Forwarded from Размышления Татарского
В рамках проекта «Альманах современной военной прозы и публицистики имени Максима Фомина (Владлена Татарского)» продолжаем знакомить читателей с отзывами экспертов премии Максима Фомина (Владлена Татарского) и сегодня представляем вашему вниманию мнение писателя и литературного критика Вадима Левенталя на книгу конкурсанта премии Григория Кубатьяна «Осень добровольца».
#номинанты_премия_МаксимаФомина
#отзыв_эксперта_премия_МаксимаФомина
Ранее мы публиковали мнение эксперта премии Алексея Колобродова о повести Андрея Коробова-Латынцева.
Номинация: «Художественная проза»
Повесть «Осень добровольца». Григорий Кубатьян
О книге
Небольшая повесть рассказывает историю героя, отправившегося добровольцем на СВО осенью 2022 года в составе батальона «Ахмат». Объёмная экспозиция представляет нам героя, кратко пересказывает биографию, объясняет сложившиеся убеждения и решение присоединиться к добровольческому батальону. Герой – мужчина средних лет, журналист, много повидавший, побывавший в горячих точках по всему миру, однако никогда не бравший в руки оружия.
После недели, проведённой в тренировочном лагере, герой в составе своего подразделения отправляется под Луганск. Куда именно – не вполне ясно, но, вероятно, об этом пока писать было бы некорректно, не знаю.
О чем повесть
Насколько можно понять, герой провёл в зоне боевых действий сравнительно немного времени. В финале после тяжёлого ранения он отправляется в госпиталь в Луганске и потом в Москву. До финала – подробное описание будней войны. Старая формула «война – это 2% сражений и 98% военного быта» находит в повести Кубатьяна всемерное подтверждение. Собственно, описание боестолкновений (или даже так: боестолкновения) занимает в повести самое незначительное по объёму место. Так о чём же рассказывает повесть? Вот бойцы оборудуют себе временное жилище. Вот получают приказ выдвинуться куда-то, выдвигаются, но там ничего не происходит, и они возвращаются обратно. Вот герой встречает местных, вот стоит на карауле, вот учится собирать и разбирать автомат. Вот под обстрелами ночью теряет своих сослуживцев и ищет их в темноте. Что ж, из такого рода мелочей и состоит война. И война – это всегда в том числе и неразбериха, и путаница, «и смех и грех».
Вывод
«Осень добровольца» – честный репортаж с места событий, и в этом качестве, безусловно, ценен. Узнает ли читатель из повести что-то новое о войне вообще? Откроет ли для себя что-то новое о мире, в котором живёт? Заставит ли его прочитанное задуматься о чём-то, что раньше не приходило ему в голову? Бог его знает. Если читатель будет из тех, кто следит за событиями по новостям на ресурсах-иноагентах, – безусловно, да. И узнает, и откроет, и задумается. Но, увы, есть подозрение, что до такого читателя книга не дойдёт.
#альманах_Владлена #премия_МаксимаФомина
#номинанты_премия_МаксимаФомина
#отзыв_эксперта_премия_МаксимаФомина
Ранее мы публиковали мнение эксперта премии Алексея Колобродова о повести Андрея Коробова-Латынцева.
Номинация: «Художественная проза»
Повесть «Осень добровольца». Григорий Кубатьян
О книге
Небольшая повесть рассказывает историю героя, отправившегося добровольцем на СВО осенью 2022 года в составе батальона «Ахмат». Объёмная экспозиция представляет нам героя, кратко пересказывает биографию, объясняет сложившиеся убеждения и решение присоединиться к добровольческому батальону. Герой – мужчина средних лет, журналист, много повидавший, побывавший в горячих точках по всему миру, однако никогда не бравший в руки оружия.
После недели, проведённой в тренировочном лагере, герой в составе своего подразделения отправляется под Луганск. Куда именно – не вполне ясно, но, вероятно, об этом пока писать было бы некорректно, не знаю.
О чем повесть
Насколько можно понять, герой провёл в зоне боевых действий сравнительно немного времени. В финале после тяжёлого ранения он отправляется в госпиталь в Луганске и потом в Москву. До финала – подробное описание будней войны. Старая формула «война – это 2% сражений и 98% военного быта» находит в повести Кубатьяна всемерное подтверждение. Собственно, описание боестолкновений (или даже так: боестолкновения) занимает в повести самое незначительное по объёму место. Так о чём же рассказывает повесть? Вот бойцы оборудуют себе временное жилище. Вот получают приказ выдвинуться куда-то, выдвигаются, но там ничего не происходит, и они возвращаются обратно. Вот герой встречает местных, вот стоит на карауле, вот учится собирать и разбирать автомат. Вот под обстрелами ночью теряет своих сослуживцев и ищет их в темноте. Что ж, из такого рода мелочей и состоит война. И война – это всегда в том числе и неразбериха, и путаница, «и смех и грех».
Вывод
«Осень добровольца» – честный репортаж с места событий, и в этом качестве, безусловно, ценен. Узнает ли читатель из повести что-то новое о войне вообще? Откроет ли для себя что-то новое о мире, в котором живёт? Заставит ли его прочитанное задуматься о чём-то, что раньше не приходило ему в голову? Бог его знает. Если читатель будет из тех, кто следит за событиями по новостям на ресурсах-иноагентах, – безусловно, да. И узнает, и откроет, и задумается. Но, увы, есть подозрение, что до такого читателя книга не дойдёт.
#альманах_Владлена #премия_МаксимаФомина
Forwarded from Размышления Татарского
В рамках проекта «Альманах современной военной прозы и публицистики имени Максима Фомина (Владлена Татарского)» представляем вашему вниманию очередную рецензию эксперта премии Максима Фомина (Владлена Татарского), писателя и литературного критика Алексея Колобродова на представленное на конкурс произведение.
#номинанты_премия_МаксимаФомина
#отзыв_эксперта_премия_МаксимаФомина
В прошлый раз мы делились с вами мнением Алексея Колобродова о произведении Владимира Аграновича «По прозвищу Матрос».
Сейчас рады предложить ознакомиться с суждением эксперта о повести Андрея Коробова-Латынцева «Философ и война. О русской военной философии».
Номинация: «Публицистика»
Повесть «Философ и война. О русской военной философии». Андрей Коробов-Латынцев
О преемственности
Модель, некогда предложенная современным классиком Захаром Прилепиным в книге «Взвод. Офицеры и ополченцы русской литературы», оказалась вполне рабочей для других гуманитарных дисциплин. Андрей Коробов-Латынцев сделал книгу «Философ и война. О русской военной философии» (Москва, Издательский Дом «Русская философия», 2022), где ранжировал – по разным параметрам – национальных мыслителей по их отношению к войне как социальной, политической, исторической и метафизической реальности.
О книге
Книгу открывает, как и любой учебник русской философии, участник Бородинской битвы и Европейского похода 1812−1814 годов, Пётр Чаадаев, продолжают её звёзды славянофильства; далее, разумеется, Константин Леонтьев и Владимир Соловьев, 20-й век − Василий Розанов, Павел Флоренский, Николай Бердяев и Иван Ильин, а замыкают философский взвод люди, прошедшие Великую Отечественную, − Эвальд Ильенков, Арсений Гулыга, Александр Зиновьев. Книгу завершает несколько принципиальных и ярких комментариев и маргиналий.
Об отличиях
Хотелось бы отметить, между тем, принципиальное отличие от «Взвода»: если Захара Прилепина интересовала ситуация «поэт на войне» и творческие результаты этого захватывающего сюжета, то Андрей Коробов-Латынцев работает скорее в дихотомии «философ и война», что даёт возможность показать историю русской военной мысли − и через биографии героев, и через отношение к войне и как реальности, и в качестве философской категории, равно как и исторического переживания. Такой подход отчасти нивелирует мировоззренческие позиции отдельных философов (а подчас они в этих позициях противоположны, что обусловлено не только взглядами, но и личным военным опытом), однако взамен выстраивает довольно стройный и понятный широкому читателю философский нарратив. Мотор которого − прежде всего страсть, нерв и боль, с которыми русский философ осмысляет войну.
Андрей Коробов-Латынцев пишет: «...Отчего-то, когда говорят о философском восприятии, то всегда имеют в виду восприятие, отстраненное от событий действительности. «Воспринимая по-философски» отчего-то непременно значит «дистанцируйся». Отчего-то такая слабая позиция считается философской. Платон так не воспринимал происходящее со своим полисом, да и редкий философ отстранялся от действительности настолько, чтобы – с точки зрения обывательского сознания – воспринимать «по-философски». У имитаторов философии, у ученых и историков философии часто отсутствуют те глубокие переживания, которые свойственны философам».
Вывод
Кстати, о широком читателе. Мне доводилось организовывать лекции Андрея Коробова-Латынцева на фестивале в одном из областных центров европейской России, тема была аналогичной − «Русская философия и война», Андрей работал без скидок на философское неофитство среднего слушателя (а он в основном таковым и был), при этом аудитория нашей площадки зримо превышала аналогичную на концертах некоторых рок-музыкантов и рэперов. Учтём, разумеется, и таланты уважаемого автора, но прежде всего причина столь массового интереса − в явной востребованности темы.
Поэтому книга, отчасти перефразируем Владимира Ильича, сегодня остро необходимая и актуальная − и важны любые мероприятия по её популяризации и продвижению в массы.
#альманах_Владлена #премия_МаксимаФомина
#номинанты_премия_МаксимаФомина
#отзыв_эксперта_премия_МаксимаФомина
В прошлый раз мы делились с вами мнением Алексея Колобродова о произведении Владимира Аграновича «По прозвищу Матрос».
Сейчас рады предложить ознакомиться с суждением эксперта о повести Андрея Коробова-Латынцева «Философ и война. О русской военной философии».
Номинация: «Публицистика»
Повесть «Философ и война. О русской военной философии». Андрей Коробов-Латынцев
О преемственности
Модель, некогда предложенная современным классиком Захаром Прилепиным в книге «Взвод. Офицеры и ополченцы русской литературы», оказалась вполне рабочей для других гуманитарных дисциплин. Андрей Коробов-Латынцев сделал книгу «Философ и война. О русской военной философии» (Москва, Издательский Дом «Русская философия», 2022), где ранжировал – по разным параметрам – национальных мыслителей по их отношению к войне как социальной, политической, исторической и метафизической реальности.
О книге
Книгу открывает, как и любой учебник русской философии, участник Бородинской битвы и Европейского похода 1812−1814 годов, Пётр Чаадаев, продолжают её звёзды славянофильства; далее, разумеется, Константин Леонтьев и Владимир Соловьев, 20-й век − Василий Розанов, Павел Флоренский, Николай Бердяев и Иван Ильин, а замыкают философский взвод люди, прошедшие Великую Отечественную, − Эвальд Ильенков, Арсений Гулыга, Александр Зиновьев. Книгу завершает несколько принципиальных и ярких комментариев и маргиналий.
Об отличиях
Хотелось бы отметить, между тем, принципиальное отличие от «Взвода»: если Захара Прилепина интересовала ситуация «поэт на войне» и творческие результаты этого захватывающего сюжета, то Андрей Коробов-Латынцев работает скорее в дихотомии «философ и война», что даёт возможность показать историю русской военной мысли − и через биографии героев, и через отношение к войне и как реальности, и в качестве философской категории, равно как и исторического переживания. Такой подход отчасти нивелирует мировоззренческие позиции отдельных философов (а подчас они в этих позициях противоположны, что обусловлено не только взглядами, но и личным военным опытом), однако взамен выстраивает довольно стройный и понятный широкому читателю философский нарратив. Мотор которого − прежде всего страсть, нерв и боль, с которыми русский философ осмысляет войну.
Андрей Коробов-Латынцев пишет: «...Отчего-то, когда говорят о философском восприятии, то всегда имеют в виду восприятие, отстраненное от событий действительности. «Воспринимая по-философски» отчего-то непременно значит «дистанцируйся». Отчего-то такая слабая позиция считается философской. Платон так не воспринимал происходящее со своим полисом, да и редкий философ отстранялся от действительности настолько, чтобы – с точки зрения обывательского сознания – воспринимать «по-философски». У имитаторов философии, у ученых и историков философии часто отсутствуют те глубокие переживания, которые свойственны философам».
Вывод
Кстати, о широком читателе. Мне доводилось организовывать лекции Андрея Коробова-Латынцева на фестивале в одном из областных центров европейской России, тема была аналогичной − «Русская философия и война», Андрей работал без скидок на философское неофитство среднего слушателя (а он в основном таковым и был), при этом аудитория нашей площадки зримо превышала аналогичную на концертах некоторых рок-музыкантов и рэперов. Учтём, разумеется, и таланты уважаемого автора, но прежде всего причина столь массового интереса − в явной востребованности темы.
Поэтому книга, отчасти перефразируем Владимира Ильича, сегодня остро необходимая и актуальная − и важны любые мероприятия по её популяризации и продвижению в массы.
#альманах_Владлена #премия_МаксимаФомина
Forwarded from Размышления Татарского
Альманах современной военной прозы и публицистики имени Максима Фомина (Владлена Татарского) продолжает представлять читателям мнения экспертов одноимённой премии о произведениях конкурсантов.
#номинанты_премия_МаксимаФомина
#отзыв_эксперта_премия_МаксимаФомина
В предыдущем посте мы рассказывали о номинанте премии Дмитрии Григорьеве.
Сегодня же предлагаем вам ознакомиться с мнением эксперта премии Алексея Колобродова о произведении номинанта Владимира Аграновича.
Номинация: «Художественная проза»
Повесть «По прозвищу Матрос». Владимир Агранович
О книге
Повесть Владимира Аграновича «По прозвищу Матрос» вышла почти самиздатовским способом в Донецке, крохотным презентационным тиражом. При этом в большой России она имеет немалые шансы на серьёзное литературное будущее.
О смешении жанров
Впрочем, о «литературе» в случае этой повести хотелось бы говорить меньше всего или как минимум в других терминах: не смешение жанров в легкомысленный микс, а твёрдый, тяжёлый сплав: семейная хроника (причём, скажем так, внутренняя: автор пишет про отца, того самого Матроса, и дядю с позывным Водяной) и героическая сага, хроника первых месяцев донбасского сопротивления летом 2014-го, и замечательное, захватывающее авантюрное повествование со свирепыми боями, засадами, погонями...
О содержании
Наиболее важным показался мне, однако, пласт, на который автор едва ли закладывался в качестве самостоятельной идеологемы. Я бы назвал его историко-социологическим. Если «лейтенантская проза» (с которой регулярно и пока без должных оснований сравнивают формирующуюся литературу о событиях на Украине с 2014 года) постулировала, что огромную и страшную войну выиграли вчерашние школьники, мальчишки, которых война превратила в сверхчеловеков, то Владимир Агранович уверенно утверждает – хребтом и мотором донбасского сопротивления были сорока-сорокапятилетние мужики − такие, как Матрос, представители последних советских поколений. Сам Матрос комментирует этот сюжет так:
«На экране компьютера шёл клип на песню Гарика Сукачёва, а в клипе была нарезка видеофрагментов Великой Отечественной войны. Молодые моряки шли с оружием в руках на фронт.
– Сынок, – искренне начал Матрос, – посмотри на их светлые лица. В их глазах столько искренности, столько веры в Родину. Столько веры в победу. Посмотри, какая у всех выправка, как все они красивы, – продолжал Матрос, описывая моряков. – Вот за них я и воюю. Им отдаю дань уважения за их подвиги. Они для меня герои. Никто другой. Они построили ту страну, в которой я жил двадцать лет. А их дети и наши отцы эту страну разрушили, хотя и жили на всём готовом. Люмпены и ренегаты. А теперь руками разводят и говорят о том, что война – это плохо. А деды воевали. Деды знали, что такое честь. И мы их наследники, сынок. Нас немного, но пока жив хотя бы один из нас, мы будем бороться за правду, за честь и за свою Родину».
Интересно, что и с другой стороны, в ВСУ, в эту войну воюют в основном сорокалетние, и гонят их на убой с понятной целью − уничтожить людей советской генетики, с исторической и социальной памятью. Общее понимание поколения − враги особенно остро чувствуют подобные явления.
Вывод
А что до собственно «литературы» − да, вещь Владимира Аграновича несовершенна, в ней немало стилистических и интонационных сбоев... Однако где тот канон, жёстко установивший нормы описания донбасской реконкисты, определивший градусы пафоса, допустимый ряд эпитетов и правила писательской морали в сценах боевой работы и смертной физиологии? Нет такого канона, да и нет в нем необходимости, пока живы и свидетельствуют такие люди, как героический ополченец Матрос, командир роты в легендарной «Спарте» Моторолы, великолепный воин, прекрасный отец и брат, строитель непокорной Донецкой народной республики.
Он − сам по себе канон, за которым приходит настоящая литература.
#альманах_Владлена #премия_МаксимаФомина
#номинанты_премия_МаксимаФомина
#отзыв_эксперта_премия_МаксимаФомина
В предыдущем посте мы рассказывали о номинанте премии Дмитрии Григорьеве.
Сегодня же предлагаем вам ознакомиться с мнением эксперта премии Алексея Колобродова о произведении номинанта Владимира Аграновича.
Номинация: «Художественная проза»
Повесть «По прозвищу Матрос». Владимир Агранович
О книге
Повесть Владимира Аграновича «По прозвищу Матрос» вышла почти самиздатовским способом в Донецке, крохотным презентационным тиражом. При этом в большой России она имеет немалые шансы на серьёзное литературное будущее.
О смешении жанров
Впрочем, о «литературе» в случае этой повести хотелось бы говорить меньше всего или как минимум в других терминах: не смешение жанров в легкомысленный микс, а твёрдый, тяжёлый сплав: семейная хроника (причём, скажем так, внутренняя: автор пишет про отца, того самого Матроса, и дядю с позывным Водяной) и героическая сага, хроника первых месяцев донбасского сопротивления летом 2014-го, и замечательное, захватывающее авантюрное повествование со свирепыми боями, засадами, погонями...
О содержании
Наиболее важным показался мне, однако, пласт, на который автор едва ли закладывался в качестве самостоятельной идеологемы. Я бы назвал его историко-социологическим. Если «лейтенантская проза» (с которой регулярно и пока без должных оснований сравнивают формирующуюся литературу о событиях на Украине с 2014 года) постулировала, что огромную и страшную войну выиграли вчерашние школьники, мальчишки, которых война превратила в сверхчеловеков, то Владимир Агранович уверенно утверждает – хребтом и мотором донбасского сопротивления были сорока-сорокапятилетние мужики − такие, как Матрос, представители последних советских поколений. Сам Матрос комментирует этот сюжет так:
«На экране компьютера шёл клип на песню Гарика Сукачёва, а в клипе была нарезка видеофрагментов Великой Отечественной войны. Молодые моряки шли с оружием в руках на фронт.
– Сынок, – искренне начал Матрос, – посмотри на их светлые лица. В их глазах столько искренности, столько веры в Родину. Столько веры в победу. Посмотри, какая у всех выправка, как все они красивы, – продолжал Матрос, описывая моряков. – Вот за них я и воюю. Им отдаю дань уважения за их подвиги. Они для меня герои. Никто другой. Они построили ту страну, в которой я жил двадцать лет. А их дети и наши отцы эту страну разрушили, хотя и жили на всём готовом. Люмпены и ренегаты. А теперь руками разводят и говорят о том, что война – это плохо. А деды воевали. Деды знали, что такое честь. И мы их наследники, сынок. Нас немного, но пока жив хотя бы один из нас, мы будем бороться за правду, за честь и за свою Родину».
Интересно, что и с другой стороны, в ВСУ, в эту войну воюют в основном сорокалетние, и гонят их на убой с понятной целью − уничтожить людей советской генетики, с исторической и социальной памятью. Общее понимание поколения − враги особенно остро чувствуют подобные явления.
Вывод
А что до собственно «литературы» − да, вещь Владимира Аграновича несовершенна, в ней немало стилистических и интонационных сбоев... Однако где тот канон, жёстко установивший нормы описания донбасской реконкисты, определивший градусы пафоса, допустимый ряд эпитетов и правила писательской морали в сценах боевой работы и смертной физиологии? Нет такого канона, да и нет в нем необходимости, пока живы и свидетельствуют такие люди, как героический ополченец Матрос, командир роты в легендарной «Спарте» Моторолы, великолепный воин, прекрасный отец и брат, строитель непокорной Донецкой народной республики.
Он − сам по себе канон, за которым приходит настоящая литература.
#альманах_Владлена #премия_МаксимаФомина