Некоторые наши национал-патриоты, любящие рассуждать о необходимости перемен - о том, как во имя военной победы надо сделать то и поменять это, - не учитывают того простого факта, что желаемые ими новости уже потому невозможны, что предполагают опору на чужих людей.
Каких угодно способных, активных, сведущих в своем деле, но чужих, то есть не проверенных многими десятилетиями проваривания в аппаратно-придворном супе.
И уже поэтому ставка на таких людей - фантастична, так как психологически невыносима для власти.
Созданный у нас уклад управления держится на идее, что любой результат любой деятельности имеет мизерное значение - по сравнению с сохранением психологического комфорта, чувства стабильности и безопасности, которое исходит от привычных имен и лиц.
И лучше миру провалиться, чем кого-то уволить, а кого-то, наоборот, куда-то пустить.
А то мало ли что.
Именно поэтому, кстати, Евгений Пригожин, какими бы ни были его характер, нравственный строй и биография, является уникальной ценностью в нынешней России.
Потому что он - единственный в своем роде человек, который может и хочет хорошо работать и добиваться результата, - и при этом варился в аппаратно-придворном супе нужное количество десятилетий, не является "новым" и "чужим", и в силу этого ему, хоть и со скрипом, но разрешено что-то делать.
Никакой другой любитель принести пользу отечеству - занять его место, ну или какое-нибудь еще важное место просто не сможет, поскольку двадцать или двадцать пять лет назад не находился в тех компаниях, за теми столами и в тех кабинетах, где сидели свои люди, а это именно тот ресурс, отсутствие которого в биографии невосполнимо, а наличие бесценно.
Иными словами, вся наша жизнь крутится вокруг "своих".
И единственный шанс менять что-то к лучшему - только у того, кто одновременно и "свой", и кому это лучшее зачем-то нужно.

Белгородская область вступила на крестный путь Донбасса.
То есть на путь многолетнего, в крови и слезах, ожидания, когда же наша власть прекратит думать о "переговорах с партнерами" и сделает то единственное, что можно и нужно сделать: масштабировать Вагнер и освободить Харьков.
К сожалению, это очевидное для всех, включая белгородского губернатора, решение - не является очевидным для тех, кто только и может его принять.
Потому что переговоры-партнеры.
Потерпи, Белгородская область.

Коллективная телеграмная истерика сегодняшнего утра по поводу дронов в Москве - выглядит немножко некрасиво.
Хочется сказать: милые, не нужно бегать по двору в стиле курицы с отрубленной головой и вопить "ааааа нас-то за что караул атакуют караул!!"
Это уже потому стыдно, что показывает русских ли, москвичей ли - ровно в том же фокусе, в каком мы уже видели либеральную интеллигенцию 24 февраля 2022 года, когда она вдруг обнаружила, что вокруг происходит что-то не то.
Давайте придерживаться правильной версии истории.
Бой начался не сегодня и не 24 февраля.
Войну объявил Александр Турчинов в ответ на русское восстание в апреле 2014 года, она идет очень давно, и замечать ее только в тот день, когда она самым краешком затронула поселок Гринфилд - ну, фу.
Тем более, и переживать сегодня не о чем - почти все сбили, и никто, слава Богу, не погиб.
Так что предлагаю вместе волноваться о безопасности Белгорода, Донецка, Луганска, Мелитополя, а живущему в Москве закатывать глаза и вздыхать неприлично.
Олды помнят московский октябрь 2002-го, сентябрь 1999-го, а совсем олды - и октябрь 1993-го.
Что такого произошло на этом фоне сейчас?
В раю живем, все еще в раю.
Будущее, впрочем, непредсказуемо, но пока что - жаловаться грех.

В 2015 году написал, но и сейчас актуально:

По поводу присуждения Нобелевской премии писательнице Алексиевич хотелось бы сказать следующее.
В истории битцевского маньяка Пичужкина был один замечательный эпизод.
Маньяк Пичужкин познакомился во дворе со скучающим колдырем - и предложил ему выпить. Пойдем, мол, бутылку на халяву поставлю.
Колдырь согласился.
Они пошли пить. Поймав удобный момент, Пичужкин ударил колдыря по голове чем-то тяжелым и сбросил в какой-то люк или коллектор. И, решив, что тот помер, удалился.
Но колдырь не помер.
Придя в себя, он выбрался из этого коллектора, и даже смог дойти до дома, где кто-то вызвал ему скорую, и его забрали в больницу.
В больнице колдырь провел какое-то время, его там подлечили, после чего выписали, и он вернулся во двор - где снова встретил маньяка Пичужкина.
И маньяк Пичужкин снова предложил ему выпить!
Но на этот раз колдырь посмотрел на Пичужкина с некоторым сомнением, словно бы что-то припоминая.
И отказался.
И не пошел.
Это я все к чему?
А это я все к тому, что мы, может быть, и колдыри, и рабы, и совки, и ватники, и угрожаем европейской гуманистической цивилизации, свободной Украине и синеглазой сестре Беларусь, и "в каждом русском сидит Путин" etc. etc.
И лет тридцать назад наш простодушный народ действительно купился и на фильм "Покаяние", и на академика Сахарова, и на "свободу Прибалтике", и на "русские звери саперными лопатками избивали чудесных грузин", и на честных политиков Ельцина с Собчаком, и Роя Медведева с Юрием Карякиным впридачу, и на "трудную дорогу реформ", чтобы водки хряп - и в коллектор вниз головой.
Но теперь, когда нам по второму кругу пытаются продать великого писателя Алексиевич, великий фильм Левиафан, великого политика Немцова и великую эпоху девяностых годов, - этот номер не пройдет.
Ну никак не получится, извините.
- Пойдем, а? Ну пойдем, че ты ваще?
- Знаешь, не хочется что-то. Не пойду.
И не пойдет.

Последний украинский военный корабль пошел нахуй.

(извините за лексику, но вот она, разница между пропагандой и реальной жизнью)

2016 год. Семь лет прошло, уже и Кости нет, но по сути все неизменно.

"Костя Крылов дает простой и прекрасный ответ на очевидный вопрос (в интервью Волчеку на "Радио Свобода").

- Тогда спрошу вас еще об одном слове – "Новороссия". На ставшей теперь знаменитой коллективной фотографии "Комитета 25 января" висит стяг с этой надписью. Когда-то кремлевские политтехнологи думали, что удастся поднять восстание по всему юго-востоку Украины: и в Харькове, и в Днепропетровске будут сидеть свои Бородаи. Ничего не вышло. Осталось непонятно что с непонятными границами и непонятным руководством. Полевых командиров отстреливают одного за другим, причем свои же. Ваш лидер Стрелков сидит в Москве и не собирается в "Новороссию" приезжать. Не пора положить флаг в комод и позабыть это странное слово?

– Что касается Новороссии. Попробуйте-ка вообразить, что сейчас на дворе 1946-й примерно год и бравый красный командир рассказывает примерно следующее. "Когда-то немецкие генералы думали, что им удастся поднять антибольшевистское восстание по всей Украине: и в Харькове, и в Днепропетровске будут сидеть свои Шухевичи. Ничего не вышло. Осталось непонятно что на Западенщине, с непонятными границами и непонятным руководством. Полевых командиров сдают НКВД одного за другим, причем весьма часто – свои же. Ваш лидер Бандера сидит в Германии и не собирается на Украину приезжать. Не пора ли положить блакитно-жовтый прапор в комод и позабыть это странное словосочетание – "Украинская держава"?
Заметьте, в 1946 году это звучало по-своему убедительно. Но некоторые украинцы не стали этого делать. Они почитали идею "украинской незалежности" – истиной, своих павших – героями, свои планы – отложенными, но реализуемыми. Мнение остального мира, особенно врагов, волновало их постольку поскольку. И в конце концов получили всё, чего хотели, и даже сверх того.
Так вот. Мы, добрые русские люди, может, и плохи, но уж никак не хуже украинцев. Мы ничего не забудем и никого не предадим, даже если Кремль Новороссию сдаст с потрохами украинцам. Мы считаем идею Новороссии – истиной, наших павших – героями, наши планы – отложенными, но реализуемыми. Мнение остального мира, особенно наших врагов… ну вы поняли, не так ли?"

Русско-украинский межнациональный конфликт отличает следующее странное обстоятельство.
Одна из сторон, русская, привержена традиционным национальным интересам - сохранить свою историческую территорию и свою повседневную идентичность, - но не осознает эти интересы как национальные, а себя нацией, понимая происходящее исключительно в глобальном контексте воспоминаний о Второй Мировой войне.
Другая сторона, украинская, выстраивает свой образ, напротив, по всем канонам классического национализма 1848 года, "весны народов", - но образ этот ложный, поскольку украинцы воюют не за независимость, которая у них уже была, и не за избавление от дискриминации, которой у них не было (они сами дискриминировали русских), но за привилегии в западном мире, переселение в который - как вместе, так и по отдельности - и является для них целью происходящего.
Иными словами, русские ведут борьбу за свой дом, но не осознают этого.
Украинцы же говорят, что ведут борьбу за свой дом, но на самом деле стремятся его покинуть и сжечь за льготы во внешней реальности.
Весьма вероятно, что все добьются успеха.

Интересно, русский отряд тоже может зайти в Сумскую или Черниговскую область, устроить там шухер, взять пленных, позвать тамошнего губернатора на свидание и губернатор согласится?
Нет?
А почему?
Какое же дно.

У всех происходящих событий есть несколько простых констант, неизменных уже очень давно.
- Наша система почти что спит, сидит и ждет, тянет время и надеется на авось, вяло отбиваясь от полыхающих то тут, то там больших и очень больших проблем.
- Украинская система развивает бешеную, сатанинскую активность, добиваясь своего любой ценой, не считаясь ни с какими рисками и жертвами.
- Встреча двух систем с таким разным отношением к реальности рождает катастрофу, все варианты которой еще далеко не исчерпаны.
- Как-то приглушить неистовую активность Украины мог бы западный мир, но, во-первых, хвост виляет собакой, и, во-вторых, зачем? Бледные надежды на мир во имя переизбрания Байдена я бы не переоценивал.
- Как-то взбодрить, отменить принципиальную бездеятельность нашей системы невозможно. Она по-другому не хочет и не будет. За подробностями отсылаю всех желающих к сценам жизни и смерти одного итальянского сообщества в прекрасном фильме Джима Джармуша "Пес призрак - Путь самурая". Там все показано очень красиво.
- Будем верить в чудо.

Выступление Маргариты Симоньян, я думаю, все видели.
"Спорные территории".
"Новые референдумы на спорных территориях".
"Если кто-то не хочет с нами жить - зачем нам это?"
И неважно, что эти смелые проекты противоречат нашим законам и самой Конституции.
И неважно, что за эти "спорные", как выражается начальница, территории - вообще-то умирали люди.
Неважно, что мы не можем представить себе украинцев, которые балакали бы про то, что Крым, мол, спорная территория, и если кто с нами не хочет, так мы не держим. На той стороне все просто, жестко и однозначно.
Неважно, что буквально вчера кто-то там рассказывал нам про "нацистов" - и это, выходит, мы "нацистам" собираемся в случае чего (если голосование вдруг подведет) территорию России отдавать?
Неважно вообще все.
Потому что где-то вдалеке слышен солидарный вопль всей нашей номенклатуры.
"Дайте нам выскочить".
И на фоне этого выстраданного, мучительного желания - любые государственные и национальные соображения ничто.
При этом всегда, конечно, кто-то берет за рукав и шепчет: "старик, ты ничего не понимаешь. Это все понарошку, это все для отвода глаз, нам надо вкинуть саму идею переговоров, чтобы получилось, что мы за мир, а Украина за войну, а на самом деле ничего этого не будет, они не согласятся никогда на такое" - и далее, далее сто километров мелких уловок и ужимок.
Я понимаю, но не понимаю.
Потому что я не понимаю другого: как можно на фоне таких речей из телевизора и такого настроения наверху - мотивировать людей воевать и рисковать жизнью, если земля, за которую они воюют, может в любой момент - ап! брюки превращаются в элегантные летние шорты! - сделаться уже не русской, а - "спорной".
Что ж, все эти разговоры я хорошо помню по 2014 году, когда у нас, если кто забыл, Петр "Донбасские дети будут сидеть в подвалах" Порошенко был, по словам министра Лаврова, лучшим шансом для Украины. И сам Донбасс тоже упорно считался Украиной - пока не стало слишком поздно для быстрых и почти бескровных решений.
Начальство всегда остается собой.
И если есть в России что-нибудь по-настоящему спорное - мягко говоря, - то это не те русские земли, которые мы прошлой осенью вернули, а что-то совсем другое.
Достаточно включить телевизор, и сразу можно понять - что.

Тот факт, что помилованную Лукашенко майданщицу Сапегу принимала делегация из России во главе с губернатором (хорошо хоть не с министром и почетным караулом) - это еще одна, стомиллионная иллюстрация все того же старого тезиса.
Становясь в России либералом-западником, вы автоматически повышаете свой социальный статус и поднимаете свой ранг в глазах государства, которое вроде бы ведет с вами борьбу.
Да, это не гарантирует вам избавления от всех проблем. Проблемы возможны.
Да, если при этом у вас нет иноэтнического происхождения, одни убеждения - вы сильно рискуете.
И все же либеральный активизм превращает человека в России в господина, ну хоть в полугосподина, в четвертьгосподина, но что активизм этот возвышает человека с точки зрения системы, и даже в тюрьме такой человек становится пленным рыцарем, а не обычным побитым холопом, - это несомненно.
Свергал Лукашенко во имя евростандартов - тебя вызволят, и даже губернатора за тобой пришлют.
Рассердил того же Лукашенко, Токаева, Туркменбаши и далее по списку, вякнув что-то о правах русских - ну, сам понимаешь. Сиди, смотри на небо в клетку.
Государь, сделайте меня сапегой. Не вчера было сказано, ой, не вчера.

Наша нынешняя либеральная-проукраинская смердяковщина - это уникальное движение в мировой истории.
Никогда раньше - нигде, ни в одной стране и ни в одну эпоху, - не было такого большого сообщества людей (численностью, быть может, в несколько миллионов), которое выступало бы за военную победу не просто враждебных своей стране сил, но - сил, которые официально запрещают везде, куда могут дотянуться, родной для этого сообщества язык.
Можно найти в истории примеры пораженцев, настроенных против собственной армии и государственной власти. Можно найти много споров о том, какая власть легитимная, и можно ли восставать против нее с оружием, и чье оружие не зазорно взять в руки.
Но никаких других примеров людей, массово настроенных на стирание собственной идентичности на огромных территориях, где эта идентичность и этот язык естественно существовали по триста, четыреста и еще больше лет, - найти нельзя.
Этот удивительный феномен нельзя объяснить одной любовью к прогрессу, Западу, либерализму, международному праву, госсекретарю Блинкину etc.
Не будут китайцы или корейцы, финны или венгры, французы или итальянцы - страстно желать успеха тем, кто запрещает их язык и их культуру там, где они столетиями жили. Какими бы они ни были прогрессивными, но не будут.
Есть только одно внятное толкование этого нехорошего волшебства самоотрицания.
Такое случается - и такое случилось в истории один раз, в силу победы коммунистической партии, - когда элиты государства и общества оказались тотально заменены другими, пришедшими извне людьми, и эти новые, другие люди хоть и усвоили язык и культуру прежней страны, но на более глубоком, подсознательном уровне - этот язык и эта культура по-прежнему для них чужие, и они хотели бы избавиться от чужой идентичности, пусть не в себе, так в своих детях и внуках, избавиться и раствориться во внешнем мире.
Этот процесс грандиозного и уродливого расставания русскоязычных людей с навязанной им обстоятельствами двадцатого века русской идентичностью мы и видим.

Бориса Джонсона (очень симпатичного, несмотря на всю его наигранную русофобию и такое же фальшивое украинофильство) выгнали из политики, заставив уйти даже из парламента, старый и больной Байден падает на ходу, Трампа могут посадить чуть не на 200 лет, Саркози и Берлускони бесконечно гоняли по судам, Меркель на пенсии, а кто такие Тереза Мэй или Франсуа Олланд - уже и вовсе никто не помнит.
Наши патриотические голоса любят иногда издеваться над этой быстротой исчезновения, забвения, а то и унижения западных политиков, приговаривая: ну, где ваш Жан-Джон-Фриц, а? А как блистал, как дышал, как вещал! - и что теперь, сидит дома на диване, отбивается адвокатами от претензий? А наши-то Иванов-Петров-Сидоров ого-го! - двадцать лет при параде!
Но хвалиться нам нечем, а загранице в этом смысле можно позавидовать.
Потому что в этих изгнаниях и падениях, этом маразме и поражении американских, британских, французских и прочих лидеров проявляется великое свойство их государственных систем: люди приходят и уходят, а караван, то есть дело - идет.
О, как нам этого не хватает.
Россия - не только сейчас, а вообще всегда, во все века своей истории, - балансирует над пропастью каждый раз, когда сколько-нибудь толковый начальник уходит неважно из-за чего.
Каждый раз это может оказаться 1725, 1762, 1894, 1917 или 1982-1985 год. И что тогда делать? Об этом тяжело даже думать.
И остается только мечтать о том, чтобы здесь, в родных лопухах, родилась и развилась политическая культура, которая запросто может позволить себе хоть маразматиков, хоть клоунов, хоть скандальных отставников, система, которая выплюнет и забудет кого угодно - и ничего не изменится.

Самый поганый человеческий тип - это искатели успеха, престижа, моды и аплодисментов в любом месте и любой ценой.
Есть, знаете, такие люди - Фигаро там, Фигаро тут, - у которых все время нервно бегают глазки. Кто победит? Где счастливая волна? Кто сейчас выглядит красивее всех? Кто опозорился? - и в него, значит, пора плюнуть. Что мы носим в этом сезоне?
Эти люди суетятся. А это самое скверное - когда человек суетится.
В них есть нечто непростительное, тошнотворное: неготовность быть вместе с кем-нибудь и чем-нибудь в плохую минуту. Они убегают с поля, как только чувствуют, что команда, за которую они только что играли, уже не забьет, - и торопливо, прерывисто дыша, продевают свои хитрые головы в футболки противоположной команды. Или - если так выгоднее - делают вид, что они уже зрители или судьи.
Невозмутимое, терпеливое стояние даже за самые противные ценности и идеи может вызывать уважение.
И даже наивная в своей последовательности подлость, когда человек работает гнидой сначала за этих, а потом за тех, и каждый раз на всю ивановскую, каждый раз до конца - это хоть и очень пакостно, но в своем роде трогательно.
Но суета! - нет.
Умейте проигрывать. Умейте делить с другими разочарование, стыд, отчаяние, тоску.
Не надо бежать навстречу победе, широко раскрыв руки и радостно вопя, но быстро поворачивая, если пять минут назад кто-то написал, что победа уже в километре налево.
Если в ворота забили гол, это все равно ваши ворота.

Я не знаю, что можно назвать большей государственной идиотией в 2023 году: до сих пор праздновать день национального позора 12 июня 1990 года, когда ельцинская РСФСР, переоформив себя как маленький мультикультурный СССР без коммунизма, добровольно и бесплатно отказалась от всех русских земель, оторванных большевиками в двадцатом веке, - или официально вводить государственную мову в Херсонской области, когда все русское по ту сторону Днепра запрещено, и за русское там сажают и убивают.
Впрочем, то и другое - одно и то же.
Если 12 июня - праздник, то в Херсонской области должна быть мова, тут логика несомненная.
Кто знает, выдвигают ли целые государства на Дарвиновскую премию?

Сильвио Берлускони был эталонным итальянцем, абсолютным воплощением национального шаблона, каким его, по крайней мере, видит мировая культура, равно как и Дональд Трамп - воплощенный шаблон американца, а Борис Джонсон - англичанина.
Смерть Берлускони, уникальное в истории уголовное преследование Трампа и изгнание из политики Джонсона в этом смысле совсем не случайно совпали.
Все они - национальные типы, но дело в том, что национальные типы западному миру больше не нужны, ну разве что если это типы пакистанцев, афганцев, палестинцев, и еще на некоторое время украинцев.
Огромная эпоха политических наций, которую породило когда-то "новое время" - закрывается у нас на глазах.
Серьезных, больших, старых наций - больше не будет, сохранятся только китайская и иранская как противостоящие западному миру, а в остальном продолжится пестрая этнографическа карусель "мульти-культи", похожая на советские пропагандистские картинки, где пятнадцать человечков символизировали республики - и четырнадцать из них были наряжены в национальные костюмы, и только один из них - понятно какой - должен был быть никем и выглядеть никак.
В случае с Советской властью-2, западной, - этот человечек будет еще и стоять на коленях и каяться за преступления колониализма-империализма.
Итальянцы, впрочем, еще не утратили остатки здравого смысла - и, в отличие от бывшего протестантского мира, поддаются движению современности медленнее других, с явной неохотой, то и дело пытаясь голосовать за так называемых "фашистов", отчего и Берлускони жил не просто долго, но и, вопреки всему, очень успешно.
Так что жалко не Берлускони. Он выпил свою полную чашу жизни.
Жалко Россию.
Она два раза за сто лет упустила возможность строительства нации, и на этот раз нам, похоже, даже не придется надеяться на скромное сопротивление "буржуазной контрреволюции": остропрогрессивный мультикультизм у нас и так давно построен без всяких англосаксов, официальная мова в Херсонской области не даст соврать.
Ну а покойный русский политик, воплощавший в России национальный шаблон - с точки зрения внешнего мира, - это, извините, Борис Николаевич Ельцин.
На этом скорбно замолкаю.

Бывают дни, когда хочется прекратить читать новости, спрятаться под стол, закрыть руками голову и зажмуриться.

Мы живем внутри двойной политической драмы.
Ее первый слой понятен. Это очень тоскливо, когда вместо всего разнообразия государственных и общественных институтов нам все время, десятилетиями, приходится иметь дело только с тремя - КГБ, мафией и вахтерами из будочки, которые просто хотят смотреть телевизор, а их тут всякие отвлекают, шумят, вот при Сталине порядок был, не шумели.
КГБ, мафии и вахтеров (в нашем случае все это едино) - мало для полноценного государства.
Такая страна как Россия - это не склад, не гаражи, не автомойка где-то на задах спальных районов за МКАДом, чтобы все это хозяйство уныло сторожить, крышевать, писать суконным языком отчеты и жаловаться, что американцы нам гадят.
Россия, мягко говоря, заслуживает большего.
И потому, конечно, хочется политики, хочется классической западной республики (или монархии с республиканским фасадом, неважно). Хочется нации и национализма, хочется парламента, осмысленного устройства страны и ее умного и красивого символического декора, хочется ярких мотивирующих речей, заставляющих смеяться и плакать, хочется острой конкуренции за сердца избирателей, хочется университетов, судов, партий, профсоюзов, каких-то священников и шерифов из золотых американских времен или, если угодно, земцев из золотых времен русских, хочется национального капитала, харизматичного офицерства, глубокого переживания своих государственных интересов, словом, гражданской активности хочется, но не такой, как у Каца и Гозмана, а - своей, русской, за родину, но именно гражданской, именно активности, а не вечного сна "уполномоченного" в будочке, который просыпается, ругает англосаксов и засыпает обратно.
И тут вступает в дело второй слой нашей драмы.
Если бы все было так просто, что есть у нас список того, что нам нужно - и взяли-поехали, то и проблема решалась бы созданием того, чего у нас нет.
К сожалению, я боюсь, что правда намного хуже.
Я подозреваю, что современный мир устроен таким образом, что "гражданское общество" и "демократическое государство" - это уже давно закрытые технологии, сложно и странно контролируемые извне, и вы просто не можете сделать их национальными, словно бы сейчас 1900 или 1950 (не у нас) год.
То есть как только вы изобретете нечто "активное", "современное", "гражданское", "конкурентное" и "харизматичное", как сразу окажется, что перед вами Кац.
Нет, я не имею в виду этнический вопрос, Бог с ним.
Пусть у нас это будет Вася Иванов, но только оно - а что "оно"? а вот... пес его знает, что это такое! - так вот, оно так устроено, что и Вася Иванов тоже будет Кац.
Вспомните Навального.
Казалось бы, то, с чем он пришел где-то на рубеже нулевых и десятых - это была мечта. Это была квинтэссенция всего, что я выше перечислил. А чем дело кончилось в его случае? Квислингом и Смердяковым.
И это, я хочу сказать, не случайно. Так теперь человека форматирует жизнь.
Становишься ты, например, "активистом", а дальше оказывается, что на затылке у любого "активиста" вшит специальный чип, а пульт от устройства - только в Йельском университитете или в кармане у Энн Эпплбаум, сочиняющей статью в Атлантик о вечной вине русских перед украинскими трансгендерами.
Смеюсь, разумеется, но и не смеюсь.
Гражданственность не растет на пустом месте как лопух и подорожник. Она нуждается в деньгах, знаниях, связях, всяких технических, информационных и прочих подпорках, - и если западный мир освоил все эти ресурсы и методы столетия назад, то он заставит вас переделать ваше сообщение под нужды владельца корпорации, выпускающей телефон, с помощью которого вы это сообщение передаете, нет, даже не владельца, а вообще неизвестно кого, стоящего за этим владельцем на другом конце мира, - ну или он заблокирует вам телефон. И так во всем.
Иными словами, жить в мире ГБ и вахтеров - паршиво, но как организовать какой-то альтернативный им мир, и организовать так, чтобы его молниеносно не забрал кто надо и куда надо - это очень, очень серьезная задача.
И решения у нее нет.

Все (ну, почти все) происходящие уже много лет события, вызывающие бесконечное чувство стыда, имеют одно происхождение.
"Голод", зависть и тяга позднесоветских и послесоветских поколений к миру технических и культурных образцов Запада.
Установка, что цивилизация, создавшая лондонские банки, голливудские фильмы, средиземноморские и альпийские курорты etc., - это цивилизация хозяев, высших существ, которых можно иногда дразнить, на которых можно жаловаться, о высокомерии которых можно ворчать, но которых, в конечном счете, нужно слушаться и перед ними унижаться, - эта установка вмонтирована в самые основы РФ и не может быть устранена.
И наша постоянная надежда, что возможна какая-то внешняя, вынужденная ситуация - санкции, война, ордеры Гааги, - которая заставит РФ разочароваться в западном мире, перестать любить его безответной любовью и начать создавать свои технические и культурные образцы, - это надежда тщетная.
Наше унижение и наша зависимость не кончатся никогда.

Конечно, на положение России можно и нужно посмотреть и в духе стакана, который наполовину полон.
Дело в том, что наши драматические переживания об упущенных возможностях и унизительных виляниях начальства основаны на неявном убеждении, что у РФ откуда-то могла бы появиться идеальная правящая элита. Бесстрашная и бескорыстная, умеющая победно маршировать навстречу поставленным целям, вдохновляя идти за собой бюрократию-общество-народ.
Но откуда бы ей, собственно, взяться? К сожалению, у нас нет Петра и Екатерины Великой, отцов-основателей США, Наполеона, Бисмарка, Черчилля и далее по списку, каждый добавит свое.
У нас есть то начальство, которое только и могло образоваться в мире позднего совка и постсовка. Мы знаем его виллы, яхты и диссертации по пожарной безопасности.
Собственно, и сама Россия, закрытая аббревиатурой РФ, - это страна с огромным и великим прошлым, но в нынешней реальности это масштабная периферия, Бразилия в снегу.
Ни 1913, ни 1945 год нам в этом смысле никто не вернет.
Так вот, трезво имея в виду тех чиновников, сапогов, олигархов, корпоративных топов, мажоров и прочих серьезных людей, которые у нас есть, имея в виду состояние их ума, вкуса, уровень культуры, происхождение и образование, интересы и потребности, а за ними и всю страну, где больше нет многотерпеливого мужика из семьи с двенадцатью детьми, который может пешком дойти до Аляски на восток и до Парижа на запад, а есть спальный район, ипотека, разведенная женщина с одним ребенком, да и того еле тянет, - зная все это, мы должны сказать спасибо судьбе за то, что, вступив в конфликт с главными мировыми державами, мы вообще умудрились вернуть себе некоторые исторические земли, ну хоть немного переиграть свои поражения конца двадцатого века - и все еще трепыхаемся, обороняемся, выживаем.
Очень хочется злиться, ругаться, требовать воображаемо прекрасного, но надо оценить соотношение исходного материала - и результата, пусть и не окончательного.
А от Бисмарка и я бы не отказался.
Но что-то их, бисмарков, не видать.

Смешную историю прочитал.
Оказывается, в начале 2010-х наш друг Саша Чаленко работал в киевской интернет-газете, где его начальником был нынешний неистовый украинский государственный русофоб Подоляк.
И вот, Чаленко написал текст, где слово Малороссия употреблялось в положительном контексте, а владелец издания (еврейский человек, финансировавший украинских националистов) рассердился и хотел его уволить.
Но Подоляк его отстоял. Мол, Чаленко хороший, а Малороссия - обычный исторический термин, все хорошо.
О чем эта байка?
Она о том, что вся истерическая агрессия нынешнего Киева - от начала и до конца спектакль, пусть и в театре жестокости.
Все эти люди (включая, разумеется, и Зеленского, в апреле 2014 года гастролировавшего по Донбассу под охраной ополченцев Безлера, а уж об Арестовиче, выступавшем в Москве вместе с Дугиным, и говорить нечего) никогда ни на копейку не верили ни в какой фашизм-рашизм и прочее имперское колониальное угнетение.
Они ничем не отличались от нас.
Каждый из них мог бы сделать любую карьеру как в Москве, так и в лояльном-союзном Москве Киеве.
Есть у нас сейчас вице-премьеры Абрамченки и Оверчуки - ну, были бы Подоляки, мы бы и не заметили.
А что же тогда случилось?
А случилось вот что.
Они открыли для себя, что единственный бизнес, способный превратить их из функционеров провинциального государства на краю Европы - в мощнейших суперменов, перед которыми весь мир должен делать "ку", - это бизнес борьбы против нас.
Он простой и гениальный, пусть и страшно кровавый. Дайте денег, пустите нас везде, мы герои войны с москалями - и все, и вот уже тебе все должны, и белые гетеросексуальные люди из христианской страны сталкивают трансгендеров и пакистанских мигрантов с пьедестала канонизированных современностью.
Подоляк не уволил Чаленко.
Но Россию ему - и ему подобным - пришлось "уволить", произвести во врага.
Ведь именно это - и только это одно - грандиозная золотая жила.