Планы на лето.

Немного жаль тех из вас, кто не пьет. Вы просыпаетесь утром, и лучше вам уже не будет.

А пойдёмте все вместе к Ильюхе!

Глубокая аналитика от Ксении Анатольевны. Возможно, она что-то знает. А может и ничего.

Навестил свою любимую тетю. Несмотря на деменцию, она не утратила чувство юмора:

- Как у тебя дела?
- Понятия не имею!

Женщины стали большими.

Странно начинать мою оду со столь однозначных понятий, но я не стремлюсь к пониманию. Просто однажды мой мир изменился. Я страшно привык, что все девушки - развлечение. Аниматоры. Клоуны. Проститутки. Создания те, что придуманы Богом на случай потехи. Нимфы, гейши, усатые няни. Цепные музы для пьяницы и писателя. Объекты любви по ночам, что годятся к изгнанию утром. Разве можно смотреть на женщину до полудня?

Но сегодня я понял, что женщины стали другими. С самых ранних лучей со мной в связи подруга. Умная, добрая, снаружи и поперёк прекрасная женщина. Успешная до небывалых высот в своём бизнесе, обладает яйцами круче моих. Хотел бы сказать, что мужик в юбке. Но не решусь: женщина от сих до сих, но с высокой волей. Воли в нашей стране дефицит. Воли лишены многие из мужчин. А она вот такая.

Вечерняя встреча. Я, полупьяный и совсем не красивый, вижу темноглазую брюнетку в стиле кино Тарантино. Она любит вещать, но умеет услышать. И так смотрит в глаза, что я прямо сейчас бью по клавишам в такт сердечному ритму. Ругает весь мир, но вдруг славит мой слог от души. И тут понимаю, что мне бы дал Бог такую жену, и я написал бы три сотни бестселлеров. Она ест гребешок, целует губами бокала, а я таю. Но «причина - другая семья». У неё есть сердце и муж.

Затем совсем другое свидание: невероятно актриса красивая. Скромна, внезапна, как солнце в апреле. Сидит у входа на Центральный рынок, обняв колени. И просто смотрит на людей так, как смотрела бы греческая богиня. Смеется над шутками так, будто стоило бы улыбаться к банальности моих слов. Слушает и говорит. И я понимаю, что она скоро будет большим и великим гением сцены. Я даже не представляю, как столь огромный талант умещается в тонкую талию и юные голубы глаза. Я понимаю, что под ней стонет сцена. Ломаюсь и я, распадаюсь на атомы слов. Плыву и всегда улыбаюсь.

Стемнело. Я стараюсь сделать счастливой каждую из великих женщин обычного дня, но остаюсь один. Иду по бульвару, курю, сажусь посреди детской песочницы (как будто бывает взрослая?). Много курю, доползаю в кабак, напиваюсь, звоню маме. Мама - большая из женщин. Она укрывает меня бесконечным принятием чистой любви. Ей вторит моя сука Люба - собака с душою Боярского («там и не спросят, где меня носит»). Я засыпаю в мыслях о женщинах.

Женщины стали большими. Женщины стали великими. Я пляшу между ними, как старый цыган на потеху Мадонне. Песенка, кстати, о красоте - послушайте вместе со мной. Я вообще раньше только в красоты и верил, а теперь и не верую вовсе. Большие женщины топнули по душе, не оставив следа о любви. Я вечно один, я думаю лишь о том, что они прочитают эти глупы строки и скажут: дурак. Дурак как он есть. Дурак, уронивший бутылку из рук.

Бутылка тоже женского рода, чем ни наполни. А я хоть мужик, но без девичьих сущностей погибаю. Женщины стали большими. Вот бы кто-то из них меня выбрал и вырастил, как индейца по Кизи. Я бы вырос большой и обнял бы руками страну, а затем и весь мир. Я бы выпил колодцы вина и поставил к ногам той, что любит, любые свершения.

Женщины стали такими большими. А я обратился в малюсенький фантик. Летаю по свету, мерцаю оберткой. Мечтаю прилипнуть к канаве, чтобы хоть на секунду остановиться. Одуматься, выстоять, вырасти. Закончить главу, явить миру роман или повесть. Но нет. Только женщины стали большими. А я от горшка два вершка. И даже в такой ситуации падаю.

Я/Мы.

Говорящие жопы в своём репертуаре.

До слёз.

Возьмите и меня покататься. Хорошее дело ведь.

Суббота. Вечер.

Воскресенье. Утро.

Я так и знал.

Ну, все к этому и шло