Мысли о природе войны

Бывают болезни, которые сопровождаются сыпью на лице. Сыпь эта есть лишь знак внутренней болезни. Внешнее устранение сыпи лишь вгоняет болезнь внутрь. От этого болезнь может даже ухудшиться. Нужно самую внутреннюю болезнь лечить. Зло войны есть знак внутренней болезни человечества. Материальные насилия и ужасы войны лишь сыпь на теле человечества, от которой нельзя избавиться внешне и механически. Все мы виновны в той болезни человечества, которая высыпает войной. Когда вскрывается гнойный нарыв, то нельзя видеть зла в самом вскрытии нарыва. Иногда это вскрытие нужно сделать насильственно для спасения жизни.
...
В Евангелии сказано, что нужно больше бояться убивающих душу, чем убивающих тело. Физическая смерть менее страшна, чем смерть духовная. А до войны, в мирной жизни убивались души человеческие, угашался дух человеческий, и так привычно это было, что перестали даже замечать ужас этого убийства. На войне разрушают физическую оболочку человека, ядро же человека, душа его может остаться не только не разрушенной, но может даже возродиться. Очень характерно, что более всех боятся войны и убийства на войне – позитивисты, для которых самое главное, чтобы человеку жилось хорошо на земле, и для которых жизнь исчерпывается эмпирической данностью. Тех, кто верит в бесконечную духовную жизнь и в ценности, превышающие все земные блага, ужасы войны, физическая смерть не так страшат. Этим объясняется то, что принципиальные пасифисты встречаются чаще среди гуманистов-позитивистов, чем среди христиан. Религиозный взгляд на жизнь глубже видит трагедию смерти, чем взгляд позитивно-поверхностный. Война есть страшное зло и глубокая трагедия, но зло и трагедия не во внешне взятом факте физического насилия и истребления, а гораздо глубже. И на глубине этой зло и трагедия всегда даны уже до войны и до ее насилий.

Война лишь проявляет зло, она выбрасывает его наружу. Внешний факт физического насилия и физического убийства нельзя рассматривать, как самостоятельное зло, как источник зла. Глубже лежат духовное насилие и духовное убийство. А способы духовного насилия очень тонки и с трудом уловимы. Иные душевные движения и токи, иные слова, иные чувства и действия, не имеющие признаков физического насилия, более убийственны и смертоносны, чем грубое физическое насилие и разрушение.

Мысли о природе войны. Судьба России. Бердяев Н. А., 1918 г.

#война #цитаты #Бердяев

Канал "Священное и мирское" предлагает библейский сюжет интерпретировать как демилитаризацию братского племени.

Не могу согласиться с предложенной интерпретацией, но раз сюжет уже предложен, судя по всему, как некоторая аналогия происходящим сегодня событиям, то разберем его подробно.

Итак, отрывок из книги Судей 19:15-21:25. Изложу тезисно.
1. Левит с законной наложницей остается ночевать в иудейском городе Гива (колено Вениаминово).
2. Вопреки заповеданному гостеприимству, местные жители надругались над наложницей, в результате которого та умирает (левит отбился).
3. Левит призывает весь народ на суд.
4. Остальные колена в совете решают, что беззаконие должно быть наказано. Обращаю внимание на соборное принятие решения (единое решение, страховка от ошибки).
5. Собирают войско и требуют у колена Вениаминова: выдайте развращенных людей, они должны быть наказаны. Получают отказ. Колено Вениамина решает нанести упреждающий удар.
6. Начинается сражение. Соотношение сторон: 26 тыс. у колена Вениаминова, 400 тыс. у Израиля (остальных колен).
7. Израиль в первый день потерял 25 тыс. Плакали и вопрошали Господа: продолжать ли войну? Господь: продолжайте.
8. Израиль во второй день потерял 18 тыс. Плакали, постились и вопрошали Господа: продолжать ли войну? Господь: продолжайте, завтра победите.
9. В третий день победа была за Израилем (кроме того был использован военный маневр с засадой). Израиль разбивает и уничтожает все колено Вениаминово ("поразили их мечом, и людей в городе, и скот, и все, что ни встречалось [во всех городах], и все находившиеся на пути города сожгли огнем").
10. Кроме того, один не участвовавший в войне город Иависа Галаадского тоже решили уничтожить: "идите и поразите жителей Иависа Галаадского мечом, и женщин и детей;". Но сжалившись над коленом Вениаминовом решают оставить в живых только девиц для оставшихся в живых сынов Вениаминовых.


Таким образом совершенно невозможно утверждать, что данный отрывок можно трактовать как демилитаризацию. Ведь демилитаризация предполагает уничтожение войск и вооружения, здесь же уничтожались и "мирные жители" (женщины, и похоже, что дети), и скот, и постройки. Но если мы рассматриваем этот отрывок, как пример того, как вести войну (причем внутреннюю войну, внутри своего народа), то стоит обратить внимание на следующие моменты:
1. Совершено преступление, за которым следует суд в совете (т.е. 11 колен судило 1 колено), единодушное согласие и общий сбор войск (это очень важно, чтобы каждое колено отвечало не только словом, но и делом). "И собрались все Израильтяне против города единодушно, как один человек."
2. Сначала обращение к старейшинам колена с требованием выдать преступников.
3. Готовность нести потери ради справедливости. В перерывах войны: испрашивание Божьей воли (пост, молитва, готовность слушаться ответа Бога).
4. Уничтожение всего колена, не жалели ни тех, кто не был на войне, ни скот, ни постройки.
5. Малый остаток сберегли и позаботились, чтобы колено не было полностью истреблено. Забота о малом, как о части целого.

Конечно, можно уловить какие-то аналогии с современными событиями, но я бы воздержался от этого, так как слишком многое не совпадает. И совсем не уверен, что несовпадающее можно, а тем более нужно приводить в соответствие (особенно "демилитаризацию").
Кроме того, важно сделать одну важную оговорку, которую содержит последний стих, указывающий на плачевное состояние израильского народа:
В те дни не было царя у Израиля; каждый делал то, что ему казалось справедливым.

А попытка провести аналогию и вправду интересная, но если рассматривать ее в современном контексте, то нельзя не заметить, что оппоненты могут трактовать ее по-своему, где уже Россия - Вениаминово колено.

#война

В Евангелии мы встречаем кажущееся противоречие.

С одной стороны, мы читаем, так называемое "великое поручение Христа":
Иисус, приблизясь, молвил им так: «Дана Мне всякая власть на небе и на земле; итак, идите и сделайте учениками все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, научая их соблюдать все, что Я заповедал вам. И вот, Я с вами во все дни до скончания века». (Мф. 28:18)
Здесь мы видим, что Христу принадлежит вся власть.

С другой стороны, мы неоднократно читаем в Евангелии о князе мира сего, который сам о себе свидетельствует в искушении Христа в пустыне:
сказал Ему диавол: «Я отдам Тебе всю власть и всю славу этих царств, ибо она вручена мне, и я даю ее, кому хочу» (Лк.4:6)

Так кому принадлежит власть в мире? Кому мы служим? Христу или его противнику?
Ведь не делать выбора не получится, выбор уже сделан, и выбор мы делаем каждый день!
Война идет, невидимая духовная брань идет каждый день в нашем сердце! Каждый день за окном, за стеной наши ближние тоже находятся в состоянии войны, духовной войны, даже если не хотят в это верить. Каждый выбрал сторону и выбирает каждый день, каждый час, каждую минуту!

Как мы служим?
Мы профессиональные воины, готовые к лишениям, не привыкшие к комфорту, готовые к смерти ради своего Царя?
Или быть может мы желторотые новобранцы, которые толком не умеют держать оружие (и даже не читали Писание)?
Или быть может мы желаем отсидеться в тылу за чужой счет?
Или быть может мы лежим в госпитале, прикованные к постели? А хотим ли мы выздороветь? Хотим ли мы на фронт? Или лучше дожить остаток жизни в госпитале?
Или быть может мы в плену у врага? А хотим ли мы быть освобожденными или лучше дожить остаток жизни в плену?
Или быть может мы в оккупации у врага, и у нас нет выбора, мы трудимся на него, ведь в противном случае он нас лишит жизни, а так хотя бы кормит?
Или быть может мы умираем в плену врага и надеемся, что наш милостивый Царь по милосердию своему спасет нас? Но не предали ли мы своего Царя? Может ли Он нас спасти, если мы утратили веру в Него, если мы верим в Него лишь на словах, так как за всю жизнь ни сделали ни одной серьезной попытки вырваться из плена?

А если мы все-таки хоть кое-какие, но бойцы, то хотим ли мы воевать за Царя? Хотим ли мы освобождать из плена наших братьев, которые уже потеряли ориентиры в жизни и не видят, на кого работают, кому служат, и каков их конец? Готовы ли мы перестать трястись за свой комфорт, за свою жизнь? Ведь на войне нет мягких перин и бывает больно, а бывает очень больно. Готовы ли мы терпеть боль и страдания ради наших ближних? Ради их спасения?

Завтра начинается Страстная Седмица. И наш Царь пойдет на Бой со Смертью, будет страдать и умрет на Кресте. И победит Смерть. И воскреснет. И покажет нам путь борьбы - путь Креста, путь смерти за ближнего. "Пойдем и мы умрем с Ним" (Ин. 11:16). Для нас это путь смерти себя любимого, себя ненаглядного. Пора умереть для себя, пора умереть для греха. И воскреснуть для Бога и ближнего.

Пройдем эту неделю с Ним. Участвуйте в богослужениях Страстной седмицы. В четверг в храмах будут читаться 12 страстных Евангелий. Будем смотреть на нашего Царя, чтобы увидеть путь, не путь ненависти и вражды, но путь любви, любви до смерти, ради человека. Христос зовет всех нас за Собой.

#война #свидетельство #царь #власть

​​Семен Франк о христианской любви и войне

Любовь несовместима с борьбой и принуждением. Борьба со злом, противодействие силой разрушительному действию духа, напротив, морально обязательны, как выражение любви к ближним, ответственной заботы об их судьбе. Как любовь к детям не исключает, а требует борьбы с их вредными действиями, обуздания их порочных наклонностей, так же любовь к людям требует, чтобы преступник был обезоружен и лишен возможности причинять зло — и притом не только любовь к возможным жертвам преступления, но даже и к самому преступнику. Если при этом приходится быть суровым и причинять страдания людям, то моральное оправдание и моральная обязательность таких действий таковы же, как у врача при исцелении тяжело больного. И даже убийство человека там, где нельзя иначе предотвратить зло, им причиняемое, остается морально оправданным. И даже война, это массовое человекоубийство, может быть только крайним, трагическим, но всё же законным выражением этой морально оправданной и обязательной борьбы со злом. Это есть тяжкая, трагическая необходимость, потому что убийство само по себе есть грех. Но там, где пассивность, воздержание от борьбы были бы ещё большим грехом отсутствия любви, равнодушия к судьбам ближних, человек морально вынужден брать на свою душу этот грех.

Война, как противодействие государственно организованной преступной воле, при всей её жестокости, может, при бессилии других, более мягких форм борьбы со злом, быть прямо продиктована долгом любви — и притом не только любви к жертвам преступного нападения, но и любви даже к самому врагу, которого надо жестокими мерами образумить и вернуть на путь мирной жизни. Но из того, что есть трагические положения, в которых мы морально вынуждены причинять страдания и даже убивать, отнюдь не следует, что есть положения, в которых мы должны отказаться от завета любви и руководиться ненавистью. <...> Нет и не может быть таких положений, в которых завет любви терял бы свою силу.

На первый взгляд это звучит как чистая «идеология», как попытка отвлеченного морального оправдания необходимости прибегать в политике к жестоким действиям. Такая моральная позиция, даже если признать её правильной, казалось бы, ничего не меняет в практике действий. Количество страданий и разрушений, причиняемых жестокостью, очевидно, не меняется от того, руководятся ли при этом любовью, или — что психологически более естественно — ненавистью. Если бомбы, падающие с неба, погребают людей под разрушенными домами, калечат их, лишают их жилища и пропитания, то утверждение, что такие действия определены любовью, звучит как кощунственная насмешка, и во всяком случае не дает утешения жертвам этих ужасов.

И всё же это не так; и не трудно показать, что состояние духа, в котором совершаются такие трагические, обремененные тяжким грехом действия, имеют огромное практическое значение. Я уже не говорю о том, что здесь само собою разумеется, — что борец, сознающий трагизм причиняемых им страданий, будет стараться свести их к абсолютно необходимому минимуму и что при этом остается невозможной неописуемая мерзость садизма, политически бессмысленный ад Бухенвальда и газовых камер. Лишь мимоходом упомяну и о том, что отсутствие ненависти и злорадства, наличие трагического сознания совершаемого, хотя и вынужденного, греха есть единственное условие, при котором душа самого воина может быть сохранена от разлагающего на него действия совершаемых жестокостей. Но решающим здесь является другое. Никакие бомбы — даже атомные — никакие жестокости военных действий не причиняют столько разрушения нормальных условий жизни, не приносят столько гибели и зла, как дух ненависти. <...> Только из посева ненависти одна война рождает из себя другую или, может быть, множество других войн, рождает ужасы революций и анархий и через моральное ослепление, озлобление и отчуждение парализует жизнь и противодействует всем силам разумного и благого её восстановления.

Франк Семен Людвигович. Христианская совесть и реальная политика. 1949 г.

#война #любовь #цитаты #зло

Свежее моделирование ядерной войны между США и Россией и ее последствий. Моделирование предполагает использование только трети имеющегося ядерного арсенала двух стран. Я думаю, что многие уже не раз слышали фразу "в ядерной войне нет победителей", но, тем не менее, не лишним будет взглянуть своими глазами на ожидаемые последствия до того, как будет уже поздно. В наш век спама и вирусных сообщений как-то неудобно просить распространять это видео, но, думаю, мало кто представляет себе все палитру последствий. Поэтому, полагаю, что поделиться этим видео будет совсем не лишним. Господь дал нам Землю для возделывания, а не для уничтожения.
Перевод автоматический, не судите строго.

#война #видео