преп. Варсонуфий и Иоанн

Варсануфий Великий и Иоанн Пророк –
о последнем времени и тому, что ему предшествует.
Святые Варсануфий Великий и Иоанн Пророк, жившие в шестом веке, относятся к тем краеугольным камням, на которых стоит православная аскетика. Отшельники высочайшей духовной жизни, проведшие в безмолвии десятки лет, стали духовными отцами для тех, которые следовали их жизни и подвигу. В лабораториях своих душ они опытно исследовали все тонкости духовной битвы с демонами. Их ответы на вопросы стали пособиями для руководства ко спасению для многих поколений христиан. Читая книгу преподобных Варсануфия Великого и Иоанна Пророка, можно видеть, что во все времена у людей были одни и те же вопросы, касающиеся спасения души и правильности духовной жизни. Вот некоторые из них в сокращенном виде цитируемые нами из книги: «Преподобных отцев Варсонуфия Великого и Иоанна Пророка. Руководство к духовной жизни» - М. 1998 г. Изд. «Правило веры».
Преподобным Отцам было открыто нравственное состояние христиан последних времен: «Как ныне святые умножились во всем мире, будет ли также при кончине века сего?» Ответ: «В последнее время те, кто будет поистине работать Богу, скроют себя от людей и не будут совершать чудес, но пойдут путем делания, растворенного смирением, и будут выше Отцов нынешних. Занимающие же престолы священства во всем мире будут неискусны и не будут знать художества добродетели. Таковы же будут и предстоятели монашествующих, ибо все будут низложены чревоугодием, тщеславием и будут служить более соблазном, чем образцом. Поэтому добродетели будут в пренебрежении, а царствовать тогда будет сребролюбие. Мирянин, равно как и монах, будет за любовь к деньгам погружен Богом в глубокий тартар…, многие же в последние времена будут одержимы неведением, падут в пропасть, заблуждаясь в широте пространного пути» (стр. 494-495).
Колеблющимся на пути Господнем, боящимся сильных мира сего, отцы отвечали так: «Знайте, что если вы предадите дело Божие, то и Бог предаст вас. Из властей да никто не устрашит вас, ибо воле Божией никто противостать не может. Всегда помните, что до самой смерти нужно подвизаться о истине». (стр. 488).
Епископу, спрашивающего старца разрешения в том, чтобы оставить епископство и удалиться в монастырь для безмолвия, тот отвечает: «Мы не советуем тебе оставлять вверенное от Бога служение. Удали лучше от себя сребролюбие, угаси гнев, не будь человекоугодником, делай все по Боге, бойся смерти и обретешь искомый покой и благодать». (стр. 469).
Некоторые христиане, отчаявшись добиться справедливости, будучи угнетаемы сильными мира, спросили старца: можно ли прибегнуть к помощи других, более сильных людей, приобретя их покровительство за деньги? «Не покупайте заступление смертного и тленного человека, иначе Бог за вас заступаться не будет», - ответил старец.
Один христолюбивый муж, имея большое доверие к старцу, спросил его о своем сыне, который был укушен собакой. Старец ответил: «Не бойся, с ним не случится никакого зла. Птица не падает на землю без воли Бога». Но отрок умер, и христианин, веря слову старца, начал сомневаться в истинности смерти сына, но старец подтвердил – да, ребенок умер. «Но как же, ты сказал о том, с ним не случится никакого зла?» - спросил отец. «Смерть, от Бога посылаемая, не заключает в себе зла. И, чтобы показать тебе это, мы и привели свидетельство Писания о том, что ему надлежит умереть по воле Божией. А умолчали мы от прямого ответа по той причине, что для тебя он был бы душевредным», - ответил старец. (стр. 464-465).
Другой просил у старца позволения пойти на праздничный обед (религиозный) к своему другу язычнику (или еврею). На что старец ответил строгим запретом. Это опечалило вопросившего, потому что пригласивший человек был ему дорог. Но старец также был неумолим: «Не делай никогда того, что противно обычаям (канонам) Церкви. Не переходи границы переданного нам от Бога через Отцов никогда и не в чем». (стр. 462). На вопрос же о том, можно ли и нужно ли обращаться к врачам, старец ответил положительно: «можно и нужно, но надежду при этом полагать только на Бога». (стр. 459).

Оказывается, что и в шестом веке можно было услышать тот же вопрос, который часто задают в веке нынешнем: «Не грешно ли работать в день воскресный»? На что старец отвечал: «Делать что-либо во славу Божию не грешно, а делать что-либо не по Богу, с презрением к воскресному дню, по лихоимству и корыстолюбию – грех. День воскресный должен быть посвящен Богу». (стр. 453).
Очень важное, на наш взгляд, понимание ереси и еретика было высказано старцем. На вопрос: «Можно ли считать еретиком человека, который исповедует правую веру, но живет иначе?» старец ответил следующее: «Всякий, кто не хранит веру от сердца, уже еретик, хотя бы устами и правильно славил Бога».
Так же, как и сегодня, людей беспокоило отношение к снам, которые им приходилось видеть. Старец дал один важный критерий отличия снов, посылаемых от Бога, и снов, внушаемых дьяволом: «Когда увидишь во сне образ креста, знай, что этот сон от Бога, потому что дьявол не может изобразить ни во сне, ни наяву креста Господня».
«Могут ли демоны дать что-либо благое человеку»? Ответ: «Иному может показаться, что он получил от дьявола какое-то благо. Но это поначалу так будет. Дьявол – лжец, и его свет всегда заканчивается тьмою».
Во все времена люди были подвержены страхам, боязни, переживанию за себя и за своих близких. Старец писал по этому поводу: «Боязнь – дочь неверия! Куда она низвела нас! Она ослепляет умы, ослабляет сердце, отторгает людей от Бога. Она сестра отчаяния, потому что удаляет людей от Бога и низводит в погибель. Разбудите спящего в вашем сердце Христа, и Он запретит ветрам, и они утихнут». (стр. 73). И вообще, «желаешь ли избавиться от скорбей и не тяготиться ими? Ожидай больших и успокоишься». (стр. 33). «Если человек не имеет терпения, он не сможет войти в жизнь вечную». (стр. 18).
Главное же содержание книги, которое нами здесь почти не было затронуто, это глубочайший анализ тонкостей духовной брани с помыслами, с разного рода искушениями, проявляющимися в смущениях, чувствах, в мысленной брани. Эта книга является классическим учебным пособием в деле спасения, и мы уверены, что она должна быть настольной для всех, кому не безразлична вечная участь души. Преподобные и богоносные отцы наши Варсануфие Великий и Иоанне Пророк, молите Бога о нас.

Схиархимандрит Кирилл (Павлов)

Всероссийский духовник Кирилл Павлов.
20 февраля – день успения архимандрита Кирилла Павлова.
«Когда мы молимся, мы беседуем с Богом, а когда читаем Евангелие, то Господь беседует с нами. Читайте как можно больше Евангелие!» Эти слова принадлежат Кириллу Павлову – выдающемуся подвижнику нашего времени, архимандриту, духовнику Свято-Троицкой Сергиевой Лавры.
Родился будущий подвижник 8 октября 1919 г. в день преставления преподобного Сергия Радонежского. Родители назвали сына Иоанном, в честь Иоанна Богослова, память которого отмечается на следующий день. Так апостол Иоанн своей евангельской любовью словно увлек за собой новорожденную душу младенца, а преподобный Сергий Радонежский своим небесным покровительством незримо определил его духовный путь.
Воспитываясь в набожной семье, маленький Ваня с детской чистой воспринял любовь к храму, к природе, животным и простому крестьянскому труду. А еще мальчик очень любил народные песни. Позже, уже став монахом, он с удовольствием проходил клиросное послушание, углубляясь в трогательный смысл церковных песнопений. Простой, тоненький, спокойный, чем-то очень похожий на преподобного Сергия, Иван с детства и до конца жизни оставался равнодушным к материальным благам, одежде, еде. Скромность была всегдашним его качеством. Он жил тихо и просто. Когда его, уже поседевшего и больного, спрашивали: «Батюшка, вы не унываете?» «А зачем?» - отвечал он, и все улыбались.
В деревне Маковские Выселки, где жил Ваня, начальной школы не было. В 12-летнем возрасте отец отвез его учиться к старшему брату в село Пустотино, где тот работал завучем школы. Брат его, как оказалось, попал под влияние богоборческого движения, и в таком окружении будущий светильник Руси растерял свою детскую духовность и отошел от веры.
Шли годы. Иван Павлов окончил Касимовский Индустриальный техникум, успел поработать на металлургическом комбинате. В 1939 году его призвали в ряды Красной Армии. Бабушка, провожая внука, надела на него образок Иверской Божией Матери, а молитву «Богородице Дева радуйся», которой она обучила Ивана в детстве, тот не забывал никогда.
Потом была война и жизнь молодого человека соединилась с судьбой всей страны. Служил Иван Павлов на Дальнем Востоке, был ранен в руку и ногу. После госпиталя - снова на фронт. Уже в звании сержанта он участвовал в знаменитой обороне Сталинграда, командуя взводом. В апреле 1943 года произошло событие, навсегда изменившее его жизнь. Среди ужаса крови и смерти, Иван Павлов нашел в руинах разгромленного дома Евангелие. «Стал читать книгу, - рассказывал он впоследствии, - и почувствовал что-то такое родное и милое для души. Я нашел для себя такое утешение! Евангелие оставалось со мною все время. Я шел с ним и ничего не боялся. Просто Господь был со мною рядом». Христос через Евангелие постучал Ивану в сердце. Благодаря Слову Божию произошло преображение его души, как будто в нем ожили все прежние поколения христиан Павловых.
Война открыла Ивану Павлову суровые неприглядные стороны человеческой природы. «Особенно тяжело было переносить подлость и трусость человеческую. На войне в минуты смертельной опасности резко проявляются как лучшие, так и худшие человеческие качества. Это и предательство, и доносительство в органы, и подленькие переходы в тыловые службы. Не было, по существу, чувства надежного тыла. Враг был перед тобой, но ярдом с тобой были все время новые люди, которых ты не знал и в которых не был уверен. Это и было хуже ада», – вспоминал старец.
На войне ему пришлось пройти испытание веры. Он отказался вступать в партию по религиозным убеждениям. За это его могли отправить в штрафбат на верную смерть. Но Господь и Матерь Божия в который раз хранили своего избранника от неминуемой гибели. Фронтовые дороги провели его по Румынии, Венгрии, войну он закончил в Австрии. Памятью об этих годах навсегда остались раны на теле, больные легкие и постоянное сухое покашливание. Горестные испытания военных лет укрепили мысли Ивана Павлова об уходе из мира, запутавшегося в своем безверии. Душа его стремилась к священническому служению, к иночеству.
В августе 1946 года он пост

упает в Московскую духовную семинарию, а по окончании ее – в Духовную Академию. Казалось, совсем недавно он мерз в окопах, слышал разрывы снарядов, а теперь он среди светлых залов академии с иконами и лампадами, среди преподавателей, среди строгой тишины библиотек. И всюду звучат молитвы. Чудесные изменения в жизни человека происходят по милости Божией вследствие внутреннего изменения души, твердо решившей обрести спасение. Господь повел своего ученика по ступенькам к духовному насыщению.
Окончив в 1954 году Академию, Иван Павлов принимает решение вступить на путь монашества, и 25 августа того же года архимандритом Пименом, будущим патриархом всея Руси, он был пострижен в монашество и назван в честь преп. Кирилла Белоезерского. В том же году его рукоположили в сан иеродиакона, а затем иеромонаха. Отсюда начался более чем полувековой путь пастырского служения всероссийского духовника и наставника трех Патриархов.
Духовное чадо старца Кирилла, иеромонах Симон Безкровный, так вспоминает свою первую встречу с архимандритом Кириллом: «Молитвенный облик старца-монаха, который предстал предо мной на исповеди, полностью переменил во мне все догадки и представления о монашеской жизни. На худощавом, изможденном лице с впалыми щеками, обрамленными белоснежными прядями волос, прежде всего привлекали внимание глубокие вдумчивые глаза, в которых светилась легкая, почти незаметная, но очень милая улыбка, исцеляющая и утешающая все сердце, так что трудно было не разрыдаться! Его бледное лицо из самой глубины глаз излучало мудрую кротость, какое-то духовное спокойствие и ясный внутренний свет. Этот человек был духовно бесконечно выше и чище всех людей, которых мне приходилось встречать до сих пор».
Один молодой иеромонах как-то обратился к отцу Кириллу: «Батюшка, я переживаю. Как я буду исповедовать?» «А что такое?» - поинтересовался старец. «Да я даже не знаю, за какой грех какую кому епитимию давать…» Старец ласково обнял его: «Отец, какая епитимия? Любовью покрывайте все. Люди у нас и так настрадались, они такие несчастные, души у них исковерканные. Какая им епитимия?»
Архимандрит Кирилл всех исповедовал с такой любовью, что монахи Троице-Сергиевой лавры говорили: «Для нас старец даже не отец, а мать». А
вот цитата со слов отца Кирилла: «Любовь есть закон человеческого сердца, закон всякого нравственного разумного существа. Этот закон все живое, все творение соединяет в единую гармонию. И если человечество не покоряет себя этому закону, то оно само себя осуждает на страдания, заблуждения и на смерть. Почему? Потому что Бог по своей природе, по существу есть Бог любви и Бог мира».
Невозможно, идя ко спасению, не встретить на этом пути очищающих душу искушений. Были они и в жизни старца. Неся одно время послушание казначея Лавры, он был оклеветан недоброжелателями в непозволительной трате денежных средств и их присвоении. Можно представить всю боль его безукоризненно честного сердца, подвергнувшегося столь несправедливым обвинениям. Отец Кирилл не стал вдаваться в бессмысленные оправдания, молча положил ключи на стол начальства и вышел из кабинета.
Был и другой случай. Наученная агентами спецслужб, некая особа жестоко оклеветала целомудренного старца, не предоставив никаких доказательств для своих обвинений. Эту ложь подхватила пресса. Претерпевая с великим смирением позор, отец Кирилл и не думал оправдываться, тем более обвинять кого-либо. Он готовился к изгнанию из монастыря и к тюремному заключению. Однако Бог не попустил этому случиться, а сфабрикованное КГБ дело против старца рассыпалось. Батюшка победил – просто и тихо, без сопротивления и насилия, как всегда он поступал в жизни.
Иеромонах Симон (Безкровный) вспоминает: «Вновь и вновь каясь на исповеди, со слезами я обращался к старцу Кириллу, умоляя помочь мне избавиться от себялюбия, раздражительности, недовольства на людей, от всего того, что мне в самом себе стало так ненавистно. «Стяжи мир душевный, это прежде всего», – учил старец, – «Пойми, что нужно раз и навсегда выбрать ровное, неизменно дружелюбное отношение ко всем, особенно к оскорбляющим нас. Где бы ты не был и с к

ем бы ни общался – всем желай спасения, ибо Сам Господь желает всем спастись. С этого начинается любовь, с этого начинается и спасение души».
Достоевский писал: «Нет большего счастья для русского человека, чем плакать на груди у старца». Каким же образом человек становится старцем? Истинные монахи мало углубляются в дела мира, ибо они вышли из него. Однако они не перестают молиться о нем, как и о своем спасении. Монахи, словно духовные воины, стоят на страже этого мира, на страже каждой души, ибо они – свет миру! Мир идет к ним за спасительными уроками евангельской истины. Монах не надмевается своей святостью, он глубоко укоренен в скромности и кротости. Такой боголюбивый и рассудительный монах, готовый отдать свою жизнь за весь род человеческий, служа ему своей любовью, становится старцем.
Однажды в Лавре появился человек с тяжелым взглядом, ходивший в подряснике с белым подворотничком. Он был приставлен к монахам сотрудниками спецслужб. Многие старались избегать его, некоторые над ним подшучивали. Но эта, не знавшая Бога, душа не устояла перед исцеляющим действием благодатных слов архимандрита Кирилла. Батюшка часто молился об исправлении заблудшего, и этот человек неожиданно для всех исправился, принес покаяние и у всей братии попросил прощения. После бывший сотрудник КГБ ежедневно посещал богослужения, соблюдал все церковные правила и до конца своих дней окормлялся у отца Кирилла.
Каждый человек был важен для архимандрита Кирилла. Он помнил имена всех, кто хотя бы однажды у него исповедался. Ежегодно он отправлял до 5000 тысяч писем с поздравлениями и наставлениями. «Надо приводить людей к Богу», - говорил батюшка. Старец никогда не спешил и не выглядел торопливым, но всюду успевал. Любил одаривать своих посетителей иконочками, сладостями, которые очень ценились людьми, как благословение дорогого батюшки. Умилительно было видеть, как работники Лавры и паломники встречали отца Кирилла, когда он шел по двору: одни радостно улыбались, у других появлялись слезы любви, некоторые на ходу целовали его рясу, иные бежали вперед, как малые дети, чтобы им полюбоваться. Старые монахи говорили: «Троице - Сергиева лавра – сердце России, преподобный Сергий – сердце Лавры, а Отец Кирилл – душа Лавры»
А какое воздействие имело на всех чтение старцем Евангелия! На службе ли он читал его или на келейном правиле – это всегда было непередаваемо! Отец Симон Безкровный вспоминает: «Многие из монахов, посещавшие старца на его келейном правиле, внимательно приглядывались, как он читал Священное Писание. С этой дорогой для него и любимой им Книгой батюшка был весь – внимание, весь – сосредоточение, весь – благоговение. Он буквально проживал душой каждое евангельское слово. Можно сказать, что вся жизнь архимандрита Кирилла заключалась в одном – в совершенном погружении в евангельскую Христову любовь».
Господь даровал отцу Кириллу долгую жизнь, всецело отданную на служение Богу и людям. Старец перешел в жизнь вечную 20 февраля 2017 года в 98 лет. Последние годы жизни он сильно болел и был прикован к постели. Иеромонах Симон пишет: «Для батюшки болезнь стала последним высочайшим подвигом духа. Позади остался его крест деятельный, теперь он был на высоте креста созерцательного. Мы видели в этот период отца Кирилла настолько просветленным и лицом, и телом, что не могли сдерживать слез. Он для всех нас, любящих и знающих его, является подлинным пример святости, он – глубоко русский, всеобъемлюще православный. Что такое смерть праведника? Это когда даже наши слезы и рыдания при расставании с ним становятся удивительной, торжествующей песней в честь воскресшей души в нетленном свете Святого Духа! Эта песнь жизни вечной, которую стяжала душа почившего праведника, эта победа, победившая мир, вера наша, когда времени уже не будет!»

Мытарь и Фарисей

Как распознать прелесть.
Притча о Мытаре и Фарисее, которую мы читаем согласно церковному уставу в этот воскресный день, говорит о том, что Богу важно не то, что мы делаем, а то, какими мы становимся. Парадоксальным фактом является то, что сделанное зло, при наличии его осознания и глубокого раскаяния, может привести душу в спасительное состояние. «Ничего Бог в нас так не ищет, как смирения», - учит старец Неофит Афонский. И наоборот, добрые дела, сделанные Бога ради, могут изолировать душу от Бога, если она при этом будет расти в мнении о себе.
Мнение о себе – это и есть то состояние, которое святые отцы именуют «прелестью», т.е. лестью в превосходной степени. По сути, это диагноз сумасшедшего человека. Гордость и тщеславие помрачают ум так, что он воспринимает самого себя и мир вокруг себя неадекватно. Мнение о себе делает человека еще и глупцом. Неважно, что у него будет при этом семь пядей во лбу, несколько дипломов и ученых званий. Важно то, что душа при этом теряет простоту и благодать.
В православии человек к этому состоянию приходит тогда, когда начинает акцентировать внимание на себе, на своем мнении и на своих трудах. По сути, прелесть — это гипертрофированная форма эгоизма и себялюбия, которая часто прячется за личиной ревности по Богу. Основной критерий, по которому можно узнать человека больного прелестью — это осуждение. Такие люди осуждают патриарха, епископов, духовенство, вообще все и вся. Они живут этой злобой, потому что она доставляет душе сладость. Сладость от своей «ревности», «правоты», «мудрости». Часто прельщенные люди объединяются в группы, организовывают свои блоги, ведут странички, выступают в прессе и проч. Среди этих людей есть немало одаренных, тех, кому Бог вручил много талантов, но забывших о том, что для спасения души нужна любовь, смирение, доброта, а не язвительность, злоба и критиканство. В своей жизни я, к сожалению, встречал таких людей не раз. На Афоне давно действует негласный закон: если старец не склоняет послушника ко греху и не тянет его в ересь, ему нужно во всем подчинятся, каким бы неприятным или жестоким он не был. Самое тяжелое для нашего эгоизма – это отказаться от своей воли, от навязчивого мнения собственного гипертрофированного «Я». И чем умнее, образованнее, талантливее это «Я», тем тяжелее с ним справиться. Дураку и простаку легче спастись, чем умному и начитанному. У первого нет особой почвы для выращивания в себе гордыни.

Смирение, которым обладал Мытарь – это, по сути, фундамент духовной жизни. Оно начинается с терпения, которое очень тяжело приобретать. Отец Сергий Баранов (духовник Орского Иверского монастыря) говорит, что «в терпении нужно учиться не напрягаться, тогда легче будет терпеть. Этот путь нужно проходить с мягкостью, без сердитости и разочарования. Жесткость души делает ее ломкой. Вообще все жесткое легко ломается, а мягкое легко гнется. Лозу можно на дереве гнуть как угодно, и она не поломается, а сухая ветка, даже если ее немного задеть, с треском упадет на землю». Поэтому мягкая душа, находясь под ветром искушений, будет гнуться, может быть даже прижиматься к самой земле, но ее никогда не вырвать с корнями. «Что бы не случилось в жизни, - учит отец Сергий, - оставайтесь мягкими, не напрягайтесь, не психуйте, не отчаивайтесь, не расстраивайтесь. Бог попускает нам проходить эти состояния, потому что через терпение к нам приходит смирение. А благодаря смирению душа наполняется благодатью».

Мытарь и Фарисей

Трудний путь восхождения от фарисея до мытаря.
Притча о Мытаре и Фарисее очерчивает две крайних точки на линии поля духовной брани. Она начинается от низов гордости, превозношения, мнения о себе, постепенно восходя к вершинам смирения, простоты и той «духовной нищеты», которая вводит человека в Царство Небесное. На каждом этапе эта борьба имеет свою специфику, условия боя, свою тактику и стратегию. Но если посмотреть на все это поле битвы с какой-нибудь вершины, то мы увидим следующую картину.
Человек устроен таким образом, что Жизнь он может получить только из одного источника – от Бога. Она дается его духу, который наполняет душу, а тело, в свою очередь, питается Жизнью от души. Разрыв этой цепочки мы получили в точке соединения Бога с человеческим духом. Поэтому мертвые люди хоронят своих мертвецов (Мф. 8:22), и в большинстве своем мало беспокоятся о состоянии своей мертвой души. Грех стал клапаном, который перекрыл доступ животворящей Божественной энергии к нашей душе.
Убийственное действие греха на человека таково, что мы не можем говорить даже о возможности «исцеления» души, хотя этот термин используется в православной аскетике очень часто. Правильно было бы применять в данном случае слово «перерождение». Наш Ветхий человек безнадежно мертв, его можно только выскоблить из себя, отодрать от души, и только после этого на его месте родится свыше Новый человек. Поэтому и пишет апостол Павел к коринфянам о том, что внутренний человек обновляется в той степени, в какой внешний тлеет (2 Кор. 4:16).
Для того, чтобы претерпеть это изменение, нужно изучить анатомию души. Если грех — это результат смертельной болезни, то где же ее причина? А ее мы найдем в действии страсти, а еще раньше - в первичном греховном импульсе, которые Святые Отцы называют страстным помыслом. Следовательно, что бы мы не делали с нашим внешним человеком, как бы не постились, сколько бы не раздавали милостыни и проч., эти усилия не дадут никакого эффекта, если не будут сопряжены с внутренней работой.
Внутри нас находится душа, оком которой являет ее ум, а энергийными иррациональными стихиями, на которых он восседает, его воля и чувства. Но более правильным было бы к ним применить святоотеческую терминологию - «желательная» и «раздражительная» часть души. Так вот, перерождение человека заключается в предварительном освящении ума и дальнейшем преображении этих двух страстных начал, которые сейчас стихийно руководят нашей личностью. В своем мёртвом состоянии человек подобен кораблю без кормчего, он безоговорочно подвластен своим низменным энергиям, которые полностью управляют его рассудком.
Бог обращается к уму человека своим Словом, которое стало плотью для того, чтобы мы приняли в себя Его семя. Под действием силы веры наш ум будет меняться (каяться) и в дальнейшем менять то, что находится во власти иррациональных стихий души. Есть религиозные течения, которые понимают под бесстрастием души полную кастрацию ее чувств и желаний. Это стоический идеал, который равнодушно и без эмоций наблюдает за житейским морем, бросив в него якорь безразличия.
Страсть происходит от греческого «пафос», т.е. сильное чувство. Но при этом не нужно забывать, что оно может быть как добрым, так и злым. Пафосной может быть сильная ненависть ко злу и такая же любовь к Богу. Вообще страстность — это естественная энергия души, которая сейчас живет в нас не по Божьему закону. Произошел сбой, изменилось движение энергии страсти. Следовательно, задача христианина не отключить ее действие, а дать ей правильное, нужное направление.

После принятия веры умом, после согласия человека жить по воле Божией, самая сложная задача – это приручение иррациональной страстной части души. Как сделать так, чтобы из дико скачущего жеребца она стала послушной домашней лошадью. Для того, чтобы этого достичь, нужно очень много времени, терпения и труда. С внешней стороны нужна своя подготовка. Сюда относится все то, что касается формальной стороны духовной аскетической жизни: воздержание, режим и качество питания, умеренное количество сна, уклонение от пустословия, осуждения и прочь. Эта сторона духовной брани будет со знаком «минус», т.е. то, что нельзя, что нужно отнять, отсечь от себя. Такие действия несколько обессилят энергию дикой лошади. Но без «плюса», без положительного насыщения, такие упражнения будут лишь издевательством над собой, не более.
К сожалению, внутренняя сторона духовной брани, которая имеет положительное наполнение - наше самое слабое место. На нее многие вовсе не обращают внимания, обессмысливая таким образом все, что было ими сделано во вне. Необходимым «плюсом» в духовной битве есть то, что святые отцы называют «умным деланием», внутренней дисциплиной мысли или иначе «трезвлением». В ней вся соль нашей битвы, без нее мы обречены на поражение.
Мыслительная энергия ума имеет свойство непрекращающегося струящегося потока. Как правило, он течет по грязи. Нужно его вывести в правильное русло и отфильтровать грязную воду от чистой. Таким фильтром, в первую очередь, служит «Иисусова молитва», которая на первых порах будет т.н. «трудовой», понуждение на которую вменяется в обязанность всем православным христианам. «Трезвление» — это непрерывный контроль над фоном эмоций и работой мысли. Если стрелка дала крен в минус, нужно срочно направлять ее движение в противоположную сторону. Самая же важная и тяжелая часть «умно-сердечного» делания — это пристальное внимание за потоком мыслей. Искусство отсечения вражеских помыслов, своевременное парирование их атак, «блюдение сердца», как это еще называется у Святых Отцов, есть высочайшее искусство православной брани, которым нам необходимо овладеть для окончательной победы над дьяволом. И в нем непрерывная Иисусова молитва играет самую важную, ключевую роль.
Если, таким образом, не останавливаясь для перерыва, но и не спеша, без суеты, спокойно, планомерно, методично заниматься этой внутренней работой, до душа начнет меняться незаметно для самого подвижника. Сгнившие куски ветхого человека будут, хоть и с болью, отваливаться, а на их месте произрастут благоухающие плоды Иного мира, который проявит себя в дарах Духа Святого.

Блудный Сын

Наш Бог – коллекционер хороших душ, или все же Любящий Отец.

Притча о Блудном сыне – для меня самая потрясающая, и пронзительная из всех Евангельских притч. Почему ее так назвали, я не знаю. Но главной фигурой, главным действующем лицом, в этой притче для меня является не блудный сын, а его Отец.
Одна из страшных подмен, которая может с нами случиться, это создать в своем мозгу ложную икону Бога. Мы так устроены, что сколько нам не говори о безобразности Бога, мы все равно будем его наделять видом и образом. Потому что мы не можем говорить «Ты» без-образному. И одна из браней сатаны, против тех кому уже невозможно навязать образы ложных кумиров и идолов, это попытка создать в нашей голове ложный образ истинного Бога. И нужно сказать, что ему это часто удаётся.
«Кто такой Бог»? «Какой у него характер»? «Как Он к нам, или ко мне, относиться»? «Какие у него планы по поводу всех нас»? Нет, лучше сказать «меня». Да, именно меня! Что касается Его святых, то я его планы знаю. Они в Его Царстве, они прославлены, просвещены, обожены, и участвуют в его вечном блаженстве и радости.
А я? «А как же со мной, ты поступишь Господи»? Я не святой, я маленький, я совсем мелкий, интересно «Ты меня вообще видишь»? «Замечаешь ли среди многомилионной толпы таких же как я мини – муравьёв»? «Тебе есть вообще до меня дело»? «Интересно, слышишь ли Ты когда я тебе молюсь»? «Или мой писк заглушают звонкое многоголосие ангельских сил и святых избранников»? Что мой шепот, по сравнению с ними? «Ты слышишь, и просто молчишь, или не слышишь совсем»? Думы, думы, думы…
И тут же рядышком, возле мозга подсаживается мелкий пакостник с рогами и начинает заводить со мной разговор. «Что опять молчит»? «Снова ты сам со своим мелким, дрожащим страхом, переживанием за будущее, за себя, за близких»? «Да, он такой твой Бог, «во свете живет неприступном» ». А дальше тихонько, на ушко, как-то даже по дружески, по-приятельски, ненавязчиво, но вполне логично, он начинает во мне рисовать этот самый ложный образ истинного Бога. «Ну смотри, ведь Он же предвидел заранее что те, или иные души, погибнут, ведь так? И тем, не менее Он же их все равно создал. Зачем? Что бы вечно мучились в аду! Знал, предвидел, но все равно создавал. Вот вы все кричите «свобода выбора», «свобода выбора», «образ Божий», а кто из вас даст своему ребенку погибнуть? Кто позволит, ему «свободно» засунуть пальцы в розетку, или залезть в петлю? Кто будет спокойно сидеть, смотреть, и говорить ему, ну выбор за тобой, делай, как хочешь, ты волен поступать как знаешь. Кто не подскочить и не удержит, не позволит, не дать убить себя? А Он спокойно смотрит как вы идет толпой к нам в ад, в муку вечную, и говорит это «ваш выбор», а значит и «ваши проблемы». И последний штрих к этому ложному образу « да ты знаешь Он вообще вивиселектор, снимает к себе в Царство сливки, вершки, самое лучшее, а остальную мелкую рыбешку, в перегной туда «где стон и скрежет зубов» Вот и все, ложная икона Бога, нарисована, остается ее дополнить средневековыми фресками картины Страшного суда, где все вышесказанное будет воплощено в красочной живописи.
И это не мои фантазии, это реальность, которая живет в головах, многих христиан, которая, по сути, является доктриной средневековой католической церкви.
Тогда вполне логичен и понятен гипертрофированный образ католической Мадонны, как той Единственной, которая может еще достучаться до Него, кого Он еще может позволить принять, и услышать. Кому Он, грозный, неподкупный, строгий, судия, еще может разрешить зайти в Его небесные покои. Она – единственная надежда на заступленные…

Кажется все. Портрет «Бога» готов, можно вешать на стенку мозга. Рогатый художник дорисовал и улетел. Разве я один с этим художником столкнулся, разве только ко мне он прилетал? Разве не приходил он к тем кто читает сейчас эти строки? Мы боимся его мыслей, гоним, называем кощунственными, мы в них каемся, но они лезут, лезут, и лезут… «Бог – это любовь»? «Но где она, эта любовь, среди этого бесконечного моря стона, страданий, криков раздираемых болью умирающих людей»? «Может это не так»? «Может меня обманули, может нет, никакой любви, а только отбор, выборка самых лучших, и «отбраковка» духовной мелочевки в мусорное ведро ада»?
Не нужно бояться этих мыслей! Мы на войне. Трусливый воин - ничтожен. Бесы бьют нас в открытые места. Там где нет брони, где нет защиты, где нет ответа на вопросы. И они знают, что мы в этом месте безоружны. Это те места о которых Бог сказал святому Антонию, «внимай себе, а об этом не думай, потому что это душевредно». Это те места, которые можно защитить не знаниями полученными из Откровения, а только оружием веры.
«Бог – это Любовь», «Ибо так Бог, возлюбил мир, что дал Сына своего Единородного»…Новое Имя Бога которые прозвучало в мире, из уст Спасителя, среди уже бывших имен, таких как «Вечный», «Крепкий», «Всевышний», «Ветхий днями», «Тот кто есть», и др, было имя ОТЕЦ. Вернее даже не Отец, а АВВА – ПАПА. Да, Папа! Настоящий, «Крепкий», «Вечный», «Тот Кто Есть», но прежде всего мой Папа. Диавол все хочет что бы мы Его воспринимал как папу Карла, который стругает буратин, и те которые не выходят бросает в топку. Это ложь! И притча о Блудном сыне, самое пронзительное ее опровержение .
Лучшим, на мой взгляд, художественном воплощением этой притчи была картина Рембрандта «Возращение блудного сына».
А самым потрясающим откровением в самой картине – это лицо и руки отца. В них сколько любви, нежности, страданий, заботы, трепета…
Но, и это не все раскрытие полноты любви Бога к нам. Он сам пошел за блудным сыном в «страну далече», Он пошел дальше, в глубины ада, Он вошёл за нами в мрак смерти, боли, страданий, в тоску, в богооставленности, что бы в этом туман отыскать меня. Только меня одного! Не всех, а именно каждого. Даже, если бы я был один, единственный из всего человечества, Он бы сделал то же самое только ради меня. Бог это Любовь, бесконечна, бескорысная, любящая каждого, и заботящаяся о каждом из нас.
Недавно я прочитал стихи Тимура Кибирова, и хочу поделиться ими с нашими читателями;

Их-то господь — вон какой!
Он-то и впрямь настоящий герой!
Без страха и трепета в смертный бой
Ведет за собой правоверных строй!
И меч полумесяцем над головой,
И конь его мчит стрелой!
А наш-то, наш-то — гляди, сынок –
А наш-то на ослике цок да цок
Навстречу смерти своей.

А у тех-то господь — он вон какой!
Он-то и впрямь дарует покой,
Дарует-вкушает вечный покой
Среди свистопляски мирской!
На страсти-мордасти махнув рукой,
В позе лотоса он осенен тишиной,
Осиян пустотой святой.
А наш-то, наш-то — увы, сынок –
А наш-то на ослике цок да цок
Навстречу смерти своей.

А у этих господь — ого-го какой!
Он-то и впрямь владыка земной!
Сей мир, сей век, сей мозг головной
Давно под его пятой.

Вкруг трона его веселой гурьбой
— Эван эвоэ! — пляшет род людской.
Быть может, и мы с тобой.
Но наш-то, наш-то — не плачь, сынок –
Но наш-то на ослике цок да цок
Навстречу смерти своей.

На встречу со страшною смертью своей,
На встречу со смертью твоей и моей!
Не плачь, она от Него не уйдет,
Никуда не спрятаться ей!

архиепископ Серафим (Соболев)

«Пишите мне письма, как к живому, и я буду утешать вас»
Житие архиепископа Серафима (Соболева).
1881-1950.
26 февраля – день преставления святого.
В 2016 году Архиерейским собором РПЦ было принято решение о канонизации в лике святых одного из выдающихся иерархов архиепископа Серафима (Соболева). Родился будущий святитель в 1881 году в многодетной семье мещанина. Родители крестили его с именем Николай. Всего в их семье было двенадцать детей. На долю Соболевых выпал крест тяжелых испытаний. Семь детей умерли еще в юном возрасте. Глава семьи, Борис Матвеевич, когда Николаю было семь лет, перенес тяжелый инсульт, после которого еще четырнадцать лет был прикован к постели. Все эти скорби приучали семью Соболевых доверяться Промыслу Божию и проводить большую часть времени в молитве.
В 1894 году Николай начал учебу в Рязанском духовном училище, после которого был принят в семинарию, а по ее окончании поступил в Санкт - Петербургскую духовную академию. Годы учебы Николай проводил не только в классных кабинетах. Юноша неоднократно посещал отца Иоанна Кронштадтского, старца Гефсиманского скита Исидора, был в близких отношениях с архимандритом Феофаном (Быстровым).
В академии Николая все любили за добрый, отзывчивый характер и называли «Колечкой». На четвертом курсе в 1908 году Николай был пострижен в монашество с именем Серафим. В том же году его рукоположили в иеродиакона, а потом и в иеромонаха. До революции отец Серафим преподавал в ряде духовных школ. Большевицкий переворот застал его в Воронеже. Семинария, где в это время он работал, была закрыта красноармейцами. В 1919 году войска Деникина взяли Воронеж, но вскоре вынуждены были отступить. По благословению болящего старца Аарона, отец Серафим покинул город вместе с белогвардейцами. В Крыму в 1920 году он был рукоположен в епископы. Наступление Красной армии вынудило епископа Серафима эвакуироваться из Крыма вместе с отступавшей армией генерала Врангеля.
Так промыслом Божиим владыка Серафим оказался в юрисдикции Русской Зарубежной церкви на должности управляющего русскими приходами в Болгарии. По воспоминаниям современников, жил он очень скромно. Много усилий было потрачено владыкой на то, чтобы организовать помощь нуждающимся эмигрантам. Епископ Серафим также организовал комитет для поддержки русских монахов Афона, которые после революции оказались в бедственном положении, испытывали притеснения от греческого правительства и часто голодали.
При этом сам владыка Серафим нес тяжкий крест болезней. Трудная полуголодная жизнь сильно подорвала его здоровье. Он страдал от туберкулеза. Но при этом не переставал проводить богослужения и заниматься Иисусовой молитвой. Афонские духовники, которые были частыми гостями у владыки, говорили его прихожанам: «Мы редко встречали таких архиереев. Ваш владыка – человек святой жизни». Кроме молитвы отец Серафим любил духовное чтение, особенно жития святых. Он одиннадцать раз перечитал «Жития святых Димитрия Ростовского» и по его собственному признанию, «Читая жития, будто в раю находился».
В 1934 году Болгария установила дипломатические отношения с советским государством и русские храмы в этой стране перешли в ведение Болгарской церкви. В том же году архиерейский собор Зарубежной церкви возвел епископа Серафима в сан архиепископа. Это никак не повлияло на его личную жизнь. Как и раньше, владыка жил очень скромно в съемной квартире без самых простых удобств. Он также не любил обременять себя излишними и ненужными вещами, избегал всякого к ним пристрастия. Он часто болел и несколько раз был на грани смерти от туберкулеза.

В это время засвидетельствовано немало случаев прозорливости архиепископа Серафима. Он точно предсказал будущие судьбы некоторым своим духовным чадам, а во время исповеди неоднократно напоминал исповедникам забытые ими грехи. Были также свидетельства того, что владыка отвечал на мысленные вопросы, которые ему стеснялись задать вслух. Когда кто - то хотел записать свидетельства этих чудес, он строго запрещал это делать. Вообще было характерно то, что беседа с этим архипастырем приносила мир и утешение людям. Владыка чувствовал близость Бога, Его незримое присутствие в своей жизни. «Когда-то мы поймем, насколько был близок к нам Спаситель, Матерь Божия и все Его святые. Как они снисходили к нашим немощам, как исполняли наши молитвы».
Владыка много писал богословских работ. Он выступил против спорных взглядов митрополита Антония (Храповицкого) и прот. Сергия Булгакова. Очень много внимания уделял вопросу государственного строя Росси и места Церкви в нем. В годы Великой Отечественной войны владыка Серафим отказался служить молебны о победе Германии и не благословлял русских эмигрантов на борьбу против России. В 1944 году в Болгарию вошли советские войска. Начались аресты эмигрантов и бывших участников белогвардейского движения. По свидетельствам очевидцев, молитвы владыки Серафима спасли жизни очень многих людей. В 1945 году архиепископ Серафим весте с несколькими приходами был принят в юрисдикцию Московского патриархата. Сам владыка воспринял этот переход как возвращение на родину, в ту церковь, которая его родила, как христианина, где он был крещен и рукоположен.
Последние годы жизни архиепископ Серафим боролся против обновленческих движений, которые стали возникать в Болгарской церкви. Он также выступал с резкой критикой календарной реформы, был противником введения в Церкви нового стиля, и отрицательно относился к участию РПЦ в экуменическом движении. Все это не могло не вызвать отрицательной реакции во властных кабинетах Кремля. Председатель Совета по делам РПЦ Георгий Карпов поднял вопрос об удалении архиепископа Серафима с занимаемого им поста. Но сам владыка к тому времени уже не подымался с постели. Незадолго до своей смерти он советовал своим духовным чадам писать ему письма, как к живому, и приносить на его могилку. «Если я получу милость у Бога, то утешу и помогу вам».
26 февраля 1950 года в праздник Торжества Православия владыка предал свою душу Богу. Почитание его памяти началось сразу же по его кончине. Было зафиксировано множество чудес, которые совершались по молитвам к архиепископу Серафиму. Владыка выполнил свое обещание, утешая и помогая всем, кто с верой и любовью призывает его на помощь. Святителю Серафиме, моли Бога о нас.

Преподобная Варвара Скворчихинская