Классическое обусловливание (Pavlov, 1927; Rescorla, 1998, 2003) является неотъемлемым аспектом травматизации (Shalev et al., 1992; Van der Kolk, 1994). Эта базисная форма ассоциативного научения приобретает особое значение, когда мы переживаем стрессовые события. Обстоятельства событий, вызывающих дистресс, являются безусловными негативными стимулами, которые характеризуются повторяемостью и высокой интенсивностью (Brewin et al., 2000), они происходят непредсказуемо и вне сознательного контроля индивида (Bolstad & Zinbarg, 1997; Buckley et al., 1998).

Условными стимулами, относящимися к травме, становятся те, что непосредственно предшествовали или оказались тесно связанными с безусловными стимулами травматической ситуации. В целом некоторые стимулы с большей вероятностью приобретают характер условных, чем другие. Классическое обусловливание зависит от интенсивности (представленности) стимула, а также от степени вероятности того, что вслед за условным стимулом последует безусловный. Кроме того, биологически мы в большей степени предрасположены к процессам обсулавливания в отношении негативных стимулов, так как это имеет большое значение для выживания вида (Garcia et al., 1984; Mineka & Öhman, 2002). Например, выражение гнева на лице другого человека обычно вызывает у нас настороженность, так как это может быть чревато для нас неприятными последствиями. Поэтому у индивида, который в детстве систематически подвергался насилию (совокупность безусловных стимулов) со стороны человека, у которого часто бывало гневливое выражение лица (условный стимул для жертвы в ситуации насилия), мы можем обнаружить склонность к формированию классически обусловленного страха людей с выражением гнева на лице. Жестокое обращение в детском возрасте связано с множеством эволюционно закрепленных реакций на стимулы, так как ребенок должен решать задачу выживания, поэтому механизмы классического обусловливания приобретают в данном случае особое значение.

Однако реакции классического обусловливания могут формироваться и в ответ на стимулы, которые в ходе эволюции не приобрели статуса значимых для выживания. Так, Анна, 37-летняя женщина с диагнозом НДР, панически боялась садиться в черные машины. Начало этого страха относилось к ситуации, когда в детстве сосед затолкал ее в черную машину и изнасиловал. Впоследствии нейтральный стимул «черная машина» стал для Анны условным травматическим стимулом.

Для клинициста важно различать условные стимулы, которые непосредственно предшествовали появлению негативного безусловного стимула (играли роль сигнала) в травматической ситуации, и условные стимулы, которые оказались в ассоциативной связи с безусловным стимулом. Стимулы-сигналы «предупреждают», что это может случиться снова. Стимулы, связанные с травматическим опытом, напоминают о происшедшем.

В детстве Нелл подвергалась физическому насилию. Если кто-то в ее присутствии вдруг поднимал руку, она резко пригибалась и закрывала голову руками. В большинстве случаев поднятая рука является нейтральным стимулом. Однако для Нелл этот жест приобрел значение стимула, который предшествовал избиению. Ее опыт подсказывал ей: «Внезапно поднятая рука означает, что меня сейчас начнут избивать». Нейтральный стимул также может быть ассоциативно связанным с травматическим событием, приобретая статус условного стимула. Так, вид и запах салата из яиц вызывал у Нелл приступы тошноты и панику. В возрасте восьми лет ее жестоко избили во время ланча, когда она ела салат из яиц. Насильник запихнул салат глубоко ей в горло, так что она едва не задохнулась. Салат из яиц не предшествовал насилию, но стал условным стимулом, который мгновенно вызвал воспоминания о побоях.

Когда в ходе терапии пациенты испытывают воздействие условных стимулов, играющих роль сигналов травмы (например, поднятая рука), но при этом, за сигнальным стимулом не следует ожидаемое травматическое событие (например, избиение), то происходит акт научения пациента тому, что в настоящем данный условный стимул не всегда предшествует безусловному стимулу (то есть реальной угрозе).

Таким образом, пациенты учатся тому, что далеко не всегда в настоящем есть необходимость в активации привычных для них обусловленных защитных реакций. Другими словами, рефлексивные реакции этих пациентов приобретают статус тенденций к действию более высокого порядка, для которых свойственна рефлективность и презентификация (связь с контекстом актуальной ситуации): «Этот человек поднимает руку, чтобы этим жестом выразить что-то, он не собирается ударить меня». Все разновидности метода экспозиционной терапии основаны на идее научения тому, что в актуальных ситуациях настоящего условный стимул не является предшественником или сигналом безусловного стимула опасности, как это было в прошлом. Однако терапевтическое воздействие стимулами, которые имеют отношение к травматическому опыту или напоминают о нем, не меняет значения стимулов. Поэтому жертва травмы скорее нуждается в контробусловливании, которое также изменило бы и смысл условного стимула, ассоциативно связанного с травматическим стимулом. Например, Нелл предстояло через научение создать новые связи со стимулом «салат», так чтобы в настоящем этот стимул ассоциировался с такими позитивными стимулами, как «надежный партнер» и «удовольствие от совместной трапезы» с другим человеком.

Источник: Онно Ван дер Харт, Эллерт Р. С. Нейенхэюс, Кэти Стил "Призраки прошлого. Структурная диссоциация и терапия последствий хронической психической травмы"

#травма #ПТСР

В статье представлен теоретический анализ проблемы диагностики апатии в современной науке. Под апатией понимается состояние, характеризующееся одновременным снижением поведенческих, когнитивных и эмоциональных компонентов целенаправленного поведения. Поведенческие изменения заключаются в снижении эффективности решения повседневных задач в семейной или профессиональной жизнедеятельности. Когнитивные изменения выражаются в снижении познавательных функций и отсутствии жизненных планов и стратегий. Эмоциональные изменения проявляются в снижении аффективной реакции в ответ на события, ранее вызывавшие позитивный или негативный эмоциональный отклик. Диагностические критерии, или «золотой стандарт» диагностики апатии, определяют поведенческие, когнитивные, эмоциональные и социальные симптомы апатии, которые вызывают клинически значимые нарушения в личной, социальной, профессиональной или других важных сферах жизнедеятельности. Дифференциальная диагностика апатии заключается в ее клиническом различении с такими синдромами, как делирий, деменция, депрессия, абулия, акинезия и деморализация. Представленный обзор может быть полезен психиатрам, психологам, социальным работникам и всем практикующим специалистам, взаимодействующим с людьми из группы риска развития апатичных состояний.

Кто впервые употребил термин «деперсонализация» и как приступ этого расстройства пережил Зигмунд Фрейд при посещении Акрополя? Сколько процентов людей испытывали хотя бы раз кратковременную деперсонализацию? Может ли она прогрессировать в хроническую? На эти и другие вопросы, связанные с искажением восприятия себя и внешнего мира, отвечают психиатр Дафни Симеон и журналист Джеффри Абугел, сам страдающий от деперсонализации.

https://knife.media/feeling-unreal/

Предлагаем вашему вниманию полезные, с практической точки зрения, обзоры, сделанные нашими западными коллегами Salman Akhtar (раздел «Введение») и Bruno d. Trindade (раздел «Дифференциальные критерии»), касающиеся достаточно любопытного, вместе с тем обширно представленного как в психотерапии, так и в повседневной жизни феномена — переживания пустоты. Пустота как явление — это естественная часть внутреннего опыта человека. Этот опыт может быть представлен в виде континуума, к примеру, в сенсорной метафоре: от пугающего холода и онемения брошенного ребёнка до теплой, посторгазменной опустошенности и безмятежности после сексуального контакта с любимым человеком.

Чувство пустоты является неотъемлемой частью когнитивной и перцептивной структуры человека, как сознательной, так и бессознательной, которая влияет практически на все аспекты психической жизни (Kernberg, 1975). В представленном материале затрагиваются клинические формы этого феномена, психодинамические механизмы формирования пустоты и даются ясные дифференциально-диагностические признаки, которые помогут вам в лучшем понимании внутреннего мира клиента и поиске более точных, адекватных стратегий и техник в терапии.

Среди разных токсических форм психической деятельности есть довольно важный, я бы сказала даже базовый аспект. Это токсический стыд.

Вообще, сразу стоит отметить, что стыд сам по себе является нормальным проявлением психики человека. Фактически - это опознавание того, что ты пересек собственные границы, и находишься в зоне недозволенного. «Недозволенное» может быть личностно или социально обусловлено. Т.е. какие-то вещи недопустимы для вас лично, какие-то не допустимы в обществе.

Несу вам почитать одного из своих любимых авторов - Виталия Лобанова и его "Ботинок и карандаш", за которым я слежу не один год. Виталий клинический психолог с ИТ-бэкграундом и опытом психиатрического пациента (а также следующим из него самолечением и прочими неоднозначными фактами). Имеет базовую подготовку в области психофармакологии (NEI), которая не делает его врачом-психиатром, но позволяет учитывать влияние принимаемых клиентом препаратов в своей работе.

- ПРЛ: феноменология
Диагностические критерии по МКБ и DSM вы можете и без меня посмотреть в той же Википедии, не будем их перечислять здесь. Также не будем впадать в крайности и пересказывать Линехан, её книги можно приобрести совершенно свободно, да и создаётся впечатление, что каждая вторая (если не первая) статья в Интернете, хоть каким-то боком посвящённая ПРЛ, такой пересказ содержит. Мы пойдём другим путём: попробуем описать, что такое ПРЛ «по своей сути», а потом предоставим некоторое количество концептуализаций и разберём отдельные, наиболее интересные, на мой субъективный взгляд, аспекты указанного расстройства (в следующих статьях серии).

- ПРЛ 2: распространённость, качество жизни и эмоциональная регуляция
В предыдущей статье мы рассмотрели феноменологию пограничного расстройства личности, в этой — обсудим вопросы распространённости данного расстройства, его влияния на качество жизни и способность к использованию эффективных стратегий эмоциональной регуляции.

#ПРЛ #BPD

#СДВГ #ADHD

Книга выдающегося немецко-американского психолога Карен Хорни "Самоанализ" является логическим продолжением двух других ее работ "Невротическая личность нашего времени" и "Психология женщины". Если содержанием первых книг были главным образом основы теории неврозов, то в "Самоанализе" рассматривается вопрос о возможностях психоаналитического исследования человеком самого себя и проблемах, возникающих при этом. По мнению К.Хорни, попытки конструктивного психоанализа полезны уже потому, что дают человеку возможность самореализации, под которой автор понимает "не только развитие каких-либо особых талантов, которые у него, возможно, подавлены и никак не используются, но и, что более важно, развитие его потенциальных возможностей как сильного и целостного человеческого существа, свободного от калечащих внутренних принуждений".

Материал изложен простым и доступным языком, не отягощен громоздкой терминологией, что делает книгу понятной и интересной даже для неподготовленного читателя.

#литература #психоанализ