Замечательное видео о исихастах советского периода, периода новых хрушевских гонений на Русскую Церковь. Это рассказ о том, что и в эти атеистические времена находились истинные герои Духа, которые явили нам пример истинной веры и подвига.
На нашем канале есть публикации из книги о. Меркурия "Записки пустынножителя" с хэштегом #В_горах_Кавказа
https://youtu.be/-p4KW6bAdCk
На нашем канале есть публикации из книги о. Меркурия "Записки пустынножителя" с хэштегом #В_горах_Кавказа
https://youtu.be/-p4KW6bAdCk
YouTube
Кавказские пустынножители 60-х или Исихасты Советских времён.
Тимофей Китнис историк, богослов, директор центра апостола Фомы.
Молитва просвещает человека. Это подчеркнул старец Порфирий, он привёл следующий пример: «Вот где-то есть электростанция, а в комнате – лампа, но если мы не повернём выключатель, то останемся в темноте. Этим я хочу сказать, что вот, есть Христос, есть и душа наша, но если мы не повернём выключатель молитвы, то не увидит наша душа света Христова и мы останемся во мраке диавола». И одному своему духовному чаду говорил: «Знаешь ли ты, сколь великим даром является то, что Бог дал право говорить с Ним во всякое время, в любую секунду и на всяком месте, где бы мы ни находились? Он нас слышит всегда. Это самая великая для нас честь. Поэтому мы должны всегда любить Бога».
#Прп_Порфирий_Кавсокаливит
#Прп_Порфирий_Кавсокаливит
... потому не можешь молиться без рассеяния, что: 1) слишком привязана к миру и 2) нет глубокого сознания свой греховности, а всегда самооправдание. От глубокого сокрушения и сердечного плача очищается сердце и появляется ощущение присутствия Божия, и рождается страх Божий, тогда и молитва делается теплее и собраннее... Не бывает детей без родителей, не бывает последующего без предыдущего.
#игумен_Никон_Воробьев
#игумен_Никон_Воробьев
Глинская традиция
Преподобный Серафим (Романцов)
[Серафим Глинский (Романцов; 1885-1976), схиархимандрит. Великий Глинский старец, выдающийся подвижник молитвенного делания и исповедник. Родом из крестьян Курской губернии, поступил в Глинскую пуст. (1910) и принял монашеский постриг (1919). Школу внутреннего делания проходил под руководством известных Глинских старцев. Рукоположен во иеромонаха (1926), затем пострижен в схиму. После закрытия обители (1922) некоторое время подвизался с отшельниками в горах Абхазии. Был арестован (1930) и сослан на Беломорканал. Вернулся в Глинскую пуст. (1947), назначен духовником обители. Опытнейший старец, он обладал особым даром духовничества, вел обширную пастырскую работу. Имел дар непрестанной умной молитвы Иисусовой, удивительным было смирение старца. Настоятель архим. Серафим (Амелин), старец Андроник (Лукаш) и о. Серафим втроем составляли «старческое ядро обители». Келейное правило старец начинал в 2 часа ночи, после богослужения занимался богомольцами, до позднего вечера принимал исповедь, ночью отвечал на письма и молился за своих пасомых. Времени на отдых почти не оставалось. После закрытия Глинской пуст. (1961) переехал в Сухуми, где старчествовал, оставаясь до самой кончины (1.01.1976) духовником при кафедральном соборе. Возведен в сан архимандрита (1975) митр. Сухумским и Абхазским Илией (позже Католикос всея Грузии). 30 ноября 2017 г. Архиерейский Собор Русской Православной Церкви принял решение об общецерковном прославлении преподобного Серафима с установлением даты памяти 22 сентября – в Соборе Глинских святых].
Основанием духовной жизни отец Серафим считал послушание. Благодать, говорил старец, действует в смиренном сердце. Где гордость — там уже поражение. Сам старец прошел многолетнюю тяжелую школу монастырского послушания, затем учился в «академии смирения» — в тюрьмах, лагерях и ссылках, приобрел опыт пустынножителя в степях Казахстана и горах Кавказа. Отец Серафим был опытным делателем Иисусовой молитвы и послушание считал необходимым для нее условием. Он говорил, что если человек упорным трудом стяжает навык Иисусовой молитвы, но не исцелит свою душу послушанием и не будет отсекать свою волю, то молитва, произносимая по привычке, окажется вовсе не той сокровенной непрестанной молитвой, о которой писали подвижники, а всего лишь словами, так как гордый ум не может сочетаться с Иисусом Христом — непостижимым Смирением. Монаха без послушания отец Серафим вообще не считал монахом, а монашество в миру, подчеркивал старец, требует даже большего послушания, чем в обычной монастырской жизни.
Отец Серафим говорил об искушении современных монахов: они ищут прозорливых старцев, а когда видят обыкновенного человека, но опытно прошедшего монашеский путь, начинают колебаться и сомневаться, можно ли слушаться его. Они требуют от старца чудес, как фарисеи от Христа, они хотят, чтобы старец прорекал и предсказывал будущее, чтобы учил их не исполнению воли Божией, а как благополучно совершить то или иное их дело.
Можно было наблюдать, как монахи-пустынники, которые находились в послушании и приходили к отцу Серафиму за благословением и советом, отличались даже внешне: особым спокойствием, скромностью и тем, что мы назвали бы «монашеским благородством» — смиренной простотой. И что еще отличало их — они старались быть незаметными. Но те, кто не был в послушании, выделялись или резкостью слов и категоричностью суждений о других людях, или, напротив, внешним, подчеркнутым смирением. В этих людях была какая-то внутренняя неслаженность, какое-то скрытое беспокойство. Известны и такие пустынники, которые взяли на себя подвиг полного безмолвия и уединения, предварительно не подготовившись к нему послушанием, и поэтому впали в умопомрачение.
Преподобный Серафим (Романцов)
[Серафим Глинский (Романцов; 1885-1976), схиархимандрит. Великий Глинский старец, выдающийся подвижник молитвенного делания и исповедник. Родом из крестьян Курской губернии, поступил в Глинскую пуст. (1910) и принял монашеский постриг (1919). Школу внутреннего делания проходил под руководством известных Глинских старцев. Рукоположен во иеромонаха (1926), затем пострижен в схиму. После закрытия обители (1922) некоторое время подвизался с отшельниками в горах Абхазии. Был арестован (1930) и сослан на Беломорканал. Вернулся в Глинскую пуст. (1947), назначен духовником обители. Опытнейший старец, он обладал особым даром духовничества, вел обширную пастырскую работу. Имел дар непрестанной умной молитвы Иисусовой, удивительным было смирение старца. Настоятель архим. Серафим (Амелин), старец Андроник (Лукаш) и о. Серафим втроем составляли «старческое ядро обители». Келейное правило старец начинал в 2 часа ночи, после богослужения занимался богомольцами, до позднего вечера принимал исповедь, ночью отвечал на письма и молился за своих пасомых. Времени на отдых почти не оставалось. После закрытия Глинской пуст. (1961) переехал в Сухуми, где старчествовал, оставаясь до самой кончины (1.01.1976) духовником при кафедральном соборе. Возведен в сан архимандрита (1975) митр. Сухумским и Абхазским Илией (позже Католикос всея Грузии). 30 ноября 2017 г. Архиерейский Собор Русской Православной Церкви принял решение об общецерковном прославлении преподобного Серафима с установлением даты памяти 22 сентября – в Соборе Глинских святых].
Основанием духовной жизни отец Серафим считал послушание. Благодать, говорил старец, действует в смиренном сердце. Где гордость — там уже поражение. Сам старец прошел многолетнюю тяжелую школу монастырского послушания, затем учился в «академии смирения» — в тюрьмах, лагерях и ссылках, приобрел опыт пустынножителя в степях Казахстана и горах Кавказа. Отец Серафим был опытным делателем Иисусовой молитвы и послушание считал необходимым для нее условием. Он говорил, что если человек упорным трудом стяжает навык Иисусовой молитвы, но не исцелит свою душу послушанием и не будет отсекать свою волю, то молитва, произносимая по привычке, окажется вовсе не той сокровенной непрестанной молитвой, о которой писали подвижники, а всего лишь словами, так как гордый ум не может сочетаться с Иисусом Христом — непостижимым Смирением. Монаха без послушания отец Серафим вообще не считал монахом, а монашество в миру, подчеркивал старец, требует даже большего послушания, чем в обычной монастырской жизни.
Отец Серафим говорил об искушении современных монахов: они ищут прозорливых старцев, а когда видят обыкновенного человека, но опытно прошедшего монашеский путь, начинают колебаться и сомневаться, можно ли слушаться его. Они требуют от старца чудес, как фарисеи от Христа, они хотят, чтобы старец прорекал и предсказывал будущее, чтобы учил их не исполнению воли Божией, а как благополучно совершить то или иное их дело.
Можно было наблюдать, как монахи-пустынники, которые находились в послушании и приходили к отцу Серафиму за благословением и советом, отличались даже внешне: особым спокойствием, скромностью и тем, что мы назвали бы «монашеским благородством» — смиренной простотой. И что еще отличало их — они старались быть незаметными. Но те, кто не был в послушании, выделялись или резкостью слов и категоричностью суждений о других людях, или, напротив, внешним, подчеркнутым смирением. В этих людях была какая-то внутренняя неслаженность, какое-то скрытое беспокойство. Известны и такие пустынники, которые взяли на себя подвиг полного безмолвия и уединения, предварительно не подготовившись к нему послушанием, и поэтому впали в умопомрачение.
Если человек пребудет в послушании, учил старец, то Бог все устроит Сам, хотя бы и не так, как тот предполагает. А у самовольника конец его дел и самой жизни обязательно будет худым. То, что он делает без послушания, не принесет ему пользы, и часто своими глазами он видит неожиданное разрушение своих многолетних трудов. Большое значение отец Серафим придавал преемственности монастырской жизни, наследованию традиции, включавшей устав богослужения, ежедневную исповедь и откровение помыслов. Отцы Глинской пустыни, сподвижники старца Серафима, дважды пережившие закрытие обители, много сделали для того, чтобы не нарушить заветы своих святых предков, их усилиями была сохранена традиция монастыря, заложенная с его основания, сохранена духовная преемственность, носителями которой столетиями были великие глинские старцы.
Образ старца Серафима запечатлен в Глинском Патерике. По воспоминаниям, это был духовник опытнейший, знаток сокровенных движений человеческого сердца, обладатель духовных сокровищ, которые он приобрел долгим многотрудным подвигом. Особым даром старца было умение принимать исповедь, вызывать людей на полную откровенность. Наделенный рассуждением, отец Серафим выслушивал все скорби и тотчас залечивал раны душевные, давал нужные советы. Утешение, успокоение и отраду вливали в души скорбящих наставления и молитвы старца. Более всего отец Серафим стремился привести своих духовных чад к смирению, о котором писал: «Всего необходимее для спасения смирение истинное, внутреннее убеждение, что вы хуже и грешнее всех и всего, но это величайший дарБожий, и приобретается он многими трудами и потами. Тогда человек в душе своей ощущает такое спокойствие, которое никакими человеческими словами неизъяснимо. Ищите денно и нощно этот драгоценный бриллиант. Истинно смиренный всех, как себя, любит, никого даже и мысленно не осудит, о всех сожалеет, всем желает спастись, видит свою греховную нечистоту и со страхом помышляет, как будет отвечать на суде Божием, но не предается отчаянию или унынию, а твердо уповает на Создателя и Спасителя своего. Истинно смиренный, если имеет какие от Бога дарования — молитву, или слезы, или пост, или иное что, то все тщательно скрывает, ибо похвала людская, как моль или ржа, все изъедает».
Смирение же самого старца было изумительно. Он никогда ничего не приписывал своим личным дарованиям, не считал себя никаким особым молитвенником. Отец Серафим неоднократно подчеркивал, что в деле спасения необходимо иметь руководителя, так как мало кто имеет дар духовного рассуждения и может отличать плохое от хорошего. Монашествующих особо призывал хранить святое послушание, «ибо и Христос, когда пришел на землю, избрал не пустынное или столпническое житие, но образ и правило повиновения Отцу Небесному... Пребывая в повиновении, радуйтесь, что и вы жительствуете по подобию Господа нашего Иисуса Христа... есть ли что блаженнее сего» [Иоанн (Маслов), схиархим. Глинский Патерик. М., Самшит, 1997, с. 677-686].
#Молитва_Иисусова_Николай_Новиков
Образ старца Серафима запечатлен в Глинском Патерике. По воспоминаниям, это был духовник опытнейший, знаток сокровенных движений человеческого сердца, обладатель духовных сокровищ, которые он приобрел долгим многотрудным подвигом. Особым даром старца было умение принимать исповедь, вызывать людей на полную откровенность. Наделенный рассуждением, отец Серафим выслушивал все скорби и тотчас залечивал раны душевные, давал нужные советы. Утешение, успокоение и отраду вливали в души скорбящих наставления и молитвы старца. Более всего отец Серафим стремился привести своих духовных чад к смирению, о котором писал: «Всего необходимее для спасения смирение истинное, внутреннее убеждение, что вы хуже и грешнее всех и всего, но это величайший дарБожий, и приобретается он многими трудами и потами. Тогда человек в душе своей ощущает такое спокойствие, которое никакими человеческими словами неизъяснимо. Ищите денно и нощно этот драгоценный бриллиант. Истинно смиренный всех, как себя, любит, никого даже и мысленно не осудит, о всех сожалеет, всем желает спастись, видит свою греховную нечистоту и со страхом помышляет, как будет отвечать на суде Божием, но не предается отчаянию или унынию, а твердо уповает на Создателя и Спасителя своего. Истинно смиренный, если имеет какие от Бога дарования — молитву, или слезы, или пост, или иное что, то все тщательно скрывает, ибо похвала людская, как моль или ржа, все изъедает».
Смирение же самого старца было изумительно. Он никогда ничего не приписывал своим личным дарованиям, не считал себя никаким особым молитвенником. Отец Серафим неоднократно подчеркивал, что в деле спасения необходимо иметь руководителя, так как мало кто имеет дар духовного рассуждения и может отличать плохое от хорошего. Монашествующих особо призывал хранить святое послушание, «ибо и Христос, когда пришел на землю, избрал не пустынное или столпническое житие, но образ и правило повиновения Отцу Небесному... Пребывая в повиновении, радуйтесь, что и вы жительствуете по подобию Господа нашего Иисуса Христа... есть ли что блаженнее сего» [Иоанн (Маслов), схиархим. Глинский Патерик. М., Самшит, 1997, с. 677-686].
#Молитва_Иисусова_Николай_Новиков
Forwarded from На камне и на песке
"Некоторые спрашивали отца Паисия (Святогорца, +12.07.1994 - ЦС): "Старче, почему вы не выходите в мир, чтобы пойти в больницы и поддержать там больных? Вы же знаете, что им это нужно?" Старец отвечал, что воля Божия в том, чтобы он помогал миру со Святой Горы.
"Неужели вы думаете, что я делаю что хочу? Если я буду делать то, что сам думаю, Господь отберет у меня все то, что дал мне, потому что не будет на то Его благословения", - сказал он.
Некоторым это было непонятно. Они не могли понять, что видел и переживал Старец как цель жизни и что это была святость. <…>
Однажды один паломник заметил открытую яму и лопату неподалеку от того места, где мы беседовали. Тогда он спросил Старца, для чего эта яма. Старец признался нам, что прошлой ночью у него была мучительная боль, настолько сильная, что он выкопал яму и лег в нее, умоляя Бога взять его. "Но Господь испытывает наше терпение", - продолжил он.
Одно из его лёгких было повреждено. На вопрос, почему Бог позволил, чтобы он страдал от такого заболевания, Старец рассказал нам, что однажды его посетил в келье неизвестный прохожий, у которого была семья с маленькими детьми, и они едва сводили концы с концами. Посетитель попросил Старца помолиться за него, чтобы он смог найти работу. В тот же вечер, когда Старец молился за этого человека, Господь открыл Старцу, что этот семьянин серьезно страдал легкими.
Тогда отец Паисий обратился к Богу, чтобы Господь и ему дал ту же болезнь, что и у его ближнего. И действительно, Господь дал ему заболевание ближнего, а того исцелил в ту же ночь, как засвидетельствовал сам этот человек, позднее навестивший Старца, чтобы выразить свою благодарность. Конечно, он не знал о молитве Старца и ее результатах.
Нас оставалось немного, когда он рассказал нам об этом случае, и мы смотрели друг на друга, потеряв дар речи. Кто-то спросил: "Интересно, если бы это слышали те, кто спорили со Старцем по поводу выхода в мир, как бы они отреагировали?"
Когда мы уезжали, он подошел к нам с моим другом Димитрисом, и я спросил его: "Отче, я знаю людей, которые тяжело больны. Просить ли и мне, чтобы Бог дал мне их болезнь?"
Он молча испытующе посмотрел мне в глаза, и я в течение этих нескольких секунд чувствовал, как он проникает в мой ум. Он спросил меня: "У тебя есть семья?" - "Есть", - ответил я. Он на мгновение заглянул мне прямо в глаза и ответил: "Я одинок, у меня нет никого, чтобы горевать или расстраиваться. Но у тебя есть люди, которые будут горевать и расстроятся, так что не проси об этом. Если хочешь помочь, старайся молиться за больных". – "Многих я не знаю", - сказал я. – "Молись за больных вообще, и когда-нибудь Бог пошлет тебе встречу со многими такими людьми, за которых ты будешь молиться. Пусть Бог пошлет тебе, что Он хочет. Он знает, чего ты достоин, а чего нет, и когда послать тебе то, что Он хочет".
Слова эти я вспоминал много раз с тех пор, как был рукоположен в сан священника".
Из кн. протопресвитера Михаила Макридиса "Старец Паисий. Памятное".
"Неужели вы думаете, что я делаю что хочу? Если я буду делать то, что сам думаю, Господь отберет у меня все то, что дал мне, потому что не будет на то Его благословения", - сказал он.
Некоторым это было непонятно. Они не могли понять, что видел и переживал Старец как цель жизни и что это была святость. <…>
Однажды один паломник заметил открытую яму и лопату неподалеку от того места, где мы беседовали. Тогда он спросил Старца, для чего эта яма. Старец признался нам, что прошлой ночью у него была мучительная боль, настолько сильная, что он выкопал яму и лег в нее, умоляя Бога взять его. "Но Господь испытывает наше терпение", - продолжил он.
Одно из его лёгких было повреждено. На вопрос, почему Бог позволил, чтобы он страдал от такого заболевания, Старец рассказал нам, что однажды его посетил в келье неизвестный прохожий, у которого была семья с маленькими детьми, и они едва сводили концы с концами. Посетитель попросил Старца помолиться за него, чтобы он смог найти работу. В тот же вечер, когда Старец молился за этого человека, Господь открыл Старцу, что этот семьянин серьезно страдал легкими.
Тогда отец Паисий обратился к Богу, чтобы Господь и ему дал ту же болезнь, что и у его ближнего. И действительно, Господь дал ему заболевание ближнего, а того исцелил в ту же ночь, как засвидетельствовал сам этот человек, позднее навестивший Старца, чтобы выразить свою благодарность. Конечно, он не знал о молитве Старца и ее результатах.
Нас оставалось немного, когда он рассказал нам об этом случае, и мы смотрели друг на друга, потеряв дар речи. Кто-то спросил: "Интересно, если бы это слышали те, кто спорили со Старцем по поводу выхода в мир, как бы они отреагировали?"
Когда мы уезжали, он подошел к нам с моим другом Димитрисом, и я спросил его: "Отче, я знаю людей, которые тяжело больны. Просить ли и мне, чтобы Бог дал мне их болезнь?"
Он молча испытующе посмотрел мне в глаза, и я в течение этих нескольких секунд чувствовал, как он проникает в мой ум. Он спросил меня: "У тебя есть семья?" - "Есть", - ответил я. Он на мгновение заглянул мне прямо в глаза и ответил: "Я одинок, у меня нет никого, чтобы горевать или расстраиваться. Но у тебя есть люди, которые будут горевать и расстроятся, так что не проси об этом. Если хочешь помочь, старайся молиться за больных". – "Многих я не знаю", - сказал я. – "Молись за больных вообще, и когда-нибудь Бог пошлет тебе встречу со многими такими людьми, за которых ты будешь молиться. Пусть Бог пошлет тебе, что Он хочет. Он знает, чего ты достоин, а чего нет, и когда послать тебе то, что Он хочет".
Слова эти я вспоминал много раз с тех пор, как был рукоположен в сан священника".
Из кн. протопресвитера Михаила Макридиса "Старец Паисий. Памятное".
Старец Иероним говорил: «...Не оставляй молитвы. Бойся нерадения и равнодушия. Когда ты молишься утром и чувствуешь умиление, то весь день будешь летать, как на крыльях. А когда ты утро начинаешь без молитвы, то все у тебя пойдет кувырком».
Так же старец такие давал советы своему духовному чаду относительно молитвы: «...Больше твори молитву, создавая для этого и подходящую тишину. Если не можешь много молиться утром, то молись в полдень или вечером. Выбери себе такой час для молитвы, в который была бы тишина. Молись, пока не сойдет дождь, то есть пока не придут слезы. Многие молятся ночь напролет и не насыщаются. Молитва – это усладительное занятие».
#старец_Иероним_Эгинский
Так же старец такие давал советы своему духовному чаду относительно молитвы: «...Больше твори молитву, создавая для этого и подходящую тишину. Если не можешь много молиться утром, то молись в полдень или вечером. Выбери себе такой час для молитвы, в который была бы тишина. Молись, пока не сойдет дождь, то есть пока не придут слезы. Многие молятся ночь напролет и не насыщаются. Молитва – это усладительное занятие».
#старец_Иероним_Эгинский
Афонская школа
прп. Ефрем Катунакский
Старец Ефрем из Катунаки провел шестьдесят пять лет строгой подвижнической жизни на Святой Горе и из них сорок два года — в качестве послушника. О мере его послушнического подвига свидетельствует такой эпизод. Некогда отец Ефрем был поставлен перед мучительным для своей совести выбором из-за принципиальных разногласий со своим старцем по календарному вопросу [Старец о. Ефрема иеросхимонах Никифор (Рупакас; 1 1973) придерживался в этом вопросе строгих зилотских правил, тогда как о. Ефрем вместе со старцем Иосифом Исихастом пришли к иным убеждениям]. Тогда он решил, что нужно поступиться своими убеждениями ради преданности наставнику и «совершить послушание до самой смерти своего сурового старца, а потом уже продолжить жизнь по Преданию Церкви». Об этом просил и старец: «Потерпи немного и после моей смерти делай все, что хочешь». И он потерпел. Терпеть пришлось двадцать три года. К тому времени отец Ефрем уже сам стал старцем и у него появились свои ученики.
Нынешний игумен Ватопедского монастыря архимандрит Ефрем, знавший лично Катунакского подвижника, говорит о нем так: «Благодаря тщательному хранению своей совести, крайнему прилежанию в подвиге послушания и молитвы отец Ефрем, содействием Божественной благодати, стал одним из современных преподобных отцов Святой Горы [По словам старца Иосифа Ватопедского, «всей своей святой жизнью отец Ефрем Катунакский показывает, что он был точным последователем блаженного старца Иосифа Исихаста, стоявшего у истоков возрождения афонского монашества, умного делания и созерцательной жизни как средоточия православной духовности»]. Несмотря на то, что старец был великим исихастом, монахам, в качестве пути к духовному совершенству, он предлагал послушание. В особенности он настаивал на том, чтобы послушник упокоивал своего старца: это служит знамением и показателем духовного преуспеяния монаха».
Приводим некоторые высказывания Катунакского старца, имеющие отношение к святоотеческому учению о послушании.
«Наш старец Иосиф Исихаст был крайне строгим безмолвником и делателем умной молитвы. Однако, закладывая фундамент нашей духовной жизни, он учил нас не безмолвию и умной молитве, а общему жительству и послушанию... Христос, придя на землю, не стал особножителем, не стал жить отдельно от других, а вместе со святыми апостолами составил киновию. Почитайте, что пишет прп. Феодор Студит: “Мы призваны Христом подражать Его жизни, но в общежительном монастыре”. Застарелой раной падшего человека являются самоуверенность, своеначалие, своеволие. Общежительный устав легко исцеляет эти смертельные раны... Жития наших отцов показывают, что многие люди легко и удобно достигли святости без каких-либо великих трудов, жертв или аскетических подвигов, ибо подвизались в послушании. Послушание — это деятельное смирение... Киновиальная жизнь для человека с любым характером будет результативнее, чем какая-либо иная... Послушание здесь легче исполнимо, нежели в жизни пустынной и уединенной. Пустынник исполняет лишь свою волю... В киновии мы находим взаимопомощь, которая поддерживает более немощных, в то время как один, если упадет, кто поднимет его?.. Горе одному...
Я разделяю послушание на три степени. Первая: я совершаю послушание, потому что это догмат духовной жизни. Примером для меня служит наш Искупитель. Вторая: я совершаю послушание, чтобы заработать награду. Эта стадия лучше первой, но не совершенная. Третья: я совершаю послушание по благоговению и любви к старцу, как к Самому Христу. Старец — это уста Христовы. Это таинство нашей Церкви...
Наш духовный отец старец Иосиф говорил нам: “Чем больше у вас благоговения, чем больше самоотречения, чем больше у вас веры старцу, тем больше вы и получаете”. Духовную силу мы получаем соразмерно своей вере старцу и послушанию ему... Старцу мы оказываем слепое послушание. Лет через пятнадцать придет послушание рассудительное...
прп. Ефрем Катунакский
Старец Ефрем из Катунаки провел шестьдесят пять лет строгой подвижнической жизни на Святой Горе и из них сорок два года — в качестве послушника. О мере его послушнического подвига свидетельствует такой эпизод. Некогда отец Ефрем был поставлен перед мучительным для своей совести выбором из-за принципиальных разногласий со своим старцем по календарному вопросу [Старец о. Ефрема иеросхимонах Никифор (Рупакас; 1 1973) придерживался в этом вопросе строгих зилотских правил, тогда как о. Ефрем вместе со старцем Иосифом Исихастом пришли к иным убеждениям]. Тогда он решил, что нужно поступиться своими убеждениями ради преданности наставнику и «совершить послушание до самой смерти своего сурового старца, а потом уже продолжить жизнь по Преданию Церкви». Об этом просил и старец: «Потерпи немного и после моей смерти делай все, что хочешь». И он потерпел. Терпеть пришлось двадцать три года. К тому времени отец Ефрем уже сам стал старцем и у него появились свои ученики.
Нынешний игумен Ватопедского монастыря архимандрит Ефрем, знавший лично Катунакского подвижника, говорит о нем так: «Благодаря тщательному хранению своей совести, крайнему прилежанию в подвиге послушания и молитвы отец Ефрем, содействием Божественной благодати, стал одним из современных преподобных отцов Святой Горы [По словам старца Иосифа Ватопедского, «всей своей святой жизнью отец Ефрем Катунакский показывает, что он был точным последователем блаженного старца Иосифа Исихаста, стоявшего у истоков возрождения афонского монашества, умного делания и созерцательной жизни как средоточия православной духовности»]. Несмотря на то, что старец был великим исихастом, монахам, в качестве пути к духовному совершенству, он предлагал послушание. В особенности он настаивал на том, чтобы послушник упокоивал своего старца: это служит знамением и показателем духовного преуспеяния монаха».
Приводим некоторые высказывания Катунакского старца, имеющие отношение к святоотеческому учению о послушании.
«Наш старец Иосиф Исихаст был крайне строгим безмолвником и делателем умной молитвы. Однако, закладывая фундамент нашей духовной жизни, он учил нас не безмолвию и умной молитве, а общему жительству и послушанию... Христос, придя на землю, не стал особножителем, не стал жить отдельно от других, а вместе со святыми апостолами составил киновию. Почитайте, что пишет прп. Феодор Студит: “Мы призваны Христом подражать Его жизни, но в общежительном монастыре”. Застарелой раной падшего человека являются самоуверенность, своеначалие, своеволие. Общежительный устав легко исцеляет эти смертельные раны... Жития наших отцов показывают, что многие люди легко и удобно достигли святости без каких-либо великих трудов, жертв или аскетических подвигов, ибо подвизались в послушании. Послушание — это деятельное смирение... Киновиальная жизнь для человека с любым характером будет результативнее, чем какая-либо иная... Послушание здесь легче исполнимо, нежели в жизни пустынной и уединенной. Пустынник исполняет лишь свою волю... В киновии мы находим взаимопомощь, которая поддерживает более немощных, в то время как один, если упадет, кто поднимет его?.. Горе одному...
Я разделяю послушание на три степени. Первая: я совершаю послушание, потому что это догмат духовной жизни. Примером для меня служит наш Искупитель. Вторая: я совершаю послушание, чтобы заработать награду. Эта стадия лучше первой, но не совершенная. Третья: я совершаю послушание по благоговению и любви к старцу, как к Самому Христу. Старец — это уста Христовы. Это таинство нашей Церкви...
Наш духовный отец старец Иосиф говорил нам: “Чем больше у вас благоговения, чем больше самоотречения, чем больше у вас веры старцу, тем больше вы и получаете”. Духовную силу мы получаем соразмерно своей вере старцу и послушанию ему... Старцу мы оказываем слепое послушание. Лет через пятнадцать придет послушание рассудительное...
Все страсти постепенно исцеляются послушанием. Не спасают ни священство, ни пост, ни подвиг. Только послушание. Послушание творит чудеса. Послушание — это смирение. Оно принесет все дары. За послушание Христос дарует молитву. Спасает не молитва, а послушание. Богословие — следствие молитвы. А молитва — плод послушания. Если обладаешь послушанием, то найдешь и молитву, и богословие. Если же нет у тебя послушания, то ты не обретешь ничего, а потеряешь и то, что имеешь. Послушание является источником молитвы. А молитва — это источник благодати, слез, Божественного просвещения, теплоты и Божественной ревности. Без послушания — что бы мы ни делали, у нас ничего не получится».
Когда обращавшиеся к отцу Ефрему спрашивали об ошибках и недостатках своих старцев, то он объяснял: «Если ты видишь в других недостатки, особенно же в своем старце, знай, что твоя духовная жизнь в упадке, что она ниспровержена и необходимо сугубое покаяние и Самоукорение. Когда я смотрю на своих братьев и осуждаю их про себя, то, значит, дела мои плохи. Я должен хорошенько увериться в том, что каждый брат хорош и свят и только я являюсь самым никчемным. При каждом случае недопонимания класть поклон буду я, виновен я или нет... Никогда не буду причащаться Божественных Тайн, если я огорчил какого-нибудь брата и не примирился с ним... У меня была великая брань уйти от отца Никифора, но по совету и молитвам старца Иосифа я терпел. И не раскаялся в этом, потому что благодать, по прошествии сорока лет, показала мне, что то, что я делал, было угодно воле Божией... Когда я внутренне осуждаю старца, - да знаю, что со мною не все в порядке. Не я судья моего старца».
Даже если в совете старца есть ошибка, Бог ради послушания обратит это в душевную пользу. Старец Иосиф Исихаст говорил: «Для послушника и ошибочное повеление будет на благо. И это только лишь благодаря послушанию». Не имеет значения, кто является старцем. Какую пользу принесло Иуде то, что его старцем был Христос?.. Какую пользу принесло Адаму то, что он был в раю и что его старцем был Сам Бог? Никакой. И рай был ему не на пользу, потому что он ослушался... Плоды полного послушания я вкусил у старца Иосифа... Благодать послушания окружает послушника подобно огню, и диавол не может причинить ему вреда».
«Послушание — жизнь, а непослушание — смерть, среднего не дано. Послушанием своему старцу... монах прокладывает себе дорогу в рай. Диавол нас не боится, он не считается с нами - он послушания боится... Жил в послушании — пойдешь в рай! Не живешь в послушании — не можешь умно молиться, нельзя причащаться, нельзя служить — ты уготовлен в ад... Не только старцу, но и друг другу будем оказывать послушание... Отлучился твой старец — спроси брата своего, и как он тебе скажет — так и поступи... Самоуничижение - это немалый труд, но иначе ничего не получится... Как послушник, я приобрел некий опыт, ведь сорок лет послушником и лет пятнадцать, как старец... Спустя годы приходит “различительное” послушание. Но в том возрасте, в каком вы сейчас, вы все должны иметь слепое послушание. Новоначальный должен пройти через колесование на пути неразличительного, то есть слепого, послушания. Никаких рассуждений - только: “благословите”. Когда пройдет десять-пятнадцать лет, наступает пора “различительного” послушания, которое есть результат послушания слепого, безоговорочного».
«Монашеская жизнь и очень проста, и очень сложна. Для настоящего послушника монашеская жизнь — это рай... Наш старец Иосиф вместе с отцом Арсением подвизались настолько сурово, что такие подвиги мы можем встретить только в житиях великих святых. И все же этот великий подвижник, кроме подвижнических трудов, всегда похвалял послушание. Хочешь стяжать дары? Послушание! Хочешь приобрести молитву, хочешь слезы? Послушание! Хочешь дара чудотворения, прозрения, предведения? Все через послушание и только послушанием!»
#Молитва_Иисусова_Николай_Новиков
Когда обращавшиеся к отцу Ефрему спрашивали об ошибках и недостатках своих старцев, то он объяснял: «Если ты видишь в других недостатки, особенно же в своем старце, знай, что твоя духовная жизнь в упадке, что она ниспровержена и необходимо сугубое покаяние и Самоукорение. Когда я смотрю на своих братьев и осуждаю их про себя, то, значит, дела мои плохи. Я должен хорошенько увериться в том, что каждый брат хорош и свят и только я являюсь самым никчемным. При каждом случае недопонимания класть поклон буду я, виновен я или нет... Никогда не буду причащаться Божественных Тайн, если я огорчил какого-нибудь брата и не примирился с ним... У меня была великая брань уйти от отца Никифора, но по совету и молитвам старца Иосифа я терпел. И не раскаялся в этом, потому что благодать, по прошествии сорока лет, показала мне, что то, что я делал, было угодно воле Божией... Когда я внутренне осуждаю старца, - да знаю, что со мною не все в порядке. Не я судья моего старца».
Даже если в совете старца есть ошибка, Бог ради послушания обратит это в душевную пользу. Старец Иосиф Исихаст говорил: «Для послушника и ошибочное повеление будет на благо. И это только лишь благодаря послушанию». Не имеет значения, кто является старцем. Какую пользу принесло Иуде то, что его старцем был Христос?.. Какую пользу принесло Адаму то, что он был в раю и что его старцем был Сам Бог? Никакой. И рай был ему не на пользу, потому что он ослушался... Плоды полного послушания я вкусил у старца Иосифа... Благодать послушания окружает послушника подобно огню, и диавол не может причинить ему вреда».
«Послушание — жизнь, а непослушание — смерть, среднего не дано. Послушанием своему старцу... монах прокладывает себе дорогу в рай. Диавол нас не боится, он не считается с нами - он послушания боится... Жил в послушании — пойдешь в рай! Не живешь в послушании — не можешь умно молиться, нельзя причащаться, нельзя служить — ты уготовлен в ад... Не только старцу, но и друг другу будем оказывать послушание... Отлучился твой старец — спроси брата своего, и как он тебе скажет — так и поступи... Самоуничижение - это немалый труд, но иначе ничего не получится... Как послушник, я приобрел некий опыт, ведь сорок лет послушником и лет пятнадцать, как старец... Спустя годы приходит “различительное” послушание. Но в том возрасте, в каком вы сейчас, вы все должны иметь слепое послушание. Новоначальный должен пройти через колесование на пути неразличительного, то есть слепого, послушания. Никаких рассуждений - только: “благословите”. Когда пройдет десять-пятнадцать лет, наступает пора “различительного” послушания, которое есть результат послушания слепого, безоговорочного».
«Монашеская жизнь и очень проста, и очень сложна. Для настоящего послушника монашеская жизнь — это рай... Наш старец Иосиф вместе с отцом Арсением подвизались настолько сурово, что такие подвиги мы можем встретить только в житиях великих святых. И все же этот великий подвижник, кроме подвижнических трудов, всегда похвалял послушание. Хочешь стяжать дары? Послушание! Хочешь приобрести молитву, хочешь слезы? Послушание! Хочешь дара чудотворения, прозрения, предведения? Все через послушание и только послушанием!»
#Молитва_Иисусова_Николай_Новиков
Слухи дошли до наших глухих, тихих мест, из шумнаго и светлаго Питера такия, какая-то преумная и презнатная дама писала прекрасноречиво письмо к какому-то монаху о зримом ею в себе необъятном числе её согрешений, и будто тот монах, как видится не академик, отвечал ей: «матушка! на грехи свои смотреть так тонко не с твоим носом»... Слух выдаю за слух; – было ли то, или не было, о том ниже разсуждать дерзаю; и позволяются ли в Питере, столице просвещения и образованности, такие грубости, – знать не знаю. А если б меня спросили, каков совет монаха даме столичной, то я бы отвечал со всею провинциальною откровенностию: «совет грубенек, да верненек, и надо бы этой даме такой совет на стенке зарубить и крепко-накрепко его держаться». Покаяние, приличествующее благочестивому христианину, живущему посреди мира, сосчитываться ежедневно вечером со своею совестию. И предовольно! Если христианин будет стараться жить по заповедям и ежедневно проверять себя, то мало-помалу стяжет сокрушение духа, которое еще далеко отстоит от покаяния – видения.
В преподавание советов не надо бы Вам очень пускаться, а со смирением от них отказываться. Когда же принудят, то сказать нечто слегка, предоставляя дело Богу. Очень Вы святы: как раз человека и на распятие! Да и распинать то не умеете: только мучите напрасно. Все Вы хотите разумом да собою взять, а надо – верою да Богом.
#свт_Игнатий_Брянчанинов
В преподавание советов не надо бы Вам очень пускаться, а со смирением от них отказываться. Когда же принудят, то сказать нечто слегка, предоставляя дело Богу. Очень Вы святы: как раз человека и на распятие! Да и распинать то не умеете: только мучите напрасно. Все Вы хотите разумом да собою взять, а надо – верою да Богом.
#свт_Игнатий_Брянчанинов
6. К некоему спрашивающему относительно обуздания чрева.
Что скажу о чреве — царе страстей? Если можешь его умертвить или сделать полумертвым, не давай ему послабления. Подчинило оно меня, возлюбленный, и я, как раб и данник его, служу ему, сотруднику демонов и вместителю страстей. Чрез него происходит наше падение и чрез него наше восстание, когда оно повинуется хорошей дисциплине. Чрез него мы ниспали из первого и второго Божественного достоинства, потому что, изначала подвергшиеся порче, мы снова восстановлены во Христе. И вот теперь опять отчуждились от Бога пренебрежением Его заповедей, оберегающих и умножающих благодать при совершенствовании души. Не зная того, мы прельщаемся, думая, что пребываем с Богом.
Много различий в питании имеют тела, как сказа¬ли отцы. Один человек мало, другой много требует для поддержания своей природной крепости. Каждый довольствуется пищей по силе и привычке. Однако безмолвствующий всякий раз должен быть голодающим, не насыщаясь. Когда чрево отягощено и ум чрез это помутился, тогда [человек] не в состоянии произносить молитву напряженно или чисто. Под влиянием испарений от многих яств он клонится ко сну, сильно желает скорее лечь, а благодаря тому во сне на его ум нападают бесчисленные фантастические образы. Ввиду этого желающему получить спасение и ради Господа принуждающему себя жить безмолвно, как я думаю, хлеба достаточно 3/4 фунта, воды или вина — ежедневно три или четыре чаши; от всех случайно имеющихся питательных продуктов следует вкушать понемногу, избегая пресыщения, что¬бы таким мудрым употреблением пищи, именно пробованием всех яств, можно было удалиться от гордости и, благодаря за все Бога, не показать гнушения Божиими творениями, весьма прекрасными. Таково рассуждение благоразумных. Немощным же верою и душою более полезно воздержание от пищи. Им и апостол повелел есть злаки (см.: Рим. 14, 2), потому что они не веруют, что Бог сохранит их. Что же я скажу тебе? Ты искал правила в питании, но оно весьма тяжело тебе, старому. Молодые же могут сохранить в пище вес и меры. Как же ты удержишь то правило? Тебе при вкушении следует соблюдать свободу во всем. Если же ты будешь побеждаться чревоугодием, раскаивайся, вновь начинай исправляться и не прекращай так поступать всякий раз, падая и вставая, всегда упрекая себя самого, а нс другого, и будешь иметь покой, мудро, по Писанию, совершая победу чрез падения. Впрочем, не преступай границы, какую мы обозначили прежде, и достаточно будет тебе, так как остальные яства не укрепляют тела столько, сколько употребление хлеба и воды. Потому и пророк, другое вменяя ни во что, сказал: «Сын человеческий, ешь весом хлеб твой и мерой пей воду» (см.: Иез. 4, 9 и далее). Питание имеет три предела: воздержание, довольство и сытость. Воздержние выражается в ощущении голода и после вкушения, довольство — в том, чтобы не голодать и не отягощаться, сытость же — в незначительном отягощении пищей. После насыщения есть — это дверь чревобесия, чрез которую входит блуд. Ты же, тщательно осознавши сказанное, не преступая границ, избери по своей силе лучшее, потому что совершенным, по апостолу, свойственно то, чтобы и насыщаться, и голодать, и во всем быть сильным (см.: Флп. 4, 12-13).
Перевод: #епископ_Вениамин_Милов
Что скажу о чреве — царе страстей? Если можешь его умертвить или сделать полумертвым, не давай ему послабления. Подчинило оно меня, возлюбленный, и я, как раб и данник его, служу ему, сотруднику демонов и вместителю страстей. Чрез него происходит наше падение и чрез него наше восстание, когда оно повинуется хорошей дисциплине. Чрез него мы ниспали из первого и второго Божественного достоинства, потому что, изначала подвергшиеся порче, мы снова восстановлены во Христе. И вот теперь опять отчуждились от Бога пренебрежением Его заповедей, оберегающих и умножающих благодать при совершенствовании души. Не зная того, мы прельщаемся, думая, что пребываем с Богом.
Много различий в питании имеют тела, как сказа¬ли отцы. Один человек мало, другой много требует для поддержания своей природной крепости. Каждый довольствуется пищей по силе и привычке. Однако безмолвствующий всякий раз должен быть голодающим, не насыщаясь. Когда чрево отягощено и ум чрез это помутился, тогда [человек] не в состоянии произносить молитву напряженно или чисто. Под влиянием испарений от многих яств он клонится ко сну, сильно желает скорее лечь, а благодаря тому во сне на его ум нападают бесчисленные фантастические образы. Ввиду этого желающему получить спасение и ради Господа принуждающему себя жить безмолвно, как я думаю, хлеба достаточно 3/4 фунта, воды или вина — ежедневно три или четыре чаши; от всех случайно имеющихся питательных продуктов следует вкушать понемногу, избегая пресыщения, что¬бы таким мудрым употреблением пищи, именно пробованием всех яств, можно было удалиться от гордости и, благодаря за все Бога, не показать гнушения Божиими творениями, весьма прекрасными. Таково рассуждение благоразумных. Немощным же верою и душою более полезно воздержание от пищи. Им и апостол повелел есть злаки (см.: Рим. 14, 2), потому что они не веруют, что Бог сохранит их. Что же я скажу тебе? Ты искал правила в питании, но оно весьма тяжело тебе, старому. Молодые же могут сохранить в пище вес и меры. Как же ты удержишь то правило? Тебе при вкушении следует соблюдать свободу во всем. Если же ты будешь побеждаться чревоугодием, раскаивайся, вновь начинай исправляться и не прекращай так поступать всякий раз, падая и вставая, всегда упрекая себя самого, а нс другого, и будешь иметь покой, мудро, по Писанию, совершая победу чрез падения. Впрочем, не преступай границы, какую мы обозначили прежде, и достаточно будет тебе, так как остальные яства не укрепляют тела столько, сколько употребление хлеба и воды. Потому и пророк, другое вменяя ни во что, сказал: «Сын человеческий, ешь весом хлеб твой и мерой пей воду» (см.: Иез. 4, 9 и далее). Питание имеет три предела: воздержание, довольство и сытость. Воздержние выражается в ощущении голода и после вкушения, довольство — в том, чтобы не голодать и не отягощаться, сытость же — в незначительном отягощении пищей. После насыщения есть — это дверь чревобесия, чрез которую входит блуд. Ты же, тщательно осознавши сказанное, не преступая границ, избери по своей силе лучшее, потому что совершенным, по апостолу, свойственно то, чтобы и насыщаться, и голодать, и во всем быть сильным (см.: Флп. 4, 12-13).
Перевод: #епископ_Вениамин_Милов