«Цензура любовницы»
Поворот женщины – матери ребёнка к отцу ребенка (мужу, любовнику, мужчине, партнеру) позволяет женщине реализовать своё возбуждение во взрослых отношениях. Если мать передает свое возбуждение ребенку, то у него нет никакой возможности с таким возбуждением справиться.

На семинаре ВШЭ Диран Донабедян, говорит, судьбы младенца, у матери которого отсутствует цензура любовницы – она целует (или чрезмерно стимулирует при гигиенических, например, процедурах) эрогенные зоны ребенка, в том числе в губы, укладывает в свою постель изгоняя из нее мужчину – первертное функционирование, психоз или психосоматическая дезорганизация.

Вспомним что такое цензура любовницы и зачем она нужна.
Ниже в видео прекрасная Жаклин Шаффер, говорит об этом коротко, акцентируя на том что не случится, если у женщины нет цензуры любовницы.

Хороший опыт удовлетворенности новорожденного от слияния с матерью приводит к состоянию внутреннего спокойствия – наполнения первичным нарциссизмом, переживанием океанического чувства без которого трудно выжить. Но в затянувшихся симбиотических отношениях здоровый нарциссизм из защитного барьера превращается в барьер, который ограждает пару мать-ребёнок от окружающего мира, внешней реальности. Нет места для третьего «зачем нам папа (позже любимая девушка, жена, парень, муж), разве нам плохо вдвоем?». ⠀

Нет границ, безраздельно царит материнское всемогущество и желание «это я тебя выносила под сердцем… родила в муках… сделала из тебя человека». Это приводит к абсолютному, часто патологическому симбиозу если не в реальности, то на уровне представления как будто к единой личности. ⠀

В своей книге «Ночь, день» Дениз Брауншвейг и Мишель Фэн утверждают, что для полноценного развития ребёнка важна пара жена-муж в которой существуют полноценные любовные отношения друг с другом. ⠀

Если между родителями нет полноценных любовных отношений или они очень конфликты, то мужчина, отец обесценивается, представляется слабым и несостоятельным, изгоняется не только из жизни ребенка, но и из фантазий матери, причем не важно присутствует он физически или отсутствует, тогда женщина, рискует бессознательно использовать ребёнка как сексуальный или нарциссический объект для самой себя. Такой ребёнок становится «ребенком ночи». ⠀

Мишель Фэн рассматривает чередование дня и ночи как ритм присутствия и отсутствия матери для ребенка. Днем – с ним, ночью – с отцом ребенка (партнером, любовником). ⠀

Повторение дня и ночи происходит с одновременным постепенным образованием эдиповой структуры – триангуляция – мать, отец, ребёнок, где отец выполняет роль разделения, установления границ, закона, вместо диады мать-ребёнок. ⠀

Цензура любовницы – это дезинвестирование матерью своего ребёнка ночью. Она укладывает его спать и становится сексуальной женщиной для своего мужчины (в идеале он же отец ребёнка), что поддерживает у ребёнка реальную или воображаемую конструкцию родительской эротической пары (первосцена), что служит основным этапом индивидуализации младенца.

Мать не должна целиком посвящать себя ребёнку. Возвращаясь к отцу ребёнка, устанавливая цензуру любовницы она, таким образом, уже становится всего лишь «достаточно хорошей матерью».

Для матери инвестирующей «ребёнка ночи», ребенок становится бессознательной заменой мужчины – как объекта сексуального желания, происходит путаница языков.

Продолжение ниже.
#цензуралюбовницы #ребенокдняребенокночи
#симбиоз

«Цензура любовницы», продолжение.

Язык нежности и страсти, идея Шандора Ференци. Ребёнок-дня – мать говорит с ним на языке нежности, дарит материнскую заботу и внимание. Ночь принадлежит любовнику с которым она говорит на языке страсти взрослого.

Ребёнок-ночи – тот на кого мать направляет чувства предназначенные мужчине. Такого ребёнка мать укладывает себе в постель «я спала с родителями почти до замужества. Сыну (дочери) 10 лет, речи об отдельной кровати не идет, для меня это единственная возможность восстановиться энергетически, почувствовать связь с ним».

В психике ребёнка отсутствуют механизмы, которые могли бы справиться со страстью взрослого. Восстановить энергетически взрослого может только взрослый. «Мать уничтожает своего сына социально, когда кладет его с собой в постель: она неизбежно становится сверхопекающей и чрезмерно требовательной. Ограждая его на максимально продолжительный срок от влияния сверстников, она делает его беззащитным и излишне чувствительным; обычно такой ребёнок обречен на одиночество. И чем сильнее он пытается освободиться от ее влияния, тем туже она натягивает вожжи» Masters и Johnson.

Если мать (к отцу ребёнка, к родительской паре это также справедливо) хочет что бы ребёнок развивался полноценно, важно чтобы у неё были любовные отношения, где она любит и любима – быть в достаточно удовлетворяющих ее сексуальных отношениях с отцом ребёнка (партнером, любовником). Присутствие отца ребёнка – мужчины, любовного партнера дает возможность быть матерью для своего ребёнка, инвестируя в него как в «ребёнка дня», не «ребёнка-ночи».

Часто будучи очарованными отношениями матери и ребёнка, мы можем упускать важную отцовскую функцию, влияние которой на желание матери необходимо для того чтобы открыть юному субъекту путь к его сексуальной позиции.

Важно, чтобы ребёнок не насыщал в терминах Лакана «нехватку» матери.

Чтобы женщина будучи матерью могла желать в качестве женщины: любовные отношения, самореализация, творчество, карьера, другая деятельность.

Дольто обращает Эдипов запрет, прежде всего к родителям ребёнка – к матери, на её «пожирающее желание». Либидо матери может быть намертво связано с объектом, вышедшим из нее, и тогда ребёнок превращается в фетиш, он может оказаться объектом, находящимся в ее неограниченной власти, с которым она играет, как с куклой, и не дает играть ни во что, кроме того, что ее саму забавляет.

Психоаналитическая позиция Дольто и Лакана по отношению к ребенку – это позиция не наслаждаться. «Не усваивай себе то, что произвела на свет» Ж. Лакан

Клиническая или лучше психиатрическая практика показывает – радикальное не признание желания другого, отдельности собственного ребёнка в угоду материнскому наслаждению, тотальное нарушение границ, изгнание отцовской фигуры, не признание разницы поколений, злокачественное нарциссическое соблазнение не оставляют шансов ребёнку для формирования собственного внутрипсихического мира, открытия мира фантазий, свободы мышления, понимания себя и других, часто заставляя выбирать единственно возможный психотический путь, где можно укрыться от невыносимого желания другого. Не то чтобы у меня было желание кого-то напугать возможным психотическим выбором или нагнетать обстановку, но клиника вещь упрямая, зеленые аллеи Ганнушкина не выдумка, а инцестуозные травмы для проработки одни из самых трудных.

Продолжение ниже.
#цензуралюбовницы
#ребенокдняребенокночи
#симбиоз

Видео фрагмент семинара
https://www.youtube.com/watch?v=wWHvolkU04Y
французского психоаналитика Жаклин Шаффер (Jacqueline Schaeffer), развивающей тему «женского, как один вопрос для обоих полов», проблематику «отказа от женского».

В коротком видео она отвечая на вопрос о важности идентификации и выхода из первичной гомосексуальности (речь про первичное слияние и идентификацию с матерью, если коротко), говорит о том что путь к идентификации, открытию разницы полов лежит через отказ матери от собственных инцестуозных желаний и цензуру любовницы.

Когда у меня просят рекомендации детского психолога – Полина Аузан всегда в числе первых к рекомендации, а теперь Полина с коллегами организовали онлайн-сервис teensandkids детских и подростковых психологов.

Все психологи прошли тщательный отбор и подтвердили свой профессионализм. Записаться к ним можно как на онлайн консультацию (после 14 лет), так и на очные встречи (младший возраст). Среди специалистов есть как детские психологи, так и нейропсихологи. Пожалуйста, обращайтесь если актуально.

Также коллеги приглашают к сотрудничеству детских и подростковых психологов.

https://teensandkids.ru/?fbclid=IwAR3N18xvFmq-9ZltUyDKMt7_aJj8iu1W21-9rVtDcto0n_cAYV2u9ibCP_U

Раз уж зашла с утра речь про помощь детям и подросткам, почитаем ещё текст – как все не испортить общаясь с подростками.

Текст детского психолога Никиты Карпова.

«Если в бочку меда добавить ложку дерьма, то получится бочка дерьма. Это основной закон химии. Этот же принцип работает и для разговоров с подростками.

Вот казалось бы, мы стараемся, интересуемся их играми, слушаем про идиотов одноклассников и тупых училок, пытаемся вникнуть в странных блогеров и киваем при словах «жизнь несправедлива». Вот он свет в конце тоннеля. Но нет нет, да ввернем в процессе живого разговора какую-то полезную мысль типа: «чтобы стать богатым надо учиться, иди за уроки». И все, бочка дерьма у нас в кармане. В смысле в отношениях.

Не стоит удивляться, что подростки неохотно идут на контакт. Они же в курсе уже чем все закончится. В курсе, что в конце диалога карета превратится в тыкву, а адекватный взрослый в скучного родителя.

Ну куда деть все наше необъятное желание принести ребенку пользу?
Думаю ответ вы знаете, он грубый, но точный.

Ну это при условии, что вы хотите разобраться с отношениями между вами и подростком. Разобраться в смысле наладить, сделать человеческими.

Смотрите, все равно вы будете наносить пользу без запроса. Контролировать, напоминать, поддевать, указывать, требовать, спрашивать, выяснять, рассказывать как надо, нудеть и иногда орать. В общем вот это вот все из чего состоит родительство здорового человека.

Попробуйте очень простую вещь. Не мешайте кислое с длинным. Говорите о фигне – продолжайте о фигне. Хотите позанудствовать – начинайте сразу. Пусть ваш разговор будет прогнозируемым.

Представьте, что внутри вас есть два режима: «мед» и «дерьмо». Уж простите, что столько раз выругался. Но чем ярче образ, тем легче запомнить. Кому претит обсценная лексика – вы вообще что тут делаете?

Но могу и так: Попробуйте разнести во времени и ситуации вашу роль как человека, со стремлением к контакту, приятному разговору, желанием провести время вместе в удовольствие. И роль родителя, с мотивом быть полезным, от чего-то уберечь, к чему-то простимулировать.

Прям в голове тумблер переключайте и затыкайте фонтан, который сейчас не нужен. Ну вы поняли. И не пытайтесь обмазать какашку медом. Они не поведутся».
#дети_и_подростки

Недавно в комментариях было очень важное замечание «не думал что так глубоко все может находится».
Это действительно так.

Чаще всего проблематика находится в очень раннем опыте, том опыте который находится в «памяти без воспоминаний» и не был возможен к интеграции в силу отсутствия способностей у младенца на том момент.

Сегодня поговорим о младенческом опыте не пережив который трудно чувствовать себя хорошо, в безопасности во взрослой жизни – речь об океаническом чувстве.

Люблю я коллег, которые и семинары успевают слушать и конспекты писать. Я успеваю только слушать. Почитаем вместе конспект (с небольшими сокращениям) коллеги Натальи Холиной семинара прекрасного Рене Руссийона (ВШЭ, октябрь 2022).

«Всем нам очень важно иметь представление, откуда, из какого опыта все мы стартуем, в чем нуждается любое живое существо в начале жизни, к чему устремляется. Ну и представлять масштаб трагедии, когда этого так и не происходит.

«В 1926 году в статье «Иллюзии» Фрейд описывает те первые ощущения, которые воспринимает младенец, приятные ощущения, которые хочется интегрировать, в поисках которых он находится постоянно, в виде метафоры океанического ощущения мира. Это ранний опыт с Другим, который еще не ощущается отдельным Другим. Еще нет ни Субъекта, ни Объекта. Это приятное ощущение, которое хочется поместить внутрь, ведь младенец еще не отличает внутри-снаружи, Я или не-Я. Но то приятное, что происходит с ним в отношениях с объектом, создает это внутреннее полное океаническое ощущение мира, и в его поисках младенец пребывает постоянно.

Как можно описать океаническое чувство, такое ощущение мира?
Я есть всё, всё во мне, я принадлежу миру, мир принадлежит мне, поскольку младенец еще не способен разделять внешнее и внутреннее.

Что такое мир для младенца?
Как правило, окружающий мир – это мать, и те авторы, которые много пишут про пограничное состояние, про сложности, с которыми сталкиваются пограничные пациенты, особый акцент делают на том, что у таких людей есть большая потребность быть частью мира и чтобы мир был частью них.

Британский психоаналитик Маргарет Литтл описывает подобные процессы в метафоре «я с миром», Дидье Анзьё описывает это как «общую кожу» матери и младенца, где нет еще разделения Я и не-Я. Французский психоаналитик Джойс МакДугалл описывает эти процессы как «одна психика на двоих, одно тело на двоих». Мы видим, как в клинике пограничных состояний этот ранний опыт неудовольствия проявляется в виде постоянного поиска этого контакта, подобного опыта, который так и не был пережит в реальности в отношении с объектом.

Это океаническое чувство создает фундамент нашего психического функционирования, фундамент ощущения безопасности. Если мир это я, а я это мир, то я чувствую себя в безопасности. И подобное ощущение мы можем испытать во взрослом возрасте, например когда мы находимся в толпе, чувствуя принадлежность к группе. На концерте, на матче, в сексуальности так же мы снова входим в контакт с этим чувством, испытывая совместный оргазм, удовольствие, где теряются границы между Я и не-я.

Но проблема состоит в том, что испытает младенец этот океанический опыт или нет, зависит от характеристик его первичного окружения. Насколько мать будет способна таким образом адаптироваться, настроиться на потребности ребенка, чтобы у него не было разрыва между внутриутробными ощущениями и ощущениями, которые он испытывает после рождения, насколько она способна поддержать в нем иллюзию, что он есть Мир, поддержать в нем способность развивать Океаническое чувство.

В чем состоит проблема почитаем ниже.

#океаническоечувство #нарциссическаяпроблематика

Океаническое чувство и базовые тревоги
Проблема состоит в том, что если у младенца из-за дефицитарности первичного окружения не было возможности прожить океаническое чувство, то во взрослом возрасте человек будет постоянно пытаться найти тот опыт, которого у него не было. Идеальный опыт. Можно сказать, что он будет в захвате компульсивного повторения в поисках океанического слияния (Может быть здесь себя узнают те кто находится в постоянном желании одновременно сепарироваться и быть в прекрасном слиянии, прим. моё).

Но если у человека в младенчестве этот опыт был достаточно хорошим, то он не будет находиться в постоянных его поисках, или, по крайней мере, будет использовать более зрелые формы и способы его достижения, чем тотальное слияние.

Фрейд продолжает исследовать феномен океанического чувства, и позднее в статье «Недовольство цивилизацией» (1929), в которой он ставит вопрос о том, что человек не может быть в симбиотических отношениях с миром, с природой, и что недовольство цивилизацией (культурой) связано с тем, что этого вечного симбиоза человеку хотелось бы, но это невозможно. Эта важнейшая работа дает возможность лучше понять архаическую проблематику. Инфантильная сексуальность, согласно Фрейду, базируется на кастрационной тревоге (принятие ограничений, прим. моё, а не буквально лишение прекрасного органа), но архаическая, более ранняя проблематика связана с тревогами гораздо более базовыми. […]

Первая базовая тревога – ощущение безнадежности, тупика, невозможности воздействовать на мир, тоски «Я не могу воздействовать на мир».

Вторая тревога – ощущение отсутствия корней, океанического чувства как фундамента безопасности, базового доверия к миру, а в данном случае речь идет об отсутствии безопасности и базового доверия миру.

Третья базовая тревога – отсутствие цели, когда человек не знает, куда он идет, зачем он идет, где он хочет оказаться.

Со всеми этими тревогами мы часто сталкиваемся в клинической практике при работе с пограничными пациентами. То, что затем происходит в эдипальном кризисе, выстраивается на раннем архаическом опыте, и когда мы имеем дело с этими ранними архаическими тревогами, речь идет не о кастрации, а об угрозе нашей идентичности, речь идет о наших отношениях с миром, и как мы его воспринимаем – как безопасный, или как опасный.

Если мир ощущается как опасный, мы имеем дело с такими клиническими проявлениями как панические атаки, фобии, разные другие проявления социальных страхов, и в работе с пациентами, если мы имеем дело с невротическими – мы работаем на уровне эдипальных тревог и конфликтов, но одновременно с этим архаическое тоже может выходить на поверхность, и при работе с пациентами более тяжелыми, не-невротического регистра, работа с архаичным материалом большего внимания требует, потому что снова и снова воспроизводятся одни и те же ощущения, и одни и те же травматические события, и конечно при создании безопасного пространства в аналитическом кабинете мы помогаем пациенту проработать этот глубинный архаический уровень.

Ниже о том «я убью тебя, потому что ждать пришлось слишком долго» или почему вроде бы хорошие отношения, а что-то не складывается.
Конспект (с небольшими сокращениям) коллеги Натальи Холиной семинара прекрасного Рене Руссийона (ВШЭ, октябрь 2022).

#океаническоечувство
#нарциссическаяпроблематика
#симбиоз

Ответ на вопрос почему в хороших отношениях, часто, как бы парадоксально это не звучало, люди могут испытывать страдание? И страдание о чем?

«А что если нет этого чувства океанического слияния у человека, он будет искать его в дальнейшем.
А как насчет нарциссов? Их отношения с матерью, их конверт был нарушен, они всячески избегают слияния. Могли бы вы прокомментировать месье Руссийон?

На вопрос Рене Руссийон ответил: Если мы говорим про нарциссическую проблематику, про тех людей, которые были очень разочарованы в своих первичных отношениях, то они могут использовать разные стратегии, и в том числе ту, которую Вы описали.

Люди разные, и клинические проявления могут быть разные, нет единой целостной картины.

Почему человек может вести себя таким образом?
Он слишком долго ждал.

Слишком долго ждал, когда появится объект, с которым можно будет прожить это океаническое чувство, что когда появляется достаточно хороший объект, с которым этот опыт можно прожить, в сексуальных, и не только в сексуальных отношениях, то в этот момент, когда встречается наконец тот объект, с которым это переживание получить, объект отбрасывается, отвергается, потому что в этих отношениях человек переживает тот опыт, которого у него не было, и он начинает испытывать страдание по своему прошлому, по всему тому, чего у него не было. В хороших отношениях, как бы парадоксально это не звучало, он испытывает страдания о несбывшемся. Он (или она прим. моё) не может принять хорошие отношения с объектом, потому что они вызывают эти страдания, и следующий аспект – потому что слишком долго пришлось ждать.

Есть такая история про маленького рыбака, который пришел на берег реки, закинул невод, и ничего не поймал, закинул снова, и вновь ничего не поймал. Прошло какое-то время, и он выловил бутылку закрытую пробкой, и увидел, что внутри бутылки что-то есть. Он открывает бутылку, оттуда вылетает джин со словами: Я тебя сейчас убью.

Рыбак спросил: Почему ты хочешь меня убить, я же тебя освободил! Откуда это желание?

Джин отвечает: Потому что Я слишком долго ждал! Я ждал триста лет. Первые сто лет я думал, что освободившему меня я дам золота, богатств и драгоценностей, вторую сотню лет я думал, что если кто-то освободит меня, я что угодно для него сделаю, но третью сотню лет я думал лишь о том, что если найдется наконец тот, кто меня освободит, я его убью, потому что ждать пришлось слишком долго.

Вот можно сказать, что у людей с нарциссической проблематикой, связанной с разочарованием в первичных отношениях, может присутствовать парадоксальная логика: «Я тебя убью, потому что я тебя слишком долго ждал».

Конспект (с небольшими сокращениям) коллеги Натальи Холиной семинара прекрасного Рене Руссийона (ВШЭ, октябрь 2022).

#океаническоечувство
#нарциссическаяпроблематика

В продолжении темы цензура любовницы или правильнее сказать ее отсутствии, тогда мы имеем то что Эльячефф Каролин и Эйниш Натали в книге «ДОЧКИ-МАТЕРИ. Третий лишний?» назвали «матери в большей степени, чем женщины».

«Сепарация после 30… Прохожу сепарацию от мамы. Столько ненависти к ней… тяжеловато».

Это правда тяжеловато. Сепарация – это двухсторонний процесс, не только ребенка от матери, но и матери от ребенка. Если мать не проделывает свою работу по сепарации и остается в состоянии слияния (патологического симбиоза) со своим уже взрослым ребенком, то ребенку, подростку и затем взрослому приходится проделывать довольно болезненную работу, которая сопровождается не только чувством злости и ненависти, но и чувством вины за «бросание» и «предательство» матери.

Сепарация после 30 или 40 это уже не естественный процесс – это борьба двух взрослых женщин. Одна женщина – взрослая дочь – борется за свою индивидуальность и право жить свою жизнь во всей ее полноте, а не той что отмерила ей мать. Другая взрослая женщина – мать – борется за контроль над своей взрослой дочерью (сыном) за полное обладание ею (им).

Эльячефф Каролин, Эйниш Натали хорошо описывают тонкости взаимоотношении дочери и матери, которых они называют «собственницы», «захватившие в плен» своих дочерей, моментально подмечают в поведении объектов своей неуемной любви малейшие изменения. Взрослея, дочь все больше выходит из-под материнского контроля, все чаше обращается к новым источникам удовлетворения своих потребностей и интересов: сначала это – подружки, затем в ее жизни появляются первые мужчины.

Мужчины восполняют то, что не в состоянии дать даже самая сильная материнская любовь. Взрослея, девочка становится женщиной и обретает сексуальность. Отныне она больше не мамина дочка, как прежде, когда она была ребенком, – теперь мать вынуждена, хоть и скрепя сердце, но все же принимать эту разницу и, следовательно, интегрировать изменения в свои отношения с дочерью. Даже если мать понимает и принимает неизбежность изменений, они все равно причиняют ей боль. Исключенная из дружеской или любовной жизни своей дочери, мать пытается как можно дольше оттянуть роковой момент отделения жизни дочери от своей собственной. Она может попытаться отрезать дочь от внешнего мира, сведя к минимуму любые ее потенциальные контакты, вмешиваться в ее личную жизнь, постоянно сохраняя контроль над нею – история, старая как мир: «Я сделаю все, что в моих силах, только бы не дать ребенку сойти с пути истинного».

Дочь также болезненно переживает разрушение отношений, которые казались вневременными, идиллически-безупречными. Когда она была ребенком, она лишь играла в игру, она и сама была игрушкой, пассивным объектом, полностью подчиненным «матери, поглощенной материнством».

Продолжение ниже.
#цензуралюбовницы
#сепарация
#симбиоз

#цензуралюбовницы продолжение что делать… начало выше.

Повзрослев, дочь прекращает жить во вневременном измерении детства, как прежде. Напротив, в настоящем каждый ее шаг создает ее собственную историю, за которую она в полной мере должна нести ответственность. Впредь она должна действовать активно, принимать самостоятельные решения, обрывать одни связи и завязывать другие, четко осознавать, что прошлого не вернешь, а будущего не избежать. В прошлом у нее остались слишком близкие и сковывающие отношения «тет-а-тет» с матерью, в которых не хватало «кислорода» – контактов с другими людьми, и мало-помалу ей начинает все больше недоставать их. В будущем ее ждет неизвестность, новые отношения, абсолютно отличающиеся от известных ей ранее образцов. В то же время она сильно рискует воссоздать прежние: то же сплавление в одно целое, единое и неделимое, сращение, симбиоз, то же поглощение другим; та же скорлупа замкнутых отношений пары прилипших друг к другу подростков, подражающих сексуальному поведению взрослых.
Добиться успеха в создании собственной истории жизни означает совершить то, что англосаксонские психоаналитики называют «cut – off», то есть «способ решительно расстаться с прошлым, чтобы найти свое место в нише, занимаемой своим поколением».

Однако не так-то просто осуществить это решительное расставание, как и стать настоящей женщиной, особенно, если раньше не была никем другим, кроме «маменькиной дочки», никогда не получала другой обратной связи, кроме как от собственной матери, не знала другой идентификационной модели, кроме «мать своей дочери».

Некоторые девочки никогда не преуспеют в этом. Им могут помешать ошибки в выборе критериев, ошибки возможной самоидентификации – какой из существующих моделей женской самореализации ей следовать, если рядом не было никого, кроме родной матери?

Те же, кто все-таки сумеют преодолеть зависимость от матери и от прошлого, очевидно, будут вынуждены долго расплачиваться тяжким чувством вины: как могла дочь оставить мать, которая так ее любит?»

Любимый вопрос – что делать?
Вот некоторые варианты с которых можно начать движение к отделению.

Идеи способствующие развитию более автономного мышления и как следствие сепарации начинаются с привычки проделывать (на первых порах постоянно) работу по дифференциации (разделению) и разотождествлению – отделения от навязанных матерью образа себя, жизни, установок, убеждений и конечно в первую очередь от чувства вины и стыда; оценки текущей ситуации и выхода из позиции наблюдателя за своей жизнью в позицию автора собственной взрослой жизни и ее полноценного участника.

Привычки различать Я не Я.
Это Я – это моя мать.
Это моя жизнь – это жизнь моей матери.
Это мой выбор – это ее выбор.
Моя жизнь – моя ответственность.
Жизнь моей матери – это ее ответственность.
Это мои чувства – это моей матери.
Мои чувства – моя ответственность – чувства матери ее ответственность.
Добавьте свой вариант…

Начать работу по исследованию, пониманию, узнаванию себя Кто Я.
Это мои желания, моё тело, мои мысли, мои эмоции, чувства, переживания, мой опыт.
Я имею право на свой собственный опыт, также как моя мать на свой.
#сепарация
#симбиоз

#цензуралюбовницы или ее отсутствие

Любовь Успенская – Я слишком тебя любила.

Можно сказать эта песня – гимн «матери в большей степени, чем женщины» и художественная демонстрация теоретического текста выше.

В исполнении Успенской звучит довольно надрывно и убедительно. Чувство вины навязывается дочери просто откровенно.

Текст песни.
Поищем манипуляции?

Твоя улыбка счастья, как шаль меня накрыла
Спасая от ненастья, я слишком тебя любила
Печали твои юные в своей душе хранила
Всё дорого в тебе, я слишком тебя любила
Наполнена до края
Талантами и силой
Ты грешна, я святая –
Я слишком тебя любила
Я не могу кричать, я не могу дышать
Я не могу понять, ты просто меня убила
Я не могу кричать, я не могу понять
Как ты не видишь мать, которая слишком любила
Твои страдания слезы, поверь, я не забыла
Как и порывы взлеты, я слишком тебя любила
От горя и обид всё в мире вдруг застыло
Скажите, как мне жить? Я слишком её любила
Люби, моя родная
Ты долго не звонила
Пойми, я умираю
Я слишком тебя любила
Я не могу кричать, я не могу дышать
Я не могу понять, ты просто меня убила
Я не могу кричать, я не могу понять
Как ты не видишь мать, которая слишком любила.
#сепарация

«Почему ничего не меняется если понимаю откуда ноги растут… уже столько книг прочитала…».

Потому что, увы… одни только знания не меняют психическое функционирование и не меняет объекты идентификаций (в том числе образы родителей помещённые внутрь).

Почитаем вместе отрывок статьи Томаса Огдена «Влияние сильной проективной идентификации матери на развитие ребенка».

По сути наше Я это череда идентификаций с разными людьми, но сначала с родителями, в первую очередь с матерью. В этой связи не всё можно объяснить хорошим или плохим отношением к ребенку, так как бессознательно качества одного человека могут «становиться частью» другого, даже если они активно не демонстрируются или даже скрываются.

У некоторых людей, пишет Огден, наблюдается слишком сильная идентификация с матерью, особенно с противоречивыми частями ее Я, т.е. психика «насильственным образом сталкивается с самыми глубинными конфликтами матери».

Такие дети «облачаются» в патологию матери, в частности принимают ее искаженный взгляд на себя, используют как модель для идентификации, что отражается на их представлениях о себе, объектных отношениях и организации своего Я.

В истории таких людей присутствует образ матери, полностью поглощенной своими проблемами, от которых она не смогла защитить ребенка.

Среди причин такого поведения можно отметить следующие: мать хотела, чтобы ребенок стал воплощением какой-то части ее Я, которую она сильно ненавидела и идеализировала одновременно; другая женщина пыталась использовать ребенка для восстановления отношений с матерью, которая умерла, когда ей было 10 лет; третья была поглощена страхами и желаниями относительно пола ребенка, потому что у нее были свои страхи, желания и разочарования относительно своего пола.

Такие ситуации становятся патогенными, потому что попытки матери решить свои проблемы мешают ей эмпатически реагировать на потребности ребенка. Это происходит потому, что для обращения с осознаваемыми, но неприемлемыми чувствами она преимущественно прибегает к таким процессам и поведенческим моделям, как расщепление, отрицание, проективная идентификация и импульсивные действия».

Что делать таким людям?
Искать новую модель идентификации, проделать душевную работу по разотождествлению с тем что не подходит, например, какие-то качества матери можно принять, какие-то нет, т.е. выбор есть.
#проекции

В тему текста выше, что ещё должно произойти чтобы начались изменения в психический жизни человека.

На смену примитивным (в контексте ранним) психическим защитам пришли более зрелые, чтобы справляться с жизнью, не с помощью, например, проекции или расщепления, а с помощью сублимации, юмора, вытеснения и т.д.

Те защитные механизмы, которые некогда помогали выжить неокрепшему Я ребёнка, с выходом из детского возраста никуда не деваются, они укореняются в Я и превращаются в устойчивые формы реагирования человека. Окрепшее Я взрослого хранит его от опасностей, которые не только воображаются, но и обладают вдобавок психической реальностью. Более того, чтобы оправдать фиксации в Я, человек бессознательно создаёт ситуации, воспроизводящие изначальную опасность.
 
В круг задач аналитической терапии входит, в частности, корректировка такого рода болезненных и болезнетворных форм защиты, то есть устранение лежащих в их основе вытеснений и замена их суждениями, соответствующими реальности. Поэтому психоанализ является также методом историческим в самом широком смысле слова. В реакциях переноса больного констеллируется вся его жизнь. Она «вспоминается, повторяется и перерабатывается» («Воспоминание, повторение и переработка» - статья Фрейда 1914 г.) до тех пор, пока Я не станет способным в достаточной мере дистанцироваться от приобретённых в детстве вытеснений и форм защиты. … Это означает, что прежде всего изменяются вытесняющие инстанции: Сверх-Я смягчает свои требования и идеальные притязания.
 
Вольфганг Шмидбауэр «Вытеснение и другие защитные механизмы», «Энциклопедия глубинной психологии. Том 1. Зигмунд Фрейд: жизнь, работа, наследие».

Начнём с притчи о бабочке, закончим психоанализом.

Кокон долго лежал неподвижно без изменений... но однажды в коконе появилось маленькое отверстие.

Случайно проходивший мальчишка остановился и стал наблюдать, что будет с коконом. Он долгие часы стоял и наблюдал, как через маленькую щель пытается выйти бабочка.

Прошло много времени, бабочка как будто остановила свои усилия, а отверстие оставалось все таким же маленьким.

Казалось, бабочка сделала все, что могла, и ни на что другое у нее не было больше сил. Тогда мальчик решил помочь бабочке: он взял перочинный ножик и разрезал кокон.

Бабочка тотчас вышла. Но ее тельце было слабым и немощным, ее крылья были неразвитыми и едва двигались.

Мальчик продолжал наблюдать, думая, что вот-вот крылья бабочки расправятся и окрепнут, и она полетит, но…

Вы наверно и сами догадались на слабых и не до конца сформированных крыльях далеко не улетишь, и остаток жизни бабочка волочила по земле свое слабое тельце, свои нерасправленные крылья.
Она так и не смогла летать...

К чему это я?
Часто можно услышать в кабинете «ну вы же уже все поняли про меня, трудно вам что ли рассказать?»

Конечно не трудно, более того это самый лёгкий вариант, но Поль Дени и другие опытные психоаналитики говорят нам «Немедленно сообщать человеку содержание его бессознательного может быть очень опасным».

Это правда.
Чтобы выдержать то что иногда аналитик может, я бы сказала, не знать, а предполагать или строить гипотезы, нужно быть готовым психически, иначе может произойти серьезная психическая или соматическая дезорганизация.

Как в случае с бабочкой важно расти и развиваться постепенно, да с помощью того кто рядом, но самому окрепнуть, разрушить стенки кокона и полететь, в психоаналитическом процессе осознать, осмыслить и присвоить себе творчество своего нового мышления.

Собственная агрессия понятая, осмысленная, принятая превращается в двигатель роста. Агрессия которую человек пугается не позволяя ей быть даже на уровне чувств, агрессия которую путают с агрессивным поведением и насилием разрушает человека и часто близких рядом.

Без агрессии трудно представить жизнь, мы бы даже не родились если бы не имели склонности и способности к агрессии. Вспомним милую бабочку выше, трудно представить более безобиднее существа, но даже ей нужно прорвать, сломать, прогрызть (или что она там делает) кокон чтобы вылететь.

Агрессия – это одна из основных природных склонностей нашего вида.
 
Это двигатель развития, соревнования, преодоления эдипового конфликта и т.д. Агрессия позволяет получить доступ к разным душевным состояниям, которые она затем помогает человеку преодолеть.
 
Как и все инфантильные протоэмоции, агрессия должна обрабатываться матерью в её ревери и в её α-функции и таким образом прийти в соответствие с требованиями окружающей среды. Так агрессия становится выразимой и превращается в двигатель роста, не разрушая самого индивида и других.
 
Но этот процесс не всегда протекает успешно, оставляя ребёнка один на один с необходимостью «укрощать» очень высокий, необработанный уровень «сырой» агрессии, активируя целый ряд защитных механизмов, которые могут парализовать и саму агрессию, и эмоциональное развитие в целом.
 
Дефицит материнско-отцовской α-функции обычно влияет не только на агрессию – в большинстве случаев агрессия комбинирована с жадностью, ревностью и завистью.
 
Можно представить себе мать, у которой α-функция эффективна, но существует «слепая зона» восприятия именно по отношению к агрессии.
 
Проблема заключается в неудаче проективных идентификаций, возбудителей агрессии; не будучи воспринятыми и трансформированными, они возвращаются «обогащённые» фрустрацией и злостью. «Эмоция, не способная перенести пренебрежение, становится всё более интенсивной и увеличивается, чтобы вызвать к себе интерес, контейнер отвечает на это эвакуацией, всё более и более яростной» (Bion, 1965). Таким образом, становится невозможным интроецировать трансформативный контейнер, который обрабатывает постоянно генерирующуюся агрессию. Эта же агрессия в «обработанном виде» становится настоящим двигателем развития и психического роста.
 
То же самое происходит и в аналитической ситуации, поэтому не столь важно интерпретировать агрессию, сколь важно способствовать развитию контейнера для её поглощения и трансформации. Необходимо развивать у пациента «аппарат для думанья мыслей», дающий ему возможность обрабатывать даже очень высокие уровни агрессии (или, в более тяжёлых случаях, позволяющий восстановить саму α-функцию).
 
Антонино Ферро «Психоанализ: создание историй».

#Бион #ревери #контейнирование

Мари Кардиналь об открытии своей агрессивности в анализе: https://t.me/journal_of_psychoanalysis/221

Научи меня жить эту жизнь, не срываясь на крик,
Научи просыпаться нутром, а не только глазами.
С нас сползет горяченая спесь, как дешевый парик;
Остальное, задрав рукава, мы сорвем с себя сами.

Все большие слова, что отбились камнями от стен,
Весь жестокий обман, принимаемый нами за благо –
Все закончится завтра, оставив на белом холсте
Только наши сердца как линялые старые флаги.

Их биение будет прерывистым, как голоса,
Что давно разучились болтать через боль о хорошем.
Завтра новый маршрут, и его предстоит расписать.
Завтра раны затянутся кремово-мраморной кожей.

Эти новые шансы придется использовать врозь,
Вспоминать и молчать, распуская любовь, словно пончо;
Посмотри на клубок: что-то кончилось – и началось;
И все бывшее – было зачем-то. (Но это не точно).
(с) Джо и оранжевая печатная машинка
Август, 2018

С днем психолога!

«В человеке содержится вся мощь темного начала и в нем же – вся сила света. В нем – глубочайшая бездна и высочайшее небо, или оба центра».
Фридрих Шеллинг
Фото: работа художника Andrey Remnev

Умеете принимать все свои стороны, ну или большую часть?

С принятием часто бывают сложности, отчасти потому что происходит путаница. Принятие – это принятие факта в реальности, внутренней или внешней «идет дождь». Принятие – это не оценка «дождь хороший, плохой». Это не оправдание «ничего что идет дождь, ничего что юбка (прическа) испорчена, зато у мамы на даче огород поливать не нужно». Это не обвинение себя «дождь идет потому что я не смогла тучи руками развести, плохо старалась». Это не прощение «дождь виноват, что юбка испорчена, если я приму факт, что дождь идёт, то я его прощаю за испорченную вещь» (смешной получился пример, ну можно дождь заменить на партнера (маму, коллегу, подругу). Когда мы принимаем ситуацию (любое другое событие или что-то касающееся себя лично), мы не тратим время и энергию для длительного сопротивления или зацикленности по поводу этого факта, тогда у нас появляется возможность что-то изменить в своей жизни, без принятия изменения невозможны, менять просто нечего, можно только мучительно внутри себя гонять навязчивые мысли.

Важное с заботой о себе.
Спасибо коллегам, которые делятся мыслями из своего обучения.
Ксения Канская по следам семинара с А. Верморелем.

«Если родитель, воспитывая ребёнка, забывает о собственных нуждах, потребностях и желаниях, теряет себя, забывает о себе, перестаёт заботиться о себе, то он испытывает дефицит собственного здорового нарциссизма.

В этом случае, родитель не только не питает своего ребёнка здоровым нарциссизмом, но и отнимает нарциссизм у своего ребёнка, чтобы восполнить свои запасы.
Отсутствие у матери удовольствия от своей собственной жизни обеднит нарциссизм ребёнка и помешает ему присвоить удовольствие от жизни».