📸Площадь мучеников, Бейрут, 1973 г.

Фото сделано из северо-западного угла площади, камера смотрит на юг. Левее за спиной фотографа находился кинотеатр Rivoli, построенный на месте османского Малого дворца.

В 1978–82 гг. многие командиры ополчения Ливанские силы проходили подготовку в Израиле. Вот что пишет об этом ливанский исследователь Makram Rabah в Conflict on Mount Lebanon (2020):

«Курсы выключали в себя подготовку десантников, безопасность, разведку и пехотную подготовку. Элие Хобейка и его люди, например, изучали новейшие техники в сфере безопасности и контрразведки в Мидраше, знаменитой академии Моссада возле Герцлии. Вдобавок, Хобейка и почти все высокопоставленные командиры вокруг Башира [Жмайеля] — включая Фуада Абу Надера, Фади Фрема и Самира Джаджа – посещали колледж подготовки штабных офицеров (Staff and Command College)»

📸 Спецназ Ливанских сил, элитное подразделение aṣ-Ṣaddām. Прототипом служил израильский Сайерет Маткаль (спецназ генштаба).

Когда Башира убили, его брат и соперник Амин Жмайель встретился с израильтянами* и заверил их, что настроен на сотрудничество. Израиль поддержал избрание Амина президентом Ливана, хотя он не вызывал особого доверия у спецслужб.

Став президентом осенью 1982 г., Амин Жмайель перестал встречаться с израильтянами. Какое-то время контакты продолжались, но через доверенное лицо Жмайеля. В отличие от Башира, Амин не хотел лишний раз злить Сирию (да и Башир так уж прямо и публично о союзе с Израилем обычно не заявлял).

При поддержке США, 17 мая 1983 Ливан и Израиль подписали мирное соглашение. Однако переговоры ливанцами особо не афишировались, договор так и не был ратифицирован, и уже в начале 1984 года Амин Жмайель разорвал его.

*20.09.82 с А. Шароном и разведчиком и дипломатом Давидом Кимхи.
📸Жмайели слева направо: Амин (президент в 1982–88), его отец шейх Пьер (основатель и пожизненный лидер Катаиб) и Башир (христианский полевой команир, возглавлял Ливанские силы в 1976–82)

(Rabah, Conflict on Mount Lebanon)

После убийства Башира в руководстве Ливанских сил стали копиться противоречия. Многие боевики были недовольны президентом Амином Жмайелем. Ведь, в отличие от своего младшего брата, он никогда не возглавлял ЛС.

Президент вообще не хотел опираться на Ливанские силы – особенно после того, как они устроили резню в Сабре и Шатиле. Вместо этого Жмайель хотел отстроить армию и даже получил финансирование от США. Но армию ослабил мятеж, который организовала друзская династия Джумблатов.

Разочарование боевиков ЛС в президенте усилилось, когда войска, лояльные Жмайелю, не пришли на помощь во время Горной войны. Уход ЦАХАЛ из Ливанских гор в сентябре 1983 г обернулся коллапсом обороны ЛС под натиском друзских боевиков (ПСП Джумблатов). Это привело к исходу христиан из горной области Шуф.

В 1984 про-сирийские ополчения Амаль (шииты) и ПСП (друзы) прогнали армию с юга и запада Бейрута.

А в 1985 полевые командиры Элие Хобейка и Самир Джаджа устроили переворот в ЛС, и семья президента утратила контроль над ополчением.

Айн аль-Мрейсе (عين المريسة), Бейрут, 1926 год

Этот небольшой район, омываемый Средиземным морем с севера, расположен чуть восточнее кампуса Американского университета в Бейруте, к северо-западу от Площади мучеников.

На фоне (на востоке) – Ливанские горы.

Израиль и шииты Ливана в 1980-х

Многие шииты были недовольны поведением палестинских боевиков, которые действовали на юге Ливана с конца 1960-х. В начале 1980-х шиитское Движение Амаль порой даже вступало в столкновения с палестинцами и про-палестинскими партиями и ополчениями на юге. Поэтому Амаль было единственным крупным мусульманским ополчением, которое не воевало с Израилем во время вторжения 1982 г., в то время как ливанские союзники палестинцев понесли тяжёлые потери.

По мнению израильского историка Омри Нира, израильтяне слишком поздно осознали, что баланс сил в Ливане смещается в пользу Движения Амаль. Нир писал, что «Израиль не сумел правильно и своевременно оценить влияние [лидера Амаль Набиха] Берри». Даже когда Амаль стало крупнейшим ополчением на юге, Иерусалим продолжил делать ставку на своих во многом христианских прокси (Армия Южного Ливана) – вопреки демографическим реалиям юга Ливана, где большинство составляют шииты.

«Израиль наконец попытался наладить контакт с Берри только когда оказался вынужден – из-за роста военных нападений шиитов на израильтян». Однако к этому моменту многие шиитские боевики уже не подчинялись Набиху Берри. В те годы милиция Амаль не была жёстко централизованной структурой, и хотя Набих Берри с 1980 г. возглавлял её, у полевых командиров была значительная автономия. Фракционная борьба сопровождалась ростом анти-израильской риторики и появлением про-иранской исламистской фракции в самом Движении.

Augustus Richard Norton пишет, что израильское «вторжение подтолкнуло шиитов в этом направлении, создавая условия для основания и процветания Хезболлы». Израильтян не любили и до этого, учитывая обстрелы шиитских деревень в ответ на организованные оттуда атаки палестинских боевиков. Но людьми с оружием, которые приходили в эти деревни, до июня 1982 г. были палестинцы и их союзники. Хотя многие шииты были рады избавлению от ООП (как утверждает Омри Нир, в некоторых деревнях ЦАХАЛ приветствовали, осыпая рисом), вскоре они пришли к выводу, что ЦАХАЛ тоже не собирается ни уходить, ни делиться властью с местными.

«Поворотным моментом, – пишет A. R. Norton, – стал инцидент в Набатие (1983), когда патруль ЦАХАЛ въехал в центр города во время массовой процессии [в честь ключевой шиитской даты] аль-Ашура и открыл огонь, пытаясь разогнать толпу». Патруль заехал в Набатие по ошибке и попреки приказу, неверно прочитав карту. «Толпа бросала камни, и израильтяне ответили огнём из винтивок и гранатами, убив несколько шиитов». Инцидент хорошо вписывался в идеологию Ирана и Хезболлы, согласно которой Израиль и США – величайшая угроза для ислама и мусульман.

К ошибкам Израиля Omri Nir также относил ставку на сотрудничество со старой шиитской элитой – в первую очередь, Камилем аль-Асъадом. Асъад принадлежал к очень влиятельной семье землевладельцев с юга и был спикером парламента (как и его отец Ахмад). Камиль-бей сыграл заметную роль в заключении (недолговечного) соглашения 17 мая (1983) между Ливаном и Израилем, и многие не любили его уже за это. К тому же, он способствовал избранию христианского полевого командира Башира Жмайеля президентом (1982). Но для Амаль Камиль аль-Асъад в первую очередь был воплощением квази-феодальных пережитков – типичным политиком, который унаследовал влияние и не заботится об избирателях (часто бедных крестьянах). Вызов влиянию Асъада ещё в 1960-х бросал Муса Садр – основатель Амаль и центральный мученик их партийной мифологии (может быть, после имама Хусейна).

(Nir, Nabih Berri and Lebanese Politics; Norton, Hezbollah: a Short History)

Амаль и Хезболла

В начале 1980-х в Движении Амаль возникла про-иранская фракция. К ней принадлежал один из лидеров Амаль, Хусейн аль-Мусави. Мусави в итоге ушёл из Амаль и основал группировку Амаль аль-исламия (Исламский Амаль), а затем влился в Хезболлу. Сейчас он представляет её в парламенте.

Про-иранские радикалы хотели исламскую республику и бескомпромиссную борьбу за уход США из региона. Амаль же в первую очередь требовало отменить конфессиональные квоты, дававшие больше власти христианам, и гарантировать социальные права шиитов. Идейно Амаль опиралось на общинную идентичность ливанских шиитов, и хотя революция в Иране произвела на них большое впечатление, далеко не все захотели исламскую республику и союз с Тегераном.

В начале 1980-х отношения Амаль с Ираном ухудшились, поскольку Набих Берри (лидер Амаль с 1980) лишился главных союзников в иранской элите. Хотя у Амаль давно были связи с иранскими революционерами, это были не фундаменталисты вроде аятоллы Хомейни, а те, кого хомейнисты зачистили. Связи Амаль с Ираном объяснялись не только шиизмом, но и тем, что основатель Амаль Муса Садр родился и вырос именно там (хотя принадлежал к известной семье с юга Ливана).

Садек Котбзаде был арестован и казнён за критику исламистского режима в Иране. Другой иранец из Амаль, министр обороны Ирана Мостафа Чамран, вроде как погиб на фронтах ирано-иракской войны (1980–88), но в 1982 поползли слухи, якобы его убили власти Ирана. И Котбзаде, и Чамран были важными фигурами в Амаль. Так что уже весной 1982 г. отношения между Амаль и Тегераном испортились.

Помимо поддержки КСИР подъёму Хезболлы способствовали её атаки против ЦАХАЛ и Армии Южного Ливана. Свою роль сыграло и то, что после исчезновения Мусы Садра в Ливии (1978) самым влиятельным шиитским богословом в Ливане стал Мухаммад Хусейн Фадлалла, идейно близкий Хезболле (которой тогда ещё не было). Вдобавок, многие шииты были разочарованы в Амаль, ведь подобно командирам и боевикам других конфессиональных ополчений, они обычно ставили личные интересы на первое место.

Движение Амаль сделало ставку на союз с Дамаском. Сирия в те годы налаживала сотрудничество с крупнейшими ополчениями. С Амаль у них были общие интересы: 1) вывод израильских войск с юга Ливана; 2) стремление заменить про-американского президента Амина Жмайеля и спикера парламента Камиля Асъада, а также 3) ограничить влияние палестинских группировок и 4) опасения по поводу подъёма шиитских исламистов в долине Бекаа. Там исламисты проходили подготовку при поддержке Корпуса стражей исламской революции, а радикальный богослов Аббас Мусави основал в Баальбеке шиитскую семинарию (хаузу), где учился в т.ч. молодой человек по имени Хасан Насралла.

Хафиз аль-Асад опасался, что подъём исламистов по ту сторону гор Антиливан может привести к непредсказуемым последствиям уже в Сирии. К тому же, из-за громких атак шиитских исламистов вроде подрывов посольства США и казарм западных миротворцев Вашингтон давил на Дамаск. А Асад очень не любил, когда вооружённые группировки мешают его дипломатическим комбинациям. Но он не мешал зачаткам Хезболлы действовать на юге Ливана и иногда вроде даже помогал.

В общем, к середине 1980-х у Амаль появился серьёзный соперник – Хезболла. В середине 1980-х, когда Амаль при поддержке Сирии воевали со сторонниками Арафата в Ливане, Хезболла поддерживала палестинцев (некоторые лидеры исламской революции в Иране и КСИР проходили подготовку в лагерях палестинских беженцев в Ливане).

В конце 1980-х противоречия вылились в боевые действия. Хотя Сирия оказывала поддержку Амаль, в результате этой т.н. Войны враждующих братьев (1988–89) Хезболла утвердилась в качестве доминирующей силы в южный пригородах Бейрута. Движение Амаль, однако, сохранило поддержку, особенно в прибрежных районах на юге Ливана.

(Nir, Nabih Berri and Lebanese Politics; Norton, Hezbollah)

🇮🇱🇱🇧Израиль и Хезболла всё больше выходят за рамки правил противостояния, которые существовали до 8 октября (вступление Хезболлы в войну). ЦАХАЛ, в частности, стал чаще наносить удары вдалеке от границы, особенно в районе г. Баальбек на севере долины Бекаа (~100 км). Недавно несколько военных ЦАХАЛ были ранены в операции на ливанской территории. Хезболла же стала активнее сбивать дроны, снова целилась по системе ПВО Железный купол и смертельно ранила военного, не говоря о недавних обстрелах севера Израиля, когда сирены звучали в Цфате и недалеко от Хайфы.

Грядущие недели покажут, временная ли это эскалация или же Иран пересмотрел стратегию после удара по консульству в Дамаске 1 апреля. В свою очередь, руководство Израиля грозит военной операцией в Ливане, если Хезболла не прекратит обстрелы и не отойдёт от границы. Правительство хочет вернуть эвакуированных с севера израильтян (или хотя бы продемонстрировать, что для этого вроде как что-то делается). Хезболла требует вывода ЦАХАЛ из Сектора Газа.

Ливанские СМИ пишут, что в Бейрут может вернуться американский спецпредставитель Амос Хокштейн. Ранее он уже пытался добиться деэскалации. США и Франция остаются основными посредниками (по крайней мере публичными), которые пытаются предотвратить большую войну между Израилем и Хезболлой (с ударами по критической инфраструктуре и систематическими бомбёжками крупных городов).

Хезболла продолжает настаивать, что не хочет большой войны. Об этом недавнем интервью заявил Наим Касем, человек номер два в Хезболле. Несколько недель назад он же говорил, что большой войны удастся избежать с вероятностью 90%.

Разумеется, из этого не следует, что войны не будет. Однако и генсек Хасан Насралла, и Наим Касем последовательно настаивают на этом. Вероятно, это сообщение направлено в первую очередь ливанцам. И среди избирателей Хезболлы, и особенно среди её критиков и даже союзников очень многие не хотят войны. На юге Ливана из-за боевых действий страдают непосредственно избиратели Хезболлы и их соседи. Порядка 100 тысяч человек бежали от обстрелов, в ударах периодически гибнут гражданские (72 человека с 8 октября по данным AFP), горят поля и оливковые рощи (в ответ на критику Израиль признал использование зажигательных боеприпасов с белым фосфором для демаскировки позиций Хезболлы), а сельское хоз-во важно для местной экономики. Против втягивания Ливана в конфликт высказывались в том числе в Свободном патриотическом движении. Это крупнейший христианский союзник Хезболлы, с которым и так было много противоречий, особенно по президентским выборам.

Война также грозит непредсказуемыми последствиями для ливанской политической системы. При всей своей дисфункциональности (или благодаря ей) эта система удобна Хезболле: она даёт колоссальное влияние (вето на любое решение ➡️разоружить Хезболлу невозможно ➡️можно угрожать оружием и убивать оппонентов), но формально у Хезболлы не так много власти и ответственности (солидная, но не самая большая фракция в парламенте и два-три второстепенных министерских портфеля), так что в проблемах всегда можно винить американское давление или сионистских агентов. Однако маловероятно, что в случае войны власти справятся с гумпомощью, спасением из-под завалов и потоком беженцев. На юге эти функции и так выполняют партийные НКО.

Но все эти аргументы «против» могут запросто быть отброшены в угоду идеологии или по звонку из Тегерана. Вероятно, реальной красной линией остаются удары по ядерным объектам в Иране. В случае операции в Рафахе Тегеран будет выжидать и может быть вступится, если уничтожение ХАМАС в Газе (напомню, он есть и в Ливане) покажется неминуемым.

Министр обороны Израиля Йоав Галант отчитался, якобы ЦАХАЛ убил половину командиров Хезболлы на юге Ливана. Исследователь вооружённых группировок в Ливане Mohanad Hage Ali считает, что эти данные «явно завышены». Источник в Хезболле заявил l’Orient Today,что это пропаганда, направленная на израильтян.

Судя по всему, точно убито более 300 боевиков: 280+ от Хезболлы, в т.ч. из элитного подразделения Хадж Радван, а также боевики союзных партий и группировок.

«Учитель революции и вдохновитель революционеров». Плакат (1984) Прогрессивно-социалистической партии – крупнейшей партии ливанских друзов

Над Ливанскими горами, где живут и друзы, возвышается Камаль Джумблат – основатель (1949) и пожизненный лидер ПСП. В 1977 его убили сирийские спецслужбы. Тогда партию возглавил его сын Валид Джумблат. В 2023 председателем ПСП стал сын Валид-бея, Теймур (депутат с 2018).

Изначально ПСП была умеренной партией, выступавшей за социальные гарантии и отмену конфессиональных квот, которые давали больше власти христианам (пост президента закреплён за маронитами). Сам Джумблат был наследником очень влиятельной семьи и землевладельцем, а также выпускником Сорбонны и интеллектуалом. Основу его электората составляли традиционные сторонники Джумблатов в общине друзов.

Но к началу 1970-х Джумблат вступил в союз с крайне-левой внепарламентской оппозицией (в основном коммунистами и пан-арабистами) и в начале гражданской войны (1975–90) возглавлял про-палестинскую коалицию (ЛНД).

В начале 1930-х Сиро-ливанская компартия оппонировала не только французскому колониальному режиму, но и лидерам движения за независимость в лице Национального блока. Коммунисты называли его предводителей – землевладельцев и городских нотаблей – «феодалами и капиталистами», которые «эксплуатируют, угнетают и тиранят» простой народ. Патриотические лозунги этих политиков партия объясняла тем, что колонизаторы «мешают им стать полновластными хозяевами страны».

В программном памфлете «За что борется СКП» (июль 1930) партия обещала бороться за права рабочих и крестьян, женщин, а также национальных и конфессиональных меньшинств.

В начале 1930-х в партии заговорили о необходимости «арабизации». И в Коминтерне, и в самой СКП обращали внимание на большую роль армян, особенно в ливанских отделениях СКП (в первую очередь в Бейруте и Триполи). Отчасти это объясняется тем, что ещё 1925 г. первые арабские коммунисты в Ливане объединились с армянским коммунистическим движением Спартак. Основатель Спартака Артин Мадоян сохранял влияние в компартии вплоть до 1980-х. Г. Косач приводит ещё одно объяснение: армян было относительно много среди рабочих (особенно квалифицированных).

Огромную роль в партии играли арабы-христиане. Многие из них присоединились к коммунистам в начале 1930-х. Например, Салим Хаййята (греко-православный) был одним из лидеров и идеологов СКП в середине 1930-х. Г. Косач утверждает, что идейно он был близок к пан-арабистам. Хаййята редактировал журналы ad-Duhūr (Эпохи) и aṭ-Ṭalīʿa (Авангард), где публиковался также молодой Мишель Афляк.

В те же годы в СКП вступили ливанские христиане Николя Шауи (будущий генсек Ливанской компартии в 1960-70-х) и Юсуф Хаттар аль-Хелу (будущий редактор партийной газеты).

Г. Косач также отмечает, что когда партию возглавил Халед Багдаш (курд из Сирии), он привёл с собой «курдскую клиентеллу». Это было закономерно, поскольку в те годы коммунисты часто вербовали новых товарищей через личные связи (как и пан-сирийская ССНП в первые годы).

К осени 1932 г. партия была «арабизирована». В феврале 1933 г. ЦК расширили. Новый ЦК состоял из 9 арабов и курда (Багдаш), а единственным армянином в высшем руководстве остался Артин Мадоян из бейрутского горкома.

Возможно, перестановки под лозунгом арабизации были частью борьбы в партийном руководстве. Кульминация наступила в 1932* г., когда Халед Багдаш обвинил лидера коммунистов Фуада аш-Шимали (маронит из Ливана) в сотрудничестве с колониальными властями. аш-Шимали, основатель профсоюза табачков в Бикфае и инициатор федерализации профсоюзов в Ливане, был исключён из партии. Его место занял сам Багдаш, который в середине 1930-х учился в КУТВ (Коммунистическом университете трудящихся Востока) и работал в аппарате Коминтерна в Москве.

В начале 1930-х партия сообщала в Москву о своих неудачах в профсоюзном движении. Во многом неуспехи коммунистов можно объяснить тем, что влиятельные политики часто выступали посредниками между бастующими и предпринимателями. СКП же в те годы была малочисленной радикальной партией (до 400 членов в 1930-33 гг.) без особого политического влияния. Возможно, сказывался также переворот в самой Компартии и уход профсоюзного лидера аш-Шимали.

При этом, как отмечает Elizabeth Thompson, в целом в 1930-х Компартия была чуть ли не единственной политической организацией с участием женщин. Дело в том, что коммунисты вербовали сторонников в том числе на заводах, где нередко работали женщины (особенно христианки), в то время как националисты всех мастей рекрутировали молодёжь в школах для мальчиков, университетах и среди бойскаутов.

*датировки разнятся
(Г. Косач, Красный флаг над Ближним Востоком?, Thompson, Colonial Citizens)

📸Бейрутская семья Salām (не вся) с королём Ирака в Лондоне, 1925

Справа налево:

•Фейсал I, король Ирака в 1921–33

•Салим Али Салам – торговец и политик из Бейрута, экс-депутат османского парламента. В 1920-30-х был одним из лидеров тех, кто выступал за единство Ливана с Сирией. Салам поддерживал Фейсала, когда тот пытался создать арабское королевство в Сирии после Первой мировой.

• Маленькая дочь С. А. Салама, Раша.

•Анбара Салам* – известная ливанская феминистка, также дочь Салима Али. Ещё в конце османского правления Анбара Салам состояла в первых женских ассоциациях (культурно-просветительские салоны + благотворительность в годы войны). Училась в т.ч. в Британии.

•Саиб Салам – многократный премьер-министр в 1950-70-х.

*Впоследствии Салам аль-Халиди – по мужу-палестинцу

🇱🇧Ливанские силы провели конференцию, на которой призвали остановить боевые действия на границе с Израилем, не втягивать Ливан в большую войну и реализовать резолюцию ООН 1701. Встреча прошла в штаб-квартире Ливанских сил в Маарабе.

Открывая конференцию, лидер Ливанских сил Самир Джаджа заявил:

«Ось противления* всеми силами не даёт улучшить положение в Ливане. Сейчас мы живём среди экономических трудностей, которые довели нас до ужасного уровня жизни и разложения государственных институтов. […] [Хезболла] мешает провести выборы президента и муниципальные выборы. У нас в Ливане есть проблема – существование государства в государстве (duwayla dāḫil ad-dawla), которое [само] принимает решения. Например, облегчает контрабанду через нелегальные пограничные пропуски, которые использовали убийцы Паскаля Сулеймана, чтобы вывести [его] в Сирию».

Паскаль Сулейман – координатор Ливанских сил в области Жбейль, убитый в начале апреля. По официальной версии, это был криминал, но далеко не все в это верят.

Помимо депутатов Ливанских сил, на встрече присутствовали фракция «Обновление» (4 депутата), все 4 депутата Катаиб, 5 независимых депутатов-реформистов**, а также несколько наследников влиятельных семей. В основном это христиане, хотя в «Обновлении» есть пара суннитов (миллиардер Фуад Махзуми из Бейрута и экс-министр юстиции Ашраф Рифи – ярые критики Хезболлы). Депутат ЛС Фади Карам заявил, что хотя у участников встречи есть противоречия, все они хотят ограничить влияние Хезболлы.

Примечательно, что на конференции не было Прогрессивно-социалистической партии семьи Джумблатов. ПСП – крупнейшая партия ливанских друзов; она близка к оппонентам Хезболлы. В мае 2008 г. сторонники ПСП даже вступали в перестрелки с шиитскими боевиками. Тем не менее, с начала войны ПСП занимает особую позицию: поддерживает действия Хезболлы на юге, но призывает не втягивать Ливан в большую войну.

Как и Амаль с Хезболлой, партия Ливанские силы произошла из одноимённого ополчения времён гражданской войны. Самир Джаджа возглавил эту христианскую милицию в 1986 г. На последних выборах ЛС впервые обошли Свободное патриотическое движение – своих противников со времён войны и главного христианского союзника Хезболлы. К тому же, Ливанские силы оказались крупнейшей партией в лагере оппонентов Хезболлы и Сирии. Ранее это было суннитская партия аль-Мустакбаль династии премьеров-миллиардеров аль-Харири, однако она не участвовала в последних выборах. Насколько это достижение – не знаю, учитывая токсичность Джаджа для многих (особенно мусульман, но отнюдь не только).

Кроме того, глава МИД Франции в воскресенье был в Ливане в рамках ближневосточного турне. Цель всё та же – добиться деэскалации и избежать большой войны между Хезболлой и Израилем. Среди них – спикер парламента Набих Берри (лидер Движения Амаль), и.о. премьер-министра Наджиб Микати, главнокомандующий армией Жозеф Аун.

Париж координирует свои усилия с Вашингтоном. Они пытаются добиться перемирия, возвращения гражданских в приграничные районы (более 60 тыс. израильтян, под 100 тыс. ливанцев) и отвода боевиков Хезболлы от границы. Последняя настаивает, что перемирие наступит лишь после прекращения огня в Газе.

*Иран и его союзники называют себя «Осью сопротивления» (miḥwar al-muqāwama), а критики дразнят их как miḥwar al-mumānaʿa

**13 (после решения суда – 12) депутатов избрались, позиционируя себя как представителей массовых протестов осени 2019 г. Демонстранты требовали отстранить от власти «политический класс», который правит страной с окончания гражданской войны (полевые командиры, крупный бизнес и старые династии). Коррупция и плохое госуправление довели Ливан до худшего экономического кризиса в истории страны; непосредственным поводом для протестов стала попытка залатать дыры в бюджете за счёт налога на звонки в мессенджерах. Часть независимых депутатов готовы сотрудничать с оппонентами Хезболлы из традиционных конфессиональных партий, а другие считают, что это неправильно и лишь воспроизводит раскол по вопросу оружия Хезболлы, не способствуя реформам (которых, впрочем, не предвидится).

Айн аль-Мрейсе, Бейрут, 1967 год

источник

Бойскауты и национализм, часть 2

В Сирии и Ливане 1930-х встречались мусульманские (суннитские), католические и даже еврейские бойскауты. Разделение связано в том числе с тем, что скаутские отряды активно создавались при школах. А школы нередко были конфессиональными (хотя часто там учились люди разных вероисповеданий).

Уже к концу 1920-х в скаутском движении чувствовалась политизация. Во-первых, в те годы распространялись новые представления о том, как можно участвовать в политике. Многим молодым националистам нравилось маршировать в форме; распространяется идея военизированного крыла.

Во-вторых, новое поколение было недовольно лидерами движения за независимость из Национального блока. Часть радикальной интеллигенции критиковала их как землевладельцев, которые действуют только в личных интересах и лишены идеологии.

Скаутское движение стало одной из арен, где молодые радикалы бросали вызов старым элитам.

В июле 1927 года в Дамаске появился скаутский Отряд Гута*. Среди его молодых основателей был Али Абд аль-Карим ад-Дандаши. Все лидеры принадлежали к высшим слоям, но не к самой верхушке (Дандаши, например, – землевладельцы из Тель-Кальха на северо-западе Сирии).

Отряд Гута отказывался сотрудничать с Национальным блоком. Так что в 1929 году лидеры движения за независимость создали собственный скаутский отряд – Омейядский**. Курировал этот проект Фахри аль-Баруди – видный деятель Национального блока, отвечавший в т.ч. за работу с интеллигенцией и молодёжным движением Блока (Националистическая/Патриотическая молодёжь).

Отряд Гута и Омейядский отряд стали соперниками. 1931 год оказался решающим в их противостоянии. Несмотря на щедрое финансирование от нотаблей Национального блока, у Омейядского отряда начались проблемы. Отряд Гута, напротив, предложил создать федерацию мусульманских скаутов по всей Сирии. Французские колониальные власти не возражали, и объединение произошло.

Омеядский отряд распался к концу года. Некоторые его члены перешли в Отряд Гута. На замену Омеядскому был создан Отряд Майсалун***, но у них начались проблемы с законом из-за потасовок со скаутами из Отряда Гута.

Хотя президентом федерации бойскаутов стал Рушди аль-Джаби, за повседневное управление отвечал Али Абд аль-Карим ад-Дандаши. В 1933 году в крупных городах Сирии было порядка 3000 мусульманских бойскаутов.

Националистические движения 1930-х набирали сторонников в том числе среди скаутов. Али Абд аль-Карим ад-Дандаши был одним из нескольких десятков пан-арабистов, которые тайно собрались в горной деревне Карнэйль в 1933 году и основали Лигу националистического действия.

Стоит упомянуть и бейрутское движение ан-Нажжаде, которое состояло из «выпускников» Мусульманских скаутов в Ливане. ан-Нажжаде появилось в 1937 году и часто считается реакцией суннитов на маронитское движение Катаиб. Катаиб требовало независимости Ливана, а ан-Нажжаде хотело единства с арабскими странами.

(Philip S. Khoury, Syria and the French Mandate)

* Гута — оазис близ Дамаска
**Омеяды — первая династия халифов (661–750 + Кордова), правили после четырёх праведных халифов
***В битве при Майсалуне (1920) Франция разбила арабское королевство Фейсала после ПМВ, не дав арабам создать независимое государство в Леванте

Заснеженный Бхамдун, Горный Ливан, 1959 год

До гражданской войны 1975-90 гг. туризм был одним из важнейших секторов экономики Ливана. Не только гости из-за границы, но и многие состоятельные ливанцы предпочитали отдыхать в горах (особенно в жаркие летние месяцы). Часто их выбор падал именно на Бхамдун, расположенный у дороги Бейрут-Дамаск. Бейрутским евреям этот городок и вовсе так понравился, что в 1940-х в Бхамдуне заработала синагога (причём, видимо, чисто летняя).

📸Samir Abi Abdallah

Несмотря на то, что Триполи – второй город Ливана по населению, в СМИ этот древний порт часто ассоциируется с социальными проблемами: бедностью, межконфессиональными конфликтами, радикальным исламизмом. Эта северная столица, расположенная на берегу Средиземного моря, повидала немало исторических событий – от крестовых походов до массовых протестов осени 2019 года, когда Триполи прозвали «невестой революции».

Ещё при мамлюках (до 1516/7) Триполи был важным административным и экономическим центром. Он сохранял эти роли и в первые века османского правления. Традиционно город служил портом для сирийских городов вроде Хомса и Хамы и других областей. Триполи также был столицей провинции (вилаета).

Однако в XIX веке на фоне бурного роста Бейрута Триполи стал отходить на второй план. В те годы экспорт шёлка во Францию играет всё большую роль в экономике Горного Ливана, и именно Бейрут становится главным связующим звеном. Помимо растущего порта там располагались банки, консульства, а также пресса и университеты.

Помимо мусульманского (суннитского) большинства в Триполи проживали христиане (в основном греко-православные), а также алавиты и евреи (в ХХ веке алавитская община выросла, а евреи разъехались).

Социальная верхушка состояла из семей торговцев и землевладельцев. Авторитет некоторых фамилий также был связан с религией: они поколениями занимали формальные посты в церковной/шариатской судебной иерархии, были видными богословами или шейхами суфийских орденов. Многие из этих семей принадлежали к местной элите на протяжении столетий.

Триполи был (и остаётся) тесно связан с портовым пригородом аль-Минья. На экспорт шли продукты сельского хозяйства (зерновые, оливки, цитрусовые) из прилегающих к Триполи сельских областей Ливана и из Сирии.

С конца Первой мировой войны город приобрёл репутацию оплота пан-арабизма. В Триполи самым видным противником французских колониальных амбиций был Абд аль-Хамид Карами – муфтий Триполи и землевладелец, унаследовавший пост муфтия от отца.

Когда в 1918–20 гг. лидер Арабского восстания эмир Фейсал попытался создать арабское королевство в Сирии, он назначил Карами губернатором. Карами был далеко не единственным представителем местных элит, которые поддержали Фейсала. Среди них были, например, семья ас-Сольх из Сайды/Сидона и Салам из Бейрута.

Однако фактически Франция оккупировала ливанское побережье с 1918 года. В 1920 году она разбила королевство Фейсала, а в сентябре был провозглашён Ливан в его нынешних границах. К преимущественно (на 80%) христианской области Горный Ливан присоединили регионы, где жили в основном мусульмане – в том числе и Триполи.

Абд аль-Хамид Карами остался влиятельным и популярным лидером. Помимо традиционного авторитета семьи Карами и их патрон-клиентских сетей, это объяснялось тем, что шейх Абд аль-Хамид стал муфтием ещё при султане, выступал против французского мандата и требовал присоединить Триполи и окрестности к Сирии.

Французские власти сняли Карами со всех постов и делали ставку на сотрудничество с другими влиятельными семьями из Триполи, такими как аль-Джиср и аль-Ахдаб.

В 1943 году Абд аль-Хамид Карами стал депутатом парламента. Уже после независимости (1943) он недолго был членом правительства и даже премьер-министром. После его смерти (1950) семью возглавил Рашид Карами (его сын) – многократный глава правительства.

Несмотря на региональное разнообразие, независимый Ливан был весьма централизован: и власть, и деньги были сосредоточены в Бейруте. Это способствовало чувству маргинализации жителей периферии. Тем не менее, с XIX века Триполи рос, развивался, там открывались современные школы, а в середине XX века город был транзитным пунктом для нефти.

В политическом плане семья Карами доминировала вплоть до гражданской войны (1975-90). Однако радикальные партии (коммунисты и ССНП) действовали в Триполи с 1920-х и 1930-х соотвественно. Их роль возросла к концу 1950-х, и тогда же о себе заявили баасисты и насеристы. А с 1960-х заметную (но не очень большую) роль играли исламисты, и именно Триполи был основной ареной их деятельности.

Верховный лидер Исламской революции аятолла Али Хаменеи объявил в Иране пятидневный траур в связи с гибелью в авиакатастрофе президента Эбрахима Раиси, министра иностранных дел Хосейна Амир-Абдоллахиана и других официальных лиц.

Согласно 131-й статье конституции Ирана, исполнять обязанности президента будет первый вице-президент Мохаммад Мохбар. Совместно с главами законодательной и судебной властей он должен обеспечить проведение президентских выборов в 50-дневный срок.

Трехдневный траур объявлен также в Ливане. В Пакистане траур продлится один день. Соболезнования иранскому народу выразили лидеры России, Китая, Индии, Евросоюза, арабских государств. Траурное заявление сделала и еврейская община Ирана.

Что известно про Мохаммада Мохбара?

Вступив на должность первого вице-президента в 2021 году, Мохбар сосредоточил свои усилия на экономической повестке. У него репутация "молчаливого" консерватора, который никогда не участвовал в политических конфликтах и спорах. Был внесен в санкционные списки ЕС в 2010 году в связи с иранской ракетной и ядерной программой, но через два года его оттуда исключили. А вот США включили Мохбара в свои списки только в декабре прошлого года.

Мохбар родился в 1955 году. Политическая карьера Мохбара началась в его родном городе Дезфул, где в 1980-х годах занял должность директора отдела здравоохранения Корпуса стражей иранской революции (КСИР). Он участвовал в ирано-иракской войне, затем занимал должность исполнительного директора телекоммуникационной компании в Дезфуле, также некоторое время занимал должность помощника губернатора Хузестана, прежде чем перейти в Фонд Мостазафан. Это один из крупнейших иранских экономических институтов. Фонд контролирует производственные и промышленные компании, чьи прибыли используются, как утверждается, для повышения «уровня жизни инвалидов и бедных людей» Ирана. Связан с КСИР и подчиняется напрямую Верховному лидеру Ирана Али Хаменеи.

Звезда Мохбара засияла во время его пребывания на посту помощника президента Фонда Мостазафан по коммерческим вопросам, прежде чем Хаменеи назначил его в 2007 году председателем комитета по «выполнению приказов Имама ( Хомейни )». Он занимал эту должность до назначение еа должность первого вице-президента Ирана.

Кто пока заменит главу МИД

И.о. главы МИД стал Али Багери Кани. Работает в системе МИД с середины 90-х гг. Известен как яростный противник "ядерной сделки".

Он родился в 1967 году. Учился в Университете Имама Садека. Это учебное учреждение стало инкубатором карьер некоторых наиболее доверенных лиц иранского режима и ученые ядерщики. Училась там и дочь имама Хаменеи Хода. Ее муж - брат Али Багери Кани.. Среди них дочь Хаменеи Хода и ее муж Месбах ол-Хода, который приходится братом Али Багери Кани. Т.е. новый и.о. МИДа - брат зятя Хаменеи.

Отец Али Багери Кани был преподавателем Университете Имама Садека с самого его основания, а его дядя Мохаммад-Реза (возглавлял университет до своей смерти. Многие члены семьи также связаны с университетом. Отец Али Багери Кани также был членом Совета по целесообразности режима.

До прихода в МИД Али Багери работал на радио. Его дипломатическая карьера началась в 1994 году. Он руководил отделом Ближнего Востока и Северной Африки, где курировал дела Ливана, Палестины, Иордании, Египта и Израиля.
В 2005 году в возрасте 38 лет он стал генеральным директором по Центральной и Северной Европе МИД, а спустя два года стал полностью отвечать в МИД за европейское направление .

В 2008 году, когда начались переговоры по ядерной программе, он ушел из Министерства иностранных дел в секретариат Высшего совета безопасности и стал заместителем Саида Джалили.
В 2013 году Али Багери Кани стал руководителем президентской кампании Саида Джалили.
В последние годы Али Багери вернулся в МИД, в том числе активно участвовал в переговорах с США по обмену заключенными.

🇱🇧 Трения между Хезболлой и её христианскими союзниками

«„Хизбалла“ считает, что она делает что-то для поддержки Газы. Мы не согласны в этом вопросе», – заявил председатель СПД Джибран Басиль в недавнем интервью RT Arabic. С самого начала войны этот союзник «Хизбаллы» призывал не рисковать началом большой войны ради сектора Газа. Ливан не добьется «ни возвращения ферм Шебъа, ни гарантий в вопросах [добычи и транспортировки] нефти и газа, ни возвращения палестинских беженцев на их землю, ни возвращения сирийских беженцев на их землю», – считает Басиль. Он подчеркнул, что перемирие в обмен на делимитацию сухопутной границы между Израилем и Ливаном – это «не достижение». «Его можно было добиться когда угодно – дипломатическим путем, не военным», – утверждает Джибран Басиль.

Перепалки между христианским Свободным патриотическим движением и Хезболлой начались ещё в конце 2022 года. Война в Газе стала очередным камнем преткновения между союзниками. Хотя СПД отнюдь не симпатизирует Израилю, партия не хочет большой войны.

В феврале основатель СПД и экс-президент (2016–22) Мишель Аун назвал слова Хасана Насраллы, дескать только Хезболла спасла Ливан от превентивного удара Израиля, «всего лишь мнением». Через пару недель Ауна посетили представители Хезболлы, причём возглавлял делегацию лично Мухаммад Раад – лидер парламентской фракции Хезболлы. Также присутствовали шиитские депутаты Али Аммар и Хасан Фадлалла. Целью визита было «укрепить национальное единство перед лицом сионистского врага, совершающего геноцид в Газе», заявил Раад. Но, судя по недавним заявлениям Басиля, единства в Ливане не наблюдается.

Написал для @detalynews, как эти противоречия связаны с президентским вакуумом в Ливане и почему аунисты вряд ли разорвут отношения с Хезболлой.

Основанная в 1933 году Лига националистического действия в каком-то смысле была предвестницей партии Баас, которая появилась в 1940-х. Хотя ЛНД не добилась своих амбициозных целей, это была первая публичная организация пан-арабистов, у которой были ячейки в разных странах и сторонники разных конфессий. К тому же, одним из лидеров ЛНД (на северо-западе Сирии) был Заки аль-Арсузи, считающийся одним из отцов-основателей Баас.

В 1933 году несколько десятков арабских националистов собрались в горной деревне Карнэйль в Ливане. Среди них были молодые юристы, журналисты и лидеры бойскаутов. На этой секретной встрече они решили создать Лигу националистического действия (ʿUṣbat al-ʿamal -al-qawmī), чтобы «объединить движение национального сопротивления в арабских странах». ЛНД провозгласила «суверенитет и полную независимость арабов» от Франции и Великобритании и «единство арабских стран» своими высшими целями.

В программном документе «[Обращение] к арабам от ЛНД» подчёркивалось, что движение должно быть хорошо организованно, опираться на народную поддержку и идеологию. Таким образом молодые националисты противопоставляли себя традиционным политикам, которые обычно опирались на авторитет своих семей и клиентализм.

ЛНД выдвинула «принцип непризнания мандата» и «правительств, находящихся под колониальным влиянием». Отчасти поэтому ЛНД не участвовала в выборах. Впрочем, не факт, что их допустили бы; да и массовой поддержки у них не было. Тем не менее, ЛНД была активна в большинтсве крупнейших городов Сирии (особенно Дамаске и Хомсе), в Ливане (особенно в Бейруте и Сайде/Сидоне) и (в меньшей степени) в Ираке, Палестине и Трансиордании.

Лига критиковала «социальный паралич» арабок и призывала «поднять социальный уровень женщин». Она также требовала броться с «феодализмом» (влиянием крупных землевладельцев), «заботиться о рабочем классе» и развивать медицину и образование в деревнях.

Вдобавок, Лига обвиняла европейцев в искусственном разделении арабских стран, пропаганде европейского превосходства и использовании «предлога меньшинств» (ḏarīʿat al-aqalliyyāt) для вмешательства во внутренние дела арабов. ЛНД отрицала, что между жителями арабских стран была разница в правах. «Мы не признаём существование меньшинств религиозных, расовых (ʿunṣuriyya) или языковых. Единственная национальность (ǧinsiyya) жителей арабских стран – арабская, и единственный официальный язык – арабский».

Надо сказать, что для некоторых меньшинств – шиитов, части друзов, христиан и алавитов – идея раствориться в арабской общности казалась вполне привлекательной. Но кому-то – армянам и арабским христианам (особенно маронитам), части алавитов, друзов и шиитов – это не нравилось. Поэтому (и по иным причинам) они нередко поддерживали другие движения – фалангистов Катаиб (марониты), коммунистов (армяне, курды и проч.) и ССНП (алавиты, друзы, христиане).

ЛНД также называла сионизм «острым оружием для войны с арабами» (...silāḥan māḍiyan li-muḥārabat al-ʿarab). В программной декларации Лига утверждает, что «его (сионизма) вред не ограничивается южной частью Сирии, а является всеобщей угрозой для арабов, болезнью, которая разъедает кости дела арабов и расползётся по всем арабским странам». ЛНД требовала запретить продажу земли сионистскому движению.

Как раз в 1930-х годах конфликт между евреями и арабами в Палестине стремительно становился международным. В 1931 году в Иерусалиме прошла конференция, где десятки делегатов (в основном политики из Леванта) требовали остановить еврейскую иммиграцию и предоставить арабским странам независимость. Почти все радикальные партии, возникавшие в те годы, активно критиковали сионизм. В 1932 году в Бейруте появилась пан-сирийская ССНП, которая также с самого начала говорила о сионизме как угрозе. Салим Хаййята – один из лидеров сиро-ливанских коммунистов в середине 1930-х – также сравнивал сионизм с болезнью. А во время восстания в Палестине 1936–39 гг. пан-арабисты из Ливана отправляли инсургентам оружие и добровольцев.