Батбар Адамова Голова от Maria Stalina ®.

Первый наш Батбар имеет оригинальную сакральную форму, давшую ему название — "Адамова Голова". Значение одного из древнейших тотемов человечества — Адамовой Головы — имеет множество прочтений. Это символ и бесстрашия перед лицом смерти, и возрождения, и силы духа. Интересующиеся найдут ещё немалое количество трактовок этого вечного эмодзи.

Реализация проекта Батбар «Адамова Голова» от идеи, до реализации в металле — плод работы ККК (Коллективного Когнетивного Креатива) брендов Мария Сталина ® и Мануфактуры СиЛ ®.

Артистично исполненный в ювелирной технике, авторский и узнаваемый образ черепа с перекрещёнными костями, снабжен замком для крепления на пуговице одежды. Использование устройства интуитивно понятно. Вы просто открываете замок и надеваете отверстие в задней крышке на пуговицу (предварительно застегнутую) предмета одежды.

Батбар, размещенный на верхней пуговице рубашки, вызывает уверенную ассоциацию с галстуком или боло тай. Имея в виду специфическую форму черепа с перекрещённым за ним костями, сложно избавиться от дежавю о галстуке-бабочке. Это украшение однозначно порадует любителей стиля кэжуал. Однако, думается, что и любители классики, смелые и склонные к эксперименту, могут попробовать это украшение с классическим пиджаком, а то и смокингом))). Гости коктейльной вечеринки или вечера в клубе не оставят без внимания Ваш новаторский подход.

Actus Purus...

Это случилось в небольшом, весьма странном городке, стоящем на границе между явным и тонким мирами, где относительность времени приобрела вкус соленой карамели. Древний седой Строитель работал в своей башне. Ему предстояло создать частицу совершенства из хаоса. Задача была не из простых… тем более, творить приходилось из подручных материалов. Он извлек из энтропии талант, мастерство, добавил искусства и сковал всё воедино. Добавил лучшие материалы и всё поместил в тигель синергии и нагрел до высокой творческой температуры. Процесс слияния хаоса в гармонию был долгим. Потребовалось терпение. Наконец, из сумбура вселенной проступили контуры. Строитель усилием материализовал предметы.

Ими оказались два ножа, одинаковых по форме, но разных по размеру и темпераменту. “Хороши”, — подумал он, — “осталось подправить…”

В ночь завершения работы произошло невероятное. По ножам пробежала искра, мастерская наполнилась мглой, из которой возникли две фигуры. Бонни и Клайд, понял Строитель, и клинки задрожали в его руках.

“Мы всегда были здесь”, — прошептала Бонни, становясь ножом. “Спасибо за новый дом.”

“И всегда будем”, — добавил Клайд.

“Они не переселились в ножи, — понял старик, — они были такими с начала времён.”

Клинок Бонни мог создавать туннели в ткани бытия, Клайд — материализовывать конструкты из квантовой пены и рассекать пространство-время.

Владелец клинков чувствовал связь между ними. Ножи тянулись друг к другу, как Бонни и Клайд в жизни, воспевая любовь, побеждающую смерть.

Вместе артефакты творят чудеса, открывая порталы в сумеречные зоны.
В эти моменты владелец ножей ощущает прилив силы и решимости — энергия их любви наполняет его.

Эти ножи-души продолжают свой путь, напоминая о силе любви, не знающей границ и меняющей судьбы.

Эсклюзивно для @madrussianevening

Её звали — Тахикардия. Кто знал ближе, понимал: это не имя, а сигнал тревоги.

С детства она резала: глазами, словом, жестом. У неё было одно стремление — быстрее жить. Быстрее, чем положено.

Не девочка — конструкция. Вроде бы складная, но не в смысле "удобная", а в смысле "опасная, но в футляре".

Пеленали её долго. Не потому, что сильно вертелась, а потому, что простыня цеплялась за характер. Пока другие учились ходить, она делала выпад в сторону холодильника. С молоком. Сразу к сути!

В детском саду воспитательница говорила:
— У девочки бурный темперамент.
А мама уточняла:
— Это не темперамент. Это тахикардия. У нас наследственное. У бабушки от страха часы в обратную сторону шли!

В школе она не училась — она мчалась. Контрольные — в два раза быстрее всех. Ошибок — в три. Учителя не ругали, они дивились: "Как можно так быстро не понимать?!" На уроках поднимала руку, не чтобы спросить, а чтобы перерезать атмосферу своей репликой.

— Почему ты всегда первая? — спрашивали одноклассники.
— Чтобы победить, клинок должен быть быстрым. Всё остальное -эхо, и значения не имеет!

В институт, как в масло нож,—быстро, но непонятно, зачем. Бегом. Из общаги, мимо пар, в лаборантскую и обратно. И всюду — пульс 160, на физкультуре – пульс 90, потому что лежала и просила: "Не мешайте мне жить внутренне!".

Преподаватели не ставили ей оценки. Они аккуратно клали зачётку на стол и пятёрку - как жертвенное приношение. Чтобы не раздражать. А вдруг откроется?

Продолжение следует...

Молодость, любовь — это вообще отдельный пункт. Открывалась редко, любила быстро, как резала. Сразу.

— Ты кто?
— Серёжа.
— Я тебя люблю!
Серёжа не успел ответить, как уже оказался в отношениях, а через три недели — в отпуске… от неё.

Если закрывалась, то надолго.
— Ты меня не понимаешь! — кричал один.
— Я и не обязана, — отвечала. — Я - не навигатор. Я - штучная вещь. Коллекционная. Временами — единственный острый предмет в доме.

Выходила замуж? Да. За ювелира. Он оценил стиль, баланс, остроту.
— Ты создана не для кухни, — сказал. — Ты — арт-объект, — сказал он.
— Я — экспонат, — подтвердила. — Но из тех, что могут поранить при не аккуратном обращении.

Она не стареет. Её движения стали ещё незаметнее, а изысканность и редкость обрела признание. Она созрела, как вино под тёмным стеклом бутылки.

Теперь она не бегает. Она медленно и точно входит в кадр. Слово — отточено. Взгляд — вымерен. Пульс — прежний: 120 в покое, 160 при встрече с идиотами.

Она – мечта. Многие хотят её, не понимая зачем.
Выглядит — как искусство.
Живёт — как техника.
Чувствует — как мастер, что точит клинок для единственного удара: без гнева, с холодной ясностью и безмолвной решимостью.

Нож, да. Но не кухонный. И не из лавки "Туризм и рыбалка".
В стиле Ар Деко: изящный, глянцевый, с заточкой под настроение.