Рабочие загружают телегу камнем, который был доставлен в Париж по реке, на миниатюре XV века из « Уставов прево купечества Парижа».

Закупка и транспортировка материалов, необходимых для строительства соборов, могли принести городам богатство и стратегическое значение. Севильский собор в Испании, строительство которого началось в 1401 году, является крупнейшим готическим сооружением в мире. Церковные власти установили в речном порту Севильи огромный кран для разгрузки блоков, прибывавших из карьера, расположенного ниже по реке, недалеко от побережья. Этот кран стал источником дохода для церкви (которая сдавала его в аренду другим торговцам).

Местные ресурсы также оказали огромное влияние на внешний облик собора. Доступность мрамора в Италии определила облик многих итальянских соборов. Например, готический собор в Сиене облицован цветным мрамором, что придаёт ему эффектный вид.

Пророк Мухаммед на горе Хира. Миниатюра из манускрипта Сиер-и Неби. Около 1595 года

Мухаммед — ключевая фигура в истории ислама, последний пророк, или «пе­чать пророков». При упоминании его имени мусульмане обязательно добавля­ют фразу «Да благословит его Бог и приветствует». Основным источ­ником для реконструкции биографии Мухаммеда служит мусульманское пре­дание — Сунна (в переводе с арабского «пример», «образец»), представляющее собой собрание рассказов — хадисов — о словах и делах пророка. Существует несколько авторитетных собраний хадисов (VIII–XI веков), составители которых тщательно изучали историю устной передачи всех хадисов: цепочка передатчиков (от того или иного сподвижника Мухаммеда и далее) должна была быть непрерывной, а их биография безупречной.

Что же мы знаем о Мухаммеде? Он родился в 570 году в Мекке, городе на запа­де Аравийского полуострова, где находилось главное аравийское святилище — Кааба. Помимо главной местной святыни — черного камня (возможно, мете­оритного происхождения), инкрустированного в угол Каабы, — здесь почита­лись боги разных племен: Кааба была межплеменным культовым центром. Мухаммед рано осиротел, и его воспитанием занялся дядя — Абу Талиб. Первой женой Мухаммеда стала богатая вдова Хадиджа. Именно она и двоюродный брат Мухаммеда Али первыми признали его пророком и приняли ислам.

Около 610 года Мухаммед начал свою проповедь, призывая арабов отвергнуть ложных богов и поклоняться единому Богу. Он напоминал, что и к другим народам Бог посылал своих пророков — Авраама, Моисея, Иисуса, — а отверг­нувших их подвергал суровому наказанию. Однако проповедь не пользовалась успехом, и спустя 12 лет пророку вместе с немногочисленными сторонниками пришлось покинуть Мекку. Тогда он поселился в городе Ясриб, где у него уже было больше последователей. Переселение (араб. хиджра) положило начало мусульманскому летоисчислению (так, 2016 год — это 1437–1438 год по хидж­ре), а Ясриб сначала был переименован в Город пророка — Мадинат-ан-Наби, а потом просто в Город — Медина.

В  Мекку Мухаммед вернулся через несколько лет в сопровождении многоты­сячного войска предводителем — религиозным и политическим — большой общины. Языческое святилище Кааба, очищенное от идолов, стало главной святыней ислама — и остается ей до сих пор. В 632 году, подчинив почти весь Аравийский полуостров, Мухаммед умер, не успев осуществить планы по даль­нейшему распространению новой религии. Этим занялись его последователи.

Эти коньки, сделанные из кожи и конской кости, были найдены среди множества других артефактов при раскопках в английском городе Йорке. Йорк, названный викингами Йорвиком, был важным торговым центром, о чём свидетельствует современный Центр викингов Йорвик, где хранятся многие находки, найденные при раскопках города. Считается, что этот город был оплотом Эрика Кровавая Секира, последнего короля Нортумбрии, убитого в 954 году.

Они, вероятно, использовались подобно лыжам, с дополнительными палками для балансировки при скольжении по льду. Коньки, возможно, использовались в практических целях, например, на охоте, но, возможно, и для развлечений.

На этой интересной миниатюре XV века мастер проверяет угол наклона угольником. В другой руке он держит молоток каменотеса.

За религиозным рвением, вдохновлявшим готические соборы, скрывались и суровые реалии, ведь чтобы сдвинуть с мёртвой точки эти грандиозные, зачастую растянувшиеся на столетия строительные проекты нужно было прилагаться немало усилий. Властям приходилось нанимать и руководить инженерами, художниками, мастерами и рабочими, а также обеспечивать безопасность и доставку материалов на площадку. Чтобы всё это организовать и поддерживать проект, требовались огромные средства.

Романская архитектура, предшествовавшая готике, могла быть построена большими бригадами относительно неквалифицированных рабочих. Готическое же строительство, напротив, требовало небольших, хорошо обученных групп профессиональных ремесленников.

Большинство строителей соборов получали достойную оплату, а некоторые даже пользовались привилегиями, такими как освобождение от налогов. Им часто предоставлялось жильё, и есть примеры протестов и забастовок рабочих против маленькой заработной платы, либо плохих условий труда.

Каждую рабочую группу возглавлял мастер-строитель, выступавший в рол primus inter pares - первого среди равных. Мастер-строитель был мастером, который в совершенстве владел всеми практическими умениями: он мог как сформировать каменный блок, используемый для возведения арки, так и вытесать рельефное изображение.

Он также должен был руководить проектом, направляя и координируя команду. Опытный мастер-строитель мог отойти от непосредственной работы и вместо этого отдавать указания, стоя на лесах. Плечом к плечу с мастером-строителем работала ещё одна важная фигура – бригадир, который следил за качеством постройки, бюджетом проекта и сроками.

После выбора и расчистки участка земли на котором должен будет находиться собор, главный строитель производил замеры, после чего закладывали фундамент. Хотя архитектурные планы составлялись заранее, процесс строительства, как правило, был динамичным: многие соборы адаптировали и импровизировали на основе первоначальных планов по мере появления новых технологий. Источники свидетельствуют, что при возникновении технических проблем во время строительства главный строитель встречался с другими должностными лицами, чтобы обменяться идеями и решить, как следует продолжать работы. Некоторые из этих собраний хорошо задокументированы, например, тот, что состоялся в Жироне (Испания), где возникла и в конечном итоге была принята смелая идея построить сверхширокий неф. Это привело к строительству самого широкого готического нефа в мире.

Сад на французской миниатюре XV века, Британская библиотека

При монастырях часто имелись специальные сады, или гербарии, предназначенные для выращивания лекарственных растений, известных во Франции как «симплы» (simples), слово, впоследствии вошедшее в английский обиход. Растения высаживались на квадратных грядках, разделённых дорожками.

С середины XII и по крайней мере до середины XIII века рыцарство и куртуазность тесно связаны друг с другом. Поэтому цветовая гамма, которую можно наблюдать на ристалищах, очень похожа на ту, что господствует в придворной жизни: яркие, свежие краски в контрастных сочетаниях, основные цвета – красный и зеленый; по крайней мере, так было до тех пор, пока в дело не вмешалась геральдика и не взяла под контроль это буйство красок. Хотя первые гербы появились в XII веке, должно было пройти еще сто лет, прежде чем выбор цветов, постоянно окружавших рыцарей и придворных, стала определять геральдика.

Как всякое «спортивное событие», средневековый рыцарский турнир – это одновременно состязание и зрелище, в котором цвета играют очень важную роль, дейктическую, эстетическую, эмблематическую и символическую одновременно. Зеленый цвет на турнире виден повсюду. И не только потому, что, в отличие от обычных рыцарских поединков, турнир проводится не в закрытом помещении, а на открытом пространстве, на лесной опушке, на равнине или на большом лугу, то есть в местах, где естественным фоном для происходящего является растительность, но еще и потому, что на трибунах – если на турнире есть трибуны – полно зеленых драпировок и одежд. Описывая турниры, поэты и авторы рыцарских романов уделяют этому антуражу большое внимание.
Рыцари, выступающие на турнире, охотно носят зеленый цвет, но чаще не на щите, а в виде флажка на древке копья, на чепраке лошади, на накидке, надеваемой поверх лат, на шлеме или на какой-либо из частей вооружения. Это может быть случайно выбранная вещь на один раз – рыцарь надевает съемный рукав или пояс зеленого платья дамы, которую любит, – или же продуманный элемент «имиджа»: есть рыцари, сражающиеся под зеленым цветом во все время своих выступлений на турнирах.

Со второй половины XII века в литературных текстах встречаются образы Зеленых рыцарей, а в следующем столетии их станет еще больше. Часто это совсем молодые рыцари, чьи пылкость и безрассудная отвага становятся причиной смуты. Так, в анонимном романе «Перлесваус» (предположительно сочиненном в первые годы XIII века) главного героя, Персеваля, сопровождает его младший брат Гладуэн Зеленый, который из-за своей вспыльчивости и бестолковости попадает в опасные ситуации. Так почти всегда бывает с Зелеными рыцарями в романах Артуровского цикла.

Польша и Русь в средние века ч.2, первые военные столкновения?

Друзья! А я продолжаю цикл видеороликов о взаимоотношениях средневековой Польши и Руси. Сегодня, рассмотрим предпосылки уже к первым серьезным военным столкновениям этих двух средневековых стран.

YouTube
Rutube

Миниатюра XV века показывающая многочисленные этапы возведения собора.

Строительство готических соборов занимало столетия, требовало целенаправленного финансирования, политической поддержки и квалифицированной рабочей силы. То, как строились готические соборы, говорит историкам не только об организации средневековых обществ, но и о том, что эти здания формировались под влиянием эпохи, экономики и доступных природных ресурсов тех мест, где они возводились.

Четвертый крестовый поход и падение Византии
Ч.1

Для современного историка очевидно, что к 1200 г. подлинный дух крестовых походов, какие бы недостатки он ни нес в себе изначально, полностью угас. Но в те времена это не было столь ясно: еще почти сто лет люди продолжали отправляться в крестовые походы и храбро сражались в Святой земле, а в середине XV в. и позже всерьез строились планы возвращения Иерусалима.

В силу этого стремление папства, находившегося в зените могущества, вернуть себе инициативу организации крестового похода выглядело в высшей степени естественным. Иннокентию III показался благоприятным момент, когда после смерти императора Генриха VI (1197) все великие короли Западной Европы были слишком заняты борьбой с внутренними претендентами на престол или войнами друг с другом, чтобы помышлять о предводительстве в крестовом походе, как это было при Барбароссе, Людовике VII и Ричарде Львиное Сердце во время Третьего крестового похода. Кроме того, Первый крестовый поход церковь возглавила без участия королей, и он оказался самой успешной из экспедиций на Восток. На этот раз, как и сто лет назад, реальное командование вновь приняла на себя французская, нидерландская и итальянская знать, но теперь предводители знали, что путь по суше слишком изнурителен, и договорились с итальянскими портовыми городами о переезде морем.

В 1202 г. большинство крестоносцев собрались в Венеции. Их оказалось гораздо меньше, чем предполагалось, и они не могли заплатить «за проезд» ту сумму денег, на которой настаивала Венецианская республика. Тогда старый и почти слепой венецианский дож Энрико Дандоло предложил, чтобы в счет полной оплаты крестоносцы помогли Венеции отвоевать далматинский порт Задар, захваченный у венецианцев венгерским королем в 1186 г. Часть духовенства стала протестовать: король Венгрии был католиком и сам взял в руки крест. Иннокентий III колебался; но, когда он все же запретил операцию под страхом отлучения, крестоносцы уже взяли Задар и, таким образом, подверглись отлучению.

В этой ситуации часть духовенства, прежде всего цистерцианцы, и некоторые бароны выступили против похода на христианский город, а почти половина крестоносцев предпочла отправиться домой. Но те, кто остались, находили предложения Алексея необычайно привлекательными. Историки долго спорили о том, была ли перемена цели крестового похода следствием заговора, организованного царевичем Алексеем, венецианцами и старинными противниками Византии, представителями династии Гогенштауфенов и нормандских фамилий, или же результатом непредвиденного стечения обстоятельств. Но, во всяком случае, Дандоло и венецианцы целенаправленно преследовали политические и торговые интересы своей республики, а папа, раздираемый противоречивыми чувствами – чаянием блистательной перспективы объединения церквей и ужасом перед возможным нападением крестоносцев на Константинополь, – вновь опоздал со своим запретом.

Четвертый крестовый поход и падение Византии
Ч.2

Стоило крестоносцам появиться у стен Константинополя, как события начали разворачиваться с роковой неизбежностью классической трагедии. Алексей III бежал, а слепой Исаак II и его сын, ныне Алексей IV, были провозглашены императором и со-императором. Но они оказались совершенно не в состоянии ни выплатить крестоносцам обещанную им огромную сумму, ни склонить большинство греческого духовенства к подчинению Риму. По рассказам крестоносцев, греческий архиепископ Корфу саркастически заметил: ему известна только одна причина возможного первенства Римской кафедры, – та, что Христа распяли именно римские солдаты. Отношения между крестоносцами и греками стремительно портились. Крестоносцы помнили или им предусмотрительно напомнили, что в 1182 г. константинопольская чернь захватила латинский квартал города: тогда, по сообщениям, перебили 30 тыс. латинян-христиан. Весной 1204 г. началась открытая война, и 12 апреля крестоносцы пошли на штурм Константинополя. Ночью часть солдат, опасавшихся контрнаступления византийцев, стала поджигать дома. Жоффруа де Виллардуэн, один из предводителей похода и его хронист, так повествует об этом: Огонь начал распространяться по городу, который вскоре ярко запылал и горел всю ночь и весь следующий день до самого вечера. В Константинополе это был уже третий пожар с тех пор, как франки и венецианцы пришли на эту землю, и в городе сгорело больше домов, чем можно насчитать в любом из трех самых больших городов Французского королевства.

То, что не сгорело, было разграблено. Остальная армия, рассыпавшись по городу, набрала множество добычи, – так много, что поистине никто не смог бы определить ее количество или ценность. Там были золото и серебро, столовая утварь и драгоценные камни, атлас и шелк, одежда на беличьем и горностаевом меху и вообще все самое лучшее, что только можно отыскать на земле. Жоффруа де Виллардуэн подтверждает этими словами, что, насколько ему известно, такой обильной добычи не брали ни в одном городе со времен сотворения мира.

Католическое духовенство занималось в основном поисками священных реликвий. Во Францию их привезли такое множество, в том числе и терновый венок Христа, что для достойного размещения этих сокровищ король Людовик IX (Людовик Святой) решил построить в Париже Сен-Шапель. Венецианцам, помимо прочей добычи, достались знаменитые четыре бронзовых коня, вывезенных в свое время императором Августом из Александрии в Рим, а затем императором Константином из Рима в Константинополь. Их поместили над порталом собора св. Марка в Венеции.

Латинская империя

После захвата Константинополя Французы основали Константинопольскую Латинскую империю, а ее католическим патриархом стал венецианец. В подходящий момент с крестоносцев и Византии было снято папское отлучение. Другие западные вожди стали королями Фессалоники, герцогами Афин или принцами Морей (Пелопоннес) – не более чем разбойничьих государств, существовавших по милости Венеции, которая эксплуатировала их, но не всегда могла контролировать. Себе венецианцы оставили Крит, получивший название «Кандия», и цепь островов Эгейского моря, защищавших торговое сообщение с Константинополем, отныне полностью перешедшее в руки венецианцев.

Взяв и разрушив христианский Константинополь, католики-«франки» сравнительно легко добились того, чего не смогли достичь германские захватчики в IV–V вв. и что оказалось не под силу агрессорам последующих столетий – персам, арабам и болгарам. Иннокентий III слишком поздно стал сожалеть о своеволии и непокорности крестоносцев, об их ужасной, но вполне предсказуемой жестокости и алчности при захвате имперской столицы. Теперь он совершенно точно знал, что безвозвратно упущены все шансы на подлинное объединение Латинской и Византийской церквей, по крайней мере в обозримом будущем. Современные историки способны проследить и более долговременные последствия этих событий. Самый могущественный папа в истории Римской церкви инициировал хорошо испытанную и традиционную к тому времени операцию ради чисто религиозной цели – освобождения Иерусалима и Гроба Господня. Но почти сразу же это движение вышло из-под его контроля и попало в руки людей, которые руководствовались причудливой смесью мотивов, замешанных в той или иной мере на жажде обогащения и стремлении к захватам, приправленных толикой уверенности в своей правоте, свойственной тем, кто убежден, что Бог на их стороне. А поскольку все эти мотивы подкреплялись непревзойденными организаторскими способностями венецианцев и совершенством военного искусства французов, крестоносцы оказались неодолимыми. Именно эти способности и умения обеспечили успех Четвертого крестового похода, и они же в будущем – с конца XV до середины XX в. – успех европейцев в подчинении или контроле большей части мира. Но осуществляли эту экспансию и пожинали ее плоды уже не папы и церковь, а государства Новой Европы.

Возрождение Византии

В XIII в. трудно было предугадать будущее развитие событий. Политическая и хозяйственная активность далеко не всегда сочеталась с военной квалифицированностью. Новые правители феодальных государств в Греции и Фракии воевали друг с другом и не могли защитить своих подданных от возобновившихся нападений болгар. С другой стороны, в Эпире (Западная Греция) и в Анатолии сохранились части Византийской империи, существовавшие теперь как самостоятельные государства. В 1261 г. одна из их армий внезапно захватила Константинополь, и Византийская империя была восстановлена под властью династии Палеологов. Торговые привилегии венецианцев отошли к их соперникам – генуэзцам.

Западная Европа не смирилась с таким итогом; один за другим возникали планы возвращения Константинополя. Самую большую опасность для византийцев представляла экспедиция Карла Анжуйского, брата Людовика IX, который победил в Южной Италии наследников императора Фридриха II и получил из рук папы корону Неаполя и Сицилии. Приготовления Карла шли уже полным ходом, когда сицилийцы восстали против французской оккупации. В пасхальный понедельник 1282 г. по сигналу вечерних колоколов они перебили 2 тыс. французских солдат в Палермо, а затем предложили корону Сицилии арагонскому королю Педро III. Хотя участие в этом Византии так и не было достоверно установлено, оно по крайней мере столь же вероятно, как и первоначальный венецианский замысел изменить направление Четвертого крестового похода. Однако вне зависимости от того, планировалась «Сицилийская вечерня» или нет, она оказалась самым действенным ответом Византии французам, которые втянулись в почти трехсотлетние войны с испанцами за Южную Италию. С надеждами организовать поход на Константинополь пришлось распрощаться.

Тем не менее Византия перестала быть великой средиземноморской державой и, как часто бывает в подобных случаях, оказалась неспособной контролировать те силы, которые сама же и вывела на сцену. В 1311 г. несколько тысяч каталонских и арагонских наемников, нанятых византийцами, захватили герцогство Афинское. Древние классические здания Акрополя – Пропилеи и Парфенон – превратились, соответственно, во дворец испанского герцога и в церковь Св. Марии. Из всех «латинских» правителей позднесредневековой Греции испанцы были, вероятно, самыми алчными и, вне сомнения, самыми организованными. Испанские рыцари стали крупными землевладельцами и открыли новые торговые возможности для купцов из Генуи и Барселоны. Словно стремясь подчеркнуть свою отстраненность от прежнего духа крестовых походов, герцогство Афинское в 1388 г. заключило союз с флорентийским банкирским домом Аччаюоли. Союз баронов, захвативших землю, и купцов-капиталистов, впервые доказавший свою силу в 1204 г., вновь продемонстрировал высочайшую эффективность.

Польша и Русь в средние века, ч.3: "Как Русь и Польша начали вековое соперничество?

Сегодня мы перенесёмся в конец X века — время, когда судьбы Польши и Руси переплелись в ожесточённой борьбе. Червенские города, походы князей и первые большие столкновения двух держав стали началом долгой истории соперничества и союзов. Давайте разберёмся, что на самом деле произошло между Мешко I и Владимиром Великим и как эти события изменили карту Восточной Европы.

YouTube
Rutube

Слово «индульгенция» происходит от латинского indulgentia ( что означает «милость», «прощение») и означает полное или частичное освобождение верующего от наказания (poena) и, соответственно, от искупительного действия или покаяния за грехи.

Итак Индульгенция — это освобождение верующего от наказания за грехи (poena) и подчас от самой вины (culpa), практикуемое Католической церковью. В XIV–XVI веках этим же словом называли и грамоту, подтверждающую такое освобождение. За время своего существования индульгенции прошли длинный эволюционный путь

Первые индульгенции появились в XI веке во Франции; в них папы и епископы официально, в форме юридического акта, объявляли о своем заступничестве за верующих перед Богом и на этом основании частично или полностью избавляли их от необходимости покаяния. Отпущение вины (culpa) за совершенный грех считалось подвластным только Богу; индульгенции воспринимались как уступка несовершенству и слабости мирян, неспособных на тяжелую искупительную работу, а «эффективность» грамот объяснялась особой заступнической молитвой высокого церковного иерарха за прегрешивших. Впрочем, тогда индульгенция давала лишь избавление верующего от временной кары — то есть примирение с Церковью, а не полное прощение.

Католицизму в Средние века был свойственен мистический юридизм и своеобразный квантитативный подход: все грехи классифицировались в соответствии с их тяжестью, для каждого из них (не считая смертных) была установлена мера наказания. Считалось, что римский папа имеет право определять степень благодатности того или иного действия и того или иного святого места, а также силу того или иного святого заступника. Исходя из этого основанием для индульгенции признавались некоторые дела — например, паломничество или молитва в определенной церкви.

С началом Крестовых походов Святой престол начал выдавать крестоносцам индульгенции, отпускающие все их земные грехи. Помимо крестоносцев, папы массово отпускали грехи тем, кто получил папское благословение во время публичного выступления понтифика (решение Бонифация VIII). Часто об отпущении грехов объявляли на мессе, приуроченной к канонизации нового святого. Паломникам, посетившим Рим и исповедовавшимся, отпускали грехи в «юбилейный год» (который сначала объявлялся раз в 100 лет, в XIV веке — раз в 50, а в XV — раз в четверть века).

Регент — временный правитель в отсутствие монарха, до его совершеннолетия или в иных обстоятельствах. Например Уильям Маршал был регентом при малолетнем Генрихе III.