О царе, за жестокость прозванном Вассиличем
Дневник Самуэля Пипса, 5 сентября 1662 г.
«…среди прочего рассказывали про сэра Джерома Боуса, посла королевы Елизаветы к Императору России, который, когда двое дворян поднялись к Императору по ступеням вперед него, встал и стоял, отказываясь идти, пока Император не приказал стащить этих двоих вниз по ступеням, так что их головы стукались о каждую ступеньку, пока они не умерли. А когда он все-таки поднялся, у него потребовали его шпагу перед входом в палаты. И он им сказал, что если они забирают у него шпагу, то пусть забирают и сапоги, а потом велел стащить с себя сапоги и принести его домашние туфли, ночную рубаху и ночной колпак, и Император вынужден был ждать его, пока он переоденется в домашнее, коль скоро ему не дают выглядеть как воину. И наконец, когда Император из спеси, желая показать, как он повелевает своими подданными, приказал одному из них прыгнуть в окно, и тот сломал себе шею на виду у нашего Посла, тот отвечал, что его Госпожа берет выше и находит лучшее применение шеям своих подданных, но чтобы показать, на что ее подданные способны ради нее, он может – и так и сделал – бросить свою перчатку на пол перед Императором и бросить вызов всем придворным и дворянам, чтобы они отстояли своего Императора пред его Королевой. И за это имя сэра Джерома Боуса там с тех пор всем известно и пользуется высоким почтением».
В другом источнике Иоанн Васильевич приказывает прибить гвоздем к голове французскому послу шляпу, которую тот не желает перед ним снимать, а горделивый Боус в ответ на аналогичную угрозу заявляет, что служит королеве, которая ни перед кем не обнажает головы, ну и, ясно дело, тоже становится местным российским героем.
Надо сказать, что после посольства Боуса 1583 года, имевшего целями вернуть английским купцам прерогативы по беломорской торговле и отговорить неугомонного царя от попыток жениться на племяннице Елизаветы, он потратил следующие четыре года на оправдания, потому что не передал государыне ни единой правдивой реляции, и два двора обменивались удивленными письмами про то, кто что, оказывается, говорил, в каком контексте и т.д. Но Боусу было мало, и он еще оставил воспоминания. Они пока не переведены на русский: явно дадут пару сотен очков вперед Мюнхгаузену. Так прямо и вижу оторопело-рыцарственного Григория Лукьяновича Скуратова-Бельского, замершего над брошенной перчаткой в тревоге и умилении.
#история #17век #15век #Англия #Россия #ИванГрозный #ЕлизаветаI #первоисточник #Пипс
Дневник Самуэля Пипса, 5 сентября 1662 г.
«…среди прочего рассказывали про сэра Джерома Боуса, посла королевы Елизаветы к Императору России, который, когда двое дворян поднялись к Императору по ступеням вперед него, встал и стоял, отказываясь идти, пока Император не приказал стащить этих двоих вниз по ступеням, так что их головы стукались о каждую ступеньку, пока они не умерли. А когда он все-таки поднялся, у него потребовали его шпагу перед входом в палаты. И он им сказал, что если они забирают у него шпагу, то пусть забирают и сапоги, а потом велел стащить с себя сапоги и принести его домашние туфли, ночную рубаху и ночной колпак, и Император вынужден был ждать его, пока он переоденется в домашнее, коль скоро ему не дают выглядеть как воину. И наконец, когда Император из спеси, желая показать, как он повелевает своими подданными, приказал одному из них прыгнуть в окно, и тот сломал себе шею на виду у нашего Посла, тот отвечал, что его Госпожа берет выше и находит лучшее применение шеям своих подданных, но чтобы показать, на что ее подданные способны ради нее, он может – и так и сделал – бросить свою перчатку на пол перед Императором и бросить вызов всем придворным и дворянам, чтобы они отстояли своего Императора пред его Королевой. И за это имя сэра Джерома Боуса там с тех пор всем известно и пользуется высоким почтением».
В другом источнике Иоанн Васильевич приказывает прибить гвоздем к голове французскому послу шляпу, которую тот не желает перед ним снимать, а горделивый Боус в ответ на аналогичную угрозу заявляет, что служит королеве, которая ни перед кем не обнажает головы, ну и, ясно дело, тоже становится местным российским героем.
Надо сказать, что после посольства Боуса 1583 года, имевшего целями вернуть английским купцам прерогативы по беломорской торговле и отговорить неугомонного царя от попыток жениться на племяннице Елизаветы, он потратил следующие четыре года на оправдания, потому что не передал государыне ни единой правдивой реляции, и два двора обменивались удивленными письмами про то, кто что, оказывается, говорил, в каком контексте и т.д. Но Боусу было мало, и он еще оставил воспоминания. Они пока не переведены на русский: явно дадут пару сотен очков вперед Мюнхгаузену. Так прямо и вижу оторопело-рыцарственного Григория Лукьяновича Скуратова-Бельского, замершего над брошенной перчаткой в тревоге и умилении.
#история #17век #15век #Англия #Россия #ИванГрозный #ЕлизаветаI #первоисточник #Пипс
30 мая 1431 года на костер взошла Жанна-Девственница, Орлеанская Дева. Она никогда в жизни не называла себя Жанной д’Арк, но только Жанеттой, потом Жанеттой-Девственницей (Pucelle), а после присвоения дофином титула она стала Жанной де Лис. День ее памяти как католической святой – 30 мая. Всефранцузский день ее поминовения – второе воскресенье мая. В Руане ее день отмечают 12 мая. В Орлеане – 8 мая.
Орлеанская традиция связана со снятием осады города англичанами в ночь с 7 на 8 мая 1429 года. Как же эта традиция установилась?
А очень просто. Телохранитель, друг, наставник и истовый обожатель Девы маршал Франции Жиль де Монморанси-Лаваль, барон де Ре, граф де Бриен, сьер д’Ингран и де Шанту, после ее гибели весьма ощутимо утратил контроль за реальностью и был тихо-мирно устранен в отставку в 1432 году. Его начали сторониться из-за алкоголизма, постоянных апелляций к духам и попыток наладить контакт с Девой в ином мире.
В своем поместье он жил на широкую ногу, держал собственную церковь о шестерых канониках и предавался алхимическим упражнениям. Это было затратно, но ему показалось мало. В 1436 году он безоглядно поверил Жанне дез Армуаз, лотарингской самозванке Клавдии, представшей перед народом «воскресшей Жанной», стал ее спонсировать и промотировать, но она слишком быстро пала жертвой славы, вышла замуж, стала интриговать при нескольких дворах и закончила вынужденным саморазоблачением и позорным столбом (какой саркастический контрфорс к столбу Девы).
Как раз тогда, по воле Жиля де Ре, один из его каноников по имени Жан де Масон (ничего конспирологического, его папаша был выходцем из Италии и прозывался еще Гильельмо де Масконе), написал «Мистерию об осаде Орлеана» для представления на театре. Жиль де Ре финансировал написание и постановку полностью, включая постройку макетов укреплений Орлеана, пошив костюмов и все прочее для полусотни исполнителей и сотни участников массовки на протяжении всего времени, что Мистерия ставилась в городе.
Первое ее представление состоялось в Орлеане 8 мая 1439 года. Сразу после этого Жиль де Ре впервые масштабно кредитовался у соседа – Нантского епископа Жана де Малеструа. В популярной литературе пишут, что он спонсировал постановку десять лет. Откуда? Ведь дальше все пошло более-менее по накатанной: жалобы епископа герцогу Бретонскому и в инквизиционный суд, пара десятков свидетелей, алхимические улики, рассказы об общении с духами, - и вот уже 26 октября 1440 года Жиля де Ре вместе с двоими телохранителями сожгли на костре в Нанте, предварительно публично удушив гароттой, а с костра сдернув его опаленное тело крючьями для захоронения. Телохранители дворянами не были, поэтому сгорели заживо и погребены не были. Рыцарь Жиль де Ре символически воссоединился со своей Дамой оптимальным способом, а в истории остался как детопытатель, чернокнижник и женоубийца Синяя Борода. И как писал совершенно по другому поводу Шарль де Костер, «в стране косят лишь смерть и разор, а король наследует достояние мучеников». Земли Жиля де Ре поделили заинтересованные хозяйствующие субъекты.
Его Мистерия стоит особняком в истории средневековой литературы, нарушая все жанровые границы и особенности периода. Она слишком дорогостояща, чтобы группки энтузиастов могли себе позволить ее реконструкцию, а муниципалитетам жалко денег. Однако разовые случаи имеют место, например, в 2019 году в вандейском замке Тиффож, где реконструкторы Столетней войны устроили музей осадной техники под открытым небом.
Сами же «Иоаннийские праздники» в Орлеане божественно прекрасны и сейчас.
https://www.youtube.com/watch?v=t9JJRzIeX28
#Франция #15век #история #театр #литература #ЖаннадАрк #ЖильдеРе
Орлеанская традиция связана со снятием осады города англичанами в ночь с 7 на 8 мая 1429 года. Как же эта традиция установилась?
А очень просто. Телохранитель, друг, наставник и истовый обожатель Девы маршал Франции Жиль де Монморанси-Лаваль, барон де Ре, граф де Бриен, сьер д’Ингран и де Шанту, после ее гибели весьма ощутимо утратил контроль за реальностью и был тихо-мирно устранен в отставку в 1432 году. Его начали сторониться из-за алкоголизма, постоянных апелляций к духам и попыток наладить контакт с Девой в ином мире.
В своем поместье он жил на широкую ногу, держал собственную церковь о шестерых канониках и предавался алхимическим упражнениям. Это было затратно, но ему показалось мало. В 1436 году он безоглядно поверил Жанне дез Армуаз, лотарингской самозванке Клавдии, представшей перед народом «воскресшей Жанной», стал ее спонсировать и промотировать, но она слишком быстро пала жертвой славы, вышла замуж, стала интриговать при нескольких дворах и закончила вынужденным саморазоблачением и позорным столбом (какой саркастический контрфорс к столбу Девы).
Как раз тогда, по воле Жиля де Ре, один из его каноников по имени Жан де Масон (ничего конспирологического, его папаша был выходцем из Италии и прозывался еще Гильельмо де Масконе), написал «Мистерию об осаде Орлеана» для представления на театре. Жиль де Ре финансировал написание и постановку полностью, включая постройку макетов укреплений Орлеана, пошив костюмов и все прочее для полусотни исполнителей и сотни участников массовки на протяжении всего времени, что Мистерия ставилась в городе.
Первое ее представление состоялось в Орлеане 8 мая 1439 года. Сразу после этого Жиль де Ре впервые масштабно кредитовался у соседа – Нантского епископа Жана де Малеструа. В популярной литературе пишут, что он спонсировал постановку десять лет. Откуда? Ведь дальше все пошло более-менее по накатанной: жалобы епископа герцогу Бретонскому и в инквизиционный суд, пара десятков свидетелей, алхимические улики, рассказы об общении с духами, - и вот уже 26 октября 1440 года Жиля де Ре вместе с двоими телохранителями сожгли на костре в Нанте, предварительно публично удушив гароттой, а с костра сдернув его опаленное тело крючьями для захоронения. Телохранители дворянами не были, поэтому сгорели заживо и погребены не были. Рыцарь Жиль де Ре символически воссоединился со своей Дамой оптимальным способом, а в истории остался как детопытатель, чернокнижник и женоубийца Синяя Борода. И как писал совершенно по другому поводу Шарль де Костер, «в стране косят лишь смерть и разор, а король наследует достояние мучеников». Земли Жиля де Ре поделили заинтересованные хозяйствующие субъекты.
Его Мистерия стоит особняком в истории средневековой литературы, нарушая все жанровые границы и особенности периода. Она слишком дорогостояща, чтобы группки энтузиастов могли себе позволить ее реконструкцию, а муниципалитетам жалко денег. Однако разовые случаи имеют место, например, в 2019 году в вандейском замке Тиффож, где реконструкторы Столетней войны устроили музей осадной техники под открытым небом.
Сами же «Иоаннийские праздники» в Орлеане божественно прекрасны и сейчас.
https://www.youtube.com/watch?v=t9JJRzIeX28
#Франция #15век #история #театр #литература #ЖаннадАрк #ЖильдеРе
YouTube
Fêtes johanniques 2023 à Orléans : dans les pas de Jeanne d'Arc et son escorte
Одним из самых интригующих потенциальных результатов Земского собора 1613 года по избранию Руси царя мог бы стать выбор Иакова I Стюарта.
В принципе, кандидатур было множество: Пожарский, Трубецкой, Шуйский, Голицын, Черкасский, Пронский, Воротынский, польский король Владислав, шведский король Карл-Филипп, экс-лже-царица Марина Мнишек. В конечном итоге перевесили не управляемые пока никем казачьи «круги» и активный пиар романовской клики в среде посадского населения Москвы с легендой о «завещании Феодора Иоанновича». «Казаки и чернь» тупо осаждали дома и усадьбы противников и грозили устроить им гойду-гойду.
Ну и потом возведенный в митрополиты Лжедмитрием I и в патриархи – Лжедмитрием II бывший опричник, женатый и вообще мало чем себя ограничивавший Федор Никитич Романов помазал на царство своего сына Михаила, и этот семейный междусобойчик борджа-стайл закончился. В основном, потому что всем надоело и хотелось стабильности и порядка.
Но фактом остается, что кандидатура Иакова выдвигалась новгородскими и беломорскими купеческими группировками и поддерживалась значительной дворянской группировкой. Шпионы писали Иакову, что коль скоро на Руси сейчас такой тренд, можно было бы организовать небольшую интервенцию в «Muscovy» и спокойно принять третью корону. Иакову оказалось не до того. Иначе к ХХ веку определенно здесь была бы такая канада-канада, тихая, с университетами и хоккеем, жареной картошкой с уксусом и еловым сиропом. И никакой хтони и крови. Правда, и история Стюартов была бы совершенно иной, и Англия, и американский континент, и может быть, это население вновь обжитых земель между Великими озерами и Лабрадором бурчало бы, что у них тут задворки мира и «такая маскови-маскови».
#историософия #Англия #Россия #15век
В принципе, кандидатур было множество: Пожарский, Трубецкой, Шуйский, Голицын, Черкасский, Пронский, Воротынский, польский король Владислав, шведский король Карл-Филипп, экс-лже-царица Марина Мнишек. В конечном итоге перевесили не управляемые пока никем казачьи «круги» и активный пиар романовской клики в среде посадского населения Москвы с легендой о «завещании Феодора Иоанновича». «Казаки и чернь» тупо осаждали дома и усадьбы противников и грозили устроить им гойду-гойду.
Ну и потом возведенный в митрополиты Лжедмитрием I и в патриархи – Лжедмитрием II бывший опричник, женатый и вообще мало чем себя ограничивавший Федор Никитич Романов помазал на царство своего сына Михаила, и этот семейный междусобойчик борджа-стайл закончился. В основном, потому что всем надоело и хотелось стабильности и порядка.
Но фактом остается, что кандидатура Иакова выдвигалась новгородскими и беломорскими купеческими группировками и поддерживалась значительной дворянской группировкой. Шпионы писали Иакову, что коль скоро на Руси сейчас такой тренд, можно было бы организовать небольшую интервенцию в «Muscovy» и спокойно принять третью корону. Иакову оказалось не до того. Иначе к ХХ веку определенно здесь была бы такая канада-канада, тихая, с университетами и хоккеем, жареной картошкой с уксусом и еловым сиропом. И никакой хтони и крови. Правда, и история Стюартов была бы совершенно иной, и Англия, и американский континент, и может быть, это население вновь обжитых земель между Великими озерами и Лабрадором бурчало бы, что у них тут задворки мира и «такая маскови-маскови».
#историософия #Англия #Россия #15век
Сегодня исполняется 529 лет со дня смерти Пико делла Мирандолы (1463-1494). Насытившись борьбой и конкуренцией на флорентийской политической сцене, он напоследок вкушал плоды верности клану Медичи, занимая выделенную ему виллу в Ферраре. Осужденный Папой Иннокентием и оправданный Папой Александром Борджиа, уже выпустивший свои главные труды по каббалистике и теологии, наконец дописав трактат «О Бытии и Единстве», заслуженный член флорентийской Академии, увенчанный лаврами пожилой философ и поэт надеялся спокойно провести остаток жизни среди книг и своих друзей с привилегиями. Как-никак ему шел 32-й год, а другу, поэту Анджело Полициано, вообще стукнуло 40.
Не зная уже куда деваться от неотступных обвинений Савонаролы, которого сам Пико спас в свое время от гонений, философ распространял вокруг слухи о намерении постричься в монахи, раздал большую часть имущества, как мог старался, чтобы про него забыли все, особенно пылавший к нему почтением и любовью французский король Карл VIII Любезный, в то время периодически крошивший итальянские княжества соломкой и кубиками. Но основной его покровитель Лоренцо Великолепный умер, и наследнику его Пьеро Медичи вся эта кутерьма встала поперек горла.
24 сентября скоропостижно умер Полициано, 17 ноября не менее скоропостижно скончался Мирандола, и в тот же день во Флоренцию вошел с традиционным артиллерийским сопровождением Карл VIII, и Марсилио Фичино в надгробной речи разрывался между аспектами солнечной метафоры: закатилось солнце или, наоборот, взошло в своем полуденном блеске. Эксгумация в 2007 году показала высокую вероятность отравления обоих банальным мышьяком.
#Италия #15век #Мирандола #история #герметизм
Не зная уже куда деваться от неотступных обвинений Савонаролы, которого сам Пико спас в свое время от гонений, философ распространял вокруг слухи о намерении постричься в монахи, раздал большую часть имущества, как мог старался, чтобы про него забыли все, особенно пылавший к нему почтением и любовью французский король Карл VIII Любезный, в то время периодически крошивший итальянские княжества соломкой и кубиками. Но основной его покровитель Лоренцо Великолепный умер, и наследнику его Пьеро Медичи вся эта кутерьма встала поперек горла.
24 сентября скоропостижно умер Полициано, 17 ноября не менее скоропостижно скончался Мирандола, и в тот же день во Флоренцию вошел с традиционным артиллерийским сопровождением Карл VIII, и Марсилио Фичино в надгробной речи разрывался между аспектами солнечной метафоры: закатилось солнце или, наоборот, взошло в своем полуденном блеске. Эксгумация в 2007 году показала высокую вероятность отравления обоих банальным мышьяком.
#Италия #15век #Мирандола #история #герметизм
Семимильные сапоги
Регулярное почтовое сообщение во Франции отсчитывает свою историю с Людовика XI (1461-1483) по прозванию Всемирный Паук, что характеризовало как его личность, так и устремления к ранней глобализации капиталов и сообщений. Он учредил у себя в государстве хорошо известные всем почтовые станции со сменными лошадьми для эстафет – непрерывно доставляемой корреспонденции. Расстояние между ними было установлено в 7 лиг/лье, то есть сколько проходит за день человек, 30-35 километров, по разным расчетам.
Эстафеты, впрочем, были не пешими, а конными, и осуществлялись тяжелыми экипажами, запряженными цугом по 6-12 лошадей. На облучке ими правил кучер, а на первой левой (или, в XV веке во Франции, последней левой, ближней к карете) лошади в седле сидел форейтор, управлявший торчащим между лошадьми дышлом – как рулем. Делал он это правой рукой, поэтому сидел он слева, да и кучеру сподручнее было натягивать правые вожжи, поэтому многие считают, что левостороннее движение к нам пришло оттуда.
Но работа форейтора была невпример опаснее работы кучера чисто технически, потому что при аварии экипажа у кучера были шансы, а у форейтора, придавленного своей лошадью, дышлом и наверняка еще второй лошадью, прицепленной к дышлу с другой стороны, их практически не было. Если он выживал, то можно считать, жильцом не был из-за переломов и тогдашних способов их лечения.
Поэтому форейторам полагались ботфорты, которые проще было приторочить к седлу и забираться в них, садясь, чем надевать перед посадкой. Они были из нескольких слоев вываренной кожи с деревянными подошвами и железными вставками и набойками. У Шарля де Костера описывается в «Легенде об Уленшпигеле» поединок двоих наемников, из которых один сперва выпрыгивает из сапог, а потом только начинает махать мечом. Это была обычная практика до середины XVIII века, когда сапожное ремесло все же предоставило военным технически более продвинутые модели на кожаной подошве. Но форейторские ботфорты вообще стояли отдельно в этой обувной иерархии.
Естественно, они вызывали у детей и простецов восхищенные вопросы, и естественно, родители и братья Гримм рассказывали им, что это сказочные железные башмаки, которым нет сносу, или которые позволяют молниеносным почтальонам делать шаг в 7 лье (упрощенные переводчиками до «семи миль», что вообще-то в 4-5 раз меньше).
#Франция #явлениякадавры #15век
Регулярное почтовое сообщение во Франции отсчитывает свою историю с Людовика XI (1461-1483) по прозванию Всемирный Паук, что характеризовало как его личность, так и устремления к ранней глобализации капиталов и сообщений. Он учредил у себя в государстве хорошо известные всем почтовые станции со сменными лошадьми для эстафет – непрерывно доставляемой корреспонденции. Расстояние между ними было установлено в 7 лиг/лье, то есть сколько проходит за день человек, 30-35 километров, по разным расчетам.
Эстафеты, впрочем, были не пешими, а конными, и осуществлялись тяжелыми экипажами, запряженными цугом по 6-12 лошадей. На облучке ими правил кучер, а на первой левой (или, в XV веке во Франции, последней левой, ближней к карете) лошади в седле сидел форейтор, управлявший торчащим между лошадьми дышлом – как рулем. Делал он это правой рукой, поэтому сидел он слева, да и кучеру сподручнее было натягивать правые вожжи, поэтому многие считают, что левостороннее движение к нам пришло оттуда.
Но работа форейтора была невпример опаснее работы кучера чисто технически, потому что при аварии экипажа у кучера были шансы, а у форейтора, придавленного своей лошадью, дышлом и наверняка еще второй лошадью, прицепленной к дышлу с другой стороны, их практически не было. Если он выживал, то можно считать, жильцом не был из-за переломов и тогдашних способов их лечения.
Поэтому форейторам полагались ботфорты, которые проще было приторочить к седлу и забираться в них, садясь, чем надевать перед посадкой. Они были из нескольких слоев вываренной кожи с деревянными подошвами и железными вставками и набойками. У Шарля де Костера описывается в «Легенде об Уленшпигеле» поединок двоих наемников, из которых один сперва выпрыгивает из сапог, а потом только начинает махать мечом. Это была обычная практика до середины XVIII века, когда сапожное ремесло все же предоставило военным технически более продвинутые модели на кожаной подошве. Но форейторские ботфорты вообще стояли отдельно в этой обувной иерархии.
Естественно, они вызывали у детей и простецов восхищенные вопросы, и естественно, родители и братья Гримм рассказывали им, что это сказочные железные башмаки, которым нет сносу, или которые позволяют молниеносным почтальонам делать шаг в 7 лье (упрощенные переводчиками до «семи миль», что вообще-то в 4-5 раз меньше).
#Франция #явлениякадавры #15век