Когда важен скорее не текст, а источник и автор.
Реляция о сражении в Муттенской долине во время Швейцарского похода Суворова.
«1 октября ровно в 12 часов французы напали на русских за каменным мостом (по слухам, около 10 тыс. человек). У первых были пушки. Обе стороны отчаянно сражались, со стороны французов было множество убитых. На протяжении всей битвы из Ури всё время прибывали русские солдаты... Русские всё больше продвигались в глубь долины... Обе стороны несли большие потери, русские постепенно оттягивали войска к Гроссталю. Французы преследовали русские войска страшным огнем из пушек и из ружей. В конце концов русские перешли в наступление. По обеим сторонам гор французов гнали 800 кавалеристов, а из центра долины — многочисленная пехота.
Стремительно бросилась в атаку русская армия и гнала французов прочь из долины. Французы неслись сломя голову, отступать им пришлось по узкой тропе через мост, где они потеряли много людей. Из-за столпотворения на мосту, узкой тропы и приближающегося врага многие французы сорвались в Муотту, в которую сами же толкали друг друга в стремлении удержаться на мосту. В реку упали французский генерал вместе со своей лошадью, тележка с боеприпасами и четырьмя лошадьми. Французов преследовали до Шененфельда, кавалерия — до Ибаха и полей. Русские привели много пленных, среди которых были генерал, его адъютант, командир батальона, майор-адъютант, капитаны и лейтенанты, всего 11 офицеров и от 1500 до 1600 рядовых».
Мария-Йозефина-Вальбурга Мор, 54 года, настоятельница женского монастыря Св. Иосифа, 19.10.1799
"Протоколы монастыря", уединенной обители в заснеженных вершинах, - это копии реляций в кантон, в Рим и наверняка в Вену. Райское место, между нами говоря.
А у женщины наверняка виртуальные эполеты размером с тарелку. и так у них, наверное, всё до сих пор.
#история #война #18век #первоисточник #Швейцария #Россия #Суворов
Реляция о сражении в Муттенской долине во время Швейцарского похода Суворова.
«1 октября ровно в 12 часов французы напали на русских за каменным мостом (по слухам, около 10 тыс. человек). У первых были пушки. Обе стороны отчаянно сражались, со стороны французов было множество убитых. На протяжении всей битвы из Ури всё время прибывали русские солдаты... Русские всё больше продвигались в глубь долины... Обе стороны несли большие потери, русские постепенно оттягивали войска к Гроссталю. Французы преследовали русские войска страшным огнем из пушек и из ружей. В конце концов русские перешли в наступление. По обеим сторонам гор французов гнали 800 кавалеристов, а из центра долины — многочисленная пехота.
Стремительно бросилась в атаку русская армия и гнала французов прочь из долины. Французы неслись сломя голову, отступать им пришлось по узкой тропе через мост, где они потеряли много людей. Из-за столпотворения на мосту, узкой тропы и приближающегося врага многие французы сорвались в Муотту, в которую сами же толкали друг друга в стремлении удержаться на мосту. В реку упали французский генерал вместе со своей лошадью, тележка с боеприпасами и четырьмя лошадьми. Французов преследовали до Шененфельда, кавалерия — до Ибаха и полей. Русские привели много пленных, среди которых были генерал, его адъютант, командир батальона, майор-адъютант, капитаны и лейтенанты, всего 11 офицеров и от 1500 до 1600 рядовых».
Мария-Йозефина-Вальбурга Мор, 54 года, настоятельница женского монастыря Св. Иосифа, 19.10.1799
"Протоколы монастыря", уединенной обители в заснеженных вершинах, - это копии реляций в кантон, в Рим и наверняка в Вену. Райское место, между нами говоря.
А у женщины наверняка виртуальные эполеты размером с тарелку. и так у них, наверное, всё до сих пор.
#история #война #18век #первоисточник #Швейцария #Россия #Суворов
Ночь с 20 на 21 января 1793 года стала для Людовика XVI последней. Он вечером и утром встречался со священником, написал завещание, встретился с семьей, отстоял раннюю мессу и в предоставленной ему мэром Парижа карете отправился на заклание. На бульваре Благой вести (Бон-Нувель), однако, произошла единственная попытка что-то сделать с историческим процессом.
Затесавшийся в толпе зевак барон Жан-Пьер де Батц де Сен-Круа громко призвал французов отбить и спасти своего короля. И даже пара французов сдвинулись при этом с места. Но как раз пара французов были при этом убиты – путь к Гревской площади был обрамлен якобы 80 000 солдат и санкюлотов (хотя что-то многовато для правды, ну правда). А де Батц скрылся.
Велико искушение для историка искать связи между Жаном де Батцем и всем известным Шарлем-Ожье де Батцем де Кастельмором, «настоящим д’Артаньяном», но исследовательскую мысль прямо на взлете убивает премудрый Жан-Кристиан Птифис, который пишет, что в Гаскони в XVI-XVIII веках де Батцев было – как Кузнецовых в Москве, и каждый второй прибавлял к фамилии «де», а суды не справлялись с кипами дел о незаконном присвоении дворянства и зачастую смирялись.
Но этот де Батц по авантюризму вряд ли уступал тому де Батцу. Сперва все шло стандартно: служба в армии, финансовые успехи в венчурных инвестициях под эгидой французской Ост-Индской компании, место в Национальной ассамблее, работа в ее финансовых комитетах, эмиграция в 1789 году в Швейцарию. Но это для слабаков.
После бегства короля в Варенн и его поимки и заключения во дворце Тюильри барон де Батц из верности монарху (но скорее по природной склонности) вернулся во Францию и за месяц сплел обширный заговор с участием государственных служащих и охраны по вызволению короля. Его раскрыли – но он уже был в Швейцарии. 10 августа 1792 г. короля арестовали и поместили в тюрьму. И де Батц оказался у нее под окнами. Бурное и поспешное решение Национального комитета спасения о казни короля застало его врасплох посреди подготовки нового заговора, и, конечно, ему оставалось только в отчаянии призвать толпу к освобождению короля прямо на улице в день казни. Уже в Швейцарии он отругался, отплевался и решил, что делать дальше.
Прямо оттуда он продолжил инвестиции и игру на государственных контрактах по поставкам вооружений и переоформлению недвижимости, искусно лавируя между несколькими группировками и партиями Конвента и Парижской коммуной. Финансы его процветали. При закрытии Ост-Индской компании выяснилось, что де Батц, постоянно циркулируя между французскими, швейцарскими и австрийскими акционерами и банками, принес революционному правительству неисчисляемый ущерб. Но дотянуться до него было трудно. К тому времени он успел примкнуть к фракции Эбера, и сценарий начал повторяться. Фракция Эбера пошла под нож – де Батц ест сыр в Женеве. Следующая фракция, Дантона, идет под нож – де Батц пробует шоколад в Женеве. Причем, его имя фигурирует в делах каждый раз. Потом при Робеспьере целых 54 человека, из которых более 20 указывают де Батца в показаниях, казнят в красных рубашках отцеубийц – а де Батц подкручивает часы в Женеве. Но его хотя бы объявляют в розыск.
Во время термидорианского роялистского восстания де Батц возвращается во Францию и спустя четыре месяца его даже арестовывают. Но как-то удивительно не проходит и пары дней, как он снова пьет горячий шоколад в Женеве. Его включают в список враждебных эмигрантов, но как-то удивительно оттуда выключают, не проходит и недели. Ну а что он, он нормальный человек со средствами. Если он больше не враждебный эмигрант-роялист, то значит, он добрый француз и республиканец. Который покупает себе в Оверни замок и начинает обживаться. Но его арестовывают. #история #ДеБатц #18век #Революция #просвещение #Швейцария #Франция
Затесавшийся в толпе зевак барон Жан-Пьер де Батц де Сен-Круа громко призвал французов отбить и спасти своего короля. И даже пара французов сдвинулись при этом с места. Но как раз пара французов были при этом убиты – путь к Гревской площади был обрамлен якобы 80 000 солдат и санкюлотов (хотя что-то многовато для правды, ну правда). А де Батц скрылся.
Велико искушение для историка искать связи между Жаном де Батцем и всем известным Шарлем-Ожье де Батцем де Кастельмором, «настоящим д’Артаньяном», но исследовательскую мысль прямо на взлете убивает премудрый Жан-Кристиан Птифис, который пишет, что в Гаскони в XVI-XVIII веках де Батцев было – как Кузнецовых в Москве, и каждый второй прибавлял к фамилии «де», а суды не справлялись с кипами дел о незаконном присвоении дворянства и зачастую смирялись.
Но этот де Батц по авантюризму вряд ли уступал тому де Батцу. Сперва все шло стандартно: служба в армии, финансовые успехи в венчурных инвестициях под эгидой французской Ост-Индской компании, место в Национальной ассамблее, работа в ее финансовых комитетах, эмиграция в 1789 году в Швейцарию. Но это для слабаков.
После бегства короля в Варенн и его поимки и заключения во дворце Тюильри барон де Батц из верности монарху (но скорее по природной склонности) вернулся во Францию и за месяц сплел обширный заговор с участием государственных служащих и охраны по вызволению короля. Его раскрыли – но он уже был в Швейцарии. 10 августа 1792 г. короля арестовали и поместили в тюрьму. И де Батц оказался у нее под окнами. Бурное и поспешное решение Национального комитета спасения о казни короля застало его врасплох посреди подготовки нового заговора, и, конечно, ему оставалось только в отчаянии призвать толпу к освобождению короля прямо на улице в день казни. Уже в Швейцарии он отругался, отплевался и решил, что делать дальше.
Прямо оттуда он продолжил инвестиции и игру на государственных контрактах по поставкам вооружений и переоформлению недвижимости, искусно лавируя между несколькими группировками и партиями Конвента и Парижской коммуной. Финансы его процветали. При закрытии Ост-Индской компании выяснилось, что де Батц, постоянно циркулируя между французскими, швейцарскими и австрийскими акционерами и банками, принес революционному правительству неисчисляемый ущерб. Но дотянуться до него было трудно. К тому времени он успел примкнуть к фракции Эбера, и сценарий начал повторяться. Фракция Эбера пошла под нож – де Батц ест сыр в Женеве. Следующая фракция, Дантона, идет под нож – де Батц пробует шоколад в Женеве. Причем, его имя фигурирует в делах каждый раз. Потом при Робеспьере целых 54 человека, из которых более 20 указывают де Батца в показаниях, казнят в красных рубашках отцеубийц – а де Батц подкручивает часы в Женеве. Но его хотя бы объявляют в розыск.
Во время термидорианского роялистского восстания де Батц возвращается во Францию и спустя четыре месяца его даже арестовывают. Но как-то удивительно не проходит и пары дней, как он снова пьет горячий шоколад в Женеве. Его включают в список враждебных эмигрантов, но как-то удивительно оттуда выключают, не проходит и недели. Ну а что он, он нормальный человек со средствами. Если он больше не враждебный эмигрант-роялист, то значит, он добрый француз и республиканец. Который покупает себе в Оверни замок и начинает обживаться. Но его арестовывают. #история #ДеБатц #18век #Революция #просвещение #Швейцария #Франция
adjudant.ru
А! - Ж.-К. Птифис. Истинный д`Артаньян. Содержание
«Адъютант! »- Ж.-К. Птифис. Истинный д`Артаньян. Содержание
[окончание] И он, - как Кенни, просыпающийся каждое утро с усталым «ну ё-моё, опять» на устах, - в который раз уже грызет обрыдлый дырчатый сыр в Женеве. При Наполеоне он возвращается в свой овернский замок и сидит на этот раз тихо. Дожидается Реставрации Бурбонов, вылезает из своего угла, получает за героизм в часы гонений звание фельдмаршала и крест Св. Людовика и снова забирается в пыльный угол. Вплоть до возвращения Наполеона, от которого в течение легендарных Ста дней успевает получить пост командора самого сырного департамента Канталь в Оверни. На том и выдыхает наконец – можно уже больше никуда не ездить. Еще двадцать лет де Батц живет жизнью провинциального помещика, плодит потомство, заведует сырами и ворочает финансовыми мускулами через несколько границ. Умирает тихим незаметным миллионером в своей постели.
Хорошо, в принципе, что есть в мире Швейцария и общественный транспорт до нее. Удобно . #история #ДеБатц #18век #Революция #просвещение #Швейцария #Франция
Хорошо, в принципе, что есть в мире Швейцария и общественный транспорт до нее. Удобно . #история #ДеБатц #18век #Революция #просвещение #Швейцария #Франция
Иоганн-Каспар Лафатер (1741-1801) — швейцарский богослов и философ, гуманист, масон и мистик. Автор и основатель физиогномики и криминальной антропологии, апологет теории о тройственной природе человека: животной, нравственной и разумной. Глубокий исследователь человеческой нравственности в историческом контексте. Корреспондент всех известных лиц своего времени: Карамзина, Гете, Калиостро, Мирабо, Гримма, государыни Екатерины и государей Людовика и Фридриха, германских масоно-курфюрстов и французских масоно-люмьеров.
Он с небольшими перерывами — чисто на отпуск и посещения масонских конвентов — прожил в родном Цюрихе, где работал пастором и писателем.
В сентябре 1799 года вследствие бездарности и прямого саботажа действий коалиции австрийским командованием войска уже не вполне революционной, но запальчиво неостановимой Франции царили почти на всей территории Швейцарии. После триумфально-бесцельного Швейцарского похода фельдмаршал граф Суворов идет к перевалу Паникс по дороге домой, и его победоносную-во-имя-ничего армию обкусывают разъезды французских улан.
На улицах Цюриха веселятся пьяные в мясо воины Первого Консула Республики. Пастор Лафатер имеет глупость попросить их веселиться потише. Ну или что-то в этом роде. В него просто стреляют. Он промучился больше года перемежающимся сепсисом с постепенным отказом почек и умер 2 января 1801 года ровно 223 года назад. У великого мистика и богослова было не очень с чувством юмора. Его переписка, по крайней мере, с Гете, Лессингом и Вейсгауптом трогательна и возвышенна. Он очень методичен, многодетален и обходителен, дико боится обидеть, но при этом четко проводит свои мысли, пусть и окружая их десятками вежливых оговорок. Но тот же самый Гете или Шиллер совершенно иначе написали бы свое последнее стихотворение, в котором название, конечно, много ценнее содержания.
И.-К. Лафатер
Размышление о моей грядущей смерти, которое рекомендуется переслать вместе с дружеским письмом эльзасскому, как мне показалось, гренадеру, который стрелял в меня 26 сентября 1799 года, коль скоро его имя и звание, вероятно, станут известны в обществе
Да простит тебя Бог. От себя — я прощаю.
Не страдай, что сейчас чрез тебя я страдаю.
Обнимаю тебя, до поры — лишь стремленьем.
И к словам станет этот листок дополненьем.
Я уверен, раскаянья верный заклад
Душу всякую выкупит, павшую в ад.
Я обет заключил со Всевышним благим:
Заключить тебя снова в объятья пред Ним.
#история #литература #Лафатер #Швейцария #масонство
Он с небольшими перерывами — чисто на отпуск и посещения масонских конвентов — прожил в родном Цюрихе, где работал пастором и писателем.
В сентябре 1799 года вследствие бездарности и прямого саботажа действий коалиции австрийским командованием войска уже не вполне революционной, но запальчиво неостановимой Франции царили почти на всей территории Швейцарии. После триумфально-бесцельного Швейцарского похода фельдмаршал граф Суворов идет к перевалу Паникс по дороге домой, и его победоносную-во-имя-ничего армию обкусывают разъезды французских улан.
На улицах Цюриха веселятся пьяные в мясо воины Первого Консула Республики. Пастор Лафатер имеет глупость попросить их веселиться потише. Ну или что-то в этом роде. В него просто стреляют. Он промучился больше года перемежающимся сепсисом с постепенным отказом почек и умер 2 января 1801 года ровно 223 года назад. У великого мистика и богослова было не очень с чувством юмора. Его переписка, по крайней мере, с Гете, Лессингом и Вейсгауптом трогательна и возвышенна. Он очень методичен, многодетален и обходителен, дико боится обидеть, но при этом четко проводит свои мысли, пусть и окружая их десятками вежливых оговорок. Но тот же самый Гете или Шиллер совершенно иначе написали бы свое последнее стихотворение, в котором название, конечно, много ценнее содержания.
И.-К. Лафатер
Размышление о моей грядущей смерти, которое рекомендуется переслать вместе с дружеским письмом эльзасскому, как мне показалось, гренадеру, который стрелял в меня 26 сентября 1799 года, коль скоро его имя и звание, вероятно, станут известны в обществе
Да простит тебя Бог. От себя — я прощаю.
Не страдай, что сейчас чрез тебя я страдаю.
Обнимаю тебя, до поры — лишь стремленьем.
И к словам станет этот листок дополненьем.
Я уверен, раскаянья верный заклад
Душу всякую выкупит, павшую в ад.
Я обет заключил со Всевышним благим:
Заключить тебя снова в объятья пред Ним.
#история #литература #Лафатер #Швейцария #масонство
Сегодня исполняется 171 год со дня смерти Йозефа-Марии Хёне-Вроньского (1776-1853), польско-русско-французского теософа, мистика и просветителя, талантливейшего математика и физика.
Он оставил наследие в сотни и сотни статей, перед смертью сказав жене: «Боже Всемогущий, я столько всего не успел сказать!». Он за жизнь оттолкнул от себя массу соратников непререкаемостью, высокомерием и нетерпимостью, потому что только он знал, как все устроено и как оно должно быть. Он выступил в роли наставника на путь истинный Элифаса Леви, который под его руководством наконец понял, что его действительно интересует. Он насмерть рассорился с Адамом Мицкевичем, который якобы похитил у него изобретенный им термин «мессианство» по указанию клики тайных орденов, правящих миром. Короче, типичный средний эзотерик в мировой истории.
Про него написано очень много и будет еще больше написано сегодня.
О ком точно не напишут, коль скоро еще не написали, - так это о его жене (с 1810 г.) Виктуар-Генриэтте Саррасен де Монферье Хёне-Вронской (1783-1863). Он познакомился с ней в доме ее брата, великого французского математика и физика Александра-Андре-Виктора Саррасена де Монферье (1782-1863), автора «Элементарного курса математики» и «Словаря математических наук, чистых и прикладных», по которым преподавались во Франции эти предметы до конца XIX века. А также автора примечательного двухтомника «Принципы и процессы животного магнетизма и их связь с законами физики и физиологии» (1819).
Профессор Александр Саррасен де Монферье был большим поклонником эзотерических наук, членом лож Месмера, адептом античной практики гадания по жребию, испытывал родство с Вроньским на почве духовного пифагорейства, а также был довольно активен политически и компанейски, и поэтому ему пришлось, по просьбе своей знакомой светской куртизанки Жюльетты Друэ, прятать у себя дома другого ее знакомого, Виктора Гюго, сильно нагрешившего перед правительством во время очередного государственного переворота и прямо из дома Саррасена бежавшего в 1851 году в Бельгию. Саррасен посвятил длинное предисловие к своему «словарю» апологии античных греческих философов и, в первую очередь, отца науки — Пифагора, посвященного в тайны древних египетских жрецов.
Кстати, о египетских жрецах. Трактат о животном магнетизме Саррасен подписал не своим именем, а псевдонимом - «Господин из Лозанны, один из основателей Парижского магнетического общества». Это частично было правдой. Александр и Виктория родились в Париже, но их родители только-только переехали туда из родной Лозанны, где оставили брата отца — дядю Александра и Виктории, процветающего банкира Жакоба Саррасена (1742-1802) – друга и покровителя графа Александра Калиостро. Того, чью жену маг излечил от бесплодия и за это всю оставшуюся жизнь пользовался открытой безлимитной вип-кредитной линией в банке Саррасена. Того, кто был патроном, квартирмейстером и председателем лож египетского масонства в Швейцарии.
Этот мир все же удивительно узок.
#Франция #Швейцария #Польша #19век #18век #история #тайныеобщества
Он оставил наследие в сотни и сотни статей, перед смертью сказав жене: «Боже Всемогущий, я столько всего не успел сказать!». Он за жизнь оттолкнул от себя массу соратников непререкаемостью, высокомерием и нетерпимостью, потому что только он знал, как все устроено и как оно должно быть. Он выступил в роли наставника на путь истинный Элифаса Леви, который под его руководством наконец понял, что его действительно интересует. Он насмерть рассорился с Адамом Мицкевичем, который якобы похитил у него изобретенный им термин «мессианство» по указанию клики тайных орденов, правящих миром. Короче, типичный средний эзотерик в мировой истории.
Про него написано очень много и будет еще больше написано сегодня.
О ком точно не напишут, коль скоро еще не написали, - так это о его жене (с 1810 г.) Виктуар-Генриэтте Саррасен де Монферье Хёне-Вронской (1783-1863). Он познакомился с ней в доме ее брата, великого французского математика и физика Александра-Андре-Виктора Саррасена де Монферье (1782-1863), автора «Элементарного курса математики» и «Словаря математических наук, чистых и прикладных», по которым преподавались во Франции эти предметы до конца XIX века. А также автора примечательного двухтомника «Принципы и процессы животного магнетизма и их связь с законами физики и физиологии» (1819).
Профессор Александр Саррасен де Монферье был большим поклонником эзотерических наук, членом лож Месмера, адептом античной практики гадания по жребию, испытывал родство с Вроньским на почве духовного пифагорейства, а также был довольно активен политически и компанейски, и поэтому ему пришлось, по просьбе своей знакомой светской куртизанки Жюльетты Друэ, прятать у себя дома другого ее знакомого, Виктора Гюго, сильно нагрешившего перед правительством во время очередного государственного переворота и прямо из дома Саррасена бежавшего в 1851 году в Бельгию. Саррасен посвятил длинное предисловие к своему «словарю» апологии античных греческих философов и, в первую очередь, отца науки — Пифагора, посвященного в тайны древних египетских жрецов.
Кстати, о египетских жрецах. Трактат о животном магнетизме Саррасен подписал не своим именем, а псевдонимом - «Господин из Лозанны, один из основателей Парижского магнетического общества». Это частично было правдой. Александр и Виктория родились в Париже, но их родители только-только переехали туда из родной Лозанны, где оставили брата отца — дядю Александра и Виктории, процветающего банкира Жакоба Саррасена (1742-1802) – друга и покровителя графа Александра Калиостро. Того, чью жену маг излечил от бесплодия и за это всю оставшуюся жизнь пользовался открытой безлимитной вип-кредитной линией в банке Саррасена. Того, кто был патроном, квартирмейстером и председателем лож египетского масонства в Швейцарии.
Этот мир все же удивительно узок.
#Франция #Швейцария #Польша #19век #18век #история #тайныеобщества