В Казахстане женщина чудом осталась жива после нападения мужчины с железной дубинкой на улице – повезло, что вмешались прохожие.
Полиция выгораживает нападавшего, который намеренно караулил пострадавшую, ему грозит лишь штраф.

Женщина получила множество тяжелых переломов и сотрясение, ей тяжело двигаться.

Просим распространить, а если вы знаете юристок или активисток из Казахстана, которые могут помочь, свяжитесь, пожалуйста, с дочерью потерпевшей.
Аккаунт в тикток: @borz_girl
Подробнее в видео ниже

Мне кажется, основная причина, почему женщины постарше не понимают “ненависть” молодых женщин к мужчинам, заключается в том, что они не сидят в соцсетях как мы. Это просто безумие, сколько же ненависти и сексуализации можно обнаружить под рандомными постами женщин. Я открыла комментарии под видео с рецептом, где говорящей на фоне женщины даже не было в кадре, но мужчины все равно называли её “шл*хой” и “с*кой”? В чем вообще смысл?? В соцсетях все могут свободно и анонимно выражать свои негативные эмоции, и мужчины делают это через харассмент и женоненавистнические комментарии.

«Как правило, предприятия по производству пластиковых деталей автомобилей не входят в состав крупных автоконцернов, таких как Ford. Чаще всего это независимые поставщики, чья рабочая сила "не объединена в профсоюзы" и "неспособна бороться с вопиющими нарушениями требований производственной безопасности", поясняет Энн Рошон Форд. К тому же в городе Уинсор в провинции Онтарио, в этом сердце канадского автопрома, один из самых высоких уровней безработицы в стране. Соответственно, работницы прекрасно знают, что, если потребуют улучшения условий труда, им скажут: "Не нравится? Катитесь! Десять женщин ждут за дверью, чтобы получить вашу работу". "Я цитирую работниц завода слово в слово", – уверяет Энн Рошон Форд.

Но позвольте, это же незаконно? Ну да, конечно. За прошедшие сто лет базовые права трудящихся были закреплены в законе. В разных странах ситуация разная, но, как правило, эти права включают право на оплачиваемый отпуск по болезни, отпуск по беременности и родам, право на фиксированную рабочую неделю и защиту от несправедливого и/или внезапного увольнения. Но соблюдения этих прав могут требовать только штатные работники. А сегодня все больше трудящихся не имеет этого статуса.

Во многих маникюрных салонах мастерицы и другие работницы не состоят в штате, а являются формально "независимыми контракторами". Это играет на руку работодателям: риски, с которыми всегда сопряжен бизнес, всецело зависящий от потребительского спроса, перекладываются на работниц, готовых трудиться сколько угодно без всяких гарантий занятости. В салоне мало клиенток? Можете не приходить на работу и сидеть без денег. Нанесли мелкий урон? Убирайтесь вон и не заикайтесь о выходном пособии.

(1/5)

В 2015 г. газета The New York Times опубликовала историю мастерицы маникюра Цинь Лин, 47 лет, которая нечаянно пролила жидкость для снятия лака на ноги клиентки – прямо на туфельки Prada. "Клиентка потребовала компенсации, и хозяин салона заплатил ей $270, которые вычел из зарплаты Цинь Лин", а ее саму уволил. "Я стою дешевле пары туфель", – резюмировала она. История Цинь Лин стала поводом для журналистского расследования. The New York Times вскрыла "всевозможные издевательства" владельцев маникюрных салонов над работницами, в том числе установку камер постоянного видеонаблюдения, словесные оскорбления и оскорбления действием. Иски, поданные в нью-йоркские суды, включали обвинения в том, что работниц вынуждают работать по 60 часов в неделю при оплате $1,50 в час, и в том, что в дни, когда в салоны приходит мало клиенток, мастерицы ничего не получают и вынуждены сидеть голодными.

После публикации материалов расследования The New York Times в Нью-Йорке было введено лицензирование маникюрных салонов. Был установлен минимальный размер заработной платы, владельцев салонов обязали вывешивать в залах "билли о правах" работниц, отпечатанные на нескольких языках. Но в других городах США и других странах мира мастерицам маникюра по-прежнему приходится несладко. В Великобритании лицензирование и регулирование работы маникюрных салонов остается делом добровольным, что на практике обычно означает отсутствие какого-либо регулирования. В докладе 2017 г. указано, что работают в салонах в основном вьетнамки, которые, по сути, являются "современными рабынями".

Маникюрные салоны – лишь вершина айсберга, лишь один пример фактического отсутствия регулирования трудовых отношений. В трудовом законодательстве масса пробелов, которыми вовсю пользуются работодатели. Контракты с нулевым временем, краткосрочные контракты, агентские договоры – все это теперь красиво называется "гиг-экономикой" от Кремниевой долины, но работницам от этого не легче. На самом деле гиг-экономика чаще всего выступает лишь инструментом, позволяющим работодателям нарушать базовые трудовые права работниц. Разовые контракты создают порочный круг: они не обеспечивают защиту прав работниц, поэтому последние боятся отстаивать свои права, рискуя потерять те из них, которые еще соблюдаются, и круг замыкается. Исследование в области занятости, проведенное Конгрессом тред-юнионов, показало, что в Великобритании, где самые высокие в ЕС темпы роста прекаризированной занятости, работодатели используют разовые контракты для прикрытия нарушений прав трудящихся.

Естественно, гендерные аспекты последствий явления, которое Международная конфедерация профсоюзов называет "колоссальным ростом прекаризированной занятости", практически не изучены. По данным упомянутой организации, последствия этого роста для женщин "почти не находят отражения в официальной статистике и государственной политике", поскольку "стандартные показатели и данные, используемые для оценки динамики рынков труда" не учитывают гендерных аспектов проблемы, и, как обычно, данные чаще всего не даются в разбивке по половому признаку, "что нередко затрудняет оценку общей численности работающих женщин". Поэтому у нас "нет глобальных данных о количестве женщин, занятых на прекаризированной работе".

Однако результаты региональных и секторальных исследований указывают на "чрезмерно высокую долю женщин в общем количестве работников", занятых на такой работе. Британский профсоюз UNISON установил, что в 2014 г. доля женщин в общем количестве низкооплачиваемых работников составляла почти две трети, причем многие из них "работали по совместительству по сомнительным контрактам, чтобы компенсировать неоплачиваемые рабочие часы". В недавнем докладе Fawcett Society подчеркивается, что каждая восьмая британка (и каждая третья жительница Лондона) трудится по контракту с нулевым временем.

(2/5)

Многие думают, что прекаризированная занятость – удел тех, кто трудится в самых непрестижных и низкооплачиваемых отраслях. Однако, по данным британского Профсоюза университетов и колледжей, сфера высшего образования, считающаяся элитарной, занимает второе место по количеству работниц, трудящихся по разовым контрактам. Профсоюз не приводит цифр в разбивке по половому признаку, но, по данным британского Агентства статистики высшего образования, женщины чаще мужчин работают по краткосрочным контрактам. Данные по Германии и другим европейским странам указывают на ту же картину.

В целом в ЕС в последнее десятилетие рост женской занятости происходил прежде всего за счет роста количества работающих на условиях неполной и прекаризированной занятости. В Австралии 30 % женщин работают по разовым контрактам (для мужчин этот показатель составляет 22 %), а в Японии доля женщин в общем количестве работающих по таким контрактам достигает двух третей. Гарвардское исследование, посвященное росту "альтернативной занятости" в США в период с 2005 г. по 2015 г., показало, что доля женщин в этом секторе рынка труда "возросла более чем вдвое", и "сегодня на прекаризированную работу женщин нанимают чаще, чем мужчин".

Это серьезная проблема, потому что, хотя прекаризированная занятость не сулит ничего хорошего работникам обоих полов, женщинам приходится особенно тяжело. Прежде всего, такая занятость очевидным образом увеличивает гендерный разрыв в оплате труда: в Великобритании почасовая оплата труда работающих по контрактам с нулевым временем на 34 % ниже почасовой оплаты постоянных работников. Для работающих по разовым контрактам и агентским договорам (количество которых растет по мере того, как все больше предприятий сферы обслуживания переходят на аутсорсинг) этот показатель составляет, соответственно, 39 и 20 %. При этом, похоже, никто не заинтересован в том, чтобы выяснить, как это сказывается на женщинах. Авторы исследования, посвященного политике в области оплаты труда в Европе, критикуют тенденцию к росту аутсорсинга, поскольку он "используется без учета (или с минимальным учетом) потенциальных гендерных последствий". Между тем имеющиеся данные показывают, что эти последствия весьма серьезны.

Одним из таких последствий является то, что "возможности работающих по агентским договорам в плане заключения коллективных трудовых договоров весьма ограничены". Это касается всех работников, но прежде всего женщин. Как показывает практика, коллективный договор (в отличие от индивидуальных контрактов, предполагающих, что размер заработной платы работника устанавливается по договоренности с работодателем) особенно важен для женщин (причиной тому все та же проклятая "скромность"). Поэтому рост числа работающих по агентским договорам, не предполагающим заключения с работодателем коллективного договора, затрудняет ликвидацию гендерного разрыва в оплате труда.

Негативное влияние роста прекаризированной занятости на положение женщин не сводится к случайным побочным эффектам. Дело в том, что гиг-экономика как таковая фактически вообще не предполагает соблюдения трудовых прав. В Великобритании право на отпуск по беременности и родам имеют только женщины, имеющие официальный статус наемных работниц. Работающим же по краткосрочным контрактам или контрактам с нулевым временем отпуск не предоставляется, а значит, им приходится бросать работу и снова устраиваться на нее после рождения ребенка. Кроме того, по закону такие женщины имеют право на получение пособия по беременности и родам только в том случае, если они работали 26 из последних 66 недель и если их средняя заработная плата составляла не менее £116 в неделю.

(3/5)

Вот здесь-то и возникают проблемы. Например, поскольку Холли, научная сотрудница одного из британских университетов, не имела права после родов вернуться на прежнюю ставку, ей пришлось устраиваться на ставку на два тарифных разряда ниже. Мария, тоже работающая в университете, внезапно обнаружила, что за шесть недель до родов количество ее рабочих часов таинственным образом оказалось урезанным наполовину, что позволило работодателю сократить и ее пособие по беременности и родам. Такая же история случилась и с Рейчел, которая трудилась в пабе-ресторане: когда она сообщила работодателю, что беременна, количество ее рабочих часов внезапно уменьшилось. Возможно, она вообще не получит полагающееся ей по закону пособие по беременности и родам.

После родов Марии пришлось подписывать с университетом новый контракт, причем ей смогли предложить лишь три рабочих часа в неделю. Она может работать больше – и работает, подменяя отсутствующих на рабочем месте; но информацию о дополнительных часах она обычно получает в самый последний момент. И тут мы сталкиваемся с еще одной серьезной проблемой, касающейся прежде всего работающих женщин: непредсказуемость графика работы, об изменениях которого им не сообщают заблаговременно.

Как было сказано выше, во всем мире женщины по-прежнему выполняют основную долю неоплачиваемой работы по уходу за семьей, и прежде всего за детьми, что сильно затрудняет работу по непредсказуемому графику. Как и в ряде других случаев, проблема связана в основном не с отсутствием данных, а с тем, что ими пренебрегают. В Великобритании график работы детских учреждений не учитывает реальных особенностей женского труда. Мы знаем, что в настоящее время в 75 % британских семей с низким и средним уровнем дохода родители работают сверхурочно, но большинство государственных детских садов открыто только с восьми утра до шести вечера. Места в них приходится заказывать и оплачивать заранее, что довольно сложно, если вы не знаете своего рабочего графика. Особенно остро эта проблема стоит перед метарями-одиночками (90 % родителей-одиночек в Великобритании составляют женщины). Доля временных работников в этой категории занятых возросла на 27 %. Учитывая, что детские сады в Великобритании – одни из самых дорогих в Европе, непредсказуемый график работы, помимо всего прочего, влечет за собой дополнительные расходы.

Проблемы, связанные с непредсказуемостью графика работы, усугубляются тем, что алгоритмы, применяемые при его составлении, не учитывают гендерного фактора. Все больше компаний используют программы, которые, основываясь на моделях продаж и на других данных, непрерывно определяют количество необходимых в каждый данный момент работниц и составляют требуемый график их работы. Эти же программы в режиме онлайн отслеживают динамику продаж, что позволяет менеджерам распускать работниц по домам, когда спрос низкий. Газета The New York Times цитирует вице-президента по развитию бизнеса компании Kronos, поставляющей программное обеспечение многим американским сетям: он уверяет, что такие программы – "настоящее волшебство".

Да, вероятно, это кажется волшебством компаниям, использующим программное обеспечение для увеличения прибыли за счет перекладывания бизнес-рисков на работниц. Вероятно, это волшебство приводит в восторг менеджеров, получающих премии за эффективное управление персоналом. Но вот рядовых работниц– особенно тех, у кого есть семейные обязанности, – оно вряд ли радует. Джанет Наварро, бариста в Starbucks в Сан-Диего, показала журналистам The New York Times свой график работы, только что разработанный с помощью алгоритмов. В соответствии с ним, она должна была работать до одиннадцати вечера в пятницу, затем с четырех утра в субботу, а затем с пяти утра в воскресенье. Ей редко сообщают об изменениях графика более чем за три дня, что вносит хаос в распорядок присмотра за ее детьми и вынуждает пока отказаться от мысли о получении диплома в области управления бизнесом.

(4/5)

Это еще одно свидетельство того, что использование больших данных в условиях колоссального дефицита гендерных данных ведет к росту и усилению уже существующей дискриминации. И неважно, по какой именно причине – по незнанию ли, или из-за равнодушия, – разработчики программ не учитывают женскую неоплачиваемую работу по дому. Важно, что они ее не учитывают.

Представитель Starbucks заявил The New York Times, что случай с Джанет – "исключительный, и на самом деле компания информирует работников об изменениях графика работы по меньшей мере за неделю, а всем желающим предоставляет возможность работать по жесткому графику". Однако в ходе бесед журналисток с работницами Starbucks, в том числе бывшими, выяснилось обратное: "В 17 кафе Starbucks в разных городах страны только две работницыт подтвердили, что получали уведомление о графике работы за неделю; некоторые получали его всего за день". И хотя в ряде городов США приняты законы, обязывающие работодателей заблаговременно уведомлять работниц об изменении графика, федерального законодательства на этот счет не существует. Нет его и во многих других странах, в том числе в Великобритании. Это очень печально. Работа (часто неоплачиваемая), которую выполняют (в основном) женщины наряду с оплачиваемой работой, – не развлечение. Это работа, в которой нуждается общество в целом. Но сочетать ее с работой по непредсказуемому графику, совершенно не учитывающему домашние обязанности, очень и очень трудно. Есть только два варианта: либо предоставление бесплатных, финансируемых государством альтернатив неоплачиваемому труду женщин, либо отказ от непредсказуемого графика работы»

— Кэролайн Криадо Перес "Невидимые женщины: Почему мы живем в мире, удобном только для мужчин. Неравноправие, основанное на данных" – Часть II: На рабочем месте. Глава 5: Дешевле пары туфель.

Перевод Валерии Башкировой, ред. le mot de la fin

(5/5)

#первые_слова

Мне буквально плевать, даже если несколько мужчин окажутся ложно обвиненными в изнасиловании и сядут в тюрьму, если это будет значить, что система более эффективно справляется с поимкой настоящих насильников. Женщин, пострадавших от насилия, на всю жизнь отправляют за решетку за убийство своих насильников и абьюзеров.

«Вера в стереотипы (скажем, в исключительность или озарение гения) всегда оказывает влияние на представление человеки о самой себе, о своих способностях и выбор стиля жизни. Кроме того, угроза подтверждения стереотипа в ее классическом виде ухудшает результат выполнения любого задания, который, как считается, изначально хуже у "низшей" категории. Психологиня Анжелика Моэ изучала взаимосвязь результатов выполнения задания на пространственное вращение и типов объяснений, которые сопровождали это задание (A. Moè and F. Pazzaglia, Learning and Individual Differences 20:5 (2010), pp. 464–8). Сначала Моэ провела фоновые измерения у своих участниц (95 женщин и 106 мужчин), на основании которых распределила их на четыре группы. Каждой группе она сказала следующее: "Это тест на определение пространственных навыков, очень важных для повседневной жизни. Например, чтобы находить дорогу по карте, ориентироваться в незнакомой местности, описать дорогу другу. По некоторым данным, мужчины справляются с этим заданием лучше и получают более высокие оценки". А потом каждой группе (за исключение контрольной) было предложено разное объяснение. С точки зрения генетики оно звучало так: "Ученые обнаружили, что превосходство мужчин объясняется биологическими и генетическими факторами". Объяснение на основании стереотипов было другим: "Превосходство мужчин вызвано гендерным стереотипом, то есть всеобщим убеждением в превосходстве мужчин. Это не имеет ничего общего со способностями". И последней группе Моэ говорила о недостатке времени: "Ученые обнаружили, что женщины обычно осторожнее мужчин и им требуется больше времени на ответ. Следовательно, они плохо выполняют задание из-за нехватки времени, и это не имеет ничего общего с отсутствием способностей". После этого участниц снова просили выполнить задание на мысленное вращение.

Участницы, которым представили объяснения с точки зрения стереотипов и ограничения времени, выполнили задание намного лучше участниц из других групп. Моэ предположила, что здесь действуют "внешние причины". Иными словами, плохое выполнение задания связано со стереотипами, которые вы можете игнорировать, или с выбором стратегии, но совершенно не связано с изначальной некомпетентностью. Улучшение результата задания Моэ отнесла за счет "облегчения": вы узнаете, что помехой являются внешние причины, а не ваши якобы "низшие" способности. Однако если представить генетическое объяснение ("ваш результат – это проявление врожденных способностей"), то участницы выполнят задание намного хуже. Следует отметить, что половые различия существовали (мужчины справлялись лучше женщин) и до, и после объяснения. Поэтому нельзя сказать, что "внешние причины" действуют в равной степени на мужчин и женщин. Дело может быть в том, что выполнение этого задания зависит от убеждений, которые относятся к измеряемому параметру. И это снова ставит под сомнение любые утверждения о "достоверных" различиях.

(1/2)

Интересно, что здесь прослеживается параллель с влиянием угрозы подтверждения стереотипа и "страхом перед математикой". Это проблема, которая оказывает влияние на успешные занятия науками (E. A. Maloney, et al., Learning and Individual Differences 22:3 (2012), pp. 380–84). Похоже, что этому страху женщины подвержены особенно. Предполагалось, что страх перед математикой связан с плохими способностями к обработке пространственной информации, и он реально отражает ваши шансы провалить задание. Но способности к обработке пространственной информации часто измеряются при помощи самоотчета – "Анкеты по определению пространственного мышления" (O. Blajenkova, et al., Applied Cognitive Psychology 20:2 (2006), pp. 239–63). При заполнении анкеты респондентка оценивает такие утверждения, как "Я хорошо играю в игры, где требуется пространственное мышление, например конструкторы из блоков или бумаги" и "Я могу легко представить себе и мысленно повернуть трехмерную геометрическую фигуру". Таким образом, на самом деле измеряется не способность, а скорее ваше убеждение в наличии таких способностей. Точно так же страх перед математикой будут проявлять те женщины, которые верят в отсутствие у себя способностей к обработке пространственной информации и, естественно, боятся выполнять задания, где требуются такие способности. И снова мы возвращаемся к стереотипам и самосбывающимся пророчествам.

Исследования страха перед математикой, выполнением математических заданий и стереотипов на уровне мозга показали, как тесно взаимосвязаны эти процессы (и как они влияют на поведение). Ученые использовали метод ЭЭГ для изучения страха перед математикой и обнаружили, что усиление угрозы подтверждения стереотипа через инструкции ("Мы сравним твои оценки с оценками других студенток, чтобы определить гендерные различия в математических способностях") приводит к активации центров управления эмоциями в головном мозге и усиливает тревогу из-за негативного отзыва (J. A. Mangels, et al., Social Cognitive and Affective Neuroscience 7:2 (2011), pp. 230–41). Студентки этой группы также быстрее отказывались от выполнения задания и не пользовались предложенными консультациями. Как вы уже догадались, их результаты были хуже, чем у тех студенток, которым ничто не угрожало.

Прямое доказательство было получено при помощи фМРТ. Оказалось, что действие угрозы подтверждения стереотипа было связано с вовлечением различных ресурсов мозга (A. C. Krendl, et al., Psychological Science 19:2 (2008), pp. 168–75). Когда женщины получали нейтральные инструкции перед выполнением математического задания, у них активировались области мозга, обычно связанные с математикой, в том числе теменные и префронтальные области. У тех участниц, которым сообщали о гендерных стереотипах и плохом выполнении заданий женщинами, активировались области, связанные с обработкой социальной информации и эмоций. Со временем их результаты становились хуже, в отличие от группы, которая не сталкивалась с угрозой подтверждения стереотипа».

— Дж. Риппон «Гендерный мозг. Современная нейробиология
развенчивает миф о женском мозге» – Часть четвертая. Глава 11 // Перевод Е.И. Фатеевой, ред. le mot de la fin

(2/2)

#первые_слова