Очень классный Олег Кашин про «эффект бабочки Пугачёвой»:

«Такой очевидный сбой судьбы и при всей уникальности — типичная история для любого русского, когда самой недостижимой роскошью оказываются несколько спокойных и понятных десятилетий подряд, чтобы от детства до смерти просто прожить без потрясений, линейно, не рискуя быть погребенным под руинами при очередном сломе. В этом-то у нас все равны — и небожительница Пугачева, и айтишник-релокант, и мобилизованный; нет такой судьбы, которая не ломалась бы под воздействием политического контекста, когда очередная новостная сводка делит жизнь на до и после. Приятно думать, что у Пугачевой — той, великой, которая пела и которая в советские еще годы увела из тоталитаризма человеческую индивидуальность, стала голосом нового общества, которое уже не хотело строить коммунизм, — приятно думать, что у нее какая-то особенная несовместимость с путинщиной, но нет ведь, ничего такого на самом деле. Будь Галкин чуть осторожнее, а Кремль чуть терпимее, так бы все и осталось — сидит, молчит или даже записывает новые необязательные песни, никому не мешает, ну хотя бы как Познер. Впервые в своей жизни Алла Пугачева — случайный человек, жертва внешних обстоятельств, несубъектная фигура, и это настолько странно, что и ниспровергающие, и возвеличивающие, какими бы разными ни были их слова, едины теперь в отрицании — у одних она коварный враг, получивший по заслугам, у других — практически духовный вождь. И то, и другое к реальности отношения, понятно, не имеет».

Многие из вас интересуются судьбой собачки Сени, которая к своим 3 годам, напомню, побывала уже чёрт знает где – Турции, Италии, Грузии, Армении, Черногории, Сербии, Бельгии, Швейцарии и, собственно, Франции. На днях она вернулась из очередного путешествия – в Нормандию, где отлично (то есть совершенно отвратительно с точки зрения поведения хорошей собаки) провела время.

Надо заметить, что у Сени есть черта, которая добавляет ароматного изюма любой поездке. Эта псина знает толк в испражнениях.

В Милане Сеня нагадила прямо на ступенях Центрального Собора, причём, на Пасху. В Женеве – на мосту Монблан, в тот момент, когда я, отвернувшись, разглядывал этот самый Монблан. В Бельгии – под столом дорогого уличного кафе, пробегая мимо на прогулке. Сколько раз Есения сходила в туалет возле Эйфелевой башни, на Марсовом поле, например, невозможно сосчитать. Шедевром, превзойти который пока не удалось, стала прогулка по замку 7-го века Мон–Сан–Мишель, когда Сеня открыла кирпичную фабрику возле входа в старинный комплекс.

Я начал с рассказа о текущих делах Есении – так вот, она побывала в Этрете – это такой популярный и красивый комплекс скал с картинок. Там есть длинный каменный пляж с легендарной круглой галькой, которая настолько легендарна, что её даже запрещено выносить с пляжа в качестве сувениров – об этом висит официальное сообщение красными буквами при входе на пляж. Рядом с этим объявлением висит и другое – о запрете любым собаками находиться на пляже. Короче, мы с Сенечкой проходили мимо, но внезапно животное резко изменило маршрут, слетело по лестнице на пляж, присело над той самой легендарной галькой – и.

На пляже были десятки людей. Они уставились пристально на меня, переводя взгляды на кучу и обратно. У меня не было пакетика для уборки – и мне пришлось попросить лист бумаги у художницы, которая рядом рисовала чёртову гальку на закате.

Все они, каждый из них, думали, что я сгораю со стыда. Но они не знали, что Сенечка давно уже отключила мне это чувство. Иначе бы я просто не выжил.

Что происходит с Дуровым?

Павел провёл долгие годы где-то somewhere of nowhere, отделываясь от аудитории красивыми фоточками. А теперь на короткой дистанции – интервью одному журналисту, интервью другому, выступление на конференции.

Павел Дуров, несомненно, идеально чувствует запросы аудитории. Telegram – это давно уже нечто большее, чем просто мессенджер. Только вот точка входа в него у многих – это именно те самые безопасные сообщения, тот самый мессенджер. И если в России и окружающих странах, в арабском мире Telegram пользуется большой популярностью, то на Западе у него всё гораздо сложнее. Например, в Европе у него по-прежнему остаётся вайб некой мутной истории. Часто можно услышать что-то про «мессенджер для террористов и наркодилеров». Его используют – но самыми популярными мессенджерами остаются WhatsApp и Messenger от Meta и, внезапно, iMessage от Apple. Они простые, надёжные, а главное – понятные и привычные.

Кто для европейцев Дуров? А непонятно кто – русский миллионер, который держится в тени, не даёт интервью и скрывает свою жизнь. Идеальное дополнение образа для владельца того самого «мессенджера для террористов».

Почему Дуров вдруг внезапно стал открываться?

Его главные, условно, враги – Apple и Meta, те самые iMessage, Messenger и WhatsApp. И победить их в западном мире практически невозможно, не меняя имидж Telegram.

Сейчас время персоналий, личностей. И представьте теперь себе владельца мессенджера, который появляется в открытом пространстве, разгоняет понятные и популярные месседжи для аудитории, проговаривает то, о чём остальные участники рынка молчат? «Я – за безопасность личности, безопасность частной жизни и защищённость. Меня так не любят полярные государства именно поэтому. Мой продукт даёт вам то, чего не смогут дать мои конкуренты». И это написано не в рассылках, не в текстовых постах, не в пресс-релизах. Это проговаривает живой человек.

Это, как мне кажется, может многое изменить для Telegram.

А расскажите, друзья, про русскую музыку, которую вы для себя внезапно открыли в последние годы – отдельные треки и даже группы. Очень хочется почувствовать что-то, ну вы сами понимаете❤️

Начну с себя:

Ничего, кроме последнего трека ДДТ «Новости», в голову не приходит. Если не слышали – включите, далеко и давно не лучшее у Шевчука, но внутри дёргает.

Посмотрел ту самую «Гражданскую войну» Алекса Гарленда.

И очень вам советую сделать то же самое. Особенно журналистам.

Разговорились с друзьями о разношерстности русского комьюнити в Париже. Девочка возмущается:

– Вечно собираются какие-то привилегированные люди с бэкграундом. Типа: «Ой, а я в МГИМО училась, а ты где?» А я сидела в Черногории и пиво блять глазом открывала, вот я где!

Привет, ребята! Готовлюсь к сдаче IELTS. Посоветуйте пожалуйста самого лучшего на свете преподавателя-носителя, который сможет мне помочь.

Писать сюда @mogutin

ТОП-1 самых сложных загадок в мире

Друзья, такое дело интересное. Около месяца, кажется, назад я завёл себе новый аккаунт в инсте – ради личного эксперимента.

Всё дело в том, что я достаточно много путешествую и часто бываю в разных странных и необычных местах. Поэтому я решил приучить себя делать видеоконтент – без какой-либо сверх-цели, но.

Эксперимент неожиданно мне понравился – и я с огромным удовольствием делаю немного наивные, но милые ролики из поездок под всякую любимую музыку, типа, Земфиры, Kasabian и остальных.

В общем, я буду очень рад, если вы подпишитесь и станете моими зрителями!

И хрюкнула.

За взятку задержан замминистра обороны РФ Тимур Иванов. Это у него, кстати, жена-тусовщица куршавельная.

Почитайте.

Пишут, что умерла Лена Миро, если вы знаете, о ком я. Якобы, разбилась в аварии в США.

Знатно зиганул

А тем временем в Париже у легендарного кабаре «Мулен Руж» отвалились крылья у мельницы и часть вывески.

Теперь это просто lin rouge, то есть «красный лён».

​​Я очень люблю курить. Люблю, как процесс, как действие. Я не коллекционирую зажигалки, наоборот, я их ворую у всех и сразу же теряю и многие знакомые уже не дают мне свои зажигалки в руки, а просто прикуривают и сразу прячут в карман, и я их понимаю. Я не кручу самокрутки, я совершенно не понимаю этого – слишком много движений и реквизита ради процесса, созданного для успокоения и бездействия. Я не курю траву, мне это просто не нравится. Я курю красный «Мальборо» уже много лет и, если честно, это не очень хорошие сигареты, но мне нравится курить именно их. Красный «Мальборо» я начал курить, кажется, из-за отца. Когда-то очень давно в начале девяностых «Мальборо» проводили в России конкурс: надо было отрезать определённые части от пачек сигарет и отправить их по почте в их штаб-квартиру, после чего, возможно, ты мог получить приз, кажется, машину. Папа курил красные «Мальборо», я увидел рекламу этого конкурса в журнале и предложил отцу принять участие. Ну как предложил, я просто разрезал его пачку сигарет на мелкие части и пришёл к нему за конвертом с этой аппликацией в руках. Отец расхохотался и дал мне конверт, и мы действительно запечатали разрезанную на мелкие части пачку и отправили по почте. Поэтому, в том, что я курю именно красные «Мальборо» есть определённая заслуга отца – эти сигареты дают мне какое-то внутреннее ощущение спокойствия и стабильности. Однако, несмотря на равнодушие к самокруткам и зажигалкам, у меня всё же есть определённых символы, связанные с курением. Это пепельницы. Моей первой пепельницей стала ступка для специй, которую мама привезла из Туниса. После её смерти я нашёл эту ступку в её вещах и сразу же понял, что с ней надо делать, – мы с мамой ни разу вместе не курили при её жизни, но сама она очень любила курить, поэтому, хоть так, но мы и стали это делать вместе. Позже у меня было много разных пепельниц, я их никогда не покупал, но всегда находил что-то, что можно было бы превратить в пепельницы – например, стеклянную бутылку от молока или ту самую классическую чашку из IKEA. После переезда во Францию у меня неожиданно возникла проблема с пепельницами – я специально искал их на блошиных рынках, их там было великое множество, но все они были именно пепельницами, то есть были созданы для этого, а мне было нужно нечто со смыслом, перерождённоё. И я почти год курил в туалете, бросая бычки в унитаз, и за это время почувствовал, что ритуальность мне всё-таки очень важна, мне даже курить стало нравиться меньше. Но недавно я совершенно случайно решил эту проблему. Я зашёл в какой-то полуподвальный магазин и увидел на полке ветчину в жестяной банке. Уверен, что вы помните даже её вкус из ранних девяностых – а ещё у нас – и у вас, скорее всего – от этой ветчины осталась тогда банка и её превратили в пепельницу. Позже на её место встала банка от растворимого Nescafé. Я съел эту препоганейшую ветчину – и наконец-то нашёл то, что искал целый год.

В Дубае.

Только что в центре Парижа белый оббуханный бомж потребовал дать ему немного денег, а когда я сказал, что у меня нет кэша, стал орать, что я расист.

Как же стремительно меняется повестка, я уже просто не успеваю.

У многих моих знакомых, оставшихся в России, да даже и у меня, хоть я и уехал, проявилась дереализация, свойственная пограничному расстройству личности. Абсолютно адекватные, честные и умные люди, когда заходит речь о жертвах среди мирного населения в Украине, теряют причинно-следственную связь. Они осуждают войну и агрессию, искренне жалеют погибших и раненых людей, сочувствуют тем, кто лишился крова и своей земли. И всегда, абсолютно всегда это выглядит, как будто нечто неопознанное обрушилось на несчастных людей – но, что именно обрушилось и откуда, непонятно. Стихийное бедствие? Инопланетяне? Ктулху? Просто обрушилось и всё.

Как бы это выразить попроще – но из военного конфликта как будто исключили вторую сторону, российскую. Ракеты, падающие на территорию Украины, выпускаются откуда-то из nowhere, населённые пункты захватывает нечто – не российские солдаты, а именно нечто неопознанное. Слово «Россия» больше не произносится вообще в разговорах в контексте войны.

Так выглядит защитная реакция психики, та самая дереализация, когда ты разделяешься со своим окружением, со своим я. Кажется, что всё вокруг – плохой сон или просто сон, необязательно плохой, сказка или чужой рассказ о событиях, и ты живёшь в них.

Таким образом наша психика спасается от переживаний, которые неспособна «переварить». Часто так выглядят последствия тяжелейших психологических травм – или как симптом пограничного расстройства личности.

Я заметил это и по себе – спасаясь от стресса, мой мозг «замылил» образ агрессора, к которому, по факту происхождения, принадлежу и я. Россия – агрессор, я – из России. Получается, что я и сам принадлежу к этому вне всякого на то моего желания, а это очень сложно осмыслить правильно.

Только что на Монмартре игривый парализованный ребёнок в электрическом инвалидном кресле гонялся за своим младшим братом и уёб меня. Люблю Париж.

В Париже первомайские демонстрации прошли как-то так

(как обычно они прошли)

Мало, кто умеет так изощрённо попадать в неловкие ситуации, как я. Конфуз поджидает меня на каждом углу. Взять хотя бы обновление европейского вида на жительство – тут-то что могло пойти не так?

Срок действия моих документов истёк уже месяц назад, но приглашение в префектуру всё не приходило. В принципе, неудобств я не испытывал, разве что за пределы Франции нельзя было выезжать. К тому же, после полутора месяцев нелегальщины, я всё-таки получил долгожданное письмо с датой рандеву. Славно, подумал я, главное теперь – не забыть.

Но я забыл.

В общем, это было введение, которое объяснило, почему сегодня я оказался в префектуре полиции уже после окончания рабочего дня, – мне сказали, что я не уважаю чужое время, а потому мною займутся лишь после самого распоследнего посетителя. Когда на часах было 17:30 – а префектура официально закрылась полчаса назад – человек в окошке пригласил меня к столу.

Всё прошло идеально, и со свежими документами я поспешил к выходу. Я уже подходил к вертушке у входной двери, когда меня обогнал пожилой мужчина с бейджем сотрудника и на ходу спросил: «Тут можно сейчас выйти?»

Видит бог, я не знал, можно ли там выйти, но и зла я не задумывал. Я просто кивнул, так как и сам направлялся туда же. Мужчина пробежал через вертушку, и я вслед за ним.

Мы уперлись в запертые на засов огромные ворота.

Стало ясно, что пройти тут нельзя, – и мужчина укоризненно посмотрел на меня и вздохнул по-задорновски. Мы вернулись назад, но проклятая вертушка – с человеческий рост, кстати – в обратную сторону не вертелась

Вокруг не было ни души.

Неожиданно у моего спутника начался нервный срыв. Он стал метаться от стены к стене и бормотать что-то под нос. Затем бросился к турникету и попробовал его выломать. Потом стал бегать кругами, но вдруг остановился и очень грустно и внимательно посмотрел мне в глаза. Такого чувства вины я не испытывал давно. Я подвёл его.

Нам пришлось ждать пятнадцать минут, прежде чем мимо нас прошёл какой-то последний сотрудник. Он был знаком с моим заложником, посмеялся и пропустил нас с помощью своей карточки. Мы пошли к другому выходу, но он был также закрыт.

– А может выйдем через полицию, давайте? – предложил наш новый спутник, и вместе мы отправились куда-то в служебные помещения. На нашем пути было много дверей с кодовыми замками, но наш милый друг открывал их своей карточкой.

Я не вполне могу объяснить, как так произошло, но в какой-то момент я потерял обоих спутников, возможно, отвлекшись на телефон.

Я остался один.

Вокруг было много дверей и длинные пустые коридоры с ответвлениями. Над головой я пару раз видел камеру наблюдения – и надеялся, что меня кто-нибудь увидит, придёт и спасёт. Но я был внутри полицейского участка, и посторонний попасть в него, как казалось создателям, просто не мог. Сам факт моего существования в этих коридорах высмеивал всю европейскую доктрину безопасности.

Я бродил так минут десять и, по ощущениям, приближался уже к хранилищу оружия, а впереди, чем чёрт не шутит, уже маячил кабинет Макрона, штаб НАТО, в общем, было славно.

Внезапно одна из дверей распахнулась, и меня окружили трое вооружённых «космонавтов» – без шлемов, но в полном обмундировании и с оружием. У меня очень тревожно спросили, что в моём рюкзаке, а главное – что я здесь делаю и куда направляюсь. После этого, поняв, что разобраться в моей истории не представляется возможным, напряжённо потребовали сказать, кто именно меня пропустил в служебные помещения отдела полиции. Я пообещал себе, что умру, но не сдам добряка.

Неожиданно он сам вышел из-за их спин и сообщил, что потерял меня по пути. Они его узнали, и все стали заливисто хохотать. И даже я.

Живу я, как вы понимаете, нескучно.