Интервью Владимира Путина Такера Карлсону: ключевые цитаты. О Западе
Россия добровольно и инициативно пошла даже на развал Советского Союза и исходит из того, что это будет понято так называемым – уже в кавычках – «цивилизованным Западом» как предложение к сотрудничеству и союзничеству. Вот чего ожидала Россия и от Соединённых Штатов, и от так называемого коллективного Запада в целом…
Я многократно ставил вопрос о том, чтобы Соединённые Штаты не поддерживали ни сепаратизм, ни терроризм на Северном Кавказе. Но всё равно продолжали это делать…
Я однажды со своим коллегой, тоже Президентом США, поднял этот вопрос. Он говорит: не может быть, у тебя есть доказательства? Я говорю: да. Я был готов к этой беседе и дал ему эти доказательства. Он посмотрел и знаете, что сказал? Я прошу прощения, но так было, я процитирую, он сказал: ну я им надеру жопу. Мы ждали-ждали ответа – ответа не было.
Я говорю директору ФСБ: ты в ЦРУ-то напиши, результат-то какой-то есть разговора с Президентом? Написал раз, два, а потом получили ответ. У нас лежит ответ в архиве. Из ЦРУ пришел ответ: мы работали с оппозицией в России; считаем, что это правильно и будем дальше продолжать работать с оппозицией. Смешно. Ну ладно. Мы поняли, что разговора не будет…
Мы сейчас опередили по созданию ударных гиперзвуковых систем всех: и Соединённые Штаты, и другие страны, – они у нас совершенствуются каждый день…
Т.Карлсон: Вы можете представить сценарий, когда вы направите российские войска в Польшу?
В.Путин: Только в одном случае: если со стороны Польши будет нападение на Россию. Почему? Потому что у нас нет никаких интересов ни в Польше, ни в Латвии – нигде. Зачем нам это? У нас просто нет никаких интересов. Одни угрозы…
Если у кого-то есть желание послать регулярные войска, это, безусловно, поставит человечество на грань очень серьёзного, глобального конфликта. Это очевидно.
Это нужно Соединённым Штатам? Зачем? За тысячи километров от национальной территории! У вас нечем заниматься? У вас проблем на границе полно, проблемы с миграцией, проблемы с государственным долгом – 33 с лишним триллиона долларов. Нечем заниматься – нужно воевать на Украине?
А не лучше ли договориться с Россией?..
Т.Карлсон: Кто взорвал «Северный поток»?
В.Путин: Вы, конечно.
Т.Карлсон: Я был занят в тот день. Я не взрывал «Северный поток».
В.Путин: У Вас лично, может быть, есть алиби, но у ЦРУ такого алиби нет…
Сегодняшнее немецкое руководство не руководствуется национальными интересами, а руководствуется интересами коллективного Запада, иначе трудно объяснить логику их действий или бездействия. Ведь дело не только в «Северном потоке – 1», который взорвали. «Северный поток – 2» повредили, но одна труба жива-здорова, и по ней можно подавать газ в Европу, но Германия же не открывает его…
У всех экспертов спросите, у любого умного и думающего человека в Штатах: что такое доллар для США? Сами его убиваете…
Дело не в личности лидера – дело в настроениях элит. Если в американском обществе будет превалировать идея доминирования любой ценой, причём с помощью силовых акций, то ничего не изменится – только будет хуже. А если в конце концов придёт осознание того, что мир меняется по объективным обстоятельствам, и надо уметь к ним приспособиться вовремя, используя те преимущества, которые сегодня ещё у США сохраняются, тогда, наверное, что-то может измениться…
Потом, смотрите, почему в отношении России после развала Советского Союза, на мой взгляд, проводилась такая ошибочная, грубая, совершенно ничем не обоснованная политика давления?.. Это ошибка, в том числе она связана с избыточным потенциалом тех, кто работал на противостояние с Советским Союзом. Нужно от этого избавиться – должны быть новые, свежие силы, люди, которые смотрят в будущее и понимают, что в мире происходит…
Если администрация Зеленского на Украине отказалась от переговоров, я исхожу из того, что они это сделали по указанию из Вашингтона. Пусть теперь, если видят в Вашингтоне, что это неправильное решение, пусть откажутся от него, найдут какой-то предлог тонкий, не обидный ни для кого, найдут это решение.

Интервью Владимира Путина Такера Карлсону: ключевые цитаты. О Не-Западе
Запад боится сильного Китая больше, чем сильной России потому, что в России 150 миллионов человек, а в Китае – полтора миллиарда, и экономика Китая развивается семимильными шагами – пять с лишним процентов в год, было ещё больше. Но этого для Китая достаточно. Бисмарк когда-то говорил: главное – это потенциалы. Потенциал Китая колоссальный, первая экономика в мире сегодня по паритету покупательной способности, по объёму экономики. Уже обогнали Соединённые Штаты и достаточно давно, и темпы растут…
Мы с Китаем соседи. Соседей, так же как и близких родственников, не выбирают. У нас с ними общая граница тысячи километров. Это первое.
Второе – мы привыкли к совместному существованию на протяжении веков.
Третье – внешнеполитическая философия Китая неагрессивная, внешнеполитическая мысль Китая всегда ищет – ищет компромисс, и мы это видим…
Посмотрите, как развивается Индонезия! 600 миллионов человек. Куда от этого деться? Никуда. Надо просто исходить из того, что Индонезия войдёт, она уже входит, в клуб ведущих экономик мира, как бы то ни было – нравится это кому-то или не нравится…
Нужно, чтобы и мир был единым, чтобы безопасность была общей, а не рассчитанной на этот «золотой миллиард». И тогда – только в этом случае – мир будет стабильным, устойчивым и прогнозируемым. А до тех пор, пока голова разделена на две части, это болезнь, тяжёлое заболевание…
Почему-то у всех сложилась иллюзия, что Россию можно победить на поле боя, – от самонадеянности, от чистого сердца, но не от большого ума…
Всё-таки западное общество более прагматичное. Русский человек, российский человек думает больше о вечном, думает больше о ценностях моральных, нравственных…

Голоса в Пакистане досчитывают, пересчитывают, а потом пересчитывают ещё раз. Официальных итогов нет, но уже ясно, что абсолютное большинство сторонников Имран Хана рассеялось как дым. Мы не будем бежать впереди паровоза и подводить итоги до избирательной комиссии. Вместо этого попытаемся ответить на вопрос, который нам задавали уже многие читатели.

Насколько мы поняли, говорят они, против Имран Хана всё пакистанское "глубинное государство" - две основные старые партии, армия, суды, спецслужбы. В общем, именно те люди, которые и контролируют избирательную систему. Так почему же мы наблюдаем такой вопиющий дилетантизм в таком важном вопросе? "Неправильные" результаты сначала публикуются, потом отменяются, потом победивших кандидатов угрозами заставляют сменить партийную принадлежность, пальба, крики, всё это тянется много дней с неясным результатом - "низкий сорт, нечистая работа". Они что, не знают как надо? У сторонников Имран Хана найти ошибки в налоговых декларациях, завернуть на дальних подступах. Против прорвавшихся через первый барьер выставить пару спойлеров-полных тёзок, ещё и картинки в бюллетенях выдать почти одинаковые. Оживить всех мертвецов года так с 1995, обеспечить их стопроцентную явку. Если есть подозрения, что парада зомби будет недостаточно, то направлять на избирательные участки группы людей с открепительными удостоверениями. Сделать так, чтобы треть избирателей вдруг изъявила желание проголосовать на дому. Ну и главное - председатель и ключевые члены избирательной комиссии должны чётко осознавать свою задачу. Это ж элементарные вещи, младенцы понимать должны, а уж тем более такие люди, как Наваз Шариф. Почему же складывается впечатление, что всё пустили на самотёк?

Отвечаем: да, как ни странно, но высокой культуры фальсификации выборов в Пакистане нет. В следующий раз мы расскажем, почему в этом очень долго не было надобности.

Продолжаем делиться фрагментами доклада «Минченко консалтинг» о технологиях предвыборных дебатов.
Четыре раунда предвыборных дебатов 1960 года между Джоном Кеннеди и Ричардом Никсоном, пожалуй, самые известные в американской истории, и именно они положили начало тому явлению, которое со временем стало современной традицией — транслируемым по телевидению шоу с борьбой за пост главы государства или главы правительства.
Вступая в дебаты, Никсон был фаворитом. Он был вице-президентом президента Дуайта Эйзенхауэра в течение восьми лет.
Кеннеди был фотогеничным и крайне энергичным молодым демократическим сенатором от Массачусетса, который провел продуманную предвыборную кампанию, чтобы превзойти своего главного соперника, сенатора Линдона Джонсона. Но у Кеннеди был свой небольшой опыт дебатов на праймериз, и он сказал: «Никсон, возможно, и спорил с Хрущевым, но мне пришлось спорить с Хьюбертом Хамфри».
Дебаты проходили в городе Чикаго, и CBS поручила управлять мероприятием 38-летнему продюсеру по имени Дон Хьюитт. Хьюитт создал «60 минут» для CBS. Хьюитт пригласил обоих кандидатов на предварительную встречу, но только Кеннеди принял это предложение. Когда Никсон прибыл на дебаты, он выглядел больным: недавно его госпитализировали из-за травмы колена. Затем вице-президент повторно повредил колено, когда вошел на телестанцию, тем не менее он отказался отменить дебаты.
Никсон отказался наносить сценический грим, когда Хьюитт предложил это. Кеннеди также отклонил предложение о макияже, в целом он мог себе позволить избежать грима, так как буквально неделями загорал во время предвыборной кампании. В результате Кеннеди хорошо выглядел и звучал на телевидении, а Никсон выглядел бледным и усталым.
На следующий день опросы показали, что Кеннеди с небольшим отрывом стал фаворитом на всеобщих выборах, причем те, кто слушал дебаты по радио, скорее склонялись к тому, что в них победил Никсон, те же, кто смотрел телеверсию, однозначно указывали на преимущество Кеннеди. Молодой демократический лидер в ноябре того же года победил Никсона с одним из самых небольших перевесов в истории. По коллегии выборщиков Кеннеди выиграл уверенно, но Никсон отстал всего на 100 тысяч голосов.
Стоит уточнить, что перед началом очных дебатов Никсон лидировал с преимуществом в шесть процентных пунктов по общенациональным опросам. Осенью в ходе гонки состоялось еще три раунда дебатов между Никсоном и Кеннеди, и социология показала, что более здоровый Никсон выиграл два из них, а финальные дебаты завершились вничью. Это может показаться парадоксальным, однако следует учитывать, что три последних раунда посмотрели на 20 миллионов меньше людей, чем мероприятие 26 сентября.
Как потом написали исследователи, аура предвыборных дебатов стала событием, способным изменить правила игры в предвыборной гонке и ее исход. В течение следующих кампаний действующий президент всегда отказывался дебатировать с любым претендентом. Только Джеральд Форд в 1976 году установил нынешнюю традицию участия действующего президента в телевизионных президентских дебатах на каждых всеобщих выборах.

#ТехнологииДебатов
#МастерДебатов

Продолжаем делиться фрагментами доклада «Минченко консалтинг» о технологиях предвыборных дебатов.
2 апреля 2015 года в Великобритании впервые состоялись теледебаты с участием лидеров семи партий, организованные каналом ITV. Неожиданно для многих они обернулись триумфом для лидера ШНП Николы Старджен. Судя по опросам телезрителей, она вчистую обыграла своих оппонентов.
Доселе британцы, проживающие южнее Шотландии, слышали только об Алексе Салмонде как о крупной политической фигуре и не рассматривали всерьез его преемницу. Успех Старджен объясняется двумя причинами. Во-первых, она была самой опытной из всех участников дискуссии – уже беспрерывно 8 лет она работает на государственном посту, чем не могли похвастаться ни Кэмерон, ни тем более остальные участники шоу. А во-вторых, Старджен, в отличие от своих визави, была единственной, кто не выдвигался в депутаты на этих выборах, – ей просто не надо было нравиться всем своим избирателям. Поэтому она была гораздо более раскованной и спокойной. И если дебаты как-то повлияли на исход выборов, то исключительно ростом рейтингов ШНП и самой Старджен, которую в Шотландии после этого встретили с небывалым триумфом.
 
Поскольку большинство участников дискуссии прогнозируемо набросились на премьера, тот старался не втягиваться в длительные споры, занял выжидательную позицию и выглядел чуть ли не самым молчаливым на фоне остальных. Эта позиция вызвала критику у некоторых консерваторов, но аналитики в своей основе оценили такую тактику, как верную, – Кэмерон должен был сохранить лицо и не выглядеть защищающимся или агрессивным.
 
Впоследствии консультант лейбористов Дэвид Аксельрод заявил, что формат дебатов стал одной из удач консерваторов, ибо они настояли на том, чтобы не выходить на прямое противостояние с Милибэндом, размыв оппозиционную нишу представителями других партий, а также усилили позиции ШНП в Шотландии, ослабив тем самым лейбористов. Подобную же оценку высказал в беседе с Евгением Минченко и Линтон Кросби, однако, сделав акцент на том, что одним из переломных пунктов в противостоянии лидеров двух партий стал раунд их ответов на вопросы аудитории.
 
Также стоит отметить эффективное сопровождение дебатов в социальных сетях командой тори. Начиная с первых минут, их активисты начали продвигать свою интерпретацию хода событий. Еще до окончания дебатов они выложили в сеть нарезку наиболее ярких моментов, естественно, выбирая те, где Кэмерон выглядел выигрышно, а его оппоненты не очень.

#МастерДебатов
#ТехнологииДебатов

Продолжаем делиться фрагментами доклада «Минченко консалтинг» о технологиях предвыборных дебатов.
Референдум о выходе Великобритании из ЕС - 2016 год
Как и на парламентских выборах, участники кампаний возлагали серьезные надежды на теледебаты с участием основных действующих лиц. Но, как и на выборах-2015, Дэвид Кэмерон постарался избежать прямых теледебатов. В ходе длительных переговоров с ВВС премьера пытались убедить принять участие в «Больших дебатах» накануне референдума, 21 июня, которые должны были состояться перед многотысячной аудиторией на арене «Уэмбли». Однако Кэмерон отказался от участия в этом шоу, что потом некоторые аналитики назвали одной из его основных ошибок.
Взамен он согласился выступить в специальной программе «Question Time EU Referendum Special» на том же ВВС 19 июня без оппонентов. Кроме того, премьер согласился на участие в заочных «дебатах», организованных каналом ITV 7 июня. Однако, к общему удивлению, в качестве оппонента Кэмерону был выбран не представитель ведущего участника кампании (все надеялись на прямые дебаты Кэмерон-Джонсон), а лидер UKIP Найджел Фарадж. Формат передачи не предусматривал пересечения участников «дебатов» в студии – Кэмерон и Фарадж отвечали на вопросы одной и той же аудитории из 200 человек по очереди, при этом лидер UKIP должен был это делать сначала, давая преимущество Кэмерону, который имел возможность спорить со своим уже ушедшим оппонентом. Такой выбор соперника по дебатам и формата передачи вызвал серьезную критику в СМИ и дал повод сторонникам кампании Leave обвинять Кэмерона в «трусости». Участники кампании VL даже обвинили телеканал ITV в том, что он нарушил данные ранее обещания о том, что Кэмерон будет дебатировать с представителем именно этой кампании, а не с Фараджем, и заявили, что этот телеканал фактически вступил в агитацию на стороне кампании Leave.
Задумка Кэмерона была понятной. Поскольку основная борьба шла за неопределившегося избирателя, самым удачным соперником (пусть даже заочным) был Фарадж, обладатель самого высокого антирейтинга среди данной категории граждан. Именно поэтому Кэмерон сделал упор на том, что идее «Малой Англии Фараджа» противостоит сплоченная коалиция основных партий, куда он зачислил и тори. Прибегать к такому аргументу при наличии в студии соратников Кэмерона по его же партии премьер не смог бы.
Решение же Кэмерона ограничиться лишь прямым общением с аудиторией не сыграло ему на руку. Известный своей саркастичной манерой дебатов, уничтожающим конкурентов юмором и скоростью реакции, премьер был стеснен в этом, дебатируя с обычной публикой. Попытка перебить студентку английской литературы стоила ему улюлюканья аудитории и сделала из студентки звезду эфира.

Продолжаем делиться фрагментами доклада «Минченко консалтинг» о технологиях предвыборных дебатов.
Президентские выборы во Франции - 2017
Дискуссия двух основных претендентов на президентское кресло накануне второго тура собрала 16-миллионную зрительскую аудиторию – за ней следил практически каждый третий избиратель. Эти дебаты могли стать переломным моментом – Ле Пен, в первом туре набравшая 21,3 % (против 24 % у Макрона) могла вырваться вперёд – однако в связи с поддержкой подавляющего большинства элиты у Макрона были неограниченные возможности управления контекстом дебатов и их интерпретацией. Для минимизации рисков дебаты были совмещены по времени с трансляцией полуфинала футбольной Лиги чемпионов Монако-Ювентус – хотя на фоне других мер эта оказалась излишней предосторожностью. Куда важнее было выделение большого количества времени на тренинг кандидата за счет снижения его публичной нагрузки. Напротив, Марин Ле Пен была плохо подготовлена, пришла совершенно разбитая предыдущими выступлениями и с неправильно выбранной тактикой — агрессивной и неуважительной. Она с самого начала атаковала оппонента, обвинив его в том, что он является политическим наследником Олланда, инвестиционным банкиром, который хочет превратить Францию в «огромную биржу», где «продаётся всё». Штаб Макрона даже сумел подготовить ей ловушку: он распространил слух, что, если она будет вести себя оскорбительно по отношению к своему конкуренту, то он уйдет с дебатов, провоцируя её тем самым на более агрессивный тон.

Тема, которую больше всего обсуждали на дебатах, — судьба евро и переход к национальной валюте, была крайне невыгодна Марин Ле Пен: она не пользовалась поддержкой среди её сторонников и была плохо проработана. Темы, которые больше всего волновали электорат «Национального Фронта» — иммиграция, терроризм и безопасность, были на дебатах едва затронуты. Интересная технология следования была организована штабом Макрона. Наиболее удачные для Макрона моменты по ходу дебатов оперативно выкладывались в социальные сети, а за каждыми дебатами последовал оперативный запуск 5-минутного ролика с нарезкой лучших моментов его выступлений и его активное продвижение в социальных сетях. К этому добавилось благожелательное комментирование экспертами в социальных сетях по ходу и после дебатов и в целом – что особенно важно – присутствовал контроль медийной интерпретации.

По данным опросов, 4,5% избирателей изменили свою позицию после дебатов, причем подавляющее большинство (93%) выбрали Макрона. Это были чаще всего люди старше 50 лет, католики или правые избиратели: выяснилось, что избиратели Фийона не готовы голосовать за «Национальный Фронт», предпочитая или Макрона, или абсентеизм. В ходе теледебатов 16 миллионов зрителей фактически вновь увидели агрессивного «дьявола Республики», а не его мягкую дочь. В этот момент французы вновь осознали, что «Национальный Фронт - «всего лишь «партия протеста» и не готов к реальной власти. Следует особо отметить, что ни разу в истории Пятой республики дуэль второго тура не приводила к такому радикальному слому зафиксированных опросами тенденций.

#МастерДебатов
#ТехнологииДебатов

Из доклада «Минченко консалтинг» о технологии проведения дебатов
Правила проведения дебатов и контекст президентской кампании во Франции 2022 года
Традиция проведения президентских дебатов (в формате теледебатов) во Франции берёт начало в 1974 году, когда за президентский пост боролись Валери Жискар д’Эстен и Франсуа Миттеран. С тех пор проведение дебатов между первым и вторым туром президентских выборов стало традицией, при этом сами дебаты не являются обязательными, а правила их проведения нигде законодательно не закреплены.
Вместе с тем, традиция проведения всеобщих президентских дебатов перед первым туром во Франции отсутствует. Такого рода всеобщие дебаты в первый и единственный раз состоялись в 2017 году, а в 2022 году Эммануэль Макрон высказался против проведения таких дебатов, хотя 10 марта 2022 года состоялся раунд теледебатов между двумя кандидатами на пост президента — Эриком Земмуром и Валери Пекресс.
Важным изменением 2022 года стал запрет во время выступления одного из кандидатов на показ другого кандидата, если тот не смотрит на выступающего. Такая возможность существовала в 2017 году, когда во время речи Макрона камера неоднократно останавливалась на Марин Ле Пен, активно искавшей что-то в своих записях, что выставляло её не в лучшем свете (как минимум свидетельствовало о более низком уровне подготовки к дебатам в сравнении со своим соперником).

Дебаты 2022 года сильно отличаются от противостояния между теми же кандидатами, состоявшегося в 2017 году. Чрезмерная осторожность Марин Ле Пен и полное отсутствие агрессии с её стороны привели к тому, что в этом раунде она стала пассивным игроком, хотя и талантливо отражающим «атаки» со стороны оппонента — Эммануэля Макрона, который в этот раз напротив отличился безжалостным напором, будучи при этом достаточно учтив и вежлив. Во взгляде Э. Макрона временами считывалось не только высокомерие, но и даже презрение, он явно ощущал своё превосходство в дебатах, многие его фразы имели поучающий оттенок, местами даже отчитывающий (как в случае с упрёком о связях М. Ле Пен с российской властью).
Образ Эммануэля Макрона во время дебатов — это Правитель-Маг. Его речь отличалась высокомерным нравоучительным характером, в его взгляде нередко считывалось презрение, а эмоционально он неоднократно излучал недовольство. В поведении Э. Макрон постоянно подчеркивал свою доминантную роль, помогая себе жестами, объясняя свою позицию с помощью постоянного обращения к успехам своего президентского срока и практике принятия верных решений, предоставляя готовые формулы решения насущных проблем.
Выступление Марин Ле Пен отличалось осторожностью и пассивностью, в ряде моментов на её лице был написан легкий ступор, длившийся на протяжении нескольких секунд, прежде чем она произносила ответную реплику. Её жестикуляция была довольно скованной, а сами жесты — закрытыми. Очевидна и постоянно присутствующая скованность в области шеи, а также всё время виноватое выражение лица. Образ Марин Ле Пен — это Сирота.
Проведённый «Ipsos-Sopra Steria» опрос показал, что победителем в дебатах стал Эммануэль Макрон — так посчитали 43% опрошенных. Были и те, кто присудил победу Марин Ле Пен — 24% опрошенных. Согласно мнению оставшейся части респондентов, победителя в дебатах не было.
#МастерДебатов
#ТехнологииДебатов

Пока Сэма Бэнкмана-Фрида ждет тюремный срок, клиентов FTX ждет сюрприз: полное погашение долга

• Юристы по банкротству FTX estate заявили на прошлой неделе, что они рассчитывают расплатиться со всеми клиентами.

• Оптимизм во многом обусловлен восстановлением крипторынка и повышением стоимости венчурных инвестиций FTX.

Три аудитории Путина в интервью Карлсону

"Он зол, у него нет связной теории, но он не экспансионист и хочет мира с Украиной" – это резюме Карлсона своих впечатлений об интервью с Путиным. Очень полезно для понимания того, что американский журналист вынес (а что не вынес) из интервью с российским Президентом.

Мое понимание - субъективное и полемическое - Путин в этом интервью говорил через Карслона сразу с тремя целевыми аудиториями.

⭐️ Внутрироссийской. Дело не только в предвыборной кампании (хотя сам момент интервью с Карлсоном многих наводит именно на эту мысль), но и в необходимости заново (с февраля 2022 г.) прояснить, что ситуация на Украине не «еще один» конфликт на постсоветском пространстве, но большой сюжет, встроенный в логику развития исторического процесса и развития страны. Трагический, которого можно было избежать, но который случился по вине тех, кто исторически желал России поражения.

Озвученные в этом блоке смыслы адресованы не только российской аудитории, но и остальным двум, но именно эта часть вызвала наибольший отклик внутри страны (позитивный или критический). Ну и Илон Маск и обвиненный в шпионаже Иван Гершкович примерно так же интересны российскому зрителю как Рюрик и Новгородское княжество американскому.

⭐️ Западной. Ей был адресован тезис о том, какие события Россия полагает истоком современного вооруженного противостояния на Украине, почему мы пришли в ту низкую точку наших отношений, в которую пришли и о готовности Москвы к переговорам. Именно населению западных стран, а не их элитам - тех уже ни в чем не переубедить. Впрочем, Путин дал понять, что "знает", что и элиты были бы готовы изменить свой подход, да не придумают, как это сделать с сохранением лица при взвинченных ими же самими ставках. С содержательной т.з. принципиально нового сказано не было. Но это мы в России слышим все это много раз за неделю. Не так на Западе. Поэтому сказать все это в интервью журналисту с колоссальной аудиторией в США и не только нужно было непременно. Тем более теперь, когда западная аудитория стала более восприимчива к официальному российскому нарративу.

⭐️ Глобальному Югу. Тезисы для этой аудитории охватили, на мой взгляд, три основных смысла, касающихся видения Россией Америки.

Америка+ остается супердержавой по своему экономическому и военно-технологическому потенциалу, но содержательно и ментально это держава высокомерная, уходящая и провинциальная.

Именно комбинация провинциальности мышления американских элит при их великодержавных амбициях и мощном накопленном потенциале делают США токсичными для «глобальных южан». В то время как те учатся взаимодействовать друг с другом дипломатически, США+ пользуются "дедовскими методами" в виде силового давления, санкционных рестрикций, информационной травли. Путину это досадно, но изобличая истинный характер американских элит перед теми на «Юге» кто пестует надежды с этими элитами договориться или даже переиграть (индийцы, турки, сауды) он одновременно как бы говорит им, что зря они теряют на них время вообще - надо бы смотреть в сторону других крупных игроков. Отсюда все эти "я не помню, когда говорил с Байденом ... У меня своих дел полно."

P.S. Карлсон осмотрительно не спрашивал Путина про американские выборы и Трампа и – интересно почему – не поднимал волнующую сейчас многих тему Израиля-Палестины.

Кое-что про ожидания внутри консервативной партии.

Только 6.5% рядовых членов правящей партии верят, что после следующих выборов Риши Сунаку удастся сформировать большинство. Почти 65% уверены, что большинство получат лейбористы.

Тема фальсификаций на выборах 2020 года продолжает держать в напряжении всю Америку. Вышло новое исследование - которое стремится подтвердить, что махинации с почтовым голосованием на выборах-2020 действительно позволили Байдену победить.

Из-за пандемии многие штаты в обход собственных конституций всячески внедряли почтовое голосование - и при этом отказывались следить за тем, что голосуют реальные граждане США. А не умершие или нелегалы. Доля проголосовавших по почте была колоссальной - она достигла 43%.

А в недавнем опросе Rasmussen сразу 20% американцев анонимно признались, что могли нарушить закон при голосовании по почте. Скажем, они отдавали голос не в том штате, где проживали. Так, калифорнийцы устремились голосовать в колеблющиеся штаты вроде Невады и Аризоны. А нью-йоркцы - в Джорджию. Все три штата в итоге поддержали Байдена.

Достаточно было иметь долю махинаций при почтовом голосовании в 4-5%, чтобы поменять исход выборов - и сделать победителем Байдена. В реальности же Трамп - без почтовых манипуляций - вполне мог выиграть в большинстве колеблющихся штатов и получить 289 выборщиков против 249 у Байдена.

С 2020 года далеко не все штаты ужесточили контроль за почтовым голосованием. Поэтому нас вскоре может ждать дежавю. Но штаб Трампа в этот раз формирует армию наблюдателей и ставит сторонников в избирательные комиссии. Повторение же почтовых скандалов окончательно подорвёт доверие к выборам - а республиканцы откажутся признавать их итоги. Это грозит поставить США на грань гражданского конфликта.

🇫🇮 Позволим себе дополнить @ru_global по одному не менее важному пункту. Александр Стубб – один из тех кандидатов в президенты, кто выступает за глубокое сотрудничество с НАТО, а именно: за разрешение транспортировки американского ядерного оружия через территорию Финляндии и размещение войск альянса на постоянной основе. Особенно интересно будет посмотреть, если временное размещение ЯО будет сравнимо с его транспортировкой.

Стубб также не исключает возможность изменения финского законодательства, поскольку на данный момент оно запрещает ввозить на территорию страны ядерные взрывные устройства. В отличие от него Пекка Хаависто, который также вышел во второй тур выборов, выступает против даже транзита ядерного оружия.

@TheLeagueOfGentlemen

Многолетний советник Барака Обамы Дэвид Аксельрод заявил, что Мишель Обама не будет баллотироваться в президенты США - не нравится ей политика.

В докладе «Минченко консалтинг» о дебатах кандидатов на пост главы Хакасии в 2023 году мы как раз разбирали пример неадекватного описания международного опыта.
Действующий глава Хакасии Валентин Коновалов вызвал своего оппонента от ЕР Сергея Сокола на дебаты. А когда Сокол подтвердил свое участие, заявил, что имеет в виду не «совместное агитационное мероприятие», а формат «вопрос-ответ», на независимой площадке и без участия других кандидатов. Его команда пыталась обосновывать это предложение «зарубежным опытом», хотя как раз зарубежная практика подобного рода является редкостью, тем более в США - стране-законодателе мод в этом компоненте избирательных кампаний.

#МастерДебатов
#ТехнологииДебатов

@GosSovet