На миниатюре изображены рабочие, строящие замок в честь феодала, который изображен внизу справа.

Первой задачей строителя замка был выбор подходящего места. Ключевое значение имело положение замка на местности относительно других укреплённых анклавов.

Важно было иметь чёткий обзор других укреплений для получения стратегических сообщений — огненных маяков ночью или дымовых сигналов днём, которые могли предупредить о надвигающейся опасности, например, о вторжении вражеской армии.

Выбранное место должно было обеспечивать контроль над окрестностями, особенно над стратегически важными элементами, такими как дороги, мосты и броды, а также обеспечивать доступ к сельскохозяйственным и другим ресурсам.

Также необходимо было учитывать наличие строительных материалов и водоснабжения для наполнения колодцев, бассейнов и цистерн. Защитникам замка необходимо было запастись достаточным количеством продовольствия и воды, чтобы выдержать длительную осаду.

После падения мусульманского Толедо под натиском христиан в XI веке мусульманская крепость на этом месте была заменена замком Сан-Мартин-де- Монтальбан, находившимся под контролем тамплиеров. Они оставили свой след в пятиугольной форме плана здания, типичной для ордена. Позднее замок перешёл к кастильской короне. В 1420 году 14-летний Хуан II Кастильский спасся от дворцового переворота благодаря помощи дворянина Альваро де Луны, который доставил его в этот замок для обеспечения его безопасности.

В середине XII века Генрих II Английский перестроил замок в Скарборо на северо-востоке Англии, превратив его в мощную королевскую крепость. Расположенный на прибрежном мысе высоко над Северным морем, комплекс был построен вокруг внушительного донжона со стенами толщиной более 12 футов (3,5 м), увенчанного валом и четырьмя башнями, которые увеличивали высоту башни почти до 100 футов (30,5 м). Английские короли использовали его в качестве своей резиденции во время визитов в эти края. Этажи были соединены лестницами и переходами и включали в себя: кладовую; два зала, один для приемов, другой для банкетов; и часовню. Представленная реконструкция показывает, как здание могло выглядеть около 1400 года.

Прекрасные фрески XI века в церкви Святого Николая под Кровлей. Церковь входит в число 10 расписанных церквей региона Троодос, включённых в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Внутренние районы Кипра усеяны византийскими церквями и монастырями, многие из которых находятся под охраной ЮНЕСКО. Местом поклонения этот регион был ещё до завоевания острова Ричардом I Львиное Сердце в XII веке. Сегодня монастырь считается, пожалуй, самым великолепным и значимым религиозным учреждением Кипра. Основание монастыря относится к первой половине 11-ого века. Монастырь процветал во время средневизантийского периода и в период франкского правления.

Церковь имеет крестово-купольную структуру и первоначально не имела притвора и деревянной крыши, которая теперь покрывает и неф, и притвор. Скорее всего в 13-ом веке, поверх первоначальной крыши была построена крыша с крутыми скатами, покрытая деревянной черепицей, что и принесло церкви св. Николая дополнение к названию – «под крышей» (тис стегис). Притвор же был добавлен в начале 12-го века. Более поздние дополнения и перестройки изменили первоначальный облик церкви и привели к множественным разрушениям важных фресок.

Борис и Глеб с житием
Икона неизвестного автора. Вторая половина XIV века

Почитать Бориса и Глеба начали раньше, чем крестителя Руси Владимира. Первых собственно русских святых иконописцы сразу стали изображать в княжеской одежде — не ориентируясь на визан­тийские образцы. А спустя некоторое у них в руках к тому же появи­лись не кресты — как у мучеников, а мечи — как у борцов за веру и государство.

Этот Большой зал XIII века - одно из последних сохранившихся сооружений Винчестерского замка на юге Англии. На его стене висит реконструкция легендарного Круглого стола короля Артура XIV века.

Арабское завоевание на Ближнем Востоке имело характер революции, которая серьезным образом изменила в первую очередь политическую обстановку в этом регионе и чуть позже очень сильно повлияла на жизнь населения, в том числе и на еврейские общины, которые существовали там уже начиная с позд­ней Античности.

Арабы, которые завоевали этот регион в первой половине VII века, столкнулись с большими трудностями управления огромными территориями — до этого подобными территориями они не управляли. Более того, арабы здесь зачастую были незначительным меньшинством, которое политически главенствовало над огромным населением, во-первых, другой национальности, а во-вторых, исповедующим другие религии.

Юридический статус населения, которое живет на Ближнем Востоке, выко­вывается как раз в 30–40-е годы VII века, когда происходят самые масштабные завоевания арабов на Ближнем и Среднем Востоке. В этот период у иноверче­ского населения, находящегося на территории ислама, появляется определен­ный юридический статус под названием «зимми».

Кто подпадал под эту категорию? Под нее, как правило, подпадали более многочисленные христиане, евреи, зороастрийцы. Зимми были терпимым населением на территории ислама, потому что они принадлежали к наро­дам Книги, и поэтому их нельзя было преследовать — более того, их надо было защищать, но за свою защиту они должны были платить. И они платили специальный налог, который назывался «джизья», налог на терпимость со стороны ислама и на защиту населения, которое подпадало под эту категорию зимми, от каких-либо посягательств извне. Более того, джизья очень часто самими зимми — как христианами, так и евреями — рассматри­валась как очень важная составляющая их жизни в исламском обществе. Например, в еврейском фольклоре на Ближнем Востоке очень распространен рассказ, в котором за успехи или помощь со стороны еврейской общины тот или иной халиф предлагал отменить этот налог, поскольку он чисто финансово был очень обременительным для еврейской общины, и евреи на это не согла­шались, справедливо считая, что налог является неким гарантом их автономии и безопасной жизни внутри исламского общества.

Монгольские вторжения
Ч.1

Христиане и мусульмане считали друг друга смертельными врагами и равно ненавидели евреев. Но эти три культуры возникли из одних и тех же эллинистических и семитских традиций; все они признавали Библию священной книгой, молились одному Богу, а образованная элита стремилась расширить свой кругозор, обмениваясь достижениями гуманитарных и технических знаний. Совсем по-другому дело обстояло с монголами. Они не имели ничего общего с христианскими традициями, и, вероятно, именно по этой причине жители христианского мира не воспринимали их сколько-нибудь серьезно, за исключением тех, конечно, кто по несчастью оказался на их пути. Монголы были последним кочевым центральноазиатским народом, который обрушился на земледельческие и городские цивилизации Евразии; но они действовали гораздо более решительно и на неизмеримо более обширных пространствах, чем кто-либо из их предшественников, начиная с гуннов. В 1200 г. монголы обитали между озером Байкал и Алтайскими горами в Центральной Азии. Это были неграмотные язычники, по традиции исключительно умелые воины. В общественном устройстве сохранялась жестокая иерархия: на верхней ее ступеньке находилась «аристократия» (собственники табунов лошадей и скота), которой подчинялись многочисленные полузависимые степняки и рабы. В целом монголы мало чем отличались от других племен, обитавших на просторах Внутренней Азии. Почти тысячу лет эти народы – от гуннов до авар, булгар и различных тюркских племен – демонстрировали свою способность побеждать армии более развитых народов и создавать обширные аморфные империи или владения, при условии что они не уходили слишком далеко от привычных им географических и климатических условий евразийских степей.

В самом начале XIII в. исключительно одаренному вождю – Чингисхану (ок. 1162–1227) – удалось объединить монгольские племена, а затем распространить свою власть на восток и на запад. Нет никаких оснований считать, что монголы начали перемещаться под влиянием каких-то климатических изменений, пагубно отражавшихся на выпасе скота. Под началом Чингисхана находилось превосходно организованное и дисциплинированное войско; оно состояло из конных лучников и обладало исключительной подвижностью в сочетании с превосходством в дальнобойном оружии. Сам Чингисхан отличался удивительной способностью приспосабливаться к незнакомым условиям и охотно использовал в своей армии китайских и мусульмано-тюркских «специалистов». Он организовал великолепную «службу осведомителей», причем массу сведений ему доставляли купцы всех национальностей и религий, которых он всемерно поощрял. Преуспел Чингисхан и в хладнокровном, продуманном использовании дипломатических мер и военной силы сообразно обстоятельствам. Все эти качества позволили Чингисхану, его одаренным сыновьям, внукам и военачальникам непрерывно одерживать победы над очередным противником. В 1215 г. пал Пекин, хотя для покорения всего Китая монголам понадобилось еще пятьдесят лет. Гораздо быстрее были завоеваны исламские государства к востоку от Каспийского моря с их богатыми городами Бухарой и Самаркандом (1219–1220). К 1233 г. были покорены Персия и примерно в то же самое время – Корея на другом конце Азии. В 1258 г. монголы взяли Багдад; при этом погиб последний халиф из династии Аббасидов. Только мамелюкам удалось разбить монгольский отряд в Палестине (1260), оградив тем самым Египет от монгольского нашествия. Это была победа, сравнимая с победой Карла Мартелла над арабами при Туре и Пуатье, ибо она знаменовала поворотный пункт в отражении волны нашествия.

Монгольские вторжения
Ч.2

Между 1237 и 1241 г. монголы вторгались в Европу. Их натиск, как и в Азии, был жестоким и устрашающим. Опустошив Русь, Южную Польшу и значительную часть Венгрии, они в Силезии уничтожили армию немецких рыцарей (1241) у города Лигниц (Легница), к западу от реки Одер. По-видимому, лишь проблемы, связанные с выбором преемника Чингисхана, вынудили предводителей монголов после этой победы повернуть на восток. Тем временем великие властители Западной Европы – император, папа и короли Франции и Англии – были заняты выяснением отношений и, не воспринимая монгольскую угрозу всерьез, тешили себя успокоительной мыслью, что Чингисхан – это легендарный Иоанн Пресвитер, либо строили заманчивые планы обращения хана в христианство. Людовик Святой пытался даже вести с монголами переговоры о совместных действиях против мусульман в Сирии. На монголов это не произвело особого впечатления, и они не проявили никакой заинтересованности. В 1245 г. хан заявил папскому посланнику: «От восхода до заката солнца все земли подвластны мне. Кто мог бы совершить такое против воли Бога?»

Можно ли сказать, что Западная и Южная Европа просто по счастливой случайности избежала монгольского нашествия? Вероятно, можно. Русским повезло гораздо меньше, и почти 300 лет они были вынуждены нести все тяготы монгольского ига. Однако вполне вероятно и то, что монголы исчерпали свои завоевательные возможности. Их операции во влажных тропических лесах и джунглях Вьетнама и Камбоджи шли неудачно, а морские экспедиции против Японии и Явы закончились полным провалом. Хотя монголы и владели весьма совершенной осадной техникой, их конным армиям вряд ли удалось бы взять верх в Западной Европе с ее сотнями укрепленных городов и замков. По меньшей мере это сомнительно. Первые два поколения монгольских вождей и их преемников обуревала страсть к наживе и господству. Но даже для этой последней цели нужна была развитая административная организация, и такую организацию монголам с самого начала пришлось перенимать у завоеванных, но более развитых народов и назначать на важные посты опытных китайцев, персов, турок и арабов. Религиозные верования монголов не могли соперничать с великими мировыми религиями – буддизмом, исламом, иудаизмом и христианством. Не удивительно, что они стремились особо не углубляться в этот вопрос: Марко Поло и другие западные путешественники, посещавшие двор Великого хана, отмечали терпимость монголов и открытое уважение к религии чужестранцев. Однако даже те из современных историков, кто взвешенно оценивает монголов, вряд ли могут найти какое-либо оправдание их завоеваниям, разве что караванная торговля между Востоком и Западом стала более безопасной, а монгольские подданные жили в условиях pax mongolica– мира, наступившего после уничтожения всех реальных и потенциальных противников. Действительно, монгольские завоевания очень напоминали те завоевания римлян, о которых их современник из Британии сказал: «Они превращают все в пустыню и называют ее миром».

В XIV в. правители различных частей Монгольской империи приняли буддизм или мусульманство; это означало, что фактически они были покорены теми культурами, в которых жили, – китайской, персидской или арабской. С упадком великих караванных путей, уступивших место морским путям, и с развитием новых военно-коммерческих государств эпоха великих континентальных кочевых империй подошла к концу. Они ничего не дали человечеству и повсюду оставили по себе плохую память. Но косвенные результаты оказались огромны: последовательные вторжения кочевников спровоцировали миграцию других, более оседлых, народов, которые в свою очередь разгромили прежние старинные цивилизации. Именно это в IV–V вв. произошло с германскими племенами, разрушившими Римскую империю на Западе, а затем – с некоторыми тюркскими племенами, которые окончательно уничтожили то, что оставалось от ее восточной части.

Португальская гравюра, изображающая монументальные здания Килвы около 1590 года

Португальский летописец Гашпар Корте, писавший в начале XVI века, описывал Килву как большой город, окружённый стенами: «В них проживает, возможно, 12 000 жителей. Местность вокруг очень роскошная, с множеством деревьев и садов, где произрастают всевозможные овощи, цитроны, лимоны и лучшие сладкие апельсины, которые когда-либо видели».

В XI веке остров Килва был приобретён персидским купцом Али бин Аль-Хасаном, который стал основателем города и султаната Килва. В течение нескольких последующих веков Килва выросла в большой город и торговый центр всего Восточно-Африканского побережья, распространивший свою власть вглубь континента вплоть до территории современного Зимбабве. С Зимбабве Килва торговала главным образом золотом и железом, с Танзанией — слоновой костью и рабами, а со странами Азии — тканями, ювелирными изделиями, фарфором и специями.

Уже к XII веку Килва превратилась в самый крупный и могущественный город всего побережья. К XV веку султанат достиг зенита своего могущества, захватив или подчинив себе города-государства Малинди, Момбаса, Пемба, Мафия, Занзибар, Коморы, а также Мозамбик и Софалу, и торговала с Мадагаскаром. Абу Абдаллах ибн Баттута оставил записи о своём визите в Килву в 1330 году, и восторженно отзывался о смирении и набожности местного правителя, султана Аль-Хасана ибн Сулеймана. Этим периодом датируется основание дворца Хусуни Кубваи существенная достройка Великой мечети Килвы.

Дау, парусные суда, характерные для восточной Африки, отправлялись из Килвы и Софалы, нагруженные золотом, зерном, лесом и слоновой костью. Муссонные ветры гнали их через Индийский океан в Индию и Китай, а также в Аравию и Персию. Растущая зависимость Европы от твёрдой валюты также стимулировала спрос на золото суахили.

Взамен Килва импортировала хлопок, керамику, китайский фарфор и шёлк. По мере того, как город богател, он начал чеканить собственную монету. Вокруг города выросли замысловатые сооружения, построенные с использованием кораллового камня, характерного для острова.

Кораллы, собранные на местных рифах во время отлива, формировались в блоки, пока они были ещё мягкими, а затем скреплялись раствором. Внутренние стены выравнивались, оштукатуривались и иногда украшались вкраплениями разноцветных фрагментов глазурованной керамики или китайского фарфора, что помогло археологам определить их возраст.