Читатель Михаил спрашивает, как так получается, что современные магазины предлагают иногда покупателям откровенно негодный товар. Казалось бы, заботься о качестве, а то уйдут к конкуренту… но нет! Не заботятся! Или, точнее, заботятся, но не всегда.
Публикую письмо:
Прочитав ваш пост про мясо и социализм (https://olegmakarenko.ru/3268538.html), я снова вспомнил про столь "нежно" любимые мной овощи и магазины.
Вы, вроде бы, всё верно описываете. В частности, из вашего описания понятно, почему, например, в советских овощных те самые овощи были, мягко скажем, не очень качественные. Но…
Справедливости ради, тот же управляющий советским овощным вполне мог набрать в авоську той гнилой картошки и капусты, которую ему привезли на реализацию. И с этой авоськой отправиться прямиком в райком или обком партии, и там задать резонный вопрос — это что же, ему предлагается кормить трудящихся вот этим? И у райкома и обкома была реальная сила нагибать и поставщиков, и всех остальных, и заставлять их нормально работать и выдавать нормальный результат. Известны даже
скандалы с посадками и расстрелами синоптиков, которые ошиблись в прогнозах, из-за чего колхозники не смогли правильно спланировать уход за урожаем и несли потери. Но вот как часто и насколько эффективно этой силой пользовались — это вопрос. Тем не менее, механизм обратной связи при социализме был.
А что у нас с капитализмом? Согласно вашему же описанию в посте я себе это представляю так…
Вот прислали в магазин у дома две тонны гнилой, битой, некузявой картошки. И снабженец магазина, не дожидаясь даже указания директора, звонит поставщику и говорит — а ты, любезный, это вот сейчас что такое мне прислал? Ты действительно предлагаешь мне вот этим торговать? Ты давай-ка вот это вот сейчас забирай, взамен присылай нормальное, и вдругорядь смотри внимательнее, а не то я другого поставщика себе найду.
Логично же? Будут качественные продукты в магазине — все будут в этот магазин за продуктами ходить. И тебе прибыль, и премии, и конкурентов с глаз долой, и вот это вот всё. Но…
Почему же тогда я постоянно наблюдаю в этих магазинах овощи, к которым притронуться брезгливо, не говоря уж купить и есть их? Никто никому не звонит, никто никого не нагибает? Где капитализм — у нас же капитализм сейчас? Почему капитализм тут не работает?
Что характерно, у мелких ларёчников капитализм как раз работает. Благо у меня рядом с домом мелких ларёчников самых разнообразных в много, у них и закупаюсь. Но на всех в стране их всё равно не хватает. А в сетях и более-менее крупных магазинах что-то не работает капитализм.
Почему?
В самом деле, коллеги — почему даже в современных магазинах качество продуктов не всегда на высоте? Помогите, пожалуйста, нам с Михаилом защитить репутацию капитализма.
Публикую письмо:
Прочитав ваш пост про мясо и социализм (https://olegmakarenko.ru/3268538.html), я снова вспомнил про столь "нежно" любимые мной овощи и магазины.
Вы, вроде бы, всё верно описываете. В частности, из вашего описания понятно, почему, например, в советских овощных те самые овощи были, мягко скажем, не очень качественные. Но…
Справедливости ради, тот же управляющий советским овощным вполне мог набрать в авоську той гнилой картошки и капусты, которую ему привезли на реализацию. И с этой авоськой отправиться прямиком в райком или обком партии, и там задать резонный вопрос — это что же, ему предлагается кормить трудящихся вот этим? И у райкома и обкома была реальная сила нагибать и поставщиков, и всех остальных, и заставлять их нормально работать и выдавать нормальный результат. Известны даже
скандалы с посадками и расстрелами синоптиков, которые ошиблись в прогнозах, из-за чего колхозники не смогли правильно спланировать уход за урожаем и несли потери. Но вот как часто и насколько эффективно этой силой пользовались — это вопрос. Тем не менее, механизм обратной связи при социализме был.
А что у нас с капитализмом? Согласно вашему же описанию в посте я себе это представляю так…
Вот прислали в магазин у дома две тонны гнилой, битой, некузявой картошки. И снабженец магазина, не дожидаясь даже указания директора, звонит поставщику и говорит — а ты, любезный, это вот сейчас что такое мне прислал? Ты действительно предлагаешь мне вот этим торговать? Ты давай-ка вот это вот сейчас забирай, взамен присылай нормальное, и вдругорядь смотри внимательнее, а не то я другого поставщика себе найду.
Логично же? Будут качественные продукты в магазине — все будут в этот магазин за продуктами ходить. И тебе прибыль, и премии, и конкурентов с глаз долой, и вот это вот всё. Но…
Почему же тогда я постоянно наблюдаю в этих магазинах овощи, к которым притронуться брезгливо, не говоря уж купить и есть их? Никто никому не звонит, никто никого не нагибает? Где капитализм — у нас же капитализм сейчас? Почему капитализм тут не работает?
Что характерно, у мелких ларёчников капитализм как раз работает. Благо у меня рядом с домом мелких ларёчников самых разнообразных в много, у них и закупаюсь. Но на всех в стране их всё равно не хватает. А в сетях и более-менее крупных магазинах что-то не работает капитализм.
Почему?
В самом деле, коллеги — почему даже в современных магазинах качество продуктов не всегда на высоте? Помогите, пожалуйста, нам с Михаилом защитить репутацию капитализма.
Учёные набрали добровольцев в возрасте от 55 до 75 лет, чтобы проверить, повлияют ли видеоигры на их мозги. Подопытных разделили на три группы:
1. Одна группа на протяжении полугода играла в видеоигры.
2. Вторая группа работала с компьютерным самоучителем игры на фортепиано.
3. Третья группа питомцев (контрольная группа) не делала ничего.
Как и ожидалось, группа игроков за полгода существенно омолодила мозг — у подопытных увеличился гиппокамп, то есть раздел мозга, который отвечает за формирование новых воспоминаний, навигацию в пространстве и обучение. Это важно, так как с возрастом гиппокамп атрофируется, особенно у больных Альцгеймером и тому подобными болезнями.
В группе пианистов тоже было некоторое улучшение, но в другой области мозга, менее важной. В контрольной группе — в группе тех, кто не занимался ничем — мозги потихоньку усыхали.
Теперь забавное. «Геймеры» играли по 30 минут в день и по 5 дней в неделю, то есть в режиме очень занятых людей, которые так завалены хлопотами, что им совершенно не до игр. Нормальная доза для человека, работающего или учащегося полный рабочий день — это, допустим, по 2 часа в будни и по 4 часа в выходные, то есть примерно 7 раз больше, чем играли пациенты. Когда мы говорим про человека, который увлечён видеоиграми, речь идёт про 6 часов в будни и 12 часов в выходные — это уже в 20 раз больше, чем было у испытуемых. Наконец, уровень лёгкой перегрузки, когда вреда для здоровья ещё нет, но друзья предлагают уже игроку «выйти на улицу и потрогать траву», это по 13 часов ежедневно, то есть в 36 раз больше, чем смешные «полчаса в день».
Проще говоря, подопытным ввели минимальную дозу лекарства — четверть таблетки. Однако даже эта маленькая доза уже показала хороший эффект.
Второе. Несчастные играли в «Супер Марио 64». Это несложная игра, которая, на мой субъективный взгляд, слишком примитивна, чтобы всерьёз увлечь взрослого человека: что-то из разряда «люблю повеселиться, особенно пожрать». Проводя сравнение с литературой — это уровень комиксов для младшего школьного возраста. Почему учёные выбрали для опытов именно «Супер Марио 64» я не знаю — предположу, что просто не знали о существовании нормальных игр.
Третье. Хоть «Супер Марио 64» и примитивна, однако она всё же имеет небольшой порог вхождения. Нужно потратить немного усилий, чтобы научиться шустро двигать сантехником на экране и вовремя нажимать кнопку «прыжок». К сожалению, огромная часть людей получает в школах и вузах столь мощный заряд отвращения к учёбе, что ничему учиться во взрослом возрасте категорически не желает. Три четверти (!) первоначально набранной группы так и не смогли освоить детскую игру. Цитирую (ссылка (https://journals.plos.org/plosone/article?id=10.1371/journal.pone.0187779)):
После того как участник проходил предварительное тестирование, научный ассистент подключал консоль Nintendo Wii к домашнему телевизору участника. Затем ассистент проводил первоначальный инструктаж, обучив участника включать Wii и запускать игру Super Mario 64. После этого проводился вводный этап прямо в игре, в ходе которого участника учили управлять персонажем в виртуальной среде.
На этом этапе некоторые участники столкнулись с трудностями при управлении персонажем. У некоторых возникали проблемы с пониманием игровых механик, с пространственной памятью или с координацией движений. Кроме того, игра Super Mario 64 изначально не была рассчитана на людей с низким или отсутствующим опытом в видеоиграх или работе с компьютером, и потому имеет очень высокий порог вхождения.
По этой причине ассистент возвращался в дом участника до трёх раз, чтобы провести дополнительные обучающие сессии по 2 часа, обучая правильному управлению персонажем и прохождению игры. После этого участникам выдавался специально составленный буклет с инструкциями, где объяснялось, как и где собирать все звёзды на первых четырёх уровнях. Это позволяло участникам глубже понять игровые механики и попрактиковаться в необходимых навыках координации.
1. Одна группа на протяжении полугода играла в видеоигры.
2. Вторая группа работала с компьютерным самоучителем игры на фортепиано.
3. Третья группа питомцев (контрольная группа) не делала ничего.
Как и ожидалось, группа игроков за полгода существенно омолодила мозг — у подопытных увеличился гиппокамп, то есть раздел мозга, который отвечает за формирование новых воспоминаний, навигацию в пространстве и обучение. Это важно, так как с возрастом гиппокамп атрофируется, особенно у больных Альцгеймером и тому подобными болезнями.
В группе пианистов тоже было некоторое улучшение, но в другой области мозга, менее важной. В контрольной группе — в группе тех, кто не занимался ничем — мозги потихоньку усыхали.
Теперь забавное. «Геймеры» играли по 30 минут в день и по 5 дней в неделю, то есть в режиме очень занятых людей, которые так завалены хлопотами, что им совершенно не до игр. Нормальная доза для человека, работающего или учащегося полный рабочий день — это, допустим, по 2 часа в будни и по 4 часа в выходные, то есть примерно 7 раз больше, чем играли пациенты. Когда мы говорим про человека, который увлечён видеоиграми, речь идёт про 6 часов в будни и 12 часов в выходные — это уже в 20 раз больше, чем было у испытуемых. Наконец, уровень лёгкой перегрузки, когда вреда для здоровья ещё нет, но друзья предлагают уже игроку «выйти на улицу и потрогать траву», это по 13 часов ежедневно, то есть в 36 раз больше, чем смешные «полчаса в день».
Проще говоря, подопытным ввели минимальную дозу лекарства — четверть таблетки. Однако даже эта маленькая доза уже показала хороший эффект.
Второе. Несчастные играли в «Супер Марио 64». Это несложная игра, которая, на мой субъективный взгляд, слишком примитивна, чтобы всерьёз увлечь взрослого человека: что-то из разряда «люблю повеселиться, особенно пожрать». Проводя сравнение с литературой — это уровень комиксов для младшего школьного возраста. Почему учёные выбрали для опытов именно «Супер Марио 64» я не знаю — предположу, что просто не знали о существовании нормальных игр.
Третье. Хоть «Супер Марио 64» и примитивна, однако она всё же имеет небольшой порог вхождения. Нужно потратить немного усилий, чтобы научиться шустро двигать сантехником на экране и вовремя нажимать кнопку «прыжок». К сожалению, огромная часть людей получает в школах и вузах столь мощный заряд отвращения к учёбе, что ничему учиться во взрослом возрасте категорически не желает. Три четверти (!) первоначально набранной группы так и не смогли освоить детскую игру. Цитирую (ссылка (https://journals.plos.org/plosone/article?id=10.1371/journal.pone.0187779)):
После того как участник проходил предварительное тестирование, научный ассистент подключал консоль Nintendo Wii к домашнему телевизору участника. Затем ассистент проводил первоначальный инструктаж, обучив участника включать Wii и запускать игру Super Mario 64. После этого проводился вводный этап прямо в игре, в ходе которого участника учили управлять персонажем в виртуальной среде.
На этом этапе некоторые участники столкнулись с трудностями при управлении персонажем. У некоторых возникали проблемы с пониманием игровых механик, с пространственной памятью или с координацией движений. Кроме того, игра Super Mario 64 изначально не была рассчитана на людей с низким или отсутствующим опытом в видеоиграх или работе с компьютером, и потому имеет очень высокий порог вхождения.
По этой причине ассистент возвращался в дом участника до трёх раз, чтобы провести дополнительные обучающие сессии по 2 часа, обучая правильному управлению персонажем и прохождению игры. После этого участникам выдавался специально составленный буклет с инструкциями, где объяснялось, как и где собирать все звёзды на первых четырёх уровнях. Это позволяло участникам глубже понять игровые механики и попрактиковаться в необходимых навыках координации.
Дальше участники должны были самостоятельно искать и собирать звёзды на оставшихся уровнях без какой-либо помощи со стороны исследовательской команды.
Я посмотрел на «Супер Марио 64», и мне кажется, что учёные напрасно поверили жалобам подопытных: никакого «очень высокого порога вхождения» у выбранной игры нет. Почти уверен, что речь идёт про обыкновенную лень, то есть про нежелание учиться.
Ближайший аналог — банкоматы, около которых раньше собирались люди пенсионного и предпенсионного возраста, притворяясь, будто интерфейс банкомата для них чересчур сложен. Это не значит, что у интерфейса банкоматов «очень высокий порог вхождения», это значит, что некоторые люди готовы на многое, лишь бы только им не пришлось лишний раз напрягать свой мозг.
В общем, коллеги, если хотите держать свой гиппокамп большим и крепким, то есть сохранять высокую нейропластичность мозга даже на пенсии, играйте в видеоигры. Например, в те, про которые я периодически пишу под тэгом «Игры» (ссылка (https://olegmakarenko.ru/tag/%D0%98%D0%B3%D1%80%D1%8B)).
Тем временем Антон Волков рассказывает, как правильно делать в письменном столе вырез для живота, чтобы было удобнее работать за компьютером (ссылка (https://t.me/antonvolkov/289)). Очень разумная система, на мой взгляд. Грустно смотреть, как люди годами сидят за компьютером в принципиально неудобных и неправильных позах, но при этом даже не понимают, что делают что-то не так.
Сейчас я зашёл на маркетплейс и набрал «компьютерный стол». Какой паноптикум разноцветных уродцев предлагают вместо мебели покупателям! Нормальных столов практически нет: не пользуются спросом. Очередной раз убеждаюсь: люди не хотят, чтобы им было хорошо, они хотят, чтобы их перестали раздражать поучениями и позволили спокойно страдать.
Я посмотрел на «Супер Марио 64», и мне кажется, что учёные напрасно поверили жалобам подопытных: никакого «очень высокого порога вхождения» у выбранной игры нет. Почти уверен, что речь идёт про обыкновенную лень, то есть про нежелание учиться.
Ближайший аналог — банкоматы, около которых раньше собирались люди пенсионного и предпенсионного возраста, притворяясь, будто интерфейс банкомата для них чересчур сложен. Это не значит, что у интерфейса банкоматов «очень высокий порог вхождения», это значит, что некоторые люди готовы на многое, лишь бы только им не пришлось лишний раз напрягать свой мозг.
В общем, коллеги, если хотите держать свой гиппокамп большим и крепким, то есть сохранять высокую нейропластичность мозга даже на пенсии, играйте в видеоигры. Например, в те, про которые я периодически пишу под тэгом «Игры» (ссылка (https://olegmakarenko.ru/tag/%D0%98%D0%B3%D1%80%D1%8B)).
Тем временем Антон Волков рассказывает, как правильно делать в письменном столе вырез для живота, чтобы было удобнее работать за компьютером (ссылка (https://t.me/antonvolkov/289)). Очень разумная система, на мой взгляд. Грустно смотреть, как люди годами сидят за компьютером в принципиально неудобных и неправильных позах, но при этом даже не понимают, что делают что-то не так.
Сейчас я зашёл на маркетплейс и набрал «компьютерный стол». Какой паноптикум разноцветных уродцев предлагают вместо мебели покупателям! Нормальных столов практически нет: не пользуются спросом. Очередной раз убеждаюсь: люди не хотят, чтобы им было хорошо, они хотят, чтобы их перестали раздражать поучениями и позволили спокойно страдать.
Про общество, которое не любит пивные бары, ломбарды и палачей
https://olegmakarenko.ru/3272582.html
https://olegmakarenko.ru/3272582.html
Я рассказывал уже про палача на отшибе? В средневековье профессию палача в Европе считали омерзительной, нечистой. Во-первых, он делал всякое нехорошее с людьми, поступал с ними не по-христиански. Во-вторых, палач имел дело с трупами и кровью, то есть был физически грязен.
Палачей заставляли селиться на окраине города, подальше от «нормальных» людей. Портные зачастую отказывались их одевать, пекари не продавали им хлеб. Детям палачей было непросто найти себе пару — никто не хотел унижаться, получая себе в родственники палача. Выходцам из семьи палачей приходилось жениться или на дочери палача из другого города, или на вдове представителя других нечистых профессий: мясника, коновала, могильщика. Также потомственный палач мог взять в супруги падшую женщину.
Палачам нельзя было участвовать в выборах, а ещё им поручали «в нагрузку» чистить выгребные ямы и убирать трупы животных. Дескать, порядочный человек касаться таких гадостей не будет, вот пусть палач и работает с нечистотами.
Хоронили палачей обычно за пределами освящённой земли… во всяком случае, если они не платили за право быть похороненными по-человечески. Также в некоторых регионах могилы палачей намеренно делали безымянными — чтобы порядочная публика их не оскверняла.
В Швейцарии палачей иногда использовали в качестве шутов: их приглашали на пиры, чтобы они рассказывали всякие ужасы о казнях. При этом палачу запрещали садиться за стол с гостями и есть: никто не захотел бы унижаться, принимая пищу вместе с палачом.
Палачи получали жалованье от города, также им отдельно платили за казни и тому подобные процедуры. Дополнительно к этому палач забирал себе одежду повешенного и процент с конфискованного имущества. Городская беднота также приходила к палачу за медицинскими услугами: для себя или для животных. Палач часто умел вправлять кости, делать перевязки и проводить ампутации.
Казалось бы, варварство. Общество не может жить без палачей, могильщиков и ассенизаторов. И если палачи обществу необходимы, как же можно тогда их презирать? Это не просто несправедливо, это инфантильно: мы дружно требуем, чтобы разбойника повесили, но при этом мы задираем нос перед палачом, который добросовестно исполнил наше распоряжение и получил от нас плату за свою работу. Уровень мышления собаки, которая злится не на человека, а на поводок, которым её наказывают: с той только разницей, что в примере с палачом собака сама же себя и бьёт.
Однако, когда речь заходит про бары или про ломбарды, внезапно выясняется, что мы от средневековья недалеко ушли.
Современное общество не может жить без торговцев спиртным, так как если ввести сухой закон, буйным цветом расцветут побочки: отравления палёным алкоголем, заместительная наркомания, организованная преступность и так далее. Два раза в России вводили сухой закон: перед 1917 и перед 1991 годами. Уже этих двух совпадений достаточно, чтобы третий раз не рисковать.
То же самое относится и к ломбардам. Запретите ломбарды, и завтра народ потянется за деньгами к бандитам. Будьте уверены, бандиты охотно ссудят нужную сумму любому страждущему… вот только общество от такой замены кредиторов отнюдь не выиграет.
Вообразите два мира. Мир первый: любители выпить пьют в барах, а нуждающиеся в деньгах закладывают вещи в ломбардах. Мир второй: выпивохи соображают на троих на улицах и в парадных, а за деньгами народ идёт к бандитам. Лично я не пью и не беру кредитов, однако первый мир, в котором пороки канализируются цивилизованным путём, кажется мне очевидно более предпочтительным. Я не хочу продираться через пьяные компании, возвращаясь к себе домой, также я считаю глупым увеличивать поголовье бандитов в городе.
К сожалению, моё мнение является маргинальным. Когда власти принимают решения относительно баров и ломбардов, они исходят из того, что это грязный бизнес, с которым нет смысла церемониться — можно душить его бюрократией, обставлять карательными ограничениями, даже просто директивно закрывать. Если же бизнес пытается возмущаться, немедленно
Палачей заставляли селиться на окраине города, подальше от «нормальных» людей. Портные зачастую отказывались их одевать, пекари не продавали им хлеб. Детям палачей было непросто найти себе пару — никто не хотел унижаться, получая себе в родственники палача. Выходцам из семьи палачей приходилось жениться или на дочери палача из другого города, или на вдове представителя других нечистых профессий: мясника, коновала, могильщика. Также потомственный палач мог взять в супруги падшую женщину.
Палачам нельзя было участвовать в выборах, а ещё им поручали «в нагрузку» чистить выгребные ямы и убирать трупы животных. Дескать, порядочный человек касаться таких гадостей не будет, вот пусть палач и работает с нечистотами.
Хоронили палачей обычно за пределами освящённой земли… во всяком случае, если они не платили за право быть похороненными по-человечески. Также в некоторых регионах могилы палачей намеренно делали безымянными — чтобы порядочная публика их не оскверняла.
В Швейцарии палачей иногда использовали в качестве шутов: их приглашали на пиры, чтобы они рассказывали всякие ужасы о казнях. При этом палачу запрещали садиться за стол с гостями и есть: никто не захотел бы унижаться, принимая пищу вместе с палачом.
Палачи получали жалованье от города, также им отдельно платили за казни и тому подобные процедуры. Дополнительно к этому палач забирал себе одежду повешенного и процент с конфискованного имущества. Городская беднота также приходила к палачу за медицинскими услугами: для себя или для животных. Палач часто умел вправлять кости, делать перевязки и проводить ампутации.
Казалось бы, варварство. Общество не может жить без палачей, могильщиков и ассенизаторов. И если палачи обществу необходимы, как же можно тогда их презирать? Это не просто несправедливо, это инфантильно: мы дружно требуем, чтобы разбойника повесили, но при этом мы задираем нос перед палачом, который добросовестно исполнил наше распоряжение и получил от нас плату за свою работу. Уровень мышления собаки, которая злится не на человека, а на поводок, которым её наказывают: с той только разницей, что в примере с палачом собака сама же себя и бьёт.
Однако, когда речь заходит про бары или про ломбарды, внезапно выясняется, что мы от средневековья недалеко ушли.
Современное общество не может жить без торговцев спиртным, так как если ввести сухой закон, буйным цветом расцветут побочки: отравления палёным алкоголем, заместительная наркомания, организованная преступность и так далее. Два раза в России вводили сухой закон: перед 1917 и перед 1991 годами. Уже этих двух совпадений достаточно, чтобы третий раз не рисковать.
То же самое относится и к ломбардам. Запретите ломбарды, и завтра народ потянется за деньгами к бандитам. Будьте уверены, бандиты охотно ссудят нужную сумму любому страждущему… вот только общество от такой замены кредиторов отнюдь не выиграет.
Вообразите два мира. Мир первый: любители выпить пьют в барах, а нуждающиеся в деньгах закладывают вещи в ломбардах. Мир второй: выпивохи соображают на троих на улицах и в парадных, а за деньгами народ идёт к бандитам. Лично я не пью и не беру кредитов, однако первый мир, в котором пороки канализируются цивилизованным путём, кажется мне очевидно более предпочтительным. Я не хочу продираться через пьяные компании, возвращаясь к себе домой, также я считаю глупым увеличивать поголовье бандитов в городе.
К сожалению, моё мнение является маргинальным. Когда власти принимают решения относительно баров и ломбардов, они исходят из того, что это грязный бизнес, с которым нет смысла церемониться — можно душить его бюрократией, обставлять карательными ограничениями, даже просто директивно закрывать. Если же бизнес пытается возмущаться, немедленно
раздаётся скверноголосье тех самых обывателей, которых бары и ломбарды защищают от своих теневых двойников — вы, дескать, спаиваете народ и занимаетесь ростовщичеством, поэтому у вас нет никаких прав.
Возвращаясь к мифу про сталинские артели, которые якобы были частными предприятиями. Верховный суд СССР прямо пояснял, что лица, которые занимаются «частно-предпринимательской деятельностью под вывеской кооперативных и государственных организаций», должны быть привлечены к ответственности по 129-й статье УК РСФСР, то есть за расхищение государственного имущества (ссылка (https://law.wikireading.ru/11860)).
Если грубо: работники сталинских артелей получали обычную зарплату, как на госпредприятиях, только ниже. Государство жёстко контролировало артели, назначая туда руководство и спуская артелям план. Если же артелям даже в таких условиях удавалось выйти на хорошую прибыль, то прибыль государство забирало себе. Теоретически артель могла заработать большую сумму, а потом купить на неё новые станки. На практике для покупки новых станков надо было получить разрешение специальной комиссии, которая предпочитала такого разрешения… не давать.
К началу 1950-х годов в Торгбанке скопились несколько миллиардов рублей, которые формально принадлежали артелям. Деньгами артелей чиновники финансировали государственный долгострой, создавая тем самым долг. Министра финансов эта практика раздражала, поэтому он решил долг государства перед артелями списать. Мудрый Сталин, однако, деньги артелей защитил. Цитирую (ссылка (https://cheloveknauka.com/promyslovaya-kooperatsiya-rsfsr-i-ekonomicheskaya-politika-sovetskogo-gosudarstva-1950-1960-gg)):
Верстая бюджет 1951 года, министр финансов А.Г. Зверев решил одним взмахом пера ликвидировать эту задолженность, списав её. Председатель Центропромсовета А.Е. Петрушев, по предложению Микояна, направил записку Сталину о том, что намерения Зверева являются экспроприацией кооперативной собственности.
Через три дня Зверев, Микоян и Петрушев были вызваны в кабинет Сталина в Кремле. По воспоминанию Петрушева, Сталин сказал буквально следующее: «Товарищ Петрушев прав: что скажет заграница? Она скажет, что мы в СССР опять национализируем собственность, только теперь уже не частную, а кооперативную, общественную».
Обращаясь к Звереву, Сталин добавил: «Зачем трогать деньги, пусть они по-прежнему числятся за промкооперацией (артелями), а вы ими по-прежнему пользуйтесь».
Если грубо: работники сталинских артелей получали обычную зарплату, как на госпредприятиях, только ниже. Государство жёстко контролировало артели, назначая туда руководство и спуская артелям план. Если же артелям даже в таких условиях удавалось выйти на хорошую прибыль, то прибыль государство забирало себе. Теоретически артель могла заработать большую сумму, а потом купить на неё новые станки. На практике для покупки новых станков надо было получить разрешение специальной комиссии, которая предпочитала такого разрешения… не давать.
К началу 1950-х годов в Торгбанке скопились несколько миллиардов рублей, которые формально принадлежали артелям. Деньгами артелей чиновники финансировали государственный долгострой, создавая тем самым долг. Министра финансов эта практика раздражала, поэтому он решил долг государства перед артелями списать. Мудрый Сталин, однако, деньги артелей защитил. Цитирую (ссылка (https://cheloveknauka.com/promyslovaya-kooperatsiya-rsfsr-i-ekonomicheskaya-politika-sovetskogo-gosudarstva-1950-1960-gg)):
Верстая бюджет 1951 года, министр финансов А.Г. Зверев решил одним взмахом пера ликвидировать эту задолженность, списав её. Председатель Центропромсовета А.Е. Петрушев, по предложению Микояна, направил записку Сталину о том, что намерения Зверева являются экспроприацией кооперативной собственности.
Через три дня Зверев, Микоян и Петрушев были вызваны в кабинет Сталина в Кремле. По воспоминанию Петрушева, Сталин сказал буквально следующее: «Товарищ Петрушев прав: что скажет заграница? Она скажет, что мы в СССР опять национализируем собственность, только теперь уже не частную, а кооперативную, общественную».
Обращаясь к Звереву, Сталин добавил: «Зачем трогать деньги, пусть они по-прежнему числятся за промкооперацией (артелями), а вы ими по-прежнему пользуйтесь».
Ботинки не по размеру, или немного потребительского нытья
https://olegmakarenko.ru/3273174.html
https://olegmakarenko.ru/3273174.html
Раньше в обувных магазинах стоял рентген. Не в СССР, конечно же — у нас и в поликлиниках-то старались лишний раз народ не облучать — а на загнивающем Западе. Устройство называлось «педоскоп (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%B5%D0%B4%D0%BE%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%BF)», туда можно было засунуть ногу в ботинке, чтобы увидеть, насколько удобно пальцы устроились внутри.
Сейчас педоскопов в магазинах нет, зато заказы через интернет — есть. При этом человеческая стопа бывает очень разных конфигураций: египетская, римская, греческая, немецкая, кельтская. Также стопа может быть уже или шире, выше или ниже. Но в интернет-магазинах нам предлагают ориентироваться только на один показатель из множества — длину стопы. Вроде бы, проще некуда… однако производители обуви путаются даже в этом единственном показателе, из-за чего мне подходит обувь от 42 до 46 размера — смотря куда на конкретной фабрике прикладывали линейку.
Было бы здорово, конечно, иметь сервис по точному измерению задних конечностей — что-то типа Волюменталя (https://volumental.com/volumental-instore), но в России. Заходишь в поликлинику, в обувной магазин или в другое место, где установлен специальный автомат. С опаской засовываешь в него ногу. Трёхмерный сканер измеряет её со всех сторон и за 100 рублей выдаёт тебе точный 3D-снимок ноги. Если ноги немного разные, делаешь два снимка.
Потом просто грузишь снимки на сайт обувного маркетплейса, и тебе автоматически делают отбор конкретно по твоему размеру — вот чтобы не жало и не болталось ничего. Выбираешь любую пару, и точно знаешь, что она тебе — как раз.
Все нужные технологии для этого уже есть, причём дешёвые и доступные. Маркетплейсы, которые страдают из-за массовых возвратов обуви, теоретически тоже должны быть заинтересованы в точности.
Дело за малым — дождаться, когда кто-нибудь крупный внедрит полноценную экосистему, выработает стандарты и начнёт подключать к ней обувные фабрики. Мне кажется, потенциал для заработка тут есть.
Сейчас педоскопов в магазинах нет, зато заказы через интернет — есть. При этом человеческая стопа бывает очень разных конфигураций: египетская, римская, греческая, немецкая, кельтская. Также стопа может быть уже или шире, выше или ниже. Но в интернет-магазинах нам предлагают ориентироваться только на один показатель из множества — длину стопы. Вроде бы, проще некуда… однако производители обуви путаются даже в этом единственном показателе, из-за чего мне подходит обувь от 42 до 46 размера — смотря куда на конкретной фабрике прикладывали линейку.
Было бы здорово, конечно, иметь сервис по точному измерению задних конечностей — что-то типа Волюменталя (https://volumental.com/volumental-instore), но в России. Заходишь в поликлинику, в обувной магазин или в другое место, где установлен специальный автомат. С опаской засовываешь в него ногу. Трёхмерный сканер измеряет её со всех сторон и за 100 рублей выдаёт тебе точный 3D-снимок ноги. Если ноги немного разные, делаешь два снимка.
Потом просто грузишь снимки на сайт обувного маркетплейса, и тебе автоматически делают отбор конкретно по твоему размеру — вот чтобы не жало и не болталось ничего. Выбираешь любую пару, и точно знаешь, что она тебе — как раз.
Все нужные технологии для этого уже есть, причём дешёвые и доступные. Маркетплейсы, которые страдают из-за массовых возвратов обуви, теоретически тоже должны быть заинтересованы в точности.
Дело за малым — дождаться, когда кто-нибудь крупный внедрит полноценную экосистему, выработает стандарты и начнёт подключать к ней обувные фабрики. Мне кажется, потенциал для заработка тут есть.
Предположим, что молодой человек получает среднюю зарплату, то есть 75 тысяч рублей в месяц или 900 тысяч рублей в год. При доходности в 5% эти 900 тысяч — эквивалент суммы в 18 млн рублей, вложенной в надёжный и скучный актив. Я беру столь скромную доходность, всего лишь 5%, потому что в собственных рабочих руках герой истории может быть уверен. Если бы мы оценили его рабочие руки в меньшую сумму, это было бы несправедливо.
Теперь мы видим картину целиком. У молодого человека есть 18,1 млн рублей: 18 млн в виде его самого и 100 тысяч виде тонкой пачки пятитысячных купюр. Если наш герой положит все эти 100 тысяч на один счёт, а потом купит на них одну ценную бумагу — это не будет считаться риском «все яйца в одну корзину». В корзину будет уложено одно небольшое яйцо.
Моя оценка в 5% доходности консервативна — она предполагает, что с владельцем рабочих рук ничего не случится, и что он сможет зарабатывать свою среднюю зарплату примерно всегда, до пенсии. Таким образом, рабочие руки условного плотника — это примерный эквивалент квартиры в хорошем районе, которая сдаётся за 75 тысяч рублей в месяц. Стоить такие рабочие руки должны соответственно — как эта квартира. Квартиры под сдачу дают сейчас в среднем 5% доходности (иногда меньше), следовательно, и рабочие руки плотника надо оценивать, деля годовую зарплату на 5%:
(75'000 * 12) / 0,05 = 18'000'000 ₽
Если же владелец рабочих рук — программист с зарплатой в 300 тысяч рублей, то тут я бы уже предложил брать доходность в 10%, так как высокие зарплаты менее надёжны. Сегодня у программиста рабочее место есть, а завтра лопнул очередной пузырь, прошло очередное сокращение в отрасли, и вот он может надеяться только на среднюю зарплату. Таким образом, рабочие руки программиста с зарплатой в 300 тысяч стоят только 36 млн рублей (что, впрочем, тоже неплохо). Продолжая аналогию с квартирой — это как элитная квартира в необычном месте, которую сейчас снимают задорого, но которая при изменении рынка может надолго опустеть, потому что не будет желающих арендовать её по высокой цене.
Подписчики тем временем полагают, что стоимость рабочих рук надо считать иначе — вычитая из неё личные расходы этих самых рабочих рук (ссылка (https://t.me/wildrobots/105)).
С одной стороны, это логично: рабочим рукам нужно три раза в день принимать пищу, а ночью — спать в тёплом помещении, сложившись вдоль одеяла. С другой стороны, расходы и доходы надо всё же в обсуждаемом примере разделять.
Во-первых, человек в любом случае будет что-то есть и где-то спать, независимо от того, работает он, или нет. Если Джузеппе тратит 30 тысяч рублей в месяц, это ещё не значит, что именно эти 30 тысяч являются себестоимостью его труда. Предположим, к примеру, что Джузеппе живёт за счёт жены, которая его кормит и поит, обеспечивает ему кров, а его коллега Франческо живёт за свой счёт, ещё тратит по 45 тысяч на выплату микрокредитов. Что же у Джузеппе себестоимость труда — ноль, а у Франческо — 75 тысяч, хотя оба работают плотниками? Очевидная нелепица.
Мы можем отнести на себестоимость труда только рабочий фартук Джузеппе и тому подобное. Но это для большинства профессий — относительно небольшие суммы, которые вдобавок оплачивает работодатель.
Проведу аналогию. Допустим, компания Газмясбанк продаёт страусятину по 500 рублей за килограмм, при этом на содержание страусов уходит 250 рублей за килограмм, и ещё 100 рублей с килограмма компания тратит на содержание топ-менеджеров, и ещё 20 рублей — на содержание клуба по спортивной переноске свиней. Себестоимость мяса страусов — только 250 рублей. Штаб-квартира к страусам напрямую не привязана, так как там занимаются и мясом, и газом, и банковскими услугами, и чем угодно ещё. Спортсменов тем более нельзя отнести на страусов: если завтра спортивный клуб продать, страусы этого даже не заметят.
Теперь мы видим картину целиком. У молодого человека есть 18,1 млн рублей: 18 млн в виде его самого и 100 тысяч виде тонкой пачки пятитысячных купюр. Если наш герой положит все эти 100 тысяч на один счёт, а потом купит на них одну ценную бумагу — это не будет считаться риском «все яйца в одну корзину». В корзину будет уложено одно небольшое яйцо.
Моя оценка в 5% доходности консервативна — она предполагает, что с владельцем рабочих рук ничего не случится, и что он сможет зарабатывать свою среднюю зарплату примерно всегда, до пенсии. Таким образом, рабочие руки условного плотника — это примерный эквивалент квартиры в хорошем районе, которая сдаётся за 75 тысяч рублей в месяц. Стоить такие рабочие руки должны соответственно — как эта квартира. Квартиры под сдачу дают сейчас в среднем 5% доходности (иногда меньше), следовательно, и рабочие руки плотника надо оценивать, деля годовую зарплату на 5%:
(75'000 * 12) / 0,05 = 18'000'000 ₽
Если же владелец рабочих рук — программист с зарплатой в 300 тысяч рублей, то тут я бы уже предложил брать доходность в 10%, так как высокие зарплаты менее надёжны. Сегодня у программиста рабочее место есть, а завтра лопнул очередной пузырь, прошло очередное сокращение в отрасли, и вот он может надеяться только на среднюю зарплату. Таким образом, рабочие руки программиста с зарплатой в 300 тысяч стоят только 36 млн рублей (что, впрочем, тоже неплохо). Продолжая аналогию с квартирой — это как элитная квартира в необычном месте, которую сейчас снимают задорого, но которая при изменении рынка может надолго опустеть, потому что не будет желающих арендовать её по высокой цене.
Подписчики тем временем полагают, что стоимость рабочих рук надо считать иначе — вычитая из неё личные расходы этих самых рабочих рук (ссылка (https://t.me/wildrobots/105)).
С одной стороны, это логично: рабочим рукам нужно три раза в день принимать пищу, а ночью — спать в тёплом помещении, сложившись вдоль одеяла. С другой стороны, расходы и доходы надо всё же в обсуждаемом примере разделять.
Во-первых, человек в любом случае будет что-то есть и где-то спать, независимо от того, работает он, или нет. Если Джузеппе тратит 30 тысяч рублей в месяц, это ещё не значит, что именно эти 30 тысяч являются себестоимостью его труда. Предположим, к примеру, что Джузеппе живёт за счёт жены, которая его кормит и поит, обеспечивает ему кров, а его коллега Франческо живёт за свой счёт, ещё тратит по 45 тысяч на выплату микрокредитов. Что же у Джузеппе себестоимость труда — ноль, а у Франческо — 75 тысяч, хотя оба работают плотниками? Очевидная нелепица.
Мы можем отнести на себестоимость труда только рабочий фартук Джузеппе и тому подобное. Но это для большинства профессий — относительно небольшие суммы, которые вдобавок оплачивает работодатель.
Проведу аналогию. Допустим, компания Газмясбанк продаёт страусятину по 500 рублей за килограмм, при этом на содержание страусов уходит 250 рублей за килограмм, и ещё 100 рублей с килограмма компания тратит на содержание топ-менеджеров, и ещё 20 рублей — на содержание клуба по спортивной переноске свиней. Себестоимость мяса страусов — только 250 рублей. Штаб-квартира к страусам напрямую не привязана, так как там занимаются и мясом, и газом, и банковскими услугами, и чем угодно ещё. Спортсменов тем более нельзя отнести на страусов: если завтра спортивный клуб продать, страусы этого даже не заметят.
Во-вторых, мы живём в обществе изобилия, поэтому львиная доля расходов современного человека — это буржуазные излишества. Если наш Джузеппе получает 75 тысяч в месяц и тратит 75 тысяч в месяц, это не значит, что ему хватает в обрез. Прожить вполне можно и на 10 тысяч, просто Джузеппе хочет есть вкусное мясо, а не макароны с солью, жить в квартире, а не в общаге, ездить на личном автомобиле, а не ходить пешком.