«Я виновата …»
Тогда, когда Я не наделяется больше либидинальной энергией, проистекающей из интроекции материнской любви, деструктивные силы спешат захватить его, потому что, как показал Фрейд, влечения всегда сплетены между собой – до такой степени, что когда либидинальные влечения фрустрируются, влечения самосохранения, со своей стороны, теряют свою защитную энергию и оставляют Я на волю влечений саморазрушения. Фрейд видит в этом один из аспектов инстинкта смерти, связанный с первичным мазохизмом.
В своём дологическом мышлении Рене [главная героиня книги] приходит к следующему заключению: «Мама меня не кормит – значит, она не желает меня кормить. Из этого следует, что я виновата, так как продолжаю хотеть материнской еды, в которой мне отказано. И то, что я сержусь и обижаюсь на это, делает меня ещё более виноватой».
Агрессивность, направленная на «злую мать», которая не смеет проявляться «по адресу», автоматически обращается на свой источник – Я и тем самым усиливает влечения к смерти.
Не является ли мама-кормилица самой первой формой не-Я? И не является ли она тем самым источником и основой всей последующей реальности?
Полностью подверженное влечениям к смерти, дезинтегрированное Я не имело ни малейших сил для того, чтобы восстановить ту патологическую структуру, которую само же выработало.
Маргерит А. Сешей «Дневник шизофренички. Самонаблюдения больной шизофренией во время психотерапевтического лечения».
🔍 По тегам на канале можно прочитать определения:
#либидо
#влечениексмерти
#влечениякжизни #влечение
Тогда, когда Я не наделяется больше либидинальной энергией, проистекающей из интроекции материнской любви, деструктивные силы спешат захватить его, потому что, как показал Фрейд, влечения всегда сплетены между собой – до такой степени, что когда либидинальные влечения фрустрируются, влечения самосохранения, со своей стороны, теряют свою защитную энергию и оставляют Я на волю влечений саморазрушения. Фрейд видит в этом один из аспектов инстинкта смерти, связанный с первичным мазохизмом.
В своём дологическом мышлении Рене [главная героиня книги] приходит к следующему заключению: «Мама меня не кормит – значит, она не желает меня кормить. Из этого следует, что я виновата, так как продолжаю хотеть материнской еды, в которой мне отказано. И то, что я сержусь и обижаюсь на это, делает меня ещё более виноватой».
Агрессивность, направленная на «злую мать», которая не смеет проявляться «по адресу», автоматически обращается на свой источник – Я и тем самым усиливает влечения к смерти.
Не является ли мама-кормилица самой первой формой не-Я? И не является ли она тем самым источником и основой всей последующей реальности?
Полностью подверженное влечениям к смерти, дезинтегрированное Я не имело ни малейших сил для того, чтобы восстановить ту патологическую структуру, которую само же выработало.
Маргерит А. Сешей «Дневник шизофренички. Самонаблюдения больной шизофренией во время психотерапевтического лечения».
🔍 По тегам на канале можно прочитать определения:
#либидо
#влечениексмерти
#влечениякжизни #влечение
Книга переведена на русский язык Фусу Ларисой Ивановной.
Маргерит А. Сешей «Дневник шизофренички. Самонаблюдения больной шизофренией во время психотерапевтического лечения».
Издательство «Когито-Центр».
#ФусуЛарисаИвановна
Маргерит А. Сешей «Дневник шизофренички. Самонаблюдения больной шизофренией во время психотерапевтического лечения».
Издательство «Когито-Центр».
#ФусуЛарисаИвановна
ТЕЛЕСНО-ПСИХИЧЕСКАЯ МАТРИЦА
Психическая жизнь начинается с опыта слияния, приводящего к фантазии, что у двух людей существует только одно тело и одна душа и что они представляют собой единое неразрывное целое. Хотя физическая реальность ребёнка уже представляет собой отдельное существование с ещё не раскрытыми, врождёнными способностями, младенец не осознаёт этого отдельного существования. Для младенца мать и он сам – это один человек. Мать пока ещё не стала отдельным «объектом» для своего грудного ребёнка, но в то же самое время она что-то неизмеримо более значительное, чем любое другое человеческое существо. Она – это вся его окружающая среда, «материнская вселенная», и младенец ощущает себя лишь крохотной частичкой этого необъятного и восхитительного единства.
Глубоко внутри всех нас таится стремление вернуться в это иллюзорное слияние, снова стать частью всемогущей материнской вселенной нашего раннего младенчества, в которой не было фрустраций, ответственности или желаний. Но в такой вселенной отсутствует индивидуальная идентичность. Можно даже сказать, что если бы цель слияния оказалась достигнутой, то это было бы равнозначно утрате личной идентичности, или психической смерти.
Фантазии об «одном теле», безусловно, имеют биологический прототип, берущий своё начало во внутриутробной жизни, в течение которой тело матери действительно должно служить жизненным потребностям двух человеческих существ. Пролонгация этого опыта как желаемого состояния играет важнейшую роль в психической жизни новорожденного ребёнка. Всё то, что угрожает сохранению этой иллюзии, служит поводом для отчаянного стремления младенца вновь обрести утраченный внутриутробный рай. Сходным образом плач ребёнка и знаки, указывающие на стресс, побуждают мать к поиску ответа на это срочное требование, и она интуитивно ищет способы воссоздания иллюзии единства, используя не только голос, но и теплоту, ритм и близость своего тела, что создаёт у ребёнка ощущение защищённости. Благодаря своей способности сохранять эту иллюзию она даёт возможность своему грудному ребёнку принять жизненно важный внутренний образ материнского окружения, обеспечивая ему комфорт или возможность спокойно заснуть.
Джойс Макдугалл «Театры тела»
#ДжойсМакДугалл #ФранцузскийПсихоанализ
#ТеатрыТела
Психическая жизнь начинается с опыта слияния, приводящего к фантазии, что у двух людей существует только одно тело и одна душа и что они представляют собой единое неразрывное целое. Хотя физическая реальность ребёнка уже представляет собой отдельное существование с ещё не раскрытыми, врождёнными способностями, младенец не осознаёт этого отдельного существования. Для младенца мать и он сам – это один человек. Мать пока ещё не стала отдельным «объектом» для своего грудного ребёнка, но в то же самое время она что-то неизмеримо более значительное, чем любое другое человеческое существо. Она – это вся его окружающая среда, «материнская вселенная», и младенец ощущает себя лишь крохотной частичкой этого необъятного и восхитительного единства.
Глубоко внутри всех нас таится стремление вернуться в это иллюзорное слияние, снова стать частью всемогущей материнской вселенной нашего раннего младенчества, в которой не было фрустраций, ответственности или желаний. Но в такой вселенной отсутствует индивидуальная идентичность. Можно даже сказать, что если бы цель слияния оказалась достигнутой, то это было бы равнозначно утрате личной идентичности, или психической смерти.
Фантазии об «одном теле», безусловно, имеют биологический прототип, берущий своё начало во внутриутробной жизни, в течение которой тело матери действительно должно служить жизненным потребностям двух человеческих существ. Пролонгация этого опыта как желаемого состояния играет важнейшую роль в психической жизни новорожденного ребёнка. Всё то, что угрожает сохранению этой иллюзии, служит поводом для отчаянного стремления младенца вновь обрести утраченный внутриутробный рай. Сходным образом плач ребёнка и знаки, указывающие на стресс, побуждают мать к поиску ответа на это срочное требование, и она интуитивно ищет способы воссоздания иллюзии единства, используя не только голос, но и теплоту, ритм и близость своего тела, что создаёт у ребёнка ощущение защищённости. Благодаря своей способности сохранять эту иллюзию она даёт возможность своему грудному ребёнку принять жизненно важный внутренний образ материнского окружения, обеспечивая ему комфорт или возможность спокойно заснуть.
Джойс Макдугалл «Театры тела»
#ДжойсМакДугалл #ФранцузскийПсихоанализ
#ТеатрыТела
Ребёнок нуждается в переживании опыта своего всемогущества и отражении в матери, в том, чтобы она поддерживала эту иллюзию. Если в отношениях с первичными объектами было много фрустрации и не хватало эмпатии, то переживание всемогущества было явно недостаточным, идентичность тогда окрашивается дефицитарностью. У человека сохраняется потребность в переживании грандиозного всемогущества, что выражается в поиске идеальных объектов и склонности к идеализации.
Чтобы выдерживать будущие фрустрации, нужно иметь внутреннюю опору на хороший поддерживающий объект, хорошую стабильную часть себя, быть в контакте с истинным Я, быть способным различать фантазии и реальность.
Из материалов курса «Техника психоаналитической психотерапии» в Школе практического психоанализа Майн Н.В.
Чтобы выдерживать будущие фрустрации, нужно иметь внутреннюю опору на хороший поддерживающий объект, хорошую стабильную часть себя, быть в контакте с истинным Я, быть способным различать фантазии и реальность.
Из материалов курса «Техника психоаналитической психотерапии» в Школе практического психоанализа Майн Н.В.
При аддикции прибегают к алкоголю или другим веществам как к основному ресурсу поддержания психологического баланса, регуляции уровня тревоги, а также для обретения благополучия. При этом вещество является одновременно идеализированным объектом, но также и плохим, преследующим (спасающим и разрушающим).
В отношениях с терапевтом также – чрезвычайная идеализация и яростное отвержение.
Такие пациенты боятся нежных чувств, так как те предполагают отношения зависимости и эмоциональной связи. В ответ на появление этих чувств запускается защитная реакция деструктивной убийственной ярости, которую можно определить по характерному внешнему признаку - пациент «смотрит зверем». Здоровая аналитическая зависимость понимается как угрожающая ещё более сильной аддикцией.
Из материалов курса «Техника психоаналитической психотерапии» в Школе практического психоанализа Майн Н.В.
#аддикция
В отношениях с терапевтом также – чрезвычайная идеализация и яростное отвержение.
Такие пациенты боятся нежных чувств, так как те предполагают отношения зависимости и эмоциональной связи. В ответ на появление этих чувств запускается защитная реакция деструктивной убийственной ярости, которую можно определить по характерному внешнему признаку - пациент «смотрит зверем». Здоровая аналитическая зависимость понимается как угрожающая ещё более сильной аддикцией.
Из материалов курса «Техника психоаналитической психотерапии» в Школе практического психоанализа Майн Н.В.
#аддикция
Из истории одного анализа
Девочка, которая медленно оживала на диване доктора, была другой, нежели девочка, которую я помнила во время её болезни (то есть приблизительно начиная с рассказа о неудавшемся аборте матери до начала психоанализа). Одна была послушной, полной любви к матери, постоянно следящей за своими дефектами и ошибками с целью исправить их, не имеющей собственного мнения, позволяющей, чтобы ею постоянно руководили. У другой девочки, наоборот, был свой взгляд, и ещё какой! Её глаз видел мать, принуждающую её съесть извергнутый из желудка суп, <…>, мать, орущую на лестнице, <…>, мать, рисующуюся перед ней, очень маленькой девочкой, а также перед вечно покорной публикой.
<…> Я чувствовала (если даже не осознавала этого), что питала недоверие к матери. Она хотела убить меня, но промахнулась. Я была авторитарной, но истерзанной личностью, не соглашавшейся идти ни по одному из предложенных путей. Что может поделать девочка, будь она даже сама авторитарной, против властной, обольстительной, подспудно помешанной взрослой, которая к тому же её мать? Как можно тщательнее замаскировать свои орлиные перья и превратиться в голубку, сохраняя при этом свою настоящую природу. Я играла в эту игру с таких ранних пор и такое длительное время, что забыла о собственном удовольствии от охоты, завоевания, свободы. Я думала, что зависима, а была мятежной. Я была такой с рождения. Я существовала!
Пока в полной мере я не понимала смысла моего открытия, я только знала, что у меня был собственный характер и что он был довольно «неудобным». Я понимала, почему дрессировка была столь жёсткой и напряжённой. Во мне были самостоятельность, тщеславие, любопытство, чувство справедливости и жажда удовольствия, которые не соответствовали роли, которая была мне уготована в моей семейной среде. Чтобы подавить всё перечисленное или позволить ему проявляться лишь в приемлемой для семьи степени, надо было бить сильно и долго. Это было проделано на совесть …
Мари Кардиналь «Слова, которые исцеляют».
#ФранцузскийПсихоанализ
#МариКардиналь
#СловаКоторыеИсцеляют
#психоанализ
Девочка, которая медленно оживала на диване доктора, была другой, нежели девочка, которую я помнила во время её болезни (то есть приблизительно начиная с рассказа о неудавшемся аборте матери до начала психоанализа). Одна была послушной, полной любви к матери, постоянно следящей за своими дефектами и ошибками с целью исправить их, не имеющей собственного мнения, позволяющей, чтобы ею постоянно руководили. У другой девочки, наоборот, был свой взгляд, и ещё какой! Её глаз видел мать, принуждающую её съесть извергнутый из желудка суп, <…>, мать, орущую на лестнице, <…>, мать, рисующуюся перед ней, очень маленькой девочкой, а также перед вечно покорной публикой.
<…> Я чувствовала (если даже не осознавала этого), что питала недоверие к матери. Она хотела убить меня, но промахнулась. Я была авторитарной, но истерзанной личностью, не соглашавшейся идти ни по одному из предложенных путей. Что может поделать девочка, будь она даже сама авторитарной, против властной, обольстительной, подспудно помешанной взрослой, которая к тому же её мать? Как можно тщательнее замаскировать свои орлиные перья и превратиться в голубку, сохраняя при этом свою настоящую природу. Я играла в эту игру с таких ранних пор и такое длительное время, что забыла о собственном удовольствии от охоты, завоевания, свободы. Я думала, что зависима, а была мятежной. Я была такой с рождения. Я существовала!
Пока в полной мере я не понимала смысла моего открытия, я только знала, что у меня был собственный характер и что он был довольно «неудобным». Я понимала, почему дрессировка была столь жёсткой и напряжённой. Во мне были самостоятельность, тщеславие, любопытство, чувство справедливости и жажда удовольствия, которые не соответствовали роли, которая была мне уготована в моей семейной среде. Чтобы подавить всё перечисленное или позволить ему проявляться лишь в приемлемой для семьи степени, надо было бить сильно и долго. Это было проделано на совесть …
Мари Кардиналь «Слова, которые исцеляют».
#ФранцузскийПсихоанализ
#МариКардиналь
#СловаКоторыеИсцеляют
#психоанализ
Многие психотерапии относятся к симптому как к аномалии, который нужно убрать. Сделать так, чтобы его просто не было. Тогда как в психоанализе акцент совершенно иной. Акцент - на понимании. Идея в том, что любой симптом - это не аномалия. Он имеет смысл. И этот смысл мы пытаемся понять, а также узнать, каковы причины этого симптома.
Из семинара с участием Б.Брюссе (психиатр и психоаналитик, профессор университета Париж-Декарт, член Парижского психоаналитического общества (SPP), экс-директор Парижского института психоанализа) «Психоаналитическая психотерапия и психоанализ сегодня» в Школе практического психоанализа Майн Н.В.
#БернарБрюссе #симптом
Из семинара с участием Б.Брюссе (психиатр и психоаналитик, профессор университета Париж-Декарт, член Парижского психоаналитического общества (SPP), экс-директор Парижского института психоанализа) «Психоаналитическая психотерапия и психоанализ сегодня» в Школе практического психоанализа Майн Н.В.
#БернарБрюссе #симптом
Откуда берутся дети или о том, как родители конструируют реальность детей своими сообщениями.
Даниэль (4 года) гладил живот матери и спрашивал, в сотый раз, как туда попал ребёночек. Она терпеливо объясняла, что это папа посадил семечко нового ребёнка у неё в животике и что у Даниэля скоро будет братик или сестричка. В тот вечер, когда отец пришёл домой, Даниэль нетерпеливо закричал ему: «Папа, я хочу тебя попросить о кой-чём особенном! А у меня в животике ты посадишь ребёночка?» Отец объяснил, что папы только в мамины животики сажают деток, но добавил, что в один прекрасный день у Даниэля появится жена, и тогда он сможет посадить ребёночка в её животик. С выражением решимости в глазах Даниэль побежал к матери и, погладив её живот, попросил: «Мама, пожалуйста, когда ты закончишь, ты мне одолжишь животик?»
На следующий день у происшествия было забавное продолжение. Провожая в садик Даниэля и его друга Джона, я услышала, как Даниэль говорит ему: «Эй, Джон, а знаешь, что у моей мамы в животике?» - «Нет, а что у неё там?» - «Ребёночек!» Отвращение появилось на лице Джона, и он ответил: «Фу, она съела его?» - «Да нет, глупый! Папа его туда посадил». Джон, чьи родители разошлись ещё до его рождения, настаивал, что Даниэль говорит чушь. Его мать говорила, что только Бог кладёт детей в материнское тело. «Хорошо, но этого ребёнка положил не он» - ответил Даниэль с твёрдостью.
Из книги Джойс МакДугалл «Тысячеликий Эрос».
#ДжойсМакДугалл #Психоанализ #Психотерапия #ФранцузскийПсихоанализ
Даниэль (4 года) гладил живот матери и спрашивал, в сотый раз, как туда попал ребёночек. Она терпеливо объясняла, что это папа посадил семечко нового ребёнка у неё в животике и что у Даниэля скоро будет братик или сестричка. В тот вечер, когда отец пришёл домой, Даниэль нетерпеливо закричал ему: «Папа, я хочу тебя попросить о кой-чём особенном! А у меня в животике ты посадишь ребёночка?» Отец объяснил, что папы только в мамины животики сажают деток, но добавил, что в один прекрасный день у Даниэля появится жена, и тогда он сможет посадить ребёночка в её животик. С выражением решимости в глазах Даниэль побежал к матери и, погладив её живот, попросил: «Мама, пожалуйста, когда ты закончишь, ты мне одолжишь животик?»
На следующий день у происшествия было забавное продолжение. Провожая в садик Даниэля и его друга Джона, я услышала, как Даниэль говорит ему: «Эй, Джон, а знаешь, что у моей мамы в животике?» - «Нет, а что у неё там?» - «Ребёночек!» Отвращение появилось на лице Джона, и он ответил: «Фу, она съела его?» - «Да нет, глупый! Папа его туда посадил». Джон, чьи родители разошлись ещё до его рождения, настаивал, что Даниэль говорит чушь. Его мать говорила, что только Бог кладёт детей в материнское тело. «Хорошо, но этого ребёнка положил не он» - ответил Даниэль с твёрдостью.
Из книги Джойс МакДугалл «Тысячеликий Эрос».
#ДжойсМакДугалл #Психоанализ #Психотерапия #ФранцузскийПсихоанализ
Свободные ассоциации
Анализируемые выполняют поистине сложную задачу. Им предлагается «говорить всё», что приходит в голову, и в то же время «ничего не делать». Это значит, что им не позволено действовать под влиянием приходящих на ум ассоциаций и пробудившихся эмоций, а вместо этого они должны их переработать в слова и работать над ними как идеями, которые должно исследовать. О труде, которого требует такая необычная задача, можно думать как о требованиях, которые бессознательная, инстинктивная самость ставит перед психическим аппаратом. Этим влечениям и их неизбежным конфликтам необходимо найти своё вербальное выражение. Я должно произнести свой текст. Однажды сообщённый, он может быть проработан и переосмыслен.
Джойс МакДугалл «Театр души».
#ФранцузскийПсихоанализ
#ДжойсМакДугалл
#Психоанализ
#СвободныеАссоциации
Анализируемые выполняют поистине сложную задачу. Им предлагается «говорить всё», что приходит в голову, и в то же время «ничего не делать». Это значит, что им не позволено действовать под влиянием приходящих на ум ассоциаций и пробудившихся эмоций, а вместо этого они должны их переработать в слова и работать над ними как идеями, которые должно исследовать. О труде, которого требует такая необычная задача, можно думать как о требованиях, которые бессознательная, инстинктивная самость ставит перед психическим аппаратом. Этим влечениям и их неизбежным конфликтам необходимо найти своё вербальное выражение. Я должно произнести свой текст. Однажды сообщённый, он может быть проработан и переосмыслен.
Джойс МакДугалл «Театр души».
#ФранцузскийПсихоанализ
#ДжойсМакДугалл
#Психоанализ
#СвободныеАссоциации
Если мы примем, что раннее структурное развитие психики зависит в большой степени от бессознательных страхов матери и отца, их желаний и проективных ожиданий от данного ребёнка, кажется правдоподобным предположение, что их ценностные суждения внедрят в сознание растущего ребёнка прочный шаблон убеждений, касающихся его (или её) биологической, сексуальной и психосоциальной идентичности.
Хотя то, что передаётся родителями, играет определяющую роль в оформлении психической структуры ребёнка, его врождённые ресурсы тоже являются определяющей силой, что и создаёт поле выбора в процессе роста. Концепция Даниила Штерна (1985) о «сердцевине Собственного Я» новорожденного охватывает этот творческий аспект психики младенца. В анализе взрослых мы часто обнаруживаем, что ребёнок, вместо полной идентификации с желаниями и тревогами внешних (и, позднее, внутренних) родителей, легко создаёт внутри себя сильные противоидентификации с родительскими требованиями. Они достаточно сильны для создания противоположных личностных паттернов, отличных от родительских <…>.
Такая позиция не приобретается без жестокой тревоги о природе своей идентичности и праве на неё. Психическая экономия может даже потребовать разъединения связей между психикой и телом, предпочитая остаться в плену тревог психотического типа, таких как страх телесной или психической фрагментации или многие невротические страхи.
Джойс МакДугалл «Тысячеликий Эрос», глава 7 «Архаичная сексуальность и психосоматика».
#Психоанализ #Психотерапия #ФранцузскийПсихоанализ #ДжойсМакДугалл
Хотя то, что передаётся родителями, играет определяющую роль в оформлении психической структуры ребёнка, его врождённые ресурсы тоже являются определяющей силой, что и создаёт поле выбора в процессе роста. Концепция Даниила Штерна (1985) о «сердцевине Собственного Я» новорожденного охватывает этот творческий аспект психики младенца. В анализе взрослых мы часто обнаруживаем, что ребёнок, вместо полной идентификации с желаниями и тревогами внешних (и, позднее, внутренних) родителей, легко создаёт внутри себя сильные противоидентификации с родительскими требованиями. Они достаточно сильны для создания противоположных личностных паттернов, отличных от родительских <…>.
Такая позиция не приобретается без жестокой тревоги о природе своей идентичности и праве на неё. Психическая экономия может даже потребовать разъединения связей между психикой и телом, предпочитая остаться в плену тревог психотического типа, таких как страх телесной или психической фрагментации или многие невротические страхи.
Джойс МакДугалл «Тысячеликий Эрос», глава 7 «Архаичная сексуальность и психосоматика».
#Психоанализ #Психотерапия #ФранцузскийПсихоанализ #ДжойсМакДугалл
Самая большая сложность в психоаналитической интерпретации заключается в том, как построить её так, чтобы пациент не воспринял её как суждение, оценку. Риск в том, что интерпретация может быть слишком ранней, незрелой. Нужно ожидать подходящего момента. Всё аналитическое искусство и состоит как раз в том, чтобы почувствовать этот момент, когда необходимо делать интерпретацию.
…
Невозможно репарировать нарциссизм поддержкой, одобрением, вдохновением пациента. Таким образом нарциссизм не репарируется. Этого никогда не будет достаточно. Можно, конечно, пациентов подбадривать, вдохновлять, говорить, что их ждёт светлое будущее, но вообще всё это не очень-то работает. Гораздо важнее - анализировать, почему человек имеет такой образ себя, каковы его идентификации, есть ли бессознательное чувство вины, то есть всё то, что заставляет его ощущать себя плохим.
Б.Брюссе (психиатр и психоаналитик, профессор университета Париж-Декарт, член Парижского психоаналитического общества (SPP), экс-директор Парижского института психоанализа) на семинаре «Психоаналитическая психотерапия и психоанализ сегодня» в Школе практического психоанализа Майн Н.В.
#ФранцузскийПсихоанализ
#Психотерапия #психоанализ
#БернарБрюссе #интерпретация
…
Невозможно репарировать нарциссизм поддержкой, одобрением, вдохновением пациента. Таким образом нарциссизм не репарируется. Этого никогда не будет достаточно. Можно, конечно, пациентов подбадривать, вдохновлять, говорить, что их ждёт светлое будущее, но вообще всё это не очень-то работает. Гораздо важнее - анализировать, почему человек имеет такой образ себя, каковы его идентификации, есть ли бессознательное чувство вины, то есть всё то, что заставляет его ощущать себя плохим.
Б.Брюссе (психиатр и психоаналитик, профессор университета Париж-Декарт, член Парижского психоаналитического общества (SPP), экс-директор Парижского института психоанализа) на семинаре «Психоаналитическая психотерапия и психоанализ сегодня» в Школе практического психоанализа Майн Н.В.
#ФранцузскийПсихоанализ
#Психотерапия #психоанализ
#БернарБрюссе #интерпретация
Из истории одного анализа
Маленький человек не говорил мне ничего особенного. Он открывал дверь: «Здравствуйте, мадам». Приглашал меня войти, я ложилась на кушетку, говорила. Через определённое время он меня прерывал: «Я полагаю, сеанс закончился». Краешком глаза я видела, как прежде чем сказать мне это, он два-три раза посматривал на часы, так, как будто он был судьёй какого-нибудь матча. Я вставала. «До свиданья, мадам». Ничего больше. У него было непроницаемое лицо, внимательный взгляд, но без сочувствия, без соучастия. Позже он стал время от времени выделять некоторые слова из неразберихи моего монолога и спрашивать: «Вот это слово, о чём оно заставляет вас думать?» Я произносила это слово и затем раскрывала все мои мысли, все образы, связанные с ним. Чаще всего такое слово оказывалось ключом, открывающим дверь, которую я не замечала. Это придавало мне уверенности: он хорошо владеет своей профессией. Я восхищалась им: как он это делал, как схватывал налету именно то слово, которое было нужно?
Но в начале анализа он не применял никаких подобных интервенций.
Иногда я выходила от него взбудораженной, в приступе безумия: он остановил меня в самом разгаре моего повествования, а я не успела рассказать и четверти того, что намеревалась.
- Я не могу уйти прямо сейчас, вы прервали меня на середине фразы, я ещё ничего не сказала.
- Доброй ночи, мадам, до среды.
Его лицо становилось сухим, взгляд строгим, его невыразительные глаза смотрели прямо в мои, как бы говоря: «Настаивать бесполезно». Я оказывалась вновь одна в глухом переулке, задыхаясь от тревоги, захваченная внутренним Нечто. Я думала о том, что доктор плохой человек, что он подталкивает меня к суициду, к убийству. Тащилась вдоль забора, раздираемая безумной страстью: «Убить себя, убить его, убить кого-то ещё! Броситься под машину, пусть моё тело распластается по всей мостовой! Вернуться к нему и расколоть ему череп, чтобы его грязные мозги растеклись по его красивенькому смешному костюмчику!» Я начинала плакать, и когда выходила из глухого переулка на улицу, мне уже было хорошо. Мне уже даже не было страшно.
Мари Кардиналь «Слова, которые исцеляют».
#МариКардиналь #СловаКоторыеИсцеляют #Психоанализ #Психотерапия
Маленький человек не говорил мне ничего особенного. Он открывал дверь: «Здравствуйте, мадам». Приглашал меня войти, я ложилась на кушетку, говорила. Через определённое время он меня прерывал: «Я полагаю, сеанс закончился». Краешком глаза я видела, как прежде чем сказать мне это, он два-три раза посматривал на часы, так, как будто он был судьёй какого-нибудь матча. Я вставала. «До свиданья, мадам». Ничего больше. У него было непроницаемое лицо, внимательный взгляд, но без сочувствия, без соучастия. Позже он стал время от времени выделять некоторые слова из неразберихи моего монолога и спрашивать: «Вот это слово, о чём оно заставляет вас думать?» Я произносила это слово и затем раскрывала все мои мысли, все образы, связанные с ним. Чаще всего такое слово оказывалось ключом, открывающим дверь, которую я не замечала. Это придавало мне уверенности: он хорошо владеет своей профессией. Я восхищалась им: как он это делал, как схватывал налету именно то слово, которое было нужно?
Но в начале анализа он не применял никаких подобных интервенций.
Иногда я выходила от него взбудораженной, в приступе безумия: он остановил меня в самом разгаре моего повествования, а я не успела рассказать и четверти того, что намеревалась.
- Я не могу уйти прямо сейчас, вы прервали меня на середине фразы, я ещё ничего не сказала.
- Доброй ночи, мадам, до среды.
Его лицо становилось сухим, взгляд строгим, его невыразительные глаза смотрели прямо в мои, как бы говоря: «Настаивать бесполезно». Я оказывалась вновь одна в глухом переулке, задыхаясь от тревоги, захваченная внутренним Нечто. Я думала о том, что доктор плохой человек, что он подталкивает меня к суициду, к убийству. Тащилась вдоль забора, раздираемая безумной страстью: «Убить себя, убить его, убить кого-то ещё! Броситься под машину, пусть моё тело распластается по всей мостовой! Вернуться к нему и расколоть ему череп, чтобы его грязные мозги растеклись по его красивенькому смешному костюмчику!» Я начинала плакать, и когда выходила из глухого переулка на улицу, мне уже было хорошо. Мне уже даже не было страшно.
Мари Кардиналь «Слова, которые исцеляют».
#МариКардиналь #СловаКоторыеИсцеляют #Психоанализ #Психотерапия
Когда мы повторяем за пациентом слова и фразы, сказанные им, называем его чувства и переживания, мы помогаем ему субъектализироваться, т. е. стать для себя субъектом.
Поль Израэль в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых Прудах.
#ПольИзраэль
Поль Израэль в Институте Психологии и Психоанализа на Чистых Прудах.
#ПольИзраэль
В глубине нашего существа мы остаёмся детьми и такими будем всю нашу жизнь: поскребите взрослого и найдёте там ребёнка.
Шандор Ференци.
#ШандорФеренци
Шандор Ференци.
#ШандорФеренци
НОРМАЛЬНОЕ БЕЗУМИЕ
Существуют состояния, которые мы, как ни парадоксально, должны называть нормальным безумием. Я хочу сказать, что чувственные состояния возникают между матерью и ребёнком естественным образом. В памяти всплывает визит к приятелям, у которых недавно родился младенец. Вдруг в разгаре беседы мать говорит: «Ах! Он просыпается». Никто, кроме неё, ничего не слышал; это напоминает сон чуткой кормилицы. Можно сказать, что здесь речь идёт о том, чего другие не замечают, о чём-то, вписывающемся в нормальную физиологическую связь. А когда этого материнского безумия не существует, мы вправе тревожиться за судьбу ребёнка. Мать, которая воспринимает своего ребёнка объективно с самого начала, обеспечивает ему плохой старт.
Андре Грин «Отношение «мать-дитя», несомненно инцестуозное».
Карл Брюллов «Мать, просыпающаяся от плача ребенка», 1831 г. Государственный Русский музей.
#АндреГрин #ФранцузскийПсихоанализ
Существуют состояния, которые мы, как ни парадоксально, должны называть нормальным безумием. Я хочу сказать, что чувственные состояния возникают между матерью и ребёнком естественным образом. В памяти всплывает визит к приятелям, у которых недавно родился младенец. Вдруг в разгаре беседы мать говорит: «Ах! Он просыпается». Никто, кроме неё, ничего не слышал; это напоминает сон чуткой кормилицы. Можно сказать, что здесь речь идёт о том, чего другие не замечают, о чём-то, вписывающемся в нормальную физиологическую связь. А когда этого материнского безумия не существует, мы вправе тревожиться за судьбу ребёнка. Мать, которая воспринимает своего ребёнка объективно с самого начала, обеспечивает ему плохой старт.
Андре Грин «Отношение «мать-дитя», несомненно инцестуозное».
Карл Брюллов «Мать, просыпающаяся от плача ребенка», 1831 г. Государственный Русский музей.
#АндреГрин #ФранцузскийПсихоанализ
Психологические симптомы
Все симптомы – это детские попытки вылечить себя перед лицом неизбежной душевной боли. У будущего пациента, приходящего для лечения, чтобы избавиться от своих страданий, есть в уме некое парадоксальное требование. Даже если некоторые философии и религии смотрят на жизнь как на юдоль печали, считая страдание нормальным уделом человечества, социальные ценности двух последних столетий говорят прямо противоположное: мы вовсе не «должны» страдать. Следовательно, страдание будущего анализанта бессмысленно, не только потому, что его источник бессознателен, но и общество осуждает его, поскольку «нормально» - не страдать! То, что симптомы являются результатом напряжённых усилий выжить психически и, в то же время, быть способным к функционированию во взрослом мире, компрометируют большую часть психической энергии, доступной для сражения с ними. Выраженное желание анализанта избавиться от своих симптомов всего лишь продукт сознательных намерений. Причины, которые изначально сделали конструирование симптома необходимым, возможно, жизненно необходимым, неизвестны анализанту. Их раскрытие – одна из целей лечения, и надо надеяться, это приведёт к психическим переменам и изменит что-то в душевных страданиях пациента.
<…> Психологические симптомы и затруднения – это всегда попытки самоисцеления перед лицом конфликта и необходимости разрешения проблемы человеческого бытия. <…>
Универсальные травмы, перед которыми стоит человеческое дитя, созданы неудобоваримой реальностью: существование других, открытие различия полов и поколений, неизбежность смерти. По общему признанию, некоторые решения в этих конфликтных ситуациях более приемлемы, чем другие. Те, кто ищет помощи в психоанализе, приносят с собой последствия неудачных попыток справиться с универсальными травмами человеческой жизни, в особенности когда их борьба была осложнена бессознательными конфликтами родителей, наряду с проблематичными родительскими решениями для тех же самых реалий.
В некоторых случаях непоследовательность и извращения внутри самих обществ (внутренние столкновения, войны, ужасы геноцида) наносят травму людям, вынуждая их к решению о всепоглощающей тревоге и депрессии, от которых родители не могли защитить своих детей. <…> По каким бы то ни было причинам, события, приведшие к потрясению или разрушительной травме, вынудили ребёнка тогда привнести смысл в то, что казалось неприемлемым или бессмысленным, чтобы сохранить своё право на существование и наделить значением свой собственный образ и личную жизнь. Этот смысл, созданный таким образом, другие считают патологичным, симптоматичным или извращённым, но это не обесценивает его позитивную цель – влечение к выживанию. <…>
Большинство аналитиков согласится, что их пациенты склонны охранять свои прошлые решения, найденные для преодоления психических конфликтов и травм, даже несмотря на страдания, которые они влекут за собой, несмотря на сознательное желание найти другие, менее деструктивные способы реагирования, несмотря на надежду найти творческое удовлетворение, установить более адекватные отношения и желание получать большее удовольствие от жизни. Аналитик, чья цель не «социализировать» или «нормализовать» анализанта, будет сознательно стремиться к тому, чтобы с глубоким уважением относиться к хрупкому симптоматическому равновесию, выстроенному ребёнком в горе и тревоге, продолжающем жить в каждом взрослом. Такой подход требует от нас, аналитиков, внимательно исследовать наши невротические бастионы, социальные фасады, перверсные измерения и психотические центры.
Джойс МакДугалл «Тысячеликий Эрос», глава 14 «По ту сторону психоаналитических сект в поисках новой парадигмы».
#ДжойсМакДугалл #симптом
Все симптомы – это детские попытки вылечить себя перед лицом неизбежной душевной боли. У будущего пациента, приходящего для лечения, чтобы избавиться от своих страданий, есть в уме некое парадоксальное требование. Даже если некоторые философии и религии смотрят на жизнь как на юдоль печали, считая страдание нормальным уделом человечества, социальные ценности двух последних столетий говорят прямо противоположное: мы вовсе не «должны» страдать. Следовательно, страдание будущего анализанта бессмысленно, не только потому, что его источник бессознателен, но и общество осуждает его, поскольку «нормально» - не страдать! То, что симптомы являются результатом напряжённых усилий выжить психически и, в то же время, быть способным к функционированию во взрослом мире, компрометируют большую часть психической энергии, доступной для сражения с ними. Выраженное желание анализанта избавиться от своих симптомов всего лишь продукт сознательных намерений. Причины, которые изначально сделали конструирование симптома необходимым, возможно, жизненно необходимым, неизвестны анализанту. Их раскрытие – одна из целей лечения, и надо надеяться, это приведёт к психическим переменам и изменит что-то в душевных страданиях пациента.
<…> Психологические симптомы и затруднения – это всегда попытки самоисцеления перед лицом конфликта и необходимости разрешения проблемы человеческого бытия. <…>
Универсальные травмы, перед которыми стоит человеческое дитя, созданы неудобоваримой реальностью: существование других, открытие различия полов и поколений, неизбежность смерти. По общему признанию, некоторые решения в этих конфликтных ситуациях более приемлемы, чем другие. Те, кто ищет помощи в психоанализе, приносят с собой последствия неудачных попыток справиться с универсальными травмами человеческой жизни, в особенности когда их борьба была осложнена бессознательными конфликтами родителей, наряду с проблематичными родительскими решениями для тех же самых реалий.
В некоторых случаях непоследовательность и извращения внутри самих обществ (внутренние столкновения, войны, ужасы геноцида) наносят травму людям, вынуждая их к решению о всепоглощающей тревоге и депрессии, от которых родители не могли защитить своих детей. <…> По каким бы то ни было причинам, события, приведшие к потрясению или разрушительной травме, вынудили ребёнка тогда привнести смысл в то, что казалось неприемлемым или бессмысленным, чтобы сохранить своё право на существование и наделить значением свой собственный образ и личную жизнь. Этот смысл, созданный таким образом, другие считают патологичным, симптоматичным или извращённым, но это не обесценивает его позитивную цель – влечение к выживанию. <…>
Большинство аналитиков согласится, что их пациенты склонны охранять свои прошлые решения, найденные для преодоления психических конфликтов и травм, даже несмотря на страдания, которые они влекут за собой, несмотря на сознательное желание найти другие, менее деструктивные способы реагирования, несмотря на надежду найти творческое удовлетворение, установить более адекватные отношения и желание получать большее удовольствие от жизни. Аналитик, чья цель не «социализировать» или «нормализовать» анализанта, будет сознательно стремиться к тому, чтобы с глубоким уважением относиться к хрупкому симптоматическому равновесию, выстроенному ребёнком в горе и тревоге, продолжающем жить в каждом взрослом. Такой подход требует от нас, аналитиков, внимательно исследовать наши невротические бастионы, социальные фасады, перверсные измерения и психотические центры.
Джойс МакДугалл «Тысячеликий Эрос», глава 14 «По ту сторону психоаналитических сект в поисках новой парадигмы».
#ДжойсМакДугалл #симптом
Роль психоаналитика - не соболезновать, не утешать, не исправлять, а помочь выявить и символизировать, то есть обозначить причину страдания. Психоаналитик не может изменить прошлого и не должен стараться в реальном смысле модифицировать будущее.
Каролин Эльячефф «Затаённая боль».
#КаролинЭльячефф
Каролин Эльячефф «Затаённая боль».
#КаролинЭльячефф
АНАКЛИТИЧЕСКАЯ ДЕПРЕССИЯ
В 1946 г. Р. Спитц опубликовал первую версию описания анаклитической депрессии.
П. Марти использовал эту модель в своих теоретических выкладках.
Синдром, описанный Р. Спитцем, касается младенцев в возрасте от 6 до 8 месяцев, которые были разлучены со своими матерями на протяжении по меньшей мере трёх месяцев, и эта разлука была непрерывной. «Необходимым условием для развития анаклитической депрессии, - пишет Р. Спитц, - является тот факт, чтобы до сепарации, ребёнок поддерживал со своей матерью хорошие отношения». Синдром развивается постепенно и начинается с хнычущего поведения, переходящего затем в уход в себя, который становится все более и более выраженным. <…> после трёх месяцев сепарации появляется состояние «ледяной ригидности».
Если мать возвращается, то дети вновь входят в обычное русло своего развития, но Р. Спитц подчеркивает, что это нарушение оставит следы, проявляющиеся сквозь годы.
Р. Спитц принимает во внимание в своём исследовании лишь физическое отсутствие матери, тогда как опыт П. Марти и других психоаналитиков, интересовавшихся пациентами с эссенциальной депрессией, указывает также на важность потери физически присутствующего, но психически отсутствующего материнского объекта.
Выбор прилагательного «анаклитический» для определения типа депрессии, замеченной у исследованных младенцев, ясно указывает на точку зрения автора: речь идёт о депрессии, наступающей в таком возрасте, когда у ребёнка имеется жизненная потребность в матери не только для обеспечения его физических нужд, но особенно для его психического выживания.
Понятие анаклитизма относится к определённой стадии раннего развития влечений ребёнка, на которой процессы индивидуализации и интеграции ещё отсутствуют. Можно сказать, что психика ребёнка ещё не до конца интегрирована и что она ещё не может дифференцировать Я и не-Я.
П. Марти говорил о состоянии относительной неорганизованности первичной мозаики в первые месяцы жизни индивида.
Т.е. в самом начале психической жизни существует период, характеризующийся слиянием ребёнка с его первичным объектом, и из этого слияния постепенно развивается индивидуация и дифференциация субъекта и объекта. Если на данном переходе происходит потеря объекта, мы можем предположить, что следы этого первичного события могут впоследствии ожить в зрелом возрасте в шрамах характера или регрессиях из-за дезорганизующих событий. Это событие становится переломным для уязвимой и незрелой психической ткани ребёнка.
Изъятие либидо материнского объекта будет влиять на зарождающееся психосоматическое единство маленького ребёнка: во время этого периода любая объектная потеря равносильна потере себя, другими словами – нарциссической потере.
Р. Спитц настаивает на прогрессивном стирании агрессивных манифестаций, за которым следуют манифестации соматического порядка (бессонница, потеря веса, сопутствующие заболевания).
Клод Смаджа «Оператуарная жизнь».
#КлодСмаджа #ПьерМарти #АнаклитическаяДепрессия #ОператуарнаяЖизнь
#ЭссенциальнаяДепрессия
В 1946 г. Р. Спитц опубликовал первую версию описания анаклитической депрессии.
П. Марти использовал эту модель в своих теоретических выкладках.
Синдром, описанный Р. Спитцем, касается младенцев в возрасте от 6 до 8 месяцев, которые были разлучены со своими матерями на протяжении по меньшей мере трёх месяцев, и эта разлука была непрерывной. «Необходимым условием для развития анаклитической депрессии, - пишет Р. Спитц, - является тот факт, чтобы до сепарации, ребёнок поддерживал со своей матерью хорошие отношения». Синдром развивается постепенно и начинается с хнычущего поведения, переходящего затем в уход в себя, который становится все более и более выраженным. <…> после трёх месяцев сепарации появляется состояние «ледяной ригидности».
Если мать возвращается, то дети вновь входят в обычное русло своего развития, но Р. Спитц подчеркивает, что это нарушение оставит следы, проявляющиеся сквозь годы.
Р. Спитц принимает во внимание в своём исследовании лишь физическое отсутствие матери, тогда как опыт П. Марти и других психоаналитиков, интересовавшихся пациентами с эссенциальной депрессией, указывает также на важность потери физически присутствующего, но психически отсутствующего материнского объекта.
Выбор прилагательного «анаклитический» для определения типа депрессии, замеченной у исследованных младенцев, ясно указывает на точку зрения автора: речь идёт о депрессии, наступающей в таком возрасте, когда у ребёнка имеется жизненная потребность в матери не только для обеспечения его физических нужд, но особенно для его психического выживания.
Понятие анаклитизма относится к определённой стадии раннего развития влечений ребёнка, на которой процессы индивидуализации и интеграции ещё отсутствуют. Можно сказать, что психика ребёнка ещё не до конца интегрирована и что она ещё не может дифференцировать Я и не-Я.
П. Марти говорил о состоянии относительной неорганизованности первичной мозаики в первые месяцы жизни индивида.
Т.е. в самом начале психической жизни существует период, характеризующийся слиянием ребёнка с его первичным объектом, и из этого слияния постепенно развивается индивидуация и дифференциация субъекта и объекта. Если на данном переходе происходит потеря объекта, мы можем предположить, что следы этого первичного события могут впоследствии ожить в зрелом возрасте в шрамах характера или регрессиях из-за дезорганизующих событий. Это событие становится переломным для уязвимой и незрелой психической ткани ребёнка.
Изъятие либидо материнского объекта будет влиять на зарождающееся психосоматическое единство маленького ребёнка: во время этого периода любая объектная потеря равносильна потере себя, другими словами – нарциссической потере.
Р. Спитц настаивает на прогрессивном стирании агрессивных манифестаций, за которым следуют манифестации соматического порядка (бессонница, потеря веса, сопутствующие заболевания).
Клод Смаджа «Оператуарная жизнь».
#КлодСмаджа #ПьерМарти #АнаклитическаяДепрессия #ОператуарнаяЖизнь
#ЭссенциальнаяДепрессия
Из истории одного анализа.
В первые годы анализа я поступала всегда одинаково: обнаруживала и выдавала доктору немного страха и быстро компенсировала его смехом, удовольствием, счастьем, толикой ностальгии.
Я начала говорить о своей матери, о том, как трудно мне было на протяжении всего моего детства добиться её любви. Я сыпала довольно грустными воспоминаниями, потом будто перебирала чётки, напряжённо подсчитывая, сколько раз она обращала ко мне своё внимание, взгляд, жест, сколько минут мы провели вместе в относительной гармонии: месса, цветы. Бессознательно, чтобы защитить себя и не быть кровоточащим куском мяса, выставленным на прилавок, я пока что откладывала самое важное.
Как будто страх, однажды высказанный, мог меня уничтожить. Или как будто этот страх мог быть воспринят как ничтожный. Или как будто страх, облечённый в слова, мог лишить меня всякой значимости. Или как будто страх оказался бы не страхом, а постыдной болезнью.
В то время я была не в состоянии ответить на эти вопросы, я была не в состоянии даже задать их себе. Я была затравленным животным, я больше ничего не понимала в людях.
Мне понадобилось, по крайней мере, четыре года анализа, чтобы постичь то, что, когда я меняла тему или молчала, я делала это не потому, что сюжет был исчерпан, а потому, что появлялось препятствие и мне было страшно его преодолеть. Не из-за усилия, которого оно требовало, а из-за того, что скрывалось за ним.
Я говорила об отце, потому что, по правде говоря, рассказывая о нём, я ничем не рисковала. Я говорила о матери, но немного, столько, сколько требовалось, чтобы меня чуть-чуть пожалели. <…>
Я приходила, закрывала глаза и вновь говорила о пустяках, о мелочах, имеющих, естественно, своё значение, но не находившихся в сердцевине внутреннего Нечто.
<…>
Намного позже я узнала, что разум не появляется так сразу около дверей затаённого. Недостаточно только хотеть проникнуть в бессознательное, чтобы сознание вошло туда. Разум медлит, колеблется, оттягивает момент, караулит и, когда настаёт час, растягивается у дверей, как легавая собака, и замирает. Тогда хозяин должен идти туда сам и подбирать дичь.
Мари Кардиналь «Слова, которые исцеляют».
#МариКардиналь #СловаКоторыеИсцеляют #Психоанализ #Психотерапия #ФранцузскийПсихоанализ
В первые годы анализа я поступала всегда одинаково: обнаруживала и выдавала доктору немного страха и быстро компенсировала его смехом, удовольствием, счастьем, толикой ностальгии.
Я начала говорить о своей матери, о том, как трудно мне было на протяжении всего моего детства добиться её любви. Я сыпала довольно грустными воспоминаниями, потом будто перебирала чётки, напряжённо подсчитывая, сколько раз она обращала ко мне своё внимание, взгляд, жест, сколько минут мы провели вместе в относительной гармонии: месса, цветы. Бессознательно, чтобы защитить себя и не быть кровоточащим куском мяса, выставленным на прилавок, я пока что откладывала самое важное.
Как будто страх, однажды высказанный, мог меня уничтожить. Или как будто этот страх мог быть воспринят как ничтожный. Или как будто страх, облечённый в слова, мог лишить меня всякой значимости. Или как будто страх оказался бы не страхом, а постыдной болезнью.
В то время я была не в состоянии ответить на эти вопросы, я была не в состоянии даже задать их себе. Я была затравленным животным, я больше ничего не понимала в людях.
Мне понадобилось, по крайней мере, четыре года анализа, чтобы постичь то, что, когда я меняла тему или молчала, я делала это не потому, что сюжет был исчерпан, а потому, что появлялось препятствие и мне было страшно его преодолеть. Не из-за усилия, которого оно требовало, а из-за того, что скрывалось за ним.
Я говорила об отце, потому что, по правде говоря, рассказывая о нём, я ничем не рисковала. Я говорила о матери, но немного, столько, сколько требовалось, чтобы меня чуть-чуть пожалели. <…>
Я приходила, закрывала глаза и вновь говорила о пустяках, о мелочах, имеющих, естественно, своё значение, но не находившихся в сердцевине внутреннего Нечто.
<…>
Намного позже я узнала, что разум не появляется так сразу около дверей затаённого. Недостаточно только хотеть проникнуть в бессознательное, чтобы сознание вошло туда. Разум медлит, колеблется, оттягивает момент, караулит и, когда настаёт час, растягивается у дверей, как легавая собака, и замирает. Тогда хозяин должен идти туда сам и подбирать дичь.
Мари Кардиналь «Слова, которые исцеляют».
#МариКардиналь #СловаКоторыеИсцеляют #Психоанализ #Психотерапия #ФранцузскийПсихоанализ