Стихира на литии, «Волсви персидстии»
К предыдущему сообщению прилагаю запись стихиры «Волсви, Персидстии царие» с виниловой пластинки 1992 года, на которой ее исполняет детский хор Братства Всемилостивого Спаса под руководством Т. И. Королевой (ныне зав. кафедрой регентования ПСТГУ). Запись имеет историческое значение — это первая профессиональная запись православного детского хора, сделанная в России: в СССР православные детские хоры не могли существовать легально. В наступившем году ей исполняется 30 лет.
Предпразднство Крещения Господня
С сегодняшней вечерней службы начинается предпразднство Богоявления, которое продлится не один, а четыре дня. В том, что это предпразднство является многодневным, богослужение Богоявленского цикла напоминает, как и во многих других аспектах, богослужение Рождественского цикла. Хорошо известно, что праздники Рождества и Крещения не случайно находятся рядом друг с другом и имеют общие богослужебные особенности — почти весь IV век на Востоке (а в Иерусалиме — даже и позже, до середины V века) воспоминания этих двух событий, а также еще одного, первого чуда Христа на браке в Кане Галилейской, были объединены в общем торжестве Явления Бога людям: и в Его вочеловечении, и в явлении народу, и в чудесах. Датой же этого торжества по юлианскому календарю («старому стилю») было 6 января.
С сегодняшней вечерней службы начинается предпразднство Богоявления, которое продлится не один, а четыре дня. В том, что это предпразднство является многодневным, богослужение Богоявленского цикла напоминает, как и во многих других аспектах, богослужение Рождественского цикла. Хорошо известно, что праздники Рождества и Крещения не случайно находятся рядом друг с другом и имеют общие богослужебные особенности — почти весь IV век на Востоке (а в Иерусалиме — даже и позже, до середины V века) воспоминания этих двух событий, а также еще одного, первого чуда Христа на браке в Кане Галилейской, были объединены в общем торжестве Явления Бога людям: и в Его вочеловечении, и в явлении народу, и в чудесах. Датой же этого торжества по юлианскому календарю («старому стилю») было 6 января.
Аналогично первому дню рождественского предпразднства, сегодня на стиховне вечерни установлены несколько авторских стихир-самогласнов (впрочем, из-за соединения службы с празднованием памяти преподобного Серафима Саровского эти стихиры, скорее всего, оказались не спеты: хотя их вполне можно было бы перенести на какие-то другие места службы).
Первая из них надписана именем самогó Иоанна Монаха:
Светел убо мимошедший праздник, светлейший же, Спасе, приходящий: он Ангела имеяше благовестника, и сей Предтечу обрете предуготовителя. Он кровем изливаемым, яко безчаден, рыдаше Вифлеем, и сей водам благословенным многочадна познавается купель. Тогда звезда волхвом возвести, ныне же Отец миру Тя показа. Воплотивыйся и паки грядый яве, Господи, слава Тебе!
ПЕРЕВОД (с греческого): Ярким [был] прошедший праздник, а наступающий, Спасе, — еще ярче!
Тот имел благовестником ангела, а этот обрел приготовителем — Предтечу.
В тот Вифлеем рыдал, при пролитии [множества] крови, как бездетный, — а в этот купель познается, при благословении вод, как многодетная.
Тогда волхвам [о Тебе] подсказала звезда, — а ныне Отец миру [на] Тебя указал,
Воплотившийся и снова Грядущий во плоти, Господи, слава Тебе!
Как легко видеть, стихира основана на сопоставлении Рождества и Крещения: ангел-благовестник Рождества Христова (речь идет, прежде всего, о Благовещении Пресвятой Деве Марии (Лк 1. 28–31), но также и о явлении ангела Иосифу (Мф 1. 20)) — и Иоанн Креститель; массовое кровопролитие при убиении вифлеемских младенцев — и благословение вод крещальной купели; звезда Рождества — и глас Отца при Крещении Христовом (Мк 1. 11 и параллельные места).
Многие другие песнопения предпразднства Богоявления построены по тому же принципу; вполне возможно, что процитированная стихира стала для некоторых из них образцом.
Другие песнопения предпразднства осмысляют евангельский рассказ о Крещении как таковой, ветхозаветные прообразы события, различные его богословские аспекты — прежде всего, избавление человечества от Адамова греха в домостроительстве Христовом:
Паки Иисус мой очищается во Иордане — паче же очищает грехи наша! грядет бо воистинну на Крещение, омыти хотя Адамово рукописани — и рече ко Иоанну:
«Гряди, послужи, о Крестителю, таинства страннаго главизне.
Гряди, простри руку твою скоро и прикоснися верху´ Стершаго змиеву главу и Отверзшаго рай, егоже затвори преступление лестию змиевою вкушением древа иногда».
(второй самогласен сегодня на стиховне, Андрея Иерусалимского)
Первая из них надписана именем самогó Иоанна Монаха:
Светел убо мимошедший праздник, светлейший же, Спасе, приходящий: он Ангела имеяше благовестника, и сей Предтечу обрете предуготовителя. Он кровем изливаемым, яко безчаден, рыдаше Вифлеем, и сей водам благословенным многочадна познавается купель. Тогда звезда волхвом возвести, ныне же Отец миру Тя показа. Воплотивыйся и паки грядый яве, Господи, слава Тебе!
ПЕРЕВОД (с греческого): Ярким [был] прошедший праздник, а наступающий, Спасе, — еще ярче!
Тот имел благовестником ангела, а этот обрел приготовителем — Предтечу.
В тот Вифлеем рыдал, при пролитии [множества] крови, как бездетный, — а в этот купель познается, при благословении вод, как многодетная.
Тогда волхвам [о Тебе] подсказала звезда, — а ныне Отец миру [на] Тебя указал,
Воплотившийся и снова Грядущий во плоти, Господи, слава Тебе!
Как легко видеть, стихира основана на сопоставлении Рождества и Крещения: ангел-благовестник Рождества Христова (речь идет, прежде всего, о Благовещении Пресвятой Деве Марии (Лк 1. 28–31), но также и о явлении ангела Иосифу (Мф 1. 20)) — и Иоанн Креститель; массовое кровопролитие при убиении вифлеемских младенцев — и благословение вод крещальной купели; звезда Рождества — и глас Отца при Крещении Христовом (Мк 1. 11 и параллельные места).
Многие другие песнопения предпразднства Богоявления построены по тому же принципу; вполне возможно, что процитированная стихира стала для некоторых из них образцом.
Другие песнопения предпразднства осмысляют евангельский рассказ о Крещении как таковой, ветхозаветные прообразы события, различные его богословские аспекты — прежде всего, избавление человечества от Адамова греха в домостроительстве Христовом:
Паки Иисус мой очищается во Иордане — паче же очищает грехи наша! грядет бо воистинну на Крещение, омыти хотя Адамово рукописани — и рече ко Иоанну:
«Гряди, послужи, о Крестителю, таинства страннаго главизне.
Гряди, простри руку твою скоро и прикоснися верху´ Стершаго змиеву главу и Отверзшаго рай, егоже затвори преступление лестию змиевою вкушением древа иногда».
(второй самогласен сегодня на стиховне, Андрея Иерусалимского)
Великое освящение воды
http://www.e-vestnik.ru/analytics/veliy_esi_gospodi_velikoe_osvjashenie_vody_kreshenie_gospodne_11867/
http://www.e-vestnik.ru/analytics/veliy_esi_gospodi_velikoe_osvjashenie_vody_kreshenie_gospodne_11867/
Журнал Московской Патриархии и Церковный вестник
Велий еси, Господи
Великая агиасма — церковное священнодействие, посредством которого вода как один из естественных элементов тварного мира получает Божие благословение и освящение. Совершение водоосвящения свидетельствует об обновлении и восстановлении через Христа всего творения…
Первая — собственно Богоявление, то есть явление Бога людям как таковое. «Великая благочестия тайна: Бог явился во плоти, оправдал Себя в Духе, показал Себя ангелам, проповедан в народах, принят верою в мире» (1 Тим 3. 16). Бог явил Себя людям уже в Рождестве — недаром Рождество и Богоявление столь тесно связаны между собой, — но начинает говорить к ним только спустя целых три (!) десятилетия, когда приходит ко Крещению. С этого времени Он уже не скрывает Свое пришествие в мир от ангелов и людей:
Днесь всяка тварь просвещается, днесь всячeская веселятся, Небесная вкупе и земная — ангели и человецы смешаются, — идеже бо Царево пришествие, и чин приходит.
Тецем убо на Иoрдан и видим вси Иоанна — како крещает Верх Нерукотворенный и Безгрешный?
Темже, апостольский глас припевающе, согласно возопием: «явися благодать Божия спасительная всем человеком», озаряющи и подающи верным велию милость.
(Стихира на литии).
Другая тема — свет. Сам наступивший праздник в древности назывался также праздником Светов. Слово святителя Григория Богослова, которое положено читать сегодня на всенощной, начинающееся со слов «Опять Иисус мой, и опять таинство...» (ср. начало стихиры в первый день предпразднства), надписано: «На святые Светы Явлений Господних». Свет — это и просвещение, то есть таинство Крещения, но это и огонь, о котором говорит Иоанн Предтеча: «Я крещу вас водою, но идет Сильнейший меня, у Которого я недостоин развязать ремень обуви; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем» (Лк 3. 16).
Явился еси днесь вселенней, и свет Твой, Господи, знаменася на нас, в разуме поющих Тя: пришел еси и явился еси, Свет Неприступный.
(Кондак).
Днесь всяка тварь просвещается, днесь всячeская веселятся, Небесная вкупе и земная — ангели и человецы смешаются, — идеже бо Царево пришествие, и чин приходит.
Тецем убо на Иoрдан и видим вси Иоанна — како крещает Верх Нерукотворенный и Безгрешный?
Темже, апостольский глас припевающе, согласно возопием: «явися благодать Божия спасительная всем человеком», озаряющи и подающи верным велию милость.
(Стихира на литии).
Другая тема — свет. Сам наступивший праздник в древности назывался также праздником Светов. Слово святителя Григория Богослова, которое положено читать сегодня на всенощной, начинающееся со слов «Опять Иисус мой, и опять таинство...» (ср. начало стихиры в первый день предпразднства), надписано: «На святые Светы Явлений Господних». Свет — это и просвещение, то есть таинство Крещения, но это и огонь, о котором говорит Иоанн Предтеча: «Я крещу вас водою, но идет Сильнейший меня, у Которого я недостоин развязать ремень обуви; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем» (Лк 3. 16).
Явился еси днесь вселенней, и свет Твой, Господи, знаменася на нас, в разуме поющих Тя: пришел еси и явился еси, Свет Неприступный.
(Кондак).
Многие песнопения развивают тему удивления Иоанна, смутившегося, когда Господь пришел, чтобы креститься от него: «Иоанн же удерживал Его и говорил: мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?» (Мф 3. 14). Склонив голову перед Своим же творением, Господь не только явил образ смирения, но и показал, что Он принял на Себя все стороны человеческой природы и исполнит все то же, что «надлежит исполнить» (Мф 3. 15) всякому верующему.
Бог Слово явися плотию роду человеческому, стояше креститися во Иордане, и глаголаше к Нему Предтеча: «Како простру руку и прикоснуся верху Держащаго всяческая?.. Аще и от Марии еси Младенец, но вем Тя, Бога Превечнаго... По земли ходиши, певаемый от серафим, — и раб Владыку крещати не научихся...»
Непостижиме Господи, слава Тебе!
(стихира по 50 псалме)
Ещё одна, и очень важная, тема — откровение Бога как Троицы. В Ветхом Завете о Боге говорится как о Сущем, Едином, Господе, но о Троичности Лиц упоминается лишь прикровенно: «Словом Господним небеса утвердишася, и Духом уст Его вся сила их" (Пс 32. 6). Но в событии Крещения Троичность Лиц становится явной: Сын предстоит, Дух сходит, Отец свидетельствует:
Троицы явление во Иордане бысть — самое бо Пребожественное Естество, Отец, возгласи: «Сей крещаемый – Сын возлюбленный Мой!», Дух же прииде к Подобному, Егоже благословят людие и превозносят во вся веки.
(Тропарь 8-й песни первого канона праздника, он же читается во время архиерейской литургии на Трисвятом).
Так Крещение Господне становится не только началом земной проповеди Спасителя, но и событием космологического значения, когда состоялось откровение главной тайны о Боге:
Во Иoрдане крещающуся Тебе, Господи, Тройческое явися поклонение: Родителев бо глас свидетельствоваше Тебе, возлюбленнаго Тя Сына именуя,/ и Дух в виде голубине извествоваше словесе утверждение.
Явлейся Христе Боже и мир просвещей, слава Тебе!
(Отпустительный тропарь).
Бог Слово явися плотию роду человеческому, стояше креститися во Иордане, и глаголаше к Нему Предтеча: «Како простру руку и прикоснуся верху Держащаго всяческая?.. Аще и от Марии еси Младенец, но вем Тя, Бога Превечнаго... По земли ходиши, певаемый от серафим, — и раб Владыку крещати не научихся...»
Непостижиме Господи, слава Тебе!
(стихира по 50 псалме)
Ещё одна, и очень важная, тема — откровение Бога как Троицы. В Ветхом Завете о Боге говорится как о Сущем, Едином, Господе, но о Троичности Лиц упоминается лишь прикровенно: «Словом Господним небеса утвердишася, и Духом уст Его вся сила их" (Пс 32. 6). Но в событии Крещения Троичность Лиц становится явной: Сын предстоит, Дух сходит, Отец свидетельствует:
Троицы явление во Иордане бысть — самое бо Пребожественное Естество, Отец, возгласи: «Сей крещаемый – Сын возлюбленный Мой!», Дух же прииде к Подобному, Егоже благословят людие и превозносят во вся веки.
(Тропарь 8-й песни первого канона праздника, он же читается во время архиерейской литургии на Трисвятом).
Так Крещение Господне становится не только началом земной проповеди Спасителя, но и событием космологического значения, когда состоялось откровение главной тайны о Боге:
Во Иoрдане крещающуся Тебе, Господи, Тройческое явися поклонение: Родителев бо глас свидетельствоваше Тебе, возлюбленнаго Тя Сына именуя,/ и Дух в виде голубине извествоваше словесе утверждение.
Явлейся Христе Боже и мир просвещей, слава Тебе!
(Отпустительный тропарь).
На этом откровении основана вся жизнь Церкви. Вступающий в нее должен принять Крещение, совершаемое со словами: «Крещается N во имя Отца и Сына и Св. Духа», то есть «Такой-то погружается (= буквальный смысл слова "крещается") во Имя» Бога-Троицы. Погрузившись в это Имя одновременно с видимым погружением в воду, человек уже всегда — почему и невозможно повторить истинное Крещение — пребудет в Боге. Иоанново Крещение ещё не было христианским таинством, но Крещение Господа Иисуса, в котором явилась Пресвятая Троица, котором в воде предстоял сам Христос, в котором на человеческую природу явно нисходил Дух Святой, лежит в основе таинства Крещения всякого христианина.
Истинный Свет явися и всем просвещение дарует.
Крещается Христос с нами, Иже всякия вышши чистоты.
Влагает священие воде, и душам сие очищение бывает.
Земное — являемое, и выше Небес — разумеваемое.
Банею – спасение, водою же – Дух.
Погружения ради, иже к Богу наш восход бывает.
Чудéсна дела Твоя, Господи, слава Тебе!
(стихира на хвалитех)
Истинный Свет явися и всем просвещение дарует.
Крещается Христос с нами, Иже всякия вышши чистоты.
Влагает священие воде, и душам сие очищение бывает.
Земное — являемое, и выше Небес — разумеваемое.
Банею – спасение, водою же – Дух.
Погружения ради, иже к Богу наш восход бывает.
Чудéсна дела Твоя, Господи, слава Тебе!
(стихира на хвалитех)
Церковное осмогласие
Как известно, для большинства церковных песнопений указан глас — ἦχος. Это греческое слово означает и вообще всякий звук, и человеческий голос, и дыхание, и эхо (= заимствование в русский язык греческого ихос/эхос), и, в случае с церковной музыкой, звукоряд.
Византийские ἦχοι (гласы) — это не конкретные мелодии, что обычно понимают под «гласами» в современной русской певческой практике, а звукоряды. Всего таких церковных византийских звукорядов — восемь, причем первые четыре из них считаются базовыми, а вторые четыре — производными, или косвенными («плагальными»). Это можно заметить и по текстам песнопений: например, очень схожи степенные антифоны 1-го и 5-го (он же 1-й «плагальный») гласов, 2-го и 6-го гласов и т. д., — и по частичной взаимозаменяемости распевов 4-го и 8-го, 2-го и 6-го, 1-го и 5-го гласов. Несколько особняком стоит 7-й глас, византийский звукоряд которого усложнен (отчего и сам он по-гречески называется βαρύς, «тяжелый»).
От чего же зависит, к какому гласу относится то или иное песнопение? Изначально — от того, в каком звукоряде составлена его авторская мелодия. Древние гимнографы часто писали не только текст, но и сочиняли для него свою мелодию — либо же использовали уже существующую, в таком случае песнопение принадлежало ее гласу.
Таковы песнопения каждой службы, будь то служба праздника, святого, какой-либо особой церковной памяти. Однако службы воскресных дней — и, по аналогии, и остальных 6 дней недели, — имеют особенность: они написаны полными комплектами на каждый из всех 8 гласов! Почему так получилось?
Во-первых, просто потому, что воскресных (а также крестных, покаянных и прочих «вседневных») песнопений было в древности создано очень много, так что в какой-то момент объем накопленного гимнографического материала позволил сформировать из него сразу несколько полных комплектов служб (причем в современных книгах помещены далеко не все из этих древних песнопений: если обратиться к рукописям, там можно найти еще множество других). Во-вторых, воскресные службы — в отличие от служб праздников, отмечаемых раз в году, — поются часто, каждую неделю. Наличие 8 разных комплектов служб позволяет петь каждую неделю что-то новое. В-третьих, сама система осмо- (а не, скажем, девяти-, пяти- или семи-) -гласия, вероятно, связана с воскресным богослужением генетически. По предположению выдающегося литургиста наших дней, С. Фрейсхова, она укоренена в практике древней Иерусалимской Церкви читать каждое воскресенье рассказ о Воскресении Христовом согласно одному из евангелистов. Евангелий — четыре, потому таких чтений тоже было первоначально четыре; потом возникла практика разделять эти чтения на две части, и воскресных евангельских отрывков стало 8 (напомню, что в современной практике отрывки разделены еще более дробно: 11 отрывков поочередно читаются на воскресных всенощных всего года, а еще один, и следовательно — самый особенный, отрывок читается только раз в году: на литургии Великой субботы). В свою очередь, набор церковных звукорядов — который, действительно, мог бы быть и иным — был сознательно подстроен под количество этих отрывков.
Как известно, для большинства церковных песнопений указан глас — ἦχος. Это греческое слово означает и вообще всякий звук, и человеческий голос, и дыхание, и эхо (= заимствование в русский язык греческого ихос/эхос), и, в случае с церковной музыкой, звукоряд.
Византийские ἦχοι (гласы) — это не конкретные мелодии, что обычно понимают под «гласами» в современной русской певческой практике, а звукоряды. Всего таких церковных византийских звукорядов — восемь, причем первые четыре из них считаются базовыми, а вторые четыре — производными, или косвенными («плагальными»). Это можно заметить и по текстам песнопений: например, очень схожи степенные антифоны 1-го и 5-го (он же 1-й «плагальный») гласов, 2-го и 6-го гласов и т. д., — и по частичной взаимозаменяемости распевов 4-го и 8-го, 2-го и 6-го, 1-го и 5-го гласов. Несколько особняком стоит 7-й глас, византийский звукоряд которого усложнен (отчего и сам он по-гречески называется βαρύς, «тяжелый»).
От чего же зависит, к какому гласу относится то или иное песнопение? Изначально — от того, в каком звукоряде составлена его авторская мелодия. Древние гимнографы часто писали не только текст, но и сочиняли для него свою мелодию — либо же использовали уже существующую, в таком случае песнопение принадлежало ее гласу.
Таковы песнопения каждой службы, будь то служба праздника, святого, какой-либо особой церковной памяти. Однако службы воскресных дней — и, по аналогии, и остальных 6 дней недели, — имеют особенность: они написаны полными комплектами на каждый из всех 8 гласов! Почему так получилось?
Во-первых, просто потому, что воскресных (а также крестных, покаянных и прочих «вседневных») песнопений было в древности создано очень много, так что в какой-то момент объем накопленного гимнографического материала позволил сформировать из него сразу несколько полных комплектов служб (причем в современных книгах помещены далеко не все из этих древних песнопений: если обратиться к рукописям, там можно найти еще множество других). Во-вторых, воскресные службы — в отличие от служб праздников, отмечаемых раз в году, — поются часто, каждую неделю. Наличие 8 разных комплектов служб позволяет петь каждую неделю что-то новое. В-третьих, сама система осмо- (а не, скажем, девяти-, пяти- или семи-) -гласия, вероятно, связана с воскресным богослужением генетически. По предположению выдающегося литургиста наших дней, С. Фрейсхова, она укоренена в практике древней Иерусалимской Церкви читать каждое воскресенье рассказ о Воскресении Христовом согласно одному из евангелистов. Евангелий — четыре, потому таких чтений тоже было первоначально четыре; потом возникла практика разделять эти чтения на две части, и воскресных евангельских отрывков стало 8 (напомню, что в современной практике отрывки разделены еще более дробно: 11 отрывков поочередно читаются на воскресных всенощных всего года, а еще один, и следовательно — самый особенный, отрывок читается только раз в году: на литургии Великой субботы). В свою очередь, набор церковных звукорядов — который, действительно, мог бы быть и иным — был сознательно подстроен под количество этих отрывков.
Воскресная служба 7 гласа
Из сказанного выше следует, что воскресные службы формировались из материала, созданного в разное время. На первый взгляд, это противоречит церковному преданию о том, что автором воскресного Октоиха является прп. Иоанн Дамаскин. Однако противоречия нет: честь авторства некоторых из воскресных песнопений действительно принадлежит прп. Иоанну. Более того, вполне вероятно, что именно прп. Иоанн и был тем человеком, кто сформировал готовые комплекты песнопений воскресных служб — как из более древних гимнов, так и из своих собственных, — а также оказал определяющее влияние на развитие осмогласия с его музыкальной стороны.
Тем не менее, нет никаких сомнений и в том, что в составе воскресных служб сохранились песнопения, написанные задолго до прп. Иоанна Дамаскина (см., например, статью о таковых среди воскресных стихир Октоиха). В частности, в службе 7-го гласа, которую будут петь сегодня вечером, в число древнейших гимнов входят первая, вторая и четвертая стихиры на хвалитех.
Первая стихира на хвалитех:
Воскресе Христос из мертвых, разруш смертныя узы!
Благовести, земле, радость велию, пойте, небеса, Божию славу!
Текст этой стихиры очень краток и состоит всего из двух строчек. Судя по всему, эти строчки когда-то были самостоятельными и исполнялись в качестве припевов к псалмам (подобно, например, припеву «Услыши мя, Господи» у псалмов «Господи, воззвах»). Во всяком случае, вторая из этих строчек и сейчас используется сама по себе — она является припевом 9-й песни канона на праздник Благовещения Пресвятой Богородицы. На каком-то этапе развития воскресных служб эти строчки сложили вместе — и получилась известная нам теперь стихира.
Вторая стихира на хвалитех:
Воскресение Христово видевше, поклонимся святому Господу Иисусу: единому безгрешному!
Трудно не заметить, что она совпадает с начальной строкой песнопения, которое исполняется после воскресного утреннего Евангелия, «Воскресение Христово видевше...».
Как продемонстрировал С. Фрëйсхов, весь гимн «Воскресение Христово видевше...» является центоном — склейкой из нескольких строф (пример другого центона мы только что видели: им и была первая стихира 7-го гласа на хвалитех). Помимо только что процитированной стихиры, в гимн «Воскресение Христово видевше...» включены:
* древнее крестное песнопение 2-го плагального (т. е. 6-го) гласа (поэтому-то «Воскресение Христово видевше...» и поют на 6-й глас, хотя начинается гимн с текста 7-го гласа): Кресту Твоему покланяемся, Христе, и святое Воскресение Твое [поем и] славим — оно хорошо нам известно в качестве песнопения Крестопоклонной недели и праздника Воздвижения Креста Господня;
* цитата Ис 26. 13: Господи, разве Тебе иного не вемы, имя Твое именуем;
* еще три древних кратких песнопения.
Некоторые песнопения воскресных служб известны нам как ключевые песнопения служб праздников. Например, седален по 2-й кафизме в службе 7-гласа:
Запечатану гробу, живот от гроба возсиял еси, Христе Боже!
И дверем заключенным, учеником предстал еси, всех Воскресение!
— Дух Правый теми [т. е. «их (апостолов) посредством»: речь о Пятидесятнице и передаче дара Святого Духа от апостолов через Церковь всем христианам] обновляя нам,
по велицей Твоей милости,
— это ничто иное, как тропарь Антипасхи, Фомина воскресенья.
Вообще говоря, всякая воскресная служба — это главная из всех церковных служб. С апостольских времен христиане собирались вместе еженедельно, в первый день недели, для чтения, проповеди, молитвы и преломления Хлеба. Все остальные праздники возникли позднее.
Поэтому воскресная служба вмещает в себя все важнейшие темы христианского богословия — и Троичность Божественных Лиц (см. каноны воскресной полунощницы), и Боговоплощение (недаром, в частности, мы обнаруживаем один и тот же стих и в воскресной службе, и в последовании праздника Благовещения), и проповедь Христову, и Распятие, и Воскресение, и Вознесение, и Пятидесятницу, и дальнейшее служение Церкви на земле.
С воскресным днем!
Из сказанного выше следует, что воскресные службы формировались из материала, созданного в разное время. На первый взгляд, это противоречит церковному преданию о том, что автором воскресного Октоиха является прп. Иоанн Дамаскин. Однако противоречия нет: честь авторства некоторых из воскресных песнопений действительно принадлежит прп. Иоанну. Более того, вполне вероятно, что именно прп. Иоанн и был тем человеком, кто сформировал готовые комплекты песнопений воскресных служб — как из более древних гимнов, так и из своих собственных, — а также оказал определяющее влияние на развитие осмогласия с его музыкальной стороны.
Тем не менее, нет никаких сомнений и в том, что в составе воскресных служб сохранились песнопения, написанные задолго до прп. Иоанна Дамаскина (см., например, статью о таковых среди воскресных стихир Октоиха). В частности, в службе 7-го гласа, которую будут петь сегодня вечером, в число древнейших гимнов входят первая, вторая и четвертая стихиры на хвалитех.
Первая стихира на хвалитех:
Воскресе Христос из мертвых, разруш смертныя узы!
Благовести, земле, радость велию, пойте, небеса, Божию славу!
Текст этой стихиры очень краток и состоит всего из двух строчек. Судя по всему, эти строчки когда-то были самостоятельными и исполнялись в качестве припевов к псалмам (подобно, например, припеву «Услыши мя, Господи» у псалмов «Господи, воззвах»). Во всяком случае, вторая из этих строчек и сейчас используется сама по себе — она является припевом 9-й песни канона на праздник Благовещения Пресвятой Богородицы. На каком-то этапе развития воскресных служб эти строчки сложили вместе — и получилась известная нам теперь стихира.
Вторая стихира на хвалитех:
Воскресение Христово видевше, поклонимся святому Господу Иисусу: единому безгрешному!
Трудно не заметить, что она совпадает с начальной строкой песнопения, которое исполняется после воскресного утреннего Евангелия, «Воскресение Христово видевше...».
Как продемонстрировал С. Фрëйсхов, весь гимн «Воскресение Христово видевше...» является центоном — склейкой из нескольких строф (пример другого центона мы только что видели: им и была первая стихира 7-го гласа на хвалитех). Помимо только что процитированной стихиры, в гимн «Воскресение Христово видевше...» включены:
* древнее крестное песнопение 2-го плагального (т. е. 6-го) гласа (поэтому-то «Воскресение Христово видевше...» и поют на 6-й глас, хотя начинается гимн с текста 7-го гласа): Кресту Твоему покланяемся, Христе, и святое Воскресение Твое [поем и] славим — оно хорошо нам известно в качестве песнопения Крестопоклонной недели и праздника Воздвижения Креста Господня;
* цитата Ис 26. 13: Господи, разве Тебе иного не вемы, имя Твое именуем;
* еще три древних кратких песнопения.
Некоторые песнопения воскресных служб известны нам как ключевые песнопения служб праздников. Например, седален по 2-й кафизме в службе 7-гласа:
Запечатану гробу, живот от гроба возсиял еси, Христе Боже!
И дверем заключенным, учеником предстал еси, всех Воскресение!
— Дух Правый теми [т. е. «их (апостолов) посредством»: речь о Пятидесятнице и передаче дара Святого Духа от апостолов через Церковь всем христианам] обновляя нам,
по велицей Твоей милости,
— это ничто иное, как тропарь Антипасхи, Фомина воскресенья.
Вообще говоря, всякая воскресная служба — это главная из всех церковных служб. С апостольских времен христиане собирались вместе еженедельно, в первый день недели, для чтения, проповеди, молитвы и преломления Хлеба. Все остальные праздники возникли позднее.
Поэтому воскресная служба вмещает в себя все важнейшие темы христианского богословия — и Троичность Божественных Лиц (см. каноны воскресной полунощницы), и Боговоплощение (недаром, в частности, мы обнаруживаем один и тот же стих и в воскресной службе, и в последовании праздника Благовещения), и проповедь Христову, и Распятие, и Воскресение, и Вознесение, и Пятидесятницу, и дальнейшее служение Церкви на земле.
С воскресным днем!
azbyka.ru
Стихиры воскресного Октоиха в Древнем Тропологии - священник Михаил Желтов - читать, скачать
Труд «Стихиры воскресного Октоиха в Древнем Тропологии» священника Михаила Желтова. Большинство произведений библиотеки можно скачать в форматах EPUB, PDF.
Неделя о мытаре и фарисее
Четыре воскресенья («недели») перед Великим постом имеют особые названия, а строй их богослужения сближается со службами воскресений великопостного периода: место песнопений календарной памяти из Минеи занимают песнопения Постной Триоди; после 50 псалма утрени поются особые припевы, «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче...» *.
Служба первого из этих четырех «подготовительных» воскресений начинается уже сегодня вечером. А завтра за Божественной литургией будет прочитана притча о мытаре и фарисее из Евангелия от Луки.
Почему эта притча предваряет собой Великий пост, вопреки тому, что тщательное соблюдение поста, как мы узнаем из притчи, оправдало фарисея менее, чем оправдала мытаря безыскусная, но произнесенная с полным сокрушением сердца, молитва?
Можно придумать разные объяснения этому, но исторически завтрашняя память возникла так.
Православное богослужение сложилось не сразу. В нем слились воедино традиции нескольких древних церковных центров — прежде всего, Константинополя и Иерусалима. Система богослужебных чтений из Священного Писания также менялась, в своем современном виде она сформировалась где-то к концу эпохи второго иконоборчества. В более раннюю эпоху отрывки из Евангелия распределялись по дням года иначе.
В частности, в период Великого поста в древнем Иерусалиме распределение чтений было следующим: в 1-е воскресенье поста читали притчи о заблудившейся овце и о потерянной драхме, во 2-е — притчу о блудном сыне, в 3-е — притчу о мытаре и фарисее, в 4-е — притчу о милосердном самарянине, в 5-е — притчу о богатом и Лазаре.
Все эти притчи взяты из Евангелия от Луки и очень хорошо подходят к центральным темам Великого поста: покаяние, обращение к Богу, милосердие; 4-я ещё и намекает на предстоящую Страстную седмицу (действие происходит на пути в Иерусалим), а 5-я — на грядущую Лазареву субботу. Со временем службы пяти воскресений Великого поста были украшены песнопениями, раскрывающими смысл этих притч.
Но со сменой системы библейских чтений Евангелие от Луки было в целом перенесено на период между Воздвижением Креста Господня и Великим постом (по этой новой системе в период Пятидесятницы читается Иоанн, после Пятидесятницы и до Воздвижения — Матфей, затем — Лука, для отрывков из Марка остаётся лишь период Великого поста и будние дни в конце циклов Матфея и Луки). В результате вышло так, что перечисленные выше отрывки перестали быть великопостными. 1-й, 4-й и 5-й из них теперь входят в число воскресных чтений, не привязанных к посту, а вот 2-й и 3-й отрывки такую связь все же сохранили: они-то и предваряют собой пост. За собой следом они притянули многие песнопения, из которых будут составлены сегодняшняя служба и служба через неделю.
Самое же интересное заключается в том, что ещё некоторая часть песнопений, относящихся к древнему иерусалимскому циклу воскресных великопостных Евангелий, так и осталась на своих прежних местах. Как следствие, во второе воскресенье Великого поста мы ещё услышим канон о блудном сыне, а в четвертое — о милосердном самарянине. Более того, каждый (!) день Великого поста поются две самогласных стихиры (по одной на вечерне и на утрене), и почти все эти самогласны соответствуют тем самым притчам из Евангелия о Луки, которые были установлены на Великий в старом иерусалимском цикле. Так что, поразмыслив над образами мытаря и фарисея сегодня и завтра, мы вновь ежедневно будем вспоминать их всю Крестопоклонную седмицу.
Примечание:
* Здесь нужно отметить, что данная практика является упрощением. По древним редакциям Иерусалимского устава (а у старообрядцев — даже и до сих пор) песнопение «Покаяния отверзи ми двери...» впервые исполняли в Сыропустную неделю, то есть буквально в самóм преддверии Великого поста. Сегодня же должны были звучать обычные припевы, «Молитвами апостолов...», но с заменой стихиры «Воскрес Иисус...» на «Множества содеянных...».
Четыре воскресенья («недели») перед Великим постом имеют особые названия, а строй их богослужения сближается со службами воскресений великопостного периода: место песнопений календарной памяти из Минеи занимают песнопения Постной Триоди; после 50 псалма утрени поются особые припевы, «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче...» *.
Служба первого из этих четырех «подготовительных» воскресений начинается уже сегодня вечером. А завтра за Божественной литургией будет прочитана притча о мытаре и фарисее из Евангелия от Луки.
Почему эта притча предваряет собой Великий пост, вопреки тому, что тщательное соблюдение поста, как мы узнаем из притчи, оправдало фарисея менее, чем оправдала мытаря безыскусная, но произнесенная с полным сокрушением сердца, молитва?
Можно придумать разные объяснения этому, но исторически завтрашняя память возникла так.
Православное богослужение сложилось не сразу. В нем слились воедино традиции нескольких древних церковных центров — прежде всего, Константинополя и Иерусалима. Система богослужебных чтений из Священного Писания также менялась, в своем современном виде она сформировалась где-то к концу эпохи второго иконоборчества. В более раннюю эпоху отрывки из Евангелия распределялись по дням года иначе.
В частности, в период Великого поста в древнем Иерусалиме распределение чтений было следующим: в 1-е воскресенье поста читали притчи о заблудившейся овце и о потерянной драхме, во 2-е — притчу о блудном сыне, в 3-е — притчу о мытаре и фарисее, в 4-е — притчу о милосердном самарянине, в 5-е — притчу о богатом и Лазаре.
Все эти притчи взяты из Евангелия от Луки и очень хорошо подходят к центральным темам Великого поста: покаяние, обращение к Богу, милосердие; 4-я ещё и намекает на предстоящую Страстную седмицу (действие происходит на пути в Иерусалим), а 5-я — на грядущую Лазареву субботу. Со временем службы пяти воскресений Великого поста были украшены песнопениями, раскрывающими смысл этих притч.
Но со сменой системы библейских чтений Евангелие от Луки было в целом перенесено на период между Воздвижением Креста Господня и Великим постом (по этой новой системе в период Пятидесятницы читается Иоанн, после Пятидесятницы и до Воздвижения — Матфей, затем — Лука, для отрывков из Марка остаётся лишь период Великого поста и будние дни в конце циклов Матфея и Луки). В результате вышло так, что перечисленные выше отрывки перестали быть великопостными. 1-й, 4-й и 5-й из них теперь входят в число воскресных чтений, не привязанных к посту, а вот 2-й и 3-й отрывки такую связь все же сохранили: они-то и предваряют собой пост. За собой следом они притянули многие песнопения, из которых будут составлены сегодняшняя служба и служба через неделю.
Самое же интересное заключается в том, что ещё некоторая часть песнопений, относящихся к древнему иерусалимскому циклу воскресных великопостных Евангелий, так и осталась на своих прежних местах. Как следствие, во второе воскресенье Великого поста мы ещё услышим канон о блудном сыне, а в четвертое — о милосердном самарянине. Более того, каждый (!) день Великого поста поются две самогласных стихиры (по одной на вечерне и на утрене), и почти все эти самогласны соответствуют тем самым притчам из Евангелия о Луки, которые были установлены на Великий в старом иерусалимском цикле. Так что, поразмыслив над образами мытаря и фарисея сегодня и завтра, мы вновь ежедневно будем вспоминать их всю Крестопоклонную седмицу.
Примечание:
* Здесь нужно отметить, что данная практика является упрощением. По древним редакциям Иерусалимского устава (а у старообрядцев — даже и до сих пор) песнопение «Покаяния отверзи ми двери...» впервые исполняли в Сыропустную неделю, то есть буквально в самóм преддверии Великого поста. Сегодня же должны были звучать обычные припевы, «Молитвами апостолов...», но с заменой стихиры «Воскрес Иисус...» на «Множества содеянных...».
Благодарю о. Константина, автора канала Gloria in excelsis Deo, и создателей канала Prichod.ru за теплые поздравления. И хочу поздравить всех своих читателей с приближающимся праздником Сретения Господня!
Telegram
Gloria in excelsis Deo
Основная тема — православное богослужение, а также немного о христианском искусстве. Ведётся о. Константином (@hypercubist) совместно с участниками молодёжного клуба г. Дубны.
Неделя о Страшном суде (Мясопустная) и Вселенская родительская суббота
Церковный год устроен так, чтобы верные, праздник за праздником, вновь переживали различные события Священной истории. Есть среди церковных памятей и те, что повествуют о заре человечества и о том, что ждет его в конце времен. Первая из этих памятей — воспоминание грехопадения Адамова, совершаемое в Прощеное воскресенье. Вторая же — Неделя (воскресенье) о Страшном суде.
Неслучайно эту неделю предваряет Вселенская родительская суббота: подавляющему большинству людей (но не всем, см.: 1 Фес 4. 15–17) придется вкусить горечь смерти и побыть среди усопших, а только потом воскреснуть и предстать на Страшном суде. Поэтому воспоминание усопших и предваряет память суда.
Как следствие, службы сегодняшней субботы и наступающего воскресения, по сути, завершают собой цикл церковного года — чтобы через неделю начать новый, сначала вспомнив грехопадение прародителей и затем взойдя лествицей Великого поста к Благовещению, Страстной и Пасхе.
Интересно, что в традиции I тысячелетия всеобщее заупокойное поминовение совершалось не сегодня, а в субботу непосредственно перед Великим постом. Это имеет простое объяснение: в пост значительно реже совершается Евхаристия, а значит, и количество поминовений резко сокращается (со времен древней Церкви считалось, что именно евхаристическое поминовение усопших имеет особенное значение). Чтобы как-то компенсировать это, и была установлена особая заупокойная суббота перед постом. Со временем, с развитием цикла памятей предпостовых воскресений, она была переставлена на день перед памятью Страшного суда — по причинам, изложенным выше.
Песнопения Недели о Страшном суде преимущественно основаны на так называемом малом Апокалипсисе из Евангелия — беседе о конце времен, произнесенной на Елеонской горе (Мф 24), — а также на видении из Книги пророка Даниила (Дан 7), на которое прямо указывает Сам Господь в этой беседе. Например, первая же стихира на «Господи, воззвах» гласит:
Егда́ хо́щеши приити́, суд пра́ведный сотвори́ти, Судие́ пра́веднейший,
на престо́ле сла́вы Твоея́ седя́й
(ср. Дан. 7. 9: Видел я, наконец, что поставлены были престолы, и воссел Ветхий днями),
река́ о́гненная пред Твое́ суди́лище ужаса́ющая влече́т
(ПРИМ.: здесь перевод неточен, верный перевод: река́ о́гненная из-под Твоего́ го́рняго ме́ста ужаса́ющая проистека́ет; ср. Дан. 7. 10: Огненная река выходила и проходила пред Ним),
всех (ПРИМ.: правильно «всем») предстоя́щим Тебе́ небе́сным си́лам,
челове́ком же суди́мым стра́хом, я́коже ко́ждо соде́ла:
тогда́ нас пощади́, и ча́сти Христе́ сподо́би спаса́емых,
я́ко благоутро́бен,
ве́рою мо́лим Тя.
Не зря в службе Мясопустной недели пророк Даниил, «муж желаний», упоминается в одной из хвалитных стихир поименно (здесь же можно отметить пересечение со службами рождественского цикла: Неделя о Страшном суде ставит в нем последнюю точку, чтобы дальше уже окончательно перейти к циклу великопостному).
Тема ужасающих видений и неизбежного ответа за все предрасполагает к покаянию, поэтому в песнопениях наступающей недели немало покаянных строк, а катавасией утрени служат ирмосы Великого канона прп. Андрея Критского.
Церковный год устроен так, чтобы верные, праздник за праздником, вновь переживали различные события Священной истории. Есть среди церковных памятей и те, что повествуют о заре человечества и о том, что ждет его в конце времен. Первая из этих памятей — воспоминание грехопадения Адамова, совершаемое в Прощеное воскресенье. Вторая же — Неделя (воскресенье) о Страшном суде.
Неслучайно эту неделю предваряет Вселенская родительская суббота: подавляющему большинству людей (но не всем, см.: 1 Фес 4. 15–17) придется вкусить горечь смерти и побыть среди усопших, а только потом воскреснуть и предстать на Страшном суде. Поэтому воспоминание усопших и предваряет память суда.
Как следствие, службы сегодняшней субботы и наступающего воскресения, по сути, завершают собой цикл церковного года — чтобы через неделю начать новый, сначала вспомнив грехопадение прародителей и затем взойдя лествицей Великого поста к Благовещению, Страстной и Пасхе.
Интересно, что в традиции I тысячелетия всеобщее заупокойное поминовение совершалось не сегодня, а в субботу непосредственно перед Великим постом. Это имеет простое объяснение: в пост значительно реже совершается Евхаристия, а значит, и количество поминовений резко сокращается (со времен древней Церкви считалось, что именно евхаристическое поминовение усопших имеет особенное значение). Чтобы как-то компенсировать это, и была установлена особая заупокойная суббота перед постом. Со временем, с развитием цикла памятей предпостовых воскресений, она была переставлена на день перед памятью Страшного суда — по причинам, изложенным выше.
Песнопения Недели о Страшном суде преимущественно основаны на так называемом малом Апокалипсисе из Евангелия — беседе о конце времен, произнесенной на Елеонской горе (Мф 24), — а также на видении из Книги пророка Даниила (Дан 7), на которое прямо указывает Сам Господь в этой беседе. Например, первая же стихира на «Господи, воззвах» гласит:
Егда́ хо́щеши приити́, суд пра́ведный сотвори́ти, Судие́ пра́веднейший,
на престо́ле сла́вы Твоея́ седя́й
(ср. Дан. 7. 9: Видел я, наконец, что поставлены были престолы, и воссел Ветхий днями),
река́ о́гненная пред Твое́ суди́лище ужаса́ющая влече́т
(ПРИМ.: здесь перевод неточен, верный перевод: река́ о́гненная из-под Твоего́ го́рняго ме́ста ужаса́ющая проистека́ет; ср. Дан. 7. 10: Огненная река выходила и проходила пред Ним),
всех (ПРИМ.: правильно «всем») предстоя́щим Тебе́ небе́сным си́лам,
челове́ком же суди́мым стра́хом, я́коже ко́ждо соде́ла:
тогда́ нас пощади́, и ча́сти Христе́ сподо́би спаса́емых,
я́ко благоутро́бен,
ве́рою мо́лим Тя.
Не зря в службе Мясопустной недели пророк Даниил, «муж желаний», упоминается в одной из хвалитных стихир поименно (здесь же можно отметить пересечение со службами рождественского цикла: Неделя о Страшном суде ставит в нем последнюю точку, чтобы дальше уже окончательно перейти к циклу великопостному).
Тема ужасающих видений и неизбежного ответа за все предрасполагает к покаянию, поэтому в песнопениях наступающей недели немало покаянных строк, а катавасией утрени служат ирмосы Великого канона прп. Андрея Критского.
Telegram
Индиктион
Память пророка Даниила и трех Вавилонских отроков
В записи о Неделе Праотцев я уже упомянул, какое значение имеет память Вавилонских отроков в предрождественском цикле. В Неделю Праотцев эта память совершалась как переходящая, тогда как ее календарной непереходящей…
В записи о Неделе Праотцев я уже упомянул, какое значение имеет память Вавилонских отроков в предрождественском цикле. В Неделю Праотцев эта память совершалась как переходящая, тогда как ее календарной непереходящей…
Несколько удивительно, что в службе Недели о Страшном суде не читается само пророчество из книги пророка Даниила. Однако следует учитывать, что служба этого дня, как мы ее знаем в позднейшей практике, утратила один важный элемент, который существовал в византийскую эпоху, а на Руси сохранялся до времен патриарха Никона — так называемый Чин и действо Страшного суда. По форме это молебен, который служили перед литургией. Именно в его составе и читали, среди прочего, паремию из Дан 7. Интересным был также порядок чтения Евангелия в этом чине: при наличии четырех диаконов, они вставали лицом к четырем сторонам света и провозглашали Евангелие все четверо одновременно. Это имело как практическое значение (текст был лучше слышен), так и символическое (необычное звучание как бы указывало на звук архангельской трубы). Другой возможный способ, также весьма торжественный (он изложен в прилагаемом файле с изданием текста чина; о четырех диаконах упоминают рукописи чина): каждую строку Евангелия читал святитель, а затем ее же повторял протодиакон.
И в этом чине, и завтра за Божественной литургией евангельское чтение взято уже не из малого Апокалипсиса (его мы услышим в начале Страстной седмицы), а из его продолжения, в котором сказано, что оправдаются на Страшном суде те, кто был милостив к другим, и «пойдут, … праведники, в жизнь вечную» (Мф 25. 46).
И в этом чине, и завтра за Божественной литургией евангельское чтение взято уже не из малого Апокалипсиса (его мы услышим в начале Страстной седмицы), а из его продолжения, в котором сказано, что оправдаются на Страшном суде те, кто был милостив к другим, и «пойдут, … праведники, в жизнь вечную» (Мф 25. 46).
akolkriseos.pdf
3.3 MB
«Чин како выходит святитель на воспоминание Страшнаго суда» из Большого Потребника патриарха Московского Филарета (Романова).
Неделя Крестопоклонная
Посвящение 3-го воскресенья поста Кресту, по всей видимости, было установлено по той же причине, что и памяти вмч. Феодора Тирона (1-я суббота поста), прп. Иоанна Лествичника (4-е воскресенье), Акафиста (т. е. Благовещения, 5-я суббота), прп. Марии Египетской (5-е воскресенье), — в IV–VI вв., когда пост все еще понимался как, прежде всего, полное воздержание от пищи, праздновать те или иные памяти в будние дни Великого поста было затруднительно, и потому наиболее важные из мартовских памятей оказались перенесены на субботы и воскресенья, не предполагавшие отмены литургии и строгого голодания. Среди таких памятей было 6 марта, отмеченное в древних константинопольских календарях как день «обретения честнаго и животворящаго Креста, когда обретен был святой Еленой». Такая дата, на первый взгляд, противоречит преданию о 14 сентября (NB: обе даты приведены по юлианскому календарю) как дне Воздвижения, однако, во-первых, праздник Воздвижения первоначально возник не в связи с обретением Креста, а как продолжение праздника Обновления (т. е. дня освящения) храма Воскресения Христова в Иерусалиме; во-вторых, в некоторых календарях дата 6 марта объясняется иначе — как день перенесения части древа (либо даже конкретнее: подножия) Креста Господня из Апамеи в Константинополь.
Как бы то ни было, в константинопольских источниках IX и последующих веков посвящение 3-й недели Великого поста Кресту уже присутствует. Главной особенностью этого посвящения является особая церемония поклонения древу Креста Господня. Согласно наиболее раннему ее описанию, содержащемуся в Синаксаре Великой церкви, поклонение происходило со вторника по пятницу «средней» седмицы Великого поста, а не в воскресенье, как сейчас. В воскресенье, после литургийного Евангелия, лишь делали объявление о том, каким будет порядок поклонения: во вторник и среду приглашали принять в нем участие мужчин, а в четверг и пятницу — женщин. Также в 3-е воскресенье поста произносили другое объявление, имевшее следующий текст: «Сообщаем вашей любви, христолюбивые братья! Если у вас [в семьях или среди знакомых] есть желающие приступить ко святому Крещению, то, учитывая приближение Воскресения Христова, приводите их с завтрашнего дня во святейшую нашу церковь, чтобы они приняли печать Христову и были охранены [от диавола], и оглашены. Если же кто явится после наступающей седмицы, знайте, что из-за того, что помысл [их] не испытан, мы не сможем их принять, разве если только не будет [острой] необходимости».
Таким образом, именно с Крестопоклонной седмицы в древнем Константинополе начиналась подготовка ко Крещению: над оглашенными читали молитву, переводившую их в разряд непосредственно готовящихся к принятию таинства, а также экзорцизмы (на это указывают слова «охранены»; экзорцизмы далее читались всякий раз, когда оглашенные приходили в храм, след этого сохранился в старых Требниках, где три первых предкрещальных экзорцизма из четырех предписано было читать по 10 раз каждый). Некогда, без сомнения, проводились и огласительные беседы — как минимум, по средам, пятницам и воскресеньям; к IX веку, впрочем, крестили преимущественно детей в возрасте примерно 3 лет, с которыми вряд ли можно было проводить полноценные беседы, так что все предписания о второй половине поста как подготовительном периоде ко Крещению стали во-многом формальностью. Тем не менее, до настоящего времени в наших Служебниках именно с Крестопоклонной седмицы предписывается добавлять на литургии Преждеосвященных Даров (а по старым Служебникам — вообще на всякой литургии, с середины поста и до Великого четверга включительно) ектению «о иже ко Святому Просвещению готовящихся».
В понедельник Крестопоклонной седмицы на утрене пели тропарь: «Поприще поста преполовивше, предлежащее течение совершим, да достигнем Вечери Тайныя и внидем в радость Воскресения Христа, подающаго нам велию милость».
Посвящение 3-го воскресенья поста Кресту, по всей видимости, было установлено по той же причине, что и памяти вмч. Феодора Тирона (1-я суббота поста), прп. Иоанна Лествичника (4-е воскресенье), Акафиста (т. е. Благовещения, 5-я суббота), прп. Марии Египетской (5-е воскресенье), — в IV–VI вв., когда пост все еще понимался как, прежде всего, полное воздержание от пищи, праздновать те или иные памяти в будние дни Великого поста было затруднительно, и потому наиболее важные из мартовских памятей оказались перенесены на субботы и воскресенья, не предполагавшие отмены литургии и строгого голодания. Среди таких памятей было 6 марта, отмеченное в древних константинопольских календарях как день «обретения честнаго и животворящаго Креста, когда обретен был святой Еленой». Такая дата, на первый взгляд, противоречит преданию о 14 сентября (NB: обе даты приведены по юлианскому календарю) как дне Воздвижения, однако, во-первых, праздник Воздвижения первоначально возник не в связи с обретением Креста, а как продолжение праздника Обновления (т. е. дня освящения) храма Воскресения Христова в Иерусалиме; во-вторых, в некоторых календарях дата 6 марта объясняется иначе — как день перенесения части древа (либо даже конкретнее: подножия) Креста Господня из Апамеи в Константинополь.
Как бы то ни было, в константинопольских источниках IX и последующих веков посвящение 3-й недели Великого поста Кресту уже присутствует. Главной особенностью этого посвящения является особая церемония поклонения древу Креста Господня. Согласно наиболее раннему ее описанию, содержащемуся в Синаксаре Великой церкви, поклонение происходило со вторника по пятницу «средней» седмицы Великого поста, а не в воскресенье, как сейчас. В воскресенье, после литургийного Евангелия, лишь делали объявление о том, каким будет порядок поклонения: во вторник и среду приглашали принять в нем участие мужчин, а в четверг и пятницу — женщин. Также в 3-е воскресенье поста произносили другое объявление, имевшее следующий текст: «Сообщаем вашей любви, христолюбивые братья! Если у вас [в семьях или среди знакомых] есть желающие приступить ко святому Крещению, то, учитывая приближение Воскресения Христова, приводите их с завтрашнего дня во святейшую нашу церковь, чтобы они приняли печать Христову и были охранены [от диавола], и оглашены. Если же кто явится после наступающей седмицы, знайте, что из-за того, что помысл [их] не испытан, мы не сможем их принять, разве если только не будет [острой] необходимости».
Таким образом, именно с Крестопоклонной седмицы в древнем Константинополе начиналась подготовка ко Крещению: над оглашенными читали молитву, переводившую их в разряд непосредственно готовящихся к принятию таинства, а также экзорцизмы (на это указывают слова «охранены»; экзорцизмы далее читались всякий раз, когда оглашенные приходили в храм, след этого сохранился в старых Требниках, где три первых предкрещальных экзорцизма из четырех предписано было читать по 10 раз каждый). Некогда, без сомнения, проводились и огласительные беседы — как минимум, по средам, пятницам и воскресеньям; к IX веку, впрочем, крестили преимущественно детей в возрасте примерно 3 лет, с которыми вряд ли можно было проводить полноценные беседы, так что все предписания о второй половине поста как подготовительном периоде ко Крещению стали во-многом формальностью. Тем не менее, до настоящего времени в наших Служебниках именно с Крестопоклонной седмицы предписывается добавлять на литургии Преждеосвященных Даров (а по старым Служебникам — вообще на всякой литургии, с середины поста и до Великого четверга включительно) ектению «о иже ко Святому Просвещению готовящихся».
В понедельник Крестопоклонной седмицы на утрене пели тропарь: «Поприще поста преполовивше, предлежащее течение совершим, да достигнем Вечери Тайныя и внидем в радость Воскресения Христа, подающаго нам велию милость».
Во вторник же, среду, четверг и пятницу на утрене в Св. Софии пели: «Днесь пророческое исполнися слово, се бо покланяемся на место, идеже стоясте нозе Твои, Господи, и Древа спасения вкусивше, греховных страстей свободу улучихом, молитвами Богородицы, едине Человеколюбче» (в современных службах Крестопоклонной недели и Воздвижения Креста Господня это песнопение является одним из седальнов), а в конце утрени — «Кресту Твоему…», и народ подходил поклоняться. Как следствие, поклонение Кресту полагало начало воцерковлению в самом глубоком смысле слова — наставлению в вере ради последующего Крещения.
В византийских монастырских уставах связь Крестопоклонной седмицы как целого с Крещением, по понятным причинам, исчезла, а акцент стал ставиться в большей степени на службу именно воскресного дня. Прп. Феодором Студитом был написан канон, причем на пасхальные ирмосы: Воскресения день… Первоначально в Студийском монастыре эти ирмосы пели в Крестопоклонную неделю в качестве катавасии канона; позднее, впрочем, это было сочтено не вполне уместным и для канона были дописаны иные катавасии на ту же мелодию, Божественнейший прообрази… Появилось поклонение Кресту уже в само воскресенье, после утрени; впрочем, на буднях оно тоже осталось — в первоначальном Студийском уставе только в среду и пятницу (взамен дней со вторника по пятницу, как в Св. Софии), а в позднейших редакциях и уставах — в понедельник, среду и пятницу.
Монахами были написаны и различные песнопения для службы в Крестопоклонное воскресенье: можно заметить, что в результате у этой службы не так много общих текстов со службой Воздвижения Креста Господня: тропарь (да и тот связан не с Воздвижением, а с символизмом Креста как штандарта воинства Нового Рима), отдельные седальны, а также цикл песнопений при поклонении Кресту (при этом на Крестопоклонную, в отличие от Воздвижения, на И ныне: при поклонении Кресту повторяется «седален» — а на самом деле, древнее песнопение из Св. Софии, — Днесь пророческое исполнися слово…), тогда как канон, кондак, большинство стихир — свои.
Среди стихир можно обратить внимание на стихиры на «Господи, воззвах»: на первый взгляд, они напоминают стиховные стихиры Воздвижения, Радуйся, Живоносный Кресте… Однако в этих двух циклах стихир совпадает лишь одна, остальные — иные.
В частности, Крестопоклонный цикл, в отличие от Воздвиженского, замыкается стихирой: «Гряди, первозданная двоице [т. е. Адам и Ева], лика отпадшая горних, завистию человекоубийцы, горькою сластию древа, древле вкушением — се, всечестное воистинну Древо предгрядет! К немуже притекше радостию облобызайте и возопийте к нему с верою: «Ты наше воззвание, Кресте всечестный, древо Богоблаженное, саде небесный, егоже плода причастившеся, нетление улучихом, Едема перваго приемше известно [т. е. получившие гарантию возвращения в первый Эдем], и велию милость». Эта стихира, как, кстати, и кондак Крестопоклонной, продолжает тему изгнания из рая, которой было посвящено воскресенье перед постом. Тем самым, Крестопоклонная неделя действительно оказывается связующим звеном между началом поста и его завершением — Пасхой Креста и Воскресения Христовых.
В византийских монастырских уставах связь Крестопоклонной седмицы как целого с Крещением, по понятным причинам, исчезла, а акцент стал ставиться в большей степени на службу именно воскресного дня. Прп. Феодором Студитом был написан канон, причем на пасхальные ирмосы: Воскресения день… Первоначально в Студийском монастыре эти ирмосы пели в Крестопоклонную неделю в качестве катавасии канона; позднее, впрочем, это было сочтено не вполне уместным и для канона были дописаны иные катавасии на ту же мелодию, Божественнейший прообрази… Появилось поклонение Кресту уже в само воскресенье, после утрени; впрочем, на буднях оно тоже осталось — в первоначальном Студийском уставе только в среду и пятницу (взамен дней со вторника по пятницу, как в Св. Софии), а в позднейших редакциях и уставах — в понедельник, среду и пятницу.
Монахами были написаны и различные песнопения для службы в Крестопоклонное воскресенье: можно заметить, что в результате у этой службы не так много общих текстов со службой Воздвижения Креста Господня: тропарь (да и тот связан не с Воздвижением, а с символизмом Креста как штандарта воинства Нового Рима), отдельные седальны, а также цикл песнопений при поклонении Кресту (при этом на Крестопоклонную, в отличие от Воздвижения, на И ныне: при поклонении Кресту повторяется «седален» — а на самом деле, древнее песнопение из Св. Софии, — Днесь пророческое исполнися слово…), тогда как канон, кондак, большинство стихир — свои.
Среди стихир можно обратить внимание на стихиры на «Господи, воззвах»: на первый взгляд, они напоминают стиховные стихиры Воздвижения, Радуйся, Живоносный Кресте… Однако в этих двух циклах стихир совпадает лишь одна, остальные — иные.
В частности, Крестопоклонный цикл, в отличие от Воздвиженского, замыкается стихирой: «Гряди, первозданная двоице [т. е. Адам и Ева], лика отпадшая горних, завистию человекоубийцы, горькою сластию древа, древле вкушением — се, всечестное воистинну Древо предгрядет! К немуже притекше радостию облобызайте и возопийте к нему с верою: «Ты наше воззвание, Кресте всечестный, древо Богоблаженное, саде небесный, егоже плода причастившеся, нетление улучихом, Едема перваго приемше известно [т. е. получившие гарантию возвращения в первый Эдем], и велию милость». Эта стихира, как, кстати, и кондак Крестопоклонной, продолжает тему изгнания из рая, которой было посвящено воскресенье перед постом. Тем самым, Крестопоклонная неделя действительно оказывается связующим звеном между началом поста и его завершением — Пасхой Креста и Воскресения Христовых.
Страстная седмица
Наступила Страстная седмица — самое насыщенное смыслами, библейскими чтениями, литургической поэзией время церковного года. Комментировать в страстных службах можно очень многое, но сначала стоит понять, как сложилась их композиция в целом.
Это произошло благодаря объединению двух крупнейших древних церковных традиций греческого Востока — константинопольской и палестинской. Объединение двух великих традиций состоялось более тысячелетия назад, когда православное богослужение Страстной и приобрело знакомый нам вид — хотя некоторые важные изменения и дополнения вносились в него и позже.
Наступила Страстная седмица — самое насыщенное смыслами, библейскими чтениями, литургической поэзией время церковного года. Комментировать в страстных службах можно очень многое, но сначала стоит понять, как сложилась их композиция в целом.
Это произошло благодаря объединению двух крупнейших древних церковных традиций греческого Востока — константинопольской и палестинской. Объединение двух великих традиций состоялось более тысячелетия назад, когда православное богослужение Страстной и приобрело знакомый нам вид — хотя некоторые важные изменения и дополнения вносились в него и позже.
Страстная седмица в древнем Константинополе
Константинопольская Страстная выглядела так. Утрени с понедельника по пятницу совершались без каких-то значительных особенностей (лишь в четверг в конце утрени совершалось поклонение св. копью) и без чтения Евангелия. На утренях пели каждый день свой тропарь.
Среди дня совершалась служба тритекти, заменявшая часы. На тритекти читали ветхозаветное чтение (паремию), обрамлявшуюся прокимнами в начале и в конце и предварявшуюся тропарем.
Вечером в понедельник, вторник, среду и пятницу служили вечерню с литургией Преждеосвященных Даров, с чтением еще двух паремий, со своими прокимнами, и Евангелия (в понедельник: Мф 24. 3–35; во вторник: Мф 24. 36–26.2, в среду: Мф 26. 2–20), а в четверг — полную литургию, предварявшуюся чином умовения ног.
Евангелия четверга и пятницы, в отличие от понедельника-среды (где просто читали подряд главы Евангелия от Матфея: 24. 3–35 (в пн), 24. 36 – 26. 2 (во вт), 26. 2–20 (в ср), были составными, то есть складывались из отрывков, взятых из всех евангелистов, и представляли полную историю Страстей; Евангелие вечера пятницы продолжало эту историю с того места, где она заканчивалась в четверг. Также только в четверг и пятницу Евангелие предварялось чтением из Апостола.
Константинопольская утреня Великой субботы была украшена, как и утрени предшествующих дней, лишь одним тропарем, но зато она завершалась торжественным пением славословия, после которого следовали тропарь, прокимен, паремия, прокимен, Апостол, аллилуиарий, Евангелие. Этот набор чтений заменял, по сути, литургию, поскольку в Великую субботу утренней литургии не было, и ничего не ели до вечера (что и составляет изначальный предпасхальный пост, восходящий к древнейшим временам). Вечером же в этот день совершалась вечерня и полная литургия, имевшая в своем составе 15 паремий, прокимен, Апостол, песнопение вместо аллилуиария «Воскресни Боже…» и Евангелие.
Как видно, древнее константинопольское страстное богослужение не отличалось обилием песнопений и иных особенностей и было преимущественно построено на чтении отрывков из Священного Писания, включенных в обычные, в общем-то, службы. Впрочем, пространство для исполнения развернутой литургической поэзии все же было предусмотрено — она могла исполняться в контексте службы паннихис, совершавшейся на Страстной седмице ежедневно в самом конце дня. На паннихис могли петь, во-первых, многострофные кондаки — достаточно сложные и по литературной композиции, и по мелодике, и по содержанию песнопения, написанные в большинстве своем прп. Романом Сладкопевцем, великим гимнографом VI века, творившим в Константинополе; во-вторых, каноны, по мере знакомства константинопольцев с этим палестинским жанром. Туда же была в какой-то момент отнесена и служба Евангелий Великой пятницы, имевшая иерусалимское происхождение (см. ниже).
Также важное значение в константинопольском страстном цикле отводилось чину Крещения. Сам чин происходил во время паремий Великой субботы, но уже в четверг для него варили и освящали св. миро, а в пятницу после тритекти патриарх лично проводил для всех готовящихся ко Крещению, которых собирали вместе в храме Св. Ирины, специальный чин — патриаршее оглашение Великой пятницы, представлявшее собой проповедь с включением в нее вопросов ко крещаемым (в современном Требнике от нее остались только сами эти вопросы с ответами на них).
Константинопольская Страстная выглядела так. Утрени с понедельника по пятницу совершались без каких-то значительных особенностей (лишь в четверг в конце утрени совершалось поклонение св. копью) и без чтения Евангелия. На утренях пели каждый день свой тропарь.
Среди дня совершалась служба тритекти, заменявшая часы. На тритекти читали ветхозаветное чтение (паремию), обрамлявшуюся прокимнами в начале и в конце и предварявшуюся тропарем.
Вечером в понедельник, вторник, среду и пятницу служили вечерню с литургией Преждеосвященных Даров, с чтением еще двух паремий, со своими прокимнами, и Евангелия (в понедельник: Мф 24. 3–35; во вторник: Мф 24. 36–26.2, в среду: Мф 26. 2–20), а в четверг — полную литургию, предварявшуюся чином умовения ног.
Евангелия четверга и пятницы, в отличие от понедельника-среды (где просто читали подряд главы Евангелия от Матфея: 24. 3–35 (в пн), 24. 36 – 26. 2 (во вт), 26. 2–20 (в ср), были составными, то есть складывались из отрывков, взятых из всех евангелистов, и представляли полную историю Страстей; Евангелие вечера пятницы продолжало эту историю с того места, где она заканчивалась в четверг. Также только в четверг и пятницу Евангелие предварялось чтением из Апостола.
Константинопольская утреня Великой субботы была украшена, как и утрени предшествующих дней, лишь одним тропарем, но зато она завершалась торжественным пением славословия, после которого следовали тропарь, прокимен, паремия, прокимен, Апостол, аллилуиарий, Евангелие. Этот набор чтений заменял, по сути, литургию, поскольку в Великую субботу утренней литургии не было, и ничего не ели до вечера (что и составляет изначальный предпасхальный пост, восходящий к древнейшим временам). Вечером же в этот день совершалась вечерня и полная литургия, имевшая в своем составе 15 паремий, прокимен, Апостол, песнопение вместо аллилуиария «Воскресни Боже…» и Евангелие.
Как видно, древнее константинопольское страстное богослужение не отличалось обилием песнопений и иных особенностей и было преимущественно построено на чтении отрывков из Священного Писания, включенных в обычные, в общем-то, службы. Впрочем, пространство для исполнения развернутой литургической поэзии все же было предусмотрено — она могла исполняться в контексте службы паннихис, совершавшейся на Страстной седмице ежедневно в самом конце дня. На паннихис могли петь, во-первых, многострофные кондаки — достаточно сложные и по литературной композиции, и по мелодике, и по содержанию песнопения, написанные в большинстве своем прп. Романом Сладкопевцем, великим гимнографом VI века, творившим в Константинополе; во-вторых, каноны, по мере знакомства константинопольцев с этим палестинским жанром. Туда же была в какой-то момент отнесена и служба Евангелий Великой пятницы, имевшая иерусалимское происхождение (см. ниже).
Также важное значение в константинопольском страстном цикле отводилось чину Крещения. Сам чин происходил во время паремий Великой субботы, но уже в четверг для него варили и освящали св. миро, а в пятницу после тритекти патриарх лично проводил для всех готовящихся ко Крещению, которых собирали вместе в храме Св. Ирины, специальный чин — патриаршее оглашение Великой пятницы, представлявшее собой проповедь с включением в нее вопросов ко крещаемым (в современном Требнике от нее остались только сами эти вопросы с ответами на них).