Борис Джонсон спас честь России.

Для относительно новых читателей - в контексте сегодняшних новостей - хочу сообщить, что я категорически против цензуры и запретов, построенных на идее "морали", "духовности" и "традиций".
Вся эта тема - одна сплошная политтехнологическая спекуляция, состоящая из лицемерия и лжи, а целью имеющая одни только манипуляции с народом-избирателем-телезрителем. Все это фальшак - и фальшак очень противный.
Очень характерно, что именно к этой теме постоянно прибивает людей исключительно гнусных, да к тому же еще и склонных ко всему тому, что они так яростно осуждают публично. Нет ничего хуже "борцов за мораль".
Все это, разумеется, касается не только спекулянтов со стороны нашей системы, но и встречных борцов, всех этих фем-гендер-транс-психо-активистов. Они такие же жулики, негодяи и любители цензуры, как и те, кто их здесь и сейчас запрещает, и способны создать общество еще намного более жестокое, стукаческое и гнилое.
Но они - в России 2023 года - пока в загоне и в эмиграции, а стандартные моралисты - при власти, и потому хуже.
Впрочем, совершенно очевидно, что именно нынешнее ханжество - правое - создает все условия для того, чтобы в будущем победило ханжество номер два, левацкое. Сегодняшние законы будто специально написаны для того, чтобы их потом отменили, и не просто отменили, но и со страшной силой качнули маятник в обратную сторону.
Ну а я остаюсь любителем безвозвратно ушедшего двадцатого века, вместе с которым мы похоронили свободный выбор частного человека - как ему жить и что делать.

Разумеется, ЛГБТ как политическое движение, несущее по миру свои знамена с "меньшинствами", "жертвой" и "травмой", - это такое же несомненное зло, каким в другое время или в другом контексте были марксизм-ленинизм, анархизм, нацизм, маоизм, феминизм, словом, любая радикальная идея, настаивающая на принудительной переделке мира под свой страшноватый утопический стандарт.
И, пожалуй, нынешняя радужная биоинженерия, с этой нелепой и дикой религией всеобщих транспереходов, оказывается ничем не лучше биоинженерии старой, германского образца.
Но только дело в том, что глобальные политические движения - это одно, а конкретная уголовная практика - это совсем другое.
Те настоящие ЛГБТ-активисты-сектанты, которые сейчас в обнимку с "ингерманландцами" и "феминистским сопротивлением" проводят клоунские конгрессы во славу распада России, - они давно живут в Вильнюсе или Брюсселе, их никто не поймает.
Но план-то выполнять надо.
Погоны и премии сами себя не наградят, для них нужен тот, кто чем-нибудь отличился.
И, значит, возьмут девиц, которые целовались в метро.
Возьмут городского сумасшедшего, который нес чепуху в соцсетях.
Возьмут какого-нибудь противника застройки муравейниками, чтобы сказать ему на допросе: хочешь, мы у тебя в вещах радужный флаг найдем, и ты на много лет сядешь?
Возьмут, наконец, просто гея, который никаким "ЛГБТ" никогда не был, но кому-то перешел дорогу в рабочем или бытовом смысле.
Найдут кого взять.
Именно этим отвратительны наказания за символические преступления: распределяются эти наказания совершенно произвольно, в зависимости от настроения начальства и наличия подходящих доносов.
Символический кошелек всегда ищут под фонарем, а не там, где потеряли.
И поддерживать такое - несмотря, повторюсь, на все мое отвращение к "новой этике" и модным мировым движениям имени Оруэлла, - не-воз-мож-но.

Ну а самая хорошая политическая новость уходящего ноября - и, может быть, уходящей осени, - это русские успехи в Авдеевке.
Честно говоря, есть ироничная, популярная точка зрения на нынешние фронтовые события - это, мол, битвы за избушку лесника.
Туда село, сюда село, еще один бой в лесопосадке. Авдеевка, Авдеевка, это вообще что? Это вообще где и зачем?
Может, я бы тоже так говорил, если бы за эти девять лет не выучил некоторые печальные географические подробности, и не знал, о чем идет речь на самом деле. Не видел своими глазами.
Но я видел.
Я был когда-то в Ясиноватой, и был где-то на границах этого донецкого пригорода - там, где начинаются совершенно невинные и безмятежные, такими они тогда казались, поля, деревца, а дальше пустая трасса, а дальше - Авдеевка.
Но за этой мнимой тишиной были снайперы и минные поля. Пойдешь прямо по открытой местности - минут через пять-десять умрешь.
И это было в относительно спокойные годы прежнего "АТО". Ну, как если бы вы не могли выйти из машины и пойти куда глаза глядят где-нибудь в Химках или в Одинцово.
Ну а с 24 февраля прошлого года там все стало только драматичнее: оттуда по Донецку бьет артиллерия, там находится одна из самых крепких линий украинской обороны, которую почти два года не могли сдвинуть, примерно так, как это было в некоторых местах Тверской и Новгородской области в 1940-е.
И вот сейчас ее, наконец, сдвинули.
В квадратных метрах и километрах все выглядит очень скромно, но, в отличие от довольно бессмысленных украинских успехов с разрушенными степными селами на юге, - здесь каждый километр на вес золота.
И если Авдеевка к новому 2024 году, да хоть и позже, но все-таки будет наша, это будет большая победа.
Это - целая толпа спасенных людей, которые никогда не узнают, что их спасли, поскольку к ним уже не прилетит украинский снаряд.
И, разумеется, в память о всех тех, кто уже погиб за эти девять лет на этой кровавой земле - бывшей пригородной, поселковой, бывшей дачной, а теперь исторической, - эта победа тоже должна быть одержана.
Я тот еще оптимист, по правде сказать, но на этот раз - в нашу Авдеевку верю.
И, может, там когда-нибудь снова можно будет выйти из машины - и просто пойти себе вперед, быстро и беззаботно.

Сейчас политический вип-досуг24 запоет песню о том, что Кива, дескать, был мутным и неприятным человеком, участвовал в АТО, потом вдруг перебежал к нам, доверия не вызывал, помер Максим etc.
Не покупайтесь на эту вредную болтовню.
Не имеет никакого значения, хорош или плох гражданин Икс. Если Россия политически приняла его, значит, он должен быть в безопасности.
И не в том смысле в безопасности, что его обязан охранять полк спецназовцев. Разумеется, это невозможно.
Безопасность должна быть гарантирована страхом возмездия.
К сожалению, ничего подобного нет и близко.
Украинцы широко и безнаказанно занимаются в России политическим террором.
Они знают, что им можно. Знают, что им никто не ответит.
Ну а дальше - при выборе мишеней - в прицеле могут оказаться и "хорошие", и "плохие", и "неоднозначные".
И Дугина, и Татарский, и Прилепин, и Кива.
Дело, повторяю, не в них, а в полной, принципиальной безнаказанности Киева.
И когда ты снова и снова видишь повторение того же самого, еще теракт, и еще, и еще, - наваливается чувство безысходности.
И можно было бы поговорить о том, почему так происходит, но - ходить бывает склизко по камешкам иным, о том, что слишком близко, мы лучше умолчим.

Мягко скажу о том, почему с украинским терроризмом у нас все происходит так, как оно происходит.
Россия - это страна гиперабсолютизма. Франция, 17-18 век. Это сравнение, конечно, условное, как и любое сравнение, и тем не менее.
На практике это значит, что 99% серьезной политики у нас - это дела высшего суверена, в которые простым смертным лучше не лезть, еще 1% - это дела высших придворных, а все остальное...
Ну, посевная. Труженики инноваций. Знатные комбайнеры и айтишники. Пенсии индексировали. Праздник организовали, день города, отчитались. Выборы провели, отчитались. Труба лопнула. Сначала не чинили, потом, когда жалоб стало слишком много, починили. И это, собственно, все.
В этих условиях все интересы страны сконцентрированы вокруг Саммита На Высшем Уровне. То есть воображаемого, несуществующего мероприятия, на котором США, Китай и Россия поделят мир, как некогда это было в Тегеране, Ялте и Потсдаме.
Мы боремся за Саммит. Правда, его не будет, но разве это важно?
И есть, наоборот, то, чего в списке этих интересов нет и быть не может. Это так называемый "активизм", то есть деятельность частных лиц на мелком и среднем уровне, которые чего-то хотят и которым что-то нужно - от государства и от политики в целом.
Активизм - враг этой абсолютистской системы. И, в общем, лояльный активизм - враг даже и похуже, чем какой-нибудь "революционный", так как его разрушительное действие на систему, которая "индексирует пенсии и ждет саммита", - более хитрое, "подлецы с тыла заходят".
А теперь задайте себе вопрос: кто все эти люди, которых убивают украинцы? Возьмите список и найдите что-то общее.
Они все - активисты.
Они могут быть активистами в карнавально-агрессивном стиле Кивы, они могут быть любимы народом как Захар Прилепин, они могут вызывать общее сочувствие, как Дарья Дугина, они могут быть просто очень хорошими людьми, как Олег Царев, ну или радикальными людьми, как Владлен Татарский, они могут, наконец, быть даже чиновниками, но не кадровыми номенклатурными чиновниками "из центра", таких никто не трогает, а, опять-таки, активистами, пришедшими на низовую госслужбу в опасной зоне.
То есть украинцы отлично понимают, кого они убивают. И как к их жертвам относится наша "система".
А теперь другой вопрос.
Если на убийства этих, честно говоря, лишних для системы людей - она будет всерьез отвечать, будет мстить, будет создавать на Украине такую атмосферу, что там еще сто раз подумают, а надо ли снова взрывать-убивать, - это будет хорошо или плохо для воображаемого Саммита На Высшем Уровне?
Как вы понимаете, абсолютно все мировые СМИ, которым нет никакого дела до украинского терроризма - при первом же нашем ответе начнут вопить, что мы расправляемся с борцами за свободу etc.
И, значит, Саммит (которого нет и не будет) столкнется с проблемами (в воображаемом мире).
А значит, надо терпеть. Сжать зубы и ждать. Вдруг нас все-таки пригласят делить мир?
На Украине - иначе.
Там царит тоталитарная секта. А чем занимаются тоталитарные секты? - они активно работают с людьми.
Соблазняют, вербуют, обещают, угрожают, убивают.
Им нужны люди. И особенно им нужны активисты с пропеллером в известном месте, на них все украинство, собственно, и держится. Не будет Зеленского, не будет Залужного, и даже Порошенко не будет, но если активисты останутся - будет и Украина.
Вот мы и видим, как они тщательно пропалывают поле. Как они устраняют конкурентов, как они дотошно, "с интересом", занимаются давлением, насилием, террором - в той ситуации и в отношении тех лиц, из-за которых наш чиновник даже голову никогда не повернет.
Им до всего есть дело. Они не ждут Саммита.
И можно было бы высказать фальшивую надежду, что, может, и мы однажды прекратим ждать - и начнем что-то делать, но нет. Не надо иллюзий. Не прекратим.
Упокой, Господи, всех убитых тарасами, и прости им грехи вольные и невольные.

Пишут, что несколько дней назад под Артемовском погиб в бою 22-летний нацбол по имени Илья Красноперов, командир штурмового отделения.
Судя по всему, этот парень никогда не видел Лимонова живым. В партию его приняли уже на фронте.
То есть и Эдуарда уже давно нет, а ребята его - вот, воюют.
Чтобы когда-нибудь - может быть - освободить и его родной русский город Харьков.
Ах да, забыл самое главное.
Национал-большевистская партия запрещена постановлением от 19.04.2007 года.
Экстремистская потому что, плохая.
А хорошие были - "кремлевские молодежные движения". Они тусовались на Селигере, махали флажками и били в барабаны на площадях. Ну, знаете, Василий Якеменко, Роберт Шлегель, Мария Дрокова.
Кстати, где они?
Россия стоит на безнадежности и безысходности.
Умирает от нее - и спасается только благодаря тем, кто вопреки всему - не сдается.

Хочу сообщить вам две цифры.
Эти две цифры никто и нигде не ставил вместе - просто я случайно увидел в ленте одну, а потом решил выяснить другую.
Вместе они, по-моему, производят впечатление.
И обе - из украинских, что важно, источников.
Первая: за 11 месяцев 2023 года на Украине в результате боевых действий погибло 2000 гражданских лиц.
Это сообщило украинское МВД, а с их слов - тамошние тг-каналы.
Вторая: в 2019 году (то есть "до всего", включая и эпидемию) в результате ДТП на Украине погибло 3454 человека.
Об этом говорил первый замначальника департамента патрульной полиции Украины.
Все - трагедия, но соотношение таково.
Вспомните об этом, когда в следующий раз будете читать про "Гитлера", "Рейх", "Мордор" и "геноцид".

Самый лучший, неубиваемый аргумент против дурацких предложений что-нибудь масскультное запретить из-за вредного влияния на молодежь, а также "пропаганды насилия и жестокости", состоит в следующем.
В Советском Союзе было очень много бытового насилия и жестокости.
И молодежь в иные периоды - сначала в двадцатые, потом (это самое страшное) в конце сороковых и в начале пятидесятых, ну а потом в восьмидесятые, - была такая, что в иных местах ходить нужно было с большой опаской, дрались - толпами, а кто из класса не сел в тюрьму, тот умница и молодец.
Все это описано в многочисленных источниках. И эти драки, и грабежи, и банды, и изнасилования, и просто бытовое гопничество.
А массовой культуры никакой не было.
Ну, патефон, фильм с Орловой, Утесов-Шульженко. Потом песня "Модерн Токинг" (как тогда писали) на дискотеке и фотография Дитера Болена на стене. "Вот, новый поворот". Все.
Никаких сериалов, компьютерных игр, анимэ, мемов, рэпа, что там еще.
И почему-то без всего этого - жизнь была жестче и страшнее.
А сейчас - со всем этим - намного безопаснее и тише.
Но если это признать, у запрещающих исчезнет такая простая, такая выгодная и дешевая в обращении поляна для спекуляций, что лучше уж сойдемся на том, что как увидит человек плохую картинку в интернете, так и пойдет убивать-грабить, а если не увидит, так и не пойдет никуда.

Саморазоблачение литераторов Зильбертруда и Чхартишвили - это булгаковская история.
"Вован и Лексус" выступили совершенно как Коровьев и Бегемот - позвонили советским писателям от имени товарища Сталина и Поскребышева, то есть Зеленского и Ермака, и два Берлиоза - тщеславных холуя, мечтающих о внимании начальства, - бросились рассказывать дорогому, любимому руководству о том, как они ненавидят Россию, желают ее распада на сто частей, ждут штурма Мариуполя и хотели бы перевести гонорары от эпопеи "Кавалер Золотого Сала" на армейские нужды тарасов.
Булгаков ненавидел совписов, считая их исключительно подлыми людьми, лакейской обслугой людоедской власти.
Зильбершвили именно таковы. И на Украине они нашли себе власть с нужным размахом жестокости и тоталитарного пропагандистского накала, чтобы с обожанием припасть к ее сапогу. Зильбер, как мы знаем, уже сочинил льстивую книжку о Зеленском - именно того уровня лизоблюдства, какой требовался в тридцатые годы.
Бить их за это рублем, блокировать им любые заработки в России - естественная, разумная инициатива. Конечно, не самая лучшая - куда приятнее было бы просто отправлять их доходы на оружие для русских солдат, - но уж хоть так.
Мнения защитников Зильбершвили не выдерживают критики. В современном Евросоюзе начисто отменяют и отовсюду выгоняют даже правоверно антирусских людей, заподозренных в мельчайшей, миражной связи с Россией - истории Медузы или Десницкого все помнят, а сейчас та же чистка проводится литовцами в отношении Долина. На этом фоне русское отношение к книгам Зильбершвили поражает бесконечным терпением.
Можно спросить: а стоит ли раскрывать их псевдонимы?
Если бы они были только писателями - нет, этого не стоило бы делать.
Но они уже совсем не только писатели. Они - добровольно, со страстью и ненавистью, - записались в украинские военные пропагандисты, сели в пломбированный вагон.
И в этом вагоне они уже не "быков" и не "акунин".
У них впереди большое будущее. Им предстоит бить чечетку в Виннице, гастролировать по Хайфе и Брайтон-Бич, писать романы о подвигах збройных сил в восьми томах и заседать в президиумах комитетов свободной ингерманландии.
Главное - чтобы больше ни рубля из Москвы.

Дорогой Караулов!
Понимаешь, если я буду это существо, которое теперь из Америки рассказывает, как оно хочет издавать в Киеве свои сочинения про мудрейшего Иосифа Виссарионовича Зеленского, да будет сама земля, по которой он ходит, сладкой как халва, издавать, чтобы отдавать деньги на дроны для ВСУ, - если я буду его называть "Быковым", то я поставлю знак равенства между ним - и тем человеком, которого я знал лет пятнадцать-двадцать назад.
У того человека был, может быть, говнистый характер - мы все не без греха, - но с ним мы сделали пару хороших изданий, он писал местами прекрасные лирические стихи, он написал обаятельную биографию Пастернака и несколько неровных, но симпатичных романов. И, что немаловажно, этот человек с брезгливой иронией относился к украинству. Он любил Крым и презирал Майдан.
Вот его-то я в памяти своей и продолжу называть Быковым, а это печальное явление природы пусть будет Зильбертрудом, потомком Швондера и Берлиоза.
И мне так проще, и, думаю, так оно точнее будет.

Виктор Шендерович в сегодняшнем эфире на "Ходорковский Live", отвечая на вопрос о том, есть ли у Америки и НАТО списки для нанесения ядерных ударов по России, сообщает следующее (с 40-й минуты видео):

"Я не сомневаюсь, что эти списки есть. Их бы хорошо показать россиянам!
А вот посмотрите - вот сюда прилетит, вот сюда, сюда, сюда. Вас накроет. Вы заплатите.
Ваши дети, может быть, внуки - заплатят кровью,
жизнью, увечьями, катастрофой жизненной.
Заплатят за то, что вы поддерживаете Путина. Подумайте еще раз крепенько! Сюда ударят и сюда.
Вот жителям этих кварталов приготовиться - дорогой товарищ Иванов Игнатий Петрович, вы знаете, вы находитесь в зоне опасности.
По вас долбанут Штаты - и правильно сделают.
Ну что поделать, если вы гражданин государства-агрессора и живете возле очень важного военного объекта. Дрезден, да.
Подумайте, дорогой Игнатий Петрович или как вас там. Подумайте, стоит ли поддерживать Путина.
Вот этот список - я серьезно говорю - надо перевести на русский и примерить к жилым кварталам, которые там находятся.
Сказать: ребята, вы в опасности. Подумайте. Этой опасности подвергаете себя вы. Не надо потом на НАТО кивать. НАТО это должно было сделать в 2014 году. Долбануть.
Имело полное юридическое право - и, более того, было обязано".

Не пора ли уже обратить внимание на эти бравые речи?
https://youtu.be/E5eqT-ZhG14?si=M73yzXVF-lfARzei

Совсем скоро, в 21.00 - я в эфире radiosputnik.ru.
Включайте, кому интересно.

Мои консервативные читатели будут, вероятно, разочарованы, но я категорически не поддерживаю моральную панику по поводу вечеринки в ночном клубе и священную войну с парнем в одном носке на причинном месте.
Какими бы ни были дурацкими эти натужные весельчаки, но раздувающиеся от праведного негодования борцы за парадную добродетель - еще хуже.
Дураки есть всегда. И пошляки есть всегда. И бессмысленные тусовщики есть всегда.
И всегда кто-нибудь будет плясать с трусами на голове - пьяный, уверенный в том, что он король секса и обаяния.
Это нормально. Так и должно быть.
И нет ничего страшного в том, чтобы эту невинную похабщину терпеть.
Нельзя всех сделать принудительно хорошими, отменно воспитанными, с отличным вкусом.
Такие попытки ведут в совок, с его обязательным, убогим - "забрали в отделение и постригли, нечего патлатым ходить".
Потом такой совок всегда рушится, поскольку реальная жизнь всегда разнообразнее и сложнее, чем любой навязанный идеал.
И в ней - в этой реальной жизни - обязательно должно быть что-нибудь, что вам ну совсем не нравится, что вам противно, но вы это терпите.
А кто-нибудь, превозмогая отвращение, терпит вас.
Именно так - с помощью терпения, а вовсе не вымышленного, фальшивого "единства" - и строится крепкое общество.
У современной России достаточно настоящих, страшных врагов.
Так что давайте будем немного умнее - и не будем гоняться за теми, кто вооружен одним носком.

Примерно в 1905 году мутный провокатор Георгий Гапон и неплохой (но и не более) писатель Максим Горький интуитивно освоили политическую технологию, которой суждена была долгая жизнь.
Их знамя подхватили некоторые большевики, потом, к концу века, Ельцин - и не он один, а еще позже, в начале следующего столетия, некий миноритарный акционер, не к ночи будь помянут, ну а теперь мы видим новую версию все той же жульнической игры.
А игра такая.
Выходит на публику русский человек. С традиционной и недурной внешностью, с хорошей семьей, с узнаваемыми в народе манерами, с простой биографией, в общем, свой.
Не Абрам Казимирович Ментешашвили, а Иван Петрович Сидоров.
И начинает:
- Родные вы мои русские люди! Сдавайтесь! Штык в землю! Японцы ваши лучшие друзья! Украинцы ваши лучшие друзья! Американцы ваши лучшие друзья! А уж самые лучшие ваши друзья - это поляки! Весь мир желает нам добра и счастья! А кто же этому мешает? Так называемое наше государство! Царь плохой! Долой его! Превратим империалистическую войну в гражданскую, отовсюду уйдем в одностороннем порядке, всем все отдадим, кто чего от нас хочет, без аннексий и контрибуций, мы одни во всем виноваты, - и сразу наступит мир, будет дружба и процветание, будем жить как в Швейцарии, мыть улицы шампунем, и у каждого будет по миллиону!
Абрам Казимирович с этой агитацией имеет успех довольно редко, только в минуты крайнего развала и распада.
Но когда за все то же самое начинает агитировать сварганенный Абрамом Казимировичем из нескольких близлежащих деревяшек "Иван Петрович" - это производит впечатление на простодушных людей.
Мы ж пскопские, до нас немец не дойдет, айда грабить.
Против этой информационной заразы надо сразу принимать антибиотик, не дожидаясь, пока одураченные люди поверят, что угадали, где шарик.
И общий принцип тут очень прост.
Можно иметь какие угодно мнения насчет коррупции, застройки, абортов, налогов, феминизма, коммунизма, православия, бизнеса, экологии, традиционных ценностей и еще тысячи разных предметов.
Но если какой-то человек - под соусом любых воззрений на все это, - проталкивает вам мысль, что во внешнем мире Россия должна сдаться, должна откуда-то "просто так" уходить, должна в одностороннем порядке воткнуть штык в землю и подписать очередной Брестский мир и устроить потлач с раздачей земель и людей, - то это, собственно, не вполне человек.
Это чье-то изделие.
И сделано оно для того, чтобы вас уничтожить.
Об этом полезно помнить - после всего, что мы пережили в прошлом веке.

Может быть, это странно прозвучит, но – хороший был год для России.
Да, тяжелый, нервный, драматичный, и много всего случилось, а все равно хороший.
Легко определить – почему.
Когда-то раньше – особенно в 2022 году, но совсем не только, - мы постоянно жили в облаке апокалиптических прогнозов.
Не только местные соловьи, быковы и галлямовы, иноагентами признанные, но и разные западные комментаторы и газеты любили раздать острые обещания.
«Кремль ждет катастрофа!». «ВСУ будут в Крыму!». «Экономика русских в руинах!». «Отсталая бензоколонка допустила свою последнюю роковую ошибку». Ну и так далее, мы знаем этот сладостный (нет, не очень) стиль.
И так они камлали годами, а Россия переваливала, вздыхая, через очередную крутую горочку, чтобы можно было потом оглянуться и посмотреть на любителей прогнозов: ну, что теперь скажешь? А все то же самое и скажу, шарманка же.
И вот, в конце 2023 года происходит нечто уникальное.
Впервые на моей памяти, не только наш родной телевизор и агитпроп рассказывает нам добрые истории в жанре «большинство россиян позитивно оценивают итоги этого года и встречают 2024-й с хорошим настроем», но – что самое поразительное - это делает весь западный мир.
Бесконечным потоком идут какие-то статьи и выступления политиков и журналистов из тех стран, которые трудно заподозрить в большой любви к нам. И смысл этого потока, если коротко, состоит в следующем.
Кремль – вовсе не ждет катастрофа. ВСУ – не будут в Крыму. Экономика русских – не в руинах. А бензоколонка – оказалась такая хитрая, такая стойкая, что только ой и эх. Может быть, это даже и не бензоколонка, а что-то другое. Великая держава?
И всевозможные чичваркины, иноагентами признанные, с арестовичами, в росфинмониторинге экстремистами записанными, этому потоку охотно подпевают.
Словом, все говорят, что Россия справилась. Что она враг, но молодец. И, значит, нам повезло.
Предлагаю на недельку расслабиться – и поверить.

Некоторое слабое утешение в нынешней чарующей атмосфэре состоит в том, что она, атмосфэра эта, глобальная.
Во всем, по крайней мере, западном мире уже давно происходит бесконечный "воук", то есть моральный террор со стороны людей, которым нестерпимо больно от того, что вы совершили какое-то символическое преступление против их идентичности, нравственности, социальной принадлежности etc.
И, поскольку им больно из-за того, что вы не то сказали, неудачно пошутили, показали жопу или обидели их иным образом, они сотрут вас ластиком.
Это, повторяю, мировое явление.
А что наш доморощенный воук больше любит "правую" фразу, а не "левую", "традиции", а не "эксплуатацию", - ну, сейчас так. Потом, может, иначе будет.
А что в нашем доморощенном воуке такую огромную роль играют товарищ майор, "вертикаль" и "самодержавие", а вовсе не сугубо частные институты оксфордов, голливудов и цукербергов, - а где и когда в России товарищ майор, "вертикаль" и "самодержавие" не были отцами всего? Через них тут все исторически происходит, вот и это теперь.
Противно и грустно?
Зато многим нравится.
Ведь если нельзя наказать тракториста, который утопил трактор, то можно наказать того, у кого морда наглая. Это тоже справедливость.
Будем терпеть, что ж еще.

Главное событие года – это, конечно, отражение украинского наступления.
Несколько летних месяцев в запорожских степях, среди руин малозначительных вроде бы деревень, - это несколько месяцев, развернувшие европейскую историю в другую сторону.
В чем состоит этот разворот?
В том, что идея объявить Россию уникальным мировым злом, которое должно быть побеждено и наказано, провалилась.
Идея вывести русско-украинский конфликт из истории – в область морализаторской истерики, и сделать из украинцев – священный мировой фетиш, которому следует поклоняться еще яростнее, чем миту с блм-ом, - все это провалилось.
Благодаря кому и чему? Вот тут самое существенное.
Запорожская победа России – это незаметное событие.
Мы пока что не знаем имен этих людей. Мы – ну, кроме специалистов – не знаем названий частей. Мы не знаем каких-то знаменитых объектов, которые стали бы символами обороны, не знаем одной конкретной даты, когда бы все повернулось.
Все происходило неделями и месяцами, но именно такие незаметные события – работают в истории куда более действенно, чем пузыри пиара, которые умело надувает Украина.
Потому что потом эти пузыри лопаются и забываются – ну, кто сейчас помнит «киборгов донецкого аэропорта»? – а следствия этих летних месяцев распространяются сейчас по всему западному миру, и будут еще очень долгими.
А именно, пришло понимание, что Россия никуда не уйдет. Что ее нельзя победить. Что ее не получится «наказать». Что ее надо терпеть, что с ней придется считаться. Что сам этот конфликт кончится как-то иначе, не так, как «им всем там» казалось – и это надо принять.
И все это сделали неизвестные люди, которые не отступили.
Может быть, пройдут годы, они дадут интервью, о них снимут кино, им поставят памятники – там, где уже все к этому времени успокоится, зарастет, и где вместо артиллерии будет шуметь одна трава.
Но сейчас, пока этот их подвиг еще не осмыслен, не канонизирован, - я хочу под занавес года шепнуть им свое тихое спасибо.

Меня довольно сильно пришибла новогодняя новость о запрещении отца Алексия Уминского - и, стало быть, разгроме его общины, - с заменой его на другого человека.
Потому что именно он, именно в этом храме - когда-то крестил меня, и так получилось, что я кое-что понимаю про о. Алексия "не из газет".
И прежде всего я знаю, что он прекрасный священник. Образцовый настоятель - кстати, очень традиционный, чуждый всякого "обновленчества", - внимательный к прихожанам, глубоко верующий, много и долго занятый трудными делами благотворительности, бездомных, заключенных, хосписов, и особенно детских смертей (а это самый страшный фронт, какой есть в человеческой жизни). Любимый проповедник для многих тысяч, приведший в церковь стольких людей, которые еще неизвестно, где были бы без него.
При этом, разумеется, он человек своего сословия: московский либеральный интеллигент, в юности - хиппи, пришедший к священству на волне перестроечного православного романтизма, лучший друг всех тех деятелей, которых я, честно говоря, терпеть не могу.
И, разумеется, наказали его за то, за что наказали бы священника при всех режимах во все эпохи, при всех императорах, царях, генсеках и президентах - за очень умеренное, вежливое, мягкое, но все же явное гражданское несогласие с "линией партии и правительства", в русле которой традиционно следует и церковь, за вычетом экстремальных моментов истории.
За гуманизм и пацифизм среди боевых действий, за выступление в поддержку "мира, а не победы".
Я, конечно, не могу согласиться с его взглядами. Я считаю Украину - как государство и как политическую сущность - таким концентрированным страшным злом, что, по моему мнению, она требует именно силового преодоления и поражения. И, как по мне, здесь нет "равенства во зле" и "бессмысленности борьбы" - ну уж хотя бы потому, что Россия не организует "колл-центры", где бесовские голоса уговаривают несчастных людей поджигать двери военкоматов и отдавать последние деньги, и теракты Россия тоже не организует, и сатанинский шабаш 2 мая 2014 года - это тоже фирменно украинское, особое и уникальное зло.
Но речь не обо мне. У о. Алексия на этот счет, конечно, иное мнение.
И здесь - самое главное, что я хочу сказать.
Дело в том, что человек - не равен "мнениям".
Человек - больше, сложнее, важнее.
И невозможно все на свете все время сводить к "позиции", к "партийности". В жизни, мягко говоря, есть что-то еще.
И - в случае о. А.У. - эта "прибавочная стоимость" всей его пастырской жизни, его служения и трудов так велика, так важна и для его прихожан, и просто для религиозной жизни в России, что к его, повторяю, очень мягкому и умеренному либерализму можно и нужно было бы отнестись великодушно, без этой типично украинской, тупой и топорной озлобленной репрессивности. Тем более, что он сам - я уверен - при выборе между "политикой" и служением, когда бы такой выбор был ему предложен вместо запретительных мер, несомненно избрал бы служение.
Но вместо этого начальство предпочло быстро и радикально разрушить и его жизнь, и жизнь его прихода. Это - хоть и бескровная, но трагедия.
Знаете, в этом океане бесконечных моральных истерик, все новых и новых запретов, борьбы со все более и более миражными противниками - мы движемся куда-то не туда.
Нельзя терять то, что в православии называется "рассуждением" - а еще то, что в православии называется "икономией", - и превращаться в шагающих роботов партийности. И даже в том случае, если противоположная партия ничуть не лучше, если она еще хуже, - все равно нельзя.
Это и ко мне самому относится, увы.
А дорогому отцу Алексию - мое сочувствие, надежда на перемену печальных обстоятельств и бесконечная благодарность.

Лев Семеныч Рубинштейн был хороший.
Он, разумеется, был "русофобом" в том узкополитическом смысле этого слова, к которому мы так привыкли теперь, когда делим мир на своих и чужих, - но эта русофобия в его случае была второстепенной подробностью его жизни, чем-то вроде фона обоев на стене, набором общих мест его дружеской среды, - и не более. Жил он совсем другими вещами.
Публицистика Рубинштейна из прогрессивных журналов была образцово банальной даже по меркам этих самых журналов, его стихи-карточки стали, конечно, филологическим событием восьмидесятых-девяностых годов в ряду других изобретений концептуализма, но Пригов был намного умнее, а Сорокин намного ярче, и мы скорее вспомним Таракана с Милицанером и Мартина Алексеевича, говоря о том времени и том авторском круге.
И все же Лев Семенович был очень важным человеком для своего мира, и у него была своя уникальная роль, в которой его вряд ли кто сможет заменить.
На свете есть люди - публично известные люди, - чье подлинное предназначение состоит не в том, чтобы сочинять симфонии, командовать армиями или конструировать новое. Их миссия - просто жить, что-то особенное самой своей жизнью, своим присутствием обозначая, и собирая вокруг себя других, похожих и близких. Это люди-маяки, люди-символы.
Лев Семенович Рубинштейн был именно таким символом, талисманом московской alien-интеллигенции, сообщества образованных и неглупых людей, действовавших, однако, в чужом для них окружении русского народа (но от этого чувство общности становилось только крепче, а символы - ценнее).
Рубинштейн полвека просто был. Везде или почти везде - в редакциях, на митингах, в интеллигентских клубах, на вернисажах, литературных вечерах, посещаемых кухнях, - и его маленькая воробьиная фигурка, возникая в разных местах, сообщала главное: здесь - свои, здесь - все как мы любим.
А что он, собственно, делал - не так уж существенно. Читал какие-то тексты, очень любил петь советские песни под водку-селедку, остроумно, но добродушно шутил. Обличал, разумеется, "власть" и "все это у них там", но - это было дежурное обличение, ну, так положено, а вообще-то Рубинштейн был человек совсем не злобный, он никогда не орал, не лаял так, как это принято у Пархоменко-Шендеровичей-Альбац, его свойственников в том, что касается тусовки, но не характера. В нем была какая-то веселая невозмутимость. Он закуривал, опрокидывал пятьдесят, быстро рассказывал какую-нибудь смешную байку и шел дальше. Истерика - это был для него моветон.
Вот и в феврале 2022 года, когда жизнь alien-интеллигенции в России закончилась, - он не стал торопиться и никуда не побежал. Он остался там, где прожил всю жизнь, где он всю жизнь что-то писал, шутил, выпивал, где он, говоря коротко, работал самим собой. И этот его жест неотъезда - у меня, склонного к полярно противоположным взглядам на многое, - вызывает странное уважение. Мне нравится, что он так поступил.
При этом - в каком-то смысле - отказ от эмиграции его и убил. Талисман, оказавшийся вдруг без тех, чье коллективное присутствие и создавало его символическую роль, обречен на исчезновение. Тем не менее, обстоятельства его смерти так несправедливо-нелепо-трагичны, что можно только сочувствовать.
Я чтил его в юности, я ругал его в более поздние времена, но теперь, когда его нет, и когда здесь больше нет того мира, которому он служил маяком, когда вместо него здесь строится совсем другой мир - много более органичный, законный, но совсем не такой обаятельно-светский и мило-интеллигентский, как прежний, - я хочу помянуть Льва Семеновича хоть и вчуже, но как можно добрее.
Его очень любили неприятные люди, задержавшиеся не в своем месте.
Но его было за что любить.

Единственный действительно сильный аргумент в пользу того, что горе-террористка Трепова не знала, что в статуэтку заложена бомба - как ни странно, не прозвучал на судебном процессе, но если бы я был "адвокатом Плевако", то я бы напирал именно на него.
Дело в том, что направлявшие Трепову настоящие террористы - то есть украинские гебисты, вместе с примкнувшими к ним взрослыми предателями из бывших русских, - это несомненные подонки, но вовсе не дураки.
И эти люди прекрасно понимали, с кем они, назовем это так, работают.
Они понимали, что имеют дело не с каким-то жестоковыйным блюмкиным, для которого "швырнуть бомбу" - как выкурить папиросу, а с малознакомой и очень глупенькой девочкой, принадлежащей к той узнаваемой субкультуре, которую называют то "хипстерами", то "винишками", то "соевыми", то еще как-нибудь, но главное в ее определениях - это упор на инфантилизм и взвинченный невротизм от каждого чиха.
И, разумеется, они понимали, что если они скажут такой девочке правду о том, что она должна сделать, - вероятность того, что она испугается и, в лучшем случае, просто откажется, а в худшем начнет психовать - крайне велика.
И, работая с таким клиентом, украинские гебисты просто обязаны были использовать ее втемную - чтобы теракт не сорвался.
Другое дело, что Трепова, судя по всему, начала постепенно догадываться, что происходит - все же она дурочка, но не идиотка.
И, тем не менее, каждый, кто поставит себя на место Тараса-русореза, может понять, что знакомить ее с маленьким секретом операции было контрпродуктивно.
К этому остается только добавить, что старинный обычай нашего правосудия - судить только стрелочников, никогда не пытаясь доказать вину заказчиков, и уж тем более не пытаясь этих заказчиков наказать - вызывает одни сожаления.
Стрелочники, конечно, уезжают на зону и расплачиваются там за свою глупость, но заказчики продолжают убивать дальше, улыбаться и махать.