Самый, видимо, понтовый ресторан в городе, с претензиями на столичность (вкусно, кстати, скажу сразу). Листаю меню. Устал. Весь день любовался красотами (а также руинами), думал про растраченную попусту жизнь… В общем, хочу выпить. Алкоголя однако в меню нет. Вообще нет!
- Скажите пожалуйста, а у вас алкоголя нет?
- Ой, да, вы знаете, так вот получилось. Но вы можете сходить в магазин, тут рядом, купить, что хотите, и у нас выпить. У нас бокальчики красивые.
Ну уж нет. Не настолько я все-таки хочу выпить.
За соседний столик усаживаются мальчик с девочкой. Юные совсем. Мальчик, похоже, впервые свою девочку привел в такое место. Мальчик стесняется. Девочка гордится. Тоже углубляются в меню.
- Слышь, а чо такое «жульен»?
- Леш, ну ты не ори хоть так громко, стыдно за тебя. Ну это грибы такие. Там сыр еще или что-то типа…
Продолжают чтение.
- Слышь, а чо такое «фрикасе»?
- Ну это типа рагу такое, белое.
- Ебать ты повар у меня!
Девочка рдеет, это ведь комплимент.
Счастливые, загорелые. У девочки волосы синие, у мальчика – выгоревшие. Даже не белые. Совсем как пакля. И дурацкие усишки под носом.
К чему я это? А, да. Мальчики, усы сбривайте. Вы и так смешные. Не надо усугублять.
- А у вас чо, просто салата овощного нет? Ну там чтобы огурцы, помидоры, - и все?
У них нет. Мальчик опасливо заказывает фрикасе. И жульен.

(Всем, конечно...)
Четыре дня меня не было дома, возвращаясь, беспокоился немного: с Петром Пуговицей мы подружились не сразу и общались недолго. Вдруг он меня и вовсе забыл?
Вернулся. Коты ликовали, но – и это удивительно, конечно, - больше всех радовался как раз кот Петр Пуговица. Уж он и ластился, и песни мне пел, и ходил за мною всюду, и скакал в счастливом своем безумии.
За время моего отсутствия, кстати, Петр Пуговица научился вопить, как взрослый. Это во-первых. А также выяснил, что сбрасывать на пол цветочные горшки – очень веселое дело. Это во-вторых.
Только кот Тихон слегка угомонился – и смена подросла.
А сейчас вот работать надо: сижу, пытаюсь редактировать текст. Но ничего не получается, потому что по ногам моим ползает Петр Пуговица, исполняя нехитрые кошачьи песни радости.
Остальные спят – жарко. Но Петру жара не помеха.

Взрослые коты попрятались и спят, малолетний Петр Пуговица беснуется, и сфотографировать его невозможно. Поэтому вместо них - шведский лев под копытами коня государя Петра Алексеевича. Тоже котик, хоть и в печали. Автор неизвестен, первая четверть XVIII века.

Сегодня День плохой поэзии, оказывается (есть и такой праздник). Можно поздравлять.

Из поездок по России: наш маленький Рим.

Марию знаю давно, и хотя отношусь к ней сложно, но я - за цветение ста цветов. В общем, если есть желание помочь - можно помочь. А если нет - гадости в комментарии не пишите, забаню. (И как раз сегодня ФБ напомнил запись шестилетней давности: "Леся Рябцева выступила с жесткой критикой последних инициатив Марии Бароновой". Какие все-таки у нас раньше страсти кипели. Какая шла полемика. Какие гиганты выходили на битвы. Говорю же - повеселей жили.) https://t.me/Baronova/19455

Прощался вчера со старинной подругой – она давно уехала, а теперь и вовсе: все здесь продает, говорит, что возвращаться больше не собирается.
Грустно.
- Посмотри, - говорит, - книги, возьми, что глянется.
А я не могу мимо книг проходить спокойно. Порылся. Набрал коробку и сумку.
Девать некуда, прочесть все – нереально, дома – залежи книг, среди которых скачут коты. И еще у мамы несколько шкафов с моими книгами.
У меня, кстати, правило – не покупать новых, пока не прочту все, что уже куплено. Если книга добралась до моего дома, ее следует прочесть. Но вот, и это правило не помогает.
Будут новые горы для сверхмаломерного (пока) Петра Пуговицы.

Тоже вот, пока скитался по родине, вспомнил.
Мы куда-то ехали с отцом. Железнодорожная станция – в соседнем райцентре. Там вокзал, здание, казавшееся мне грандиозным: портик, колонны, два (или даже три!) этажа.
Я его и раньше видел, но всегда мы пробегали мимо, спешили на поезд. А тут задержались и отец повел меня в ресторан.
Ошеломляющая роскошь, белые скатерти, шницель, сделанный в основном из панировки, газированная вода. И пальма в кадке. Или то, что я принимал за пальму. Возможно, фикус.
До сих пор перед глазами эта пальма. Как отец тогда выглядел – не помню, не могу увидеть. А пальму вижу.

Петр Пуговица идет в атаку

Бытие

В начале создал Господь не землю, а только клочок земли:
Кучу песка (ну помнишь, сразу за гаражами?
Там еще ржавеют Серегины «Жигули»),
И рощу, куда нетрезвые горожане
Подружек ведут сквозь июль, если ночь светла,
А воздух на вкус не отличить от портвейна.
И наблюдают березы благоговейно
За тем, как сплетаются бледные их тела.

Дальше насыпь, дальше – синие рельсы
(Помнишь, старые шпалы гудроном пахли?
Помнишь, полдень возле путей на скамейке грелся,
От загара черный и волосы цвета пакли?)

Комаров навязчивые стада,
Летняя лень, жара,
И сразу за насыпью – пустота
(Наверное, нас ждала).

И вот через эту кучу песка,
От края на край земли
Шагали древних царей войска,
Купцов караваны шли.

Вставали из песка города –
Стены, плоские крыши, арки.
На крышах – к бороде борода –
Мудрые патриархи.

На базаре дурили народ продавцы,
Пугал верблюдов рябой пропойца…
У верблюдов на шеях медные бубенцы.
У невольниц на шеях из золота тяжелого кольца.

И снова небо роняло на землю тьму,
И распускали кометы свои вихры.
Господь был ребенком тогда, ему
И этого было достаточно для игры.

Пару лет назад вез меня сквозь потную Москву громадный азиатский таксист.
Смотрел с тревожной нежностью, улыбался застенчиво, потом набрался смелости, похлопал по плечу и сказал:
- Нам, жирным, такой погода тяжело, да?
Так вот, да. Нам, жирным, такой погода тяжело.

Дело против Ройзмана было вопросом времени, все понимали, что он давно на эту дикую статью наговорил, да и не мог по-другому со своим демонстративным пацанством. Не тот человек, чтобы выбирать слова.
Но я почему-то думал, что его не тронут до выборов. А его тронули.
И вот читаю я в людоедских газетенках – не без ликования пишут: «Следствие изымает иконы из Музея невьянской иконы, принадлежащего Ройзману. Они могли быть получены незаконным путем».
Ну, то есть, чтобы больнее. Чтобы заодно и музей разорить. Чтобы архангелы, Господь и Богородица пылились где-нибудь на складе вещдоков. Их тоже под арест. Время такое.
Он мне сам когда-то свой музей показывал. Невьянские – особенные. Это огонь на старых досках, и огонь в глазах, когда смотришь.
(Знаю, многие его не любят, что тут скажешь – дело ваше.)

А вот моя любимая из коллекции Ройзмана. Перенос мощей святого Николая. Это фрагмент. Мастерство какое-то нечеловеческое.

Куйвашев о Ройзмане
 
Губернатор Свердловской области Евгений Куйвашев (у которого в сентябре выборы), неожиданно и очень сдержанно высказался о задержании оппозиционного политика Евгения Ройзмана:

«У меня с Евгением Ройзманом были непростые отношения. Мы являлись и являемся политическими оппонентами. Но закон есть закон, но и как любой человек он заслуживает справедливости и уважения. Я надеюсь, что он их получит. Также не могу не сказать про музей Невьянской иконы.

Рассчитываю, что этот музей удастся сохранить и он будет работать».
 
#конспектПолитРу

Вчера ночью вспомнил одно стихотворение (конец 2020 года, кажется, им как раз завершается книжка «Колыбельные для корабелов»). Вот оно. Опять же, и название такое оптимистичное.

УМИРАТЬ

Это вот тело – жило или не жило?
Или просто пылилось в палате весов и мер?
Умирать любопытно, но все-таки тяжело.
Мир похож на запотевшее немного стекло.
За стеклом – другой, предположительно, мир.

И если только это законно, Господи,
Если только это законно,
Я хотел бы очнуться в чужом городе,
В дешевой гостинице возле гавани,
Чтоб на торговок морскими гадами
Любоваться с балкона.

Допустим в Голландии, нет, не в этой,
В другой, нарисованной, жирной, сытой,
Неотмирной, не до конца отмытой,
В той, которая у края земли, –
Между адом и хорошим обедом, –
Которая шлет свои корабли
К московитам и к людоедам.

В той, которая вся – пословица,
Ветряная мельница, тюльпанная луковица,
В которой гады морские ловятся,
И горожане гадами лакомятся.

Покупатели рады.
Движенья торговки ловки.
Морские гады
Корчатся на прилавке.
Были страшными снами, может, даже моими,
Там, у себя, в ледяных и бездонных водах.
Но у каждой смерти есть имя.
Их смерть называется – «воздух».

А воздух пусть будет прозрачным.

Повидал вчера старинного друга, он из Казахстана.
Казах мой вернулся из путешествия по Русскому Северу. От Архангельска до Вологды со многими остановками. Кстати, моя вина – я передал эту страсть ему когда-то давно.
- Сижу, - говорит, - в одном маленьком городе на берегу речки, курю. Мимо мужичок проходит пьяненький. Раз проходит, два, на третий решается заговорить.
- Приезжий?
- Приезжий.
- Кореец?
- Да, - отвечаю, - кореец.
- Я вас, корейцев, сразу вижу. Все-таки вы от японцев отличаетесь.
Спросил его, что было дальше.
- А дальше мы с ним выпили коньячку. Дагестанского. Сто девятнадцать рублей бутылка.
Впрочем, это виньетка. Говорили мы, конечно, в основном о вещах куда более грустных.

Проскакавший по клавиатуре Петр Пуговица сообщает миру: 7777777777р0щи -- -ззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззьььь ьллллллллллллллллллллллллллллллллллллллллллллллллллллллллллшшшшшшшшшшшшшшшшшшшььььььььььььььь….о.шшшшшшшшшшшшшш оюооооооюллллллллллллллллллллллллллллллллллллллллллллллл ььььь ооооооо

«Если даже не отмена виз, а только разговоры о возможности такой отмены заставляют вас сомневаться в европейских ценностях, то у меня для вас плохие новости. Не было у вас на самом деле никаких ценностей». ⁠

Колонка Ивана Давыдова — об уязвимости споров о запрете шенгенских виз для россиян

Читайте на нашем сайте

Россияне верят в лучшее: версия ВЦИОМ
 
ВЦИОМ публикует данные свежего опроса «об улучшении жизни в стране и мире» (простите, но это цитата с сайта исследовательской организации).

«Экономический кризис на фоне спецоперации и бесчисленных санкций, пессимистичные прогнозы основных макропоказателей, а также попытки Запада опустить железный занавес между Россией и Европой не пошатнули веру россиян в руководство страны. На сегодняшний день более половины наших сограждан убеждены, что нынешнее Правительство сможет в ближайшее время добиться улучшений в стране (54%), каждый пятый заявил об этом с полной уверенностью (20% vs. 4% в 2012 г.). <…>

Несмотря на попытки Запада «отменить Россию», каждый второй опрошенный ожидает улучшений в международной политике в ближайшие полгода (47%). За два десятилетия этот показатель почти удвоился (2002 г. – 26%)».

Не сразу и сообразишь, что тут больше завораживает – сами цифры или комментарии социологов. Но не слишком ли пессимистичны опрошенные (или изобретенные?) ВЦИОМом россияне? Что значит - «Правительство сможет добиться улучшений»? Как это понимать – «улучшения в международной политике»?

Как можно улучшить то, что уже идеально? Или вы намекаете, что президент недорабатывает????
 
#конспектПолитРу