастической оптимизации. Если тема статьи — «современные наработки в ИИ», спросите исследователей из нескольких подотраслей.
— «Искусственного интеллекта» не существует. ИИ — набор методов разработки. Нейросеть для шахмат не рисует кошек, а нейросеть для рисования не играет в шахматы. Ошибочно считать, что «искусственный интеллект „Гугла“ водит машины и пишет стихи»: это несколько программ для решения узкоспециализированных задач.
— Большинство новых идей — развитие старых. Современное машинное обучение основано на работах из 80-х и 90-х, а базовые концепции были заложены ещё в 40-х. Прочитайте статью 1950 года Алана Тьюринга. Спросите опытных исследователей, прежде чем писать о «прорыве в науке»: возможно, это надстройка над старой идеей.
— Иногда искусственный интеллект знает ответы. Разработчики игр, программ-переводчиков и роботов закладывают в систему информацию о предметной области. К примеру, часть ответов голосовых ассистентов заранее прописаны редакторами. Узнайте, как поведёт себя программа, если изменить запрос или переформулировать проблему.

5 минут на чтение

«Фэйсбук» рекомендует вам возможных друзей. Возможно, слишком агрессивно:
— Алгоритм активно ищет социальные связи. Раздел «Возможно, вы знакомы» формируется не только на основе общих друзей. Если пользователь живёт в том же городе, подключается к тем же беспроводным сетям, а его телефонный номер есть в адресных книгах ваших друзей, «Фэйсбук» предложит вам познакомиться. Иногда это может стать проблемой.
— Знакомство не значит, что люди хотят общаться. «Фэйсбук» стремится познакомить клиентов и секс-работниц (раскрывая их реальные имена), приёмных детей и биологических родителей или адвокатов, работающих на разные стороны. Смешение личной и рабочей жизни порождает конфликты интересов и семейные драмы.
— «Фэйсбук» не даёт отключить рекомендации. Публичные личности могут запретить добавлять их в друзья и пропасть из чужих рекомендаций. Остальным приходится импровизировать: например, еженедельно искать и блокировать членов семьи (так делают вебкам-модели, использующие две страницы, «для друзей» и «для клиентов»).

10 минут на чтение