Притча о сеятеле

Что недосказано в притче о сеятеле.

Христос говорил притчи простым людям, в большинстве своем малообразованным, которые не владели тонкими философскими материями, чей ум не был склонен к глубокой рефлексии. Но пришедшему к нему ночью глубоко мыслящему Никодиму Спаситель отрывал уже более глубокие горизонты откровения. Невозможно сказать всем, так, чтобы не возникало вопросов и было понятно каждому. Слово Божие только на первый взгляд кажется вполне понятным. А для того, кто что-то все таки что-то не понял, найдутся тысячи голов, которые будут вещать сутки напролет объясняя и растолковывая то что осталось не ясным.

Когда-то, много лет тому назад, я тоже был такой же «головой», которая отвечала на все вопросы. Слава Богу эта самоуверенность у меня давно прошла. И я теперь с удивлением смотрю на тех, кто все знает и готов дать ответы на любые вопросы. Я уверен, что ни один из них не сможет мне объяснить даже то, о чем говориться в Символе Веры несмотря на то, что все давно разжевано катехизисами и учебниками по догматическому богословию. Но все это лишь поверхностные знания. Откровение — это не то, что можно понять умом. Это то, что, минуя ум открывается в духовной интуиции сердцу. Я знаю точно – тот, кто знает тот молчит. Молчит, потому что знает. У того, кто переступил порог, находящийся за пределами слов и понятий, уже нет вопросов. Но и ответов на наши вопросы у него тоже нет, потому что в слова их облечь невозможно.

Вот, казалось бы, такая простая и растолкованная самим Спасителем «Притча о сеятеле». Суть ее ясна. Притча - предупреждение об опасности, которую несет в себе теплохладность и бесчувственность к духовной жизни. Что еще здесь нужно разбирать? Ну хотя бы то, что в притче претензии ставятся к почве, а не к сеятелю. Птица забрала зерно, камениста почва не дала плодов, земля, не подготовленная к посеву, не смогла дать урожай. Но разве могло быт иначе? Разве можно чего-то другого ждать от камня, или земли, поросшей бурьяном? Разве виноват камень в том, что он не чернозем? Или дикое поле, в том что оно не очищенный от сорняков огород? Может быть, земля каким-то образом могла отогнать птицу и защитить зерно?

Я не раз убеждался в своей педагогической практике что К. Ушинский и А. Макаренко были правы предупреждая нас о том, что нет смысла тратить излишние силы на учеников, которые не способны заниматься науками. Почва каменная не способна к усвоенную знаний. Можно применить к ней самые передовые методики образования, можно делать титанические усилия, но, если школьник от рождения не способен к постижению глубоких знаний, привить их не получиться.

Тоже самое можно отнести и к религиозному чувству. Им обладает на самом деле не так уж много людей. Большинство же из нас живут на земле так как и все другие животные. Это все та же борьба за выживание, забота о безопасности, инстинкт продолжения рода, охота ради пропитания. Только формы, способы, и средства мы для этого используем, к сожалению, несколько иные, чем животный мир. От этого на земле и страдает все живое.

Можно сколько угодно объяснять это помрачением ума и духовной слепотой как следствием грехопадения, но суть от этого не меняется. У большинства людей по отношению к Богу и к собственному спасению сердца или каменные, или заросшие бурьяном многопопечительности. Большинство людей проживает свою жизнь ни разу даже не задумавшись о Боге, не говорят уже о том, чтобы как-то к Нему приблизиться. Но они родились такими. Что же теперь? Они достойны ада только потому, что не имеют в своей душе никакой нужды ни в Боге, ни в общения с Ним. Человек на восемьдесят процентов состоит из наследственности. И только на двадцать из того, что сформировала в нем культурная среда, воспитание и образование. А из этих двадцати, может быть, пара процентов останется у него на то, что он может добиться сам, своими силами. Но даже эти самые силы даны ему изначально от рождения. А есть их не было и в помине?

Где проходит граница между нашей свободой и благодатью Божией? Где я могу сам, а где только благодать? Что я могу, а что без Боге никак? Эти вопросы не новы, о них спорили Пелагий и Августин, их, в той или иной степени, подымали религиозные философы и мыслители. Но и кроме них есть и еще миллион вопросов к Богу.

Праведный Иов был уверен, что в споре с Богом он обязательно выиграет. Как же могло быть иначе? Ведь он же был очевидно прав. Бог не справедлив, Он нарушает свои же собственные законы. Разве это не понятно. Иов был готов смело выйти на суд с Богом и выиграть спор.
Бог не осудил за это Иова. Он осудил Его друзей, которые оправдывали Бога, и обвиняли Иова. Еще один парадокс Священного писания. Когда Бог пришел на просьбу Иова, то не стал ему ничего объяснять. Он сам стал задавать вопросы. Но Иова привели в молчание не вопросы, а видение Самого Бога. Для нас, тех кто Бога не видел, остаются только вопросы, заданные Богом Иову. И главный ответ на них - мы не умнее, не справедливее, и не любвеобильнее Бога. Если что, то нам не понятно, то это не потому, что Бог неправ, а потому что мы не знаем так как знает Бог. И наша логика, не тот инструмент, с помощью которого можно исследовать глубины промысла.

Бог ждет от нас духовной практики, а не размышлений, в которые ввергает нас ложный эгоизм с помощью своего любимого орудия – интеллекта. Если Бог дает нам заповеди — значит мы должны стремиться к тому, чтобы их исполнить, даже тогда, когда у нас это не будет получаться. Я не думаю, что, дав заповедь: «будьте совершенны как совершенен и Отец ваш Небесный» Христос ждет от нас того, что проснувшись с утра мы станем маленькими богами и начнем всех одаривать своей жертвенной любовью, терпением и лаской. Но мы должны двигаться в этом направлении.

Человек похож на больного колясочника, которому Спаситель говорит: «встань и иди». Он встанет, но сразу же упадет, пытаясь сделать первый шаг. Но если при этом он будет стараться идти и дальше, не смотря на падения, которые будет его преследовать, он в конце концов сможет ходить. Но не благодаря собственным усилиям, а благодаря помощи Божией.
Мы сами по себе конечно же ни на что хорошее не способны, кроме одного – выразить свое согласие с этим самым хорошим, и делать все возможное чтобы к нему стремиться. На этом пути мы придём к опытном знанию нашего собственного бессилия в борьбе со злом, которое живет в нашей душе. Мы придём также к смирению, а вместе с этим и к пониманию того, что и в других людях живет такое же зло, и они против него так же бессильны, как и мы. От этого в нас появится сострадание. А вместе с ним придёт Божия благодать, которая будет нас менять. На этом пути нас ждут не победы, а поражения, не слава, а позор. Мы конечно же будет падать, но важно чтобы мы падали головой к Богу, а не наоборот. Потом снова подымались и шли дальше.

В Притче о сеятеле зерно, падающее на землю пассивно. Его будущее зависит только от качества почвы, на которую оно упало. Но в действительности, если принять то, что зерно — это слово Божие, то оно имеет активирую силу. И эта сила такова что способна измельчить камень, уничтожить сорняки, отогнать хитрую птицу. Для этого зерна нет ничего невозможного, только бы сама почва дала свое согласие действовать в ней и преображать ту среду, в которую оно попало.

О КЛОУНАДЕ УМА, ИЛИ КАК ДОБИТЬСЯ ХОРОШЕГО УРОЖАЯ.

В этот воскресный день мы слышали «Притчу о сеятеле» и, как мы помним из ее содержания, далеко не все семена смогли достичь той цели, ради которой они были брошены на землю. Мы не будем брать во внимание людей, которых не интересуют ни семена, ни плоды души, ни вообще все, что связано с Богом, Евангелием и вечностью. Поговорим лучше о нас с вами. Подумаем почему так получается, что годы, а то и десятки лет проведя в Церкви, мы так и не смогли увидеть тех плодов, которые должно было бы произвести в нашей душе Слово Божие.

Главные плоды, которые мы с вами хотели бы собрать в житнице своей души – это Любовь и Мудрость. Но их невозможно вырастить, используя в качестве полива только интеллектуальное понимание того, о чем говорит Спаситель в Евангелии, чему учит наша Матерь-Церковь. Не пытливому уму открываются двери истинного богословия, а чуткой интуиции благодатного сердца.
К сожалению, мы больше похожи на убегающего от волка человека, который по ходу своего движения пытается усвоить основы высшей математики. Сначала нужно убежать от опасности, спрятаться в укромном месте, а уже там, в тишине и покое, изучать то, что на ходу никак усвоить не получится. Нашу душу преследуют звери пороков и язвы страстей. И прежде всего необходимо в поте лица потрудиться над стяжанием покаяния и смирения, а уже потом поднимать свои глаза к вершинам созерцания и исихии.

Но перед этим нужно приучить себя к молитве, как к дыханию. Ведь мы дышим не только в храме или дома, но и везде, где бы не находилось наше тело. Так и молитва призвана войти в плоть и кровь нашей жизни. Помять Бога, краткое покаянное призывание Имени Христа должно слиться с нашим дыханием и стать с ним нераздельным.
На домашнем келейном чтении пора, в конце концов, перестать «бубнить» про себя слова молитвы, бродя умом, где не попадя. Молитва должна стать благоговейной, покаянной, внимательной. В миру тонут те, кто привязан к миру. Покаянная молитва для того нам и дана, чтобы пройти по жизни, держась за руку Христа, который проведет нас по протоптанным святыми дорожкам. Первый урок на этом пути — это умение следовать Промыслу Божьему, ведущему всякую душу ко спасению. Молитва делает наше сердце чутким и восприимчивым к постижению Божественной воли.

Обычная мирская жизнь — это полнейшая рассеянность и безволие. Духовная жизнь наоборот – всецелое внимание и следование воле Божией. Даже тогда, когда человек выйдет из темного леса неведения на Свет Благодати, зубы хищного волка все еще будут цепляться за края его одежды. Преследующие нас по пятам помыслы сделают все возможное, чтобы затянуть нас обратно в этот лес. Наша цель – достичь свободы во Христе. Поэтому нужно постараться не утонуть в церковных правилах и уставах. Весь смысл этих правил сводится к одному – к стяжанию Благодати: кроткой, смиренной, мирной и любвеобильной.

Вторым уроком является то, что наш ум не должен блуждать. Пусть он лучше живет молитвой, а молитва Христом. Это очень тесные врата, но только они и ведут в Жизнь Вечную. Молитвенная практика не зависит от внешних обстоятельств. Какие бы искушения и скорби нас не постигли ради нашего спасения, все они преодолеваются непрестанной молитвой. Нужно помнить – духовные истины постигаются только духом. Их не в состоянии понять люди, ум которых помрачен страстями и греховными помышлениями.

Человек не может жить «без царя в голове». Наш царь — это ум, потому что повелевает человеком, как ему будет угодно. Греховный ум беспощаден. Человек с таким умом губит, в первую очередь, самого себя, а потом уже превращает в ад жизнь тех, кто находится с ним рядом. Обуздать, приручить и очистить ум можно только с помощью Иисусовой молитвы. Человек никогда не узнает, что живет в темноте, пока не появится свет, освещающий его жизненное пространство. Так и люди считают, что они все знают и все правильно понимают до тех пор, пока в их душе не вспыхнет свет благодати. Это и есть то, что называется духовным просвещением. Когда этот Небесный Свет осияет пещеру нашего сердца, тогда мы увидим, что наш ум – это клоун и фокусник, который нас все время пытается развлекать и обманывать. Поняв это, мы с ним не захотим больше иметь никакого дела. Но ум так просто не сдастся. Как упрямый тиран, он будет постоянно норовить проявить свою власть и пытаться вернуть душу под свой контроль. Без долгой и изматывающей борьбы тут не обойтись.

Как и во всякой борьбе, здесь будут победители, побежденные и дезертиры. Участь последних особенно плачевна. Тот, кто ступил на путь духовной брани и, может быть, даже вкусил какие-то плоды незначительных побед, повернувшись вспять, уже никогда не найдет в прежней греховной жизни ту сладость и удовольствие, которые получал от нее ранее. Ну а раненные и победившие в этой борьбе, получают награды благодати от Христа, каждый в меру своего подвига.

За этим следует еще более сложная брань. Получив начальную благодать, ее нужно внимательно хранить, удерживая нерассеянную молитву. Одна незамеченная мысль тут же порождает другую, та третью и снова ум возвращается в состояние помрачения. Но если все получится, то начальная благодать приведет душу к еще более высокой благодати и поставит ее перед самими вратами Царства Христова. Так в душу начнет входить бесстрастие и покой вечной жизни. Никого не осуждая и ничего не оценивая, душа совлекается коросты эгоизма и начинает видеть первые проблески Невечернего Света. Такая внимательная жизнь называется святыми отцами трезвением. Она очищает ум от любых помыслов, и он становится ясным и светлым, подобно яркой звезде. Такой ум начинает быстро схватывать духовные истины и становится верным помощником на пути ко спасению. В безмолвии наступает спокойствие ума, когда его уже не тревожат мысли, поскольку им это уже не позволяет благодать, поселившаяся в сердце.

Но, даже дойдя на этом пути к таким вершинам исихии, если позволять себе рассеиваться, а уму снова затягивать себя в его яркие цирковые представления, то весь пройденный с таким трудом путь может оказаться бесполезной тратой времени. Истинное безмолвие — это нерассеянное пребывание ума в Боге, все остальное – второстепенное и лишь прилагается к этому.
Законы и правила обусловлены непослушанием человека и ограничены местом и временем. А благодать ничем не ограничена и действует везде и всегда. Тот, кто приобрел благодать, стал выше законов и правил. Это не значит, что он им противоречит. Это значит, что такой человек превосходит их мудростью и рассуждением. Владеющий благодатью не только внимателен, но всегда рассудителен и осторожен. Он никогда не совершит ни одного действия, даже внешне и благого, без веления ему самой этой благодати. Без благодати, неразрывно соединённой со вниманием, никогда не возникнет в сердце ни любовь, ни сострадание к людям.

Чтобы любить людей такими, какие они есть, необходимо постичь свою собственную греховность, как она есть. Тогда мы поймем, насколько остальные люди выше нас. Чтобы сострадать к людям, нужно быть внимательным к собственным ошибкам, тогда мы и других сможем поддержать в момент их падения и понять их душевное состояние в трудную минуту. Поэтому благодать и внимание – ключи ко спасению.

С внешней стороны мы видим, как наша жизнь наполнена подвохами от людей, угрозами от недругов, клеветой от недоброжелателей и т.п. Но богопросвещенный человек все видит иначе. Он знает, что по сути душа человеческая всю жизнь общается с одним только Богом, находясь в собственном неведении и слепоте. Человек, смотрящий на земную жизнь в вершины вечности, видит, что Бог, а не люди, назначает нам для очищения телесные или душевные болезни, которые на самом деле являются следствиями наших грехов.

Он знает, что мы должны принимать их, как волю Божию, а не роптать на Бога и просить Его от них избавить. В утесняющих душу нелегких обстоятельствах и ситуациях действует не воля человеческая, а воля Божия, желающая нам спасения и отвращающая наше сердце от грехов этого мира. Но после зимы и холода суровых испытаний, обязательно наступит весна. Солнце растопит снег, и сам человек с удивлением обнаружит как на черной и безжизненной до сей поры почве его сердца вдруг начнут пробиваться зеленые стебельки добрых зерен, посаженных Небесным Земледельцем.

Грузинский князь, учитель Сталина и голос церковной правды.
Житие схиархиепископа Антония (Абашидзе).
1 ноября православная церковь отмечает память преподобноисповедника схиархиепископа Антония Абашидзе.

Схиархиепископ Антоний (Абашидзе) принадлежал к древнейшему знатному грузинскому роду. По отцовской линии он происходил из известного потомства иверских князей Абашидзе, по материнской линии его предком был герой Отечественной войны генерал Петр Багратион.
Князь Давид (так нарекли будущего святителя при крещении) родился 12 октября 1867 года в родовом имении селения Веджины Тифлисской губернии. Как человек богатый и знатный, он получил блестящее образование. Князь Давид от рождения был одарен большими интеллектуальными способностями, обладал прекрасной памятью и цепким умом. Кроме того, его внешность выделялась особенной аристократической красотой и обаянием. Семья Абашидзе пользовалась большим почетом при царском дворе, и у юноши были все возможности построить блестящую светскую карьеру. Но Давид выбрал для себя другой путь. В 1892 году он принимает монашеский постриг с именем Димитрий.

Некоторое время он нес послушание ректора и преподавателя Тифлисской духовной семинарии, в которой учился в это время и Иосиф Джугашвили (будущий Сталин), о вразумлении которого авва Антоний будет горячо молиться в годы Великой Отечественной войны. Отличительной чертой иеромонаха Димитрия было то, что всегда отличало роды Абашидзе и Багратионов – он ничего не боялся. Без всякого колебания и сомнения иеромонах Димитрий причащал и исповедовал больных лепрозория, а в 1905 году, когда он уже стал епископом Балтским, совершил поступок, который заставил заговорить о нем многих. В начале первой мировой войны самый молодой тридцатичетырехлетний епископ идет служить в качестве простого судового священника на один из боевых военных кораблей Черноморского флота. За проявленное мужество и героизм при выполнении боевых заданий владыка Димитрий был награжден очень редкой по тем временам наградой – панагией на Георгиевской ленте.

Но не только этим он заслужил известность. Его пламенная проповедь разлеталась по всему фронту. Тесты воззваний Владыки разбрасывали из аэропланов над позициями красных. «Не по слабости только, но и по гибельному обольщению согрешил перед Богом народ наш, ибо открыл уши свои ложным и тлетворным учениям сынов тьмы, отвернулся от Бога и поклонился идолам. Обольстители научили его поклоняться себе самому в своих страстях и похотях, они внушили ему, что нет правды выше воли народной, и повели его от преступления к преступлению, от падения к падению. Свои изменчивые прихоти народ наш приучился считать за истину, свои корыстные вожделения признавать за высшую награду, и уподобился Навуходоносору, поклонившемуся себе, как божеству, но пораженный безумием за безумие…» - писал святитель.

На Поместном соборе 1917-1918 годов владыка Димитрий был в числе так называемого большого списка в кандидаты на Патриарший престол.
После поражения Врангеля, большинство духовенства, находившегося в Крыму, вместе с войсками ушло в эмиграцию. Владыка Димитрий, который в то время находился там, решительно отказался от переезда за границу и возымел твердое намерение принять мученический венец за веру. Но Бог вел его своими судьбами.
В 1922 году епископ Димитрий был арестован органами НКВД. К тому времени владыка ослеп и в свои пятьдесят пять выглядел глубоким старцем. Власти, видя в нем беспомощного, а значит неопасного старичка, отправили его умирать на свободу. Так, владыка Димитрий оказался в Киеве, где его приняли в число братии Киево-Печерской лавры. В ноябре 1923 года он принял схиму с именем Антоний. При этом совершилось чудо – Бог частично возвратил схиархиепископу зрение.

И его голос зазвучал еще с большей силой. В своих посланиях владыка обличал обновленчество, сергианство, григорианский календарь. В это время он уже обладал в изобилии дарами Духа Святого, которые по смирению всячески скрывал. Но когда нужно было, то действовал прямо и без стеснения. Так в 1925 году владыка Антоний пошел к представителям киевской власти и сказал, что ему нужно перезахоронить тело преподобного Алексия Голосеевского, потому что гроб его полностью залит водой. Те над ним только посмеялись и прогнали. Но, подумав, решили проучить «наглого попа» и дали разрешение. Но с условием: если это окажется неправдой, то они его арестуют и предадут публичному суду. Владыка согласился. К могиле приехали солдаты, представители власти, прессы, многочисленные зрители из числа зевак. Солдаты стали откапывать могилу отца Алексея. Верхний слой земли был сухой. Но стоило копнуть чуть глубже, как все провалилось в воду и гроб буквально всплыл на поверхность.

Еще при жизни старец Антоний прославился дарами чудотворений и прозорливости. Он предвидел судьбы тех людей, которые к нему приезжали за советом, предупреждал их об опасности, исцелял, вымаливал их у Бога.
В двадцатые годы коммунистическая власть не давала покоя насельникам Киево-Печерской лавры. Из полторы тысячи монахов там осталось около шестисот человек. На их места стали заселять инвалидов – ветеранов красной Армии. Под праздники и по выходным дням во время богослужений около Соборной церкви устаивали кинематограф с оркестром или же спортивные соревнования. В летнюю пору, когда множество людей стекалось в Лавру, отключали воду. Кроме того, сами монахи терпели крайнюю нужду, голод и холод. Кто был трудоспособен, шел наниматься к частным лицам пилить дрова, столярничать, копать огороды. Монахи лавры жили тогда, как великие подвижники, постоянно пребывая в духовном и телесном напряжении.

Как-то смертельно заболел отец Иннокентий, заведовавший лаврской богадельней. Он был незаменим на своем месте, но его положение было безнадежным. Один из иеромонахов, войдя в братскую палату, обратился к отцам: «Братья, отец Иннокентий умирает. Вы знаете, как он нам необходим, мы без него, как без рук. Может быть, кто из вас согласится за него умереть?» Нашлись два желающих – отец Павел и отец Гордий, которые вначале стали оспаривать кому же из них умирать. Наконец согласились, что это будет отец Павел, потому что он вызвался первым. Не прошло и двух дней, как отец Иннокентий поправился, а отец Павел уснул вечным сном праведника. Но отца Гордия Бог также не обидел, и вскоре даровал ему славную мученическую кончину. Осатаневшие безбожники, взломав двери храма, закололи его святым копием, которым приготавливается Агнец для Причастия.

К владыке Антонию приезжали люди со всей страны. Он был близко знаком с большинством из святых исповедников и подвижников того времени. Ему удалось передать в концлагерь преподобному Кукше (Величко) посылку, в которой находились частички Святых Даров. Благодаря этому около ста человек из числа заключенных священников и монахов смогли впервые за много лет причаститься.
В 1933 и 1937 годах последовали новые аресты владыки Антония, но Господь всегда хранил своего избранника. С 1937 по 1941 год он был единственным православным архипастырем в Киеве, хотя и находился на покое. После оккупации Киева, благодаря его молитвам, немцы не передали Киево-Печерскую лавру самосвятам. Всю ночь владыка на коленях молился Богу, чтобы этого не случилось, и наутро оккупационная власть отменила свое распоряжение о передаче лавры.

Но особо усердно старец молился о человеке, который в это время управлял всей страной. Сложно до конца объяснить, чем было мотивировано решение Сталина открыть в сентябре 1943 года православные семинарии и академии, освободить из заключения священников и монахов, а также вернуть, пускай и частично, храмы и монастыри. Думаем, что не последнюю роль в этом сыграли и молитвы владыки Антония. Это был последний земной молитвенный подвиг старца Антония.
Первого ноября 1942 года схиархиепископ Антоний (Абашидзе) мирно отошел ко Господу и был похоронен в ближних пещерах Киево – Печерской лавры. До шестидесятых годов его мощи были местом почитания для многих паломников лавры. Во время хрущевских гонений власти не вынесли такой популярности старца Антония и не только сровняли его могилу с землей, но и залили толстым слоем асфальта. Через тридцать лет они были извлечены из земли и снова заняли свое место в ближних Антониевых пещерах, где почивают и доныне.

Вечные ли вечные муки.

Не гоняйся за мыслями, живи в молчании.

Мои заметки на полях книг Старца Симона (Безкровного)

Война снова и снова напоминает нам о том, что мы только прах земной. Одни из нас, гонимые страхом, бегут по земной дороге спотыкаться о камни уныния и отчаяния. Другие пытаются идти этой же дорогой сами, согрешая и каясь пока не исчерпают свои жизненные силы. И лишь единицы освободившись от земных уз, возлагают на себя Крест Христов следуя премудрой воли Божией. Каждый человек создает свой ад и рай на этом нелегком пути. В качестве руководства для жизни мы выбираем мудрые книги. Но наша беда в том что читаем мы их не сердцем, а умом который слеп, потому что «зорко только сердце». Кто-то читает эти строки, другой понимает их смысл, но истина находиться между строк, и ее  невозможно ухватить умом. Откровение – это то невидимое, что постигается Духом Святым, живущим в наших сердцах. Знание наполняет нашу голову, но оставляет пустым сердце. Суть христианства в сердечном переживании, в ощущении истины, а не познании ее с помощью рассудка. Ум может только думать о Боге,  а сердце – жить Богом. 
 
На все бесчисленные вопросы ума, ответ только один – священное безмолвие. Религиозные люди ищут слов и гоняются за мыслями, а спасающиеся ищут молчания и бегают от мыслей. Богословы учат нас тому как отличать плохое от хорошего, а духовные старцы учат и в хорошем и в плохом видеть Бога. Одержимый нечистым духом человек всегда суетиться и вечно куда-то спешит. Духовный никуда не спешит, но всегда все делает вовремя. Беспокойство нам приносит воображение и мечтательность, в то время как истинное блаженство сокрыто в покое ума. Умные люди редко улыбаются, а без-умные всегда радостны. 
 
Мир разделился на палачей и злодеев, жертв и воров. Палачи до ужаса бояться стать жертвой и поэтому готовы исполнять любые преступные приказы. Жертвы ненавидят злодеев и мечтают о том времени, когда сами смогут стать палачами, чтобы наказать злодеев. А воры в это время пользуясь случаем набивают свои карманы, извлекая из всего выгоду. Соглашаясь со злом, ты перестаешь быть жертвой, но становишься соучастником зла. Со злом не может быть никаких компромиссов. 
 
Не нужно искать свет в мире, который живет во тьме, лучше попытаться найди его внутри собственного сердца. Когда мы смотрим на мир, сердце сжимается от страха, когда начинаем смотреть на Бога  душа веселится от радости. Мы свободны насколько настолько сами себя это можем позволить. Почему мы не видим Бога потому что Он смотрит на мир нашими глазами. 
 
Наш дух не стар и не молод. Детство, юность, молодость и старость проходят в голове. Это ум расчерчивает нашу жизнь на временные отрезки. Дух же вечно юн и  не изменяется с годами. Разве ты не чувствуешь что это твое тело стареет, а ты сам остаёшься таким же каким был в самые юные годы. Дух бессмертен и говорит нам о бессмертие Бога и самого себя. Ум конечен и говорит преходящими мыслями о преходящем мире.
 
Спасение приходит тогда, когда голова становиться свободна от мыслей, дух от ума, а сердце от любых привязанностей. Сказал старец: «От того, что в уме – избавься, от того, что в руке – отделись, и тому, что приходит, не сопротивляйся».  Для сердечного очищения святыми отцами заповеданы духовные практики: молитва с тихим дыханием, наблюдение за умом, безстрастие ума и безмолвие духа».

Ненависть — тоже привязанность. Наш эгоизм паразитирует на человеческой привязанности. На земле нет ничего насколько значимого, чтобы давало право ненавидеть или убивать людей. Если кто-то учит иначе  – этот человек не от Бога. Ненавидеть и убивать, могут только люди с умом погруженным в земную грязь. Для того чтобы победить грех и обрести святость, нужно иметь не оружие, а великодушное и благородное сердце.  Мирное и спокойное сердце ни к чему не привязывается и ничего не удерживает. 
 
От Бога некуда уходить, потому что вне Его ничего нет. Не Бог находится внутри нас, а мы находимся внутри Бога. Если падаешь, идя к Богу, ты учишься вставать. Если падаешь, уходя от Бога, привыкаешь не подниматься. Наш ум –  активный комментатор текущих событий, которые делает лживый мир еще сильнее, а нас еще трусливее. Сатана говорит с нами через ум, а Бог через сердце. Эгоист всегда обидчив, и только в бесстрастном духе нет никаких обид. Степень своей духовности очень легко проверить по уровню собственной раздражительности. Примириться с ближним это все равно что примириться со всем миром. Если ты прощаешь обидчика, то в мире на одного злого человека становится меньше. Не нужно держаться ни за что в этом мире, потому что дух наш не от мира сего. Рождаясь в мир, ты открываешь глаза, чтобы видеть солнечный свет. А закрывав глаза, когда оставляешь землю, начинаешь видеть свет небесный. Сказал старец: «Что такое духовная практика? Отделиться и соединиться. Отделиться от мира и соединиться с Богом».
 
Мы не видим Бога, потому что постоянно видим только самих себя. Сказал старец: «Когда перестанешь вглядываться в лица, тогда сможешь увидеть собственное сердце». Если Бог — это любовь, то дух, созданный любовью, может только любить. Такая любовь не знает изменений. Мирское оставляй миру, а Божие отдавай Богу – в этом все отцы и преподобные.
 
Спасение – это духовное рождение, а всякое рождение проходит через страдание. Мы редко видим идущий изнутри свет, и все же мы видим мир лишь благодаря этому свету. Из всех дел самое главное – спасение. Из всех обретений самое важное – благодать. Из всех практик самое лучшее – безстрастие.