🇮🇱🗳 До парламентских выборов в Израиле остаётся меньше двух месяцев. Опросы по-прежнему показывают, что ни блок сторонников экс-премьера Биньямина Нетаньяху, ни блок его оппонентов не получат большинства в 61 депутата Кнессета из 120 (впрочем, нельзя исключать сюрпризов в ночь выборов). Чем этот раунд досрочных выборов отличается от четырёх предыдущих, которые проходят в стране с 2019 г.?

• В лево-центристском лагере всё остаётся без особых изменений. Левые партии Мерец и Авода пойдут на выборы отдельно, но они согласились поделиться голосами (если одной партии будет не хватать голосов для дополнительного мандата, другая партия отдаст ей свои «излишки» и левые получат на одного депутата больше). Плюс у партии Мерец новая председательница.

• Центристская партия Еш Атид, которую возглавляет и.о. премьер-министра Яир Лапид, остаётся самой популярной партией из числа оппонентов Биби. Однако у Лапида никак не получается пробить потолок в 20 с небольшим депутатов, и по итогам голосования его фракция будет в полтора раза меньше, чем у Ликуда (партия Нетаньяху).

Гораздо интереснее выглядят процессы, которые разворачиваются в правой части политического спектра.

• Год поработав премьер-министром, Нафтали Бенет ушёл в из политики. Бенет возглавлял правую партию Ямина и, хотя на прошлых выборах она получила всего семь мандатов, Бенету удалось стать главой правительства. Для этого Ямине пришлось объединиться с семью партиями, которые покрывали практически весь политический спектр: от исламистов и левых за мир с палестинцами до светских и религиозных националистов, которые (как и сам Бенет) выступают против создания палестинского государства.

Решение Нафтали Бенета возглавить это «правительство перемен» привело к тому, что от его фракции начали откалываться депутаты, которые не захотели сотрудничать с левыми (Мерец, Авода) и исламистами (Раам). С весны коалицию нешуточно штормило: некоторые депутаты то уходили в оппозицию, то возвращались, а в июне правительство оказалось в меньшенстве и развалилось.

В выборах 1 ноября Нафтали Бенет не участвует. Вероятно, потому что он дискредитировал себя в глазах правых избирателей. Остатки Ямины возглавила его старая соратница Аелет Шакед (глава МВД). Шакед объединилась с депутатом Йоазом Хенделем и его карликовой партией Дэрех Эрец, и вместе они идут на выборы как аРуах аЦионит (Сионистский дух). Опросы последовательно показывают, что этот блок не попадёт в парламент.

🇮🇱🗳 Партии министра обороны Бени Ганца (Кахоль-Лаван) и главы минюста Гидеона Саара (Тиква Хадаша) идут на выборы вместе под брендом Национальное единство. К ним также присоединился Гади Айзенкот, преемник Ганца на посту начальника Генштаба (генерал в израильской политике – очень ценный актив). Этот блок претендует в первую очередь на голоса правоцентристов.

• Бени Ганц начал политическую карьеру на досрочных выборах весны 2019 г., причём сразу как лидер оппозиции, которая стремилась сместить многолетнего премьер-министра Биньямина Нетаньяху. Генерал без чёткой идеологии был идеальным кандидатом, способным привлечь очень разных избирателей. Поскольку отстраниь Биби не получилось даже с третьей попытки, а в Израиль как раз пришёл коронавирус, весной 2020 г. Ганц всё же присоединился к правительству Нетаньяху, по дороге растеряв большинство депутатов. Впрочем, этот кабинет проработал меньше года, и к следующим выборам Ганц снова ушёл в оппозицию Биби.

• Тиква Хадаша – это партия бывших ликудников, несогласных с Нетаньяху. Гидеон Саар даже пытался стать председателем Ликуда вместо Биби, но был разгромлен на внутрипартийных выборах.

• Сейчас Бени Ганц снова претендует на пост главы правительства. Министр обороны заявил, что если он не станет премьер-министром, то по итогам пятых досрочных выборов страна получит либо очередное правительство Нетаньяху, либо шестые выборы.

На данный момент опросы дают Национальному единству 12-14 мандатов. Опыт Бенета показывает, что шансы у Ганца есть. Тем более, что у него есть преимущество перед двумя основными кандидатами (Нетаньяху и Лапидом): первого ненавидят левые, многие центристы и часть правых, второго – большинство правых, а также ультраортодоксальные партии.

• При этом идеологические позиции кандидатов от Национального единства местами противоречат друг другу. Например, Тиква Хадаша последовательно выступает против независимости Палестины, за расширение еврейских поселений на Западном берегу р. Иордан и аннексию этой территории. А Гади Айзенкот на этой неделе заявил, что подобный подход закончится катастрофой для самого Израиля. Он имеет в виду, что государство Израиль перестанет быть или еврейским (если аннексировать территории и раздать палестинцам гражданство), или демократическим (если забрать территории и оставить палестинцев без гражданских и политических прав). «Люди, которые не понимают этого, приведут нас к двухнациональному государству», – заявил Айзенкот.

🇮🇱🗳В последние пару лет наметился ещё один важный тренд: крайне-правые политики прочно закрепились в мейнстриме. Олицетворением этого явления стал Итамар Бен-Гвир, лидер партии Оцма Еудит (Еврейская сила). В 2019 г., когда политический кризис только начинался, Оцма Еудит была маргинальной партией, которая могла только мечтать о фракции в Кнессете. А по итогам выборов 1 ноября блок Религиозный сионизм, куда входит партия Бен-Гвира, может стать четвёртой или третьей крупнейшей фракцией в Кнессете.

• Итамар Бен-Гвир пришёл в политику в 1990-х как активист и сторонник американского раввина Меира Кахане. Кахане хотел выслать арабских граждан из Израиля, установить теократию и аннексировать Западный берег и Сектор Газа. Самого Кахане убили в 1988 г. в Нью-Йорке, а движения его сторонников в Израиле признали террористическими организациями. Это случилось после того, как в 1994 г. сторонник Кахане по имени Барух Гольдштейн расстрелял 29 мусульман в мечети в Хевроне и ранил больше 150. До 2020 г. у Бен-Гвира висел портрет Гольдштейна.

Итамар Бен-Гвир отучился на юриста и стал защищать крайне-правых активистов в судах. Сам Бен-Гвир тоже бывал на скамье подсудимых: в 2007 г. его признали виновным в разжигании расизма за то, что он протестовал с плакатами «изгнать арабского врага» и «Кахане был прав».

• Оцма Еудит хочет аннексировать Западный берег (и не дать палестинцам гражданства), выслать «врагов Израиля из страны» и депортировать «нелояльных» арабских граждан. Как именно измеряется лояльность Бен-Гвир не говорит, но благодаря этому уточнению его сложнее засудить за расизм. Зато член его партии Барух Манзель объяснил, кого он считает «врагами Израиля» – «большинство» арабских граждан. В 2019 г. Верховный суд не дал ему баллотироваться в Кнессет за разжигание межнациональной розни. К слову, ограничение власти Верховного суда – другой пункт программы партии Бен-Гвира. Как это повлияет на сдержки и противовесы в парламентской республике, где парламент априори не может быть в оппозиции правительству (потому что обычно это означает конец правительства), догадаться несложно.

• Среди союзников Бен-Гвира – движение Лехава, которое выступает против «ассимиляции» евреев на Святой Земле (то есть против браков и отношений между евреями и не-евреями). В 2014 г. тогдашний президент Израиля Реувен Ривлин (партия Ликуд) назвал Лехаву «грызунами, которые подтачивают демократический и еврейский фундамент Израиля». В том же году спецсужбы задержали троих членов Лехавы за поджог еврейско-арабской школы в Иерусалиме и граффити «смерть арабам», «остановить ассимиляцию» и «рав Кахане был прав».

• Укреплению позиций ультраправых поспособствовал экс-премьер Биньямин Нетаньяху. Чтобы маленькие крайне-правые партии попадали в Кнессет, а не тратили впустую десятки тысяч голосов, он неоднократно способствовал их объединению. Ведь от их поддержки зависит политическая карьера и, возможно, свобода Нетаньяху (его судят по обвинениям в обмане общественного доверия и коррупции). Другая причина взлёта ультраправых – коллапс других религиозно-националистических партий. «Еврейский дом» погрузился в кризис, когда популярные политики Нафтали Бенет (председатель) и Аелет Шакед ушли и основали собственную партию. На последних выборах Еврейский дом лишился представительства в парламенте, и опросы показывают, что голосование 1 ноября ничего не изменит. А Ямина растеряла поддержку, вступив в коалицию с левыми и арабской партией Раам.

• На руку экстремистам играют и тренды последних лет в общественном мнении: еврейские избиратели в принципе стали более правыми, а доля тех, кто считает, что у евреев должно быть больше прав, чем у не-евреев, выросла с 27% в 2018 г. до 48% в 2021 г. Кроме того, радикализации могли способствовать беспрецедентные этнические столкновения, которые прошли в Израиле в мае 2021 г. По данным СМИ, глава израильской полиции считает, что провокации Бен-Гвира стали одной из причин этих трагических событий.

UPD: Правый блок Сионистский дух распался. Дело в том, что министр внутренних дел Аелет Шакед готова присоединиться к правому правительству под руководством экс-премьера Биньямина Нетаньяху, а её коллега Йоаз Хендель настаивает на широком правительстве национального единства.

Списки кандидатов можно изменять до 15 сентября. Если за несколько дней Шакед и Хендель не найдут новых партнёров, то они почти наверняка не попадут в новый созыв Кнессета.

На ее похоронах женщины снимали хиджаб в знак протеста. Демонстрации, митинги, миллионы твиттов и репостов.

Она не борец, не политический деятель. Не знаменитость. Она просто умерла и иранцы сказали - на ее месте может быть каждый.

Я не знаю станет ли Махса Амини иранским Мухаммедом Буазизи, с самосожжения которого началась арабская весна. Не факт. Но меня восхищают тысячи иранцев, которые не молчат.

Меня восхищают иранские журналисты, которые не молчат. Люди, которые даже если не знают, что они хотят, знают точно, что и как они не хотят.

https://www.kommersant.ru/doc/5570019

спасибо @middleastguide за комментарий

В Иране продолжаются протесты. Они начались после того, как иранка Махса Амини, задержанная за неправильное ношение хиджаба, погибла в застенках полиции.

На видео протестующие скандируют «смерть диктатору» (город Бане, иранский Курдистан). Под диктатором подразумевается верховный лидер исламской республики аятолла Али Хаменеи.

А в Тегеране тем временем – столкновения с полицией.

В Исфахане протестующие скандируют «я убью каждого, кто убил мою сестру».

В Тегеране полиция пытается разогнать демонстрацию с помощью водомётов.

🇮🇷 Правозащитники также сообщают о демонстрациях в Реште (на севере, у Каспийского моря), Дехголане (на западе, в Курдистане) и Машхаде (северо-восток, второй крупнейший город Ирана). В Реште протестующие скандируют «не хотим правительство, которое бьёт женщин, не хотим».

Если я не ошибаюсь, это самые масштабные политические протесты в Иране с ноября 2019 г. Тогда было убито до 1500 демонстрантов (по оценкам иранских властей – от 200 до 225).

Текущая ситуация в Иране

Можно бесконечно смотреть на то, как течет вода, как горит огонь и как иранские власти в любой непонятной ситуации переводят стрелки на других

Сегодня иранская армия сделала заявление, сообщив, что будет «противостоять врагам» для обеспечения безопасности, тем самым дав понять, что готовится предпринять меры для подавления протестов, которые продолжаются уже седьмой день.

Помимо разгонов прибегли к традиционной мере – ограничивают интернет, чтобы снизить возможности кооперации и не дать слить в интернет ролики о жестких действиях правоохранительных органах. Также вчера Координационный совет по исламской пропаганде объявил о проведении демонстраций по всей стране после пятничной молитвы в ответ на мятежные действия группы людей, оскорбляющих Священный Коран. Проправительственные протестующие обвиняют в беспорядках Америку.

Такая риторика банальна до невозможности. Вот и КСИР в заявлении сказал, что «Несомненно, нынешний бунт является местью (внешних врагов!) за прогресс, успех и недавние стратегические достижения иранской нации в различных областях, особенно в экономической и политической, (например, членство ИРИ в ШОС и нейтрализация санкций) …»

Раиси, пока был в Нью-Йорке, тоже прибег к излюбленной уловке, переведя стрелки на США: «А как насчет всех людей, убитых американской полицией? Были ли расследованы все эти смерти?». В общем, с его точки зрения, корень проблемы находится не в Иране, а в проблеме двойных стандартов.

Тем временем правозащитные организации в пятницу сообщили, что по меньшей мере 36 человек были убиты в результате реакции властей на демонстрации.

Иран должен решительно реагировать на протесты, охватившие страну, заявил в субботу президент Ирана Эбрагим Раиси после того как вернулся из Нью-Йорка.

По его словам, нужно «решительно бороться с теми, кто нападает на безопасность и мир в стране». «Враги хотят оседлать волну… создать хаос… и неудобства», добавил он, отметив, что надо «проводить различие между протестом и нарушением общественного порядка и безопасности».

В общем типичная лексика представителя властей в государстве, охваченном протестами.

А протесты все ширятся и ширятся, несмотря на проблемы с интернетом. Но у иранцы слишком сильны социальные связи - и они находят способы выходить на протесты. Один из городов - Ошнавие с курдским населением (провинция Западный Азербайджан) взят протестующими под контроль.

Напомню, что все началось после того, как полиция нравов задержала 22-летнюю девушку Махсу Амини из-за того, что она неправильно надела хиджаб. В отделении полиции ей стало плохо, и она умерла после нескольких дней в больнице. Родственники утверждают, что смерть наступила в результате побоев, власти это отрицают. Но тут важен даже сам факт задержания. Каждый почувствовал себя на месте Махсы Амини. Людей достало вмешательство государства в их жизнь.

За почти две недели протестов в столкновениях с силами правопорядка погибли, по разным источникам, около 40 человек, причем как демонстранты, так и представители силовых структур.

Был момент, когда власти попытались договориться с протестующими, предлагая расследование смерти Махсы Амини, но им никто не верил и это уже было даже не важно - люди дошли до точки. Теперь власти решили положить этому конец.

Мне написала знакомая иранка: "мы дошли до точки невозврата, все известные люи присоединились к протестам, многие женщины сняли платки, народ бьёт правоохранительные силы".

Вот еще ее слова, для тех, кто пытается в эти дни сравнить ситуацию в Иране с российской. Может быть вам интересно послушать иранцев:

"Ситуация в Иране не за один день дошла до этой стадии. Сначала были реформаторы, потом были консерваторы, потом народ вышел, но в результате подавления сдался, это повторялось несколько раз в течении двадцати лет, но теперь люди понимают, что им ничего терять, если сдаться то вся пролитая кровь будет впустую. У молодёжи нет надежды, везде безработица, нищета, и разделение по принципам веры и политики. В этих протестах участвует в основном молодёжь младше двадцати лет, большинству погибших около 20. Они больше не слушаются".

От себя добавлю - что у иранцев огромный опыт протестного движения и сопротивления. И очень развита политическая дискуссия, общество вовлечено в политику, еще раз также подчеркну про социальные связи. И есть общество, доведенное до стадии кипения. Но в то же время есть и другая часть общества, с противоположным мнением.

И у меня пока нет ответа, как будут развиваться события, и полагаю его нет ни у кого. Любые варианты возможны. Но то, ближайшие дни будут критически важными - это точно.

И предлагаю несколько текстов коллег по теме:

Про особенности протеста у "Дежурного по Ирану" здесь, а здесь про попытки противодействия властей протестам.

О том, как складывалась ситуация перед Исламской революцией 1979 года и власти говорили, что переворот невозможен.

Про полицию нравов вот тут.

Делала вчера также перепост про возможную роль Илона Маска в обеспечении иранцев интернетом, но повторю, чтобы все ссылки были вместе.

Чем закончатся протесты в Иране?

Если коротко: ничем, правда, это не закончится.

А теперь чуть подробнее:

Нынешний протест достаточно масштабный и ожесточённый, чтобы впечатлить сторонних наблюдателей.

В то же время он лишён организации и чёткого целеполагания. Неоднократно мы видели, как протестующие в отдельных районах обращали в бегство силы безопасности и захватывали целые улицы. Однако что делать с этими улицами, они не знают и просто расходятся к утру по домам.

Кроме того, пока нет серьёзных подтверждённых свидетельств о расколе в элитах или массовом переходе правоохранителей на сторону протестующих. Власти все также готовы повсеместно использовать насилие для подавления, и ничья рука пока не дрогнула отдавать такие приказы.

В таких условиях у протеста очень мало шансов преуспеть в плане смены политической системы. Рано или поздно он пойдёт на спад, (если, конечно, не произойдёт что-то, переворачивающее всю ситуацию).

В то же время на этом история выступлений в Иране не закончится. События последних лет (с 2017 года) говорят о том, что протестная активность идёт по возрастающей. Сегодня опыт выступлений получают новые люди, ранее никогда не участвовавшие в подобных акциях. Кроме того, люди по всему Ирану увидели, как много противников властей и какую грозную силу они могут представлять. Как следствие, различные по форме вспышки протеста снова и снова будут происходить в неожиданных местах.

Угрозы строю пока нет, но есть реальная угроза потерять в перспективе полный контроль за отдельными районами страны. Последние годы было два региона в Иране, которые не полностью контролировались государством: провинция Систан и Белуджистан и приграничные районы в Иранском Курдистане. Теперь "сфера нестабильности" может распространиться на ещё большее число курдских районов, в зоне риска также Хузестан и Иранский Азербайджан. Кроме того, отдельные точки неподчинения могут появляться по всему Ирану.

Иными словами, условная "венесуэлизация" Ирана сегодня выглядит, как наиболее вероятный сценарий.

@irandezhurniy

В Иране продолжаются антиправительственные протесты

Согласно видеороликам, размещенным в социальных сетях, сегодня рабочие нефтехимических заводов на юге Ирана (в т.ч. нефтехимический завод в Бушере) объявили забастовку и присоединились к антиправительственным протестам, выкрикивая лозунги против Верховного лидера Али Хаменеи и за свержение действующего режима. Аналитики тут же начали проводить параллель с 1979 годом, отмечая ключевую роль работников нефтяной отрасли в свержении шахского режима.

Правозащитная группа Hengaw сообщила об усилении контроля за ситуацией со стороны сил безопасности в ряде курдских городов: с субботы в ходе протестов по меньшей мере пять курдов были убиты и более 150 получили ранения. Всего, по данным правозащитных групп, по меньшей мере 185 человек, в том числе 19 несовершеннолетних, были убиты, сотни ранены и тысячи арестованы силами безопасности. Обвинив в протестах "врагов Ирана", власти заявили, что "бунтовщики" убили по меньшей мере 20 сотрудников сил безопасности.

При этом в сетях появилась информация, согласно которой несколько полицейских из Керманшаха в Сенендедже отказались сопровождать силы безопасности при разгоне протестующих в городе и заявили: «Мы не воюем с собственным народом».

Написал для @detalynews, что происходит с президентскими выборами в Ливане. С момента публикации парламент собирался ещё пару раз, но нового президента депутаты так и не выбрали.

Чтобы стать президентом Ливана, нужно набрать две трети голосов в первом раунде и больше половины в последующих. Пока ни один из основных кандидатов не приблизился и к половине.

А тем временем срок президента Мишеля Ауна истекает меньше, чем через неделю.

Мишель Аун покидает сегодня президентский дворец в Бейруте за день до официального окончания президентского срока.

С учетом того, что ему уже 89 лет - это, скорее всего, окончание политической карьеры.

Это была непростая жизнь и непростые шесть последних лет. В свое время Аун стал самым молодым главнокомандующим ВС Ливана. Принимал участие в гражданской войне. Не признал Таифское соглашение, которое было призвано положить конец войне. Поднял мятеж, воевал как против правительственных войск, так и сирийцев. Потерпел поражение и девять месяцев скрывался на территории посольства Франции в Бейруте, пока в 1991 году ему не дали разрешение на выезд из страны.

Вернулся в Ливан в 2005 после вывода оттуда сирийских войск и снятия с него обвинений в растрате государственных средств. Возглавляемое им "Свободное патриотическое движение" заняло неплохие места в парламенте.

Стал президентом в 2016 году после более чем двух лет споров между ливанскими политиками, кто может занять это место. И похоже ситуация повторится. До ухода Ауна со своего поста - замену ему так и не нашли. И Аун оставляет страну в конституционном вакууме. Он так и не одобрил новый состав правительства, предлагаемый премьером Наджибом Микати и теперь это просто будет некому сделать. Ливан остается без президента и правительства. Перед уходом из дворца - Аун подписал декрет об отставке правительства, которое временно исполняло обязанности после выборов в парламент, состоявшихся 15 мая. И это на фоне очень тяжелой экономической ситуации.

Последние годы Ауна запомнятся взрывов в порту Бейрута (и его обвиняют в том, что он знал о взрывчатке, и не только он), бесконечными протестами, дефолтом Ливана и политическими баталиями и чехардой правительств. Впрочем, все уже забыли, когда в Ливане было стабильно и спокойно.

Но в любом случае Аун - историческая фигура, таких на Ближнем Востоке осталось немного. Стоит проводить.

🇮🇱🗳 На выборах 1 ноября победил блок партий, которые поддерживают возвращение Биньямина Нетаньяху в кресло премьера. Теперь им предстоит договориться, кто какое министерство возглавит. Ожидается, что в коалицию помимо Ликуда (партии Биби) войдут депутаты от ультраортодоксальных партий Яадут аТора и ШАС, а также религиозно-националистические фракции Религиозный сионизм Бецалеля Смотрича и Еврейская сила Итамара Бен Гвира.

• Бецалель Смотрич хочет возглавить министерство обороны, однако американцы дали Нетаньяху понять, что не будут работать с крайне правым политиком. Биби же не может не учитывать мнение ключевых партнёров в сфере безопасности. Итамар Бен Гвир поддерживает кандидатуру Смотрича, а сам метит на пост министра внутренней безопасности, который отвечает за полицию. Но США выступают против и подобного назначения.

Для Смотрича и Бен Гвира минобороны особенно важно тем, что именно израильская армия контролирует Западный берег реки Иордан, а аннексия этой территории и расширение еврейских поселений на ней – центральные лозунги их партий. Однако Нетаньяху опасается давать столь чувствительные посты правым радикалам, особенно учитывая, что в Вашингтоне сейчас у власти не Трамп, который во всем соглашался с Израилем, а куда более критически настроенная администрация Байдена.

• Трудности возникли и у главы ультрарелигиозной партии ШАС Арье Дери, который хочет снова стать министром внутренних дел. По закону, осуждённый по уголовной статье не может быть министром в течение семи лет с приговора, а в этом январе суд как раз приговорил Дери к условному сроку за уход от налогов (экс-министр пошёл на сделку со следствием). Генпрокурор постановила, что Дери не может быть министром, несмотря на то, что срок условный. Партия ШАС хочет изменить Основной закон о правительстве, чтобы приговорённые к условным срокам могли работать министрами. Соответствующий законопроект уже внесён в Кнессет. К слову, в 2000-2002 гг. господин Дери сидел за коррупцию.

• Левая партия Мерец, которая заседала в Кнессете с 1992 года, не набрала заветные 3,25% голосов и лишается представительства в парламенте. Это была одна из двух еврейских партий в Кнессете, которые последовательно выступали за решение конфликта с палестинцами по формуле «два государства для двух народов».

• Без депутатов остаётся и арабская партия Балад. С 2014 года, когда электоральный барьер повысили до 3,25% голосов, Балад избиралась в союзе с другими арабскими партиями. В этом году им не удалось договориться со старыми партнерами, а голосов своих собственных сторонников оказалось недостаточно, особенно на фоне рекордно низкой явки среди арабских граждан Израиля. Таким образом, в Кнессете остаётся две арабских фракции: союз светских партий Хадаш и Тааль плюс исламистская Раам, которая входила в правительство Бенета-Лапида (2021-22).

• Кроме того, в новом Кнессете не будет двух известных правых политиков – Нафтали Бенета и Аелет Шакед. Много лет Бенет и Шакед сотрудничали с Нетаньяху, но после выборов 2021 года перешли в лагерь его противников и вступили в коалицию с левыми, центристами и исламистами. Их избиратели такой ход не оценили. Бенет сразу отказался участвовать в выборах, а новая партия Шакед не прошла в парламент.

🇱🇧 В прошлый четверг ливанский парламент в шестой раз собрался, чтобы выбрать президента, но ни один кандидат не получил заветные две трети голосов. Основные политические партии всё ещё торгуются и, вероятно, этот процесс займет ещё некоторое время. При этом в стране нет ни президента (уже почти месяц), ни правительства (с мая), а беспрецедентный экономический и гуманитарный кризис продолжает усугубляться.

• Шиитские партии Хезболла и Движение Амаль пока даже не говорят, кто их кандидат: на голосовании в четверг их депутаты снова сдали пустые листы. Ливанские СМИ пишут, что шиитский дуэт поддерживает своего давнего союзника Сулеймана Франжье.

Однако, чтобы Франжье стал президентом, ему нужна поддержка одной из двух крупнейших христианских партий – Ливанских сил или Свободного патриотического движения. Во-первых, без голосов хотя бы одной из них Франжье вряд ли станет президентом чисто арифметически, а во-вторых, без них ему не хватает «христианской легитимности»: в сумме ЛС и СПД контролируют почти 2/3 христианских депутатов, а у самого Франжье в парламенте только сын Тони и два-три союзника. Кроме того, географически сфера влияния династии Франжье ограничивается их родным городом Згарта, а у ЛС и СПД есть сторонники практически во всех христианских регионах.

При этом Джибран Басиль, лидер СПД и зять экс-президента Мишеля Ауна, прямо заявил, что его партия не будет голосовать за Сулеймана Франжье. Не секрет, что Басиль и сам хочет быть президентом, но, кажется, даже Хезболла – последний сильный союзник СПД – не поддерживает его кандидатуру. Более того, источники издания аль-Джанубия утверждают, что Хезболла послала сигнал Басилю через своего союзника, экс-депутата Виама Ваххаба: если станет ясно, что у Франжье нет шансов на победу, Хезболла проголосует за генерала Жозефа Ауна, который возглавляет ливанскую армию. В отличие от Франжье, Аун может получить голоса самых ярых оппонентов Хезболлы (в т.ч. Ливанских сил), а значит для его избрания не требуется поддержка Басиля и его партии.

Ливанские силы тоже не намерены голосовать за Франжье, потому что он союзник Хезболлы, а лидер ЛС Самир Джаджа уже несколько месяцев призывает выбрать президента, который ограничит власть этой шиитской партии и восстановит суверинитет Ливана. Впрочем, в 2016 г. конфликт с Хезболлой не помешал Ливанским силам в конце концов проголосовать за Мишеля Ауна – ключевого христианского союзника Хезболлы.

• Блок традиционных партий и политиков, которые требуют разоружения Хезболлы, по-прежнему голосует за депутата от Згарты Мишеля Моавада. Его ключевые сторонники – христианские партии Ливанские силы и Катаиб, а также Прогрессивно-социалистическая партия, которая представляет ливанских друзов. Однако Моавад по-прежнему набирает лишь около половины от нужных ему голосов. На последнем заседании он ещё и лишился поддержки суннитских депутатов из области Аккар, которые представляют местные политические династии (раньше они были в союзе с экс-премьером Саадом Харири).

• Продолжает распадаться блок 13 независимых депутатов, которые избрались как представители протестного движения осени 2019 года. Они прошли в парламент при поддержке разных организаций и никогда не отличались идеологическим единством: всех их объединяло главным образом то, что они не связаны с традиционными партиями и династиями. Пара депутатов уже покинули фракцию, а оставшиеся ругаются и не могут договориться, за кого голосовать на выборах президента. Поскольку они не будут торговаться как единый блок, это сильно ограничивает их возможность повлиять на исход выборов.

Власти Ирана “подумывают” о реформах

Близкий к духовному лидеру Ирана Али Хаменеи и его сыну Моджтабе клерикал Али Реза Панахиян заявил о необходимости политического диалога. По его словам, народ должен больше участвовать в работе правительства, которое, в свою очередь, должно быть более прозрачным.

Накануне агентство Борна опубликовало новость о встрече секретаря Высшего совета национальной безопасности Ирана Али Шамхани с рядом политиков-реформаторов.

Кроме того, американская газета Wall Street Journal поделилась инсайдом, что месяц назад Шамхани встречался с семьями Рафсанджани (покойный бывший президент-реформатор) и Хомейни (предыдущий духовный лидер).

Якобы в ходе общения секретарь Совбеза призвал членов двух семей помочь успокоить народные выступления. А в ответ власти готовы частично удовлетворить требования протестующих и предоставить больше свобод. Но, по информации газеты, обе семьи отвергли предложения Шамхани помогать властям.

Все это, с одной стороны, говорит, что многие среди правящей элиты понимают серьезность протестов и ищут путь возможного компромисса. Однако все-таки это пока выглядит, как попытка пойти по пути политтехнологической игры, нежели реальных реформ.

Но, что более важно, эти “утечки” говорят о том, что консерваторы у власти все еще живут в воображаемом мире. Они сами сделали все, чтобы лишить реформаторов в стране всякой поддержки. Что касается Хомейни и компании - эти люди демонстрантов вообще не интересуют. Авторитет основателя Исламской республики может действовать на оставшихся сторонников властей, но явно не на тех, кто кричит “Смерть диктатору” на улицах.

Иными словами, прежняя система взаимодействия с населением крякнула, и прошлые приемы тут уже не подействуют.

@irandezhurniy

🇱🇧🗳 Конституционный совет (=суд) Ливана отменил избрание Рами Фенжа в парламент. Рами Фенж был одним из 13 депутатов, избравшихся как представители протестного движения 2019 года, которое требовало положить конец власти традиционных партий и династий. Фенж (суннит) избирался от Триполи, второго крупнейшего города Ливана.

Депутатский мандат Рами Фенжа отдадут Фейсалу Карами. Именно Карами подал иск в Конституционный совет против Фенжа и ещё пары депутатов. Фейсал Карами – выходец из известной политической династии и давний союзник Хезболлы и Сирии. Его отец Омар Карами также был депутатом и пару раз возглавлял правительство (в 1990-2000-х), а дядя Фейсала Рашид Карами вообще был рекордсменом по нахождению в кресле премьер-министра (ещё в 1950-80-х). В мае этого года Фейсал Карами не смог переизбраться в парламент.

Совет также постановил, что депутат-алавит от Триполи Фирас ас-Саллум – сторонник сирийского режима Асада и Хезболлы – должен уступить своё место в парламенте Хайдару Асифу Насеру. Последний пытался избраться по тому же списку, что и Рами Фенж, но из этого не следует, что он присоединится к остаткам фракции Депутаты перемен (nuwwāb at-taġyīr).

До парламентских выборов в мае 2022 г. алавитский мандат от Триполи был у Али Дарвиша, близкого к миллиардеру Наджибу Микати (сейчас Микати – и.о. премьер-министра).

На выборы президента перестановки в парламенте вряд ли повлияют.