Forwarded from Настигло
Рутина обстрелов Ч.1
335 день полномасштабного вторжения. Сегодня мне приснился удивительный сон. Как будто бы я в какой-то далекой мирной стране, в историческом центре летнего города, где что-то празднуют. Уже темно, повсюду горят огни, играет музыка, звенят карусели. В небо взлетают красочные фейерверки — но их звук пугает меня. Взрывы переключают мою «точку сборки», и прямо во сне у меня начинается острый приступ ПТСР: гирлянды пропадают, взрывы фейерверков разносят дома вокруг меня, улицы заволакивает дымом из толщ которого слышны вопли и стоны, надо мной пролетают истребители и начинают свистеть ракеты. Я бегу изо всех сил, но ракеты взрываются то слева, то справа и, как всегда, кажется, что целятся именно в тебя. Проснулась я среди ночи от свиста стиральной машины: она не успела достирать белье из-за отключения света и теперь, когда дали энергию, стала истребителем отжимать белье. Прошла по дому, выключив забытые в темноте отключений лампы, никто кроме меня не проснулся. ПТСР во сне это, конечно, какой-то новый уровень незнаю, чего.
Эта зима похожа на затяжной прыжок с парашютом: всё время где-то между, ждёшь то ли раскрытия купола, то ли столкновения с землей. Как будто бы ждешь массированных ракетных обстрелов, которые за почти 4 месяца стали рутиной, и пытаешься вместить между ними свою жизнь. С каждого массированного обстрела цикл начинается заново: убежище, новости, гибели, сборы помощи, долгий утомительный сон, дни без аппетита в киселе дистресса, восстановление.
Теперь проводишь весь день в коридоре, наблюдая за ракетами и слушая взрывы — совершенно спокойно, буднично, никаких сил на переживания давно нет. Все силы, что есть, тратятся на дела, поддержку близких и помощь тем, кому она нужна.
Никаких больше открытий, ничего нового, вот и нечего чувствовать. Сейчас редактирую свою многострадальную книгу-дневник, я на 45 дне из 90, когда мир только узнал о российских военных преступлениях в Буче. Тогда я даже нескольких слов не смогла об этом написать — не было такого языка, чтобы говорить об этом, а боль была такой, будто внутренности заживо выскребают ножом из души. Спустя 290 дней что может удивить? Больше боли причинить уже нельзя, если только отнять любимых. Своя «Буча» открывается на каждой деоккупированной территории. Мы знаем о братских могилах на несколько сотен человек, о замученных волонтерах с пакетами на головах, о пытках в подвалах детских садов и об отдельных детских пыточных, мы видели массовые обстрелы, россияне много раз пытались уничтожить свет, тепло и водоснабжение в Украине, ракеты запускали в гуманитарные колонны, жд станции и вокзалы, больницы и роддома, многоэтажные жилые дома… Как будто на месте чувств давно защитный рубец.
Реагирует теперь только тело. Как только заканчивается обстрел, оно выплескивает нервную энергию в оголтелую уборку (нет худа без добра грустный кек). Потом хочется суп и спать. Затем начинается период из 3-7 дней, когда я сплю 10, 11, 14 часов — и не могу выспаться. Я лежу так, как будто из моего тела вынули кости, и ничего не могу сделать, и проснуться тоже не могу. Через неделю силы восстанавливаются, я обещаю взять себя в руки, не лениться, наладить режим. Я думаю: так, у меня есть дела, надо писать, надо читать, надо работать! Когда это начинает получаться, я понимаю, что скоро новый обстрел. К дождю у нашей бабушки чешется ухо, а мне к обстрелам начинает хотеться помыть пол в общем коридоре. Такая рутина: раз в день почистить кошачий туалет, раз в неделю полить цветы, раз в две — массированные ракетные обстрелы.
[Продолжение ⬇️] #киев
335 день полномасштабного вторжения. Сегодня мне приснился удивительный сон. Как будто бы я в какой-то далекой мирной стране, в историческом центре летнего города, где что-то празднуют. Уже темно, повсюду горят огни, играет музыка, звенят карусели. В небо взлетают красочные фейерверки — но их звук пугает меня. Взрывы переключают мою «точку сборки», и прямо во сне у меня начинается острый приступ ПТСР: гирлянды пропадают, взрывы фейерверков разносят дома вокруг меня, улицы заволакивает дымом из толщ которого слышны вопли и стоны, надо мной пролетают истребители и начинают свистеть ракеты. Я бегу изо всех сил, но ракеты взрываются то слева, то справа и, как всегда, кажется, что целятся именно в тебя. Проснулась я среди ночи от свиста стиральной машины: она не успела достирать белье из-за отключения света и теперь, когда дали энергию, стала истребителем отжимать белье. Прошла по дому, выключив забытые в темноте отключений лампы, никто кроме меня не проснулся. ПТСР во сне это, конечно, какой-то новый уровень незнаю, чего.
Эта зима похожа на затяжной прыжок с парашютом: всё время где-то между, ждёшь то ли раскрытия купола, то ли столкновения с землей. Как будто бы ждешь массированных ракетных обстрелов, которые за почти 4 месяца стали рутиной, и пытаешься вместить между ними свою жизнь. С каждого массированного обстрела цикл начинается заново: убежище, новости, гибели, сборы помощи, долгий утомительный сон, дни без аппетита в киселе дистресса, восстановление.
Теперь проводишь весь день в коридоре, наблюдая за ракетами и слушая взрывы — совершенно спокойно, буднично, никаких сил на переживания давно нет. Все силы, что есть, тратятся на дела, поддержку близких и помощь тем, кому она нужна.
Никаких больше открытий, ничего нового, вот и нечего чувствовать. Сейчас редактирую свою многострадальную книгу-дневник, я на 45 дне из 90, когда мир только узнал о российских военных преступлениях в Буче. Тогда я даже нескольких слов не смогла об этом написать — не было такого языка, чтобы говорить об этом, а боль была такой, будто внутренности заживо выскребают ножом из души. Спустя 290 дней что может удивить? Больше боли причинить уже нельзя, если только отнять любимых. Своя «Буча» открывается на каждой деоккупированной территории. Мы знаем о братских могилах на несколько сотен человек, о замученных волонтерах с пакетами на головах, о пытках в подвалах детских садов и об отдельных детских пыточных, мы видели массовые обстрелы, россияне много раз пытались уничтожить свет, тепло и водоснабжение в Украине, ракеты запускали в гуманитарные колонны, жд станции и вокзалы, больницы и роддома, многоэтажные жилые дома… Как будто на месте чувств давно защитный рубец.
Реагирует теперь только тело. Как только заканчивается обстрел, оно выплескивает нервную энергию в оголтелую уборку (нет худа без добра грустный кек). Потом хочется суп и спать. Затем начинается период из 3-7 дней, когда я сплю 10, 11, 14 часов — и не могу выспаться. Я лежу так, как будто из моего тела вынули кости, и ничего не могу сделать, и проснуться тоже не могу. Через неделю силы восстанавливаются, я обещаю взять себя в руки, не лениться, наладить режим. Я думаю: так, у меня есть дела, надо писать, надо читать, надо работать! Когда это начинает получаться, я понимаю, что скоро новый обстрел. К дождю у нашей бабушки чешется ухо, а мне к обстрелам начинает хотеться помыть пол в общем коридоре. Такая рутина: раз в день почистить кошачий туалет, раз в неделю полить цветы, раз в две — массированные ракетные обстрелы.
[Продолжение ⬇️] #киев