"Рост рейтингов очевиден", "Стремительно набирает обороты", "шанс вывести на второе место" и другие вымышленные друзья Александра Кынева
😁2👎1
Завтра и послезавтра в Новой Третьяковке последние дни выставки Рериха к 150-летию художника.
❤2
17 марта 2024 года. Где-то на одном из избирательных участков Москвы:
Они вошли в гогочущий, наполненный посетителями зал, и Балаганов повел Бендера в угол, где за желтой перегородкой сидели Чеважевская, Корейко, Кукушкинд и Дрейфус. Балаганов уже поднял руку, чтобы указать ею миллионера, когда Остап сердито шепнул:
- Вы бы еще закричали во всю глотку: "Вот он, богатей! Держите его!" Спокойствие. Я угадаю сам. Который же из четырех?
Остап уселся на прохладный мраморный подоконник и, по-детски болтая ногами, принялся рассуждать:
- Девушка не в счет. Остаются трое: красномордый подхалим с белыми глазами, старичок боровичок в железных очках и толстый барбос серьезнейшего вида. Старичка боровичка я с негодованием отметаю. Кроме ваты, которой он заткнул свои мохнатые уши, никаких ценностей у него не имеется. Остаются двое: барбос и белоглазый подхалим. Кто же из них Корейко? Надо подумать.
Они вошли в гогочущий, наполненный посетителями зал, и Балаганов повел Бендера в угол, где за желтой перегородкой сидели Чеважевская, Корейко, Кукушкинд и Дрейфус. Балаганов уже поднял руку, чтобы указать ею миллионера, когда Остап сердито шепнул:
- Вы бы еще закричали во всю глотку: "Вот он, богатей! Держите его!" Спокойствие. Я угадаю сам. Который же из четырех?
Остап уселся на прохладный мраморный подоконник и, по-детски болтая ногами, принялся рассуждать:
- Девушка не в счет. Остаются трое: красномордый подхалим с белыми глазами, старичок боровичок в железных очках и толстый барбос серьезнейшего вида. Старичка боровичка я с негодованием отметаю. Кроме ваты, которой он заткнул свои мохнатые уши, никаких ценностей у него не имеется. Остаются двое: барбос и белоглазый подхалим. Кто же из них Корейко? Надо подумать.
😁3
По дороге домой зашел в штаб Даванкова.
На входе в пустой зал встретились полицейские, извиняющиеся за визит девушкам на ресепшене.
Смог взять многостраничную программу. После выхода мимо меня прошли два очень активных молодых человека:
- ты посмотри, наймиты, предатели, Путин наш президент!
Мне показалось, что они уже знают результат голосования.
На входе в пустой зал встретились полицейские, извиняющиеся за визит девушкам на ресепшене.
Смог взять многостраничную программу. После выхода мимо меня прошли два очень активных молодых человека:
- ты посмотри, наймиты, предатели, Путин наш президент!
Мне показалось, что они уже знают результат голосования.
😁3
Продолжающиеся споры о тактике голосования навели на мысли о базовых политических понятиях и, самое главное, дали возможность взглянуть на них с новой стороны. Не могу назвать себя каким-либо продвинутым знатоком политической философии, большую часть теории я с большим трудом вспоминал со времен студенческих эссе.
Может показаться удивительным, но несмотря на свою базовость понятие «власти» было и остается одним из самых обсуждаемых понятий политической теории. Макс Вебер определял власть как способность индивида А добиться поведения или воздержания от действий, которое в противном случае индивид Б не принял бы, и которое соответствует воле А. По Никласу Луману власть создавалась коммуникативными средствами, и, если я правильно формулирую, власть осуществлялась через «установление стандартов правильной селекции». То есть власть есть не тогда, когда действия индивида Б становятся результатом принуждения, а как результат свободного выбора индивида Б между альтернативами, в результате которой он выберет нужный для индивида А.
Возможно, будь на этих выборах объединяющий и устраивающий все оппозиционные группы и организации кандидат, вопрос о власти, как философском понятии, не встал бы. Потому что, исходя из определения Вебера, нельзя иметь власть над человеком или социальной группой, если она делает свой выбор добровольно. Но в 2024 году во-первых, такого кандидата нет, во-вторых, нет и общей стратегии электорального поведения. Если «во-первых» еще можно объяснить внешними причинами, то «во-вторых» - результат многолетней конкуренции за влияние на многочисленную аудиторию протестно настроенных избирателей.
Эта конкуренция интересна тем, что она направлена на получение власти в ее чистом виде. Не за посты в государственных органах (и даже не за посты в организациях типа Координационного совета) и без использования аппарата принуждения (если не считать таковым бан в соцсетях), а за определение поведения как именно проголосовать на выборах, в ситуации, где ни один из вариантов изначально не предпочтительней, и где единственный доступный метод борьбы - перекрестная коммуникация спикеров и их аудиторий между собой. В наличие перекрестной коммуникации заключается отличие понимания власти Вебером и Парсонсом. Если по Веберу власть - односторонний процесс влияния одних на других, то по Парсонсу - уже двусторонний, где власть становится процессом постоянного обмена информацией. Бан в этой структуре - не наказание, а отказ от влияния как на Индивида Б, так и со стороны Индивида Б. Примеры, что обратное влияние может быть успешным, мы также видели.
В ходе борьбы выкристаллизовались две главные конкурирующие группы и две предложенные ими тактики. Не являясь сторонником ни одной из них, могу отметить, что они обе направлены на создание «картины власти» - показать контроль электорального поведения своей аудитории, у которой в случае отсутствия предложения тактики мотивов принимать участие в процедуре голосования не было. Первая тактика - приход на участки в определенное время (с возможным отсутствием голосования в принципе), вторая - голосование за определенного кандидата. Ирония ситуации заключается в том, что сторонники первой тактики на протяжении многих лет продвигали идеи стратегического голосования (либо за определенных кандидатов, либо набор определенных партий), а сторонники второй тактики еще два месяца назад стояли в очередях (на пункты сбора подписей).
Может показаться удивительным, но несмотря на свою базовость понятие «власти» было и остается одним из самых обсуждаемых понятий политической теории. Макс Вебер определял власть как способность индивида А добиться поведения или воздержания от действий, которое в противном случае индивид Б не принял бы, и которое соответствует воле А. По Никласу Луману власть создавалась коммуникативными средствами, и, если я правильно формулирую, власть осуществлялась через «установление стандартов правильной селекции». То есть власть есть не тогда, когда действия индивида Б становятся результатом принуждения, а как результат свободного выбора индивида Б между альтернативами, в результате которой он выберет нужный для индивида А.
Возможно, будь на этих выборах объединяющий и устраивающий все оппозиционные группы и организации кандидат, вопрос о власти, как философском понятии, не встал бы. Потому что, исходя из определения Вебера, нельзя иметь власть над человеком или социальной группой, если она делает свой выбор добровольно. Но в 2024 году во-первых, такого кандидата нет, во-вторых, нет и общей стратегии электорального поведения. Если «во-первых» еще можно объяснить внешними причинами, то «во-вторых» - результат многолетней конкуренции за влияние на многочисленную аудиторию протестно настроенных избирателей.
Эта конкуренция интересна тем, что она направлена на получение власти в ее чистом виде. Не за посты в государственных органах (и даже не за посты в организациях типа Координационного совета) и без использования аппарата принуждения (если не считать таковым бан в соцсетях), а за определение поведения как именно проголосовать на выборах, в ситуации, где ни один из вариантов изначально не предпочтительней, и где единственный доступный метод борьбы - перекрестная коммуникация спикеров и их аудиторий между собой. В наличие перекрестной коммуникации заключается отличие понимания власти Вебером и Парсонсом. Если по Веберу власть - односторонний процесс влияния одних на других, то по Парсонсу - уже двусторонний, где власть становится процессом постоянного обмена информацией. Бан в этой структуре - не наказание, а отказ от влияния как на Индивида Б, так и со стороны Индивида Б. Примеры, что обратное влияние может быть успешным, мы также видели.
В ходе борьбы выкристаллизовались две главные конкурирующие группы и две предложенные ими тактики. Не являясь сторонником ни одной из них, могу отметить, что они обе направлены на создание «картины власти» - показать контроль электорального поведения своей аудитории, у которой в случае отсутствия предложения тактики мотивов принимать участие в процедуре голосования не было. Первая тактика - приход на участки в определенное время (с возможным отсутствием голосования в принципе), вторая - голосование за определенного кандидата. Ирония ситуации заключается в том, что сторонники первой тактики на протяжении многих лет продвигали идеи стратегического голосования (либо за определенных кандидатов, либо набор определенных партий), а сторонники второй тактики еще два месяца назад стояли в очередях (на пункты сбора подписей).
Обмен форматами произошел также не случайно. Обе группы должны показать массовость поддержки своих идей. Первая - за счет непосредственной картинки с участков, при этом не опираться на сторонников конкретных кандидатов (потому что их итоговый результат, особенно в процентном исчислении может быть более чем неудовлетворительным) и вовлечь в акцию сторонников бойкота и голосования недействительным бюллетенем. К результатам акции может быть отнесено возможное повышение явки в несколько конкретных часов, которое, вероятно, станет заметно на фоне голосования в пятницу утром (при этом важно не забывать, что протестный избиратель традиционно активнее голосует в воскресенье во второй половине дня и без напоминаний). Главным индикатором успешности второй тактики, сторонники которой всегда были настроены на проактивную поддержку кого-то из кандидатов, станет повышение его результата, который, свою очередь, находится в зависимости от степени честности и прозрачности самой процедуры голосования.
Скорее всего, по итогам кампании обе группы останутся «при своих», и вопрос конкуренции внутри оппозиционной аудитории решен не будет. В прежние времена мы видели глубокие разочарования от стратегического голосования, но его негативный эффект быстро забывался и не сказывались на способности влиять на оппозиционный электорат в дальнейшем. Будет ли восприниматься стратегическое голосование 2024 года удачным также является вопросом времени.
Скорее всего, по итогам кампании обе группы останутся «при своих», и вопрос конкуренции внутри оппозиционной аудитории решен не будет. В прежние времена мы видели глубокие разочарования от стратегического голосования, но его негативный эффект быстро забывался и не сказывались на способности влиять на оппозиционный электорат в дальнейшем. Будет ли восприниматься стратегическое голосование 2024 года удачным также является вопросом времени.