Еще пара историй про медведей от Тимура (первый снимок я сделал как раз когда он одну из них рассказывал, а второй – у могилы его друзей, егерей, убитых браконьерами). Вообще Тимур - специалист по экотуризму и зверям «которые ниже колена» (диссер защищал о пищухе), но говорит, что с медведями встречался больше сотни раз.

- Почти всегда они в панике убегали. Медведи так боятся человека и собаку, что обделываются, убегая, - я много раз это видел. У Бориса Завацкого, опытнейшего из лесников, нашего учителя и главного «медведеведа» Красноярского края, выходила статья «250 встреч с медведем» в журнале «Охота и охотничье хозяйство». У него статистика такая: лишь 3% встреч заканчиваются проявлением агрессии, причем почти всегда это демонстративная агрессия, просто попытка испугать человека – медведь бросается навстречу, но в метре от тебя разворачивается и уходит.

- А бывают такие, которые не убегают?

- Однажды я с таким встретился. Поговорили и разошлись.

- О чем с медведем разговаривать?

- У животных первичный язык общения – это химия. Как бы вы себя ни вели, вы издаете специфические запахи - страха или уверенности, а для медведя нет лучшего сигнала, как с вами обращаться. Так что, в основном я говорил, а он стоял и слушал.

Тогда единственный раз в жизни я испугался очень серьезно. Сумерки уже наступили, я его боковым зрением увидел в кустах. Я эту тропу много раз проходил – и вдруг какое-то незнакомое пятно. Поворачиваюсь, а на уровне моей груди из кустов высовывается голова медведя, метрах в 15-ти от тропы. Я оглянулся пути отхода посмотреть, а он уже исчез. Ни шороха, ни звука, ни шевеления кустов. Я постоял, послушал – тишина, ну я и пошел дальше. Вокруг кусты, обзора никакого. Прошел метров триста, уже почти успокоился - и вдруг упираюсь в его задницу, в метре от меня, с хвостом, довольно длинным. А над огромной задницей холка возвышается, голова - выше моего роста. Сначала ушки завернулись назад, а потом медленно-медленно ко мне повернулась его огромная башка. Вполоборота, один глаз я только увидел, и нос. Я оцепенел, стою, не шевелюсь, не дышу - это вообще не я, меня тут нет. И он стоит, не двигается, одним глазом на меня смотрит.

Прошли секунды, а показалась - вечность. Если он захочет тебя прихлопнуть, ему достаточно махнуть лапкой. Но он отвернулся и так демонстративно поднял и растопырил заднюю лапу, словно показал мне размерчик своей пятки – 48-й, не меньше. Потом сделал шаг, другой, очень-очень медленно. Я стоял неподвижно, пока он не потерялся из виду. Тут я вспомнил революционные песни, у меня голос прорезался, я стоял с трясущимися коленками и орал «Интернационал», «Взвейтесь кострами». А потом 5 км до избы галопом пробежал.

- А медведица с медвежатами на людей не бросается?

- Я дважды оказывался между медведицей и медвежатами. Медведица очень осторожно себя вела. Но случается и по-другому. Был у нас студент из МГУ, Вовка Мастеров. Они с напарником на Алтае орланами занимались, но встретили медвежат и стали фотографировать. Ясно же, что медведица где-то рядом. И когда его напарник совсем близко к ним подошел, медведица встала из кустов и одним махом снесла ему голову, прямо у Вовки на глазах. Он тогда поклялся, что всю оставшуюся жизнь будет изучать медведей и приехал к нам на практику, к Завацкому. Правда, потом все равно орнитологом стал.

вчерашнее извержение Этны

Еще история из Саяно-Шушенского заповедника – про снежного барса Монгола.

Сергей Истомов стоит на четвереньках, изображая, как снежный барс делает поскребы – едва заметные царапины на земле или на стволах деревьях. Я стою рядом, держась за ветки кустов, на узкой «барсиной тропе», идущей по краю обрыва.

Сергей выслеживает ирбисов так давно, что сам стал похож на барса - но видел зверя на воле лишь однажды. Дикие кошки умеют быть незаметными, каждая встреча с ирбисом становится легендой.

Долгое время всю информацию давали следы, поскребы и такие легенды – пока в 2008 в заповеднике не появились фотоловушки. Мы пробираемся к одной из сорока фотоловушек, чтобы сменить аккумуляторы. Это скрытая в камнях коробочка с инфракрасным датчиком движения и объективом. Если кто-то проходит, ловушка делает кадр. Удобней всего ставить камеру на мочевых точках, заметных участках рельефа, к которым подходят оставить отметины и понюхать новости и барсы, и волки, и медведи, – «это звериный интернет», поясняет Истомов. Установить фотоловушку в правильном месте может только опытный следопыт, «протропивший» ирбиса – то есть выяснивший, по каким тропам он ходит. Снежный барс очень консервативен и всегда перемещается одними и теми же путями – и из-за этого легко становится жертвой браконьеров, расставляющих ловушки-петли на барсиных тропах.

- Историй у нас не шибко – мы ведь ирбисов не видим, - говорит Сергей в ответ на мою просьбу рассказать «барсиные истории». - Идет работа в стандартном режиме, я ж не Сетон-Томпсон, чтобы фэнтези писать. Приехали на зимние полевые работы. Вышли на след, протропили, нашли мочевую точку, поставили там камеру – вот и вся история. Начинаем с выяснения, проживает ли вид на данной территории. Расспрашиваем людей, тех же браконьеров. Потом ищем следы жизнедеятельности: поскребы, экскременты, жертвы. Зимой месяцами сопли морозим, ползаем, тропим, - ведь зимой намного лучше видны следы.

Благодаря фотоловушкам выяснилось, что в заповеднике живет семья из пяти барсов во главе с самцом Монголом и самкой Старой. Еще узнали, что ирбисы любят выгуливать котят и совсем не боятся воды – нередко на фотографируются мокрыми.

- О, есть свежий барс, тепленький, - радуется Сергей, - Монгол, кстати. Как всегда, снимок ночной. Барс – ночное животное. Только в период гона он активен в дневное время, спать некогда – надо демографическую ситуацию улучшать.

Сергей не на шутку переживает за демографическую ситуацию у барсов.

- Положение аховое, - повторяет он, - этих барсов могут уничтожить за один сезон. Стоит барсу переплыть реку – и он не в заповеднике, вокруг люди, которые живут охотой и тайгой, а его шкура стоит десятки тысяч долларов!

На нескольких новых снимках - ирбис в ошейнике, знаменитый Монгол. Ошейник должен был передавать сигналы на спутник, чтобы отслеживать перемещения, но сломался.

- Монгол был первым барсом, с которым мы познакомились, - рассказывает Сергей. - Мы чаще всего встречали его следы – ведь он доминирующий самец, самый активный. Его и сняли первым. Он и сейчас в камерах чаще всех появляется – все время обходит свою территорию, метит её. И все несчастья собирает на себя: и браконьерские петли, и наши камеры. Он еще в силе! Мы его постоянно видим и лучше всех барсов знаем. Не удивительно, что когда мы решили отловить ирбиса и надеть ошейник, в петлю попался Монгол.

- Звучит жестко.

- Это не охотничья петля, которая на шее затягивается, а на ногу. Она ложится на землю горизонтально, а когда зверь в неё наступает, петля подскакивает, и захватывает его выше запястья. Такой петлей ученые и тигров отлавливают, и вообще крупных хищников по всему миру.

В общем, поймали мы его, арестовали, усыпили, спустили с горы вниз, и стали изучать, биологические пробы брать. Кстати, ни одной болезни у него не нашли, ни одного паразита! Он недолго пролежал, минут через двадцать одыбался, открыл глаза, стал головой вертеть.

Окончание (там самое интересное) – в комментарии, сюда не помещается. Фото с Истомовым мое, остальные с ловушек.