​​Хайнц Кохут «Анализ самости», «Восстановление самости»

«Восстановление самости» — первая крупная работа Хайнца Кохута, переведенная на русский язык. "Психология самости" дополняет традиционный психоаналитический подход. Ее отличительной чертой является пристальное внимание к переживанию индивидом своей самоценности. По сравнению с мрачной антропологией Зигмунда Фрейда и Мелани Кляйн, рисуемая Хайнцем Кохутом и его последователями картина человеческой личности выглядит более оптимистично. Сторонники "психологии самости" убедительно доказали, что поддержка, любовь и признание чрезвычайно важны для нормального развития личности детей и взрослых и что в прошлом психоаналитики неверно относились к этой проблеме.

В книге «Анализ самости» Кохут предпринимает попытку совместить дне цели — дать глубинное описание группы специфических нормальных и аномальных феноменов в сфере нарциссизма и понять специфическую фазу развития, которая генетически с ним связана. Данная монография завершает исследование либидинозпых аспектов нарциссизма, начатое автором в ранних работах.

Книги адресованы в первую очередь психотерапевтам и всем, кто интересуется проблемами психологии личности.

#литература #психотерапия #психоанализ #нарциссизм

Шизоидные характерные черты по Гарри Гантрипу.

#психоанализ #психиатрия #F60_F69

Психоаналитическое исследование любовных отношений нарциссических личностей можно начать со сравнения пар, в которых один или оба партнера страдают нарциссическим личностным расстройством, и пар без таких признаков. Человек с непатологическим нарциссизмом способен влюбиться и поддерживать любовные отношения в течение длительного периода. При наиболее тяжелых случаях нарциссизма индивидуум не способен влюбиться – это патогномонический признак патологического нарциссизма. И даже нарциссическая личность, способная испытывать влюбленность в течение короткого времени, существенно отличается от индивидов с нормальной способностью влюбляться.

#психоанализ #нарциссизм #отношения #F60_F69

Вадим Руднев «Словарь безумия», «Логика бреда»

Вадим Петрович Руднев — российский семиотик, лингвист, филолог, культуролог и философ. Окончил филологический факультет Тартуского университета по специальности «русский язык и литература». Ученик Ю. М. Лотмана. Доктор филологических наук по специальности «Теория языкознания, социолингвистика, психолингвистика». С 2005 года является профессором Института психоанализа и главным научным сотрудником сектора «Языки культур» Федерального государственного научно-исследовательского учреждения «Российский институт культурологии».

1. «Словарь безумия» (2005) посвящен всестороннему освещению самых разных аспектов человеческого безумия — истерии, фобии, обсессии, депрессии, паранойе, шизофрении. Он подробно затрагивает такие проблемы, как этиология бреда и галлюцинаций, сновидения, субличности, деперсонализация; проблему человеческого характера; взаимодействие с идеей безумия таких общефилософских категорий, как язык, время, пространство, реальность, любовь. Психологической интерпретации подвергаются повседневные объекты — футбол, деньги, реклама, грибы. Безумие рассматривается в широком контексте человеческой культуры, от которой оно неотделимо.

В «Словаре безумия» применяются самые разные подходы и методы: клиническая и экзистенциальная психиатрия, классический психоанализ, характерология, аналитическая психология К.Г. Юнга, трансперсональная психология С. Грофа, аналитическая философия Л. Витгенштейна, теория речевых актов, семантика возможных миров, структурная лингвистика и поэтика.

Книга будет интересна не только психологам, психиатрам, философам, психотерапевтам, культурологам, но и всем интеллектуальным читателям, интересующимся проблемами человеческой личности, а также всем любителям интерактивного гипертекста.

2. «Логика бреда» (2015). Книга посвящена осмыслению вопросов, связанных с построением логики бредовых представлений с позиций философии обыденного языка и психосемиотики, междисциплинарного подхода, который автор книги давно разрабатывает в своих исследованиях. Автор вводит ряд новых концептов, таких, как бессознательная наррация, согласованный бред и подлинный бред. Бессознательная наррация — это повествование, которое разворачивается помимо сознания его автора. Согласованный бред — это та реальность, в которой мы живем. Подлинный бред — это не просто бред шизофреника, а некое особое и, как правило, креативное состояние человеческой психики.

Книга написана живым, увлекательным языком. Она будет интересна и полезна не только психологам, философам и культурологам, но и всем читателям, для которых актуальны вопросы развития человеческого интеллекта.

#литература #психоанализ #философия

​​Статья посвящена шизоидной динамике, дано описание общих принципов психоаналитической психотерапии шизоидного расстройства личности. Нэнси Мак-Вильямс доктор философии в области психологии, преподаёт в аспирантуре по прикладной и профессиональной психологии при Ратгерском университете штата Нью-Джерси, а также ведёт частную практику. Бывшая президент Отделения психоанализа Американской психологической ассоциации, член редакционной коллегии журнала Psychoanalytic Psychology.

#психоанализ

На уровне common sense и в поп-психологии распространено неверное понимание процесса формирования личности. Как правило, этот процесс считают нетравматичным линейным усовершенствованием, чем-то противоположным деструкции.

Деструктивные психические процессы, такие как невроз и психическая травма, скорее ассоциируются с расстройством личности, чем с ее формированием. Личность в нашем представлении — абсолютная противоположность психическому отклонению. Часто говорят о «гармонично развитой личности», предполагая, что в формировании такой личности не принимали участия деструктивные процессы.

Такое представление неверно, потому что личность — это и есть специфическая конфигурация психологических расстройств. Она приобретается в результате травмирования психики.

#психоанализ #психология

Симптом ребенка

Французский психоаналитик Франсуаза Дольто писала, что ребенок – это личность. Причем подчеркивала, что ребенок обладает желанием не с момента появления на свет, а с момента зачатия. Рождение ребенка – это желание троих: матери, отца и ребенка.

Ребенок растет, движимый своими потребностями. И главная его потребность – это потребность общаться с людьми. Ребенок рождает незрелым, для его развития нужен другой человек. Есть животные, которые сразу после рождения способны самостоятельно есть и перемещаться. А для того, чтобы маленький ребенок выжил, нужен другой человек, который еще должен захотеть его накормить. Чтобы ребенок стал человеком, нужно много времени, и много еще чего -- вхождение в язык, в культуру, которое также приходит через другого.

Первое общение ребенка происходит через тело. Мама берет на руки, укачивает, что-то ласково шепчет, поет песни. Тело ребенка запоминает общение с матерью. Все впечатления, все коммуникации записываются телесно и выражаются также через тело. Это первый, невербальный способ общения с миром.

«Высказываниями» ребенка могут быть кожные высыпания, крик, срыгивания или рвота, бессонница, жесты. У детей постарше – это могут быть заболевания ОРВИ, астматические приступы, аллергии, боли в животе и пр. От 40 до 60% детских заболеваний могут считаться психосоматическими (когда психологическая трудность проявляется в виде телесного симптома). Не все заболевания детей являются психосоматическими, но стоит обратить внимание, если они трудно излечиваются.

Малыш может начать болеть, когда он пошел в детский сад и разлука с матерью для него невыносима. Сказать он об этом не может, но его тело говорит это без слов. Или, например, боли в животе, которые выражают эмоциональную связь ребенка с матерью.Симптом ребенка может также служить стабилизатором для семьи. Если родители у постели больного ребенка перестают ругаться, то болезнь будет сохраняться, чтобы папа и мама не расстались. Иногда, только через болезнь можно получить любовь и заботу матери.

Симптом ребенка, выраженный телесно, говорит нам о страдании субъекта. Поэтому, к любому симптому надо относится со всей серьезностью. Болезнь ребенка – это не вина его, а невербальный способ выразить проблему. Этот способ всегда индивидуален, и связан с личной историей и историей семьи. Поэтому одна и та же болезнь будет означать разное для каждого человека.

Ребенок – не болеет, а обладает неким знанием. Это знание нужно расшифровать и помочь выразить его. За этим и приходят к психоаналитику, когда приводят ребенка. Вместе с ребенком, приходит и семья. Важно помнить, что психологическая помощь не заменяет лечение, а становится дополнением к нему.

Франсуаза Дольто говорила о родителях: «Все происходит из-за вас, но не по вашей вине». Этой фразой она призывала родителей не винить себя, а понимать, что они включены в жизнь малыша. Родитель может понять ребенка, если спросит: «Как я могу тебя понять?» И он сможет понять, если согласится услышать то, что хочет сообщить бессознательное ребенка, то, что стоит за симптомом. Тогда симптомы болезни станут не нужны.

Текст со страницы Натальи Тарасюк

#психоанализ

О фрейдовском "влечении смерти": коллекция мыслей

В преддверии семинара Дэвида Белла в Киеве интересно собрать некоторые неожиданные изречения о теории влечения (к) смерти (о чем Белл будет делать доклад):

Джонатан Лир:

"Возможно, наиболее неудачным аспектом рассуждения Фрейда является то, что он использует концепцию влечения смерти для объяснения человеческой агрессии. Для Фрейда влечение смерти является энтропийной тенденцией, существующей в любом живом организме, - тенденция распадаться. Агрессия является данной тенденцией, отклоненной вовне. Таким образом, агрессия понимается как вторичное защитное явление. В этом отношении люди агрессивны по отношению к другим, потому что отклоняют вовне внутреннюю тенденцию распада. Агрессия по отношению к другим - лишь способ отложить день, когда человек подвергнется самоуничтожению. Возможно, есть что сказать в пользу этой картины. Но в краткосрочной перспективе это заставляет человека думать, что у него есть теория агрессии, когда ее не хватает.

Требуется психодинамическое описание роли агрессии в психологических и социальных формациях. Более того, следуя теории влечения смерти, люди не являются по существу агрессивными; это просто их трагическая судьба, цена (временного) существования. Разве мы не поощряем таким образом отводить взгляд от нашей собственной агрессивной натуры? Спустя примерно десять лет после написания «По ту сторону принципа удовольствия» Фрейд выражает удивление, что психоанализ так долго «упускал из виду повсеместность неэротической агрессивности и деструктивности и не мог предоставить ему должного места в нашей интерпретации жизни». На мой взгляд, Фрейду так и не удалось дать агрессии должное место в психоаналитической интерпретации жизни; и именно влечение смерти встало на его пути. Задача будущих поколений состоит в том, чтобы разработать отчетливую психоаналитическую картину агрессии и разрушительности человека.

... Нерешенным остается вопрос: существует ли какой-то зловещий и парадоксальный «принцип» психического функционирования, посредством которого психика атакует свое собственное существование" ("Фрейд").

И антитезис:

Пола Хайманн:

"Я не утверждаю, что убийца каким-либо образом сознательно переживает свою внутреннюю катастрофу или действует в состоянии сознательной паники. Тем не менее, я убеждена, что понять его поступок можно только допустив, что сам убийца в момент совершения преступления находился под влиянием неопределенной потребности найти жертву, чтобы спасти самого себя. Одно это допущение, на мой взгляд, объясняет полнейшее отсутствие сострадания к мучениям жертвы. А также потребность совершать определенные действия в процессе убийства.

… Жестокость и вся относящаяся к ней система мотивации может быть понята нами в истинном свете только в случае признания, что она происходит из столь мощного и первичного источника, каким является инстинкт смерти. Вне этой связи деструктивный инстинкт оказывается, образно говоря, подвешенным в воздухе, подобно послу без страны, определяющей его существование и функцию"

("Заметки о теории инстинктов жизни и смерти").

Источник: Психоанализ и мир

#психоанализ
#влечение_к_смерти
#насилие

О влечении смерти - 2

Продолжаю публикацию цитат к семинару о влечении смерти

Ричард Уолхайм:

«В заключение – о биологическом подтверждении инстинкта смерти. Существуют как внешняя, так и внутренняя версии агрессии, и, как мы видели, Фрейд выдвигал биологические сомнения против принятия второй в качестве простой трансформации первой. И все же с биологической точки зрения были очевидные трудности в том, чтобы постулировать независимое существование последней. Какой биологической функции может служить инстинкт смерти? Фрейдовский ответ заключался в предложении гипотезы «естественной смерти» или смерти как точки, в направлении которой движется жизнь индивида. И поскольку выживание вида, которое является высшей биологической ценностью, явно независимо от не-выживания индивида, данная гипотеза не может быть сама по себе быть опровергнута на каком-либо явном эволюционном основании» («Фрейд»).

Близко, но несколько иначе:

Роджер Мани-Керл:

«В заключение я хотел бы снова подчеркнуть то свое утверждение, что страх смерти (или умирания) и инстинкт смерти — логически между собой не связаны. Эмпирически мы знаем, что страх смерти либо является производной нашей собственной агрессии, либо по крайней мере значительно ею усиливается. Но агрессия, которая ощущается угрожающей самости потому, что она спроецирована или инвертирована, либо же (что еще более фундаментально) поскольку различение между самостью и внешним миром еще не установилось либо исчезло — это не то же самое, что инстинкт смерти, как его понимал Фрейд. Если такого инстинкта не существует, мы должны предположить, что страх смерти (например, от голода) первичен, и что агрессия (например, агрессивная жадность) — инстинктивный на него отклик, и если он не направлен четко на внешний объект, то служит только усилению чувства опасности. Однако если инстинкт смерти существует, мы вряд ли можем сомневаться в том, что страх смерти — это реакция на него. … Сложность заключается не в том, как «работает» инстинкт смерти, если он существует, но в том, как увидеть, что он вообще существует. Он не может быть инстинктом в обычном смысле слова — чем-то, что развилось в интересах сохранения вида и особи. Поэтому его трудно представить себе чем-то иным, кроме как своего рода психическим коррелятом энтропии — который предшествует собственно инстинктам, развившимся предположительно для того, чтобы ему противодействовать». («Некоторые замечания к теории инстинкта смерти»)

Источник: Психоанализ и мир

#психоанализ
#влечение_к_смерти

Продолжаю готовить обзор по депрессии.

Джейн Хейнц в статье «Состояния депрессивного отчаяния: отсутствие языка выражения» делает акцент на скудности языка депрессивных клиентов. Они апатичны, у них отсутствует самовыражение через воображение, метафору и символы, которые помогают терапевту увидеть внутренний мир пациента. Рассматривая теорию Мелани Кляйн, она различает депрессию и депрессивную позицию. Большинство депрессий по Кляйн восходят к периоду отлучения от груди.

«Было бы ошибкой считать, что концепция депрессивной позиции по Мелани Кляй связана с клинической депрессией, между ними не больше сходства, чем между рябью на воде и волной прилива. Когда пациенты переходят к депрессивной позиции, их язык становится более символическим, и они начинают заботиться о других… Они уже не похожи на интровертных, поглощенных лишь собой и часто ипохондрических меланхоликов».

Приводя пример своего пациента Дейва, она описывает его как человека, который постепенно научился справляться с внутренним садизмом. На одной из сессий, после нескольких лет работы, произошло изменение его языка и эмоциональные переживания разделили размеренную и рациональную жизнь хирурга на «до» и «после». Он говорил о Холокосте, о грудах обнаженных трупов, о телах своих пациентов под наркозом, по его лицу текли слезы. Дейв попросил терапевта передать салфетки и, Джейн на мгновение коснулась его руки. «Это был наш первый физический контакт за несколько лет совместной работы. Дейв всегда защищался от признания, что наши отношения были чем-то большим, чем просто контракт, поэтому я удивилась, когда он вытер нос, взглянул на меня и сказал: «Когда вы прикоснулись ко мне, я почувствовал, что я не одинок, и мне стало легче выносить эти картины концлагерей. Спасибо» Переживание Дейва было переживанием не депрессивного пациента, а того, кто достиг депрессивной позиции.


Текст Екатерина Белокоскова-Михайлова

#история
#психоанализ
#депрессия

Дело в том, что в даже самом абсурдном обвинении Сверх-Я есть доля правды. В определённые моменты когда человек особенно уязвим (например на "отходняке", с похмелья или после проигрыша в казино крупной суммы денег) эти обвинения звучат особенно громко, сильно и убедительно. Субъект начинает видеть в самом факте своего существования Проблему и начинает думать что этот мир достаточно Хорош. А он соответственно достаточно Плох и Недостоин этого прекрасного и чистого мира.

Говоря в терминах Кляйн - он и есть "плохой объект". Как правило в этот момент идеализация наркотика или "кайфа" тоже сходит на нет, становится амбивалентной или серьёзно слабеет. Идея суицида возникает как катарсический феномен. То есть субъект хочет избавить эту "хорошую жизнь" от плохой жизни (себя). И вот уже человек "хочет быть последней кучей сора, выметенной из комнаты, после чего та станет чистой". Человек начинает воспринять себя как некий артефакт, некого "выродка", у которого "все не как у людей" и которого непонятно как еще носит земля.

В моей практике с точки зрения воздействия на пациента более эффективным было именно не работа по усилению ("повышению") "Я", а напротив, работа связанная с "понижением" мира. Стигма порождает самостигму. В этом главная проблема.

В самообвинении всегда есть доля истины. Иначе оно никогда не достигло своей цели. На этом этапе парадоксальная позиция психолога, обвиняющего мир в грехе и несовершенстве может служить лучшей антисуицидальной интервенцией для пациента.

Идея собственно проста. Если есть обесценивание, то значит где-то прячется "идеальное". И соответственно где-то происходит "работа идеализации".

Атака ведётся именно на идеализированные представления. Именно на их фоне внутренняя работа пациента по обесценивание своего бытия столь эффективна.

Например: "Да ладно, вы что правда в это верите?" "Что в самом деле?" Не думаю, что вы всерьёз считаете так". Для верующих: "Нет праведного ни одного".

Проблема в том, что человек в самостигме не осознает то, как именно он идеализирует. Говоря в терминологии М. Кляйн "маниакальная защита блокирует работу горя". Работа по растождествлению с ролью "плохого объекта" - это длительный процесс. На него нужно время и силы. Выигрыш времени и недопущение необратимого (завершенный суицид) вот что даёт эта простая техника.

Мир достаточно плох. Достаточно скверен и несправедлив. И этот мир не станет лучше если вы уберёте себя из него. Жизнь других не улучшиться в результате вашей смерти.

Как говорится "Мы оставим сей мир таким же глупым и таким же злым, каким мы нашли его при своем появлении".

Текст Д. Автономов

#стигма
#психоанализ
#зависимость

ПСИХОТЕРАПИЯ НАРЦИССИЧЕСКИХ ПАЦИЕНТОВ ПО Х. КОХУТУ

Кохут полагает, что нарциссическая психопатология взрослых пациентов вытекает из недостатка родительской эмпатии. Если ребенок не обеспечен адекватной эмпатийной обратной связью в критические периоды развития, он не может сформировать адекватные внутренние механизмы саморегуляции, а повзрослев, колеблется между иррациональной переоценкой себя и чувством неполноценности. В зрелом возрасте такой человек, чтобы отрегулировать самооценку и ощутить собственную ценность, нуждается в других — в сущности, ищет эмпатические отклики, которых не получил в детстве. Согласно Кохуту, развивающийся младенец в норме обладает двумя важными психологическими конструктами: грандиозно-эксгибиционистское «я» (обычно превращается в амбиции к самоутверждению) и идеализированный родительский образ-имаго (обычно превращается в интернализированные ценности и идеалы). Патология первого приводит к фиксации на грандиозности, патология второго — к дефицитам, где основой психопатологии служит фиксация на архаических идеализациях.

#психоанализ #психотерапия #нарциссизм #F60_F69

Книга выдающегося немецко-американского психолога Карен Хорни "Самоанализ" является логическим продолжением двух других ее работ "Невротическая личность нашего времени" и "Психология женщины". Если содержанием первых книг были главным образом основы теории неврозов, то в "Самоанализе" рассматривается вопрос о возможностях психоаналитического исследования человеком самого себя и проблемах, возникающих при этом. По мнению К.Хорни, попытки конструктивного психоанализа полезны уже потому, что дают человеку возможность самореализации, под которой автор понимает "не только развитие каких-либо особых талантов, которые у него, возможно, подавлены и никак не используются, но и, что более важно, развитие его потенциальных возможностей как сильного и целостного человеческого существа, свободного от калечащих внутренних принуждений".

Материал изложен простым и доступным языком, не отягощен громоздкой терминологией, что делает книгу понятной и интересной даже для неподготовленного читателя.

#литература #психоанализ

Психоаналитик Макс Пестов рассказывает о том, как формируется нарциссическая идентичность, причем речь пойдет не о ядерном нарциссизме, возникающем на ранних этапах развития, а о нарциссизме приобретенном, как реакции на своеобразные жизненные вызовы. Общая характеристика таких вызовов — их попадание в центр жизненных смыслов личности, невозможность эти ситуации покинуть и необходимость принимать быстрые решения.

#травма #психоанализ

«Психические убежища» — это душевные состояния, в которые пациенты прячутся, скрываясь от тревоги и психической боли. При этом жизнь пациента становится резко ограниченной и процесс лечения «застревает».

Адресуя свою книгу практикующему психоаналитику и психоаналитическому психотерапевту, Джон Стайнер использует новые достижения кляйнианского психоанализа, позволяющие аналитикам осознавать проблемы лечения тяжелобольных пациентов.

Автор изучает устройство психических убежищ и, применяя обстоятельный клинический материал, исследует возможности аналитика в лечении пациентов, ушедших от реальности.

#литература #психоанализ

...Вскоре после рождения мы включаемся в то, что Лакан называл символическим порядком: мир, в котором мы существуем - это мир, в котором другие люди отражают наш опыт, приписывают ему смысл, и создают вместе с нами словарь - жестов, выражений, звуков и, наконец, речи - и этого нельзя избежать.

И я думаю, что во многом ограничивающий акцент у Фрейда и Лакана - это представление, что все мы благородные дикари, отчасти сломленные обществом - не выглядит правдоподобным.

Опыт, с точки зрения Выготского и Бахтина (Leiman 1992), опосредован для нас с самого рождения тем способом, каким этот опыт структурировался в наших взаимодействиях с другими людьми; и совместная деятельность с другими - это то место, в котором происходит научение, особенно совместная деятельность, которая включает какой-либо третий компонент, в которую дети активно включены примерно с 7 месяцев.

Известно утверждение Выготского: "То, что ребенок делает сегодня с помощью взрослого, он сможет сделать завтра самостоятельно"; и я думаю, мы можем добавить к этому: то, что взрослый не позволяет ребенку знать или делать сегодня, ребенок не позволит себе знать или делать завтра.

Главная идея состоит в том, что совместная деятельность, способ, каким структурирована задача, и средства, понятия или слова, призванные ее упорядочить, являются общим опытом в пространстве между ребенком и взрослым, они постепенно передаются ребенку, и становятся интернализованными в качестве знаков, с помощью которых организуется мышление. Таким образом, мышление зависит от интернализации знаков, первоначально развивающихся в совместной деятельности.

Источник: Райл Э., Фонаги П. Психоанализ, когнитивно-аналитическая терапия, психика и самость

#психоанализ
#кпт

ФЕНОМЕНОЛОГИЯ ПОГРАНИЧНОГО КЛИЕНТА (Максим Пестов)

Эмоционально недокормленный младенец продолжает орать всю оставшуюся жизнь. Периодически падая в беспомощность и вызывая всеобщую жалость или преследуя других и создавая такие невыносимые условия для окружающих, при которых не поделиться с ним чем-то становится просто невозможно. Но ни тем, ни другим невозможно утолить его голод. Это отчаяние лишь делает его крик громче, выкручивая ручку Volume до пределов человеческой выносливости.

Для младенца весь мир вокруг — продолжение его собственного организма, а родители — вынесенные на периферию органы манипулирования реальностью. Отчаяние пограничной личности замешано на ярости младенца, который не соглашается взрослеть.

#BPD #ПРЛ #психоанализ