Adolescence
Часть 1
Заметки после просмотра британского мини-сериала.
Контекст, в котором разворачивается действие «Переходного возраста» - современный, но поднятые проблемы (хрупкости жизни, нашего мироустройства, взаимоотношений отцов и детей, взросления, присущей человеческому виду агрессивности и деструктивности и культуры, пытающейся справиться с последними) – вечные.
Почему это произошло? Кто несёт ответственность за произошедшее? Кто виноват (безоговорочно, на всякий случай: жертва - нет) и в какой мере? Сериал не даёт готовых ответов, а понуждает размышлять. Морализирует? Едва ли. Но ставит много вопросов перед нами, взрослыми.
Каждый из эпизодов снят одним планом. Кадры не склеены, мы не ныряем из сцены в сцену, а беспрерывно следуем за действующими героями внутри эпизода. Перерывы – между эпизодами. Это понуждает нас думать и не всегда понимать, что могло бы происходить в разные промежутки времени между задержанием, эпизодом в школе, разговором (более напоминающим допрос, однако и цели у него были отнюдь не терапевтические) с психологом, и жизнью семьи накануне оглашения приговора. Мы не знаем раннюю историю главного героя, лишь выдвигаем гипотезы, не знаем историю его семьи и их внутрисемейных взаимоотношений до, судим лишь после – на основании монологов, диалогов в настоящем, когда герои сериала как могут пытаются справиться с ситуацией и après-coup придать прошлому ретроспективный смысл. Примечательно, что нам не показывают семью погибшей девочки (наше сочувствие было бы полностью сконцентрировано лишь там? Нас одолевали бы иные эмоции и размышления? Совершенно точно, это была бы другая история. Предполагаю, родители только девочек или только мальчиков несколько по-разному будут воспринимать происходящее на экране). Насилие (наверное) не было участью главного герояна протяжении его детства, что удовлетворяло бы нашу потребность в понимании, жертвой насилия когда-то стал его отец. Однако мы слышим о разочаровании отца отсутствием у сына интереса и способностей к спорту (что запускает у последнего безжалостные нападки нарциссических инстанций Я-идеала и Идеала-Я). Неслучайно также нам показывают взаимоотношения внутри ещё одной пары отца (полицейского) и сына, которые, в общем-то, мало чем отличаются: обоих подростков буллят в школе, а родители не догадываются или не хотят этого замечать, что красноречиво говорит об отсутствии контакта и тёплых взаимоотношений (а это сложнейшая задача, если имеешь дело с подростком). Всё это – на поверхности. Конечно же, мы можем выносить свои суждения. Тем не менее, пытаясь сложить целостную картину смыслов (весьма заманчивая идея, дарящая иллюзию всепонимания и контроля), мы ощущаем непонимание, как и главные герои, которые не видят, не слышат глубоко запрятанных бессознательных мотивов, на готовность встречи с которыми могут уйти многие годы психоанализа.
Основные темы, затронутые в сериале и представляющие несомненный интерес, если смотреть на них через оптику психоаналитической теории: подростковость и сопутствующие ей сложности, требующие проработки, особенности родительского кадра, основанного на индивидуальных историях каждого из родителей и обеспечивающего в достаточной степени или нет функции контейнирования (Бион), а также - роль группы, социума, а шире – культуры и её болезни (в соответствии с мыслями Фройда, высказанными в работе, название которой весьма по-разному переводилось: «Неудовлетворенность культурой», «Недовольство культурой», «Неудобство культуры»).
Подростковость – главная героиня сюжета. В. Капсамбелис: «Подростковый возраст характеризуется чем-то, что похоже на психоз, но им не является». Психическая экономика в этот период может стать отправной точкой для психической и соматической дезорганизации, отмечает Д. Донабедян в статье «Психосоматика в подростковости» (сборник «Уроки психоанализа на Чистых прудах», выпуск 3). Нехватка, неспособность к психизации, ментализации приводит к необходимости разрядки возбуждения, чаще – посредством моторного, поведенческого пути.
Часть 1
Заметки после просмотра британского мини-сериала.
Контекст, в котором разворачивается действие «Переходного возраста» - современный, но поднятые проблемы (хрупкости жизни, нашего мироустройства, взаимоотношений отцов и детей, взросления, присущей человеческому виду агрессивности и деструктивности и культуры, пытающейся справиться с последними) – вечные.
Почему это произошло? Кто несёт ответственность за произошедшее? Кто виноват (безоговорочно, на всякий случай: жертва - нет) и в какой мере? Сериал не даёт готовых ответов, а понуждает размышлять. Морализирует? Едва ли. Но ставит много вопросов перед нами, взрослыми.
Каждый из эпизодов снят одним планом. Кадры не склеены, мы не ныряем из сцены в сцену, а беспрерывно следуем за действующими героями внутри эпизода. Перерывы – между эпизодами. Это понуждает нас думать и не всегда понимать, что могло бы происходить в разные промежутки времени между задержанием, эпизодом в школе, разговором (более напоминающим допрос, однако и цели у него были отнюдь не терапевтические) с психологом, и жизнью семьи накануне оглашения приговора. Мы не знаем раннюю историю главного героя, лишь выдвигаем гипотезы, не знаем историю его семьи и их внутрисемейных взаимоотношений до, судим лишь после – на основании монологов, диалогов в настоящем, когда герои сериала как могут пытаются справиться с ситуацией и après-coup придать прошлому ретроспективный смысл. Примечательно, что нам не показывают семью погибшей девочки (наше сочувствие было бы полностью сконцентрировано лишь там? Нас одолевали бы иные эмоции и размышления? Совершенно точно, это была бы другая история. Предполагаю, родители только девочек или только мальчиков несколько по-разному будут воспринимать происходящее на экране). Насилие (наверное) не было участью главного герояна протяжении его детства, что удовлетворяло бы нашу потребность в понимании, жертвой насилия когда-то стал его отец. Однако мы слышим о разочаровании отца отсутствием у сына интереса и способностей к спорту (что запускает у последнего безжалостные нападки нарциссических инстанций Я-идеала и Идеала-Я). Неслучайно также нам показывают взаимоотношения внутри ещё одной пары отца (полицейского) и сына, которые, в общем-то, мало чем отличаются: обоих подростков буллят в школе, а родители не догадываются или не хотят этого замечать, что красноречиво говорит об отсутствии контакта и тёплых взаимоотношений (а это сложнейшая задача, если имеешь дело с подростком). Всё это – на поверхности. Конечно же, мы можем выносить свои суждения. Тем не менее, пытаясь сложить целостную картину смыслов (весьма заманчивая идея, дарящая иллюзию всепонимания и контроля), мы ощущаем непонимание, как и главные герои, которые не видят, не слышат глубоко запрятанных бессознательных мотивов, на готовность встречи с которыми могут уйти многие годы психоанализа.
Основные темы, затронутые в сериале и представляющие несомненный интерес, если смотреть на них через оптику психоаналитической теории: подростковость и сопутствующие ей сложности, требующие проработки, особенности родительского кадра, основанного на индивидуальных историях каждого из родителей и обеспечивающего в достаточной степени или нет функции контейнирования (Бион), а также - роль группы, социума, а шире – культуры и её болезни (в соответствии с мыслями Фройда, высказанными в работе, название которой весьма по-разному переводилось: «Неудовлетворенность культурой», «Недовольство культурой», «Неудобство культуры»).
Подростковость – главная героиня сюжета. В. Капсамбелис: «Подростковый возраст характеризуется чем-то, что похоже на психоз, но им не является». Психическая экономика в этот период может стать отправной точкой для психической и соматической дезорганизации, отмечает Д. Донабедян в статье «Психосоматика в подростковости» (сборник «Уроки психоанализа на Чистых прудах», выпуск 3). Нехватка, неспособность к психизации, ментализации приводит к необходимости разрядки возбуждения, чаще – посредством моторного, поведенческого пути.
Adolescence
Часть 2
Пубертат поднимает неразрешённости всех предыдущих этапов развития. Кроме того, переходный возраст у детей реактивирует и вступает в резонанс с внутрипсихическими конфликтами каждого из родителей, оживляя у последних прохождение их собственного пубертата. Как вся семья будет справляться с этим, сильно зависит от способности взрослых контейнировать и трансформировать агрессию, ненависть, тревогу, как свои собственные, так и ребёнка. Подросток должен проделать огромную психическую работу (и хорошо бы здесь опираться на взрослых), Б. Брюссе назвал её работой подростковости (по аналогии с работой горя, работой сновидения и т.д., а на всякую подобную работу необходимо множество психическихсил). К несчастью, «какая-то часть подростков станет жертвами этого возраста» (Винникотт). Уместно также процитировать здесь слова Н. Бужор (из доклада, представленного на Конференции в Кишинёве в 2024 г.): «Подросток – фаустовскийгерой, отправляющийся на поиски своего тела и мира. Чтобы добиться этого, ему придётся освободиться от ловушек своей инфантильной истории, а заодно заключить договор с Эросом» (со ссылкой на «Три очерка» Фройда), «Взрослеть – значит переносить тревогу и психические страдания, присущие депрессивной позиции. Перемены – не просто обязательны, они неизбежно сопровождаются чувствами, которые трудно переработать. Желание смерти, чувство преследования, сомнения и неуверенность – все это часть психического роста – должны быть интегрированы» (со ссылкой на Кляйн). «Мы формулируем гипотезу о том, что становление подростка начинается на перекрестке между Эдипом, Нарциссом и Персеем. Выдерживание воздействия этой встречи, сопровождаемой чувствами неуверенности, преследования и сомнений, является важным фактором психического развития и изменений. Неспособность вынести это означает остановку психического роста».
О группах (субкультурах). У каждой группы – свои нарциссизм, идеал, правила функционирования, законы и ценности. Подросток нуждается в том, чтобы сформировать, построить себя, а для этого необходимо сепарироваться от родительских фигур. Способствует этому включение подростка в различные группы, группировки. М. Фэн и Д. Брауншвейг в книге «Эрос и Антэрос» обращают наше внимание на необходимость групп для подростка (а группа группе – рознь, как вы понимаете). Для подростка – это своеобразные убежища. В таких коллективах подросток находит идентичность для себя, чувствует и получает поддержку. Члены группы стараются походить на лидера, главаря, который является носителем идеала. В группе доминирует коллективная психология, которая всех причастных унифицирует. Страх кастрации (а в период подростковости он сильно возрастает) в группе отрицается, кроме того, в группе всегда присутствует фаллическая сила (на которую очень привлекательно опереться при глубоких нарциссических недостаточностях), которая может проявляться в виде различного рода необузданности, ярости (по следам цикла семинаров Д. Донабедяна в 2023-24 гг. в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах).
О недомогании нашей культуры. Если родители отрицают, не принимают участие, не воспринимают происходящее (чтобы видеть, нужна зрелость), словом, не справляются с кризисом подросткового периода, остаётся соблазн/хрупкая надежда на социальные институты (в противовес деструктивным группам?), reverie и α-функцию (по Биону) общества, нашу культуру. Однако даже хорошо отлаженные институты, нами же созданные, сериал это наглядно показывает, не могут обеспечить функциюконтейнирования, шире – материнскую функцию. Если дети убивают детей, если люди убивают людей, что-то не так с нашей культурой/цивилизацией. Как изменилась ситуация с момента написания Фройдомработы о культуре? Напомню, это был 1930 год, его обвинили в пессимизме… Стали ли мы с тех пор больше понимать себя, нашу природу, прорабатывать внутренние и проецируемые наружу конфликты?
Перефразируя завершающие фильм слова: «Мы должны делать больше».
Часть 2
Пубертат поднимает неразрешённости всех предыдущих этапов развития. Кроме того, переходный возраст у детей реактивирует и вступает в резонанс с внутрипсихическими конфликтами каждого из родителей, оживляя у последних прохождение их собственного пубертата. Как вся семья будет справляться с этим, сильно зависит от способности взрослых контейнировать и трансформировать агрессию, ненависть, тревогу, как свои собственные, так и ребёнка. Подросток должен проделать огромную психическую работу (и хорошо бы здесь опираться на взрослых), Б. Брюссе назвал её работой подростковости (по аналогии с работой горя, работой сновидения и т.д., а на всякую подобную работу необходимо множество психическихсил). К несчастью, «какая-то часть подростков станет жертвами этого возраста» (Винникотт). Уместно также процитировать здесь слова Н. Бужор (из доклада, представленного на Конференции в Кишинёве в 2024 г.): «Подросток – фаустовскийгерой, отправляющийся на поиски своего тела и мира. Чтобы добиться этого, ему придётся освободиться от ловушек своей инфантильной истории, а заодно заключить договор с Эросом» (со ссылкой на «Три очерка» Фройда), «Взрослеть – значит переносить тревогу и психические страдания, присущие депрессивной позиции. Перемены – не просто обязательны, они неизбежно сопровождаются чувствами, которые трудно переработать. Желание смерти, чувство преследования, сомнения и неуверенность – все это часть психического роста – должны быть интегрированы» (со ссылкой на Кляйн). «Мы формулируем гипотезу о том, что становление подростка начинается на перекрестке между Эдипом, Нарциссом и Персеем. Выдерживание воздействия этой встречи, сопровождаемой чувствами неуверенности, преследования и сомнений, является важным фактором психического развития и изменений. Неспособность вынести это означает остановку психического роста».
О группах (субкультурах). У каждой группы – свои нарциссизм, идеал, правила функционирования, законы и ценности. Подросток нуждается в том, чтобы сформировать, построить себя, а для этого необходимо сепарироваться от родительских фигур. Способствует этому включение подростка в различные группы, группировки. М. Фэн и Д. Брауншвейг в книге «Эрос и Антэрос» обращают наше внимание на необходимость групп для подростка (а группа группе – рознь, как вы понимаете). Для подростка – это своеобразные убежища. В таких коллективах подросток находит идентичность для себя, чувствует и получает поддержку. Члены группы стараются походить на лидера, главаря, который является носителем идеала. В группе доминирует коллективная психология, которая всех причастных унифицирует. Страх кастрации (а в период подростковости он сильно возрастает) в группе отрицается, кроме того, в группе всегда присутствует фаллическая сила (на которую очень привлекательно опереться при глубоких нарциссических недостаточностях), которая может проявляться в виде различного рода необузданности, ярости (по следам цикла семинаров Д. Донабедяна в 2023-24 гг. в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах).
О недомогании нашей культуры. Если родители отрицают, не принимают участие, не воспринимают происходящее (чтобы видеть, нужна зрелость), словом, не справляются с кризисом подросткового периода, остаётся соблазн/хрупкая надежда на социальные институты (в противовес деструктивным группам?), reverie и α-функцию (по Биону) общества, нашу культуру. Однако даже хорошо отлаженные институты, нами же созданные, сериал это наглядно показывает, не могут обеспечить функциюконтейнирования, шире – материнскую функцию. Если дети убивают детей, если люди убивают людей, что-то не так с нашей культурой/цивилизацией. Как изменилась ситуация с момента написания Фройдомработы о культуре? Напомню, это был 1930 год, его обвинили в пессимизме… Стали ли мы с тех пор больше понимать себя, нашу природу, прорабатывать внутренние и проецируемые наружу конфликты?
Перефразируя завершающие фильм слова: «Мы должны делать больше».
А. Грин: «Важное различие, не сделанное Винникоттом, - это различие между интеллектом и мышлением. Бион здесь приходит на помощь: мышление, в отличие от интеллектуализации, произрастает из эмоционального опыта; другими словами, оно коренится в проявлениях влечений, развивающихся через переработку образов, то есть через фантазматическое взаимоотношение с реальностью».
Из предисловия А. Жибо к книге А. Грина «Направляющие идеи современного психоанализа».
#АндреГрин #Бион #мышление
Из предисловия А. Жибо к книге А. Грина «Направляющие идеи современного психоанализа».
#АндреГрин #Бион #мышление
Маленькие дети, когда ложатся спать, у них может возникать страх/фобия. Им необходимо присутствие матери перед сном. Зачем? Ввиду сепарации. Если я сепарируюсь, может произойти что-то страшное, кто-то может умереть. Как и в случае аэрофобии. Сепарируясь, мы не видим этих людей (от которых сепарировались). Когда они не находятся в пределах нашего обозрения, мы не можем совладать с фантазмами о желании их смерти.
Дети одаривают матерей подарками, когда те - слабы, депрессивны, как, например, в семьях с родителями-шизофрениками, алкоголиками, дети которых обладают некой аффективной взрослостью и хотят оберегать своих родителей, будучи очень хорошими, очень удобными детьми. Если дети чувствуют, что мать неполноценна, серьезно депрессивна, нарциссически ослаблена, то ребенок будет приносить ей подарки. Также ребенок может испытывать чувство вины из-за бессознательных желаний её смерти (как будто бы именно он «разрушает» её), тогда подарок как бы успокаивает это чувство вины.
Не только девочки влюблены в своих отцов, есть мамы и бабушки, которые влюблены в своих дочерей, внучек, и которые не хотят, чтобы они взрослели - это их антимаскулинная, антиотцовская проблематика.
Нужно работать над тем, чтобы построить психическую свободу.
Тезисно по следам групповой супервизии Д. Донабедяна в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах.
#ДиранДонабедян #вина #фобия
Дети одаривают матерей подарками, когда те - слабы, депрессивны, как, например, в семьях с родителями-шизофрениками, алкоголиками, дети которых обладают некой аффективной взрослостью и хотят оберегать своих родителей, будучи очень хорошими, очень удобными детьми. Если дети чувствуют, что мать неполноценна, серьезно депрессивна, нарциссически ослаблена, то ребенок будет приносить ей подарки. Также ребенок может испытывать чувство вины из-за бессознательных желаний её смерти (как будто бы именно он «разрушает» её), тогда подарок как бы успокаивает это чувство вины.
Не только девочки влюблены в своих отцов, есть мамы и бабушки, которые влюблены в своих дочерей, внучек, и которые не хотят, чтобы они взрослели - это их антимаскулинная, антиотцовская проблематика.
Нужно работать над тем, чтобы построить психическую свободу.
Тезисно по следам групповой супервизии Д. Донабедяна в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах.
#ДиранДонабедян #вина #фобия
На вопрос из зала о том, должен ли отличаться гонорар аналитика в зависимости от дохода пациента (идея, что вклад в анализ должен быть материально существенным), в рамках сегодняшнего мероприятия «Деньги в психоанализе и в терапии» в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах Коротецкая Аурелия Ивановна ответила:
Наш вклад в пациента не зависит от уровня его достатка. Наш вклад зависит от уровня нашей подготовки.
Наш вклад в пациента не зависит от уровня его достатка. Наш вклад зависит от уровня нашей подготовки.
Некоторые аналитики говорят, что если удаётся исследовать и понять отношения человека с деньгами, можно узнать его уже наполовину.
Фрейд очень рано пишет о том, что именно через оплату нередко проявляется тенденция пациента к актингам, действиям. Агитировать через деньги, через оплату легче. Подобные отыгрывания в некоторых терапиях/анализах нередко являются единственной возможностью проявить хоть какие-то влеченческие движения.
«Деньги не пахнут» - прямая отсылка к тому, что деньги связаны с анальным эротизмом.
Деньги – это то, что позволяет нам отделять внешнее от внутреннего, субъекта от объекта, и это, то что находится между нами и пациентом.
Вокруг оплаты разворачивается и прегенитальная сексуальность и то, что идёт из неё, то, что идёт из садо-мазохистических отношений, разворачиваются и гомосексуальность и эдип.
Через оплату (неоплату, задержку, сверх или менее установленной суммы и т.д.) проявляется то, что было заперто в симптомах.
Деньги – медиатор в аналитическом процессе. Этот посредник играет роль противовозбуждения, защищает и терапевта, и пациента от реального инцеста, помогает пациенту репрезентировать то, что разыгрывалось в трансфере.
Деньги вынуждают нас задаваться вопросом о границах вообще, о границах Я, о нарциссизме, о своём желании и желании Другого, о власти, о времени.
Если удаётся интегрировать анальность, которая тесно связана с деньгами, то такая интеграция подготавливает человека к интеграции страха кастрации.
Без посреднической функции денег, указывает А. Жибо, велик риск коллизий, бессознательных путаниц аналитика с пациентом, сговоров. Аналитик может стать всемогущим персонажем, это может угрожать индивидуации пациента, может вынуждать пациента (и он может не подозревать об этом) платить своей жизнью, своей любовью, своими объектными отношениями.
Есть работа, где пациент не платит сам за сеанс (напр., в IPSO), однако в этом случае медиатором служит сам институт. Дома, в кабинете пациентов без оплаты принимать не рекомендуется.
Ж. Шассге-Смиржель в работе 1998 г. показала, как вопрос денег может быть связан с бессознательной ненавистью и деструктивностью.
Чем больше пациент ранен нарциссически, тем больше он будет пытаться командовать, владеть, управлять аналитиком через деньги.
Готовность аналитика снижать оплату по запросу может свидетельствовать о соблазнении, может приводить к деструктивности, к целому ряду тяжёлых психических проявлений. Попустительство со стороны аналитика (даёт скидки, делает вид, что не заметил, что пациент не оплатил) делает работу невозможной, хотя аналитик может считать, что таким образом помогает пациенту.
Нарциссически раненные пациенты, отмечает Ж. Шассге-Смиржель, склонны фетишизировать деньги, склонны к захвату объекта, фекализации работы с аналитиком. Такая работа рискует лишиться анимы, души. Фетиш в виде денег указывает на то, что эти люди отрицают кастрацию, утраты, потому что не способны проделать работу горя. Вместо переживания утраты доминирует всемогущество.
Деньги защищают от страхов и тревог, которые связаны с агониями. Младенческие агонии непомышляемы, они так и остаются внутри нас в виде мнестических следов, неиссякаемых источников внутренних страданий.
Деньги ради денег, когда интересуют лишь цифры, количественный аспект, утратившее смысл собирание денег могут свидетельствовать о разрыве связи с телом, с аффектами. Деньги тогда могут утратить свои психические качества и связь с бессознательным - чистая логика отчуждает и обезумливает. Это может привести к оператуарной жизни.
Оплата необходима хотя бы для того, чтобы работа не находилась в отрицании принципа реальности.
Вариации с оплатой усиливают сопротивление и могут сделать его непреодолимым. Это одна из причин бесконечного анализа.
Фусу Л. И. в рамках 6-часового семинара о деньгах в психоанализе. Институт Психологии и Психоанализа на Чистых прудах.
#ФусуЛарисаИвановна #кадр
Фрейд очень рано пишет о том, что именно через оплату нередко проявляется тенденция пациента к актингам, действиям. Агитировать через деньги, через оплату легче. Подобные отыгрывания в некоторых терапиях/анализах нередко являются единственной возможностью проявить хоть какие-то влеченческие движения.
«Деньги не пахнут» - прямая отсылка к тому, что деньги связаны с анальным эротизмом.
Деньги – это то, что позволяет нам отделять внешнее от внутреннего, субъекта от объекта, и это, то что находится между нами и пациентом.
Вокруг оплаты разворачивается и прегенитальная сексуальность и то, что идёт из неё, то, что идёт из садо-мазохистических отношений, разворачиваются и гомосексуальность и эдип.
Через оплату (неоплату, задержку, сверх или менее установленной суммы и т.д.) проявляется то, что было заперто в симптомах.
Деньги – медиатор в аналитическом процессе. Этот посредник играет роль противовозбуждения, защищает и терапевта, и пациента от реального инцеста, помогает пациенту репрезентировать то, что разыгрывалось в трансфере.
Деньги вынуждают нас задаваться вопросом о границах вообще, о границах Я, о нарциссизме, о своём желании и желании Другого, о власти, о времени.
Если удаётся интегрировать анальность, которая тесно связана с деньгами, то такая интеграция подготавливает человека к интеграции страха кастрации.
Без посреднической функции денег, указывает А. Жибо, велик риск коллизий, бессознательных путаниц аналитика с пациентом, сговоров. Аналитик может стать всемогущим персонажем, это может угрожать индивидуации пациента, может вынуждать пациента (и он может не подозревать об этом) платить своей жизнью, своей любовью, своими объектными отношениями.
Есть работа, где пациент не платит сам за сеанс (напр., в IPSO), однако в этом случае медиатором служит сам институт. Дома, в кабинете пациентов без оплаты принимать не рекомендуется.
Ж. Шассге-Смиржель в работе 1998 г. показала, как вопрос денег может быть связан с бессознательной ненавистью и деструктивностью.
Чем больше пациент ранен нарциссически, тем больше он будет пытаться командовать, владеть, управлять аналитиком через деньги.
Готовность аналитика снижать оплату по запросу может свидетельствовать о соблазнении, может приводить к деструктивности, к целому ряду тяжёлых психических проявлений. Попустительство со стороны аналитика (даёт скидки, делает вид, что не заметил, что пациент не оплатил) делает работу невозможной, хотя аналитик может считать, что таким образом помогает пациенту.
Нарциссически раненные пациенты, отмечает Ж. Шассге-Смиржель, склонны фетишизировать деньги, склонны к захвату объекта, фекализации работы с аналитиком. Такая работа рискует лишиться анимы, души. Фетиш в виде денег указывает на то, что эти люди отрицают кастрацию, утраты, потому что не способны проделать работу горя. Вместо переживания утраты доминирует всемогущество.
Деньги защищают от страхов и тревог, которые связаны с агониями. Младенческие агонии непомышляемы, они так и остаются внутри нас в виде мнестических следов, неиссякаемых источников внутренних страданий.
Деньги ради денег, когда интересуют лишь цифры, количественный аспект, утратившее смысл собирание денег могут свидетельствовать о разрыве связи с телом, с аффектами. Деньги тогда могут утратить свои психические качества и связь с бессознательным - чистая логика отчуждает и обезумливает. Это может привести к оператуарной жизни.
Оплата необходима хотя бы для того, чтобы работа не находилась в отрицании принципа реальности.
Вариации с оплатой усиливают сопротивление и могут сделать его непреодолимым. Это одна из причин бесконечного анализа.
Фусу Л. И. в рамках 6-часового семинара о деньгах в психоанализе. Институт Психологии и Психоанализа на Чистых прудах.
#ФусуЛарисаИвановна #кадр
Педиатр воспринимает симптом как некий вызов своему терапевтическому арсеналу.
И он думает, что так будет всегда. Если у ребенка что-то болит, то чем раньше будет поставлен диагноз, тем быстрее получится устранить проблему. Напротив, детский психиатр рассматривает симптом как невероятно сложную организацию, которая создается и поддерживается из-за ее ценности. Ребенок нуждается в такого рода симптоме из-за определенных заминок в эмоциональном развитии.
(В целях четкой аргументации важно предположить, что наш физически больной ребенок психически здоров, а наш психически больной ребенок физически сохранен. Хотя зачастую это и не совсем верно, и это будет слишком упрощенный подход.)
Поэтому психиатр не старается устранить симптом; он признает симптом как некий вызов SOS, оправдывающий всестороннее исследование истории эмоционального развития ребенка в отношении его окружения и культуры. Лечение же будет направлено на то, чтобы избавить ребёнка от необходимости дальше отправлять этот SOS.
…
Мне вполне понятна точка зрения педиатров, которые, не очень разбираясь в психологии, должны игнорировать смысл симптомов, при этом пытаясь их вылечить. Но я прошу этих врачей отдать должное психологу (его точке зрения), точно так же, как психолог отдает должное педиатру за те особые знания о детской физиологии, биохимии обезвоживании организма, свертываемости крови и ранней диагностике опухоли головного мозга. Эти две дисциплины требуют разного подхода и уважительного отношения к каждой из них.
Д. В. Винникотт «Толерантность к симптому в педиатрии», 1953. Сборник «От педиатрии к психоанализу», Институт общегуманитарных исследований».
#Винникотт #симптом
И он думает, что так будет всегда. Если у ребенка что-то болит, то чем раньше будет поставлен диагноз, тем быстрее получится устранить проблему. Напротив, детский психиатр рассматривает симптом как невероятно сложную организацию, которая создается и поддерживается из-за ее ценности. Ребенок нуждается в такого рода симптоме из-за определенных заминок в эмоциональном развитии.
(В целях четкой аргументации важно предположить, что наш физически больной ребенок психически здоров, а наш психически больной ребенок физически сохранен. Хотя зачастую это и не совсем верно, и это будет слишком упрощенный подход.)
Поэтому психиатр не старается устранить симптом; он признает симптом как некий вызов SOS, оправдывающий всестороннее исследование истории эмоционального развития ребенка в отношении его окружения и культуры. Лечение же будет направлено на то, чтобы избавить ребёнка от необходимости дальше отправлять этот SOS.
…
Мне вполне понятна точка зрения педиатров, которые, не очень разбираясь в психологии, должны игнорировать смысл симптомов, при этом пытаясь их вылечить. Но я прошу этих врачей отдать должное психологу (его точке зрения), точно так же, как психолог отдает должное педиатру за те особые знания о детской физиологии, биохимии обезвоживании организма, свертываемости крови и ранней диагностике опухоли головного мозга. Эти две дисциплины требуют разного подхода и уважительного отношения к каждой из них.
Д. В. Винникотт «Толерантность к симптому в педиатрии», 1953. Сборник «От педиатрии к психоанализу», Институт общегуманитарных исследований».
#Винникотт #симптом
Бенно Розенберг часто подчеркивал, что чрезмерный мазохизм может быть проявлением интенсивного вторичного мазохизма, компенсирующего дефицит первичного мазохизма. Мы могли бы проиллюстрировать это на примере творческого и саморазрушительного пути певца группы Nirvana Курта Кобейна, в особенности в связи с его употреблением героина. Я не уверен, что название группы связано с принципом нирваны Фройда, хотя альбом Nirvana in utero (1993) красиво намекает на возвращение в материнскую утробу. В этом альбоме есть песня Rape me, «изнасилуй меня, мой друг…», написанная в 1991 году — раздирающий мазохистический призыв, акт самонаказания для автора: насильник, оказавшись в тюрьме, сам будет изнасилован. Она может быть понята как попытка восстановить влеченческую связь, когда внутренний здоровый мазохизм недостаточен для связывания влечения смерти и его неизбежного последствия: Курт Кобейн покончил с собой в 1994 году, в возрасте 27 лет — роковой возраст для многих звезд рок-музыки.
Дени Рибас прямо сейчас. Из доклада «Мазохизм: предвидения 1924 года и их актуальность. 101 год спустя».
Десятая клинико-теоретическая Конференция Московской психоаналитической ассоциации
«Главный парадокс психоанализа».
#ДениРибас #мазохизм
#БенноРозенберг
Дени Рибас прямо сейчас. Из доклада «Мазохизм: предвидения 1924 года и их актуальность. 101 год спустя».
Десятая клинико-теоретическая Конференция Московской психоаналитической ассоциации
«Главный парадокс психоанализа».
#ДениРибас #мазохизм
#БенноРозенберг
Иногда аналитик фройдовской направленности принимает пациентов, прошедших карикатурный лакановский анализ: сессии переменной и очень короткой продолжительности после ожидания того, что «мастер» выберет тебя из всех присутствующих в зале ожидания. Если Лакан действительно считал, что для эффективности нужно провоцировать агрессию пациента, то оправдывает ли это плохое обращение с пациентом, чтобы он, устав от испытываемого мазохизма, восстал и освободился? Садировать мазохиста заманчиво и прибыльно, но тогда это становится профессией с определенным названием. В ритуализированных сексуальных перверсиях доминатрикс стоит дороже, чем та, кто смело отдаёт своё тело для удовлетворения человеческому сексуальному отчаянию. Но в обоих случаях клиент остается королем...
Психоаналитический тупик заключается в том, что мы не можем анализировать то, что удовлетворяем. Поэтому необходимо не удовлетворять ни запросы на сексуальное удовлетворение, ни запросы на мазохистическое удовлетворение. Именно по этой причине воздержание, отказ и нейтралитет, вытекающие из этого, должны быть доброжелательными. А также важно подлинным образом инвестировать психическое функционирование пациента и предоставить ему надежный кадр продолжительности и регулярности сессий.
Следует также учитывать, что в переносе такой пациент спроецирует на нового аналитика как позитивный опыт с предыдущим аналитиком – а он был – так и злоупотребления, повторяющие более ранний опыт.
Дени Рибас прямо сейчас. Из доклада «Мазохизм: предвидения 1924 года и их актуальность. 101 год спустя».
Десятая клинико-теоретическая Конференция Московской психоаналитической ассоциации
«Главный парадокс психоанализа».
#ДениРибас #мазохизм
#нейтральность #кадр #перенос
Психоаналитический тупик заключается в том, что мы не можем анализировать то, что удовлетворяем. Поэтому необходимо не удовлетворять ни запросы на сексуальное удовлетворение, ни запросы на мазохистическое удовлетворение. Именно по этой причине воздержание, отказ и нейтралитет, вытекающие из этого, должны быть доброжелательными. А также важно подлинным образом инвестировать психическое функционирование пациента и предоставить ему надежный кадр продолжительности и регулярности сессий.
Следует также учитывать, что в переносе такой пациент спроецирует на нового аналитика как позитивный опыт с предыдущим аналитиком – а он был – так и злоупотребления, повторяющие более ранний опыт.
Дени Рибас прямо сейчас. Из доклада «Мазохизм: предвидения 1924 года и их актуальность. 101 год спустя».
Десятая клинико-теоретическая Конференция Московской психоаналитической ассоциации
«Главный парадокс психоанализа».
#ДениРибас #мазохизм
#нейтральность #кадр #перенос
Страсть фетишиста обратно пропорциональна ужасу, который ему внушает кастрация.
Жак Андре «100 популярных концептов психоанализа».
#ЖакАндре
Жак Андре «100 популярных концептов психоанализа».
#ЖакАндре
Всевозможные сексуальные аберрации и аномалии во взрослой жизни неизменно отсылают нас в раннее детство человека. Если говорить о психическом здоровье человека, то оно также закладывается именно в раннем детстве и младенчестве.
Д. В. Винникотт «Ребёнок, семья и внешний мир», глава 23 «Ребёнок и секс».
#Винникотт
Переживания первых пяти лет оказывают определяющее влияние на жизнь. З. Фройд.
Младенчество и детство, вплоть до семилетнего возраста, - это единственные (исключительные) периоды возникновения, формирования основных сложностей и конфликтов, которые в той или иной степени будут обнаруживаться в дальнейшем. П. Марти.
Д. В. Винникотт «Ребёнок, семья и внешний мир», глава 23 «Ребёнок и секс».
#Винникотт
Переживания первых пяти лет оказывают определяющее влияние на жизнь. З. Фройд.
Младенчество и детство, вплоть до семилетнего возраста, - это единственные (исключительные) периоды возникновения, формирования основных сложностей и конфликтов, которые в той или иной степени будут обнаруживаться в дальнейшем. П. Марти.
В учебниках рассказывается о хороших, послушных, аккуратных детях, но все эти качества будут иметь ценность тогда, когда со временем мы сможем видеть их у ребенка благодаря его все возрастающей способности идентифицировать себя с родителями. Это и есть естественный процесс развития ребенка. …
Мы часто можем слышать о трудных детях, но трудным мы называем того ребенка, у которого были определенные проблемы на ранних этапах развития. Всегда покладистый ребенок - в этом тоже нет ничего хорошего. Это означает, что родители покупают себе спокойствие слишком дорогой ценой, и рано или поздно кому-то придется за это платить - либо им, либо обществу.
Д. В. Винникотт «Ребенок, семья и внешний мир», глава 16 «Маленькие дети и другие люди».
#Винникотт
Быть послушным, значит быть выдрессированным. Жерар Швек.
Мы часто можем слышать о трудных детях, но трудным мы называем того ребенка, у которого были определенные проблемы на ранних этапах развития. Всегда покладистый ребенок - в этом тоже нет ничего хорошего. Это означает, что родители покупают себе спокойствие слишком дорогой ценой, и рано или поздно кому-то придется за это платить - либо им, либо обществу.
Д. В. Винникотт «Ребенок, семья и внешний мир», глава 16 «Маленькие дети и другие люди».
#Винникотт
Быть послушным, значит быть выдрессированным. Жерар Швек.
Общепринято, что от аналитика никогда не должна исходить инициатива завершения анализа. Единственное, что уполномочен делать аналитик - интерпретировать то, что пациент думает об окончании, боится ли завершения или желает его, когда аналитик замечает, что у пациента есть эти желания, и он их вытесняет. При этом общее правило требует, чтобы аналитик не высказывал своего мнения на этот счет. В этом случае, как и во всех остальных, аналитику следует направить свои усилия на понимание того, что думает пациент и воздерживаться от выражения своих собственных мыслей.
Р. Горацио Этчегоен «Основы психоаналитической техники», глава 48 «Техника завершения анализа».
#Этчегоен
Р. Горацио Этчегоен «Основы психоаналитической техники», глава 48 «Техника завершения анализа».
#Этчегоен
Как я уже говорил в другом месте, аналитический объект состоит из двух частей, одна из которых принадлежит пациенту, а другая — аналитику. Третий здесь — это не просто еще один термин, добавленный к первым двум. Из-за своей изменчивой природы третий в основном представляет собой вопрос, не требующий немедленного ответа. Тем не менее, он является главным двигателем психической активности. Кто, почему, как? Сбор этих различных психических полей требует прежде и более всего терпимости к противоречию.
Для того, чтобы удерживать вместе различные виды функционирования, необходима способность к интроекции, не только для их принятия, но и для воображения какого-то рода связи между ними. Субъект — это попытка сделать их сосуществующими. Мир не сводится к тому, что он просто есть. Вместо этого он открывается для новых возможностей, хотя не все возможное можно реализовать.
Связи, которые устанавливаются между идеями, не основанными на реальном существовании, но взятыми из его аспектов, создают иной вид реальности. Возможность альтернативных миров в мышлении вводит нас в творческую вселенную культурного опыта. Вопрос «Создали ли вы это или нашли?» иногда остается неявным и несформулированным.
Подводя итог - границы между внутренним и внешним мирами гибки, если и только если присутствует активность игры. Фундаментально стремление к поиску «Я» может быть мотивом к терапевтическим отношениям. Это должно быть пережито как состояние бесформенности, бесцельности, состояние изначального покоя, из которого что-то созидающее наконец-то может появиться. Это возможно только в том случае, если созданное отражается и только если оно отражается.
Во время долгой сессии, в которой один пациент испытал такое состояние, Винникотт (1971, с. 61) сказал пациенту: «Множество разных вещей происходят и увядают. Это будто Вы умирали мириадами смертей. Но если кто-то есть рядом, кто-то, кто может вернуть Вам то, что произошло, то детали, рассмотренные таким образом, становятся частью Вас и не умирают». Винникотт глубоко понимал первенство поиска над нахождением или обнаружением, что и является основой того, что мы ищем. Он пришел к этому выводу благодаря замечанию пациентки о вопросе, который она задавала. Винникотт подчеркнул его, и пациентка ответила: «Да, я вижу, что можно предположить существование "Я" на основе вопроса, как и на основе поиска» (1971, с. 64). Даже в этих крайних случаях вопрос все же остается. И пациент, и аналитик разделяют его, не ожидая немедленного ответа. Этот вопрос освещается развитием аналитического процесса, который проливает на него свет ретроспективно.
Андре Грин «Конструкция потерянного отца», 2006 г.
Целиком статья к прочтению доступна здесь.
#АндреГрин #Винникотт
Для того, чтобы удерживать вместе различные виды функционирования, необходима способность к интроекции, не только для их принятия, но и для воображения какого-то рода связи между ними. Субъект — это попытка сделать их сосуществующими. Мир не сводится к тому, что он просто есть. Вместо этого он открывается для новых возможностей, хотя не все возможное можно реализовать.
Связи, которые устанавливаются между идеями, не основанными на реальном существовании, но взятыми из его аспектов, создают иной вид реальности. Возможность альтернативных миров в мышлении вводит нас в творческую вселенную культурного опыта. Вопрос «Создали ли вы это или нашли?» иногда остается неявным и несформулированным.
Подводя итог - границы между внутренним и внешним мирами гибки, если и только если присутствует активность игры. Фундаментально стремление к поиску «Я» может быть мотивом к терапевтическим отношениям. Это должно быть пережито как состояние бесформенности, бесцельности, состояние изначального покоя, из которого что-то созидающее наконец-то может появиться. Это возможно только в том случае, если созданное отражается и только если оно отражается.
Во время долгой сессии, в которой один пациент испытал такое состояние, Винникотт (1971, с. 61) сказал пациенту: «Множество разных вещей происходят и увядают. Это будто Вы умирали мириадами смертей. Но если кто-то есть рядом, кто-то, кто может вернуть Вам то, что произошло, то детали, рассмотренные таким образом, становятся частью Вас и не умирают». Винникотт глубоко понимал первенство поиска над нахождением или обнаружением, что и является основой того, что мы ищем. Он пришел к этому выводу благодаря замечанию пациентки о вопросе, который она задавала. Винникотт подчеркнул его, и пациентка ответила: «Да, я вижу, что можно предположить существование "Я" на основе вопроса, как и на основе поиска» (1971, с. 64). Даже в этих крайних случаях вопрос все же остается. И пациент, и аналитик разделяют его, не ожидая немедленного ответа. Этот вопрос освещается развитием аналитического процесса, который проливает на него свет ретроспективно.
Андре Грин «Конструкция потерянного отца», 2006 г.
Целиком статья к прочтению доступна здесь.
#АндреГрин #Винникотт
Сын не смеет стать успешнее, известнее отца, когда не полностью справляется с эдипальным конфликтом. То есть он не смеет показать свою враждебность по отношению к отцу.
Эдипов конфликт - это история взаимодействия. Роль отца в решении эдипового конфликта также важна. Отец должен быть готов не вступать в соперничество со своим сыном. Если он вступает в соперничество с собственным сыном, то тогда сыну гораздо сложнее занять своё взрослое место, это будет поглощать чрезмерное количество психической энергии.
В нормальных ситуациях сын всегда должен быть успешнее отца.
Коротецкая Аурелия Ивановна. По следам супервизий.
#КоротецкаяАурелияИвановна #Эдип
Эдипов конфликт - это история взаимодействия. Роль отца в решении эдипового конфликта также важна. Отец должен быть готов не вступать в соперничество со своим сыном. Если он вступает в соперничество с собственным сыном, то тогда сыну гораздо сложнее занять своё взрослое место, это будет поглощать чрезмерное количество психической энергии.
В нормальных ситуациях сын всегда должен быть успешнее отца.
Коротецкая Аурелия Ивановна. По следам супервизий.
#КоротецкаяАурелияИвановна #Эдип
Любой здоровый человек, и вообще любой человек, ощущающий себя личностью в этом мире, и для которого мир также что-то значит, в неоплатном долгу перед женщиной. Ведь в самом раннем младенчестве, когда мы еще не осознавали этой зависимости, в действительности мы были полностью зависимы.
И опять же мне бы хотелось еще раз подчеркнуть то, что результатом такого признания материнской роли должна быть не какая-то особая благодарность матери или превознесение ее, а то, что у нас останется как можно меньше страхов. Если наше общество не спешит признавать эту зависимость, что в общем-то так и есть на начальных этапах развития любого человека, тогда очевидно будут оставаться блоки, от которых необходимо избавиться. И в основе этих блоков действительно лежит страх. Если до конца не признавать материнской роли, так и будет оставаться смутный страх зависимости. Иногда это страх женщины в целом или страх какой-то конкретной женщины, а иногда это может проявляться в таких формах, которые не так легко распознать.
Д. В. Винникотт «Ребёнок, семья и внешний мир», Институт общегуманитарных исследований.
#Винникотт
И опять же мне бы хотелось еще раз подчеркнуть то, что результатом такого признания материнской роли должна быть не какая-то особая благодарность матери или превознесение ее, а то, что у нас останется как можно меньше страхов. Если наше общество не спешит признавать эту зависимость, что в общем-то так и есть на начальных этапах развития любого человека, тогда очевидно будут оставаться блоки, от которых необходимо избавиться. И в основе этих блоков действительно лежит страх. Если до конца не признавать материнской роли, так и будет оставаться смутный страх зависимости. Иногда это страх женщины в целом или страх какой-то конкретной женщины, а иногда это может проявляться в таких формах, которые не так легко распознать.
Д. В. Винникотт «Ребёнок, семья и внешний мир», Институт общегуманитарных исследований.
#Винникотт
Наше тело рассказывает некую историю и рассказывает её на языке, который не всегда легко понять.
Из сегодняшнего семинара Рене Руссийона в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах.
#РенеРуссийон
Из сегодняшнего семинара Рене Руссийона в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах.
#РенеРуссийон
Психоаналитическая терапия существует для того, чтобы люди трансформировали своё напряжение, возбуждение в психическую активность, мысли, репрезентации. Это наша работа - помогать трансформировать напряжение, трансформировать возбуждение в мысли.
Будет неверным утверждать, что мы совсем не делаем поддерживающих интервенций в ПА работе. Главный вопрос состоит в следующем: поддержка чего? Когда мы работаем, мы создаем терапевтический альянс, совместно работая над ансамблем психической продукции, которую приносит пациент. Это предполагает, что существует Я пациента, которое способно проделывать такую работу. Я некоторых пациентов иногда не способно проделывать эту работу, в такие моменты мы можем сделать поддерживающие интервенции (чтобы поддержать Я пациента в этой работе). Напр., когда пациент рассказывает что-то очень мощное с точки зрения эмоций, его Я не может их переработать, тогда мы можем спросить: «Что Вы об этом думаете?» - так мы поддерживаем Я, чтобы оно могло произвести некоторую работу, проработку.
Мне кажется, что мы время от времени путаем поддержку и эмпатию. Я думаю, что, скорее, эмпатия не обладает большой полезностью (прямое выражение эмпатии пациенту) в ПА работе. Если мы хотим оказать поддержку, предпочтительнее не демонстрировать, создавать такое впечатление, что мы поддерживаем, а скорее открывать возможность поддержки, задавая вопрос. Напр., откликаясь на рассказ о травматических событиях, вместо того, чтобы сказать «Наверное это было сложно/трудно для Вас» (как будто мы знаем, как пациент это прожил), можно спросить: «Как Вы переживали/проживали это событие?» (мы спрашиваем у пациента его мнение вместо того, чтобы давать наше). Говоря «Вам было сложно», мы не допускаем мысли, что есть некая часть пациента, которая могла бы быть довольна произошедшим.
Когда мы прямо проявляем эмпатию, мы двигаемся в направлении тех чувств, которые согласно нашему желанию должен испытывать пациент (мы так хотим или считаем это правильным). Это значит, что мы закрываемся от чувств, с которыми пациент не хочет сталкиваться.
В. Капсамбелис в рамках сегодняшней супервизии в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах.
#ВассилисКапсамбелис #эмпатия
Будет неверным утверждать, что мы совсем не делаем поддерживающих интервенций в ПА работе. Главный вопрос состоит в следующем: поддержка чего? Когда мы работаем, мы создаем терапевтический альянс, совместно работая над ансамблем психической продукции, которую приносит пациент. Это предполагает, что существует Я пациента, которое способно проделывать такую работу. Я некоторых пациентов иногда не способно проделывать эту работу, в такие моменты мы можем сделать поддерживающие интервенции (чтобы поддержать Я пациента в этой работе). Напр., когда пациент рассказывает что-то очень мощное с точки зрения эмоций, его Я не может их переработать, тогда мы можем спросить: «Что Вы об этом думаете?» - так мы поддерживаем Я, чтобы оно могло произвести некоторую работу, проработку.
Мне кажется, что мы время от времени путаем поддержку и эмпатию. Я думаю, что, скорее, эмпатия не обладает большой полезностью (прямое выражение эмпатии пациенту) в ПА работе. Если мы хотим оказать поддержку, предпочтительнее не демонстрировать, создавать такое впечатление, что мы поддерживаем, а скорее открывать возможность поддержки, задавая вопрос. Напр., откликаясь на рассказ о травматических событиях, вместо того, чтобы сказать «Наверное это было сложно/трудно для Вас» (как будто мы знаем, как пациент это прожил), можно спросить: «Как Вы переживали/проживали это событие?» (мы спрашиваем у пациента его мнение вместо того, чтобы давать наше). Говоря «Вам было сложно», мы не допускаем мысли, что есть некая часть пациента, которая могла бы быть довольна произошедшим.
Когда мы прямо проявляем эмпатию, мы двигаемся в направлении тех чувств, которые согласно нашему желанию должен испытывать пациент (мы так хотим или считаем это правильным). Это значит, что мы закрываемся от чувств, с которыми пациент не хочет сталкиваться.
В. Капсамбелис в рамках сегодняшней супервизии в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых прудах.
#ВассилисКапсамбелис #эмпатия
Forwarded from Психоанализ на Чистых
Аурелия Коротецкая написала в одном из комментов: "Уважаемые коллеги и
не-! Так приятно читать все ваши размышления. Ведь это проявление любовного акта -- рождение новых мыслей. Конечно же, приведённая цитата из Грина ("Любовь -- это преходящее безумие") больше подходит для влюбленности, которое есть состояние, в котором стираются границы психического, а в любовном сексуальном акте -- и телесные границы индивида и теряется понимание того, где кончается Я и начинается Ты. Есть лишь одно единое влюблённое существо. А перейдёт ли влюбленность в любовь уже зависит от многого. Вряд ли есть или будет когда-либо хоть какая-то научная концепция, способная точно и полно объяснить этот неповторимый и всегда уникальный, императивно персональный опыт. Как бы мы не старались, это психическое состояние вряд ли поддаётся полностью переводу во вторичные психические процессы. Наверное, поэтому, о любви говорят, пишут, поют всю историю человечества. И Фройд также отсылал нас к поэтам, -- они больше понимают в материи любви. И мне очень нравятся слова Данте о том, что Любовь -- это та сила, что движет Солнце и светила, и Бродского о том, что любовь есть связь между объектом и его отражением и очень -- слова Бретона про то, что любовь -- это когда я потерялся, а ты пришёл сообщить обо мне новости. Есть о чем поразмышлять.
Любви вам всем".
не-! Так приятно читать все ваши размышления. Ведь это проявление любовного акта -- рождение новых мыслей. Конечно же, приведённая цитата из Грина ("Любовь -- это преходящее безумие") больше подходит для влюбленности, которое есть состояние, в котором стираются границы психического, а в любовном сексуальном акте -- и телесные границы индивида и теряется понимание того, где кончается Я и начинается Ты. Есть лишь одно единое влюблённое существо. А перейдёт ли влюбленность в любовь уже зависит от многого. Вряд ли есть или будет когда-либо хоть какая-то научная концепция, способная точно и полно объяснить этот неповторимый и всегда уникальный, императивно персональный опыт. Как бы мы не старались, это психическое состояние вряд ли поддаётся полностью переводу во вторичные психические процессы. Наверное, поэтому, о любви говорят, пишут, поют всю историю человечества. И Фройд также отсылал нас к поэтам, -- они больше понимают в материи любви. И мне очень нравятся слова Данте о том, что Любовь -- это та сила, что движет Солнце и светила, и Бродского о том, что любовь есть связь между объектом и его отражением и очень -- слова Бретона про то, что любовь -- это когда я потерялся, а ты пришёл сообщить обо мне новости. Есть о чем поразмышлять.
Любви вам всем".
Мы не можем говорить о ценности, золоте и деньгах лишь на уровне анальных фиксаций, потому что инвестиции нам известны с самого начала нашей жизни. На оральной стадии, где мы имеем дело лишь с мамой, уже формируется взаимообмен, в результате которого мы получаем представление о неких богатствах, которые кроются в материнской груди.
На анальности формируется понимание того, что существуют и другие ценности, которые имеют отношение к социуму, а на фаллической стадии оно укрепляется за счет всего того, что привносит фалличность в наше психическое. А она привносит очень многое – образ фаллического всемогущества, предполагающего некую сверхценность индивида (он обладает большими способностями, стремится к какому-то идеальному существованию, где он может все и может иметь все). Фалличность зачастую становится тем, на чем останавливается психосексуальное развитие. Преодолеть главные задачи фаллической стадии – преодолеть страх кастрации.
Страх кастрации - одинаково тревожащий и мальчиков, и девочек. Другое дело, что у девочек это быстро превращается в комплекс кастрации. Для мальчиков этот страх означает лишиться чего-то, что крайне проблематично. Не всякий может это преодолеть. Выходит из фаллической стадии лишь тот мальчик, который принимает свою кастрированность в сравнении с собственным отцом. Мать также участвует в преодолении/непреодолении страха кастрации. Это происходит в период жизни мальчика, когда он обнаруживает различие полов и то, что у матери нет пениса. То, что происходит вокруг этого открытия, крайне важно для того, как он с этим справится. Если справится, то в его психическом появляется нормальный фетиш (обыкновенное пристрастие к красивой обуви у женщины, к чулкам, к нижнему белью женщины и т.д.). Фройд говорил о том, что фетиш – нарциссический шрам в психике мальчика, когда он сталкивается с различием полов. Шрам есть шрам, когда он не беспокоит, о нем забывают.
Когда фетиш не образуется нормально в психическом, появляется сверхинвестированный фетиш - нечто, что должно быть постоянно в большом количестве в досягаемости для того, чтобы не столкнуться со страхом кастрации, который лишь набирает силу по мере отдаления от фаллической стадии. Фетиш всегда неодушевлённый. Когда фетишем становятся деньги, это как раз те деньги, которые необходимы в большом количестве. Если анальные деньги – это деньги, которые можно копить или разбрасывать, то фаллические деньги – это те деньги, которые постоянно утверждают в твоем превосходстве над другими. Всякое поползновение на деньги этого человека переживается им как кастрация. А кастрация – это такое переживание, которое сразу одномоментно лишает инстанцию Я большей его части. Как если бы что-то произошло, и мы лишились одной ноги – так переживается кастрация в фиксации на фаллической стадии. Земля уходит из-под ног – провал в функционировании. К чему может этот провал привести, зависит от того, какие до этого были особенности развития. Он актуализирует другие провалы (время в психическом – не линейное, а спиралевидное).
Взаимоотношения с деньгами определяется на анальности, но специфика у каждого своя. Во взаимодействии с деньгами люди могут пытаться каким-то образом исправить те вопросы взаимодействия с объектами, которые остались с разных этапах развития (орального, анального, фаллического). Когда человек приходит в область генитального функционирования, предполагается, что его взаимоотношения с деньгами складываются достаточно хорошо, он может использовать деньги по прямому назначению: они – источник безопасности, источник некого благополучия, но не они являются тем, что определяет качество жизни полностью и целиком. Тогда есть доступ к более символическому взаимоотношению с деньгами, в таком случае не жизнь для денег, а деньги для жизни.
Коротецкая А. И. Из семинара «Деньги в ПА». Институт Психологии и Психоанализа на Чистых прудах.
#КоротецкаяАурелияИвановна #фетишизм #ФаллическийНарциссизм
На анальности формируется понимание того, что существуют и другие ценности, которые имеют отношение к социуму, а на фаллической стадии оно укрепляется за счет всего того, что привносит фалличность в наше психическое. А она привносит очень многое – образ фаллического всемогущества, предполагающего некую сверхценность индивида (он обладает большими способностями, стремится к какому-то идеальному существованию, где он может все и может иметь все). Фалличность зачастую становится тем, на чем останавливается психосексуальное развитие. Преодолеть главные задачи фаллической стадии – преодолеть страх кастрации.
Страх кастрации - одинаково тревожащий и мальчиков, и девочек. Другое дело, что у девочек это быстро превращается в комплекс кастрации. Для мальчиков этот страх означает лишиться чего-то, что крайне проблематично. Не всякий может это преодолеть. Выходит из фаллической стадии лишь тот мальчик, который принимает свою кастрированность в сравнении с собственным отцом. Мать также участвует в преодолении/непреодолении страха кастрации. Это происходит в период жизни мальчика, когда он обнаруживает различие полов и то, что у матери нет пениса. То, что происходит вокруг этого открытия, крайне важно для того, как он с этим справится. Если справится, то в его психическом появляется нормальный фетиш (обыкновенное пристрастие к красивой обуви у женщины, к чулкам, к нижнему белью женщины и т.д.). Фройд говорил о том, что фетиш – нарциссический шрам в психике мальчика, когда он сталкивается с различием полов. Шрам есть шрам, когда он не беспокоит, о нем забывают.
Когда фетиш не образуется нормально в психическом, появляется сверхинвестированный фетиш - нечто, что должно быть постоянно в большом количестве в досягаемости для того, чтобы не столкнуться со страхом кастрации, который лишь набирает силу по мере отдаления от фаллической стадии. Фетиш всегда неодушевлённый. Когда фетишем становятся деньги, это как раз те деньги, которые необходимы в большом количестве. Если анальные деньги – это деньги, которые можно копить или разбрасывать, то фаллические деньги – это те деньги, которые постоянно утверждают в твоем превосходстве над другими. Всякое поползновение на деньги этого человека переживается им как кастрация. А кастрация – это такое переживание, которое сразу одномоментно лишает инстанцию Я большей его части. Как если бы что-то произошло, и мы лишились одной ноги – так переживается кастрация в фиксации на фаллической стадии. Земля уходит из-под ног – провал в функционировании. К чему может этот провал привести, зависит от того, какие до этого были особенности развития. Он актуализирует другие провалы (время в психическом – не линейное, а спиралевидное).
Взаимоотношения с деньгами определяется на анальности, но специфика у каждого своя. Во взаимодействии с деньгами люди могут пытаться каким-то образом исправить те вопросы взаимодействия с объектами, которые остались с разных этапах развития (орального, анального, фаллического). Когда человек приходит в область генитального функционирования, предполагается, что его взаимоотношения с деньгами складываются достаточно хорошо, он может использовать деньги по прямому назначению: они – источник безопасности, источник некого благополучия, но не они являются тем, что определяет качество жизни полностью и целиком. Тогда есть доступ к более символическому взаимоотношению с деньгами, в таком случае не жизнь для денег, а деньги для жизни.
Коротецкая А. И. Из семинара «Деньги в ПА». Институт Психологии и Психоанализа на Чистых прудах.
#КоротецкаяАурелияИвановна #фетишизм #ФаллическийНарциссизм