В частности, основной канон праздника представляет собой не один, а сразу два диалога. Первый из них — это тропари (но не ирмосы!) 1-й, 3-й, 4-й, 5-й, 6-й, 7-й песней канона. В 7-й песни он заканчивается: Дева Мария соглашается принять благовестие архангела, а тот прославляет Ее. У диалога есть алфавитный акростих, от Α до Ω: каждый тропарь начинается с новой буквы алфавита, от первой до последней.

Второй — это ирмосы (!) и тропари 8-й и 9-й песней. Здесь диалог начинается снова: в ирмосе 8-й песни архангел Гавриил приветствует Пречистую Деву, а Она сначала недоумевает — и так далее.
У этого диалога также есть алфавитный акростих, причем двойной: от Α до Ω (в 8-й песни) и затем от до Ω до Α (в 9-й песни), но здесь не целые тропари начинаются с новой буквы каждый, а отдельные строчки.

По происхождению, это два разных песнопения: двупеснец (= песни 8 и 9, с их ирмосами) и самостоятельный диалог (использован в качестве тропарей предшествующих песней).

В двупеснце реплики, указывающие на лицо говорящего, вставлены прямо в текст, тогда как предшествующем двупеснцу диалоге таких вводных фраз нет, поэтому принято при исполнении этого диалога заменять припев «Пресвятая Богородице, спаси нас» на реплики «Ангел возопи / Богородица рече» (кроме самого первого тропаря в 1-й песни, представляющего собой молитвенное обращение к Пречистой Деве, где следует произнести обычный припев).

В двупеснце же — то есть в 8-й и 9-й песнях канона, как он приведен в Минее, — произносить эти реплики не следует, так как они уже есть в тексте:
ирмос 8-й песни: «Слыши, Отроковице Дево Чистая — да речет убо Гавриил...»
1-й тропарь: «Ум всяк побеждается земных — отвеща Девица...»
2-й тропарь: «Се, Тебе недоуменное разрешися — глаголет к сим Гавриил...»
3-й тропарь: «Закон сей от Бога есть человеком — Непорочная абие глаголет...»
4-й тропарь: «Глаголы, яже мне вещаеши, Чистая — ангел паки глаголет...»
5-й тропарь [= конец диалога]: «Являешися Мне истины вещатель — рече Дева...»

Ирмос 9-й песни приглашает верных присоединиться к архангельскому приветствию: «Радуйся!..», а тропари содержат указания на библейские пророчества о Деве (манна и молоко, лествица из видения Иакова, неопалимая купина из истории Моисея, гора из пророчества Даниила, руно Гедеона, священие Давида, дверь Иезекииля — ср. недавнюю запись о песнопении и иконографии «Свыше пророцы»).

В текущем году Благовещение пришлось на Крестопоклонную неделю: ссылки на посвященные ей записи.

Каноны Страстной седмицы

Наступили святые дни Страстной седмицы. Как правило, на утренях этих дней поются каноны (как полные, так и неполные: дву-, три-, четверопеснцы) авторства преподобного Косьмы Маюмского, а на повечериях — преподобного Андрея Критского.

Оба автора — гениальны. Каноны у них — очень разные. Каноны преподобного Косьмы лаконичны по изложению, но при этом обладают огромной емкостью и затрагивают такие глубины богословия, которые другим отцам приходится раскрывать в целых трактатах.
Каноны преподобного Андрея, напротив, весьма развернуты и отличаются яркой эмоциональностью.

В некоторых храмах есть традиция соединять каноны преподобных Косьмы и Андрея в рамках одной службы, утрени, поскольку повечерие на приходах часто опускается. Мотивы такого соединения понятны: не хочется, исполняя положенный на утренях тот или иной канон прп. Косьмы, терять канон прп. Андрея с повечерия. Впрочем, есть у такого соединения и нежелательная сторона: в море экспрессивных восклицаний Андрея сжатые и максимально продуманные тропари Косьмы могут практически утонуть. Кроме того, у канонов прп. Косьмы, как правило, есть сюжет: тропари — а также ирмосы! — имеют определенную последовательность. У канонов же прп. Андрея ирмосы с тропарями не связаны (первые нужны лишь как образец распева для вторых), а тропари зачастую можно переставлять местами, никак не теряя смысл. Поэтому соединять произведения этих двух гениальных, но очень разных авторов — все же нежелательно.

Кстати, четыре года назад, когда свирепствовала эпидемия COVID-19, и прихожане того храма, где я служу, были лишены возможности приходить на богослужения в храм, я каждый день составлял для них утренние и вечерние молитвенные правила с включением в них соответствующих дню библейских чтений и некоторых песнопений из текущей службы. Если интересно, я мог бы выкладывать здесь эти правила, начиная с сегодняшнего дня, и до конца периода Пятидесятницы, с исправлениями соответственно календарю текущего года.

Меня лично, впрочем, останавливает нежелание превращать данный канал о праздниках, в котором я пишу достаточно редко, в ежедневный раздражитель. Может быть, лучше для этого создать отдельный канал?

Тем не менее, если у читателей есть такой интерес, прошу дать обратную связь. Специально для этих целей открою голосование.

Кто считает, что подобные ежедневные публикации на протяжении всей Страстной и Пятидесятницы могут принести пользу и не будут слишком раздражать, могут поставить 👍. А те, кто полагает, что здесь лучше все-таки ограничиться некоторыми высказываниями об отдельных сторонах праздничных служб, могут поставить ❤️ (тогда для упомянутых правил я просто создам отдельный канал).

Коль скоро голосов в поддержку идеи публикации здесь специально составленных правил примерно в 2.5 раза больше, чем голосов против, я буду их размещать прямо в данном канале.

Еще раз повторю, что это был опыт, связанный с вынужденной изоляцией прихожан из-за эпидемии COVID-19: поскольку они были лишены возможности посещать богослужения в храме, было решено включить некоторые элементы из церковных служб прямо в утренние и вечерние правила.

При публикации их здесь я лишь буду менять имена поминаемых святых — соответственно календарю этого года, — а также заменю молитву от эпидемии на молитву о Святой Руси.

Великий понедельник: песнопения

Если внимательно вчитаться в песнопения Великого понедельника, возникают вопросы об их соответствии тем библейским отрывкам, которые звучат во время служб этого дня.

Так, на утрене положено читать отрывок, содержащий: проклятие смоковницы, притчу о двух сыновьях и притчу о злых виноградарях (Мф 21. 18–43), а на вечерне — начало книги Исхода и Малый евангельский Апокалипсис (Мф 24. 3–35).

Однако в песнопениях Великого понедельника нет никаких отсылок ни к притчам о двух сыновьях и злых виноградарях, ни к словам Спасителя о конце времен. Совпадает лишь одна тема, об иссохшей смоковнице: она упоминается в трипеснце прп. Андрея Критского и в одной из стиховных стихир.

При этом в песнопениях Великого понедельника есть ряд других отсылок: к притче о десяти девах (в тропаре «Се Жених»), к притче о приглашенных на брачный пир (в светильне), к истории праведного Иосифа из книги Бытия (в трипеснце прп. Андрея, в кондаке, в славнике на стиховне), а также к словам Христа «Се, восходим в Иерусалим» (= Мф 20. 18: в первой из стихир) и к просьбе матери сыновей Зеведеевых (= Мф 20. 20–21), на которую Господь ответил вопросом к ученикам о готовности испить Его чашу (= Мф 20. 22–23) и преподал наставление о смирении (= Мф 20. 25–27).

Вокруг отрывка из 20-й главы Евангелия от Матфея (который, повторю, сегодня не читается: по обычному распорядку чтений параллельное ему место из Евангелие от Марка было прочитано еще в 5-е воскресенье Великого поста) целиком построено центральное песнопение утрени — трипеснец прп. Косьмы; ему же посвящены 3 из 7 стихир дня.

С толкованием тематики тропаря (или, вернее, троична: на Страстной седмице «Се Жених» заменяет обычные троичны гласа, которые исполнялись весь Великий пост, и имеет такую же заключительную строку) и светильна сложностей не возникает, поскольку оба эти песнопения будут исполняться еще и на утренях вторника и среды (светилен — также и на утрене четверга).

Но как объяснить явный акцент ряда песнопений на отрывке Мф 20. 17–28? Интерес ряда других к истории Иосифа из Быт 39? И полное отсутствие отсылок к Мф 21. 24 слл. (все отсылки относятся только к истории со смоковницей, которая продолжается до стиха 22, но читается-то на службе до стиха 43!) и Мф 24?

Суть в том, что песнопения отражают более древний распорядок библейских чтений. В доиконоборческом Константинополе и в древнем — до времен упадка, вызванных серией различных нашествий, — Иерусалиме системы чтений отличались от нашей нынешней.

Так, по современной системе чтений Книга Бытия полностью завершается в течение Великого поста, а на Страстную седмицу установлено уже чтение Книги Исхода. Однако, как видно из кондака, автором которого является сам прп. Роман Сладкопевец, когда-то история из Быт 39 читалась в Константинополе именно сегодня.

В свою очередь, трипеснец прп. Косьмы и стихиры — по крайней мере, их часть, — отражают древнюю иерусалимскую систему чтений из Евангелия, где на утрене Великого понедельника звучал отрывок Мф 21. 18–23 (но не дальше! вот почему в песнопениях не затронуты притчи о двух сыновьях и о злых виноградарях), а на вечерне, что еще важнее — поскольку вечерня могла предполагать и совершение литургии Преждеосвященных Даров — читали Мф 20. 17–28, то есть тот самый отрывок о просьбе матери сыновей Зеведеевых и ответе Христа о чаше и о смирении, которому великий Косьма посвятил свой трипеснец и который воспевается в части стихир сегодняшнего дня.

Это объясняет и фразу «Се, восходим в Иерусалим...» (особенно контрастно звучащую с учетом того, что вчера мы уже отпраздновали Вход в Иерусалим...) в первой из сегодняшних стихир: это цитата из когда-то читавшегося сегодня стиха Мф 20. 18.

Сегодня в последний раз в посту служится великое повечерие, имеет смысл прочитать его последование, в соединении с трипеснцем прп. Андрея Критского.

(и на завтрашнее утро)

Ссылка на запись о сегодняшней стихире, «Господи, яже во многия грехи».

И еще одна, на запись о каноне Великого четверга (в большинстве храмов его споют/прочтут сегодня вечером) — без преувеличения, одном из лучших произведений византийской гимнографии.

В Великую пятницу в храмах служат царские часы; тем, кто по каким-то причинам не сможет на них побывать, было бы правильно прочитать их дома; текст доступен здесь.

Царские часы, как и служба Двенадцати Евангелий, отражают традиции древней Иерусалимской Церкви. В богослужении Иерусалима IV–IX веков Евангелия о Страстях Христовых читались на остановках во время шествия по местам Страстей, которое устраивалось в ночь с четверга на пятницу. Чтения перемежались антифонами и молитвами: такая структура и сейчас частично сохраняется в службе Двенадцати Евангелий. После ночного шествия духовенство и молящиеся некоторое время отдыхали, а в первой половине дня пятницы собирались у Голгофы и слушали еще ряд чтений, которые и стали первоосновой для Царских часов.

В то же время, состав чтений вечерни Великого четверга и вечерни Великой пятницы — вторую служат днем в пятницу, ее можно назвать одной из самых прекрасных служб всего церковного года — отражает традиции древней Церкви Константинополя. В частности, и в четверг, и в пятницу на вечернях установлены составные Евангелия, в которых отрывки из разных мест Четвероевангелия объединены в одно общее чтение, причем составное Евангелие пятницы начинается там же, где закончилось Евангелие четверга.

Среди песнопений вечерни Великой пятницы есть знаменитая стихира «Тебе одеющагося»:

Тебе, одеющагося светом яко ризою, снем Иосиф с Древа с Никодимом,
и видев мертва нага непогребена, благосердный плач восприим, рыдая глаголаше:
«Увы мне, сладчайший Иисусе, Егоже вмале солнце на Кресте висима узревшее мраком облагашеся, и земля страхом колебашеся, и раздирашеся церковная завеса: но се ныне вижу Тя, мене ради волею подъемша смерть...
Како погребу Тя Боже мой, или какою плащаницею обвию? Коима ли рукама прикоснуся нетленному Твоему телу? Или кия песни воспою Твоему исходу Щедре?
†
Величаю страсти Твоя, песнословлю и погребение Твое со Воскресением, зовый:
Господи слава Тебе!»

В рукописях эта стихира может иметь разночтения: например, строчка «снем Иосиф с Древа с Никодимом» (выделена полужирным) может заменяться большим фрагментом, содержащим поэтическое описание того, как прав. Иосиф Аримафейский просил у Пилата отдать ему Тело Спасителя:

... плотию умерша узре Иосиф, вшед нощию к Пилату, моляся и кланяяся, телесе прося святаго Твоего: «Даждь ми тело Сына Девича, без Отца рождшагося, даждь ми тело Распятаго на Кресте, даждь ми Тело Творца моего же и вашего, уже бо вам нет пользы от мертваго тела...», — и изыде, радуяся, одарен. И пришед ко Кресту со Никодимом...

Также перед завершением стихиры — там, где стоит знак † — могли добавляться слова:

... Распинаешися за мир! Ов бо Тя от иудей заушаше бренною рукою, другий же от них, распинаше, похуляше Тя, ин же от беззаконных оцта и желчи напоиша Тя, насыщшаго манны человеки — аз же Тя снемлю, грешный Иосиф. Иже вся претерпевый — и се претерпе, благий Человеколюбче...

Всю Страстную неделю на повечериях пелись трипеснцы прп. Андрея Критского, но в Великую пятницу этот ряд прервался, поскольку на повечерии этого дня соответствующее произведение прп. Андрея оказалось вытеснено более поздним по происхождению каноном на Плач Пресвятой Богородицы.

Однако в рукописях — как в греческих, так и в древнерусских (до XV века), — этот четверопеснец сохранился. Я сделал его новый перевод с греческого, с учетом древнерусского перевода там, где это было возможно (как выяснилось, в древнерусских списках не хватает части тропарей, а некоторые места переведены не вполне точно).

Именно этот четверопеснец в эпоху господства Студийского устава и исполнялся на повечерии в день Великой пятницы — то есть, по сути, в составе вечернего правила. Впрочем, в некоторых греческих Триодях к четверопеснцу добавляется комментарий: «пой его вместо полунощницы в субботу [т. е. вместо утреннего правила], сказав прежде Трисвятое [т. е. обычное начало], Псалом 50 и божественный Символ [веры]».