Я думаю, что у любого сколько-нибудь неглупого человека - в условиях жизни в большом мире, со всеми его трагическими событиями, - нет другого честного способа "занять позицию", кроме как согласиться с идеей множественности добра и множественности зла.
Нет какой-то одной, простой игры между "хорошими" и "плохими" - она существует только в самом примитивном варианте массовой культуры и пропаганды. А в более сложном варианте реальности - герои и злодеи, объекты нашего сочувствия и объекты нашего возмущения соединяются друг с другом весьма причудливым образом. И это нормально.
Мир противоречив, и этого не нужно стесняться.
И потому приходится одновременно иметь дело с тем, что:
- Беглая московская demshiza, машущая сейчас бело-синими флагами (но продолжающая при этом махать желто-голубыми), это противная крикливая погань.
- Но ее формальные соплеменники из числа ивритоязычных израильтян - это в большинстве своем обычные милые люди, ну или кому-то вовсе и не милые, а посторонние, но все равно их страдания и потеря близких заслуживают признания и эмпатии.
- Но правительство того же Израиля составляют мерзейшие кровожадные прохвосты, любители тотальной коллективной ответственности в жанре "за преступления солнцевской ОПГ разбомбим район Солнцево подчистую".
- Но противостоящие им хамасовцы - это тоже упыри, и отчасти даже и худшие, так как израильтяне совсем не ценят жизни чужих, но более-менее ценят жизни своих, а вот для хамасовцев и жизни своих стоят копейку.
- Но палестинский обыватель, и безразлично к тому, что он там себе думает - поддерживает он этих хамасовцев или проклинает, - это тоже несчастнейший человек, оказавшийся в гетто под бомбами, и он тем более заслуживает человечности.
Везде хорошие, везде плохие, под всеми знаменами и со всех сторон.
Нечто подобное, кстати, я бы вам написал и по поводу еще одного сложного конфликта, но, как говорил один известный персонаж, я чту Уголовный кодекс.

Про Евгения Яновича Сатановского напишу вам кое-что.
Дело в том, что любой человек, принадлежащий к высокоранговому сообществу, который, тем не менее, готов поддержать сообщество низкоранговое, - это человек редкий и ценный.
Разумеется, бывают специальные, псевдонизкоранговые сообщества, поддержка которых со стороны людей, расположенных выше в иерархии, обязательна в рамках соблюдения какого-то лицемерного ритуала.
Так, выпускник Гарварда обязан клясться в любви к условным мигрантам из Сомали, закутанным в тряпку. Но это - имитация.
А вот если выпускник Гарварда встанет на сторону консервативного дальнобойщика из Канзаса - это совсем другое дело. Это - прорыв, это - жест, как политический, так и личный.
Это я все к тому, что в России есть только два публичных комментатора, принадлежащих к очень высокоранговому сообществу - сами понимаете, какому именно, - которые, тем не менее, поддержали нас в 2014 и 2022 году.
Это Евгений Сатановский и Яков Кедми. Больше я таких людей "под софитами" не знаю. Соловьев - совсем другая история, обсуждать которую я не хочу.
Но эти двое - совершенно понятно, что они запросто, щелкнув пальцами, могли сделаться Гозманом, Фейгиным, Белковским и тутти-кванти, не вылезать с "Радио свободы", русского "Бибиси" и прочих помоек (признанных иноагентами и чем там еще), и собирать по всему миру восторженные толпы эмигрантов. Быть со всем мировым - и собственным национальным мейнстримом.
Но они оба - пошли в другую сторону. Совершенно нонконформистскую, сложную и очень уязвимую, учитывая их идентичность.
А именно.
Они не стали нам говорить, что мы - и наши проблемы - "это другое".
Хотя сказать именно так - это самое выгодное и логичное, что может сделать человек, имеющий право на билет в бизнес-класс, по отношению к людям, которых даже в качестве багажа никуда пускать не хотят. То есть - к нам.
Могут возразить - "ну им же за это платили".
Знаете, платят везде, всем и за все - ну, кроме тех, кто стоит у вокзала с картонной коробкой.
Вопрос всегда в том, за что именно ты хочешь, чтоб тебе платили. Что ты выбираешь.
И этот выбор - кажется мне, живущему здесь, с нашей общей судьбой - заслуживающим уважения.
Спасибо, Евгений Янович.
А про госслужащих РФ и их великие заслуги - просто помолчим.

Вижу, некоторые иронически пишут по поводу моего предыдущего замечания: ну, мало ли кто поддержал Россию в 2014 году, в 2022 году, тоже мне, великое достижение.
Нет, скажу я вам, это большое дело.
Объясню.
На Украине и у нас - действует прямо противоположная логика во взаимосвязях места человека в обществе и его позиции по существенным вопросам.
Если вы "у них там" (пофантазируем) могли бы свободно и взаимно-откровенно общаться с пролетариатом, пенсионерами, призывниками из глубинки, таксистами, продавщицами, огородниками и далее по списку, - то вы, внезапно, обнаружили бы заметное количество если не предателей украинской перемоги, то, во всяком случае, тех, для кого все неоднозначно.
И чем беднее и старше, тем у них больше таких людей.
Зато все, у кого есть деньги, знания, социальные связи, вся, выражаясь казенно, интеллигенция с буржуазией, - они все против нас в едином строю.
А в России картина прямо противоположная.
Хотите найти здесь патриота - идите к бедным, идите к немолодым, отправляйтесь в глубинку.
Но чем выше у нас вы поднимаетесь в общественной иерархии - тем меньше обнаружится тех, кому Россия - своя.
На этих этажах у нас есть разве что разделение на тех, кто бежит из страны и кого открыто корежит от ненависти, - и тех, кто сидит здесь, мучительно изображая лояльность во имя простых прагматических целей.
Мы - страна без элиты, без головы. Голова у нас чужая во всех отношениях. А уж если кто-нибудь из здешних обитателей по праву происхождения или гражданства принадлежит к известному набору успешных наций и держав - тут уж и вовсе тушите свет.
Поэтому для меня каждый заметный человек - с деньгами или со связями, с образованием или с каким-то талантом, ну или просто с публичностью, с именем, - который в трудный момент эти свои ресурсы более-менее искренне и последовательно, не будучи чиновником, отдал России, а не сами понимаете чему, - это ценность.
У нас таких примеров очень, очень мало.
И больших перспектив в этом деле - у нас, увы, нет.

Украинскому наступлению через несколько дней будет пять месяцев.
Честно говоря, я тогда, в самом начале лета, был уверен в том, что все пропало, гипс снимают, клиент уезжает.
Я вообще люблю иногда паниковать.
Но, как говорилось в любимом фильме моего отрочества, самолет, который должен был прилететь из Рио-де-Жанейро - не прилетел.
Ничего у них, к счастью, не вышло.
И теперь я - уже такой спокойный, такой веселый, - хочу найти всех этих людей, которые с полгода назад рассказывали мне о том, как Украина сбросит Россию в Азовское море (а я тревожно молчал или что-то раздраженное гавкал), - найти и спросить их, уже так вальяжно, знаете ли, иронично:
- Ну, как там дела? Видите ли вы хоть одного Тараса на азовском берегу?
Пусть теперь они молчат или что-нибудь раздраженное лают.
Смешно и стыдно.
Смешно - это понятно, а стыдно - это вот из-за чего.
Для того, чтобы блогеры в соцсетях могли так расслабленно переходить от паники к радости, - кто-то совсем другой, тот, кому нельзя позволить себе все эти милые эмоции, должен был стоять насмерть в запорожских степях.
И когда я думаю об этих людях, мне уже не хочется искать каких-то либеральных дураков по фейсбукам и натужно шутить.
Хочется помолчать.
Можно же помолчать в благодарность?
Пять месяцев прошло.
А украинцы - не прошли.

Я никогда - ну, в эти полтора года, конечно, - не верил в благожелательные разговоры о том, что надо, мол, подождать, подождать, и настроение в западном мире переменится, и фанатизм по поводу Украины куда-то улетучится - и будет уже совсем другое кино.
Потом слетел Джонсон, резко прибавил Трамп, в Словакии пришел к власти евробунтующий премьер, в Швейцарии выиграла выборы скептическая (по поводу санкций) партия, и даже в американском конгрессе спикером стал лютый человек, враг всего прогрессивного, который не хочет давать денег Киеву.
И даже Washington Post пишет о том, что тарас-гэбуха промышляет террором и политическими убийствами.
И даже Time пишет о том, что Зеленскому его собственное окружение боится сказать, что победы не будет.
Жизнь явно куда-то движется. И, видимо, в сторону общемирового разочарования в тарасах.
Неужели же мы, сидящие на этой реке, дождемся того, что мимо нас проплывет хладный труп артиста больших и малых театров?
И это, кстати, фирменное свойство России, этот медленный и неказистый успех.
Россия разворачивается долго. Ее очень долго не воспринимают всерьез.
Внимание публики отвлекают быстрые, шумные люди, умеющие создать яркий, но короткий эффект.
А потом что-то ломается и хрустит.
И приходится признавать, что эти русские оказались совсем не такие, как мы о них думали, ну что ты будешь делать.
Кажется, этот момент уже близок.

День нации стал днем наций.
Казалось бы, всего одна буква поменялась, но разница-то колоссальная.
В чем вообще-то мог и должен был быть подлинный исторический смысл дня 4 ноября, когда-то утилитарно придуманного "против коммунистов"?
Разумеется, в том, что русский народ во главе с Мининым и Пожарским самоорганизовался - и выкинул из Кремля иностранцев, а с ними и собственных вроде бы начальников, которые с иностранцами слишком заигрались.
День народного единства - в восстании русских против внешнего и внутреннего врага.
Ой.
Ой.
Ой!
Крамола-то какая.
Нет, лучше об этом даже не думать.
Это богопротивные американцы умеют работать с собственной массовой культурой так, что тема "революции" или "восставшего народа" только укрепляет государство, болеют, допустим, люди за "повстанцев" против "империи" Дарта Вейдера, а реальная-то империя от этого только хорошеет.
Мы так не можем.
У нас начальство всегда и во всем должно быть свято, нерушимо, несменяемо, и даже в самых тайных мыслях нельзя против любого, даже и образца 1612 года начальства что-нибудь злоумышлять. А то мало ли что. Как бы чего не вышло.
Ну и возмущением против иностранцев тоже нельзя увлекаться. Иностранцы у нас могут быть плохими строго в тот момент и в том объеме, в каком этого хочет начальство.
Плакаты достали! - позор американским поджигателям войны! - отлично, а теперь плакаты убрали. Теперь мы с этими поджигателями на саммит поедем.
Вот так оно и получилось, что система наша стала праздновать 4 ноября не как день опасного и, к счастью, несуществующего народа на букву "р", а как день наций, день мультикультурализма, день меньшинств.
День Байдена, Обамы и Окасии Кортес, день угнетенных колониализмом идентичностей, просто на нашем чиновничьем языке.
Не шучу: загляните в глубинную районную прессу, там по этому поводу рапортуют о священном братстве РФ с народом мгаванга-бтото-уркудук, о выставках и концертах, этой братской мгаванге посвященных.
То есть, если сорвать покровы и рассказать всю правду о нашей истории, 4 ноября 1612 года Кузьма Минин и князь Пожарский подошли к Кремлю, заглянули в него, обнаружили там сплошную стабильность - и, отказавшись от порочных идей вроде свержения короля Владислава, отправились дружить с тысячью разных национальностей, населявших тогда Федерацию.
Ура, товарищи!
Или нет.

Год назад, в начале ноября 22-го, были очень печальные дни - русская армия оставила Херсон.
Известного рода публика, как я вижу, прыгает и пляшет от радости в честь этой годовщины. У них праздник, которому нечего противопоставить, нечего возразить.
Я не специалист в военной логистике, и не берусь утверждать, правильным ли было это отступление, неправильным, и во что встала бы дальнейшая оборона, и что было бы дальше с Антоновским мостом и т.п., - да и, будем честны, в нынешних условиях уже непонятно, о чем тут можно или нельзя говорить по цензурным причинам.
Но я хочу сказать о другом.
За весь этот год - и в эти дни тоже - мы не услышали от серьезных людей, принимающих решения в России, ни одного слова - повторяю, вообще ни одного, ни намека, ни шепотом, - о том, что Херсон по-прежнему имеет отношение к родине, что он оккупирован, что он будет освобожден, что это наша земля, что ее возвращение - одна из целей происходящего и так далее.
Никто. Никогда. Ничего.
Хотя, казалось бы, даже на стандартных, казенных картах, которые теперь выпускаются и продаются в магазинах, наша южная граница находится на правобережье.
Но власть глухо молчит.
Как понимать это ее молчание?
Одно слово - печаль.

Спекуляции разных начальников средней руки вокруг проблемы деторождения выглядят идиотически.
Русские люди - и женщины в том числе, и особенно женщины, - не хотят жить в хибарках из фанеры, работая за еду, гуляя в рваных обносках, рожая по шесть-восемь детей, из которых половина умрет, и относясь к такому образу жизни как к данности.
Этот воображаемый "Бангладеш" существует только в сознании отдельных чиновников. На практике же второй демографический переход сделал эту картину, к счастью, невозможной.
Семейные ценности, повышение рождаемости, противодействие абортам - все это несомненное благо, и я за всеми пятнадцатью руками.
Но защищать все эти ценности в России можно и нужно, создавая возможности, а не запреты.
Иными словами, платите деньги.
Платите деньги семьям, платите деньги женщинам, платите деньги, чтобы проще было покупать квартиры и особенно строить дома, платите деньги, чтобы матери не зависели от разводов и алиментов. Платите за детей, как вы, к счастью, платите солдатам.
Но платить, ясное дело, не хочется. Минфин не поймет.
Поэтому хочется бесплатно разговаривать о том, как женщинам мешают работа и образование, разговаривать о том, как мы сейчас всем все запретим. Это же дешево и сердито.
Хочется позориться - и ссориться с собственным обществом, где женский голос - он, может быть, тихий, но, честно сказать, главный.
Лучше уняться и замолчать, чем защищать будущих детей таким образом.
А еще лучше все-таки начать платить.

Напомню кое-что.
Мехти Логунова, ученого в Харькове, садисты из украинской госбезопасности посадили за "измену" в 83 года.
Елена Глищинская, журналистка из Одессы, сидела в тюрьме беременная (за то, что, мол, хотела создать "Бессарабскую республику") и потом родила больного ребенка.
Олега Новикова из Харькова, инвалида первой группы без ноги, украинцы первый раз посадили на три года, а потом опять забрали прошлой весной - и я даже не знаю, где выяснить, что с ним стало, был человек и нет человека.
Ян Таксюр, писатель из Киева, онкологический больной в свои 70, получил от тарасов срок в 12 лет, опять-таки за "измену", то есть, в его случае, за русское православие.
И когда все это происходило - а происходило это совсем не только с этими женщинами, стариками, инвалидами, но и со многими другими русскими, - московские филологи и правозащитники не писали, что им "нечем дышать" и что "они не знают, как теперь жить".
Они зевали и говорили, что это внутреннее дело другой страны, что им нет дела до другой страны, что их дело - это Россия.
Правда, когда что-то начало происходить в Израиле, вдруг оказалось, что бывают и такие "другие страны", которые волнуют их до истерики, до крика, - но это выяснилось чуть позже.
А тогда им просто было лень.
Зато когда берут какую-нибудь гендерную активистку и украинскую пропагандистку, ненавидящую русских - ох! Вот тут, конечно, "нечем дышать".
Кстати, Логунова, Таксюра и Глищинскую наши, к счастью, поменяли - вытащили из тюрем, не глядя на гражданство (вот бы и с Новиковым так, если его не убили тарасы).
А поменяет ли СБУ свою "художницу" "Сашу" Сколиченко?
Или она им вовсе и не родная, а так, по выражению отца украинской самостийности Ильича, "полезная идиотка", расходный материал?
Боюсь, что именно так.
А я бы с удовольствием отправил эту мерзкую девицу домой, в Винницу, чтобы спасти от тарасов кого-то из русских.
Но, к сожалению, подвиги у Саш Шахиденко одноразовые, - так что она будет и дальше сидеть, а все те, кому нечем дышать, продолжат счастливо выпивать в своих черногориях и берлинах, даже и не подумав, что могли бы просить свою родную вареничную власть об участии в судьбе этой шаболды.
Впрочем, все это внутренние проблемы всемирной Винницы.
И я бы хотел, чтобы русские СМИ писали не о них, а о том, кого нам нужно освободить на той стороне.

Прочитал новости про какую-то стомиллионную уже статью из важного американского журнала - на этот раз Foreign Affairs - где авторитетные люди говорят Украине, что она должна заключить перемирие с Россией, а не гнаться за миражами ВСУ в Донецке и Севастополе.
Логика там такая: Украина заморозит конфликт, а дальше: перевооружит и обновит армию, выстроит отношения с НАТО, выстроит отношения с ЕС, получит деньги на восстановление страны, сохранит навсегда санкции против нас, не будет признавать новую границу и далее, далее, длинный список.
Интересно при этом, что никто из авторов такого контента - а его, повторяю, в последнее время целый океан, - даже не пытается, ну хотя бы развлечения ради, спросить себя: а зачем все это России? Зачем России, которая как раз занялась реконструкцией военной промышленности, получает помощь от известных стран, учится на ошибках 2022 года и находится пока что на невыгодных для стратегической остановки рубежах, не освободив даже те регионы, которые официально считает своими, и не оттеснив Украину всерьез на запад, - зачем ей фиксировать такое положение вещей?
Все эти люди твердо уверены в том, что Россия согласится на первое же - любое, самое невыгодное предложение. Повторит Минск, повторит Стамбул.
Почему они так думают?
Исходят из прошлого опыта?
Но ведь люди и государства, имея этот неудачный опыт, делают выводы, стараются не наступать на те же грабли, разве нет? Логично звучит.
И тогда, значит, эти бесконечные планы "без России" - это просто фанаберия и хуцпа, что-то вроде планов летнего наступления, про которые какой-то фронтовой украинец прямо сказал: мы исходили из того, что русские увидят "Брэдли" и "Леопарды" и побегут.
Так, да не так.
У коммерсантовского Андрея Колесникова в 2000 году была великая статья "Восстание грибов в Воронежской области".
Сюжет там такой: Колесников едет на место многочисленных отравлений грибами. Разговаривает с выжившими жертвами, родственниками жертв, врачами, милиционерами, региональными чиновниками, отвечающими, условно говоря, за санитарный и лесной надзор.
И все они в один голос говорят ему: кошмар, безобразие, как можно было есть эти отравленные грибы, надо запретить, надо остановить...
И все они - в этом, собственно, юморический point текста - тут же прямо или косвенно сообщают ему, что собираются в лес за грибами. Как всегда.
Вот это и есть идеальная метафора отношений нашего государства и Запада.
Да, все прекрасно знают, что этот гриб ядовитый, что нельзя его брать, нельзя класть его в корзиночку, нельзя его жарить и есть.
Но все равно возьмут и все равно съедят, снова и снова.
Потому что ну а как иначе-то?
Надо брать и есть Минск, надо брать и есть Стамбул. Как всегда.

В вопросах так называемой "дружбы народов" всегда очень важно вот что: кто, в рамках этого канона, "дружит" мальчиками, а кто девочками.
Увидел сейчас в архиве какого-то тг-канала плакаты к 4 ноября, где показан простой фокус: воспроизводятся наши типовые официозные речевки про советское братство, но при этом сами картинки - с характерно русским мальчиком и этнографически нерусскими девочками. Эффект, разумеется, издевательский. Потому что понятно, что "так нельзя", "так не бывает", да и вообще это "разжигание" и ой-ой-ой.
Так вот, настоящая дружба - это там, где представители другого народа, всякие отцы и старшие братья, старейшины и патриархи, готовы отдавать замуж их женщин за ваших мужчин. Тогда это и в самом деле близкий народ. А если только наоборот, то извините, тут совсем не "дружба", а что-то другое.
Таковы законы традиционного общества: мужчина - хоть и с проблемами, конечно, вовсе не все и не всегда это одобрят, - но может иногда привести в дом кого-то "извне", но в чей дом уходит женщина - тут все под жестким контролем.
И если с этой точки зрения посмотреть на отношения русского народа и всевозможных его соседей... то, от греха, лучше на это и не смотреть.

На воображаемом суде над воображаемыми, то есть давно умершими коммунистами, где разбирались бы, однако, до сих пор разрушительно воздействующие на Россию и ее судьбу преступления, было бы и такое ужасное зло: уничтожение социальных образцов.
Большевики ликвидировали в России все образцы, эталоны элитарности.
Гвардейские полки, Кадетские-Пажеские корпуса, Царскосельский лицей, лучшие гимназии, имперские ордена, дворянские собрания и так далее.
Почему они это сделали - понятно. Ненавидели элиты, хотели все поменять, новый мир, запрещенный в России ИГИЛ etc. Это неинтересно.
А интересно (и очень трагично) другое.
Из их нового мира, как мы знаем, ничего не вышло. Все, чего они добились на практике - авральными и кровавыми методами за несколько десятилетий "перевезли" крестьян в города (тех, кто не погиб по дороге), после чего (и даже быстрее того) в СССР начала воссоздаваться все та же общественная иерархия, с офицерами и погонами, отделенными от пролетариата начальниками и локализацией избранных в смысле квартир, дач и всего прочего.
Но! - это была дешевая иерархия. Это были новодельные и довольно убогие образцы элитарности.
Ну, дорвался Иван Иваныч с домочадцами до черной икры, до машины с водителем и мебели с казенными бирками, а к концу века - и до больших спортивных сумок с долларами и золотых цепей, а дальше-то что? Все равно он не камергер и предводитель дворянства, а прощелыга, жлоб, бандит, вор, самозванец, да и, собственно, все.
За его спиной нет многих поколений элиты, а вокруг него - нет таких мест, учреждений, институтов, наград, званий, к которым он был бы по-настоящему горд приобщиться.
Ну не может этот постсоветский начальник сказать: я отдаю детей в Царскосельский лицей, туда, где сам Пушкин учился, там же непрерывная линия выпускников с 1817 года, а вот и вещи их, вот их мемориал, домовый храм, портреты профессоров за двести лет, это ж ваще!
Нету никакого "ваще". Нету лицея. Большевики все снесли.
Правда, есть такие же жлобы и скоробогачи, которые тебе, конечно, и лицей организуют, и наградят тебя, да хоть бы и в масонскую ложу примут, нет проблем, но - не то. Не элитарно. Слишком понятно - и все у них новое.
Что же делает тогда этот наш жлоб? - разумеется, отдает детей в закрытую английскую частную школу.
Там-то все осталось как было. Ну, с "диверсити", с "гендером" с недавних пор, но осталось.
А в России для него просто нет таких ценностей, которые бы стоили его миллиардов.
Не накоплен символический капитал. Не прожиты столетия в этих или в тех стенах. Все существует с 1992 года - или, в самом лучшем случае, с какого-нибудь 1938-го.
Таким образом, совчина, под разговоры о независимости страны, создала нам систему самого настоящего колониализма, которая обречена воспроизводить элиту, психологически зависимую от Запада, поскольку только там имеются те образцы, причастность к которым подтверждала бы ее элитный статус.
Систему, где "настоящее" - там. А тут - "я тебя слепила из того, что было", эх и увы.
Спасибо Советской власти.

В связи с победой нового аргентинского президента-циркача оживляются вечные споры: что лучше, государственная или частная экономика? Левые или либертарианцы? Надо все приватизировать или все национализировать?
Бывали у меня в жизни моменты, когда я увлекался теми или иными абстрактными идеями, но потом, конечно, пришел к тому степенному и скучному выводу, что полезно разнообразие, полезно сочетание частного и государственного, когда капитализм-рынок и патернализм-протекционизм вальсируют, а не дерутся. Ну да это резонерство.
Важнее другое.
Экономика - вторична по отношению к качеству людей, которые чем-то владеют или руководят.
Если у вас в элитах и начальниках массово имеются такие люди, как где-то в Швейцарии или Скандинавии, то вы можете сделать их чиновниками, можете бизнесменами, это неважно, - все равно все вокруг будет честно, чисто, благополучно и красиво. А если "вы люди дикие весьма", как пелось в одной песне, то они у вас и в качестве частных хозяев все украдут и вывезут в Лондон или на Лазурный берег, и в качестве чиновников все украдут и вывезут в Лондон и на Лазурный берег.
То есть надо не экономику приватизировать или национализировать - и ждать от этого чудес, а, извиняюсь за похабное выражение, учить людей добру - поколение за поколением цивилизовать, - и тогда вам будет уже все равно, капитализм у вас или социализм, потому что вы все равно будете жить долго и счастливо. Сословие начальников или, если угодно, класс хозяев - должен с помощью наследственного успеха и хорошего образования изжить свое жлобство, а формы экономики это дело двадцатое.
Правда, есть один момент.
Изживание жлобства - это долгий процесс, а живете вы здесь и сейчас.
И если вам здесь и сейчас нужно не Швейцарию построить, которую вы в любом случае здесь не увидите, а чуть-чуть снизить масштаб безответственности и хаоса, то жлобы-чиновники вам чуть-чуть выгоднее, чем жлобы-бизнесмены, поскольку для них хоть какая-то привязка к местности и населению обязательна - и принудить их к чему-то попроще.
Повторюсь, вам они именно что чуть-чуть выгоднее - и не более. Но и не менее.
Именно поэтому вся страна - и я вместе с ней - держится за тот уклад, который имеет сейчас, и не хочет обратно в олигархию и конец двадцатого века.

В чем главная проблема с неосоветской верой, которую несут нам, к примеру, Прилепин и Гоблин?
На самом деле, она не в том, кто кого расстрелял, посадил и ограбил сто лет назад. Та история - была огромной трагедией и катастрофой, но нынешние общественные споры - они всегда в большей степени про "сейчас", а не про "тогда".
А дело в том, что неосоветчики проповедуют нам идею низкого статуса, низкого ранга. Идею неуважения к человеку - индивидуального, национального, гражданского неуважения.
Ведь чем отличается царский генерал-герой от красного генерала-героя?
В бою, представим себе, они оба были храбрыми офицерами.
А отличаются они тем, что в мирной жизни царский генерал считал нормой известный уровень этикета, стиля и уважения к себе и другим, а красный генерал жил в атмосфере хамства и жлобства, где следователь НКВД буквально расстегивал штаны и мочился ему в лицо, заставляя признаться, что тот - гондурасский шпион. В отношениях царского генерала, хоть сто раз опального, и царского же жандарма - это было невозможно.
И вот эту норму - "человек человеку зверь и жлоб" - неосоветчики и проповедуют, именно она им важна, а вовсе не "госплан" и "утопия".
Им хочется казарменного, тюремного, детдомовского стиля, чтоб не воображали тут всякие лишнего о себе. Здесь - сердце неосовка. Даже не в насаждении нам "России - родины миллиона народов" (это тоже важно, но это второе), а именно в грубости нравов, примитивности иерархий, бесцеремонности обращения с людьми. В простоте в самом плохом смысле.
Им хочется власти хама.
И, кстати, при наличии этой власти - ровно те же самые неосоветчики отлично ладят с капитализмом, рынком, деньгами. В каком-то смысле, коммунисты двадцать первого века - это вообще не коммунисты, а карикатурные советские "кулаки" с агиток времен коллективизации, которые хотят выгнать воображаемого барина, "ахвицера", буржуя - и вполне прагматично осваивать его имущество, а совершенно не "строить новый мир".
Но обязательно - с игрой на понижение.
И когда сейчас нам рассказывают, что "русские - белые только по недоразумению", и потому братья России - в Бурунди, - это вовсе не только попытка восстановить советскую политику, в рамках которой "друзьям" гнали миллиарды долларов, а русские области мяса не видели по много лет.
Это закрепление низкоранговости. "Да, мы Бурунди, и это хорошо, так и надо. Ты че там выступаешь, салага, а ну сиди ровно, и не такое терпели".
Советская власть ненавидела саму идею комфорта и достоинства человека. Вплоть до того, что утруждаться наличием анестезии у стоматолога было не нужно. Терпи!
И вот это фирменное - сиди-терпи-молчи-тыникто-затебявсерешат-копайканаву-копайканаву-копайканаву-копайканаву-копайканавуясказал - именно это и есть тот единственный "коммунизм", который нам предлагается здесь и сейчас.

В день десятилетия Майдана - годовщину того рокового момента, когда пуштун Найем решил сыграть в унтера Кирпичникова из Волынского полка в феврале 1917 года, и, сам того не зная, обрушил лавину на русскую и отчасти мировую историю, - в этот день я хочу сказать следующее.
Во-первых, мне не нравится интонация легкомысленного злорадства, которая популярна в этой связи в России. Спасибо вам, мол, украинцы, за революцию - развалили страну, провалили свое государство, отдали нам Крым, а потом и Донбасс, и еще кое-что. Если б не вы, если б не ваша революционная дурь, мы бы всего этого не имели.
Украинцы, несомненно, проявили себя в эти десять лет как инфантильные упыри, как герои "Повелителя мух" и "Заводного апельсина", как тоталитарные жестокие подростки, этакие аркадии гайдары 21 века.
И, несомненно, русские не только потеряли, но и приобрели от этого украинского саморазрушения. Приобрели не только землю, но и, что важнее, миллионы людей, миллионы новых - и, главное, гомогенных по отношению к нам граждан России.
Все это так.
И тем не менее, украинская революция - это кошмар, а не повод похихикать.
Это разрушенные судьбы и разрушенные города. Это пожар и потоп.
И если бы всемогущая сила предложила решить, что было бы лучше, зная все наперед: возвращение русских земель, пересмотр беловежского мира, конфликт с Западом, но - той ценой, какой все это досталось после 2013 года, или же - сохранение прежней дореволюционной Украины с прежним "Януковичем" (с любой фамилией), - наверное, я бы не нашел в себе сил выбрать ту историю, какую мы имеем. Уж очень жалко людей.
И второе.
Украинцы, вопреки нашему бравому, поверхностно логичному агитпропу - не провалились в результате своей революции. Они получили то, чего так хотели, - хотя и страшной ценой (но цена любой реализуемой утопии страшна).
Украинская революция совершенно не была "бандеровской" - и только внешне, на уровне флагов и речевок, связана с людоедством волынско-галицийских крестьян сороковых годов.
Ее смысл состоял в интеграции в западный мир каким угодно способом, лишь бы скорее и вернее.
Это и вышло - с помощью массовой, многомиллионной эмиграции.
Украину как географическое целое нельзя сделать "Германией". За это никто не будет платить. Но можно, спровоцировав борьбу с Россией, катастрофу и бойню, просто переехать в Германию - физически, по одному, значительной частью своего народа.
Они и переехали.
Я, правда, не могу их с этим поздравить, но и не могу не отметить, что за десять лет достигнут именно тот результат, за который с зонтиком и бутербродом вышел на площадь пуштун Найем.

Друзья!
Я начал вести еженедельную программу на Спутнике, по средам в 9 вечера.
Слушать прямой эфир можно на сайте radiosputnik.ru или на 91,2 фм. Позже, как чуть разберусь, выложу и ролик с эфиром.
Программа названа как мой тг-канал.
То есть через час - кому интересно, послушайте.

Повторю здесь то, о чем коротко говорил в радиоэфире - в связи с официальной новостью об указе Путина про "2024 - год семьи".
Семейные ценности - это не только сами отношения между людьми, но и все практические, хозяйственные подробности.
Например, дом.
Государство не может - и, слава Богу, не должно склонять людей любить друг друга или не разводиться. Советское, правда, пыталось руководить в этих сферах, но вышло так себе.
Зато государство может и должно создать то практическое положение дел, при котором семейные и, шире, традиционные ценности могут хотя бы выживать, если уж не процветать.
У нас мало говорят о связи общественных идей - и архитектуры, градостроительства и просто жилплощади.
А эта связь есть - и очень прочная.
Большевики хотели семью разрушить - и потому пытались строить "дома-коммуны", и максимально вынести всю жизнь человека в публичное поле.
Но если задаться обратной целью, то очевидно, что физическое пространство частной жизни должно быть максимально расширено и укреплено.
Консерватизм и семья - там, где все хорошо с частными домами, с чувством своих стен и своей земли. С ощущением себя хозяевами. Где есть такая среда, там возникают и крепкие человеческие союзы, и идея наследства - не та, что у нотариуса на бумажке, а та, что у человека внутри.
А что любят строить у нас? Муравейники. Бетонные клетушки, словно бы созданные для насаждения чувства разобщенности, атомизации, апатии и общей небезопасности.
В муравейниках нет и не будет ничего "семейного" и "традиционного", только миллиарды застройщиков, нажитые на ипотечных однушках.
И, значит, если государство всерьез относится к своей консервативной риторике, то его дело - создать условия для другого образа жизни. Чтобы жить своим домом, своим хозяйством, на своей земле, с "четырьмя детьми за большим столом" - стало легче и выгоднее.
Чтобы такое могли себе позволить не только самые богатые, самые удачливые или самые упорные, но и просто плюс-минус благополучные люди.
Что? Невозможно? Фантазии?
Может быть.
Но, по крайней мере, полезно знать, как должны выглядеть семейные традиции на самом деле.
Когда есть что оставить после себя, кроме клетушек с долгами.

Борис Джонсон спас честь России.

Для относительно новых читателей - в контексте сегодняшних новостей - хочу сообщить, что я категорически против цензуры и запретов, построенных на идее "морали", "духовности" и "традиций".
Вся эта тема - одна сплошная политтехнологическая спекуляция, состоящая из лицемерия и лжи, а целью имеющая одни только манипуляции с народом-избирателем-телезрителем. Все это фальшак - и фальшак очень противный.
Очень характерно, что именно к этой теме постоянно прибивает людей исключительно гнусных, да к тому же еще и склонных ко всему тому, что они так яростно осуждают публично. Нет ничего хуже "борцов за мораль".
Все это, разумеется, касается не только спекулянтов со стороны нашей системы, но и встречных борцов, всех этих фем-гендер-транс-психо-активистов. Они такие же жулики, негодяи и любители цензуры, как и те, кто их здесь и сейчас запрещает, и способны создать общество еще намного более жестокое, стукаческое и гнилое.
Но они - в России 2023 года - пока в загоне и в эмиграции, а стандартные моралисты - при власти, и потому хуже.
Впрочем, совершенно очевидно, что именно нынешнее ханжество - правое - создает все условия для того, чтобы в будущем победило ханжество номер два, левацкое. Сегодняшние законы будто специально написаны для того, чтобы их потом отменили, и не просто отменили, но и со страшной силой качнули маятник в обратную сторону.
Ну а я остаюсь любителем безвозвратно ушедшего двадцатого века, вместе с которым мы похоронили свободный выбор частного человека - как ему жить и что делать.

Разумеется, ЛГБТ как политическое движение, несущее по миру свои знамена с "меньшинствами", "жертвой" и "травмой", - это такое же несомненное зло, каким в другое время или в другом контексте были марксизм-ленинизм, анархизм, нацизм, маоизм, феминизм, словом, любая радикальная идея, настаивающая на принудительной переделке мира под свой страшноватый утопический стандарт.
И, пожалуй, нынешняя радужная биоинженерия, с этой нелепой и дикой религией всеобщих транспереходов, оказывается ничем не лучше биоинженерии старой, германского образца.
Но только дело в том, что глобальные политические движения - это одно, а конкретная уголовная практика - это совсем другое.
Те настоящие ЛГБТ-активисты-сектанты, которые сейчас в обнимку с "ингерманландцами" и "феминистским сопротивлением" проводят клоунские конгрессы во славу распада России, - они давно живут в Вильнюсе или Брюсселе, их никто не поймает.
Но план-то выполнять надо.
Погоны и премии сами себя не наградят, для них нужен тот, кто чем-нибудь отличился.
И, значит, возьмут девиц, которые целовались в метро.
Возьмут городского сумасшедшего, который нес чепуху в соцсетях.
Возьмут какого-нибудь противника застройки муравейниками, чтобы сказать ему на допросе: хочешь, мы у тебя в вещах радужный флаг найдем, и ты на много лет сядешь?
Возьмут, наконец, просто гея, который никаким "ЛГБТ" никогда не был, но кому-то перешел дорогу в рабочем или бытовом смысле.
Найдут кого взять.
Именно этим отвратительны наказания за символические преступления: распределяются эти наказания совершенно произвольно, в зависимости от настроения начальства и наличия подходящих доносов.
Символический кошелек всегда ищут под фонарем, а не там, где потеряли.
И поддерживать такое - несмотря, повторюсь, на все мое отвращение к "новой этике" и модным мировым движениям имени Оруэлла, - не-воз-мож-но.

Ну а самая хорошая политическая новость уходящего ноября - и, может быть, уходящей осени, - это русские успехи в Авдеевке.
Честно говоря, есть ироничная, популярная точка зрения на нынешние фронтовые события - это, мол, битвы за избушку лесника.
Туда село, сюда село, еще один бой в лесопосадке. Авдеевка, Авдеевка, это вообще что? Это вообще где и зачем?
Может, я бы тоже так говорил, если бы за эти девять лет не выучил некоторые печальные географические подробности, и не знал, о чем идет речь на самом деле. Не видел своими глазами.
Но я видел.
Я был когда-то в Ясиноватой, и был где-то на границах этого донецкого пригорода - там, где начинаются совершенно невинные и безмятежные, такими они тогда казались, поля, деревца, а дальше пустая трасса, а дальше - Авдеевка.
Но за этой мнимой тишиной были снайперы и минные поля. Пойдешь прямо по открытой местности - минут через пять-десять умрешь.
И это было в относительно спокойные годы прежнего "АТО". Ну, как если бы вы не могли выйти из машины и пойти куда глаза глядят где-нибудь в Химках или в Одинцово.
Ну а с 24 февраля прошлого года там все стало только драматичнее: оттуда по Донецку бьет артиллерия, там находится одна из самых крепких линий украинской обороны, которую почти два года не могли сдвинуть, примерно так, как это было в некоторых местах Тверской и Новгородской области в 1940-е.
И вот сейчас ее, наконец, сдвинули.
В квадратных метрах и километрах все выглядит очень скромно, но, в отличие от довольно бессмысленных украинских успехов с разрушенными степными селами на юге, - здесь каждый километр на вес золота.
И если Авдеевка к новому 2024 году, да хоть и позже, но все-таки будет наша, это будет большая победа.
Это - целая толпа спасенных людей, которые никогда не узнают, что их спасли, поскольку к ним уже не прилетит украинский снаряд.
И, разумеется, в память о всех тех, кто уже погиб за эти девять лет на этой кровавой земле - бывшей пригородной, поселковой, бывшей дачной, а теперь исторической, - эта победа тоже должна быть одержана.
Я тот еще оптимист, по правде сказать, но на этот раз - в нашу Авдеевку верю.
И, может, там когда-нибудь снова можно будет выйти из машины - и просто пойти себе вперед, быстро и беззаботно.