Яблоки не падают никогда
У Стэна и Джой Делэйни, некогда известных теннисистов, четверо взрослых детей, которые, несмотря на внешнюю успешность, страдают от психологических травм родом из детства, вызванных соперничеством на теннисном корте и борьбой за внимание родителей. Ревность к родителям еще больше усиливается после того, как внезапно появившаяся в доме незнакомая молодая женщина по имени Саванна становится для Джой идеальной дочерью, о которой та всегда мечтала... Когда же Джой и Саванна неожиданно исчезают, главным подозреваемым становится неуправляемый и властный отец семейства. В этой экстремальной ситуации дети супругов Делэйни делятся на два лагеря: двое думают, что их отец невиновен, а двое других в этом сомневаются. И в результате обе стороны становятся противниками, возможно, в самом серьезном соревновании за всю историю семьи, а общая семейная история предстает в совершенно новом свете….
@knizhnikc
У Стэна и Джой Делэйни, некогда известных теннисистов, четверо взрослых детей, которые, несмотря на внешнюю успешность, страдают от психологических травм родом из детства, вызванных соперничеством на теннисном корте и борьбой за внимание родителей. Ревность к родителям еще больше усиливается после того, как внезапно появившаяся в доме незнакомая молодая женщина по имени Саванна становится для Джой идеальной дочерью, о которой та всегда мечтала... Когда же Джой и Саванна неожиданно исчезают, главным подозреваемым становится неуправляемый и властный отец семейства. В этой экстремальной ситуации дети супругов Делэйни делятся на два лагеря: двое думают, что их отец невиновен, а двое других в этом сомневаются. И в результате обе стороны становятся противниками, возможно, в самом серьезном соревновании за всю историю семьи, а общая семейная история предстает в совершенно новом свете….
@knizhnikc
Шамиль Идиатуллин. «Бояться поздно»
Главная героиня, студентка Аля отправляется на зимние выходные в пансионат под Казанью тестировать бета-версию новой компьютерной игры. Правда, уже первый вечер заканчивается бойней, и едва закрывшая глаза убитая Аля снова открывает их в той же электричке, в которой ехала в санаторий. Очень быстро она понимает, что оказалась во временной петле как в кино. Так что, если вам нравится такой прием или интересна геймификация всего, потому что очевидно, что тут часть действия происходит в игре, почитайте обязательно!
Эту книгу можно послушать в аудиоверсии, но в ней много непонятного: приходится постоянно быть сосредоточенным и додумывать про себя детали происходящего. Есть версия, что это очень хорошо, потому что вы как будто бы становитесь соавтором и пишете в голове роман вместе с Идиатуллиным, натягивая на поставленный перед вами скелет шкуру любого цвета.
@knizhnikc
Главная героиня, студентка Аля отправляется на зимние выходные в пансионат под Казанью тестировать бета-версию новой компьютерной игры. Правда, уже первый вечер заканчивается бойней, и едва закрывшая глаза убитая Аля снова открывает их в той же электричке, в которой ехала в санаторий. Очень быстро она понимает, что оказалась во временной петле как в кино. Так что, если вам нравится такой прием или интересна геймификация всего, потому что очевидно, что тут часть действия происходит в игре, почитайте обязательно!
Эту книгу можно послушать в аудиоверсии, но в ней много непонятного: приходится постоянно быть сосредоточенным и додумывать про себя детали происходящего. Есть версия, что это очень хорошо, потому что вы как будто бы становитесь соавтором и пишете в голове роман вместе с Идиатуллиным, натягивая на поставленный перед вами скелет шкуру любого цвета.
@knizhnikc
Уильям Батлер Йейтс. «Ирландские сказки и легенды»
Книга напоминает сборники сказок в позднесоветский период: «Итальянские», «Французские». Хотя, конечно, у нее гораздо более интересная история. Это сказки, собранные знаменитым поэтом и лауреатом Нобелевки Уильямом Батлером Йейтсом. Он для ирландцев — как для нас Пушкин: Йейтс собирал фольклор родной страны и систематизировал его. Сборник под собственной редакцией он составил и отредактировал в 1888 году.
Правда, сказки не детские. Не потому, что там есть какая-то эротика, они просто страшные, серьезные. Представьте, что вы потерялись в лесу под Дублином. Там мрачно, бегают ноги сами по себе по тропинкам (без туловища). Иногда это даже не сказки, а сказания, там нет начала и конца. Но есть плюсы: во-первых, можно читать с любого места. Во-вторых, это отличный перевод очень хорошей, известной Шаши Мартыновой. В-третьих, тут красивые цветные иллюстрации.
@knizhnikc
Книга напоминает сборники сказок в позднесоветский период: «Итальянские», «Французские». Хотя, конечно, у нее гораздо более интересная история. Это сказки, собранные знаменитым поэтом и лауреатом Нобелевки Уильямом Батлером Йейтсом. Он для ирландцев — как для нас Пушкин: Йейтс собирал фольклор родной страны и систематизировал его. Сборник под собственной редакцией он составил и отредактировал в 1888 году.
Правда, сказки не детские. Не потому, что там есть какая-то эротика, они просто страшные, серьезные. Представьте, что вы потерялись в лесу под Дублином. Там мрачно, бегают ноги сами по себе по тропинкам (без туловища). Иногда это даже не сказки, а сказания, там нет начала и конца. Но есть плюсы: во-первых, можно читать с любого места. Во-вторых, это отличный перевод очень хорошей, известной Шаши Мартыновой. В-третьих, тут красивые цветные иллюстрации.
@knizhnikc
Анна Баснер. «Парадокс Тесея»
Парадокс Тесея — один из самых известных парадоксов. Звучит он так: «Если все составные части исходного объекта были заменены, остается ли объект тем же объектом?» Сам роман о петербургских партизанах-реставраторах. Они нелегально берутся восстановить бальный зал в заброшенном особняке. Но ремонт — это же дорого! Надо найти спонсора, а чтобы это сделать — провести художественную акцию. И куда это все выведет?
Об этом написано 400 страниц текста. Кстати, очень увлекательного. Роман начинается с того, как в питерской парадной приезжий рабочий сбивает метлах — дореволюционную плитку, чтобы положить некрасивую. И главный герой с похмельной головой идет его останавливать, а когда не получается — бьет морду.
@knizhnikc
Парадокс Тесея — один из самых известных парадоксов. Звучит он так: «Если все составные части исходного объекта были заменены, остается ли объект тем же объектом?» Сам роман о петербургских партизанах-реставраторах. Они нелегально берутся восстановить бальный зал в заброшенном особняке. Но ремонт — это же дорого! Надо найти спонсора, а чтобы это сделать — провести художественную акцию. И куда это все выведет?
Об этом написано 400 страниц текста. Кстати, очень увлекательного. Роман начинается с того, как в питерской парадной приезжий рабочий сбивает метлах — дореволюционную плитку, чтобы положить некрасивую. И главный герой с похмельной головой идет его останавливать, а когда не получается — бьет морду.
@knizhnikc
Я всегда остаюсь собой
Его зовут Дан Арбель, и он живет в мире, который никогда не будет прежним. Гениальное изобретение изменило этот мир навсегда. Ни один человек больше не привязан к своему телу. Простым нажатием кнопки он может оказаться в теле другого. Нет необходимости лететь в Таиланд — достаточно обменяться телами с тем, кто отдыхает на тайском пляже. Необязательно объяснять врачу свои симптомы: врач может на несколько секунд оказаться в вашем теле и узнать все, что нужно. Бесполезно тратить время на фитнес, куда удобнее одолжить свое тело тренеру. Мир никогда не будет прежним, однако Дана Арбеля это не касается. Он — единственный в мире человек, неспособный меняться телами. Что это – врожденный порок, божественное благословение или ужасное проклятие? Запутанный клубок сюжетных линий начинает свое вращение в тот момент, когда на глазах у Дана от пули снайпера погибает женщина, успевшая сказать, что она – возлюбленная его юных лет, застрявшая в чужом теле. Теперь Дан должен выяснить подлинную личность убитой, спасти собственную жизнь, поймать убийцу, а главное — раскрыть тайну своего уникального дара.
@knizhnikc
Его зовут Дан Арбель, и он живет в мире, который никогда не будет прежним. Гениальное изобретение изменило этот мир навсегда. Ни один человек больше не привязан к своему телу. Простым нажатием кнопки он может оказаться в теле другого. Нет необходимости лететь в Таиланд — достаточно обменяться телами с тем, кто отдыхает на тайском пляже. Необязательно объяснять врачу свои симптомы: врач может на несколько секунд оказаться в вашем теле и узнать все, что нужно. Бесполезно тратить время на фитнес, куда удобнее одолжить свое тело тренеру. Мир никогда не будет прежним, однако Дана Арбеля это не касается. Он — единственный в мире человек, неспособный меняться телами. Что это – врожденный порок, божественное благословение или ужасное проклятие? Запутанный клубок сюжетных линий начинает свое вращение в тот момент, когда на глазах у Дана от пули снайпера погибает женщина, успевшая сказать, что она – возлюбленная его юных лет, застрявшая в чужом теле. Теперь Дан должен выяснить подлинную личность убитой, спасти собственную жизнь, поймать убийцу, а главное — раскрыть тайну своего уникального дара.
@knizhnikc
Литературная гостиная в Москве собрала более тысячи гостей
Она была организована обществом "Знание" на выставке "Россия", в формате просветительских встреч для всех любителей литературы.
Гостем последнего мероприятия стал актер и кинорежиссер Алексей Чадов, который поговорил с представителями разных поколений о любимых произведениях русской классики, кино и театре и рассказал, как складывался его творческий путь.
Она была организована обществом "Знание" на выставке "Россия", в формате просветительских встреч для всех любителей литературы.
Гостем последнего мероприятия стал актер и кинорежиссер Алексей Чадов, который поговорил с представителями разных поколений о любимых произведениях русской классики, кино и театре и рассказал, как складывался его творческий путь.
Валерий Попов. «Выдумщик» («Редакция Елены Шубиной»)
Валерий Попов всегда пишет о себе, всегда составляет слова так, чтобы их появление само становилось сюжетом. Он умеет превращать жизнеописание друга в скандал, как случилось с его книгой «Довлатов», а собственную автобиографию — в анекдот. Ленинградская прозаическая школа 1960-х — это не в последнюю очередь его ирония и воспетые им мелкие радости маленького человека. В «Выдумщике» он привычно описывает собственную жизнь как череду неловких авантюрных сюжетов, вспоминает ленинградских грозных и бесшабашных горемык, поэтов «портвейнового века», талантливых нищих и сентиментальных воров. И везде — в обшарпанных коридорах, в купе рядом с туалетом, в забегаловках, с драками и без, в «скромных стенах» будки в Комарове, где жила Ахматова, в реанимационной палате, в «плешивом сквере» на Манхэттене — Попов видит сияние счастья. Не призрак счастья, не ностальгию по молодости — нет, везде ему светит увесистое, горячее счастье писателя, который умеет ухватить сюжет и провести его через всю жизнь. Ну и приукрасить его по дороге, как же иначе.
@knizhnikc
Валерий Попов всегда пишет о себе, всегда составляет слова так, чтобы их появление само становилось сюжетом. Он умеет превращать жизнеописание друга в скандал, как случилось с его книгой «Довлатов», а собственную автобиографию — в анекдот. Ленинградская прозаическая школа 1960-х — это не в последнюю очередь его ирония и воспетые им мелкие радости маленького человека. В «Выдумщике» он привычно описывает собственную жизнь как череду неловких авантюрных сюжетов, вспоминает ленинградских грозных и бесшабашных горемык, поэтов «портвейнового века», талантливых нищих и сентиментальных воров. И везде — в обшарпанных коридорах, в купе рядом с туалетом, в забегаловках, с драками и без, в «скромных стенах» будки в Комарове, где жила Ахматова, в реанимационной палате, в «плешивом сквере» на Манхэттене — Попов видит сияние счастья. Не призрак счастья, не ностальгию по молодости — нет, везде ему светит увесистое, горячее счастье писателя, который умеет ухватить сюжет и провести его через всю жизнь. Ну и приукрасить его по дороге, как же иначе.
@knizhnikc
Пол Линч. «Песнь пророка» («Иностранка», перевод Марины Клеветенко)
В какой момент станет понятно, что это антиутопия? Когда в дом Айлиш придут оперативники ирландской Государственной службы национальной безопасности, чтобы поговорить с ее мужем Ларри? Или когда Ларри арестуют за участие в демонстрации? Может быть, когда начнется гражданская война? Или когда старший сын Айлиш захочет присоединиться к повстанцам? Когда ее отец, живущий на другом конце города, окончательно соскользнет в деменцию? Каждый новый виток кошмара кажется абсолютно логичным, и читатель падает все глубже, а героиня Айлиш, мать четверых детей, все крепче держится за видимость нормы, за собственный дом, за свою семью. Но и семья, и весь мир разваливаются у нее на глазах, и когда она не может вдохнуть, читатель тоже задыхается. История, предупреждает Пол Линч, это безмолвная летопись людей, у которых нет выбора, история — это человек, который сначала превращается в бегущее тело, а потом просто в тело. Букеровскую премию Пол Линч получил не за стиль, не за политические пророчества, а за безжалостное умение медленно и неуклонно отбирать надежду по чуть-чуть, каждым словом. Мощнейшая книга. Невыносимая.
@knizhnikc
В какой момент станет понятно, что это антиутопия? Когда в дом Айлиш придут оперативники ирландской Государственной службы национальной безопасности, чтобы поговорить с ее мужем Ларри? Или когда Ларри арестуют за участие в демонстрации? Может быть, когда начнется гражданская война? Или когда старший сын Айлиш захочет присоединиться к повстанцам? Когда ее отец, живущий на другом конце города, окончательно соскользнет в деменцию? Каждый новый виток кошмара кажется абсолютно логичным, и читатель падает все глубже, а героиня Айлиш, мать четверых детей, все крепче держится за видимость нормы, за собственный дом, за свою семью. Но и семья, и весь мир разваливаются у нее на глазах, и когда она не может вдохнуть, читатель тоже задыхается. История, предупреждает Пол Линч, это безмолвная летопись людей, у которых нет выбора, история — это человек, который сначала превращается в бегущее тело, а потом просто в тело. Букеровскую премию Пол Линч получил не за стиль, не за политические пророчества, а за безжалостное умение медленно и неуклонно отбирать надежду по чуть-чуть, каждым словом. Мощнейшая книга. Невыносимая.
@knizhnikc
Франк Буис. «Человек обитаемый» (NoAge, перевод Марии Пшеничниковой)
Писатель Франк Буис когда-то обучался на агронома, и природа в его книге, сонная, убийственная, карающая и бесстрастная, сразу же оказывается главным героем, едва ли не главнее, чем Калеб, сын колдуньи, и Гарри, писатель в творческом кризисе. Гарри покупает дом в глухой деревушке в центре Франции в надежде написать там новый роман. Роман не пишется, но зато к Гарри прибился какой-то бродячий пес, а в дом, кажется, то и дело заглядывает привидение. Калеб недоволен новым соседом. Остальные соседи тоже, похоже, чем-то недовольны. Гарри — человек читающий, его интересуют лишь книги и слова. Калеб — почти дикарь, точно знающий, как поставить силки на птиц, но не понимающий, чего хотят от него люди. Его покорность и бунт, его любовь к матери и недоверие к женщинам — вот сердце этой истории о призраках, в которой времена просвечивают друг сквозь друга, а сюжеты лежат под ногами, как снег.
@knizhnikc
Писатель Франк Буис когда-то обучался на агронома, и природа в его книге, сонная, убийственная, карающая и бесстрастная, сразу же оказывается главным героем, едва ли не главнее, чем Калеб, сын колдуньи, и Гарри, писатель в творческом кризисе. Гарри покупает дом в глухой деревушке в центре Франции в надежде написать там новый роман. Роман не пишется, но зато к Гарри прибился какой-то бродячий пес, а в дом, кажется, то и дело заглядывает привидение. Калеб недоволен новым соседом. Остальные соседи тоже, похоже, чем-то недовольны. Гарри — человек читающий, его интересуют лишь книги и слова. Калеб — почти дикарь, точно знающий, как поставить силки на птиц, но не понимающий, чего хотят от него люди. Его покорность и бунт, его любовь к матери и недоверие к женщинам — вот сердце этой истории о призраках, в которой времена просвечивают друг сквозь друга, а сюжеты лежат под ногами, как снег.
@knizhnikc
Алексей Смирнов фон Раух. «Доска Дионисия» (Individuum)
Некоторые книги со временем тяжелеют и наливаются кровью. Алексей Смирнов (1937–2009, фон Раух — псевдоним, в переводе с немецкого — «из дыма») — художник, иконописец, основоположник и теоретик магического символизма, участник Второго русского авангарда 1950–1960-х годов, мизантроп, писатель, поэт, друживший с Мамлеевым, признавшийся в любви пошлости и считавший подлинно русским писателем Оруэлла, в 1976 году написал вроде бы детектив. В центре сюжета — икона Спасителя работы великого мастера Дионисия, в 1918 году пропавшая, но в 1970-х появившаяся вновь. За ней охотятся все, а нужнее всего она искусствоведу Анне Петровне, защитившей диссертацию по Дионисию. Детектив перенаселен темными личностями, тут и те, у кого при виде денег «на шее и за ушами выступал пот», и старички, мысленно берущие Константинополь, и монахи с пулеметами, и фарцовщики, и художники-фальсификаторы — в общем, все, кого тихий хаос втягивает в чужую борьбу. Роман не был напечатан при жизни автора, но за 50 лет не стал ни архаичным, ни наивным, ни советским.
@knizhnikc
Некоторые книги со временем тяжелеют и наливаются кровью. Алексей Смирнов (1937–2009, фон Раух — псевдоним, в переводе с немецкого — «из дыма») — художник, иконописец, основоположник и теоретик магического символизма, участник Второго русского авангарда 1950–1960-х годов, мизантроп, писатель, поэт, друживший с Мамлеевым, признавшийся в любви пошлости и считавший подлинно русским писателем Оруэлла, в 1976 году написал вроде бы детектив. В центре сюжета — икона Спасителя работы великого мастера Дионисия, в 1918 году пропавшая, но в 1970-х появившаяся вновь. За ней охотятся все, а нужнее всего она искусствоведу Анне Петровне, защитившей диссертацию по Дионисию. Детектив перенаселен темными личностями, тут и те, у кого при виде денег «на шее и за ушами выступал пот», и старички, мысленно берущие Константинополь, и монахи с пулеметами, и фарцовщики, и художники-фальсификаторы — в общем, все, кого тихий хаос втягивает в чужую борьбу. Роман не был напечатан при жизни автора, но за 50 лет не стал ни архаичным, ни наивным, ни советским.
@knizhnikc
Рэйчел Хэн. «Великое расширение» («Фантом пресс», перевод Анастасии Наумовой)
Когда А Боонь, мальчик из рыбацкой островной деревни, впервые оказывается в океане с отцом и старшим братом, происходит нечто необъяснимое: перед их лодкой вырастает остров, а вокруг кишит рыба. И оказывается, что А Боонь, слишком слабый, чтобы стать хорошим рыбаком, способен почувствовать острова, кочующие в океане. История взросления А Бооня и его подруги Сыок Мэй вплетается в историю Сингапура — британское колониальное правление, японская оккупация, независимость, стремление к модернизации и «великому расширению». Рэйчел Хэн, американка, рожденная в Сингапуре, написала роман об умении видеть будущее, видеть то, чего еще нет, чувственный, ясный и точный роман о том, из чего состоит настоящее, из каких запахов, вкусов, надежд и слез. Но в первую очередь это роман о любви и о том, что мы приносим ей в жертву.
@knizhnikc
Когда А Боонь, мальчик из рыбацкой островной деревни, впервые оказывается в океане с отцом и старшим братом, происходит нечто необъяснимое: перед их лодкой вырастает остров, а вокруг кишит рыба. И оказывается, что А Боонь, слишком слабый, чтобы стать хорошим рыбаком, способен почувствовать острова, кочующие в океане. История взросления А Бооня и его подруги Сыок Мэй вплетается в историю Сингапура — британское колониальное правление, японская оккупация, независимость, стремление к модернизации и «великому расширению». Рэйчел Хэн, американка, рожденная в Сингапуре, написала роман об умении видеть будущее, видеть то, чего еще нет, чувственный, ясный и точный роман о том, из чего состоит настоящее, из каких запахов, вкусов, надежд и слез. Но в первую очередь это роман о любви и о том, что мы приносим ей в жертву.
@knizhnikc
Таня Джеймс. «Добыча» («Лайвбук», перевод Евгении Макаровой)
1794 год, Индия, Майсор. Семнадцатилетний Аббас, резчик по дереву, самоучка, внезапно получает работу во дворце — французский часовщик-изобретатель по приказу Типу Султана должен сконструировать механического тигра, и ему нужен помощник. Аббас мечтает оставить след в этом мире, он учится и совершенствуется. Но на Майсор нападают британцы, Типу Султан и все его приспешники убиты, Аббас чудом избегает смерти. Механического тигра отправляют в Британию. Для британцев он — диковинка, варварская игрушка, точно так же как Аббас — «мавр», низшее существо. Таня Джеймс, американка индийского происхождения, играет в жанры, как в куклы, — история о таланте-самоучке превращается в приключенческую морскую сагу, потом становится романом об ограблении и, конечно, любовным романом. Как связаны творец и творение? Кто охотнее становится добычей — вор или жертва? Прилично ли британской леди писать эротические романы? Что остается от империи, от всемогущества, от прошлого? Захватывающий и обманчиво легкий роман о правилах и свободе их нарушать.
@knizhnikc
1794 год, Индия, Майсор. Семнадцатилетний Аббас, резчик по дереву, самоучка, внезапно получает работу во дворце — французский часовщик-изобретатель по приказу Типу Султана должен сконструировать механического тигра, и ему нужен помощник. Аббас мечтает оставить след в этом мире, он учится и совершенствуется. Но на Майсор нападают британцы, Типу Султан и все его приспешники убиты, Аббас чудом избегает смерти. Механического тигра отправляют в Британию. Для британцев он — диковинка, варварская игрушка, точно так же как Аббас — «мавр», низшее существо. Таня Джеймс, американка индийского происхождения, играет в жанры, как в куклы, — история о таланте-самоучке превращается в приключенческую морскую сагу, потом становится романом об ограблении и, конечно, любовным романом. Как связаны творец и творение? Кто охотнее становится добычей — вор или жертва? Прилично ли британской леди писать эротические романы? Что остается от империи, от всемогущества, от прошлого? Захватывающий и обманчиво легкий роман о правилах и свободе их нарушать.
@knizhnikc
Джеймс Поскетт. «Незападная история науки. Открытия, о которых мы не знали» («Альпина Паблишер», перевод Ирины Евстигнеевой)
Аристотель никогда не видел помидоров и был уверен, что в районе экватора невозможно жить, потому что там слишком жарко. Так что европейцам, добравшимся до Америки, первым делом пришлось научиться не верить непогрешимому Аристотелю. История астрономии не начинается с Коперника — он цитировал исламских авторов. Ньютону на голову не падало яблоко — он пользовался наблюдениями французского астронома Рише, сделанными в Южной Америке. Историк науки Джеймс Поскетт не умаляет величия Аристотеля, Коперника и Ньютона, но показывает, что наука — это не гении-одиночки, а культурный обмен и взаимопроникновение идей. Прогресс начинается с сомнения в том, что устоявшиеся взгляды на мир верны. Поскетт, не претендуя на всеохватность, показывает, как работорговля меняет представления о медицине, а генетические исследования напрямую зависят от холодной войны. Сутью этой книги-путешествия, книги-приключения становятся слова Колумба: «Чем дальше странствуешь, тем больше познаешь».
@knizhnikc
Аристотель никогда не видел помидоров и был уверен, что в районе экватора невозможно жить, потому что там слишком жарко. Так что европейцам, добравшимся до Америки, первым делом пришлось научиться не верить непогрешимому Аристотелю. История астрономии не начинается с Коперника — он цитировал исламских авторов. Ньютону на голову не падало яблоко — он пользовался наблюдениями французского астронома Рише, сделанными в Южной Америке. Историк науки Джеймс Поскетт не умаляет величия Аристотеля, Коперника и Ньютона, но показывает, что наука — это не гении-одиночки, а культурный обмен и взаимопроникновение идей. Прогресс начинается с сомнения в том, что устоявшиеся взгляды на мир верны. Поскетт, не претендуя на всеохватность, показывает, как работорговля меняет представления о медицине, а генетические исследования напрямую зависят от холодной войны. Сутью этой книги-путешествия, книги-приключения становятся слова Колумба: «Чем дальше странствуешь, тем больше познаешь».
@knizhnikc
Ким Хе Нам. «Важные 30» (МИФ, перевод Дарьи Крутовой)
Бестселлер Мэг Джей с похожим названием — «Важные годы» — рассказывал о возрасте от 20 до 30, а книга корейского психолога Ким Хе Нам исследует радости и проблемы людей за 30, но до 40. Тридцатилетние — несчастные люди, «застрявшее поколение», которое находится в постоянном стрессе и в «улыбчивой депрессии». Но 30-летние — это именно те люди, которым проще других стать счастливыми, потому что в этом возрасте наконец «пересекаются мечты и реальность», жизненных сил еще много, а идеализма уже гораздо меньше. Ким Хе Нам, сразу объявив, что 30-летние не доверяют ни родителям, ни пожилым людям, нежно берет 30-летних за ручку и объясняет, почему они страдают на работе, как они переосмысляют свои психологические защиты и почему не могут влюбиться. А чтобы им не было так страшно, она цитирует Харуки Мураками и Виктора Франкла и иллюстрирует процесс взросления историей Человека-паука. И делает вывод: все будет хорошо. Ей хочется верить.
@knizhnikc
Бестселлер Мэг Джей с похожим названием — «Важные годы» — рассказывал о возрасте от 20 до 30, а книга корейского психолога Ким Хе Нам исследует радости и проблемы людей за 30, но до 40. Тридцатилетние — несчастные люди, «застрявшее поколение», которое находится в постоянном стрессе и в «улыбчивой депрессии». Но 30-летние — это именно те люди, которым проще других стать счастливыми, потому что в этом возрасте наконец «пересекаются мечты и реальность», жизненных сил еще много, а идеализма уже гораздо меньше. Ким Хе Нам, сразу объявив, что 30-летние не доверяют ни родителям, ни пожилым людям, нежно берет 30-летних за ручку и объясняет, почему они страдают на работе, как они переосмысляют свои психологические защиты и почему не могут влюбиться. А чтобы им не было так страшно, она цитирует Харуки Мураками и Виктора Франкла и иллюстрирует процесс взросления историей Человека-паука. И делает вывод: все будет хорошо. Ей хочется верить.
@knizhnikc
Габриэль Гарсиа Маркес. «Увидимся в августе» (АСТ, перевод Дарьи Синицыной)
Великий Габриэль Гарсиа Маркес, умерший в 2014 году, завещал эту свою незаконченную книгу уничтожить и никогда не публиковать: «Эта книга никуда не годится». Писатель страдал от деменции и, как признают его сыновья, процесс написания последней книги «представлял собой метания истинного художника-перфекциониста, чьи умственные способности постепенно угасают». Пять глав, пять эпизодов из жизни Анны Магдалены Бах, замужней женщины, счастливо живущей в браке. Ей уже под 50. Каждый год 16 августа, в день памяти матери, Анна приезжает на остров, где ее мать почему-то захотела быть похороненной, кладет на могилу букет гладиолусов, проводит ночь в отеле, наутро возвращается домой. В один из таких визитов она вдруг решает познакомиться поближе с мужчиной из бара. И теперь каждый год 16 августа она находит на острове любовника на одну ночь, а возвращаясь домой, в семью, пытается понять себя и свои желания. В какой-то момент ей начинает казаться, что она превращается в собственную мать, и понимает, что не должна исполнять ее последнюю волю. Похоже, Маркес понимал, что сделают его сыновья: они дали этой книге отлежаться, а потом, вопреки последней воле отца, опубликовали ее.
@knizhnikc
Великий Габриэль Гарсиа Маркес, умерший в 2014 году, завещал эту свою незаконченную книгу уничтожить и никогда не публиковать: «Эта книга никуда не годится». Писатель страдал от деменции и, как признают его сыновья, процесс написания последней книги «представлял собой метания истинного художника-перфекциониста, чьи умственные способности постепенно угасают». Пять глав, пять эпизодов из жизни Анны Магдалены Бах, замужней женщины, счастливо живущей в браке. Ей уже под 50. Каждый год 16 августа, в день памяти матери, Анна приезжает на остров, где ее мать почему-то захотела быть похороненной, кладет на могилу букет гладиолусов, проводит ночь в отеле, наутро возвращается домой. В один из таких визитов она вдруг решает познакомиться поближе с мужчиной из бара. И теперь каждый год 16 августа она находит на острове любовника на одну ночь, а возвращаясь домой, в семью, пытается понять себя и свои желания. В какой-то момент ей начинает казаться, что она превращается в собственную мать, и понимает, что не должна исполнять ее последнюю волю. Похоже, Маркес понимал, что сделают его сыновья: они дали этой книге отлежаться, а потом, вопреки последней воле отца, опубликовали ее.
@knizhnikc
Яна Вагнер. «Тоннель» («Редакция Елены Шубиной»)
Трехкилометровый тоннель под рекой, серьезная пробка. Неожиданно гермозатворы по обе стороны тоннеля закрываются, отрезав от мира — и от мобильной связи — всех, кто оказался в этой ловушке: красоток, преступников, полицейских, воров, чиновников, стоматолога с капризным котом, девочку-подростка, профессора с семьей, фургон с водой, рейсовый автобус, работяг... Пятьсот человек. Не пройдет и суток, как кто-то из них умрет, кто-то начнет биться друг с другом, кто-то разочаруется в человечестве, кто-то совершит подвиг — и все будут уверены, что никакого мира «наверху» уже не осталось. «Тоннель» устроен примерно как «Под куполом» Стивена Кинга — с тем же безжалостным выводом: если в замкнутое общество запустить преступника, чиновника и достаточное количество людей с оружием, очень скоро все передерутся и оскотинятся, думая, что ведут борьбу за благое дело. Потому что если наверху ничего нет, то все дозволено. «Тоннель» уже думают экранизировать — хорошо бы получилось не так, как с сериалом «Эпидемия», поставленным по дебютному хиту Вагнер: та экранизация, рассказывающая о смертельном вирусе, вышла как раз к пандемии.
@knizhnikc
Трехкилометровый тоннель под рекой, серьезная пробка. Неожиданно гермозатворы по обе стороны тоннеля закрываются, отрезав от мира — и от мобильной связи — всех, кто оказался в этой ловушке: красоток, преступников, полицейских, воров, чиновников, стоматолога с капризным котом, девочку-подростка, профессора с семьей, фургон с водой, рейсовый автобус, работяг... Пятьсот человек. Не пройдет и суток, как кто-то из них умрет, кто-то начнет биться друг с другом, кто-то разочаруется в человечестве, кто-то совершит подвиг — и все будут уверены, что никакого мира «наверху» уже не осталось. «Тоннель» устроен примерно как «Под куполом» Стивена Кинга — с тем же безжалостным выводом: если в замкнутое общество запустить преступника, чиновника и достаточное количество людей с оружием, очень скоро все передерутся и оскотинятся, думая, что ведут борьбу за благое дело. Потому что если наверху ничего нет, то все дозволено. «Тоннель» уже думают экранизировать — хорошо бы получилось не так, как с сериалом «Эпидемия», поставленным по дебютному хиту Вагнер: та экранизация, рассказывающая о смертельном вирусе, вышла как раз к пандемии.
@knizhnikc
Иван Бевз. «Чем мы занимались, пока вы учили нас жить» («Самокат»)
Веселое, наглое и убедительное исследование природы власти на примере одной школы. Сытые 2000-е. Старшеклассники скучают на уроках, одеваются как в клипах MTV, вяло конфликтуют с учителями, нехотя отвечают на вопрос «Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?» и играют в сотки (в других местах они назывались фишки или кэпсы). Ничем не примечательный десятиклассник Рыжий внезапно становится чемпионом школы, но этого титула ему недостаточно, и он организует целую мафиозную структуру, завязанную на сотках, даже входит в сговор с некоторыми учителями. Теперь его называют Император. Динара, новенькая, пытается вписаться в выпускной класс, сколачивает некий «Комитет», который занимается школьными проблемами, из таких же, как она, аутсайдеров. Ее методы работают — Динару избирают президентом школы. Император и Президент — кто кого победит? И кто поджег школу во время выпускного? Иван Бевз ехидно объясняет, почему 35-летние так до сих пор и не знают, кем они хотят стать, когда вырастут: дело в том, что у них все уже было.
@knizhnikc
Веселое, наглое и убедительное исследование природы власти на примере одной школы. Сытые 2000-е. Старшеклассники скучают на уроках, одеваются как в клипах MTV, вяло конфликтуют с учителями, нехотя отвечают на вопрос «Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?» и играют в сотки (в других местах они назывались фишки или кэпсы). Ничем не примечательный десятиклассник Рыжий внезапно становится чемпионом школы, но этого титула ему недостаточно, и он организует целую мафиозную структуру, завязанную на сотках, даже входит в сговор с некоторыми учителями. Теперь его называют Император. Динара, новенькая, пытается вписаться в выпускной класс, сколачивает некий «Комитет», который занимается школьными проблемами, из таких же, как она, аутсайдеров. Ее методы работают — Динару избирают президентом школы. Император и Президент — кто кого победит? И кто поджег школу во время выпускного? Иван Бевз ехидно объясняет, почему 35-летние так до сих пор и не знают, кем они хотят стать, когда вырастут: дело в том, что у них все уже было.
@knizhnikc
Эллен Сэмпсон. «Стоптанные. Обувь, эмоциональная привязанность и аффекты ношения» («Новое литературное обозрение», перевод Софьи Абашевой)
Обувь как объект желания, обувь как символ, «правильная» и «неправильная» обувь, обувь как сказочный магический объект, обувь как боль и как комфорт — Эллен Сэмпсон, куратор, старший научный сотрудник Школы дизайна Нортумбрийского университета, исследует главную любовь своей жизни. Момент, когда туфли были созданы, — это лишь начало их пути, одежда и обувь изменяются с каждым ношением, взаимодействуя со своим владельцем. Книга не просто исследование — здесь научный подход сталкивается с личным опытом, с эпизодами из «Дневника ношения». Сэмпсон создавала собственную обувь и исследовала процесс ее использования и свои ощущения: боль, возвращение к детским воспоминаниям, первые царапины на новой обуви, неравномерность изнашивания... Полароидные фото, на которых запечатлены детали обуви, новой, дряхлеющей, несовершенной, делают эту медитативную книгу предельно интимной. Это исследование о «встрече материалов и намерений», о том, «как в процессе использования меняются вещи, которые мы носим, и мы сами».
@knizhnikc
Обувь как объект желания, обувь как символ, «правильная» и «неправильная» обувь, обувь как сказочный магический объект, обувь как боль и как комфорт — Эллен Сэмпсон, куратор, старший научный сотрудник Школы дизайна Нортумбрийского университета, исследует главную любовь своей жизни. Момент, когда туфли были созданы, — это лишь начало их пути, одежда и обувь изменяются с каждым ношением, взаимодействуя со своим владельцем. Книга не просто исследование — здесь научный подход сталкивается с личным опытом, с эпизодами из «Дневника ношения». Сэмпсон создавала собственную обувь и исследовала процесс ее использования и свои ощущения: боль, возвращение к детским воспоминаниям, первые царапины на новой обуви, неравномерность изнашивания... Полароидные фото, на которых запечатлены детали обуви, новой, дряхлеющей, несовершенной, делают эту медитативную книгу предельно интимной. Это исследование о «встрече материалов и намерений», о том, «как в процессе использования меняются вещи, которые мы носим, и мы сами».
@knizhnikc
Стивен Уокер. «Первый: Новая история Гагарина и космической гонки» («Альпина нон-фикшн», перевод Натальи Лисовой)
Захватывающий триллер о космической гонке 1950-х — начала 1960-х, подробный отчет о том, что предшествовало первому полету человека в космос и кто, кроме Юрия Гагарина, готовился стать этим первым космонавтом. Режиссер-документалист и писатель Стивен Уокер работал над этой книгой много лет — сидел в архивах, брал интервью у сотни специалистов, в том числе у российских и американских космонавтов, не раз разговаривал с Еленой Юрьевной Гагариной (она написала предисловие к книге). Многое из того, о чем он пишет, известно всему миру, чего-то не знал почти никто. Уокер относится к истории как к процессу, происходящему прямо сейчас. Вот Гагарин надевает оранжевый скафандр; в это время в Вест-Виллидже никому не известный 19-летний Боб Дилан готовится к своему дебюту. Вот только что приземлившийся американский шимпанзе Хэм, улыбаясь во всю пасть, тянется за яблоком; на самом деле это не улыбка, а гримаса дикого страха. Вот Королев не может найти две свои счастливые монетки, отправляясь на рутинную операцию. Вот в космосе раздается хор Пятницкого; говорят, на ту же пленку записали прочитанный вслух рецепт русских щей, но пленка с записью не сохранилась. Стивен Уокер с уважением и восторгом разглядывает всех, кто имел отношение к началу новой эры, он разворачивает перед читателем грандиозную картину стремления в космос — как будто сам отталкивается от Земли и разглядывает две соперничающие сверхдержавы с немыслимой высоты.
@knizhnikc
Захватывающий триллер о космической гонке 1950-х — начала 1960-х, подробный отчет о том, что предшествовало первому полету человека в космос и кто, кроме Юрия Гагарина, готовился стать этим первым космонавтом. Режиссер-документалист и писатель Стивен Уокер работал над этой книгой много лет — сидел в архивах, брал интервью у сотни специалистов, в том числе у российских и американских космонавтов, не раз разговаривал с Еленой Юрьевной Гагариной (она написала предисловие к книге). Многое из того, о чем он пишет, известно всему миру, чего-то не знал почти никто. Уокер относится к истории как к процессу, происходящему прямо сейчас. Вот Гагарин надевает оранжевый скафандр; в это время в Вест-Виллидже никому не известный 19-летний Боб Дилан готовится к своему дебюту. Вот только что приземлившийся американский шимпанзе Хэм, улыбаясь во всю пасть, тянется за яблоком; на самом деле это не улыбка, а гримаса дикого страха. Вот Королев не может найти две свои счастливые монетки, отправляясь на рутинную операцию. Вот в космосе раздается хор Пятницкого; говорят, на ту же пленку записали прочитанный вслух рецепт русских щей, но пленка с записью не сохранилась. Стивен Уокер с уважением и восторгом разглядывает всех, кто имел отношение к началу новой эры, он разворачивает перед читателем грандиозную картину стремления в космос — как будто сам отталкивается от Земли и разглядывает две соперничающие сверхдержавы с немыслимой высоты.
@knizhnikc
Светлана Тюльбашева. «Лес» («Дом историй»)
Две девушки едут из слишком жаркого московского лета в Карелию на каникулы. Вика построже, Лика, дочь бизнесмена, повеселее. Отправившись за морошкой, девушки внезапно обнаруживают, что вокруг — сплошной лес, нет ни дороги, ни их машины. Леший путает их, за ними тащится что-то страшное, но Лика надеется, что отец рано или поздно начнет ее искать. Лес — место недоброе, странное, тут можно наткнуться на заброшенные дома, целые вымершие деревни или, и того хуже, на деревни, в которых еще остались люди. Десятилетний Гриша и его диковатая семейка — бабка, тетка, отец, дядька, маленькая сестра и, главное, волк — приезжают жить в одну из полуживых деревень на краю леса. Чужаки никому не нравятся, и, когда в лесу пропадает местная бабка, деревенские обвиняют в ее исчезновении Гришину семью. Светлана Тюльбашева водит читателей кругами, отправляя то в чавкающие болота кошмара, то в ехидные дебри фольклора. То, что начинается как хоррор-робинзонада, а продолжается как фолк-ужастик, в итоге оказывается восхитительно закрученным детективом, в котором есть место и самому счастливому лету детства, и ночному ужасу пьяных деревенских посиделок, и сказке о том, что такое настоящая семья.
@knizhnikc
Две девушки едут из слишком жаркого московского лета в Карелию на каникулы. Вика построже, Лика, дочь бизнесмена, повеселее. Отправившись за морошкой, девушки внезапно обнаруживают, что вокруг — сплошной лес, нет ни дороги, ни их машины. Леший путает их, за ними тащится что-то страшное, но Лика надеется, что отец рано или поздно начнет ее искать. Лес — место недоброе, странное, тут можно наткнуться на заброшенные дома, целые вымершие деревни или, и того хуже, на деревни, в которых еще остались люди. Десятилетний Гриша и его диковатая семейка — бабка, тетка, отец, дядька, маленькая сестра и, главное, волк — приезжают жить в одну из полуживых деревень на краю леса. Чужаки никому не нравятся, и, когда в лесу пропадает местная бабка, деревенские обвиняют в ее исчезновении Гришину семью. Светлана Тюльбашева водит читателей кругами, отправляя то в чавкающие болота кошмара, то в ехидные дебри фольклора. То, что начинается как хоррор-робинзонада, а продолжается как фолк-ужастик, в итоге оказывается восхитительно закрученным детективом, в котором есть место и самому счастливому лету детства, и ночному ужасу пьяных деревенских посиделок, и сказке о том, что такое настоящая семья.
@knizhnikc
