– Андрей, Андрей! – щебетали девушки. – Можно автограф?
– Ой! А можно с вами сфотографироваться?
– Потом, все потом, зайки. – Я оглядел крыльцо и отметил, что многие школьницы выглядят лет на пять постарше своего одиннадцатого класса.

– Нет, не веду. – Она подняла сумку со стула и поставила на стол. – У вас еще есть вопросы? Я тороплюсь.
«Да у меня собственно один вопрос: как бы нам поутру проснуться в одной постели, а?»

– Я, кстати, из Ростова, – Даша лезет в сумку за телефоном.
– Это очень хороший город, я там был. – Я встаю и двигаю к стойке, чтобы сделать заказ.

И все это выглядит нелепо, и непонятно, что здесь делаем мы.
Нам-то реально слегка за тридцать. Мы не бляди и не бизнесмены, не чиновники и не борцы, а для того чтобы быть официантами и барменами, в наших айподах играет слишком правильная музыка. Сказать по правде, у нас и цели никакой нет, равно как и желания напрягаться. Мы, как обычно, довольны жизнью, снисходительны, и нам удивительно нехорошо здесь. Ведь мы – такие молодые и успешные, ну просто Beautiful Ones...

Что писатели-дворяне брали у природы даром, то разночинцы покупают ценою молодости. Напишите-ка рассказ о том, как молодой человек, сын крепостного, бывший лавочник, певчий, гимназист и студент, воспитанный на чинопочитании, целовании поповских рук, поклонении чужим мыслям, благодаривший за каждый кусок хлеба, много раз сеченный, ходивший по урокам без калош, дравшийся, мучивший животных, любивший обедать у богатых родственников, лицемеривший и богу и людям без всякой надобности, только из сознания своего ничтожества,-- напишите, как этот молодой человек выдавливает из себя по каплям раба и как он, проснувшись в одно прекрасное утро, чувствует, что в его жилах течет уже не рабская кровь, а настоящая человеческая...

Вы не поставили срочность работы. Где срочность, там спешка и ощущение тяжести на шее, а то и другое мешает работать...

В секретной Москве проблем по-прежнему нет
Разве что в Азбуке Вкуса теперь платный пакет
Разве что в Яндекс Такси охуевший кэф
Ну, здравствуйте, Мартин, ну как там в РФ?
Видишь номенклатуру и желаешь люстраций?
Но ночью мечтаешь о товарах по акции
Сейчас я менеджер, но стану директором
Ты скачешь под Летова с аниме на проекторе
Прости, ты ошибаешься, я не герой
На баррикадах с тобой рядом будет кто-то другой
Кто-то с горящими глазами, длинными волосами
Будет повален на асфальт и отхуярен ментами
Э, присылайте биткоины
Длинные патлы, вкрадчивые речи
Ты меня точно путаешь с кем-то
Либертарианство в схемах и мемах
Я конченый тип, а не Михаил Светов
И если для тебя это до сих пор незримо
То я хожу на работу, а не ебашить режимы
А ты — надежда России, но не прими за выпад
Меня спасаешь не ты, а это русское пиво
Прости, ты ошибаешься, я не герой
На баррикадах с тобой рядом будет кто-то другой
Кто-то с горящими глазами, длинными волосами
Будет в подвалах МВД отпизжен силовиками
Выхожу покурить из Юности вечером
Твой рюкзак Demix проверяют менты
Твоя судьба — судебная повестка
Мне — Apple Watch, а тебе — кандалы
Ты будешь идти в тяжких думах по Трубной
Попытаешься стрельнуть у меня сигарет
Я протяну тебе сотку на водку
И ты перепрыгнешь через турникет
Прости, ты ошибаешься, я не герой
На баррикадах с тобой рядом будет кто-то другой
Пока ты с ОМОНом, на мне два толстых гондона
Чтобы случайно не сделать такого
Как ты

Берегись человека, который упорно трудится, чтобы получить знания, а получив их, обнаруживает, что не стал ничуть умнее. Он начинает смертельно ненавидеть тех людей, которые так же невежественны, как он, но никакого труда к этому не приложили.

– Ты жил в Голландии? – Ее глаза оживляются.
– Один ужин вдвоем, а?

Я отворачиваюсь к иллюминатору и смотрю, как выруливает на взлетную лайнер «Бритиш Эйрвейз». «Счастливые люди, летят в Лондон, а не в Питер, – думаю я. – Три сорок – и ты в лучшем городе земли, бывает же и так!

У тебя есть опыт, ты пиздобол известный

Тоску по русской женщине я изредка убивал хождением в хохляцкий бордель.

На тумбочке в прихожей остался лежать фотоаппарат. В последнее время я много снимал. Несколько секунд подумав, я стал открывать дверь. Зачем мне фотоаппарат? Надеюсь, фотографировать теперь будут меня. Часто.

— Зачем ты переехал в Лондон?
— Ошибки молодости!

Я чувствую, что напьюсь, неотвратимо и пугающе, хотя не выпил еще и пятидесяти грамм.

Я делаю вид, что танцую.

Я всегда объяснял это тем, что людей с интеллектом выше среднего привлекают страдания, а среднестатистического обывателя – комфорт.

Каждый раз, когда я слышу политическую речь или читаю заявления тех, кто нами управляет, — записывал он в дневнике, — я ужасаюсь, и уже не первый год, оттого что не улавливаю ни малейшего оттенка человечности. Вечно все те же слова, все та же ложь

– Ему похуй, Вань, – пожимает плечами Антон, – он же играет, как обычно.

– Он через таможню прорывался? – интересуется чей-то голос.
– Нет, товарищ капитан, через таможню – это она. Он через границу рванул... обратно. Сумку, вон, бросил.
– Обратно?! – изумляется «товарищ капитан» и бормочет неразборчиво.