Вчера я поехала на бруклинское кладбище Гринвуд, это самое старое и легендарное кладбище Нью-Йорка - там, if you know what I mean, на многих могилах названия тех нью-йоркских улиц, которые не цифры - и на фоне постаментов высятся на горизонте небоскребы даунтауна, ужасно живописно. Мне нужно было записать промо-ролики для соцсетей издательтва о том, что у меня вышел роман, и я решила, что кладбище с небоскребами на горизонте - это, в конце концов, красиво. Роман мне уже доставили силами book24, где я сама его по своему промокоду и купила - правда, в процессе оформления заказа куда-то исчез индекс, моя фамилия, квартира и телефон (точнее, он превратился в российский), поэтому роман вначале прилетел в Лос-Анджелес, а потом какое-то время протусил в Цинциннати (гносеологическая гнусность). Ну, хоть что-то, со мной связанное, в этом году немножко попутешествовало.

Снимала ролики я около часа – оказалось, что мой изначальный план "прислонить телефон к какой-нибудь могилке и быстренько начитать текст" не работает: могилки, как горки, покрыты мхом и тленом, телефон падает плашмя на другие могилки, два раза я уронила свой роман в гусиное дерьмо (кладбище гринвуд - это то самое место, где у вас ходит гусь по могиле - там пасутся канадские гуси), а также мне было стыдно стоять, улыбаться могилам и что-то говорить вслух. То есть, продавать свечи и разговаривать по 8 часов в день с незнакомцами про то, какая свеча длиннее - так я просто фестиваль экстраверсии! Но стоять на могильном холме, размахивая книгой и разговаривая с небытием на глазах подвыпивших туристов - это позор, интроверсия и провалиться бы мне под землю, но там мест больше нет, а если есть, то дорого.

Также я периодически начинала запись заново, потому что в Бруклине над тобой ровно каждые две минуты с сатанинским гулом пролетает самолет. Запись должна длиться 2 минуты, но каждые две минуты пролетает самолет! Квантовый парадокс. Казалось бы, успеваешь. Но нет, не успеваешь.

Короче, когда я справилась, оказалось, что туристов вокруг уже нет. Я еще немного посмотрела на толстых и белых, как хлеб, зеркальных карпов в китайском крематориуме и бразильских зеленых попугайчиков над старым склепом (на кладбище поселилась колония сбежавших из зоомагазина зеленых бразильских попугайчиков и сложила там что-то вроде мега-термитника имени Франциска Ассизского), потом пошла к главным воротам.

Ворота были закрыты. Я начала ходить вдоль них в поисках лазейки, но закрыто было решительно все. Я, наверное, выглядела немножечко странно (я была в таком черном похоронном пиджаке), потому что мимо прошла какая-то старушка и участливо спросила:

- Что, не получается выйти? Да, вот так вот бывает. Это кладбище, с него так просто не выберешься.

Да, сейчас пойду обратно и лягу, где лежала.

- Закрыто все? - поинтесовались какие-то рабочие, катящие мимо кладбища тележки со льдом, - Так ты выйди так же, как и вошла!

- Да я тут и вошла! - начала я, но рабочие уже укатились в маревный холодок летнего вечера.

На кладбищенских вратах висела табличка:

"ЕСЛИ ВЫ СЛУЧАЙНО ТУТ ЗАСТРЯЛИ И НЕ МОЖЕТЕ ВЫЙТИ
ПОЗВОНИТЕ ОХРАННИКАМ
И НИКУДА НЕ ИДИТЕ! СТОЙТЕ ЗДЕСЬ!"

Я взяла телефон. Зарядки оставалось 2 процента – это я так хорошо записала видеоролики о том, какая у меня вышла замечательная книжка.

Телефон замигал и на него пришло сообщение с картинками:

"Дорогая Таня! Это Алексис. Извини, пожалуйста, что я так долго не отвечала. Я ужасно благодарна за то, что ты положила в мой пакет со свечой-столбиком маленькую свечку "Полы Версаля"! Я только что ее обнаружила и распаковала в своем маленьком домике на Лонг-Айленде, и жгу ее, и она пахнет великолепно, буквально словно это маленький домик в Версале! Спасибо еще раз, что ты тогда передала мне свечу, это было так мило! Так жаль, что я тебя больше не встречу в этом прекрасном бутике! Надеюсь, тебе не менее весело и интересно на новой работе!"

На новой работе мне очень весело: оказалось, что у меня там такая страховка, что если я буду перелазить через кладбищенскую ограду и сорвусь, полученных денег мне хватит, чтобы возлечь с попугайчиками и с зеркальными карпами, и еще останется на вечеринку. Но это только если умереть. Если не умереть, все будет ужасно дорого. Жить вообще дорого.

Я ответила Алексис: "Дорогая Алексис! Я ужасно рада, что вы инджоите свои полы Версаля! В бутике сейчас работает Ксавье, он замечательный, обязательно зайдите с ним познакомиться!".

"Я буду счастлива зайти!" - ответила Алексис.

После этого телефон разрядился. Вечерело. Попугайчики, которые все это время галдели над головой, как в тропикариуме, начали трещать уютными ночными голосами, видимо, убаюкивали своих деточек. Я медленно пошла вдоль ограды, задрав голову куда-то вверх, к торчащим острым готическим шпилям, сулящим мне возлежание с золотыми карпами.

Тут я поняла: это такая презентация моей книжки - в Нью-Йорке ее нужно было бы презентовать именно мертвым, это нормально, ведь она про смерть. Вся аудитория презентации этой книжки умерла! Это нормально. Возможно, нам с книгой еще придется ночевать на кладбище без связи и телефона. Боже, восхитилась я, как это прекрасно, оказаться запертой на ночь на Нью-Йоркском кладбище с собственной книгой, всю жизнь о таком мечтала.

К сожалению, через некоторое время после того, как я уже начала прикидывать, переночевать ли мне в китайском крематориуме или идти на могилу Морзе и стучать по ней sos, к воротам приехал на белой нарядной машине очень старый и очень толстый черный дедушка.

- Здравствуйте! - обрадовалась я. - Можно я уже пойду домой? Я все поняла и больше так не буду. Не говорите только ничего.

- Кладбище закрывается в семь! - дедушка назидательно загремел цепями, открывая ворота. - До семи все покидают территорию могил!

Мы с книгой вышли в бруклинскую ночь. Наверное, призрачная презентация состоялась. Поеду, пожалуй, тоже в какой-нибудь домик на Лонг-Айленде.

Попугайчики не подвели, могила Морзе передала постукивания, куда положено – сегодня вышла электронная книжка (речь про мой внезапно бестселлерный роман Смерти net - большую штуку про digital spiritualism и интернет для мертвых!)

💀 https://www.litres.ru/tatyana-zamirovskaya/smerti-net/

А еще там же вышла аудиокнига от студии Vimbo - с маленьким сюрпризом - вообще ее великолепно читает Юлия Яблонская (и я не представляю, как она справилась - в художественной литературе я использую такой ад вставных конструкций и скобок - вот приблизительно как здесь сейчас, но обильнее, яростнее, жестче!), но я решила начитать первую главу сама, чтобы немного в духе романа вселиться в цифровую реальность как тихий призрак. Господи, как это было тяжело! Чертовы сраные скобки! Идиот писатель с этим мультисинтаксисом! Больше никогда. Теперь только микропредложения. Вот так.

Начитывала я причем в маленькой студии около того же кладбища Гринвуд! "Я однажды принес с кладбища голову ангела, - сказал мне звукорежиссер после очередного мучительного дубля, чтобы разбавить обстановку, - Она просто там лежала на могильной плите, отвалилась от ангела. Никому она не была нужна. И я принес ее в дом. Отмыл, вычистил. А наутро ко мне домой пришли могильные черви и жуки. Они были везде. Я несколько дней пытался их вывести, но их было все больше и больше. А потом я понял: это ангел за своей головой их послал. И я отнес голову обратно, и могильные черви с жуками тоже ушли".

Такая вот история, короче. Магия места. Я терпеть не могу аудиокниги, они ужасно медленные, но эту я послушала немножко и она звучит офигенно (не шучу). Мои сражения с мультисинтаксисом - в первой главе, дальше читает Юля и она супергерой.

💀https://vimbo.ru/smerti.net.-internet-dlya-mertvyh/

💀https://www.litres.ru/tatyana-zamirovskaya/smerti-net-internet-dlya-mertvyh-65640876/

Не разбегаемся! Будет тот день, когда и свечи так же всюду триумфально книжкой выйдут, клянусь! 🖤

Кстати, у меня через 20-25 минут онлайн-презентация романа на сайте издательства. По этому поводу поставлю на свежесобранный книжный шкаф "Билли" из Икеи златую свечу апокалипсиса как тайный знак! Забегайте к нам на огонек - то есть реально огонек, в Нью-Йорке жара плюс 35, а я так и не установила кондиционер и у меня даже кончики пальцев вспотели, пока я это печатала!

https://www.facebook.com/shubinabooks/posts/1919844661499773

Как я теперь живу, потеряв идентичность свечной королевы? Тяжело: скучаю, мне не хватает изнурительного дикого общения с нью-йоркскими незнакомцами. Я даже стала ходить работать новую работу в коворкинг (благо как раз дома сломался кондиционер). Коворкинги я выбираю в основном по характеристикам девчонок с ресепшн. “Камилла, 148 Лафайетт. Забавный факт: 8 лет занималась классическим фортепиано, но бросила, потому что достало по 3 часа в день репетировать”. Камилла, жди меня, я бегу, я 15 лет занималась музыкальной критикой и 4 года свечным бизнесом, нам будет о чем поговорить!

В бутик тем временем прибыли новые разноцветные свечи Рояль и Мадлен.

(звучит торжественная мрачная музыка)

Да, я выиграла эту битву. Я два года сражалась за то, чтобы вернуть Рояль и Мадлен! Их специально для нашего (не нашего! не нашего уже!) бутика изваяли гномики в Нормандии! Клиенты больше не будут кричать на меня! (не на меня! то есть, они уже ни на кого не будут!). В их распоряжении и Мадлен, и Рояль, и коробочки, и единорожьи физиологические жидкости, и специальные позолоченные канделябры в форме цветика-семицветика, но меня там уже нет. Плоды моих тихих побед пожинаю не я. Вот Рояль, вот Мадлен, смерть неизбежна.

– А какие из них длиннее? – спрашивает по телефону Ксавье, уже прошедший собеседование с Морганом Фрименом и планирующий съемку в блокбастере в ноябре (я потом скажу, в каком - и в каком блокбастере, и в каком ноябре, ведь 2021 год тоже могут отменить из-за штамма “дельта”).

– Я лучше зайду и покажу, - вздыхаю я.

Я не могу его ни в чем обвинять. Я сама на прошлой неделе пришла в магазин шведской дизайнерской одежды “Бабушка Гудрун” (спасибо и привет читательнице Софии за рекомендацию!), чтобы купить себе блузочку в цветочки мидсоммар-стайл, а магазин закрыт, хотя гугл уверял меня, что он до семи. И когда шведская рыжая продавщица, моющая полы в бутике, пожала костяными широкими плечами и широкими знаками сквозь витрину промахала мне, как ночной мотылек: закрываемся в шесть, я буквально схватила себя за горло, чтобы не заорать рвущееся оттуда автоматом и самотеком НО ВОТ ГУГЛ ЖЕ ГОВОРИТ ЧТО ВЫ РАБОТАЕТЕ ДО СЕМИ; человек неисправим, я тоже человечество, ничего с этим не поделать.

У Изабеллочки тоже был ко мне ряд технических вопросов насчет Мадлен и Рояль, но вопросы исчезли после того, как я забанила ее в мессенджере за то, что она внезапно потребовала вернуть ей золотую пчелу, которую я ношу на лацкане пиджака.

– Это я тебе ее дала как униформу, – написала она. – Верни мне мою униформу.
– Изабель, – ответила я. – Ты что-то перепутала. Это моя пчела.
– Таня, ты с ума сошла? – ответила Изабеллочка. – Я дала тебе этот значок! Отдай его мне обратно! Ты ушла с работы и забрала мою вещь – ты вообще в порядке?
– У меня прекрасная память, – ответила я. – Этот значок подарил мне Ж. в 2017. У меня даже есть открыточка от него, где он пишет, что дарит мне значок. Отстань от меня, пожалуйста.
– Таня, верни мою вещь, – угрожающе написала Изабеллочка. – Это даже не 18-каратное золото. Просто побрякушка. Ты ее не сможешь продать.
– Это моя пчела, – снова ответила я. – Я не могу тебе ее вернуть, потому что она тебе не принадлежит. Плюс она мне дорога как память.
– Ты издеваешься? – написала Изабеллочка. – ОТДАЙ МНЕ МОЮ ВЕЩЬ.

Немного поразмыслив, я пришла к выводу, что Изабеллочку все-таки немного подкосил мой уход. Еще немного поразмыслив, я поняла, что следующим шагом будет “Таня, я выдала тебе айфон для работы, отдай мне его обратно” и “Таня, я видела у тебя лэптоп макбук про 13’ 2017 года выпуска, это я тебе дала для работы, верни мне его, все равно ты его не продашь, это старая модель, тебе даже 300 баксов за это дерьмо никто не даст”, вздохнула, села за этот пока что еще мой лэптоп, и написала письмо главным начальникам в Париж. Видит бог, я не хотела этого делать, и искренне желала Изабеллочке всего хорошего. Но что-то подкосила во мне эта золотая пчела. Буду теперь носить ее с гордостью, как память. Память о том, что я хотела уйти красиво.

Недавно я решила зайти в родной бутик после долгого перерыва, вызванного пчела-гейтом.

Бутик уже стал немного неродной, я сразу это заметила - полочки словно чужие, куда-то исчезли демонстрационные колпачки и стенды для духов, и – самое главное – в свечном баре приветливо лежали свечи Мадлен и Рояль, а мое сердце не врезалось, разогнавшись от трепета, в грудную клетку. Ни-че-го.

– Боже мой, как я рад! – совершенно искренне обрадовался Ксавье и обнял меня. Ксавье высокий: обнимая его, я уткнулась в золотую пчелу на его футболке. Таки у Изабель были собственные золотые пчелы! Зачем ей понадобилась моя? Просто для пчела-гейта, опустошившего мое ледяное сердце?

– Я думал, ты уже НИКОГДА не придешь в бутик!

Наверное, Ксавье знает про пчела-гейт.

– А у нас тут куча изменений! – ворковал он. – Лендлорды с нами снова судятся за то, что мы не платим рент! Дисплеи для духов забрали для Блумингдэйлс, так что теперь, если покупатель хочет нюхать духи, я ими куда-нибудь брызгаю! И еще у нас появились свечи Мадлен! Только Изабель не разрешает выбирать цвета – теперь только шесть свечей одинакового цвета в коробочке, никак иначе.

– И что покупатели? – в ужасе спрашиваю я.

– В ярости! – радуется Ксавье. – Это делает их жизнь невыносимой.

Пытаюсь вспомнить, как это – ежедневно общаться с людьми, чья жизнь стала невыносимой из-за того, что они не могут выбрать 6 разноцветных свечей Мадлен за $24. Теперь-то я работаю в крупном СМИ! То есть, я имею дело с людьми, чья жизнь стала невыносимой из-за того, что они стали беженцами и все бросили и не могут вернуться; или попали в тюрьму; или их близких родственников арестовали, такое. А тут – коробочка.

Я начала поднимать колпачки и нюхать свечи. Ах, какие прекрасные, замечательные у нас (у них, поправляю я себя) свечи! Вот Жозефина, например. Стоп.

– Ксавье! – кричу я. – У тебя под колпачком Жозефины – вилла Сирнос! Это провал! Так, а под колпачком "Альпийских лугов" у тебя свеча имени Дюшана, это вообще как? Они, конечно, похожи запахом свежескошенной травы, то есть, запахом смерти, но луга намного более оптимистичнее Дюшана, их нельзя смешивать.

– Покупатели пришли и смешали свечи, они все время убегают куда-то с колпачками. – жалуется Ксавье.

Это правда, летние покупатели обычно похожи на гномиков – мешаются всюду с колпачками.

Тут зазвонил телефон и Ксавье взял трубку, пока я ностальгично продолжила нюхать свечи, сокрушаясь о том, что покинула этот светлый хрустальный храмик любви и олфакторной сатисфакции!

– Да! – сказал он и сделал паузу, пока с той стороны кто-то на него кричал (дальше он так и будет говорить с паузами). – Это мы, да. Простите, пожалуйста... Да, простите... Мне очень стыдно... Да, мне неловко... Да, я не брал трубку вчера и позавчера. Понимаете, я только один в магазине, единственный человек. И когда внутри магазина покупатель, которому я помогаю – я не могу взять трубку, ведь это значило бы перестать помогать клиенту, и это было бы невежливо... Будьте уверены – если бы вы лично пришли в магазин, я бы всецело был с вами и не отвлекался бы на телефонные звонки, пусть бы мне звонил сам президент Байден и британская королева, клянусь!... Да, я виноват, простите... Да, мне очень жаль тоже, что мы не можем нанять для бутика двоих человек... Да, это позор, мне жаль... Да, мне правда жаль, что вы так разочарованы, и я понимаю вашу фрустрацию.

Я поразилась – да это же я! Я вела точно такие же разговоры с возмущенными клиентами, которые наконец-то дозвонились! Слово-в-слово! Я тоже произносила эту чушь про Байдена и британскую королеву! Видимо, это какой-то архетип, он включается автоматом.

Тут в бутик зашел мужик в костюме и сказал:

– Мне нужна свеча со свежим запахом летней свежести, что вы можете порекомендовать?

– Мне очень жаль, – повторял Ксавье в телефон, из которого кто-то продолжал кричать. – Я могу помочь вам выбрать свечу по телефону и прислать ее вам.

Я вздохнула:
– Он пока что занят, видите, но давайте я вам помогу пока что, я разбираюсь не хуже него! Что вам нужно? Что-то свежее, но не цветочное?

– Свежее, – повторил мужик. – Свежее и чистое. Не слишком интенсивное.

– Вот инжир, – предложила я. – Средиземноморская свежесть с нотками ладана, балансируемого эвкалиптом, тимьяном и мятным чаем.

– Сладковато, – скривился мужик, понюхав инжир.

– А вот "Альпийские луга" – тут свежескошенная трава, божья роса, свет небесный, – сунула я мужику колпачок из-под свечи имени Дюшана, пропитавшийся альпийскими лугами из-за зловредных гномиков. – Мне тут нравится землистая нотка ветивера, он здесь терпкий, как вишневая косточка.

– Это не слишком крепкий запах? – нахмурился мужик.

– Те, кто любят полегче, выбирают "Марокканскую мяту"! - нараспев сказала я, выхватывая мяту с прилавка. – Только посмотрите, как тут хорошо играет нота кассиса, смородинового листа!

Ксавье продолжал бубнить в телефон: да-да, конечно! вы хотите что-то посвежее? я могу предложить вам "Марокканскую мяту"? что? описать вам, как она пахнет? минуточку...

Я вздохнула. Вообще я опаздывала на джазовый вечер в Гарлеме, но Ксавье требовалась помощь: его клиент решил выжать из телефонного общения вообще все возможное (компенсация за травму недозвона?), а мужик, которому была нужна свежая свеча, был настроен так серьезно, словно выбирал себе невесту этим летним вечером.

Получив от меня презентации всех запахов (я щебетала уже на автомате и словно наливалась силами и энергией от этой полузабытой коммуникации), мужик завел любимую мою песню – начал хвататься за каждый предмет неясного назначения и расспрашивать о смысле и назначении этого предмета. Я называю такое "музейным беспокойством", тревожным стремлением к классификации окружающего мира. Обычно здесь от меня требуется уже функция терапевта, помогающего клиенту поверить, что мир познаваем (при том, что на самом деле мир тьма, неясность и хаос).

– Хорошо, а это вот что? – мужик, до этого получивший от меня презентацию по поводу фарфоровых яиц Фаберже за $350 долларов, потряс передо мной зеленой граненой бутылочкой с камышовыми палочками. – Это диффьюзер?

– Вау! – поразилась я, потому что раньше никогда такого не видела. – Диффьюзер! Нормальный диффьюзер, в кои-то веки сделали! Да! Это он!

– Сколько это стоит?

– Этого вам я сказать не могу, – опечалилась я. – Но я сейчас посмотрю в интернете.

– Вы что, не знаете, сколько это стоит? – возмутился мужик. – Это вообще нормально, что вы тут работаете и не знаете, сколько стоит диффьюзер?

– А я тут не работаю, – на автомате сказала я.

Все, этот момент настал. Стадия: принятие.

Мужик зависает.

– Тогда чего вы... почему вы...

– Ну, он же был занят, – киваю на Ксавье. – А вам нужна была помощь. Ну и вот.

Мужик смотрит на меня так беспомощно, как будто вся моя помощь была зря.

– Я тут раньше работала, – утешаю его я. – А диффьюзеры, видимо, у них недавно появились.

Мужик смотрит на меня с какой-то экзистенциальной печалью.

Ксавье наконец-то освобождается.

– Ура! – говорю я. – Я побежала на концерт и передаю вас Ксавье, он прекрасен и он профессионал и он вам точно поможет выбрать самую правильную свечу!

– Я теперь уже не хочу ничего, – говорит мужик и уходит.

Да, это была не та помощь, которую мне следовало оказывать.

Невозможно так долго молчать, конечно.

Бутик закрыт. Уже месяц он уныло взирает черными очами на открывшийся через дорогу магазин марихуанной параферналии, а на его крылечке уютненько лежат бездомные или сидит с самокруточкой хозяин Плешивого Билли.

У Ксавье не сложилось с Изабеллочкой – он два месяца умолял ее ее нанять второго человека part-time на тот счастливый случай, если к Ксавье вдруг прилетит киносъемка мечты с Морганом Фрименом, но Изабеллочка была непреклонна.

Да, я тоже весь последний год умоляла ее нанять второго человека part-time, но мне не пришло в голову призвать Моргана Фримена, и я аппелировала к морбидо: что будет, если я заболею ковидом или вообще помру - ведь кроме меня, НИКТО не знает, что делать с бутиком, и нехорошо класть все яйца сияющего знания в биологически ненадежную корзину моего мозга. Но если Изабеллочка была непреклонна даже пред лицом смерти, что ей Морган Фримен – вообще, кто такой Морган Фримен супротив смерти?

Но если мои предсказания не сбылись (поскольку я все-таки пишу эти строки), Ксавье оказался пророком - ему таки предложили роль в сериале с Морганом Фрименом. Съемки должны были длиться около недели.

– Если ты поедешь на съемки, можешь не возвращаться! – пригрозила Изабеллочка в своем духе. – Я тут же найду тебе замену!

Конечно же, Ксавье поехал на съемки и не вернулся.

И, конечно же, замену ему не нашли, потому что технические процедуры по управлению бутиком и инвентарем самой Изабеллочке неизвестны.

Известны эти процедуры только трем людям - Ксавье (потому что я его обучила! но он теперь персона нон грата!), Фурканчику (Изабель из принципа к нему не обратится, она ведь его уволила) и мне. Но после “пчела-гейта”, как метко называет этот инцидент наша экс-пиаршица Жюли (ее Изабеллочка уволила год назад, в августе) Изабеллочка мне, конечно же, не звонит. Ну, может, и звонит, но я ее забанила, поэтому я ничего не слышу.

Поскольку в бутике не то, чтобы было некому работать, но некому обучить того, кто мог бы там работать, он просто закрылся навсегда. Ну, или не навсегда, но устал за лето. Я не знаю. Мне ужасно неловко – я раньше всегда самонадеянно и тревожно думала, как все порядочные невротики: как же бутик будет без меня! Вот я уйду - и все рухнет! Я уволюсь – и все без меня закроется к хренам! И меня все утешали: ничего-ничего! Ты уйдешь – и мир не рухнет! Ты даже удивишься – ты ушла, а все как было!

И что? Я ушла, и все рухнуло. Все-таки я, как и Ксавье, неплохой предсказатель, только предсказываю катастрофы.

Короче, мой вам урок – если вы боитесь что-то покидать, потому что вам кажется, что вы незаменимы и из-за вас все наебнется – есть вероятность, что вы правы.

Но это не значит, что вы всю жизнь должны управлять бутиком из чувства вины и жалости, конечно же.

Кстати, я написала про это рассказ в литературный номер “Эсквайра” - именно что про вину и жалость. Он про девушку, которая торговала цветами и не могла соскочить. А цветы напрямую материализовывались из ее чувства вины и стыда.

https://esquire.ru/letters/275923-iris-rasskaz-tatyany-zamirovskoy-v-kotorom-lichnye-obstoyatelstva-vynuzhdayut-geroinyu-zanyatsya-cvetochnym-biznesom/?accessHash=c00e9569f50e344476afe80c2161a48e/

Черт, мне так неловко, что я сюда мало пишу, поэтому Я РЕШИЛА ТАКИ СЮДА ЧТО-ТО ПИСАТЬ. Внимание, щас будет анонс рубрики "Ностальгия".

Бутик все так же закрыт (боюсь, ему настала жопа). Нью-Йорк вернулся к обычной жизни триумфальным концертом "Добро пожаловать домой" в Центральном Парке – концерт разгромило ураганом "Анри" на самом интересом месте - посреди песни Барри Манилоу. "А теперь все спокойненько расходятся по своим автомобилям!" - объявил Ди Блазио. Автомобилям? Ха-ха, Ди Блазио, ты оторвался от народа. Также день урагана был официально последним днем Куомо: он успел объявить чрезвычайное положение и уйти.

Ну что ж, и Нью-Йорк уже не тот, и бутик уже не тот; а я решила до ноября-декабря отредактировать этот блог и превратить его в книжку

(собираю предложения: как переименовать Фуркана? как переименовать Изабеллочку? нужны такие же искрометные турецкие и французские имена!)

В связи с этим обратилась к своим ранним, до-телеграммным записям – хроникам ремонта в бутике, которые я прилежно и каждодневно записывала в ЖЖ летом 2018.

(да, я старый ЖЖ-ист! да, у меня есть ЖЖ! убейте меня!)

Это были прекрасные времена: я только-только выпустилась из арт-магистратуры и начала работать в бутике парт-тайм вместе с менеджером Селин, также я записывала в ЖЖ каждый день своего лета (это была специальная практика, раскачка писательской мышцы - кстати, практика работает, к концу лета 2018 я принялась писать роман! и спустя три года про этот роман о боже мой пишут в статье "Что почитать вместо нового Пелевина"! вот мои пятнадцать летних минут славы!) а в августе Селин на радостях свалила к чертям в Париж на месяц, оставила мне некоторую сумму денег и приказала СДЕЛАТЬ В БУТИКЕ РЕМОНТ.

Ремонт состоял в следующем: предстояло полностью поменять пол, а также пробить дыру в стене, чтобы сделать ДВЕРЬ – эта ДВЕРЬ соединила бы бутик с его складиком на бэйстэйдже, а также дала бы нам возможность ходить в туалет через бэкстейдж, а не через подъезд дома, в котором бутик.

В арт-школе меня, безусловно, научили за мои же деньги натягивать холст на раму, штукатурить и равнять стены, отдирать плинтуса, менять пол и даже превращать дыру в стене в дверной проем (я не шучу), но ремонт в бутике - это было как-то совсем слишком.

В общем, я буду делиться здесь текстами из прошлого, раз уж пошла такая пьянка. Это будут тексты лета-2018, подряд. Вначале будут стандартные истории, а потом дойдет до чортового ремонта.

Наверное, нужны тэги? Ой. Я буду использовать тэги #радионостальгия #lightmyлето2018 и #хроникиремонта2018, чтобы никого не запутать.

Ну и ура, теперь я буду что-нибудь постить почти каждый день!

Ну што ж, погнали. #радионостальгия #lightmyлето2018

17 ИЮНЯ 2018

Воскресенье в свечном бутике началось довольно свежо - когда я вышла в туалет (в бутике туалета нет, он находится в подъезде жилого дома, где первый этаж делят наш бутик и итальянская пошивочная модных рубашек, про которую недавно какой-то московский турист орал на всю улицу "охуеть, бля, рубашка за триста зеленых, ну в пизду!"), я обнаружила, что с потолка в подъезде льет вода. Не течет, нет. Именно льет, как небольшой водопад. Вода коричневая, неприятная, тленная. На мне были новые босоножки Everlane из нежнейшей чорной кожи, и я тут же расхотела куда-то бежать неуклюже. Поэтому я просто стояла и смотрела, как с потолка льет вода (действительно, смотреть на это можно бесконечно). Тут же собрались кое-какие жильцы, итальянский старик-рубашечник, его внук - молодой отец с крошечным младенцем, украинская портниха в вышиванке - все стоят и смотрят.

Тут я поняла, что вода разливается и подступает к хранилищу, где лежат свечи на сумму где-то 60-70 тысяч долларов.

- Друзья, - сказала я. - Давайте вызовем кого-то, кто починит это. Это же дизастер у нас тут.

- Лендлорд уехал на три недели, - с некоей окончательностью в интонировании сказал старик-рубашечник. 

Действительно, я вспомнила, что лендлорд уехал. Перед отъездом он угрюмо попросил меня поливать незабудки и анютины глазки в чугунных вазах у входа в подъезд: по его интонации было понятно, что если незабудки сдохнут, нам поднимут аренду где-то в два раза. Лендлорд у нас сам как вода - хлипкий, мутный, похожий на Ганнибала Лектера и других маньяков из американских фильмов 80-х, с таким жидким изменчивым лицом.

- Так позвоните ему! - закричала я, - Тут же сейчас затопит наше хранилище. И ваши рубашки тоже. У вас же там есть ценное - ну, ткани...

Старик посмотрел на меня с безразличием. Видимо, ткани были застрахованы, как и его жизнь, на которую на моих глазах начал зариться алчный подъездный Нептун.

- Он уехал во Францию. И он недоступен, - сказала девушка с увесистым младенцем через плечо, - Это в моей квартире прорвало. 
- Позвоните в какую-то службу? 
- Мы не можем, - объяснила девушка. - Все должен решать лендлорд. Это он должен звонить. Это его ответственность.
- Но нам же жопа!
- Да, нам жопа, - сказала девушка. - Мы пошли гулять. Все равно ничего сделать нельзя.

Я спустилась в подвал, притащила оттуда несколько ведер, сняла босоножки и по щиколотку в коричневой воде начала расставлять ведра под водопады. Старик-рубашечник смотрел на меня с интересом, сантиметр в его руке развернулся и удивленной змейкой пополз вниз. Было понятно, что я выгляжу для них всех как полный идиот и бурундучок-спасатель

- У нас там хранилище! - объяснила я. - Если туда дойдет вода, будет апокалипсис! Мы должны вызвать сантехника, понимаете? С потолка течет вода, вы это понимаете?

- Нам некому звонить, потому что звонить должен лендлорд, а он во Франции, - укоризненно сказал старик, покачал головой и ушел измерять воротничок клиенту. Хотела бы я знать, что он скажет, когда воротничок клиента скроется под ручьями коричневых потолочных вод.

Я вернулась в бутик, залпом съела четыре пирожных (у нас там стоял ящик пирожных для покупателей, которых все равно не было) и вся на глюкозовом подъеме позвонила Селин.

- Я не хочу тебя пугать, - начала я (никогда не начинайте так разговор). - Но все, что я дальше скажу, будет выглядеть очень зловеще. В общем, тут типично Нью-Йорская история. Прорвало трубу. В подъезде с потолка хлещет вода. Подъезд затопило. Лендлорд уехал во Францию и отключил телефон. Никто не звонит ни в какую службу, потому что ни один сантехник не будет вламываться в дом без разрешения лендлорда. Жильцы ушла гулять. Рубашечная мастерская донт гив э фак. Все вокруг донт гив э фак. А я бегаю всюду с ведрами, и на меня смотрят, как на сумасшедшую. Но я всего лишь хочу спасти наше хранилище свечей. Вода грязная. Я в стрессе. Лендлорд выел мне все мозги, чтобы я заботилась о его незабудках, но вот о жильцах он не позаботился. Давай ты приедешь и мы ляжем в воду и умрем (или я сказала что-то другое).

- Пришли видео, - решительно сказала Селин. - Я пришлю его в Париж Жульену, а также в Париж хозяину дома, и пусть они там друг с другом разбираются. Сделай как бы фильм про воду. 

Я сняла и прислала Селин фильм про воду. Это был немножко фильм про Нью-Йорк и безразличие. Мой магистерский тезис и его презентация отчасти строилась вокруг хайдеггеровского indifference to being, и вот сейчас я наконец-то наблюдала это своими глазами. indifference. indifference. Все, нами озвученное, рано или поздно прольется на нас коричневым дождем. Amber rain is beautiful but wrong. 

Я съела еще штук пять пирожных и поняла, что еще полчаса - и откупорю бутылку вдовы Клико (тут ее называют "вэ-вэ"), которая непонятно что делает у нас в холодильнике. 

Ко мне в бутик заглянул рубашечный дед и помахал рукой.

- Ты можешь проплывать в туалет, если тебе надо, через нашу мастерскую! Подъезд уже затопило!

- Кто-нибудь позвонил хоть куда-нибудь?

- НИКТО НИКУДА НЕ ЗВОНИЛ, ЛЕНДЛОРД ВО ФРАНЦИИ! - напомнил мне дед и вышел во дворик, присев на нашу скамеечку. Вокруг скамеечки кипела веселая итальянская уличная жизнь - ко внуку, молодому отцу, на работу пришла жена, молодая мать, они по очереди кормили розового итальянского младенчика из бутылочки (возможно, бутылочки с вдовой клико), потом прибежали какие-то подружки жены с раскладными пляжными стульчиками, достали дымящий сухим льдом лимонад и пузырьковое розовое вино из хрусткой льдистой сумки для пикника, ах, лето на елизаветинской улице в Сохо под томными сетчатыми липами, как ты прекрасно и недосягаемо - я возвращаюсь в бутик, включаю кондиционер, выключаю кондиционер, съедаю еще три пирожных, выхожу в подъезд, хватаю ведра и выливаю мрачные воды их в унитаз. На меня странно смотрят.

- Пожалуйста, - говорю я молодому отцу. - Потоп как бы прямо у вашей двери. Давайте вы раз в 15 минут будете выносить ведро. Вам же ближе.

Молодой отец улыбается, вокруг его лучистых глаз летают маленькие, сахарные липовые мушки. Лето, жара, сиеста. Хохот, сладкий лимонад, уличный пикник. Похоже, катастрофа происходит только в моем мире. Крошечный коричневый ручеек сбегает по ступенькам подъезда и бежит по направлению к лендлордовым незабудкам: можно и не поливать.

Ближе к вечеру объявился супруг дамы со второго этажа, финансист, в прошлом сантехник - он довольно быстро перекрыл воду и наделал дырочек в потолке, через которую вытекло все, что не вытекло раньше. Под дырчатый и трипофобный новый потолок он подставил гигантский мусорный контейнер. 

- Нормально все, видите! - бодрым рабочим голосом объявил он. - Будем жить!
- Что сказал лендлорд? - спросила я. - Это же надо как-то чинить...
- ЛЕНДЛОРД ВО ФРАНЦИИ! - захохотал финансист, в прошлом сантехник. - МЫ ВСЕ САМИ.

В эту секунду я осмыслила эгрегор супермена как одну из американских добродетелей. Вот он, супермен. Обычный простой человек, который вдруг берет на себя функцию ОТВЕТСТВЕННОСТИ и мгновенно преображается, взмывая в золотистый закат. Никто не хочет ни за что отвечать. Это, кстати, главная штука про Нью-Йорк, как мне кажется - тут каждый отвечает только за то, к чему он прикреплен как функция. Если начать хотя бы мысленно отвечать за все остальное, мгновенно невротизируешься (и становишься как я). Поэтому никто ни за что не отвечает даже перед лицом глобальной катастрофы.

#радионостальгия #lightmyлето2018

#радионостальгия #lightmyлето2018

25 ИЮНЯ 2018

Обычный рабочий день. Пришла на работу, а там обвалился наш трипофобный дырчатый потолок. Не в самом магазинчике, а в примыкающем подъезде, где у нас склад и туалет, и где в прошлые выходные была течь с потолка. Видимо, вся течь осталась внутри дома и со временем потолок размок и упал с утра прямо в коридор. Где-то три квадратных метра потолка упало и всюду рассыпалось красивыми слоями, и даже стало при взгляде вверх понятно, как интересно устроены дома в Сохо.

Селин написала, что хочет приехать немножко перебрать склад, и поинтересовалась, капает ли водичка с потолка. Я ответила: "Нет, уже не капает, потому что упал сам потолок".

Селин - человек железной выдержки, ее ничем невозможно вывести из себя. Но тут она впервые за все полтора года, что я ее знаю, написала OMG!

Мы разбирали завалы, рубашечные мастера снова смотрели на нас с легкой отопью и брезгливостью - потолок упал в полуметре от входа в их мастерскую, где швейная феечка Гэля пристрачивала оборочку к рукаву. Но им пофиг - лендлорд во Франции, на Лазурном берегу, в Ницце! Нам немного помог глухонемой черный старик, который иногда убирается в коридорах дома (может, он и не глухонемой, а просто ненавидит нас и не хочет с нами общаться, я его отлично понимаю и не обижаюсь), а потом сидит на крыльце с огромным косяком и задумчиво курит какой-то забористый стафф, от чего у меня потом панические приступы. Старик уложил обломки в черные пакеты и выволок их на улицу. Немного подумав, положил сверху табличку рубашечной мастерской о том, что у них скидки. Веселые прохожие тут же насыпали поверх этой инсталляции банановых кожурок, корочек от пиццы и пластиковых стаканов, прилетели эти круглые серые медленные мухи, которых я ненавижу, началась какая-то отдельная жизнь, точнее, послесмерть потолка.

А так все было как-то обыденно. Продала десять свечей на тысячу долларов наличными. Фальшивые, поняла я, сунула доллары в конверт и спрятала в сейф. Ничего не хочу об этом знать.

- Вы знаете, что про ваши свечи писал Дэвид Седарис!? - уже третий раз в магазин врываются с этим кличем. Ну что ж. И правда ведь упомянул.

#радионостальгия #lightmyлето2018

#радионостальгия #lightmyлето2018

30 июня 2018

Оказалось, что нью-йоркская волна жары этого лета - самая мощная с, что ли, 1901 года, оповестил нас то ли Нью-Йоркер, то ли другие медиа. Очень интересно, как это - когда температура снаружи тебя больше, чем внутри. Возникает ли чувство перегрева, тропической лихорадки, обмена телами с прохожими?

Лично я поняла, почему в Азии все едят острую пищу - весь день на работе мне невыносимо хотелось карри, масалы, чатни, тайской еды, индийской еды. В магазин один за одним заползали размякшие, лепечущие чушь, туристы - они окунали лица в свечные стаканчики с размаху, как физическая игрушка "Пьющая птичка", запомненная мной на всю жизнь из одного изумительного переводного задачника.

Обычно когда человек, который дерзко планирует понюхать свечку, снимает с нее хрустальный купол, с псевдо-знающим видом отставляет его в сторону (иногда разбивает, чего уж) и наклоняется к свечке, как будто настал момент его обезглавить (я бросаю беспомощный взгляд на голову Марии Антуанетты, взирающую на все с верхней полки с сочувствием и брезгливостью), я понимаю, что он ничего не будет покупать, а зашел в магазин, потому что снаружи легкая форма вселенского гриппа, а внутри у нас кондиционер, тихо тлеет ванильная свеча "Шестерка" (новенькая, с артворком в форме сердца и с набором хипстерских наклеек, чтобы улепить ими дико старомодный логотип, который не менялся с 1643 года), много зеркал для селфи, и хочется остаться в этом месте навсегда. Впрочем, не очень понятно, почему они оставляют тут свои пустые стаканчики из-под кока-колы. Кто-то из обезумевших туристов, решив выглядеть вежливым, интересуется, могу ли я выбросить его липкий, мерзкий стакан из под ледяного матча-латте, я с тоской говорю: "Мы не мусорка, мы магазин свечей", после чего турист перестает выглядеть вежливым и выбрасывает мерзкий липкий стакан, едва выскочив за пределы магазина, в нашу клумбу с выжженными незабудками. Турист отяжелел выпитым ледяным кофе, турист грузен, белес и с него течет, он хватает свечку и погружает в нее палец, как в масло, и я тихими балетными шагами иду к нему, чтобы выхватить свечку из его рук и тихо сказать:

- Я сейчас научу вас отличному лайфхаку. Если вы видите что угодно ароматизированное, накрытое стеклянным куполом, то для того, чтобы понюхать это - как правило, нюхают стеклянный купол, потому что это как бы по законам физики, а еще это красиво!

Тяжелый отечный турист послушно наклоняется ниц и нюхает прозрачную стеклянную рукоятку купола, накрывающего свечку "Мятный чай из Марокко".

Стекло не пахнет, мысленно шепчу я, но я ненавижу шепот, поэтому изумленно замолкаю, чувак, ну чего же ты, что же ты делаешь.

Жара расплавляет всем мозг, никто ничего не соображает. Люди, забегающие в магазин, ведут себя как раненые животные - носятся кругами и истекают кровью. Одна девочка подошла к одинаковым коробочкам с одинаковыми свечами, и начала нюхать подряд каждую из них, словно надеялась на то, что десятая, тридцатая, сотая свеча окажется иной (не окажется). Потом подняла антикварный подсвечник весом с чемодан и понюхала еще и его. Мало ли чем мы ароматизировали подсвечник второй половины 19 века! Потом взяла с окна картонное сердце на ниточке - декорацию-украшение, и деловито принюхалась к сердцу.

- Ради бога, - умоляю я. - Это витрина, ребята. Не надо ее нюхать. Я, конечно, вытерла с нее пыль, но все равно не надо.

Все это время я слежу за погремушкой. Мы продаем еще всякий французский имперский антиквариат, и вот недавно Селин откуда-то приволокла погремушку для бэби Наполеона, она 18-го века и сделала из чистого серебра. Выглядит эта погремушка как серебряный гробик на колечке из слоновой кости, и стоит целое состояние. Страшно подумать, сколько младенцев, которых она успокаивала и отвлекала от неприятной реальности 18-го, 19-го и 20-го веков состарились и умерли в муках, или погибли совсем молодыми на многочисленных войнах. Рано или поздно ее украдут, я знаю.

#радионостальгия #lightmyлето2018

10 июля 2018

"Дело в том, что в Нью-Йорк приехали наши оба парижских босса. И их зовут как блюда советского новогоднего стола - Жюльен и Оливье".

...Снова душная сатанинская жара. Устаю, плохо соображаю. Сегодня мы с Селин в основном бегали, обливаясь кровавым потом, по Сохо с десятикилограммовыми ящиками, заполненными элитным марокканским мятным воском в злато-розовых кофрах (попутно я проводила какие-то мучительные экскурсии: а это дом Дэвида Боуи!) и пытались с помощью пиарщицы Жюли расставить их по нужным полочкам, пока воск тек слезой и выплескивался из кофра - плюс тридцать вечность, невыносимая душность бытия, и не в этот ли день я прилетела сюда впервые девять лет назад? Но нет времени смотреть в календарь, и даже эти записи я пишу вместо того, чтобы наконец-то лечь спать, потому что просыпаться мне ровно через шесть часов и мчаться на свечную пресс-конференцию, которую мы организовываем.

Я помогла пиарщице Жюли убить медленную круглую муху (у нас водятся такие в магазине - огромные, серые, пустые, срут исключительно в золотые камеи с профилем мадам де Помпадур) гигантским рулоном бумаги, а также бойко проанализировала новую коллекцию свечей, связанных тематически с Древним Египтом: свеча "Фараончик" пахнет составом для бальзамирования тела (миро, ладан, травы), свеча "Омон Ра" пахнет старой книжечкой (и мы все прекрасно понимаем, чьей), третья, "Гиза"  - рассольником, щецами и соленым огурчиком из Кац Деликатессен. На соленом огурчике Жюли не выдержала, конечно (я не скажу, что она сказала).

- Хорошо, - согласилась я. - Она просто пахнет гвоздичкой, сойдемся на этом, если огурчик Каца нам не подходит. Знаете, такая штука. Ну, когда готовите. Такая, как веточка крошечная.

- Знаю, - сказала Селин. - Их втыкают в луковицу, когда делают суп.

Ой, культурная разница. Лучше не углубляться. В конце концов, я тоже не смогла объяснить им рассольник и профессора кислых щей (sour cabbage borscht PhD?)

Также Селин притащила в холщовом мешке каких-то мирровых и оливковых кустов, чтобы посадить их в нашу мини-клумбу вокруг дерева.

- Ты же знаешь, Селин, что вечером на оградку клумбы кто-то обязательно сядет толстой жопой, - вздохнула я. - И уничтожит оливковый куст, который ты только что посадила. И бросит в клумбу сраную бутылку из-под виски "Дикая Индюшка". Это происходило уже раз пять этим летом.

- Да, - сказала Селин. - Но это не значит, что я не должна сажать оливковый куст. Все ебанулись, одна я буду сажать оливковый куст, понимаешь?

Ее руки были в земле. В прихожей соседнего подъезда молдавские рабочие приделывали к верхним сводам помещения новый потолок. Я подивилась: новенький потолок был мягким, как зефир, и тек на пол куда-то мимо рук молдавских рабочих. Кое-как затвердив потолок (в подъезде кисловато пахло зубными врачами и новенькими пломбами), они вдвоем пошли купаться в туалетную комнату, как-то умудрившись принять совместный душ из крошечной раковины.

#радионостальгия #lightmyлето2018

Погрузившись в радио-ностальгию воспоминаний, я игнорирую реальность.

Да, бутик все еще закрыт. В нем некому работать.

У Изабеллочки была искрометная стратегия – она решила, что после 6 сентября, когда всем расслабившимся за год ничегонеделания работникам лакшери-ритейла, ресторанной и кофешопной индустрии и прочих временных драматичных пристанищ для творческих натур города Нью-Йорка наконец-то перестанут платить пандемическую анемплоечку, в бутик выстроится очередь из желающих там поработать за 18 долларов в час.

Но нет. Все, что туда выстроилось – это очередь из бездомных, которым нравится спать на уютном синем крылечке бутика. На лето Изабеллочка оставила включенным кондиционер, поэтому двери бутика были приятно прохладненькие и к ним было круто прислоняться во сне липкими июльскими ночами.

Фуркан тоже не искал работу до 6 сентября – он был уверен, что бутик поджидает именно его. Он даже прислал свое резюме, когда Изабеллочка наконец-то разместила вакансию на LinkedIn. На его резюме никто не ответил.

- Да, я подалась на эту вашу вакансию! - радостно сообщила мне моя знакомая, экс-менеджер конкурирующего бутика D. Тринис. – И у меня даже было интервью! Но очень короткое. Они спросили: а какую ты хочешь зарплату? Я говорю: 70 тысяч в год. И они такие: ну нет, нам такое не надо. Они еще долго будут закрыты, поверь мне.

Фуркан готов работать и за 60 тысяч в год, и за 50, и за 30. Я уже давно поняла – у него какой-то триггер на этом бутике. Он кружит над ним, как коршун. Он хочет работать именно там, потому что у него незакрытый гештальт, что ли.

- Таня, я сижу около бутика! - пишет он мне вчера. – Я укрылся в тени лип около магазина с марихуановой параферналией и наблюдаю за тем, как в бутике проходит встреча Изабеллочки, ее помощницы Харп и Челито!

Челито - это чудесный оптовик из Калифорнии, очень красивый гей-менеджер, распределяющий фэшн-прелесть по бутикам Лос-Анджелеса. Фуркан в него тайно влюблен и бомбардирует его сообщениями так же часто, как и меня.

- Таня, они зашли! - захлебывался Фуркан от волнения. – Они зашли внутрь! Я их вижу!

- Господи, Фуркан, какая гадость, ты за ними шпионишь?

- Не неси ерунды! Я имею право сидеть около марихуанового магазина. Не оскорбляй меня, я ни за кем не шпионю.

- Тогда зачем ты там сидишь?

- Я всего лишь хочу сказать Челито "привет"!

- Как ты узнал, что он будет в бутике?

- Он мне сам сказал! Я спрашивал его, какие у него планы, и вот он сказал, что у него деловая встреча с Изабеллочкой, и я подумал - интересно, где у них будет встреча, и сам догадался - в бутике! Господи, как ужасно выглядит бутик! Там снаружи бомжи валяются! Бутылки всюду! Банки с консервами! В газон у дерева - наблевано и насрано! Соседнего бутика уже нет, там битые стекла и доски! Кругом горы мусора! Я так счастлив, Таня, я так счастлив, что они все в говне и в аду! Так им и надо!

Я испугалась.

- Фуркан. - попросила я. - Уйди оттуда, прошу. Изабеллочка тебя увидит и решит, что ты сталкер.

- Чего это она решит? Улица принадлежит всем. Я имею право находиться на улице. Я просто зайду сказать привет Челито!

- Фуркан, Изабеллочка человек сложный, но она точно не дура. Она решит, что ты сталкер. Не провоцируй. Иди домой.

- У меня нет дома, - гордо ответил Фуркан. Это была правда - уже четыре месяца он живет даже не по друзьям (все друзья его уже выгнали), а по друзьям друзей. Он даже жил месяц у моей подруги Анны, и мне до сих пор перед ней неловко.

Потом я отвлеклась на работу, а когда через два часа снова вернулась к телефону, там было около тридцати сообщений:

- В бутик зашли какие-то покупатели! Ха-ха, Изабель их ВЫГНАЛА К ХЕРАМ!
- Там уже очередь стоит! Все хотят купить свечи!
– Господи, весь район решил, что бутик наконец-то открылся, и там теперь толпа!
- Изабель всех выгоняет, орет на них и кричит, что бутик закрыт!
- Я так счастлив, что у них все ужасно! Район превратился в срань. Бутик выглядит как срань. Они это заслужили. Ты молодец, что оттуда ушла.

- Фуркан, - написала я. – Я молодец. А ты нет. Ты тоже должен оттуда уйти. Уходи, пожалуйста. Ты уже три часа там сидишь и шпионишь.

- Прекрати меня оскорблять, - обиделся Фуркан. - Я ни за кем не шпионю. Это мое право зайти и сказать Челито привет.

Я снова отвлеклась на работу – еще через два часа я обнаружила новый пакет сообщений. Судя по ним, Фуркан таки прорвался в бутик, сказал Челито "привет" и, несмотря на некоторый ступор и транс Изабеллочки и ее помощницы, увязался за Челито в гостиницу, где у него было еще две встречи с директорами уже других брендов.

Через час он мне позвонил и начал рыдать в трубку:

- Челито повел себя, как мудак! Я сказал, что пойду с ним в гостиницу, он ответил, что у него там встречи! Ну и мы пошли с ним в гостиницу. А около лифта он вдруг сказал: Фуркан, слушай, если честно, это будет выглядеть немножко дико, если я пойду на встречи с тобой. Да и вообще все это выглядит немножко дико, если честно. Я, знаешь, просто развернулся и ушел. Я не потерплю, чтобы со мной так обращались. Он охренел вообще. Какое неуважение. Какие они все мудилы все-таки. Я так рад, что больше с ними не сотрудничаю. Так рад!

Да, Фуркан, я тоже рада, но все-таки, наверное, тебе не стоило посвящать этому целый день.

(также, кажется, я наконец-то поняла, для чего человеку нужна работа. и да, я против безусловного дохода).

Не могу этим не поделиться.

- Знаешь что? - написал мне Фуркан только что. - Вот помнишь, я сделал несколько твоих классных портретов в Елизаветинском Саду, и ты тогда даже заплатила мне за них 100 долларов пару лет назад. Я подумал, что раз у тебя теперь хорошая работа, ты могла бы меня немного поддержать в моей ситуации и теперь наконец-то заплатить за мой труд уже какие-то человеческие деньги.

Я в ужасе молчу.

- Еще на прошлой неделе, когда ты не могла со мной встретиться, ты мне сказала, что занята и работаешь над сценарием короткого метра. Учитывая это, ты тем более должна меня поддержать. Ведь сценарий принесет тебе хорошие деньги. Я знаю, сколько платят за киносценарии, я не такой идиот, как ты думаешь. С расчетом на эти деньги я думаю, что ты можешь таки заплатить мне за свои портреты.

Так. Вот этого я и правда не ожидала.

#радионостальгия #lightmyлето2018

9 августа 2018

В магазин пришел персонаж раннего Кустурицы - загорелый, подкопченный, весь в золотых цепочках и с золотым зубом; возможно, это ментальное порождение румынских рабочих с соседней стройки: они периодически сваливаются с лесов, звучно матерясь по-русски, и сидят на нашей скамеечке, перезваниваясь с тетушками из Бендер. Был говорлив, вел пространные беседы о парфюмерии на плохом английском, возможно, это был small talk (хорошо тратить деньги на хорошие дорогие вещи, правда? я вот обставил квартиру и обязательно куплю в нее приятные комнатные запахи! да, свеча стоит немало, но зато это же маеш вещь, да! а эту стекляшку вы тоже продаете? а что это за стекляшка? а когда вы ее продаете, вы ее как именно заворачиваете и во что? а свечка, когда вы ее продаете, она в коробке? а как выглядит коробка? а я не люблю резкие запахи, мне нравятся помягче, поспокойнее. вот не такой, чтобы цветами резко, а поспокойнее), но через сорок минут этого всего я поняла, что это цыганский барон в изгнании и он будет меня грабить, и мне стало интересно, как именно он собирается это делать - может быть, просто застрелит меня за кассой? Вот было бы клево! Правда, в нашей кассе всегда ровно 300 долларов - глупая сумма, чтобы за нее умирать, может быть, я ему просто сразу отдам деньги и все? 

Параллельно со мной вели ожесточенную переписку коллеги из разных уголков Нью-Йорка и Парижа (я работаю одна и всех заменяю) - оплатите инвойс! пришлите прейскурант!

- Селин, - написала я. - Мне пришел какой-то инвойс, который я хер знает вообще как оплачивать. Я не могу в него вчитаться, потому что в магазине уже почти час какой-то говорливый человек ромальской внешности. Я нервничаю и у меня снова началась паранойя. Тут явно что-то не так. Может, он подаст на нас в суд за что-нибудь, как недавно подали на нас в суд бухарские евреи-колясочники из Квинса. Пытаюсь понять, за что тут можно судиться. Может, за то, что я не уделяю ему внимания - он целый час задает вопросы и требует постоянно с ним общаться, но я отвечаю на кучу писем и на звонки, а еще я делаю посылки. Ну, или он просто собирается меня убить, тогда я на всякий случай прощаюсь с тобой, хорошего тебе отдыха на юге Франции.

- А вот это зачем вы используете? - цыганский барон уже катился ко мне, будто на колесиках, с медными канделябрами на паучьих тонких лапках.

Мне тут же пришло письмо с еще одним инвойсом, а также письмо из редакции местного журнала "Нолита, огонь моих чресел", который сообщил, что вот-вот придет ко мне за восковым Наполеоном для фотосъемки, и чтобы я тщательно упаковала Наполеона, иначе в тридцатиградусную жару бедняга распадется на плесень и на липовый мед (и распадется же, это не метафора).

- Простите, пожалуйста, - сказала я цыганскому барону. - Я вообще одна в магазине (черт, зачем я это сказала! теперь он точно будет меня грабить!), все уехали в отпуск и я работаю за троих. Я отвечаю за посылки. Я отвечаю на телефонные звонки. Я отвечаю на письма, которые приходят менеджеру, потому что она тоже в отпуске. И я не могу уделять вам столько внимания, сколько вам нужно. Я прошу прощения, что не целиком с вами весь этот час (вдруг он таки решит судиться, потому что в магазине все такие грубые?), но тут просто вал работы и я одна на всех. Вот прямо сейчас ко мне придут люди из редакции журнала, и я должна подготовить им Наполеона - поэтому я отвлекусь сейчас и буду паковать Наполеона, а они придут вот-вот. Люди придут. С минуты на минуту. Придут, люди, понимаете.

(уходи, если ты собрался меня грабить, вот люди же придут сейчас).

Я даже взяла воскового Наполеона с полочки и начала им жестикулировать. Вы когда-нибудь жестикулировали Наполеоном?

- Не волнуйтесь, - сказал цыган, - Вы прекрасно ко мне отнеслись и уделили мне внимание, которого я даже не заслужил. Мне вообще мало кто в этом городе уделял столько внимания, сколько вы в этот час. Да и что уж. И в жизни мне тоже внимания мало кто уделял столько, вот как вы. Все люди одиноки, умирают одни, рождаются одни, все преходяще. Внимание и кошке приятно. Вы добрая женщина и всяких прочих женщин добрей точно, а в мире без доброты плохо, тревожно, одиноко. Нигде и никто ко мне не относился хорошо и гонения всюду. Время и теплота, уделенная вами в мою сторону, не забудется мной никогда, как я могу обвинить вас, вы хороший человек, я понимаю, добрый человек и порядочный, просто у вас много работы и вы очень устали, вы же правда так устали от всего?

Я положила Наполеона на спину и начала медленно-медленно бинтовать ему шею рулоном бумажных полотенец, как будто у Наполеона из сонной артерии медленно-медленно хлещет жидкий воск.

Только после этого цыган растворился, и в магазин пришла восхитительно глупая девица-интерн, которая сказала, что ей надо что-то забрать не знаю что, я вручила ей перебинтованного Наполеона и девица с Наполеоном убежали.

#радионостальгия #lightmyлето2018