Веселье было не остановить. Жизнь продолжалась в пьяном угаре.

Что даже алкоголь перестал действовать, а на наркотики не хватает средств и силы духа.

I'd rather dance with you than talk with you
So why don't we just move into the other room
There's space for us to shake and hey, I like this tune
Even if I could hear what you said
I doubt my reply would be interesting for you to hear
Because I haven't read a single book all year
And the only film I saw, I didn't like it at all

Как обычно при столкновении с проверяющими органами, у меня наметились легкие мурашки в области затылка. Хотя я ничего и не нарушал, от советского чувства страха, внушаемого любыми властями, избавиться мне, видимо, уже не удастся.

Ах, не говорите мне про Австрию! Я ничего не понимаю, может быть, но Австрия никогда не хотела и не хочет войны. Она предает нас. Россия одна должна быть спасительницей Европы.

Разговор показался ему интересен, и он остановился, ожидая случая высказать свои мысли, как это любят молодые люди.

Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что-нибудь другое, чем то, чтò ответил князь Андрей.
— Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, — сказал он.
— Это-то и было бы прекрасно, — сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
— Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет...
— Ну, для чего вы идете на войну? — спросил Пьер.
— Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того, я иду... — Он остановился. — Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь — не по мне!

В моей руке сердце майора
А в другой — окурочек Camel'а
Я, ебать, весь день в мажоре
Меня не удержали семеро
Пытались бляди, не удержали
Стреляли пидоры и не попали
Если мне нужны боеголовочки
Мне не помеха эти дюймовочки
Улеглись тут в ряд и себе лежат
Семеро раскуроченных козлят
Не защитили объект эти лохи
И похуй, и похуй, и похуй
Они не защитили, а я, бля, захватил
Тёплое сердце на стул отложил
В периметре еще тел триста с хуем
Ложным гуманизмом не торгуем
Зачем я вынул из майора сердце?
Эмоции, бля, как грызть заусенцы
Нервы гибонят, в мозгах, нах, салют
С мира сегодня слетит весь уют
Уютик слетит, как халатик с тёти
Да, миру пизда, а вы чего ждёте?
Я, бля, захватил ракеты с головками
Не чтоб оставлять, как было, уёбки
Как было, уже долго было и заебло
Теперь кому-то надо снулить табло
Ходу истории необходим пендаль
И я пробью нормкорный крендель
Пробью я пыром, всё будет по уму
С оттяжечкой душевненько хуйну
Отправлю я к столицам ракеты
Попалю витражи и стеклопакеты
Нахуя нам мир, где человеку плохо?
Ни на хуя не нужен он, мы же не лохи
Втюхиваете хуйню вместо реальности —
Получите в обраточку зло банальности
Нахуй самокопание, в пизду причины
Реальность — вонючая, злая пучина
Когда не исправить, тогда разъебошь
Ты ж, блядь, человек, а не слабая вошь
Левые — охуелые, правые — умом слабые
В центре копошатся конченые черти
Их политика — она, бля, кулебяка из говна
Пусть ее не станет, пусть растёт сосна
Сердце майора остыло и затвердело
Моя политика — не пиздёж, а точное дело
Тихое дело всеочищающего пиздеца
Без пиздеца не получается, не получается без пиздеца

Правая рука между большим и указательным пальцем была изрезана. Никогда прежде я не дрался битыми бутылками.

Я поймал себя на том, что мне нравится покидать помещения через окно.

Если в городе революция, война, беспорядки
Хуй куда я уебу с этой грядки
Засяду на квартире, курану прикину что к чему
Взвешу все за, взвешу все против, и неспеша начну