В Петербурге по-зимнему снежно, и мы можем наконец возобновить серию постов о каминах.
«Цветочный горшок создан для того, чтобы растить в нем цветы; без цветов он ничто. Чтобы горшок мог существовать сам по себе, он должен быть скульптурой».
В 1959 г. французская керамистка Валентина Шлегель принесла друзьям вазу собственного производства. Поместив ее на каминную полку - наиболее подходящее, по мнению художницы, место в доме, - Шлегель поняла, что ей совсем не нравится камин. Через некоторое время она переделала камин, чтобы он гармонировал с ее вазой. После этого она создала не один десяток потрясающих каминов (последний - в 2002 г.), продемонстрировав, что ее высказывание (см. курсив выше) применимо не только к горшкам и вазам, но и к другим функциональным предметам.
———
Winter has finally set in here in St. Petersburg, so we can resume our series of posts about chimneys.
"A pot is designed to hold flowers. Without flowers, it's nothing. To have a life of its own, it must also be a sculpture.”
In 1959, Valentine Schlegel, a French ceramicist made a vase for her friends. When she put it on the mantelpiece in her friends’ home – the place she thought her vase would look best on – Schlegel realized she did not like the chimney itself. Hence, she designed and created a new fireplace that would be a perfect showcase for her vase. This project led to dozens of other fireplaces (with the last one completed in 2002) proving that Schlegel’s quote above is just as applicable to other household items, not just flower pots or vases.
(photos: shainamote.com, Hélène Bertin, Souzanne Fournier, admagazine.fr, domusweb.it, athilie.com)
«Цветочный горшок создан для того, чтобы растить в нем цветы; без цветов он ничто. Чтобы горшок мог существовать сам по себе, он должен быть скульптурой».
В 1959 г. французская керамистка Валентина Шлегель принесла друзьям вазу собственного производства. Поместив ее на каминную полку - наиболее подходящее, по мнению художницы, место в доме, - Шлегель поняла, что ей совсем не нравится камин. Через некоторое время она переделала камин, чтобы он гармонировал с ее вазой. После этого она создала не один десяток потрясающих каминов (последний - в 2002 г.), продемонстрировав, что ее высказывание (см. курсив выше) применимо не только к горшкам и вазам, но и к другим функциональным предметам.
———
Winter has finally set in here in St. Petersburg, so we can resume our series of posts about chimneys.
"A pot is designed to hold flowers. Without flowers, it's nothing. To have a life of its own, it must also be a sculpture.”
In 1959, Valentine Schlegel, a French ceramicist made a vase for her friends. When she put it on the mantelpiece in her friends’ home – the place she thought her vase would look best on – Schlegel realized she did not like the chimney itself. Hence, she designed and created a new fireplace that would be a perfect showcase for her vase. This project led to dozens of other fireplaces (with the last one completed in 2002) proving that Schlegel’s quote above is just as applicable to other household items, not just flower pots or vases.
(photos: shainamote.com, Hélène Bertin, Souzanne Fournier, admagazine.fr, domusweb.it, athilie.com)
В 1964 г. Сосес Тара, ремесленник с микронезийского атолла Нукуоро, на котором сейчас проживает около 400 человек, изготовил вот такой табурет (фото 1). В отличие от его грубоватых предшественников (фото 3), так же хорошо справлявшихся с определенной задачей, этот табурет еще и радует глаз своей скульптурностью (вполне в соответствии с упомянутым вчера заветом).
Пятничный обычай требует, чтобы мы спросили у тех, кому неизвестен этот или аналогичные предметы: «Отгадаете, для чего предназначался этот табурет?»
———
Picture 1 shows a stool created in 1964 by Soses Tara, a local artisan from Nukuoro Atoll inhabited by about 400 Micronesians. Unlike its more rustic predecessors (pic. 3) that were just as fit for a certain function, this stool is also an exercise in sculpture (and an illustration to one of Valentine Schlegel’s precepts quoted yesterday).
Typically for a Friday night quiz, we are wondering if you can guess the intended use of this stool (if you don’t know that for certain, that is)?
(photos: nasa.gov, penn.museum, britishmuseum.org)
Пятничный обычай требует, чтобы мы спросили у тех, кому неизвестен этот или аналогичные предметы: «Отгадаете, для чего предназначался этот табурет?»
———
Picture 1 shows a stool created in 1964 by Soses Tara, a local artisan from Nukuoro Atoll inhabited by about 400 Micronesians. Unlike its more rustic predecessors (pic. 3) that were just as fit for a certain function, this stool is also an exercise in sculpture (and an illustration to one of Valentine Schlegel’s precepts quoted yesterday).
Typically for a Friday night quiz, we are wondering if you can guess the intended use of this stool (if you don’t know that for certain, that is)?
(photos: nasa.gov, penn.museum, britishmuseum.org)
Продолжим возобновленный неделю назад разговор о биоморфных примерах модернистской архитектуры. На сей раз речь пойдет о доме, построенном в 1967 г. для французского промышленника Жан-Жака Гупила одним из пионеров органической архитектуры Жаком Куэлем. Куэль, проекты которого (как, собственно, и его фамилия) вызывают в памяти работы Антонио Гауди, не имел формального архитектурного образования, что не помешало ему стать «архитектором миллиардеров». Сделал он это благодаря скульптурному подходу к архитектуре, который разделяла лишь горстка его современников (в т.ч. Антти Ловаг, работавший с Куэлем на заре своей карьеры).
———
Let’s now continue our series of posts on biomorphic examples of modernist architecture we resumed a week ago. This time, we’ll take a look at the house of Jean-Jacques Goupil, a French industrialist, which was built in 1967 by Jacques Couëlle, one of the pioneers of organic architecture. Couëlle, whose designs bring to mind the works of Antonio Gaudi, was a self-taught architect who happened to be favored by French billionaires because of the sculptural qualities of his architecture that resonated with but a handful of Couëlle’s contemporaries (including Antti Lovag, who used to work with Couëlle at the onset of his career in France).
———
Let’s now continue our series of posts on biomorphic examples of modernist architecture we resumed a week ago. This time, we’ll take a look at the house of Jean-Jacques Goupil, a French industrialist, which was built in 1967 by Jacques Couëlle, one of the pioneers of organic architecture. Couëlle, whose designs bring to mind the works of Antonio Gaudi, was a self-taught architect who happened to be favored by French billionaires because of the sculptural qualities of his architecture that resonated with but a handful of Couëlle’s contemporaries (including Antti Lovag, who used to work with Couëlle at the onset of his career in France).
Конец 1960-х гг. был временем футуристических поисков во многих сферах жизни, в том числе в архитектуре. Забавно, что на этом фоне футуризм Куэля представлял собой возврат к жилищам пещерных людей (правда, с использованием стекла и бетона).
Коммуна Шеврез, в лесах которой был построен этот двухэтажный дом, находится всего в 40 км от Парижа, однако кажется, что это поместье (особенно подземная его часть, которая освещается сквозь бассейн) располагается в параллельной реальности. Сюрреализм - еще одна черта работ Куэля, и это не случайность: архитектор был близким другом Пикассо и Дали.
———
The late 1960s saw an upswing of futurism in various walks of life, including architecture. Couëlle was not a stranger to these trends, but his futurist concepts represented, at least form-wise, a return to the roots of architecture, the typical dwellings of cavemen (albeit reconstructed using concrete and glass).
Although this two-storey villa, located within a forest in Chevreuse, is just 40 km away from Paris, it seems utterly surreal (especially its underground portion which is illuminated through the swimming pool). Surrealism is yet another quality of Couëlle’s works, and it is not coincidental; the architect was a close friend of Picasso and Dali.
Коммуна Шеврез, в лесах которой был построен этот двухэтажный дом, находится всего в 40 км от Парижа, однако кажется, что это поместье (особенно подземная его часть, которая освещается сквозь бассейн) располагается в параллельной реальности. Сюрреализм - еще одна черта работ Куэля, и это не случайность: архитектор был близким другом Пикассо и Дали.
———
The late 1960s saw an upswing of futurism in various walks of life, including architecture. Couëlle was not a stranger to these trends, but his futurist concepts represented, at least form-wise, a return to the roots of architecture, the typical dwellings of cavemen (albeit reconstructed using concrete and glass).
Although this two-storey villa, located within a forest in Chevreuse, is just 40 km away from Paris, it seems utterly surreal (especially its underground portion which is illuminated through the swimming pool). Surrealism is yet another quality of Couëlle’s works, and it is not coincidental; the architect was a close friend of Picasso and Dali.
Говорят, что Куэль, как и Ловаг, не прибегал к использованию чертежей; до начала строительства он приглашал заказчиков на стройплощадку и водил их по будущему дому, стремясь учесть их индивидуальные особенности с тем, чтобы планировка и формы помещений оказались максимально органичным продолжением не только ландшафта, но и личности хозяев.
Многие архитекторы-модернисты пытались добиться слияния своих построек с природой. Работы Куэля, положившие начало такому направлению, как «архитектура-скульптура», можно считать образцами решения этой задачи (практически из Парижской палаты мер и весов).
———
Legend has it that Couëlle approached his projects without any formal plans. At the onset of each project, he would invite his clients to the land plot for a guided tour of the future house. He would usher them around meticulously jotting down their behaviors to ensure that future floor plans and room shapes were an organic extension of both the surrounding landscape and his clients’ personalities.
Many a modernist made it a point to embed their buildings into the landscape so that they form a single entity, but Couëlle, one of the pioneers of what would be referred to as “architecture-sculpture”, perfected this task to a point where his buildings blended in with the surroundings so seamlessly that they could be displayed in Paris Bureau of Weights and Measures for other architects to look up to.
Многие архитекторы-модернисты пытались добиться слияния своих построек с природой. Работы Куэля, положившие начало такому направлению, как «архитектура-скульптура», можно считать образцами решения этой задачи (практически из Парижской палаты мер и весов).
———
Legend has it that Couëlle approached his projects without any formal plans. At the onset of each project, he would invite his clients to the land plot for a guided tour of the future house. He would usher them around meticulously jotting down their behaviors to ensure that future floor plans and room shapes were an organic extension of both the surrounding landscape and his clients’ personalities.
Many a modernist made it a point to embed their buildings into the landscape so that they form a single entity, but Couëlle, one of the pioneers of what would be referred to as “architecture-sculpture”, perfected this task to a point where his buildings blended in with the surroundings so seamlessly that they could be displayed in Paris Bureau of Weights and Measures for other architects to look up to.