Цесарка и Сартр | Николай Боков | Зеркало
Накануне я слышал русскую речь неподалеку от Оперы, – новой, что на площади Бастилии; двое мужчин говорили, спинами ко мне повернувшись; пробежало слово цесарка.
Предмет не представился сразу, я вспомнил только, что это домашняя птица. В московской молодости моей цесарку в магазине не продавали, она оставалась сказочной птицей литературной, прихотью королей, – в ней прячется кесарь и цезарь. Обнаружив ее в новой жизни, изъяснявшейся по-французски, я не догадывался, что pintade и есть «цесарка». Случая не было столкнуть их, спросив, например, кого-нибудь: по вкусу ли вам суп из… пентады, господин? Тут и пришлось бы спохватиться, застеснявшись галлицизма: «…простите, цесарки?»
Читать далее
#НиколайБоков #Зеркало #ЧтивоСовременники #Чтиво #Чти
Накануне я слышал русскую речь неподалеку от Оперы, – новой, что на площади Бастилии; двое мужчин говорили, спинами ко мне повернувшись; пробежало слово цесарка.
Предмет не представился сразу, я вспомнил только, что это домашняя птица. В московской молодости моей цесарку в магазине не продавали, она оставалась сказочной птицей литературной, прихотью королей, – в ней прячется кесарь и цезарь. Обнаружив ее в новой жизни, изъяснявшейся по-французски, я не догадывался, что pintade и есть «цесарка». Случая не было столкнуть их, спросив, например, кого-нибудь: по вкусу ли вам суп из… пентады, господин? Тут и пришлось бы спохватиться, застеснявшись галлицизма: «…простите, цесарки?»
Читать далее
#НиколайБоков #Зеркало #ЧтивоСовременники #Чтиво #Чти
Соседи | Валентина Ханзина | Зеркало
В зарослях дальнего парка, за изящной кованой оградой стоял небольшой старинный особняк с витой лестницей и высокими окнами. В восемнадцатом веке дом принадлежал купцам Куницыным, а теперь тут, в четырех квартирах, обитали соседи. Они подобрались не то чтобы совсем чокнутые, а все-таки чудаки.
Пыльная старушка, обрусевшая немка Агнесса Ромуальдовна, все лето сидела перед домом на скамеечке, вяжа длинные шарфы ядовитых цветов. Зимой она перемещалась на второй этаж, и всякий день за окном с занавесочкой можно было видеть ее голову в разноцветном платке, заколотом брошью с тяжелыми камнями. Из-под платка выбивались седые локоны, делавшие Агнессу Ромуальдовну похожей на одряхлевшего ангела. На хрупеньком носу сидели роговые очки. Муж ее был столетний еврей-ювелир, которого что-то никто не мог припомнить, видимо, он и помер уже давно. Завидев кого-то из соседей на улице, Агнесса Ромуальдовна подходила мелкими шажками и начинала вполголоса жаловаться на мужа: «Знаете ли вы, — с грустным пафосом произносила она, — что мой супруг уходит к другой женщине»? Старый ловелас даже после своей смерти ей изменял.
Читать далее
#ВалентинаХанзина #Зеркало #ЧтивоСовременники #Чтиво #Чти
В зарослях дальнего парка, за изящной кованой оградой стоял небольшой старинный особняк с витой лестницей и высокими окнами. В восемнадцатом веке дом принадлежал купцам Куницыным, а теперь тут, в четырех квартирах, обитали соседи. Они подобрались не то чтобы совсем чокнутые, а все-таки чудаки.
Пыльная старушка, обрусевшая немка Агнесса Ромуальдовна, все лето сидела перед домом на скамеечке, вяжа длинные шарфы ядовитых цветов. Зимой она перемещалась на второй этаж, и всякий день за окном с занавесочкой можно было видеть ее голову в разноцветном платке, заколотом брошью с тяжелыми камнями. Из-под платка выбивались седые локоны, делавшие Агнессу Ромуальдовну похожей на одряхлевшего ангела. На хрупеньком носу сидели роговые очки. Муж ее был столетний еврей-ювелир, которого что-то никто не мог припомнить, видимо, он и помер уже давно. Завидев кого-то из соседей на улице, Агнесса Ромуальдовна подходила мелкими шажками и начинала вполголоса жаловаться на мужа: «Знаете ли вы, — с грустным пафосом произносила она, — что мой супруг уходит к другой женщине»? Старый ловелас даже после своей смерти ей изменял.
Читать далее
#ВалентинаХанзина #Зеркало #ЧтивоСовременники #Чтиво #Чти
