О медицинских дискуссиях
В ноябре 1887 года под проливным дождем в Париже напротив “Дома бешенства” – будущего Института Пастера (будет официально открыт в следующем году) стояла, не привлекая внимания санитаров, женщина. Это была доктор Анна Мария-Магдалина Джоанна Бонус-Кингфорд - одна из первых женщин-врачей, получивших в Париже официальную степень по медицине, главред одного общественного и двух спиритуалистических журналов, деятельница суфражизма, вегетарианского движения и общественной армии антививисекторов, многолетняя спутница писателя-мистика Эдварда Мейтленда. С детства она общалась в саду своего дома с феями (популярное занятие английских девочек, еще ждущее своего исследователя – см. творчество Люиса Кэррола и художницы Мэри Бейкер, а также нашумевшее дело Райт-Гриффитс, расследовавшееся Конан-Дойлем как председателем спиритической ассоциации). Мало-помалу феи овладевали ею и, несмотря на мимолетное увлечение католицизмом и экстатическими видениями Магдалины, Анна вернулась к ним. Также она была пророчицей, теософкой и путем ретроспективной транспозиции, конечно же, обнаружила, что в древности была великой жрицей в эллинистическом Египте - ну а как без этого? Кто, спрошу я вас, не был в древности великой жрицей в таком вот платье, знаешь, тут вот разрез, а тут вот ну как бы реглан, но не реглан... Нет таких.
Долго рассказывать о ее деятельности на почве антививисекции. В 1873 году
она предложила свое тело французским физиологам, которые отказались бы проводить опыты на животных. Те пошутили на тему института бешенства и отказали. Опыты над животными для Анны были, чтобы выразиться проще, проекцией Страстей Христовых. Именно так. И она решила убивать. Духовные наставники – как из числа английских оккультистов, так и из ее грез, настаивали на магических способах возмездия. Она снизошла – и успехи были фантастическими, потому что в 1878 году умер физиолог Клод Бернар, а в 1886 году – парламентарий и врач Поль Бер. Анна Кингсфорд была собой, видимо, довольна. В Париже миссис Кингсфорд подкарауливала Пастера, потому что через Ла-Манш ее касты не работали (“очень сильно заколдован”).
После этого сеанса у нее обострился туберкулез, Ривьера не помогла, и через полгода она умерла. Без морали, в общем, история про холивар добра со злом. #история #медицина #Кингсфорд #19век #оккультизм #КонанДойль #спиритизм #Англия #Франция
В ноябре 1887 года под проливным дождем в Париже напротив “Дома бешенства” – будущего Института Пастера (будет официально открыт в следующем году) стояла, не привлекая внимания санитаров, женщина. Это была доктор Анна Мария-Магдалина Джоанна Бонус-Кингфорд - одна из первых женщин-врачей, получивших в Париже официальную степень по медицине, главред одного общественного и двух спиритуалистических журналов, деятельница суфражизма, вегетарианского движения и общественной армии антививисекторов, многолетняя спутница писателя-мистика Эдварда Мейтленда. С детства она общалась в саду своего дома с феями (популярное занятие английских девочек, еще ждущее своего исследователя – см. творчество Люиса Кэррола и художницы Мэри Бейкер, а также нашумевшее дело Райт-Гриффитс, расследовавшееся Конан-Дойлем как председателем спиритической ассоциации). Мало-помалу феи овладевали ею и, несмотря на мимолетное увлечение католицизмом и экстатическими видениями Магдалины, Анна вернулась к ним. Также она была пророчицей, теософкой и путем ретроспективной транспозиции, конечно же, обнаружила, что в древности была великой жрицей в эллинистическом Египте - ну а как без этого? Кто, спрошу я вас, не был в древности великой жрицей в таком вот платье, знаешь, тут вот разрез, а тут вот ну как бы реглан, но не реглан... Нет таких.
Долго рассказывать о ее деятельности на почве антививисекции. В 1873 году
она предложила свое тело французским физиологам, которые отказались бы проводить опыты на животных. Те пошутили на тему института бешенства и отказали. Опыты над животными для Анны были, чтобы выразиться проще, проекцией Страстей Христовых. Именно так. И она решила убивать. Духовные наставники – как из числа английских оккультистов, так и из ее грез, настаивали на магических способах возмездия. Она снизошла – и успехи были фантастическими, потому что в 1878 году умер физиолог Клод Бернар, а в 1886 году – парламентарий и врач Поль Бер. Анна Кингсфорд была собой, видимо, довольна. В Париже миссис Кингсфорд подкарауливала Пастера, потому что через Ла-Манш ее касты не работали (“очень сильно заколдован”).
После этого сеанса у нее обострился туберкулез, Ривьера не помогла, и через полгода она умерла. Без морали, в общем, история про холивар добра со злом. #история #медицина #Кингсфорд #19век #оккультизм #КонанДойль #спиритизм #Англия #Франция
Спиритизм конца XIX – начала XX веков был абсолютно технократической формой духовности, предназначенной для современных образованных интеллигентных людей, чуждых всякого церковного мракобесия и погруженных в исследования тайн вселенной. Современная астрономия открыла человеку уже вполне реальную картину бескрайнего внешнего космоса. Фрейд и прорванная им плотина психики открыли человеку ошеломительно внезапную бездонность своего внутреннего космоса. Новые сигнальные системы позволили мгновенно фиксировать новое знание и так же моментально транслировать его на весь мир. И вся духовная вакханалия прекрасной эпохи и серебряного века — это, в сущности, попытка контр-просвещения, не в смысле его отмены, а в смысле пересмотра его итогов, как с российской приватизацией.
Просвещение отделило позитивистские науки от «поповских бредней», выплеснув вместе с водой фактически всё гуманитарное знание и породив искусственную «войну физиков с лириками». Прекрасная эпоха попыталась вернуть в область науки то, что не фиксируется формулами. Используя для этого поле науки. И мистики, и церковь бросились припахивать аудитории — своими лекториями, издательства — своими научными журналами, создавать библиотеки и всевозможные «-иумы». Этому не суждено было сбыться. Ну может быть, какие-то шансы имелись, но технологический прогресс шел не только в области гуманитарных наук. Поэтому все надежды пали от пулеметных очередей, аэропланных стрел, газовой поземки и умных противопехотных мин.
Но лишь развитию фотографии и кинематографа обязан своим распространением и успехом спиритизм. Никогда и ни в жизнь не обрел бы он сторонников, оставаясь только в реальном мире. Ведь стандартным опытом среднего спирита было: «Ну и ладно, ничего, что в этот раз никто не явился у мадам Цигипко, зато какие фотографии в последнем выпуске «Современнаго спиритуалиста»! Наполеон там как живой!». С невинной детской радостью открывая для себя чудеса прото-фотошопа, даже не из простого корыстолюбия, а из всеобъемлющего человеческого убеждения «всё будет, стоит только захотеть», девочки из английского Коттингли породили целую волну репортажей об общении с феями — топорными картонными силуэтами, расставленными по их саду. И великовозрастные и высокоученые доктора Артуры Конан Дойли и Уильямы Кроуфорды, усердные Аланы Кардеки проводили экспертизы и писали по этому поводу тома и тома исследований, проводили конференции и лекции.
Чуть ли не самым красивым и примечательным техногенным мифом эпохи была концепция эктоплазма, разработанная французским врачом Густавом Гелеем и швейцарскими энтузиастами Марком Тери и Аженором Гаспареном. Оперируя новой итерацией легенды о месмерическом «флюиде», пронизывающем мироздание и в особенности человека, некой «эктенической силе», своего рода «пятом элементе», они были уверены в возможности особых людей — экстраперцепторов, или медиумов — выделять белую газообразную субстанцию, твердеющую и приобретающую характеристики паутины, ваты или сметанистой массы. Субстанция приобретает формы, определяемые ментальным планом медиума. Конечно, это делало спиритические сеансы во много раз зрелищнее — по меньшей мере, фотоотчеты о них.
К сожалению, эктоплазматические веяния во многом и предопределили отход спиритизма на задний план духовной культуры цивилизованных стран очень вскоре после его феерического взлета в 1910-е годы. Просто это стало слишком одиозно вследствие сотен подлогов и фальсификаций. Для красивых фоточек в качестве эктоплазма использовались взбитый яичный белок, трепаная вата, марля, муслин, гофрированная или обычная бумага, резиновые перчатки. Самые продвинутые медиумы глотали и затем отрыгивали эти материалы в ходе сеанса. Щадившие себя — просто проводили комбинированные съемки. Конечно, помимо спиритических изданий, лучшие описания сеансов с эктоплазмом оставили авторы художественной литературы.
#история #20век #спиритизм #литература
Просвещение отделило позитивистские науки от «поповских бредней», выплеснув вместе с водой фактически всё гуманитарное знание и породив искусственную «войну физиков с лириками». Прекрасная эпоха попыталась вернуть в область науки то, что не фиксируется формулами. Используя для этого поле науки. И мистики, и церковь бросились припахивать аудитории — своими лекториями, издательства — своими научными журналами, создавать библиотеки и всевозможные «-иумы». Этому не суждено было сбыться. Ну может быть, какие-то шансы имелись, но технологический прогресс шел не только в области гуманитарных наук. Поэтому все надежды пали от пулеметных очередей, аэропланных стрел, газовой поземки и умных противопехотных мин.
Но лишь развитию фотографии и кинематографа обязан своим распространением и успехом спиритизм. Никогда и ни в жизнь не обрел бы он сторонников, оставаясь только в реальном мире. Ведь стандартным опытом среднего спирита было: «Ну и ладно, ничего, что в этот раз никто не явился у мадам Цигипко, зато какие фотографии в последнем выпуске «Современнаго спиритуалиста»! Наполеон там как живой!». С невинной детской радостью открывая для себя чудеса прото-фотошопа, даже не из простого корыстолюбия, а из всеобъемлющего человеческого убеждения «всё будет, стоит только захотеть», девочки из английского Коттингли породили целую волну репортажей об общении с феями — топорными картонными силуэтами, расставленными по их саду. И великовозрастные и высокоученые доктора Артуры Конан Дойли и Уильямы Кроуфорды, усердные Аланы Кардеки проводили экспертизы и писали по этому поводу тома и тома исследований, проводили конференции и лекции.
Чуть ли не самым красивым и примечательным техногенным мифом эпохи была концепция эктоплазма, разработанная французским врачом Густавом Гелеем и швейцарскими энтузиастами Марком Тери и Аженором Гаспареном. Оперируя новой итерацией легенды о месмерическом «флюиде», пронизывающем мироздание и в особенности человека, некой «эктенической силе», своего рода «пятом элементе», они были уверены в возможности особых людей — экстраперцепторов, или медиумов — выделять белую газообразную субстанцию, твердеющую и приобретающую характеристики паутины, ваты или сметанистой массы. Субстанция приобретает формы, определяемые ментальным планом медиума. Конечно, это делало спиритические сеансы во много раз зрелищнее — по меньшей мере, фотоотчеты о них.
К сожалению, эктоплазматические веяния во многом и предопределили отход спиритизма на задний план духовной культуры цивилизованных стран очень вскоре после его феерического взлета в 1910-е годы. Просто это стало слишком одиозно вследствие сотен подлогов и фальсификаций. Для красивых фоточек в качестве эктоплазма использовались взбитый яичный белок, трепаная вата, марля, муслин, гофрированная или обычная бумага, резиновые перчатки. Самые продвинутые медиумы глотали и затем отрыгивали эти материалы в ходе сеанса. Щадившие себя — просто проводили комбинированные съемки. Конечно, помимо спиритических изданий, лучшие описания сеансов с эктоплазмом оставили авторы художественной литературы.
#история #20век #спиритизм #литература